Текст книги "Молодой господин (СИ)"

Автор книги: Мари Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 15. ЭВЕЛИНА

Дахи почти приподнял меня над полом и попытался покружить, но я стала вырываться.

– Мистер... Насгулл... немедленно отпустите меня! На нас же все смотрят!

– Неважно. Я не могу. Ты... нужна мне, Эва.

– Что... – горло у меня перехватило, я перешла на шёпот. – Что вы такое говорите? Зачем я вам?

– Любить, – выдохнул он мне почти в губы.

Руки его к тому моменту почти расслабились, я уже твёрдо стояла на ногах и потому смогла вырваться.

– Не говорите так! – попросила я его чуть не плача. – Этим словом нельзя разбрасываться.

Дахи ошеломленно смотрел мне вслед:

– Эва...

К счастью, в этот момент к нему подошёл Андрей с озабоченным лицом,и мне удалось скрыться. Я спряталась за колонной, пытаясь отдышаться. Что же это такое? Зачем он так говорит? Как он может любить меня, если мы и не знакомы толком? И почему у меня так бешено и жалобно колотится сердце? Я-то что к нему могу испытывать, если мы толком не знакомы? Моя голова готова была взорваться от этих мыслей. Я взяла со стола первый попавшийся стакан с газировкой и залпом осушила его. И только потом поняла, что для колы вкус слишком горький. А следом в голове приятно зашумело, и моё напряжённое тело вдруг расслабилось, словно плавясь изнутри.

Странно, похоже, что это был алкогольный коктейль... Но ведь спиртное у нас под запретом...

К тому моменту, когда шеф меня нашёл, я уже забыла все свои тревоги и опасения. Он явился во всеоружии – с переводчиком наперевес.

«Прости меня, пожалуйста, – значилось там. – Я не должен был на тебя набрасываться так грубо. Просто ты не представшяешь, как сильно нравишься мне, и хотя у меня нет права тебя ревновать, потому что ты ничего мне не обещала, я очень сильно ревную, если вижу кого-нибудь рядом с тобой. Но я обещаю впредь держать себя в руках. Только не обижайся!»

Я читала это признание, и мои без того пылающие от неведомого алкоголя щёки разгорались всё ярче. Ничего не шевелилось во мне, кроме огромной ответной симпатии к этому молодому, красивому, такому милому юноше. Куда делись все мои опасения и доводы рассудка? В тот момент я решительно не могла вспомнить, в чём они заключались. И потому кивнула шефу с улыбкой и на мгновение прикрыла глаза. А он улыбнулся в ответ, взял меня за руку и поцеловал её. И повёл на танцпол.

Там как раз играла очень нежная медленная мелодия. Начальник мягко обнял меня за талию, я положила руки ему на плечи – и мы вместе нырнули в параллельную вселенную. Дахи смотрел мне в глаза, отрываясь только чтобы перевести взгляд на губы, шею, плечи. Я отвечала ему тем же, лишь время от времени опуская глаза в пол от смущения. Не знаю даже, танцевали ли мы в такт музыке, потому что решительно не слышала её – всё моё сознание заполонил смуглый черноволосый молодой человек, что держал меня в объятиях.

А потом я заметила, что наш с ним круг сужается. Что он всё теснее прижимает меня к себе – незаметно, медленно, но верно. И снова не почувствовала протеста. Как будто сама хотела этого. Как будто он только исполнял моё собственное желание, подобно джинну из арабской сказки. И я не стала противиться. Положила голову ему на плечо, обвила шею руками, с наслаждением вдохнула сладковатый пряный аромат мужского парфюма.

– Ты очень красивая сегодня! – хрипло прошептал Дахи, почти касаясь губами моего уха и обжигая его дыханием.

– Спасибо. Вы тоже, – ответила я смущенно. – Вы так молодо выглядите без бороды, мой господин...

На самом деле, я хотела сказать «молодой господин», но слово – не воробей... руки шефа вдруг сжались ещё сильнее, почти не давая мне дышать, но в следующую секунду он разомкнул их, взял меня за ладошку и потащил к выходу из банкетного зала.

На улице было по-вечернему свежо и дышалось намного легче, чем в душном зале. Откровенно говоря, в последние минуты мне начало казаться, что кислород там совсем закончился, так что эта прогулка была как нельзя кстати. Дахи увёл меня за угол – так, чтобы нас было не видно с крыльца – и, остановившись, положил ладони мне на щёки.

Я чувствовала, как покалывает губы от какого-то смутного желания, но не могла понять, какого. Начальник внимательно смотрел мне в глаза, словно пытаясь прочесть там что-то. А потом вдруг без лишних слов поцеловал в губы. Сначала мягко, осторожно, одними губами. Постепенно распаляясь, становясь смелее и напористее... И вот его язык ворвался ко мне в рот. Мой живот подпрыгнул и окаменел, а Дахи вдруг прекратил поцелуй и посмотрел на меня с тревогой:

– Эва, ты... пила алкоголь? – спросил он. – Странный вкус... – он провел большим пальцем по моим губам, и по спине пробежал табун мурашек, рухнув тяжелым комом вниз живота.

– Да, наверное, – честно призналась я. – Там был стакан с колой на столе, и я...

Но шеф не дал мне договорить – стремительно притянул к себе и взял в плен. Одна его рука обвилась вокруг моей талии, а другая зафиксировала затылок, так что вырваться мне было бы трудно. Если бы я пыталась. Но оказалось, что в этом не было ровно никакой необходимости. Оказалось, что я хочу этого. Его поцелуев, его объятий, этого сумасшедшего горячего шёпота на непонятном языке прямо мне в губы... Хочу, как безумная. Боже, что это со мной? Неужели я влюбилась?!

Дахи целовал меня долго и жадно – я бы сказала, неистово. Так, будто эти поцелуи были необходимы ему, как вода или воздух, и он надолго задержал дыхание и весь иссох. Он заражал меня своей жаждой – мне хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не заканчивался... Но кроме удовольствия я чувствовала ещё что-то, и это ощущение нарастало, замутняя взгляд и опутывая слабостью всё тело. В конце концов, ноги мои подогнулись, и если бы не крепкие объятия моего молодого господина, я бы непременно рухнула на пол. Сквозь мутную дымку в сознании я почувствовала, как меня подхватывают на руки и куда-то несут...

Глава 16. ДАХИ

Я отнёс Эву к себе в номер (ну а куда? Не на землю же её опустить? Стул тоже не годится...) и положил на свою кровать. Она, вроде бы, была в сознании, но очень слаба. Сразу видно, что совсем не пьёт (что, кстати, весьма радовало). И как, чёрт возьми, ей в руки попало спиртное?! Мне очень сильно хотелось пойти и разобраться, что за подлец напоил мою девушку, но оставить её одну было немыслимо.

– Как ты? – обеспокоенно спросил я, склонившись над нею.

– Нормально, – тихо пробормотала она, кажется, уже справившись с головокружением. – А где мы?

– Мой комната.

Эва взволнованно подобралась, оглядываясь по сторонам.

– Не бойся, – успокаивающим тоном попросил я. – Я не трогать. Ты – отдыхать.

Но Эва продолжала беспокоиться. Она спустила вниз тонкие ножки в открытых туфельках на каблуках и попыталась сесть. Мне невыносимо хотелось прикоснуться к её голеням и коленям нежного молочного цвета, но я держал себя в руках, как и обещал. Однако ощущение внизу живота недвусмысленно давало мне понять, что моё влечение к женщинам никуда не делось – только чудесным образом сосредоточилось на одной-единственной представительнице прекрасного пола.

– Ты хотеть что-то? – спросил я, чтобы отвлечься от этих ощущений. – Пить, есть? Я носить...

Эва покачала головой, но потом всё-таки попросила воды. Я взял бутылку, стоявшую на столе, и налил из неё в стакан. Подал девушке. Своей девушке. Очень хотелось так думать, и я уже стал позволять себе это, помня, как мы целовались на улице. Конечно, Эва не совсем трезвая, но ведь не может же быть, чтобы в том поцелуе участвовал один только алкоголь и никаких её чувств ко мне. То, как она обнимала меня, как раскрывалась навстречу – буквально сводило меня с ума и дарило надежду. Что я всё же нравлюсь ей. Просто она боится. А алкоголь помог ей расслабиться... с этой точки зрения выходило, что я должен быть благодарен неизвестному нарушителю моего приказа...

Эва попила воды и снова откинулась на подушки, так и не положив ноги на кровать. Я сам осторожно взял их за щиколотки и потянул вверх.

– Там... обувь, – смущённо пробормотала девушка.

Я кивнул и стал расстёгивать её туфельки. Эва вздрогнула, когда я снял одну из них, но промолчала. Я повторил это со второй ножкой, а потом не удержался и провел пальцами по тонким икрам. Моя девушка выдохнула – негромко, но я услышал. И у меня потемнело в глазах от этого её вздоха, а в живот стрельнуло болью. Я приподнялся и заглянул Эве в лицо. Оно было каким-то отчаянным: глаза полны решимости и сожаления одновременно, щёчки горят, нижняя губа закушена.

– Красавица моя... любимая... – прошептал я на своём языке, задыхаясь от восхищения.

Тонкие руки взметнулись вверх, тонкие пальчики коснулись моих щек и нырнули в волосы – и меня накрыло острой кипящей волной.

Очнулся я от наваждения, когда девушка в моих руках жалобно пискнула оттого, что я сжал её слишком сильно. Нежно-голубое платье было задрано до цветочков на поясе, а я нещадно вжимался всем торсом в хрупкое тело своей возлюбленной. Хорошо, что я не так массивен, как мой отец, иначе уже, наверное, раздавил бы мою малышку...

В глазах Эвы ясно читался испуг, но в сочетании всё с той же решимостью. Её руки лежали на моих плечах, её губы заметно припухли от моих поцелуев, и всё, чего мне хотелось в тот момент – это продолжать, не останавливаясь, довести начатое до конца. Избавить свою девушку от платья и этих смешных детских трусиков в цветочек, сделать её совсем СВОЕЙ, чтобы она больше никуда не ускользала от меня... Но я вдруг понял, что не могу. Что не хочу пользоваться её беспомощностью и этим состоянием. Я безусловно хотел стать её первым и, надеюсь,единственным мужчиной, но не здесь, не так, не под влиянием алкогольного яда. Мне было необходимо её настоящее желание и согласие. Только так я смогу чувствовать себя счастливым. Похоже, пришло время время найти нарушителя...

– Я... скоро... вернуться... – прошептал я, с трудом восстанавливая напрочь сбившееся дыхание.

Эва смотрела на меня растерянно, её страх даже как будто усилился.

– Ты быть здесь, – попросил я свою девушку и, не удержавшись, запечатлел ещё один поцелуй на сладких припухших губах. Чёрт, неужели я в самом деле первый, кто так их целует? Сказать, что это окрыляет – ничего не сказать. Мне буквально хотелось петь и танцевать от радости. При том, что я не силён ни в первом, ни во втором.

Я умыл лицо и спустился вниз. Нашёл Андрея, бегающего по банкетному залу в мыле и пене. Оказалось, что моё сообщение для него вовсе не новость. Более того, он уже вычислил нарушителя. Точнее, нарушителей.

– Все, – мрачно ответил он на мой вопрос. – Они все взяли на себя за это коллективную ответственность.

– Какой сплочённый коллектив... – пробормотал я не без уважения.

Андрей кивнул:

– Я вас предупреждал...

Я взъерошил волосы на голове.

– И что же делать?

Андрей пожал плечами:

– Я изъял несколько бутылок коньяка, но неизвестно, всё ли это, что у них оставалось.

– Хорошо... Будем следить тщательнее. Если обнаружим ещё бутылки, то вызовем автобус и отправим всех по домам.

Андрей покорно наклонил голову, но выражение лица у него было недовольное.

– В чём дело? – поинтересовался я.

– Эвелина пропала, – негромко кашлянув, ответил управляющий и одарил меня ледяным взглядом. – Вы... не знаете, где она?

– Знаю. Она в моей комнате.

– При всём моём уважении, сэр... – в голосе Андрея клокотала скорее ярость, чем уважение, но я не дал ему договорить:

– Она упала в обморок из-за того, что кто-то подмешал ей в колу алкоголь. Что посоветуете делать в такой ситуации? Посадить девушку на пол и прислонить к стенке?

– Мистер Насгулл, я прошу прощения, если в моих словах вам почудился какой-то оскорбительный намёк, – Андрей снова опустил голову и так и отошел – как будто в поклоне.

Я усмехнулся. Это очень трогательно – то, как наш управляющий следит за моральным обликом сотрудников и директора. Если бы у меня было хоть малейшее подозрение относительно теплых чувств моего помощника к моей девушке, я, наверное, пришёл бы в ярость. Но я точно знал, что Андрей женат и счастлив и что он принципиально одинаково холоден ко всем своим подчинённым. Ни разу я не поймал его ни на одном тёплом или долгом взгляде ни на одну из наших сотрудниц или клиенток.

Вернувшись в комнату, я обнаружил Эву... спящей. Она так трогательно скрутилась в калачик, подложив маленькую ладошку под щёчку, что от этого зрелища невозможно было почувствовать ничего, кроме умиления. Я укрыл её одеялом и лёг рядом. Мне не хотелось оставлять мою малышку одну, да и праздник потерял всякий смысл, когда она его покинула. Пусть хоть все, включая Андрея, напьются там до скотского состояния и перебьют всю посуду. Я буду стеречь сон своей возлюбленной.

Глава 17. ЭВЕЛИНА

Когда я открыла глаза, по комнате был разлит солнечный свет. Он проникал через окно сквозь тонкую тюль и падал на пол и мебель затейливыми узорами. Откинув одеяло, я приподнялась и огляделась. Душа моментально ушла в пятки. Рядом со мной на второй половине постели лежал мой молодой шеф. Его красивое лицо было безмятежно, он даже слегка улыбался. Такое соседство пугало меня несказанно. Правда, Дахи был полностью одет, что радовало. Я осмотрела себя и с облегчением обнаружила, что и моё бельё и платье на месте. Вряд ли мы с ним стали бы так тщательно одеваться, если бы всё случилось. О боже, «МЫ»! Я мысленно застонала и схватилась за голову от этого «мы». Что же это нашло на меня прошлым вечером, совершенно перечеркнувшее все мои разумные рассуждения?! Как я могла целоваться с Дахи и тем более оказаться в одной постели с ним?! Впрочем, я знала, что и как. Это был алкоголь. Тот самый алкоголь, который шеф запретил употреблять на корпоративе. Хотя, конечно, сваливать всю вину на него было малодушно с моей стороны. Не хотела бы – не целовалась, и никакой алкоголь не заставил бы меня это делать. Да и не так уж я была пьяна, судя потому, как хорошо помнила поцелуи шефа. Горячие, страстные, сводящие с ума. Никто никогда так меня не целовал... И я отчётливо помнила, что была готова к продолжению. Со мной творилось что-то невероятное – чем крепче прижимал меня к себе Дахи, тем сильнее становился жар у меня внутри. Жар, похожий на голод, на жажду – острый, болезненный и странно приятный. Но отсюда закономерно вытекает вопрос: почему мы с шефом одеты? Почему так и не случилось то, к чему я была готова и чего хотела? И чего – совершенно точно – хотел Дахи. Мы ведь с этого начали наше знакомство – с его желания затащить меня в постель. Или хотя бы на массажный стол. Отчего же он не воспользовался вчера такой возможностью?

Я тихонько слезла с кровати и пошла в ванную умыться, а когда вернулась, Дахи уже сидел, облокотившись на спинку кровати, и гипнотизировал взглядом дверь. А теперь меня.

– Привет, – тихо и немного хрипло сказал он, смотря на меня внимательно, изучающе и как будто с лёгким беспокойством.

– Доброе утро, – поздоровалась я, стараясь звучать нейтрально, но голос мой дрожал.

– Как ты чувствовать?

– Хорошо. Спасибо.

Я опустила глаза, не зная, как от приветствия поскорее перейти к прощанию.

– Голова... не болеть?

Я покачала головой.

– Вы... узнали вчера, кто... принёс?

– Да. Все. Договориться.

Мои щеки запылали в приступе стыда за коллег.

– Ты совсем не пить, – произнёс Дахи не то утвердительно, не то вопросительно.

Я кивнула, мой взгляд упал на босоножки, лежавшие возле кровати. Схватила их, села на краешек кресла, стала обуваться, попутно бормоча:

– Надеюсь, я не доставила вам много беспокойства, мистер Насгулл... Я... мне очень жаль...

– Нет, – ответил он где-то совсем рядом, и, оторвав взгляд от собственной обуви, я узрела перед собой его черные, начищенные до блеска туфли. – Мне не жаль. Мне быть очень хорошо, Эва.

– Дахи... – расстроенно вздохнула я, но он не дал мне договорить – опустился передо мной на корточки, взял за руки, мягко погладил их большими пальцами, неотрывно глядя мне в глаза.

– Я знать. Я не торопить. Ты дать мне шанс... – опять эта его непонятная интонация! Просит он или требует? Это ведь две большие разницы...

Парень по очереди поцеловал обе мои руки, и лицо у него при этом было такое... что хотелось не просто согласиться, а прямо сползти с кресла в его объятия. Но надо держать себя в руках! Здорово, что он не торопит меня после всего, что между нами вчера сдучилось. Просто фантастика, что он не воспользовался той ситуацией для удовлетворения своих низменных потребностей. Это вселяло в меня надежду на его порядочность, честность и серьёзные чувства ко мне.

Дахи поднялся на ноги и потянул меня за руку:

– Мы идти кушать, Эва. Ты кушать больше. Мало сила.

Удивительный и необыкновенный это был завтрак! Мой начальник заказал столько блюд, что на столе не осталось свободного места, и заявил, что мы никуда не пойдём, пока я всё не съем. А потом он вооружился переводчиком и принялся расспрашивать меня обо мне:

– Давно твоя мама уехала во Францию?

– Лет пять назад.

– И с тех пор ты живёшь с бабушкой?

Я качнула головой:

– Я всю жизнь с ней. Пока мама на работе...

– А твой папа?

– Они с мамой развелись, когда мне было семь.

– Почему?

– Папа работал на шахте, им не платили зарплату. А он всё равно работал... Иногда дома нечего было кушать. Тогда мама уволилась из поликлиники и ушла в свободное плавание – зарабатывать деньги. Пропадала целыми днями по клиентам. Папа был очень недоволен. Злился, ревновал... Мама расстраивалась, но бросить клиентов уже не могла. Однажды папа поставил вопрос ребром: или я, или они. А мама просто задумалась... Тогда он ушёл и хлопнул дверью. Навсегда.

Я вздохнула и проглотила комок в горле. Есть больше не хотелось. Глупо. Сколько можно переживать об одном и том же? Но я никак не могла оставить эту боль позади. Дочитав эту исповедь, Дахи сжал мою руку, на лице его воцарилось совсем недетское выражение, в противовес обычной беспечности.

– Мои родители тоже не любят друг друга, – сказал он, и я чувствовала, что эти слова даются ему с трудом.

– Но живут вместе? – уточнила я.

Дахи кивнул:

– У нас так принято. Разводы сильно не приветствуются.

– Но разве... – начала было я традиционно-банальное рассуждение о том, какое зло меньше: развод или совместная жизнь без любви, – но Дахи перебил меня:

– Отец любит свою третью жену... очень сильно.

– Третью? – глупо переспросила я, ещё не понимая, как у него может быть третья жена, если он не разведён, но тут до меня начало доходить. Ну конечно, на родине моего шефа принято многожёнство!

– Она русская, – загадочно улыбнувшись, поведал мне Дахи.

– И она согласилась стать третьей женой?! – изумлённо воскликнула я, так что другие посетители ресторана начали на нас оглядываться.

– Да, – невозмутимо кивнул Дахи. – Потому что любит его.

– Но ведь... это очень тяжело – делить любимого мужчину с ещё двумя женщинами! Представь, что тебе пришлось бы делить девушку с ещё хотя бы одним парнем!

– Лучше не предлагай мне такое! – хищно сверкнув глазами, предупредил Дахи.

– Почему ты считаешь, что женщинам легче?

– Потому что такова их природа. Господь создал вас такими.

– Удобное объяснение, – кивнула я, наконец, осознавая, насколько наивной была наша с Дахи надежда на возможность серьёзных отношений между нами. Слава богу, что этой ночью шеф проявил благородство...

Сам же он не проявлял ни малейшего беспокойства по этому поводу:

– Ты не хочешь быть третьей женой.

Я отрицательно покачала головой:

– Ни третьей, ни второй, ни первой. Никакой, по счёту. Только единственной.

– Думаю, Ева тоже этого хотела.

– Ева? – удивлённо переспросила я, и многие элементы паззла сложились в моей голове.

Дахи кивнул:

– Моя вторая мачеха.

– Давно твой отец женился на ней? – спросила я, уже зная ответ.

– Примерно три года назад.

Я улыбнулась. Готова дать руку на отсечение, что Ева молода и хороша собой. Отсюда ещё одна догадка:

– Но ты сказал, что твои родители не любят друг друга...

– И никогда не любили.

– А твоя первая мачеха?

– Она совсем не похожа на мою мать.

– Тоже русская?

– Нет. Моей национальности.

– И твой отец любит её?

– По-своему. Он заботится о ней и их детях.

– Ну вот тебе и ответ.

– На какой вопрос?

– Как Ева согласилась стать третьей женой. Ведь по сути она единственная.

– Ты слишком умная, Эва! – проговорил Дахи пугающе ледяным голосом и прищурился.

У меня даже похолодело в животе. Но сразу следом шеф расхохотался и на эмоциях чмокнул меня в щеку. Это был такой тёплый, такой интимный жест, что мою грудь затопила нежность. Мне отчётливо захотелось поцелуя в губы, но я, разумеется, решительно отогнала от себя это желание.

– Но я запомнил, – сказал Дахи, продолжая смотреть на меня. – Ты хочешь быть единственной.

Я вспыхнула. Мы что, обсуждаем условия брачного контракта? Нас и парой-то пока ещё не назовёшь!..

– Ты веришь в бога, Эва? – спросил Дахи таким тоном, как будто это было самое главное, что он хотел выяснить обо мне, и оттого очень волновался.

Я кивнула.

– В какого?

– Уж точно не в твоего. Мой бог создавал меня не для того, чтобы я стала третьей женой.

– А для чего? Чтобы ты тяжело работала целыми днями, добывая себе пропитание?

– Это очень однобокий взгляд. На самом деле, я помогаю людям быть здоровее и лучше себя чувствовать.

– Ты могла бы с таким же успехом делать это для своего мужа и ваших детей.

– И других его жён? – уточнила я.

– То, что ты хочешь быть единственной, мы уже выяснили.

– И твой бог не будет возражать против такого безобразного женского собственничества?

– Нет, маленькая мисс ирония, мой бог вовсе не заставляет мужчин жениться повторно.

– У тебя много знакомых мужчин, живущих в браке с одной-единственной женой?

– Немного, но есть. Так как зовут твоего бога?

Я пожала плечами:

– Никак. У него нет имени.

– Что за шутки? Ты сама придумала себе бога?

– Можно и так сказать.

– Это несерьёзно, Эва!

– Не всем же быть серьёзными...

Какое-то время Дахи ошеломлённо-задумчиво смотрел на меня, а потом расслабился:

– Хорошо. Но расскажи мне о нём хоть что-нибудь!

Я поймала себя на мысли, до чего же странное у нас с мистером Насгуллом свидание. Но, что ещё страннее, оно нравится мне, как ни одно другое, будь то виденное мной в кино или произошедшее в моей реальной жизни. Оставалась одна проблема: как рассказать ему о том, что я и сама представляю довольно смутно?

– Ну... Он безличен. Это энергия... или разум... или даже, точнее, закон. Природа вещей.

– Я ничего не понял, – с улыбкой покачал головой Дахи.

– Я и сама не очень понимаю... Скорее чувствую.

– Твой бог заботится о тебе?

– Нет. Но и не наказывает. Он даёт полную свободу выбора. Только установил законы, по которым каждое действие приводит к определенным результатам. Может быть, даже он и есть этот самый закон.

– Карма?

– Да, – радостно улыбнулась я. – И это тоже.

– Так ты буддист?

– Это было бы слишком просто...

– Кажется, я понял. Безличный бог, энергия, карма, йога...

– Да, – кивнула я.

Хорошо, пусть думает, что всё понял. Дахи выглядел на удивление довольным. Намного счастливее, чем поначалу, когда обнаружил, что у моего бога нет имени. Он предложил мне сходить погулять по территории базы отдыха, искупаться в бассейне или съездить куда-нибудь в городе, но когда я отказалась, то безропотно согласился отвезти меня домой.

– Ты сейчас делать йога? – спросил он, выйдя из машины, чтобы проводить меня до подъезда.

Я покачала головой и положила руку себе на живот:

– Нет, я занимаюсь йогой только натощак.

– Натощак... – повторил Дахи, будто пробуя это слово на вкус. – Голодный, да?

Я кивнула. Шеф сделал ещё шаг ко мне. Быстрый, но нерешительный. Навис надо мной, глядя сверху вниз. Выдохнул:

– Можно? – но ответа не дождался.

Мои губы сами распахнулись навстречу его губам, не спрашивая разрешения у мозга. К счастью, Дахи не стал излишне пользоваться своей властью надо мной. Поцеловал нежно и коротко. Сделал над собой заметное усилие, но оторвался от моих губ и, шепнув:

– До свидания, – поспешно вернулся в машину.

Я практически на автомате повернулась к двери и вошла в подъезд. Уже там оперлась спиной о стенку и протяжно выдохнула. Мне конец. Он считает меня своей девушкой, а у меня нет сил спорить с ним. Только вот вопрос: сил или желания?