Текст книги "От A до Z (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Он вообще ничего не говорил про тебя. – То была не совсем правда, но речь явно шла не о том, как Анжело называл его кретином.

– Это все он. Он сам начал приставать ко мне!

Его заявление поразило меня до глубины души. Чтобы Анжело сделал нечто подобное? Да ни при каких условиях. Я был уверен.

– Анжело приставал к тебе? – повторил я скептически.

– Да! – торжествующе подтвердил он.

Я знал, что он лжет. И все же дыма без огня не бывало. Хотя его версии событий я, безусловно, не доверял.

– Эй, Анж! Можно тебя на секунду?

Дверь отворилась, Анжело вышел, но по его лицу было видно: он не ожидал увидеть, что Том еще здесь.

– Что такое?

– У Тома сложилось впечатление, будто бы ты что-то говорил мне на его счет.

– Ты имеешь в виду, – заговорил он едко, – помимо того, что он тупоголовый кретин?

Не сдержавшись, я улыбнулся. Лицо Тома вспыхнуло как минимум десятью оттенками красного, и вид у него стал такой, словно он был готов начать крушить все, что попадется под руку.

– Очевидно, да. Что-то о том, будто ты приставал к нему.

Его глаза загорелись гневом. Но стыда, указывающего на то, что Том сказал правду, в них не было.

– По-твоему, я мог это сделать?

– Нет.

– Лжец поганый! – заорал Том.

– Анж?

Он посмотрел мне в лицо.

– Я знаю, о чем он. Не говорил тебе, чтоб не расстраивать.

Я не успел выяснить, что между ними произошло. Том схватил меня за руку, и я развернулся к нему лицом. Он улыбался, но кривой, неприятной улыбкой, и выглядел как воплощенное зло. Когда он заговорил, его голос сочился ядом.

– Ты ошибаешься, Зак. Ты сказал, мы хотим разных вещей, но ты ошибаешься. Мы хотим одного и того же. Чтобы ты продолжал арендовать это помещение.

– Сукин сын, больной кусок гребаного дерьма…

Я перебил Анжело – который, стоя у меня за спиной, демонстрировал впечатляющий талант вложить в одно предложение все известные ему плохие слова, – чтобы спросить Тома:

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Я просто не верю своим ушам.

– Мы же с самого начала говорили об этом, забыл?

Я вспомнил наше первое свидание. Попытался восстановить в памяти, о чем конкретно он говорил тем вечером, но не сумел. Я помнил только одно: как сильно меня влекло к нему.

Наконец я обрел голос.

– Другими словами, я могу оставаться здесь до тех пор, пока разрешаю себя трахать.

Он улыбнулся, накрыл мою щеку ладонью и большим пальцем провел по моим губам, а потом прошептал мне на ухо:

– Нам необязательно трахаться. Меня вполне устроит твой сладкий рот.

Сражаясь с рвотным позывом, я оттолкнул его прочь, и внезапно, когда я уже собирался стошнить ему на ботинки, что-то промелькнуло мимо меня. Это Анжело с силой толкнул Тома к двери.

– Выметайся нахер!

– Следи за языком, панк! – рявкнул Том.

Быстрым шагом Анжело пошел на него и наступал до тех пор, пока они не оказались нос к носу. Точнее, нос к подбородку. Нос к носу получилось бы, будь Анжело выше. И тем не менее это было впечатляюще. Том даже попятился назад и врезался спиной в стену.

– Повтори, придурок.

– Я не боюсь тебя, – сказал Том, но легкая дрожь в его голосе свидетельствовала об обратном.

Анжело усмехнулся – очень нехорошей усмешкой.

– Да неужели? А может, стоило бы, белое чмо?

– Ты мне угрожаешь?

– Что, все-таки не совсем тупой, да? Тогда вот тебе мой совет, кретин. Убирайся отсюда нахер. И только посмей вернуться. Мои кореша тебя выследят, и ты пожалеешь.

– Я ведь могу пойти к копам.

– Чтобы сказать им что? Как ты вымогал у своих арендаторов интимные услуги?

– Они тебе не поверят. – И к сожалению в этом он, скорее всего, был прав.

Усмешка Анжело стала злее.

– Чувак, у меня есть доказательства. – Продолжая смотреть на Тома в упор, он указал на камеру видеонаблюдения под потолком. Которая висела выключенной еще со времен VHS, когда мистер Мюррей вышел на пенсию. Но Том этого не знал. И побледнел. – Все записано. Так что, чувак, вперед. Тащи сюда копов, и поболтаем все вместе.

– Послушай, – заговорил Том, и в его тоне была нотка паники, – это просто недоразумение. Я лишь хотел…

– Мы прекрасно знаем, чего ты хотел. Повторяю в последний раз: убирайся.

– Ладно, ладно. – Сдаваясь, Том поднял руки. – Только спокойно. Я ухожу.

Анжело отошел от него на шаг и указал на дверь. Том открыл ее, затем повернулся ко мне.

– Ты еще обо мне услышишь, – сказал он. И с этими словами ушел.

…Анжело

 

Том наконец-то сваливает, и я, повернувшись к Заку, вижу, что он смотрит на меня так, словно я чертов герой. И, блин, под его взглядом чувствую, будто становлюсь метра три ростом. Меня, конечно, и самого распирает от радости, что он наконец отшил этого ублюдочного громилу. Но я напускаю на себя небрежный вид.

– Что?

Я слегка опасался, как бы у него не началась депрессия из-за разрыва с Томом, но он улыбается.

– «Белое чмо»?

Я пожимаю плечами.

– Решил, будет к месту.

– У тебя правда есть «кореша»?

– Не, чувак. Это был гон, – отвечаю я. – Чтобы он испугался. Я никогда не был в банде. – Он смотрит на меня с каким-то изумлением на лице, качает головой, и я чувствую, что краснею. – Но я много дрался, – объясняю я, – и еще больше чуть не влезал в драки. Тут главное – поза. Надо просто вести себя понаглее, и все.

– А если бы не сработало? Что, если бы он набросился на тебя?

Я усмехаюсь.

– Как говорит Сенсей, большой шкаф громко падает.

Он недоуменно склоняет голову набок.

– Что?

Я отмахиваюсь.

– Забей, чувак. Это просто шутка. И, судя по всему, не особо смешная. – Меня по-прежнему веселит, как туго он порой соображает. Но еще я знаю, что от Тома так легко не отделаться. – Ты же знаешь, что он устроит тебе веселую жизнь? До него скоро дойдет, что эта чертова штуковина, даже если б она работала, звук не пишет.

– Да. Я знаю. – Я вижу, что он не хочет думать об этом прямо сейчас. – О чем он говорил, Анж?

– Ни о чем. – По его взгляду ясно, что такой ответ его не устроил. Но я не стану говорить, что Том считал нас любовниками. Иначе он может понять, насколько сильно мне хочется, чтобы это была правда. – Просто в тот день, когда ты опоздал, он повел себя как мудак, вот и все. Полез ко мне и сказал, что, если я откажусь, то он нажалуется тебе, будто я предложил ему сделать это за деньги.

Зак приходит в ужас.

– Я бы никогда ему не поверил.

– Я знаю. – Не хочу больше обсуждать эту тему. Лезу под стойку и достаю оттуда коробку, набитую фильмами. – Вот, смотри. Забыл показать тебе. Купил у одного соседского пацана. Сказал, осталось от дяди. Старое кино про пиратов. Грегори Пек. Берт Ланкастер. Целая гора кино с Эрролом Флинном. Я половину не видел. Надо теперь придумать, куда все это поставить.

– Ты купил их для видеопроката?

Не понимаю, чего он так удивляется.

– Ну да, чувак. А зачем еще?

– Сколько ты потратил? Я отдам тебе деньги.

– Не надо. – Пацан сам не знал, что у него было. Сбагрил мне всю коробку за двадцать баксов.

– Спасибо, Анж.

Я поднимаю глаза. Удивительно. Он говорит так, будто и впрямь растроган. И смотрит так, словно хочет меня обнять, отчего мне кажется, что я вот-вот растаю от счастья. Потому что он что-то чувствует ко мне в этот момент. Нет, я понимаю, это совершенно не то, что чувствую к нему я. Невыносимо быть так безумно в него влюбленным. Невыносимо ждать моментов, когда какие-то мои действия внезапно приносят ему радость. Вот бы просто залезть себе в грудь и выключить это чувство.

– Значит, сегодня будем смотреть кино про пиратов?

– Ты вот так запросто взял и решил, что я приду? – Я не нападаю, просто пытаюсь взять себя в руки.

– Только если ты хочешь.

– Нет.

– Нет, ты не хочешь прийти?

Откуда он это услышал?

– Нет, сегодня я выберу другое кино, – говорю ему я.

– Значит, ты придешь?

Блин, иногда такое чувство, будто мы с ним разговариваем на разных языках.

– Я же так и сказал, нет?

В общем, вечером мы закрываем «От A до Z» и уходим к нему. По пути останавливаемся захватить с собой тайской еды. Зак всегда заказывает неострое. То, что беру я, кажется ему настолько жгучим, что впору подписывать отказ от ответственности. Однажды он прямо так и сказал. Смешно.

Когда мы устраиваемся на полу – я с пивом, он с бокалом вина, – я включаю кино.

– Что это? Очередная «культовая классика»? – Зак теперь постоянно задает этот вопрос – после того, как я показал ему «THX 1138» (фантастическая драма-антиутопия Джорджа Лукаса – прим. пер.), из которого он вообще ничего не понял. С тех пор я стараюсь подбирать для него фильмы попроще.

– Не, это современное. «V – значит вендетта». Видел?

Он смотрит мне прямо в глаза, улыбается, и, клянусь, у меня на секунду останавливается сердце.

– Конечно, нет.

Я не могу не усмехнуться в ответ.

– Думаю, ты заценишь.

И я, естественно, оказываюсь прав. В конце фильма он оборачивается и говорит с изумленным видом:

– Знаешь, а мне понравилось.

– Выбрал специально, чтобы показать тебе. Оно о том, как постоять за себя, хотя, конечно, там намешано много больше. Оно о тирании и о том, что бывает, когда твоя свобода попадает в чужие руки. А еще о том, как научиться сражаться за то, что для тебя важно. – Я смотрю на него. Смотрю в эти невероятные голубые глаза. – Ты должен решить, Зак, за что ты хочешь сражаться.

Глава 7

Зак…

 

Жизнь вернулась в прежнее русло – по крайней мере, на какое-то время. В последние несколько недель дела в видеопрокате пошли в гору, и все благодаря Анжело. Он знал всех клиентов по именам, знал, кто какие фильмы предпочитает, и всегда откликался на просьбы посоветовать, что посмотреть. Ну, и конечно тот факт, что теперь фильмы стало легко найти, тоже сыграл немаловажную роль.

Один раз мне позвонил Том. Я не взял трубку. Он оставил сообщение. «Привет, малыш. На этой неделе я переписываю договоры. Хочу дать тебе еще один шанс. Перезвони, и мы все уладим. Обещаю.»

Перезванивать я не стал.

Спустя две недели мне пришел письмом новый договор с увеличенной вдвое арендной платой и сообщением о том, что в случае неподписания я буду обязан до конца месяца – то есть в течение трех недель – освободить помещение. Сверху был прикреплен стикер, на котором было написано: «Еще не поздно договориться. Позвони. – Т.»

– И что теперь делать? – спросил Анжело, когда я показал ему договор.

– Понятия не имею.

К нам одновременно заглянули Руби и Джереми.

– Что случилось? – спросил Джереми.

– Меня выселяют.

Его это явно шокировало, а вот Руби только кивнула.

– Меня тоже.

– Джереми, а тебя?

Он покачал головой.

– Нет. Том предупреждал, что плата может подняться, но в договоре, который я получил сегодня, стоит старая сумма. А вот Сенсею увеличили плату, но не намного.

Я невольно задался вопросом, как так совпало, что двоих мужчин-натуралов Том выселять не стал. Хотя, возможно, все дело было в том, что у Сенсея был черный пояс, а Джереми заседал в городском совете.

– Ты будешь бороться с этим засранцем? – спросил Анжело Руби.

– Вряд ли, дорогой, – улыбнулась она. – Нет смысла. Все равно после Рождества я собиралась выйти на пенсию и перебраться к сестре во Флориду. Что ж, значит придется переехать чуть раньше.

До конца дня мы почти не разговаривали. Было ощущение, словно за нами по пятам крадется какое-то черное, зловещее чудище в ожидании, когда мы ослабим бдительность, чтобы напасть. Вечером ко мне постучался Анжело. С некоторых пор он заглядывал в гости почти каждый день, причем я больше не приглашал его. Как-то само собой, без слов, установилось, что он будет у меня.

– Подумал, тебе сегодня не помешает компания.

– Ты подумал совершенно правильно. – Он покраснел и отвернулся. – Что будем смотреть?

– «Пролетая над гнездом кукушки». Хотел взять что-то смешное, но… – он пожал плечами, – показалось, что это подойдет больше.

Я читал этот роман еще в школе, но сюжет помнил смутно. В памяти закрепилась только медсестра со светлыми волосами и большой грудью.

– О чем оно?

– О том, как люди делают дрянные вещи, чтобы получить над тобой контроль. Но еще, мне кажется, оно о надежде.

– Здо́рово, Анж. – У меня возникло настойчивое желание обнять его, но, зная, что он этого не потерпит, я шутливо захватил его сзади за шею и поцеловал в висок. Залившись краской, он отпихнул меня, а я рассмеялся. – Я закажу пиццу.

– С халапеньо. (острый перец – прим. пер.)

– Только на твоей половине.

Он был в непривычно подавленном настроении. Не смеялся и не шутил, пока мы смотрели фильм, и я не знал, то ли попытаться разговорить его, то ли оставить в покое. В конце концов он оглянулся на меня и сказал:

– Зак, что ты теперь будешь делать?

– Даже не представляю. Придется, очевидно, закрыться.

– А нельзя просто переехать?

– Можно, наверное. Только вряд ли у меня получится найти такое же дешевое помещение. Прибыль от видеопроката совсем мизерная. Не знаю, стоит ли он усилий. – Анжело, казалось, был расстроен больше меня самого. – Все, как я рассказывал Мэтту. Удивительно, что я умудрился продержаться так долго…

– Мэтт! – внезапно воскликнул он и таким тоном, что на полсекунды я подумал, что Мэтт стоит у меня за спиной, и чуть было не оглянулся.

– Что?

Анжело пришел в настоящее возбуждение.

– Мэтт! И Джаред! У них есть помещение, помнишь? Надо позвонить им! А потом ты съездишь и все посмотришь. Джаред сказал, оно простаивает. И оно принадлежит его семье, значит больших денег с тебя наверняка не возьмут. Они же говорили, там нет видеопроката, в этой их Кобре. Или в Коле. Блин, короче, там, где они живут!

– В Коде?

– Да!

Его энтузиазм был настолько заразителен, что я не сдержал улыбки.

– Ты серьезно?

– А почему нет? – Покопавшись в кошельке, он выудил оттуда чек из кофейни, где был записан телефон Мэтта. – Я позвоню ему прямо сейчас.

Он ненадолго скрылся на кухне, а когда вышел, на его лице сияла улыбка.

– Надеюсь, у тебя нет планов на выходные.

***

Через два дня, рано утром, мы опустили у моего старенького «мустанга» верх и по извилистой горной дороге выехали в Коду. Погода стояла роскошная: синее небо, яркое солнце. По мере того, как мы поднимались все выше в горы, нам стали попадаться осины с уже пожелтевшими листьями.

Анжело был в неописуемо восторженном настроении. Частично, видимо, из-за скорой встречи с Мэттом, но еще наверняка потому, что ему было радостно просто выбраться из Арвады. Мы уже подъезжали к Коде, когда он внезапно спросил:

– Далеко отсюда Национальный парк Роки-Маунтин?

– Минутах в тридцати, – ответил я. – А что?

Он с улыбкой пожал плечом.

– Ни разу там не был.

Я был потрясен.

– Ты всю жизнь прожил в Денвере и ни разу не съездил в Национальный парк? – спросил я шокированно.

И немедленно пожалел о своем вопросе. Потому что улыбка сразу исчезла с его лица, и хотя он отвернулся в сторону, я успел увидеть, как на щеках у него проступила краска.

По правде говоря, местные нечасто вспоминали об этой достопримечательности. Мы возили туда гостей из других штатов, но в остальное время… Я и сам не был там больше десяти лет. Я подумал о том, какое у Анжело было детство, о приемных семьях, в которых он рос. Неудивительно, что никто не удосужился свозить его в парк.

– Твой сотовый ловит здесь сеть? – спросил я, и он удивленно на меня оглянулся.

– Вроде да. А что?

– Позвони Мэтту и скажи, что мы немного задержимся. – И от улыбки, которой он меня одарил, день стал еще ярче.

Времени на то, чтобы посмотреть весь парк целиком, у нас не было, но мы объехали нижнюю его часть и даже повстречали стадо лосей.

– Не знал, что они такие большие, – завороженно сказал Анжело, и я с трудом спрятал улыбку.

Затем мы обошли кругом Медвежье озеро. Он удивился тому, какой ледяной оказалась вода.

– Недавно шел снег, – напомнил ему я, и он рассмеялся. Ему было так интересно, он радовался точно ребенок, но в конце концов, как ни жаль, мне пришлось сказать, что нам пора ехать.

Не глядя на меня, он кивнул. Потом проговорил тихо:

– Вот бы вернуться как-нибудь и посмотреть все остальное.

– Вернемся, – сказал ему я, и он улыбнулся. – Обязательно.

– Спасибо, что привез меня сюда, Зак.

По дороге, петляющей между заросшими соснами склонами, мы добрались до Коды, прелестного маленького городка в миле от шоссе. Заселились в гостиницу – в один номер с двумя кроватями, – а потом я позвонил Джареду.

– Вы вовремя! – сказал он. – Давайте к нам. Через двадцать минут начнется игра.

– Что за игра? – спросил Анжело, когда я передал ему слова Джареда.

Я пожал плечами.

– Не знаю. – Я не увлекался спортом.

– Может, бейсбол?

– Сейчас бейсбольный сезон?

– Вроде бы. Когда обычно начинается Мировая серия? К Хэллоуину? – Он тоже пожал плечами. – И хоккейный сезон, наверное, тоже начался, нет?

Я не имел ни малейшего представления.

Когда мы пришли, Джаред был в душе, и нам открыл Мэтт – вспотевший и весь в пыли. Меня он хлопнул по спине так сильно, что чуть не вышиб дух, а Анжело сгреб в охапку, и тот практически исчез в его здоровенных руках.

– Блин, что у тебя с ногой? – спросил его Анжело. Мэтт покосился на свою голень, покрытую царапинами и засохшей кровью вперемешку с грязью.

– Упал.

– Откуда?

– С горного велика. Мы только вернулись.

– Ты упал, и что дальше? Начал кататься по земле?

Он рассмеялся.

– Ну, что-то вроде того, да. Если обошлось без крови, значит покатались не очень. – Он, должно быть, не заметил на моем лице ужаса, потому что с внезапным энтузиазмом спросил: – А вы, ребята, катаетесь? – Мы с Анжело переглянулись, и он понял, что нет.

– Жаль. Ладно, будьте как дома, устраивайтесь, а мне надо ополоснуться. Пиво в холодильнике. Начало через десять минут.

– Футбол? – спросил Анжело.

Мэтт посмотрел на него так, словно его спросили, правда ли, что небо синего цвета.

– Ну да! Первая игра регулярного сезона! – Мы тупо уставились на него, а он расхохотался и скрылся в глубине коридора.

С улыбкой на лице Анжело взглянул на меня.

– Четверо педиков смотрят футбол. Блин, в аду сейчас, наверное, настоящий дубак.

…Анжело

Мэтт и Джаред занимают диван перед телевизором. Тут есть еще один диванчик, но мы с Заком делаем как всегда – садимся перед ним на пол. Мэтт с Джаредом с головой уходят в игру. Играют «Бронкос» и «Чарджерс». Кто такие «Бронкос» я, понятное дело, знаю – все-таки всю жизнь прожил в Денвере. Но и только. Никогда ими не интересовался. Про «Чарджерс» слышу впервые. Джаред мега-фанат «Бронкос». Мэтт утверждает, что не выносит обе команды, потому что обе они в АФК Запад. Я не спрашиваю, что это значит, или почему он их ненавидит. Несмотря на свою ненависть, он вовсю болеет за «Чарджерс», потому что поспорил с Джередом на исход игры кому на следующей неделе мыть посуду. Они без конца осыпают друг друга оскорблениями и тычками и – я уверен на сто процентов – напрочь забыли о том, что мы здесь.

Поначалу мы с Заком сидим у противоположных краев дивана, но вскоре становится ясно, что наша болтовня мешает хозяевам, и я пересаживаюсь поближе. К середине игры мы оказываемся совсем рядом. Не знаю, кто из нас так подвинулся, я или он. Наши ноги соприкасаются. Его рука лежит позади меня на диване. Он наклоняется, чтобы что-то сказать мне на ухо, и я чувствую, как его ладонь ложится мне на плечо и притягивает меня еще ближе.

Я так сильно хочу его. Он говорит, говорит, но что – я не слышу. Его рука на моем плече, его бедро, прижатое к моему, губы, почти задевающие мое ухо – это все, что я в состоянии воспринимать. От него так приятно пахнет. Я хочу поцеловать его. Для этого нужно лишь повернуть голову, и наши губы соприкоснутся. Я сдвигаю ладонь со своей коленки на дюйм в сторону, на его бедро. Что, если я передвину ее чуть выше? Заметит ли он? Попросит ли остановиться?

– Тачдаун! – раздается внезапный вопль Джареда, и он, повернувшись, бросается на Мэтта. Мы с Заком за игрой не следили и потому оба вздрагиваем.

И все. Я возвращаюсь в реальность. Зак смеется над ними, и я убираю руку. Отодвигаюсь от него на несколько дюймов. Пытаюсь заставить свое сердце биться ровнее, а свою эрекцию – успокоиться. Пытаюсь заставить себя прекратить любить его.

Получается два из трех. Не так уж и плохо, верно?

Мы возвращаемся в гостиницу, забираемся в наши раздельные кровати. Дыхание Зака почти мгновенно становится ровным и медленным. Он засыпает, а я еще долго лежу без сна. Не могу перестать о нем думать. Вот бы найти способ показать ему, насколько для меня было важно. то, что он отвез меня в парк. Знаю, он сам не придает этому большого значения. Но для меня никто ничего подобного раньше не делал. И от этого я хочу его только сильнее.

Я могу рискнуть. Встать. Сделать два шага и лечь рядом с ним в постель. Поцеловать, прижаться всем телом, положить ладонь на обнаженный живот, и он – я знаю – ответит. Я знаю, он не откажется. Два маленьких шага – и он будет мой.

Хотя бы на эту ночь.

Вопрос в том, что будет завтра. Что он сделает? Отшутится? Отмахнется, как от траха на одну ночь? Толкнет речь о том, что нам лучше остаться друзьями? Сделает вид, что ничего не было, и до самого конца поездки будет стараться не смотреть мне в глаза? Все эти варианты в равной степени вероятны. И одинаково невыносимы. Насколько все было бы проще, если бы я не любил его. Провести несколько ночей в этом номере, но в одной постели, а потом распрощаться. Отпустить его в Коду. А самому вернуться домой…

И внезапно до меня доходит.

Мы в Коде затем, чтобы Зак мог определиться, хочет ли он сюда переехать. И если это случится, то я, наверное, никогда больше его не увижу. Мне приходится заставить себя дышать. Заставить свое сердце снова забиться. Как я смогу без него жить?

Есть, конечно, вероятность, что в итоге он решит не переезжать. Я ненадолго цепляюсь за эту мысль. Но что, если нет? Мы могли бы провести наши последние ночи здесь как любовники. Вместе. Но не выйдет ли так, что отпустить его после этого будет еще сложнее?

В конце концов, после долгих раздумий, я принимаю решение остаться в своей кровати. Лучше не портить то, что у нас есть, если нам осталось всего пара недель. Но отпускать его из своей жизни, отпускать навсегда, ни разу не поцеловав и не прикоснувшись, я тоже не собираюсь. Наша последняя ночь будет стоить того, чтобы ее запомнить.

Утром я просыпаюсь поздно. Как раз в момент, когда Зак возвращается в номер с пончиками и кофе. Родня Джареда может встретиться с ним только во второй половине дня, и потому мы, убивая время, все утро валяемся и смотрим по телеку «Челюсти», а потом встречаемся за обедом с Мэттом и Джаредом.

– В участке о тебе знают? – спрашивает Зак Мэтта.

– Да, я им рассказал.

– И как, были проблемы?

Он пожимает плечами.

– Поначалу были. Небольшие. Но теперь все нормально. Один из пожилых копов до сих пор со мной не общается, но это неважно. С остальными все ровно.

– А что местные жители? Представляю, как сложно быть геем в таком маленьком городке.

Джаред качает головой.

– Большинство относится к нам нормально. Я живу здесь всю жизнь – ну, кроме тех лет, что провел в колледже, – поэтому, думаю, люди уже привыкли. Не пойми меня неправильно – конечно, неделю-две о тебе будут болтать. Но потом успокоятся.

Обед заканчивается, и Мэтт говорит, что ему пора на работу.

– До завтра, – говорит он нам с Заком, после чего поворачивается к Джареду, но не целует его на прощание, а захватывает пригоршню его кудрей и слегка тянет за них, пока они улыбаются и смотрят друг другу в глаза. Контакт длится не больше секунды, но я успеваю заметить в этом небольшом жесте столько всего: страсть, нежность, любовь. Это настолько интимно, что мне приходится отвернуться.

Я так ненавижу их обоих в этот момент.

Глава 8

Зак…

После обеда мы отправились смотреть помещение – вместе с Джаредом, разумеется, а также с его братом Брайаном и женой Брайана Лиззи. Брайан был копией Джареда, только волосы у него были темнее, и стригся он явно чаще, чем раз в три года. К Лиззи – с ее улыбками, сияющими голубыми глазами и вьющимися светлыми волосами – невозможно было не проникнуться с первого взгляда. Еще мне сразу стало понятно, что за главную здесь – именно она, поскольку Брайан с Джаредом во всем полагались на ее мнение.

Помещение оказалось огромным, раза в два больше денверского, и светлым. Еще там была просторная задняя комната, кабинет, два туалета и чулан.

– То, что надо, – сказал Анжело. Но в том, как он это сказал, слышалось нечто похожее на разочарование. Когда я оглянулся на него, он отвернулся в сторону.

– Мы пытались сдать его или продать, но желающих так и не нашлось, – сказала мне Лиззи. – Помещение принадлежит нам, так что, пока оно простаивает, мы ничего не теряем. Но будем рады, если его займешь ты, Зак. Почему бы вам с Анжело не прийти к нам на ужин? Чтобы мы смогли все обсудить.

Я посмотрел на Анжело, чтобы выяснить его реакцию на приглашение, но он так и не поднял на меня глаз.

– Звучит здорово, – ответил я Лиззи, и они с Брайаном ушли.

Джаред настоял, чтобы мы поехали с ним. По пути к машине я попытался поговорить с Анжело.

– Что с тобой?

– Ничего. – Но я знал, что он лжет.

– Что скажешь о магазине? – спросил я.

– Ну, решение-то принимать не мне, разве нет?

– Это не значит, что я не ценю твое мнение. – Анжело не ответил, а там нас догнал Джаред, и я не стал продолжать разговор при нем.

Джаред повез нас кружным путем и показал по дороге к Лиззи и Брайану бо́льшую часть своего маленького городка. Когда мы прибыли на место, то у двери, держа на руках годовалого сына Джеймса, нас встретила Лиззи. Затем нас представили Сьюзен, матери Джареда, и Люси, матери Мэтта. О том, что отец Джареда скончался несколькими годами ранее, я помнил из разговоров с ним на фолк-фестивале, но мне было удивительно узнать, что в доме Лиззи и Брайана живет мама Мэтта. О его отце никто не обмолвился, и я предположил, что Люси тоже вдова.

Анжело был заметно ошарашен многолюдным семейством Джареда. На него вдруг напала какая-то внезапная робость, и за весь вечер он не сказал и двух слов. Если с Лиззи он вел себя настороженно, то Люси и Сьюзен, похоже, привели его в настоящий ужас. Это напомнило мне о его первом столкновении с Руби, когда он, пытаясь сбежать от нее, чуть не опрокинул стеллаж. Такое поведение казалось мне странным, пока я не вспомнил о его прошлом. О том, как его перекидывали из одной приемной семьи в другую. Он явно не умел вести себя с женщинами, а их попытки расшевелить его только усугубляли его дискомфорт. Я не знал, как сделать так, чтобы он расслабился – особенно с учетом того, что он сторонился и меня тоже.

Я жалел, что с нами нет Мэтта. Уж он-то подсказал бы, что делать.

Когда ужин наконец-то закончился, мы перешли к делам и начали с разговора об аренде.

– Мне, наверное, придется взять кредит, – сказал я Лиззи. – У меня хватит средств на гарантийный взнос, но все вместе – с затратами на переезд и аренду жилья – я скорее всего не потяну.

– Давай ты дашь нам взнос, а мы тебе – три месяца бесплатной аренды.

Я был шокирован.

– Лиззи, я не могу просить тебя о таком.

– Ты и не просил. – Она улыбнулась. – Значит, договорились.

С этими словами она поднялась и ушла на кухню, оставив меня переваривать то, что только что произошло.

– Привыкай, – улыбнулся Джаред. – Лиззи всегда делает все по-своему.

После десерта мы с Лиззи и Анжело упаковались в машину Джареда и вернулись к магазину, где была припаркована моя машина. Теперь, когда я принял решение запустить наш план в действие, мне захотелось еще раз взглянуть на магазин, и мы зашли внутрь. Все происходило так быстро. Однако никаких причин для промедления я не видел, ведь всего через две недели мне предстояло освободить помещение в Денвере.

Стены в магазине не мешало бы перекрасить – чему мы и решили посвятить завтрашний день. Я счел, что разумнее всего сначала подготовить помещение и найти жилье, а уже потом сворачивать дела в Денвере, после чего нам останется только нанять перевозку для мебели и стеллажей. Чем больше мы разговаривали об этом, тем сильней я воодушевлялся. А вот Анжело, с другой стороны, не проронил ни слова.

– Анж, что планируешь делать со всем этим дополнительным пространством? – спросил я, осматриваясь. – Ты, наверное, сможешь увеличить нашу коллекцию вдвое.

Он молчал так долго, что в итоге мне пришлось оглянуться, и выражение его лица потрясло меня. Никогда еще я не видел, чтобы оно было таким уязвимым.

– Ты думаешь, я стану ездить сюда на работу, или что? – В его тоне не было обычной дерзости. Только обида на грани с болью. И злость.

Не знаю, почему, но мне и в голову не приходило, что Анжело может остаться в Денвере. Ведь переезд был его идеей. Неужели его здесь не будет?

Я снова попытался нарисовать в голове картинку своей жизни в Коде – только на сей раз без Анжело. Конечно, я мог найти себе и другого помощника. Возможно, даже такого, который понравится мне не меньше, чем нравился Анжело. Который будет знать назубок все фильмы, о которых я даже не слышал. Который будет приходить ко мне после работы и втягивать в разговоры, неизбежно оставляя меня с ощущением, что я на пару шагов отстаю, и есть пугающе острую тайскую еду.

Внезапно все мое радостное волнение угасло. То, что пару минут назад казалось отличной идеей, стало казаться рискованным и безрассудным. И одиноким. Я не хотел переезжать без него.

Что могло удерживать его в Денвере? Родных у него там не было, и он точно не был привязан к своей ночной работе на автозаправке.

– Анж, – начал я и не успел остановить себя, как у меня вырвалось: – Я думал, ты поедешь со мной.

В его глазах что-то вспыхнуло. Ярость. Или боль. Или… нечто, чему я не мог подобрать название. Чем бы оно ни являлось, оно было направлено на меня.

– И с какого же хера ты это взял, Зак?

Лиззи неожиданно ретировалась в заднюю комнату. Джаред остался стоять на месте.

– Не знаю. Я… я просто подумал…

– Ты просто подумал, что я поеду с тобой? – Он почти кричал, и его тон становился все выше. – Даже, блин, не спросив меня? Ты просто взял и предположил, что я брошу работу, брошу свое жилье и попрусь за тобой сюда, будто чертова потерявшаяся собачонка? Будто мне охереть как нужна твоя благотворительность?

– Благотворительность? Анж, о чем ты?

– Думаешь, ты для меня центр вселенной? Что ничего больше у меня нет?

– Анж, я ничего такого не говорил. Просто… это была твоя идея, и я…

– Я знаю, что это была моя гребаная идея! – И если раньше он просто кричал, то теперь по-настоящему разбушевался. – Думаешь, я настолько тупой, что не могу запомнить такую простую вещь? Думаешь, я не знаю, что сам предложил тебе переехать? Думаешь, я не в состоянии сложить два и два? Да, Зак? Так ты обо мне думаешь?

– Нет. Анж. Погоди. – Я стремительно терял нить разговора. И понятия не имел, что происходит.

– Знаешь, Зак, иногда я так тебя ненавижу. Меня бесит, что ты просто берешь и решаешь, что я приду к тебе в гости, или куда-то с тобой поеду, или переберусь вместе с тобой в этот сраный город! Думаешь, я всю жизнь буду сидеть и ждать твоих следующих указаний? Так вот, забудь, Зак! Я не могу больше этого выносить!