Текст книги "Молодой господин (СИ)"

Автор книги: Мари Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21. ЭВЕЛИНА

– Ты бывала раньше в хаммаме? – на неожиданно грамматически правильном русском спросил Дахи, когда я вышла из раздевалки в наполненный горячим паром зал. Он был весь уложен красивой мелкой плиткой и мозаикой, из-под лавок лился голубоватый свет, а на потолке мерцали, как звёзды, крошечные лампочки. Но всё это виделось, как в густом тумане, который, собственно, и наполнял помещение. Дышать было тяжело: пар обжигал нос и горло, я прикрыла нижнюю часть лица,стараясь втягивать в себя воздух как можно меньше. И отрицательно покачала головой. Нет, я никогда не бывала раньше в хаммаме.

Дахи взглянул в телефон, лежавший рядом с ним на лавке, и заметил:

– Ты ведь здесь работаешь уже год.

Я кивнула:

– Работаю, а не отдыхаю в сауне.

– Тебе надо иногда отдыхать.

Он встал, подошёл ко мне и повёл меня на середину зала, где возвышался мраморный топчан, покрытый мягким махровым полотенцем.

– Ложись, – сказал Дахи. Тон его был мягким, но уверенным.

– На спину? – уточнила я.

Шеф кивнул. В этот момент он снова казался мне шефом, потому что отдавал указы. Я осторожно присела на краешек ложа, закинула туда же ноги и медленно опустилась спиной на теплую, почти горячую поверхность. Тело моё уже покрылось испариной, и непонятно, чего в ней было больше: моего пота или конденсата этого обжигающего тумана. Я по-прежнему прикрывала нос рукой, в то время как Дахи спокойно дышал полной грудью, будто бы и не замечая температуры воздуха.

– А ты часто ходишь в хаммам? – спросила я его, ощущая нежные поглаживания моей руки.

Он кивнул, набрал что-то на смартфоне, прочитал вслух:

– Каждую неделю, иногда чаще. У отца в доме есть хаммам.

Ну конечно, у них ведь обеспеченная семья... Такая сауна казалась мне предметом роскоши, хотя у нас принято делать баню у себя на участке даже и среди небогатых людей. Но ведь хаммам – это совсем другой уровень!

– Ты решил улучшать свой русский? – с улыбкой спросила я у Дахи.

– Да. Хочу говорить с тобой на одном языке. Чтобы лучше понимать друг друга.

– А меня... будешь учить своему?

Его глаза сверкнули:

– С удовольствием!

Он отошёл от меня на мгновение, а потом вернулся с белой шерстяной варежкой на правой руке и бутылочкой с маслом в левой.

– Что это? – с любопытством спросила я.

– Массаж, – загадочно улыбнулся Дахи. – Менять место. И учить язык.

Он нанёс немного масла на варежку, размазал его, посжимав руку, и осторожно коснулся ею моей щиколотки. Я вздрогнула. Дахи произнёс непонятное слово и тут же перевёл:

– Нога.

Я попыталась повторить – получилось не сразу, но Дахи терпеливо поправлял меня, продолжая поглаживать варежкой голень, слегка задирая подол платья, а потом спускаясь обратно вниз. Это, конечно, отнюдь не помогало сосредоточиться. На словах. Только на ощущениях в теле, и эти ощущения были феерическими. Даже сквозь рукавицу я чувствовала жар ладоней молодого человека. По его гладко выбритым щекам блуждал тёмный румянец, он часто дышал и посматривал на меня совершенно чёрными глазами.

Дахи перешёл на руку, огласив её название и запустив по моему телу новую волну мурашек. Температура в помещении, кажется, поднялась ещё на пару десятков градусов. Я осторожно вздохнула и прикрыла глаза. А в следующее мгновение почувствовала поцелуй на щеке. И ещё один, и ещё. Они медленно, но верно продвигались к губам и в конце концов смяли их – жадно, горячо, неистово. Поцелуй был соленым на вкус, но всё равно очень приятным. Большие сильные руки моего парня приподняли мою голову, правая скользнула под неё – наверное, чтобы не прижимать мой затылок к твёрдому камню. Левая нежно провела по моему предплечью и вдруг перескочила на грудь, сжав её осторожно, но вполне определённо. Я резко выдохнула, попыталась подняться. Дахи отпрянул прочь.

– Прости, – прошептал он, но мне было не до его извинений. Моя голова, внезапно оказавшаяся отлитой из чугуна, закружилась настолько, что я покачнулась и стала падать назад. Дахи чудом успел поставить руку, чтобы я не ударилась затылком о мраморное ложе. Потом он сгреб меня с него и куда-то понёс.

Воздух в окружающем меня пространстве резко разрядился, а температура упала – дышать стало намного легче. Но Дахи этим не удовлетворился. Он сел на корточки, усадил меня к себе на колени и включил душ. Мокрое платье мгновенно облепило мои ноги и живот. Дахи налил воды себе на ладонь и умыл моё лицо, недовольно бормоча что-то на своём языке. Потом он крепко обнял меня и отнёс на кожаный диван. Так мы и сидели какое-то время: я – в его заботливых руках, положив голову ему на плечо, прикрыв блаженно глаза. Моя голова продолжала ощутимо кружиться, но это отчего-то было приятно. Тело расслабилось, растеклось по гладкой поверхности дивана и груди обнимавшего меня молодого человека. Он тоже вымок в душе, и теперь его тонкий хлопчатобумажный костюм эротично облегал крепкую худощавую фигуру моего парня и шефа по совместительству. Конечно, я видела его практически голым, это зрелище было мне не в новинку, но будоражило ничуть не меньше, чем тогда – а в известном смысле даже больше.

В конце концов, смущение возобладало над слабостью, и я попыталась сесть ровнее.

– Ты чувствовать лучше? – с облегчением в голосе поинтересовался Дахи, и я утвердительно кивнула, попутно поправляя волосы, частично растрепавшиеся, а частично намокшие в душе. Вот это гнездо, наверное, у меня на голове... Однако Дахи моя причёска, очевидно, не смущала – он поцеловал меня в щеку, а потом снова стал подбираться к губам. Но я, помня, чем это закончилось в прошлый раз, снова отстранилась и попросила:

– Можно мне чего-нибудь попить?

Дахи кивнул:

– И кушать. Я заказать обед.

– Уже заказал или только собираешься?

– Уже.

Есть мне не хотелось. Ещё, неровен час, тошнить начнёт... Я отказалась от обеда и попросила пока просто воды. Но Дахи сходил куда-то и притащил целый поднос с разнообразными кувшинами. Там была и жёлтая, и алая, и тёмно-фиолетовая жидкость. Молодой человек поставил всё это богатство на столик, показал мне бокал и отправился в парилку за телефоном, после чего присоединился ко мне.

– Эва, – внезапно заговорил он, осушив залпом целый стакан сока, – почему ты передумала?

– Что я передумала?

– Разрешила мне... дала нам шанс.

Краска бросилась мне в лицо, я опустила глаза.

– Потому что... проснулась утром после корпоратива рядом с тобой... в одежде.

Он помолчал, переваривая мои слова, потыкал в смартфон.

– А если бы мы... были близки той ночью... ты бы отказалась?

– Я думаю, ты бы сам отказался. Зачем тебе такая... легкомысленная девушка?

Он усмехнулся:

– Это вряд ли. Ты меня пленила.

– Чем? Массажем?

– И массажем тоже, но не только им. Знаешь, когда я понял, что пропал? В ту ночь, когда подрался и пришёл к тебе... лечиться. А ты не прогнала. Но лечила меня, как... друга, как просто человека, которому нужна помощь. Бескорыстно. Это удивляет. Женщины всегда хотят что-то получить...

Мне вспомнился детский мультик про Винни-Пуха:

– Может, я какая-то неправильная женщина?

– Да. В хорошем смысле.

Он опять потянулся к моим губам, а мне не захотелось сопротивляться – и через несколько секунд скромного, почти невинного поцелуя, я снова оказалась в крепких, твёрдых оковах напряжённого мужского тела. Мне казалось, я слышу, как звенят от этого напряжения все его мышцы. Но через некоторое время стало понятно, что звук производит нечто другое. Дахи ещё несколько секунд упорно игнорировал этот звон, но потом всё же нехотя оторвался от меня, пробормотав:

– Я выключить звук...

Но взглянув на экран смартфона, вдруг поспешно, даже судорожно провёл пальцем по экрану – взял трубку. Лицо его из разгорячённого стало тревожным, зрачки сузились, густые тёмные брови нахмурились.

– Вы где? – спросил он неизвестного собеседника совсем иным тоном, чем разговаривал только что со мной. И ответил ему: – Я ехать.

Положил трубку, посмотрел на меня с сочувствием и сожалением.

– Твой бабушка... она в полиция.

Я ахнула и прикрыла рот ладошкой. Ну я же говорила! Я предупреждала...

– Ты одеваться, – спокойным, деловитым тоном сказал мне Дахи. – Надо ехать.

Я подскочила, как ужаленная, и помчалась в женскую раздевалку. Но в груди моей вместо паники разливались тепло и благодарность. Я чувствовала, что о нас есть кому позаботиться.

Глава 22.

Дахи был очень напряжён всю дорогу. Немудрено: ему-то, с его знанием русского языка, и бодаться с российской системой правоохранения! Я старалась не мешать течению его мыслей и сидела тихо. По пути мой парень созвонился с двумя разными людьми – один не ответил, а с другим они разговаривали на совсем незнакомом для меня языке. Положив трубку, Дахи нахмурился ещё больше и плотно поджал свои красивые мужественные губы. Я осторожно коснулась его предплечья, чтобы немного подбодрить, но он не так меня понял и коротко бросил:

– Потом... всё быть хорошо.

Когда мы прибыли в указанное бабушкой отделение, то сначала я общалась с полицейскими, разузнавая, где искать мою неосмотрительную прародительницу, а потом настал черед Дахи. Он скрылся в кабинете сначала одного начальника, потом другого – каждого нам приходилось ожидать по 30-40 минут, и из каждой двери мой парень выходил мрачнее предыдущего. Я начала впадать в отчаяние, когда на улицу за зарешеченным окном опустилась темнота. Мы с Дахи сидели бок-о-бок в казённом коридоре и опустошенно смотрели на стену перед собой.

– Эва, ты не волноваться. Я всё решить.

Я кивнула. Надо верить в лучшее. Потому что, если чуда не случится, то бабулю депортируют на родину, с запретом въезда на территорию Российской Федерации. И я вынуждена буду последовать за ней: не бросать же её одну в зоне военных действий! И тогда конец моей маленькой сказке о любви с невероятным, удивительным мужчиной. Конечно, она и так когда-нибудь закончится. Наш союз невозможен, с какой стороны ни посмотри... Но верить в чудо очень хотелось... хотя бы ещё чуть-чуть...

Тут у Дахи зазвонил телефон. Он поспешно взял трубку и заговорил по-английски – здесь я даже кое-что понимала, но преимущественно союзы и местоимения. Когда переговоры закончились и Дахи положил трубку, лицо его заметно просветлело. Он сжал своей сильной рукой мою ладошку и ободряюще улыбнулся. Через несколько минут к нам подошёл сотрудник полиции в форме и снова пригласил моего спутника в кабинет.

А ещё через час мы стояли во дворе нашего с бабулей дома. Втроём. Дахи держал меня за руку и не хотел отпускать. И его можно понять: свидание таки удалось на славу стараниями моей прародительницы. Сама же она вела себя как ни в чём не бывало, деловито осматривая содержимое своей сумки на наличие в ней ключа.

– Ба... – тихо проговорила я. – Я, наверное, с Дахи поеду. Нам нужно... поговорить.

– Та конечно, дотсю, езжайте! – беспечно согласилась бабуля. Будто не понимает, какую кашу заварила и сколько ещё моему шефу придётся её расхлёбывать.

– Ты ведь больше никуда не пойдёшь из дома, правда? – уточнила я на всякий случай.

– Ни-ни, дотсю, можешь не беспокоиться. Буду тихо сидеть, як мышь.

Я вздохнула, под воодушевлённым взглядом своего молодого человека села в машину, и мы отправились в его роскошную резиденцию.

К счастью, внутри не было никаких канделябров – всё достаточно скромно. То есть, конечно, наверняка этот ремонт и мебель стоили отнюдь не скромных денег, но выглядели уютно, мило, без вычурности. Большая студия была разделена на две зоны: кухонную и гостиную – барной стойкой. Первая оказалась девственно чистой, как будто в ней совсем никогда и ничего не готовили. Вторая использовалась чаще, но всё равно больше пахла чистящими средствами, чем живым человеком.

– У тебя есть уборщица... горничная? – спросила я Дахи.

Он кивнул. Открыл один из кранов в кухонной раковине, подставил стакан, осушил его залпом.

– Ты, наверное, мало времени здесь проводишь, – предположила я.

– Только спать, – подтвердил Дахи. – Эва, ты хотеть кушать?

Я прислушалась к своим внутренним ощущениям и поняла, что за сегодняшними треволнениями забыла не то что об ужине, но даже об обеде. Призналась ему:

– Да. Зря я тебя не послушала, когда ты предлагал пообедать в хаммаме.

– Я сейчас заказать... – пробормотал Дахи, а когда он закончил и выключил экран смартфона, то спросил: – Ты не против, я мыться?

Конечно, я была не против. Откровенно говоря, я и сама была бы не против помыться, но мне казалось неловко попросить об этом. Воображение подлило масла в огонь моего смущения, предложив мне картинки того, как мы с Дахи стали бы делать это вместе. Одновременно. В одном душе. По всему телу прошла дрожь и отступила обратно в форме мурашек. В животе потеплело. Я внезапно поняла, что хочу этого. Совместного душа и всего, что последует за ним. Дахи казался мне невыносимо, фантастически привлекательным, и с каждым днём, с каждым новым этапом в наших с ним отношениях – всё привлекательнее и притягятельнее.

Он вышел в гостиную с влажными волосами и мокрыми пятнами на майке, и я вдруг почувствовала себя ужасно грязной. Мне ведь так и не удалось толком помыться в хаммаме после того, как я основательно вспотела. Но Дахи это, кажется, не смущало. Этого молодого человека вообще трудно чем нибудь смутить. Он подошёл к дивану, на котором я сидела и опустился рядом. Совсем вплотную. Обнял и прижал к себе. Прижался мягкими горячими губами к моей щеке. Но я никак не могла расслабиться.

– Прости, что всё так получилось сегодня... Моя бабушка... она бывает довольно упряма иногда.

– Эва, тебе не нужно извиняться... – прошептал Дахи мне на ушко. – Ты не отвечать за бабушка.

– Но ты... мы создаём столько проблем для тебя...

Парень нетерпеливо вздохнул, но отпустил меня и пошёл искать смартфон.

– Эва, это долг мужчины – заботиться о беззащитных женщинах. Так говорит Господь, и мой отец тоже придерживается в жизни этого принципа.

– Ты хочешь быть похожим на него...

– Это моя заветная мечта. Возможно, несбыточная.

– Почему ты так думаешь?

– Ты бы не спрашивала, если бы знала его.

– Он идеальный человек?

– Идеален только Всевышний. Но насколько можно приблизиться к нему на земле, настолько мой отец близок. Он самый сильный, мудрый, добрый и справедливый человек из всех, кого я знаю.

– Ты говоришь с таким вдохновением, что мне захотелось с ним познакомиться! – ляпнула я, не подумав.

Глаза Дахи сверкнули:

– Я вас познакомлю. Обязательно.

Я ужасно смутилась. Неужели он хочет сказать, что намерен жениться на мне? Иначе зачем знакомить меня с родителями, если мы с ними даже поговорить толком не сможем? Но... ведь это фантастика!

Дахи истолковал моё замешательство по-своему:

– Если это слишком... скоро, то не волнуйся – отложим до того момента, когда ты будешь готова.

Я внутренне усмехнулась. Вряд ли к такому можно быть готовой. Родители Дахи непременно увидят во мне авантюристку, мечтающую выскочить замуж за богатого юношу, чтобы обеспечить себя на всю жизнь. Они ведь не видят сына так, как вижу его я. Привлекательным мужчиной, добрым, внимательным, заботливым... Как я смогу доказать им, что это для меня намного важнее богатства?

– А третья жена твоего отца – кем она была до замужества? – спросила я в надежде на хоть какое-то облегчение в моих горестных думах.

– Она программист, – неожиданно ответил Дахи.

Это хорошо, значит, не богатая бездельница. Хотя, наверное, программисты хорошо зарабатывают...

– Почему ты спросила? – поинтересовался Дахи.

Я помялась:

– Переживаю за свой социальный статус...

– Не переживай. Для меня ведь он не важен.

– Это всё очень странно, Дахи!

– Мне очень нравится, когда ты называешь меня по имени... А что странно?

– Эти твои чувства... Я не из твоего круга. Из бедной семьи, простая девушка, обычная...

– Так я бы точно тебя не назвал! Я открыл в тебе целый мир. Мне очень стыдно за то, как плохо я о тебе подумал в самом начале, но благодаря той моей ошибке я узнал тебя... Как ты относишься к людям: по-доброму, бескорыстно – восхищает меня. Ты живёшь по заветам моего Бога, хотя и не знаешь его.

– И с какими людьми ты меня видел? – скептически осведомилась я.

– С коллегами, с бабушкой, со мной, с мальчиком Русланом...

Я закатила глаза. Дахи обхватил меня за плечи притянул к себе, прошептал на ушко:

– Ты хочешь сказать, что мне не следует любить тебя?

Меня окатило горячей волной. Любить? Он сказал – любить?! Я сокрушенно покачала головой. Отнюдь. Скорее я бы стала умолять, чтобы он любил меня. Незаметно это превратилось в мою потребность.

Сама удивляясь собственной смелости, я забралась на колени к молодому человеку и поцеловала его в губы. Ох, как же мне хотелось, чтобы он меня любил...

Дахи с готовностью сжал меня в объятиях и даже уложил на диван, слегка придавив сверху. В моём животе взрывался настоящий фейерверк... Но в эту минуту в дверь позвонил курьер.

Дахи выплюнул что-то непонятное, но весьма похожее на ругательство, и пошёл открывать. А я улыбнулась ему вслед. Мои ласки ему нужнее еды. Это согревало мне сердце.

Глава 23.

Блюда, выбранные Дахи для нашего позднего ужина, оказались восхитительными. Там был хумус, пряный овощной салат, салат с красной рыбой, куриный и говяжий люля-кебаб, булгур и два вида десерта. Из основных блюд в меня мало что поместилось: я всегда немного ем вечером, а тут ещё желудок естественным образом ужался от целого дня без еды. Дахи неодобрительно покачал головой, увидев, сколько я съела, и заявил, что от десерта мне не отвертеться. Заварил ароматный травяной чай и стал кормить панна-коттой с ложечки. Сначала, глядя, как я послушно забираю губами кусочки десерта, он только хищно щурился, потом стал запечатывать полный сливочного желе рот поцелуем, а в конце концов отставил пластиковую баночку в сторону и принялся исследовать, насколько сладкой стала я после поглощения панна-котты. Насладившись моими губами, он двинулся дальше: по щеке, через шею к ключицам и обратно наверх к уху. И внезапно прошептал в него со стоном:

– Ты не уходить... Эва. Остаться со мной. Я обещать... только целовать... как тогда, на праздник...

Мурашки со всего тела сбежались в мою голову, путаясь, запинаясь друг об друга и мешая мне трезво мыслить.

– Но... как же... – только и смогла пробормотать я.

Увидев мои колебания вместо решительного «Нет!», Дахи почувствовал себя увереннее: чуть отстранился, обхватил моё лицо ладонями, сказал спокойно:

– Я отвезти тебя утром на учёба.

Потом он подхватил смартфон и стал добивать меня логическими аргументами, взывая к моей совести:

– На неделе у тебя совсем нет времени. Подари мне хотя бы эту ночь. Обещаю, мы будем просто спать... рядом... Я только обниму тебя... если ты позволишь.

И как же я ему это не позволю?! Здравый смысл кричал в рупор, что в такой ночевке не больше целомудрия, чем в том, что шеф собирался сделать со мной на первом массаже. Но мозг был оглушен поступающими от тела сигналами и просто не слышал этого отчаянного вещания.

– Мне нужно в душ... – пропищала я, как будто это было препятствием к тому, чтобы остаться. Буквально последней цитаделью.

Дахи кивнул и отправился в спальню, откуда вернулся всего через несколько секунд, с майкой, шортами и полотенцем в руках. Протянув всё это мне, он проводил меня в ванную комнату и закрыл дверь. К счастью, снаружи.

Я судорожно пыталась вспомнить, почему мне нужно хранить целомудрие и прикинуть, что случится, если я его нарушу. Однако тело, отделенное от молодого человека несколькими метрами пространства и полотном двери, перестало так яростно слать одурманивающие сигналы в мозг, и он слегка протрезвел. Я всё вспомнила. Нельзя отдаваться Дахи прямо сейчас – надо дождаться хотя бы обручения. Так сказала бабуля. Обручение вполне могло и не состояться – и такое развитие событий казалось мне наиболее вероятным, но в этом случае следовало заковать себя в броню и переживать своё разочарование, оставаясь девушкой. Не особенно современный подход, но, как сказала бабуля, самый эффективный, если речь идёт о богатом молодом человеке из религиозной семьи.

Я с удовольствием приняла душ, наконец смыв с себя всё лишнее, что нацепилось на меня за этот долгий беспокойный день, вытерлась очень мягким махровым полотенцем и надела предоставленную моим парнем одежду прямо на голое тело. Натягивать ношеное нижнее бельё на чистое тело не хотелось. Шорты и майка были, конечно, великоваты – особенно верх, но не слишком. Всё-таки Дахи у меня худощавый... Мой Дахи... Какой непривычной была эта мысль!

Я очень аккуратно нажала на ручку двери и тихонько выскользнула из ванной. Дахи не было в зоне видимости. Пришлось самостоятельно пробраться в спальню. Мой парень задумчиво смотрел в тёмное окно, скрестив руки на груди.

– Сегодня хороший день, – сказал он тихо и обернулся. – Ты рядом, Эва.

Я не спеша приблизилась и с удовольствием нырнула в тёплые объятия.

– Я хотеть тебя всегда рядом...

Мурашки снова поскакали по мне с шашками наголо, и всё из-за этого «хотеть тебя».

– Жаль... что это так редко... – продолжал Дахи, уже перемежая слова с поцелуями.

Он опустился на кровать и усадил меня к себе на колени. А я не стала сопротивляться. Но вместо ответных ласк сказала:

– На самом деле, всё не так плохо... Я хотела сделать тебе сюрприз, но не могу видеть, как ты страдаешь. В общем, у меня сейчас выпускные экзамены идут. Я скоро закончу учёбу.

Меня смело порывом его радости, будто ураганом. Я мигом оказалась лежащей на кровати на спине и зацелованной до полусмерти.

– Это... надо сделать праздник! – восторженно бормотал Дахи. – Мы поехать куда-то. Вдвоём. Я и ты. Хорошо?

– Поедем? – растерянно переспросила я. – Куда?

Мой парень пожал плечами:

– Море? Европа? Азия? Всё равно. Есть иностранный паспорт?

Я покачала головой.

– Я сделать, – кивнул Дахи.

Он ещё немного полежал в задумчивости – практически на мне – а потом упаковал меня под одеяло и хлопнул в ладоши. Свет погас.

– Спи, моя радость, – донёсся до меня из темноты горячий шёпот. Я повернулась, наощупь нашла его лицо, поцеловала в уголок губ. И попросила своего безличного бога, чтобы эта сказка подольше не кончалась.

ДАХИ

Утро было чудесным. Я проснулся рядом со своей девушкой, обнимая её, полной грудью вдыхая её нежный запах. Какое-то время я лежал, просто наслаждаясь этим состоянием и не обращая внимания на тяжёлый комок внизу живота, отдающий почти болью. Ничего, как сказал отец, я успею получить своё – сейчас нужно всё сделать правильно. Я уже сжился с идеей, что моя невеста должна сохранить свою девственность до свадьбы. Действовал я, правда, скорее наперекор этому намерению. Какая странная мысль – провести ночь в одной постели, не имея возможности заняться любовью! Я несколько раз просыпался, находил в одеяле свою девушку и прижимал её к себе, отчаянно наливаясь желанием. А потом подолгу не мог уснуть... Спору нет, в этом самоистязании есть некое извращённое удовольствие, но стоит ли оно того – большой вопрос.

Однако проснуться рядом с Эвой было приятно. Это лишний раз подтверждало, что она – моя. Это грело душу.

Я совсем немного пошевелился, но Эва тут же проснулась и несмело улыбнулась мне спросонья.

– Доброе утро, – пробормотала она.

– Доброе утро, моя малышка. Как ты спать?

– Не такая уж я и маленькая! – воскликнула Эва с деланым возмущением. – И у тебя очень удобная кровать, но меня кто-то тискал всю ночь...

– Прости, – смутился я.

– Не извиняйся.

Она провела ладошкой по моей голове, а потом притянула к себе и поцеловала в щёку.

– Это я должна перед тобой извиниться...

Опять она о своей бабушке...

– Эва, я уже сказать!..

По правде говоря, Любовь Александровна действительно вчера натворила дел. Отец сказал мне по телефону, что, скорее всего, рублём можно всё уладить, только не говорить прямо, а намекать. Я старался как мог, учитывая моё знание языка, но должностные лица в отделении полиции не воспринимали меня всерьёз, и если бы не вмешательство Андрея, возможно, нам вчера так и не удалось бы вызволить Эвину бабушку из-за решётки. Как я понял, мой управляющий обратился за помощью к своему отцу и, похоже, это совсем его не радовало. Но сделанного не воротишь. Выпишу Андрею премию или дам отпуск. Он, бедняга, работает без перерывов уже почти три года.

Эва взялась готовить завтрак. Я отговаривал, предлагая поесть в кафе, а освободившееся время потратить на объятия и поцелуи, но моя девушка оставалась непреклонной в своём желании хоть раз использовать мою кухню по назначению. А я понял, что могу утолять свои потребности и во время приготовления завтрака, пристроившись сзади и исследуя другую сторону столь привлекательного тела. Эва пыталась отвлечь меня от этого занятия, давая разные несложные поручения, вроде разбивания яиц и нарезки хлеба, но то были досадные мелочи, лишь разжигавшие аппетит. Во всех смыслах этого слова.

Поев (оказалось, кстати, что Эва прекрасно готовит, ничуть не хуже своей бабушки) и собравшись, мы сначала отправились к ней домой, чтобы она могла переодеться и взять вещи для учёбы. Эва предлагала мне подождать её в машине, но я отказался: не хотел терять ни секунды в её компании. А зря. В квартире нас ожидал настоящий скандал.

– Явилась-не запылилась! – воскликнула старая ведьма, прибежавшая в прихожую на звук открывающейся двери.

Сейчас она действительно была похожа на ведьму: всклокоченная, злая, как будто даже постаревшая и поседевшая.

– Позвольте узнать, Эвелина Сергевна, где это вас носило всю ночь?

Моя девушка оторопело уставилась на свою родственницу, не зная, что сказать. Я тоже был растерян. Бабушка же продолжала атаковать:

– И почему это у тебя телефон не отвечает, когда я звоню стописят раз за ночь?

– Ба... – жалобно попыталась подать голос Эва, но злобная фурия не стала её слушать, а перекинулась на меня:

– Шо-то мне подсказывает, шо это вы, юноша, мою внучку похитили! М? Шо вы скажете в своё оправдание?

– Эва остаться у меня, – честно ответил я, заставив голос не дрожать. – Я просить её.

– Просить он! – фыркнув, передразнила меня старая ведьма. – А честь внучке хто вернуть?

Я вспыхнул. Неприятно оправдываться перед чужим человеком, но ведь она родственница моей девушки. Можно сказать, ближайшая.

– Я любить Эва! – сказал я громко, отчётливо. – Сильно и серьёзно.

Бабушка еле заметно усмехнулась, прямо на глазах неуловимо превращаясь из ведьмы обратно в пожилую женщину.

– Серьёзный какой... – миролюбиво пробормотала она. – Чай будешь, серьёзный?

Я ощутимо выдохнул и отрицательно покачал головой:

– Мы уже пить. Сейчас торопиться на учёба.