Текст книги "От A до Z (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Анжело, перестань! – И он перестал. Умолк и спрятал лицо в ладонях, а я, пока он снова не начал орать на меня, торопливо заговорил: – Извини меня! Я не знаю, в чем провинился, но извини. Только скажи, что я сделал, потому что я правда не понимаю. Я не знаю, почему ты так разозлился. Я… – Я усиленно соображал, будучи как всегда не в силах за ним угнаться. – Анж, мне следовало сначала спросить тебя. Я должен был догадаться. Просто мне казалось, ты сам этого хочешь. Разумеется, ты вовсе не обязан переезжать. Ты…

Но прежде чем я успел закончить, он развернулся и вышел за дверь.

Я стоял и смотрел на пустое пространство, где он был секунду назад. Я не знал, что мне делать. Может, пойти за ним? Я не знал. Наконец я перевел взгляд на Джареда.

– Это что сейчас было? – спросил его я, а он только покачал головой.

– Не могу понять, Зак, то ли ты эгоистичный засранец, то ли просто слепой. – И Джаред тоже ушел.

…Анжело

Я выхожу на улицу. Решаю пойти в гостиницу. Дать себе время подумать.

Я знаю, что зря сорвался на Зака. Он ведь ни в чем не виноват. Это все я. Я сам вляпался в это дерьмо. Сам придумал позвонить Мэтту. Сам предложил переехать.

Вчера я убедил себя, что смогу отпустить его. Но весь сегодняшний день, пока мы разговаривали о том, как он переберется в Коду, это просто уничтожало меня изнутри. Я не хочу терять его. Я хочу с ним больше, чем всего одну ночь. А все, что я наболтал ему… Я взбесился, как псих, лишь по одной причине. Потому, что все мои слова были правдой. Он на самом деле для меня центр вселенной. И никого больше у меня нет. Я связал с ним все свое счастье, и теперь он меня оставит.

Я понимаю, что тоже могу переехать. С ним вместе. Просто не знаю, стоит ли. Я не знаю, что лучше. Видеть его, быть рядом, но не иметь возможности быть с ним по-настоящему, или быть одному?

Рядом притормаживает машина. Лиззи.

– Садись, Анжело. Подвезу тебя.

Я не хочу, но быть невежливым тоже не хочется, да и Лиззи ко всему явно не из тех, кто легко отстанет. Сажусь к ней. Всю дорогу она молчит, но у гостиницы, когда я выбираюсь наружу, говорит мне:

– Он придет.

– Понятия не имею, о чем ты. – Конечно, я вру. Просто ни малейшего желания обсуждать эту тему с ней у меня нет.

Она будто бы и не слышит.

– Знаешь, что самое смешное, Анжело? В свое время у меня был ровно такой же разговор с Джаредом насчет Мэтта. Я сказала ему, что Мэтт непременно придет, и он, как и ты, не поверил мне, но в итоге я оказалась права. – Она поворачивается ко мне и улыбается, точно, блин, какой-то оракул, дарующий мне чертово благословление. – Я окажусь права и на сей раз.

Я только качаю головой. Ухожу в наш номер. Принимаю горячий душ, смывая с себя всю свою злость, и когда она уходит, остаюсь с ноющей пустотой внутри, от которой мне еще больней, чем от злости. Я ложусь в кровать, забираюсь поглубже под одеяло. И, когда возвращается Зак, не произношу ни слова.

Глава 9

Зак…

Когда я вернулся в номер, Анжело спал. Или же притворялся спящим. Так или иначе, было очевидно, что разговаривать со мной он не хочет.

Я долго думал над тем, что сказал Джаред. Эгоистичным засранцем я себя не считал. Выходит, я был слепым? Но что мне предполагалось увидеть?

Я еще ни разу не видел Анжело в таком разъяренном состоянии, как сегодня. Разве что… Нечто похожее было с ним в день, когда Том предъявил свой маленький ультиматум. И в день, когда он собрался увольняться из «От A до Z». Я так и не понял, что подтолкнуло его на этот шаг. И теперь принялся вспоминать. Что было накануне? Я пригласил его на фолк-фестиваль, и он согласился. Однако потом мне предложил свою компанию Том. Когда в тот вечер Анжело уходил от меня, мы думали, что со мной поедет Том, а Анжело останется дома.

Но как это объясняло то, почему он чуть было не уволился?

Я вспомнил некоторые из обвинений, которые он швырнул мне в лицо. «Думаешь, ты для меня центр вселенной?» Ничего подобного я, конечно, не думал. Неужели он правда был уверен в обратном? Но почему? Явно из-за того, что я, не спросив его, заключил, что он тоже переберется в Коду. Да, я поторопился с выводами. И все-таки приехать сюда было его идеей. Он сказал: «Думаешь, я не знаю, что сам предложил тебе переехать?» Идея принадлежала ему, но когда она начала воплощаться в жизнь, он разозлился. На меня. Из-за того, что я уезжаю.

Я и впрямь был слепым.

Анжело был влюблен в меня.

Это казалось невозможным. Но его поступки сразу обрели для меня смысл. Его готовность проводить со мной все свое свободное время. Его ненависть к Тому. Чем дольше я размышлял об этом, тем сильней убеждался, что моя догадка верна. Я вспомнил позавчерашний вечер – момент, когда он положил руку мне на бедро. Тогда я не придал этому большого значения. Решил, что это случайность, что он сам не заметил. Но теперь я засомневался.

Внезапно я необычайно остро осознал, что он находится в одной со мной комнате, в кровати рядом с моей. Я слышал его дыхание. Даже улавливал запах шампуня, которым он пользовался в душе. И неожиданно мне захотелось узнать, что на нем надето под одеялом. И что будет, если я лягу в его постель и прикоснусь к нему. Ко мне пришло внезапное желание поцеловать его, и я начал возбуждаться от одной только мысли об этом.

– Зак?

Я вздрогнул. И почувствовал себя виноватым, точно он застукал меня за тем, как я мастурбирую.

– Да?

– Извини.

– Анж, я не знал… – Что именно? Список того, о чем я и не подозревал еще час назад, был чертовски длинным.

– Зак, я все равно помогу тебе красить. И с переездом.

– Анж…

– Я не могу, Зак. Просто не могу.

Я уже не вполне понимал, о чем мы, но его голос звучал так печально, так обреченно. Я хотел быть умнее или смелее. Я хотел подойти к нему. Но вместо этого просто сказал:

– Как пожелаешь, Анж.

Спустя минуту мне стало ясно, что теперь он на самом деле заснул.

***

Наутро нам обоим было неловко. Анжело пытался делать вид, что ничего не изменилось. Ну, или мне так казалось. Я был сверхчувствительным ко всему, что он делал. Ко всем его жестам. Меня тянуло прикоснуться к нему, обнять, но я боялся даже посмотреть в его сторону.

В магазине все стало еще хуже. Джаред принес упаковку Dr Pepper на шесть банок и два вентилятора, и мы начали красить. Было ужасно жарко – несмотря на открытую дверь и включенные вентиляторы, – и Анжело снял рубашку. Я даже не представлял, насколько отвлекающим станет для меня этот фактор. Пока ползли часы, я то и дело ловил себя на том, что смотрю на него. Снова и снова. При первой встрече он показался мне каким-то подозрительным хулиганом. Потом мы подружились, и мое мнение изменилось, но почему мне ни разу не приходило в голову взглянуть на него по-настоящему?

Он был худым как жердь, но его руки были увиты тугими мышцами. На смуглой коже его тела практически не росло волос. Вокруг пупка у него была татуировка – звездочка с тонкими лучами, и еще одна похожая красовалась между лопаток. Его джинсы болтались на бедрах так низко, что еще пара сантиметров, и я наверняка увидел бы волосы у него на лобке. Запрокинув голову, он красил стену над дверной рамой и смеялся над чем-то, что только что сказал Джаред.

Он был прекрасен.

Капля краски, сорвавшись, упала ему на грудь и заскользила под моим взглядом по его ребрам, затем по плоскому животу, поросшему мягким, незаметным пушком. Белая капля на смуглой коже. Внезапно меня охватило нелепое, непреодолимое желание слизнуть ее. Я был уверен, что она окажется на вкус, как ванильный пломбир. Я знал, что его кожа под моим языком будет восхитительно-солоноватой. Я представил, как опускаюсь перед ним на колени, скользя языком по ребрам, а ладонями поднимаюсь по бедрам вверх, чтобы сжать его ягодицы, представил экстаз на его лице. И ощутил, как от этих мыслей у меня начинает вставать.

– Зак? – неожиданно позвал меня он.

Оторвавшись от капли краски, я поднял взгляд на его лицо. Боже, только бы он не заметил мой чертов стояк. Он пристально смотрел на меня с этой своей кривоватой усмешкой, и ему явно было невероятно смешно, но вряд ли по причине неприличной выпуклости у меня в штанах. А вот Джаред, напротив, ухмылялся мне так, словно точно знал, что происходит.

– Что? – спросил я – несколько воинственно, хоть и не собирался.

– Ты вообще меня слушал? – спросил Анжело.

Слушал ли я его? Разве он говорил? Я помнил только, как по его животу катилась капелька краски, и с трудом преодолевал искушение посмотреть туда вновь.

– Зак? – повторил он со смешком. – Чувак, что с тобой?

Джаред издал какой-то сдавленный звук – я понял, что он пытается не засмеяться. Мне было нужно, чтобы Анжело срочно надел рубашку.

– Ты не замерз? – спросил его я.

– Нет. – Он заметил, что капнул на себя краской, и попытался стереть ее. Теперь него на животе было смазанное пятно. Но оно хотя бы уже не напоминало мороженое. – А что?

– Здесь холодно. – Меня отчасти оправдывало то, что температура и впрямь снизилась – градусов до тридцати.

Анжело посмотрел на меня как на сумасшедшего.

– Тогда почему ты потеешь?

Тут Джаред не выдержал и захохотал. Анжело недоуменно оглянулся на него, а я метнул в сторону Джареда выразительный взгляд. Он захлопнул рот и начал собирать свои кисти.

– Что смешного? – спросил его Анжело.

– Ничего. – Но ему явно стоило немалых усилий себя сдерживать. – Слушайте, здесь и правда очень жарко. Слишком жарко для нас троих. Так что я, пожалуй, пойду.

– Уже? – спросил Анжело, а Джеред вновь засмеялся.

– Да, пойду скажу Мэтту, что он выиграл наше пари. – Он обернулся. – Анж, лично я, в отличие от Зака, все слышал и считаю, что идея отличная.

Вид у Анжело стал чрезвычайно довольный, а я испытал иррациональное раздражение из-за того, что это Джаред его обрадовал.

– Ну ладно, – сказал Анжело. – Ужин вечером в силе?

– Конечно. Приходите, как будете готовы. – Он все улыбался. Чтобы дойти до двери, ему надо было пройти мимо меня, и, поравнявшись со мной, он негромко сказал: – Что, прозрел наконец? – Я покраснел до корней волос. – Ну, до встречи.

Как только Джаред ушел, я повернулся обратно к Анжело и увидел, что он снова взялся красить участок над дверью. На его руках плавно двигались под кожей тонкие, упругие мышцы. Голова была запрокинута далеко назад. А в ямке у горла блестела капелька пота.

Я опять начал возбуждаться.

Нет, он был просто обязан надеть рубашку.

– Слушай, все равно уже почти вечер, – пробормотал я. – Давай вернемся в гостиницу и приведем себя в порядок. Мне надо принять душ. – Очень-очень холодный душ.

Он пожал плечами.

– Окей.

Сперва надо было вымыть кисти, чтобы они не засохли к нашему возвращению. Мы забились вдвоем в чулан и, встав у раковины, начали смывать краску с валиков и кистей. Было тесно. Рука Анжело то и дело задевала мою. Он, слава богу, надел рубашку, но теперь меня дразнил его запах. От него пахло шампунем, потом и краской, и это сочетание было эротичным как черт знает что. У меня опять встал – просто от того, что Анжело стоял рядом. Он что, утром искупался в феромонах?

Он снова заговорил, и я обнаружил, что мне крайне сложно улавливать смысл его слов.

– Знаешь, чего я никогда не понимал в «Унесенных ветром»? Почему Скарлет сходила с ума по Эшли. Как можно было сохнуть по такому слюнтяю, когда у нее был Ретт?

– Я ни разу его не видел. – Я наблюдал за его руками, за тем, как он промывает кисть, перебирая ее щетинки своими длинными, тонкими пальцами, и представлял, как эти самые пальцы запутываются у меня в волосах. Пока я слизываю с его живота краску.

Серьезно, это становилось уже ненормальным.

Он оглянулся на меня с удивленно приподнятой бровью.

– Ты не смотрел «Унесенных ветром»?

Мне пришлось заставить себя отвести взгляд от его рук.

– Это же какая-то женская чушь. – Я надеялся, что мой голос прозвучал небрежно и не выдал то, что происходило у меня внутри.

Он криво ухмыльнулся, и в груди у меня что-то перевернулось.

– Это классика. Блин, просто уму непостижимо. Хозяин видеопроката, но не смотрел ничего из классики.

Так, о чем мы опять разговариваем? И когда я внезапно утратил способность поддерживать с Анжело самую простую беседу? Он заправил волосы за ухо, открывая мягкую кожу горла, и мне захотелось приложиться к этому месту губами.

– Оно ведь о Гражданской войне, да? Но я где-то читал, что на самом деле там нет ни одной батальной сцены. Потому-то и не смотрел его.

– Оно не о войне, а о любви во время войны. – Он качнул головой. – Не романтик ты, Зак.

Я не разбирался в романтике, но чувствовал, как внутри у меня что-то растет. Что-то, по ощущению похожее на прозрение. Внезапно все начало обретать смысл и из расплывчатого становиться четким.

Все это время я не замечал его чувств ко мне. Однако оказалось, что мои собственные чувства – к нему – были для меня еще большим секретом. Но разве не я чуть ли не ежедневно приглашал его в гости? А кто упрашивал его поехать вместе на фестиваль? Кто считал, что куда бы я ни поехал, он будет рядом? Разве не я не представлял, как уезжаю из Денвера без него? Было бы чересчур мелодраматично сказать, что я не смогу без него жить, но я вдруг понял, что не хочу проверять это на деле.

Я все не мог на него насмотреться. Он казался мне таким юным, таким необузданным и прекрасным – словно существо из иного мира. Как ему мог понравиться кто-то вроде меня?

– Значит, Скарлет не любила Ретта? – спросил я. Меня не особенно интересовал ответ. Просто я хотел, чтобы он продолжал говорить – чтобы иметь возможность продолжать им любоваться.

– Сначала нет. Даже когда они поженились, она по-прежнему хотела одного Эшли. Вообще она поняла, что любит Ретта, только в самом конце. Но, – он покосился на меня, краснея, – к тому времени было уже слишком поздно.

А вдруг и я уже опоздал? От этой мысли у меня чуть не остановилось сердце.

– Анж?

Он взглянул на меня сквозь завесу волос, а я, уступив потребности дотронуться до него, протянул руку и отодвинул их в сторону. У него были такие ресницы… Я еще не видел таких длинных ресниц у мужчин. Он не шевельнулся. Даже не моргнул. Он просто смотрел на меня.

– Анжело, я знаю, что мне следовало спросить. Я знаю, что был идиотом. Я должен был догадаться гораздо раньше.

– Не понимаю, о чем ты.

– Я не знаю, что со мной не так. Я слепой. Или глупец. Или все вместе. Наверное. Я не знаю.

– По-прежнему не понимаю, о чем ты. – Но в его голос пробралась легкая дрожь.

– Я не вынесу, если ты уйдешь, Анж. Я не смогу переехать сюда без тебя.

Минуту он молчал. Потом спросил еле слышным шепотом:

– Почему, Зак?

– Потому что. – Все прояснилось. Теперь я точно знал, что сказать. – Потому что я без ума от тебя, Анж. – Я будто ударил его. Он втянул в себя воздух и закрыл глаза. Я видел, как он дрожит. – Я хочу, чтобы ты переехал сюда вместе со мной. Больше всего на свете. Прости, что мне потребовалось столько времени, чтобы во всем разобраться, но теперь я понял, чего хочу. Чтобы мы были вместе. – Я зацепился пальцем за шлевку на его джинсах, и он позволил мне притянуть себя ближе. – Анжело, пожалуйста, скажи, что останешься. Ты – все, что мне нужно. Я никогда и ничего не хотел так сильно, как хочу тебя.

Он открыл глаза, и в них сияло столько надежды, что я перестал дышать.

– Думаешь, Зак, я только того и жду, когда ты решишь, что хочешь меня?

– Нет.

Внезапно он улыбнулся.

– Да.

И прежде, чем я успел что-то ответить, поцеловал меня.

Его рот был горячим и мягким. Как Dr Pepper на вкус. Его руки крепко обвились вокруг моей шеи, и я обнял его, чувствуя трепет его тонкого тела, его ребра за истертой тканью рубашки.

Это было невероятно – ощущать его на себе. Словно мы были предназначены друг для друга. Словно это была судьба.

Я умирал от желания прикоснуться к нему по-настоящему, сорвать с нас одежду, ласкать его кожу, целовать – абсолютно везде. Задрав его рубашку, я прошелся ладонью по его голой спине и ощутил, как он содрогнулся. Я так сильно хотел его в этот момент, что сомневался, смогу ли дотерпеть до гостиницы.

Внезапно он прервал поцелуй и отодвинулся. Его глаза ярко сияли, рот влажно блестел, и он, улыбаясь, сказал:

– Так давно хотел это сделать.

– И я рад, что это наконец-то случилось.

Я потянул было его к себе, но он отступил назад и покачал головой – по-прежнему улыбаясь и немного дрожа.

– Нас ждут.

Я застонал.

– Ты меня убиваешь. Ты даже не представляешь, что ты делал со мной весь день.

Его улыбка стала еще ярче.

– Наверное, нет. – Он повернулся и пошел к двери. – Идем.

Мы вернулись в гостиницу и ополоснулись. Увы, не вместе. Я не хотел никуда идти. Ни на какой ужин. Почувствовать его, узнать его вкус, заняться с ним любовью – вот чего мне хотелось. Он же не замечал моего состояния и вел себя так, словно ничего не изменилось. Впору было удивиться, уж не привиделось ли мне все, что было в чулане.

Мы доехали до наших друзей. Мэтт был в душе, и нас впустил Джаред.

– Тебе налить чего-нибудь? – спросил он, когда я сел на диван.

– Если можно, бокал вина.

Он рассмеялся.

– Надо было выразиться поконкретнее. Что будешь – пиво или Dr Pepper? А то у нас нет ничего другого.

Я отказался, а Анжело сказал, что не прочь выпить пива, и пошел вслед за Джаредом к холодильнику. Планировка в доме была открытой, поэтому, чтобы оказаться на кухне, надо было всего лишь обойти стойку. Но там Анжело вдруг приобнял Джареда за плечо, и они ненадолго сблизили головы, после чего Джаред рассмеялся, вручил ему пиво и увел его в коридор. В этот момент из ванной появился Мэтт – полуголый, в одном полотенце на бедрах, он выглядел просто великолепно. Когда они прошли мимо него в спальню, он обернулся ко мне и выгнул бровь. Я только пожал плечами. Впрочем, через несколько секунд они вышли. Анжело допил свое пиво, пока Мэтт одевался, и мы отправились ужинать.

Они отвели нас в местную пиццерию. Мы еще рассаживались, когда какой-то тип, проходя мимо, пробормотал слово «педики» – достаточно громко, чтобы мы все услышали.

– Не обращай внимания, – сказал Джаред. – В целом народ тут нормальный. А Джерри просто говнюк.

– Эй, Рэм, у нас в столовой вроде есть правило «Никаких педиков», нет? – вдруг произнес Анжело, и Мэтт к моему удивлению отозвался:

– Зато говнюкам вход разрешен.

Они усмехнулись друг другу, точно пара Чеширских котов. Джаред выглядел сбитым с толку. Мне же было приятно, что в кои-то веки кто-то понимал еще меньше, чем я.

– Ты уже рассказал ему? – спросил Джаред Анжело, когда нам принесли пиццу.

Тот покачал головой.

– О чем? – спросил я.

Анжело покраснел, а Джаред сказал:

– Расскажи. Отличная же идея.

Он повернулся ко мне, сделал глубокий вдох и заговорил.

– Короче, вот о чем я подумал. Тут у них нет не только видеопроката, но и кинотеатра. Но в магазине куча свободного места. Можно в основном помещении выставить фильмы, а в задней комнате устроить кинотеатр. Ну, не обычный кинотеатр, а такой, где люди сидят за столиками, пьют вино и все такое. Можно показывать что-нибудь старое, те дурацкие киношки Джона Хьюза, которые ты так любишь. Договориться с каким-нибудь кафе, чтобы они поставляли еду. Еще можно делать вечера для подростков и показывать трешовые ужастики типа «Кошмара на улице Вязов», или вечеринки после выпускного и показывать «Кэрри». Джаред говорит, учителя английского иногда дают списки фильмов, чтобы дети писали рецензии, ну или сочинения, ради дополнительных баллов. В общем, еще можно показывать и кино из этих списков. Наверное, придется заморочиться с лицензиями на такие показы, а еще на алкоголь и еду, но я готов поспорить, что так ты заработаешь в сто раз больше денег, чем на одном прокате. Тут нет никаких развлечений. Люди точно протащатся. – Он резко умолк, и я понял, что впервые услышал от него такую длинную речь. Его щеки покраснели, но он смотрел прямо на меня. – Как тебе?

Я как наяву увидел все, о чем он рассказывал.

– Ты еще спрашиваешь? Это же гениально! Почему ты ничего не сказал?

– Я говорил!

– Даже я уже слышал, – вставил Мэтт. – Ты где был-то?

Я вспомнил капельку белой краски, ползущую по животу Анжело.

– Отвлекся, наверное.

После ужина Мэтт и Джаред пригласили нас к себе, но Анжело к моей радости немедленно отклонил приглашение. Всю дорогу до гостиницы он развивал идею с кинотеатром.

– Еще можно устраивать семейные вечера, – говорил он, пока я открывал дверь в наш номер. – Там есть задний двор. Ты видел? Можно сделать что-то типа детской площадки и нанять кого-нибудь приглядывать за детьми, чтобы, пока они играют, их родители могли посмотреть кино. – Он сел на кровать и начал разуваться. – Только, блин. Я ничего не смыслю в юридических штуках. Тебе надо будет прикрыть свою задницу этим… как оно правильно называется?

– Отказ от ответственности?

– Точно. Составить какой-то документ или еще что. – Он встал и стянул с себя рубашку. – Черт. Вдруг чей-нибудь ребенок упадет и расшибется. Ладно, забыли. Дурацкая идея. – Он засмеялся.

Я так и стоял, наблюдая за ним, у двери. Он подошел и снизу вверх взглянул на меня, а я, убрав с его лица волосы, обвел кончиком пальца его губу.

– Надеюсь, ты больше не сердишься на меня.

Он улыбнулся.

– Вроде нет.

Дотянувшись до заднего кармана, он что-то достал оттуда и вложил мне в ладонь предмет, оказавшийся маленьким пузырьком массажного масла.

Я поднял на него удивленный взгляд.

– Ты что, носил это с собой все выходные?

– Не. Взял сегодня.

– Где?

– У Джареда.

Я вспомнил, как они вдвоем отлучались в спальню, и от смущения застонал.

– О, боже. Ты попросил у Джареда смазку?

– Да. А что такого?

– Ничего. Просто как-то…

Качая головой, он улыбнулся.

– Знаешь, когда мы познакомились, я подумал, что ты весь из себя такой правильный.

– А сейчас?

– А сейчас я в этом уверен. – Он прижался ко мне теснее. – Правильный, но офигенный.

– А ты показался мне хулиганом.

– А сейчас?

– А сейчас я думаю, что ты потрясающий.

– Зак?

– Да?

– Заткнись и поцелуй меня.

Моя недавняя нетерпеливость ушла, уступив место чему-то более нежному. Я был рад, что он заставил меня подождать. Я поцеловал его и с восторгом ощутил, как его рот с жадной готовностью раскрылся под моими губами.

По пути к постели мы медленно раздевались, целуясь и изучая тела друг друга. Я пытался прикоснуться к нему во всех местах сразу, а он цеплялся за меня, настойчиво притягивая меня к себе, а потом в себя, и мне еще не доводилось испытывать то, что я почувствовал к нему в тот момент – то настойчивое и дикое, но одновременно невыразимо нежное чувство.

Он был настолько худым, что я боялся его сломать. Худым, но таким сильным. Его ноги крепко стискивали мою талию, а мышцы на тонких руках натягивались точно веревки, когда он, обнимая, сжимал меня. Его голова была запрокинута. Я прошелся взглядом по длинной, прекрасной, зовущей к поцелуям шее и, посмотрев ниже, увидел ребра, косточки на бедрах и идеально плоский живот. Но его тело не ощущалось жестким или костлявым. Нет, оно было гибким, стройным и сильным.

Его страсть была неистовой, почти по-звериному яростной. Иногда я едва мог удержать его – у меня в руках точно бился сгусток чистой энергии. Но при этом он не издавал практически ни единого звука, даже когда я вталкивался в него. Невольно мне вспомнился Том с его порнографичными стонами. Анжело был его полной противоположностью. Я слышал только его дыхание, время от времени вздох или тихий всхлип, но не больше. Однако по тому, как он цеплялся за меня, как выгибал подо мной спину, я понимал, что его молчание не связано с отсутствием удовольствия.

Лаская его, я никак не мог им насытиться. Мне нравилось ощущать под пальцами его ребра, его лопатки, когда я обнимал его, нравилось, как трепещет под моим языком пульс у него на шее. Он был редким, экзотическим существом, которое волшебным образом вошло в мою жизнь, и я всей душой надеялся, что он не захочет ее оставить.

Потом он лежал в моих объятьях, полузакрыв глаза, обмякший и сонный, с пылающими щеками, с покрасневшим, припухшим ртом. Само совершенство. Мне казалось, от одного взгляда на него у меня может разбиться сердце.

– Анж, пожалуйста, скажи, что ты не уйдешь.

– Куда, по-твоему, я могу уйти посреди ночи?

– Ты же понял, о чем я.

– Нет.

– Нет, ты не понял, о чем я?

– Нет. – Он улыбнулся мне. – Я не уйду.

Я крепко обнимал его, пока он засыпал, распластавшись у меня на груди, и думал, как же называется то, что я чувствую. Неужели любовь?

…Анжело

Я просыпаюсь рано. Ночью нас растащило в стороны – ну, настолько, чтобы не свалиться с кровати. Похоже, ни один из нас не привык делить с кем-то постель.

Прошло больше четырех лет с тех пор, как я просыпался с кем-то в одной постели. Но если раньше я не уходил домой лишь потому, что был слишком обдолбан, то сейчас впервые остался сознательно – чтобы узнать, что будет утром. Я стараюсь не нервничать.

После вчера все немного побаливает. Я так давно, те же четыре года, никому не давал себя трахать. Забыл, как оно чувствуется наутро, – эту тихую, мягкую боль, которая весь день будет напоминать о предыдущей ночи. Но я ни о чем не жалею.

Прошлой ночью я пережил нечто, чего никогда еще не испытывал. Даже во времена, когда я на регулярной основе разрешал иметь себя, я ни разу не чувствовал того, что почувствовал с Заком. Это было как соприкосновение душ. Прекрасно, потрясающе и дико страшно. Каждый ли раз с ним будет так?

Я знаю, Зак думает, что любит меня. И наверняка скоро об этом скажет. Я не смею даже надеяться, что окажусь в состоянии сказать в ответ те же слова. Мне лишь бы не психануть от страха.

Меня никто никогда не любил. Может, только мама. В самом начале. Но явно не особенно сильно, иначе бы она не ушла. Некоторые из приемных матерей говорили, что любят меня, но ни одна из них меня не оставила и не пыталась связаться, когда меня переводили в другую семью. У меня бывали друзья, с которыми я в итоге оказывался в постели. Но не такие, как Зак. Я всегда соскакивал до того, как им могло взбрести в голову, что у нас что-то серьезное. И никто из них не был мне дорог, как дорог Зак.

И все-таки даже сейчас я не могу заткнуть внутренний голос, который приказывает мне свалить, пока Зак не проснулся. Который твердит, что, чем ближе я его подпускаю, тем больнее будет в конце. Я пытаюсь не слушать. Я так долго хотел его. С ним все по-настоящему, и если я оттолкну его, то потом буду жалеть. Но заглушить голос полностью не удается.

Я слышу, как Зак шевелится, но не могу даже повернуться к нему лицом. Он прижимается ко мне сзади и обнимает. Целует в шею.

– Все в порядке? – спрашивает он тихо.

От одного только звука его голоса я расплываюсь в улыбке. И все – мигом забываю, о чем беспокоился всего пару минут назад.

– Да.

– Хорошо. – Я знаю, теперь и он улыбается. Его ладонь скользит по моему телу, по животу. Я чувствую, как он твердеет, и то же самое происходит со мной. – Можно, мы останемся здесь на весь день?

Я смеюсь.

– Ты мне скажи. Можно?

Он тихо стонет.

– Наверное, нет.

– Тогда тебе лучше остановиться, – дразню его я, а он смеется.

– Ты прав. – Он еще раз целует меня в шею, затем начинает вставать. – Я сейчас пойду в душ… – В конце повисает невысказанный вопрос, и я знаю, что это. Приглашение.

– Иди.

– Хорошо. – Если он и был разочарован, то сумел это скрыть.

Он уходит в ванную, а я ложусь на спину и пошире раскидываюсь на кровати. И уплываю обратно в сон.

Меня будит ощущение ладоней на бедрах и поцелуи в живот. Волосы у Зака еще мокрые, и мне на кожу срываются холодные капли. Он лежит у меня между ног, обводя языком татуировку вокруг моего пупка. И я немедленно становлюсь болезненно твердым.

– Ты проснулся, – шепчет он и опускается ниже. У меня обрывается дыхание. Мои бедра вздымаются вверх, а он встречает меня, и я в неожиданный для себя момент вталкиваюсь к нему в рот и чувствую, как он обводит меня языком.

Не успев подумать, я беру его за волосы. И сразу чувствую себя гадко. Сам-то я терпеть не могу, когда меня хватают за голову.

– Так нормально? – выдавливаю я.

Он останавливается и снизу вверх глядит на меня. Удивленно. А я жалею, что не заткнулся.

– Конечно. – Он улыбается. Кончиком языка проводит по моему члену от основания до самого верха. – Так нормально?

Невероятно. Он меня дразнит. Я стискиваю пряди его волос.

– Зак, пожалуйста…

– Что?

Я толкаю его голову вниз. Не сильно. Просто надавливаю чуть-чуть и говорю:

– Еще, Зак.

Он улыбается мне.

– Все, что пожелаешь, Анжело. – И его рот вновь смыкается вокруг меня.

С ним все ощущения ярче, острее. Капли, падающие мне на живот, холодные до мурашек, а его рот такой теплый. Он долго-долго кружит по мне языком, дразня мягкую точку под щелью. Сильно сосет, но только одну головку. Напряжение все нарастает и нарастает, мне надо втолкнуться глубже, и я пытаюсь, но он прижимает мои бедра к кровати. Я хочу надавить на его затылок. Он снова не поддается и продолжает дразнить меня, вновь и вновь кружа по кончику языком до тех пор, пока я не выкрикиваю его имя. И тогда он улыбается, я это чувствую, и давление неожиданно исчезает. Я вторгаюсь в него. Толкаю его голову вниз, и сквозь меня по всей длине проносится внезапное, ошеломляющее тепло. Оргазм бьет по мне с такой силой, что я почти что кричу. Я до крови закусываю губу, больно тяну его за волосы, пока он глубоко засасывает меня, удерживая за бедра. Сквозь мое тело струится восхитительная агония, переливается из меня в него, и он не отпускает меня, пока не остается одна только дрожь, а я, задыхаясь, не проваливаюсь в подушки.

Когда я открываю глаза, он улыбается мне. Целует, лаская языком мои припухшие губы.

– Анж, можешь тянуть меня за волосы когда только захочешь.

Он начинает подниматься, и я ловлю его за руку.

– Зак, но я должен…

– Анж, никаких «должен». – Улыбаясь, он отстраняется и начинает копаться у себя в сумке, доставая одежду. – Наверстаем позже, а сейчас нам пора собираться. Мы и так опаздываем.

Еще не встречал человека, который только дает и ничего не просит взамен. Теперь мне еще сильнее хочется сделать ему приятно. Но он прав. Нас ждет Мэтт. Я сажусь и смотрю, как он одевается.

– Какой на сегодня план?

– Закончим красить, а потом поищем место, где будем жить.

Я чувствую, как у меня в груди бьется паника, точно птица, пытающаяся вырваться на свободу.

– Место, где будем жить? – повторяю я глупо.

– Мы же не можем навсегда остаться в гостинице. Около Мэтта с Джаредом есть походящий дом и еще один по соседству с Лиззи. Правда, его мы вряд ли сможем себе позволить. Еще Джаред что-то говорил об апартаментах на холме. И еще есть квартиры через улицу, но они, по-моему, слишком тесные.

Он планирует жить со мной вместе? Внезапно внутренний голос, визжа, приказывает мне бежать. Птица в груди машет крыльями, как безумная. Паника нарастает так быстро, что становится трудно дышать, и мне кажется, что я вот-вот задохнусь.