Текст книги "Молодой господин (СИ)"
Автор книги: Мари Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Молодой господин
Мари Князева
Глава 1. ДАХИ
Вот уже 3 года, как я живу в аду, и имя этого ада удивительным образом совпадает с именем первой женщины, поселенной христианским и иудейским богом в райском саду. Ева.
Сколько раз я проклял себя и свои чувства к этой женщине. Сколько бессонных ночей провел, думая о ней. Сколько слез стыда перед отцом пролил в подушку на своей одинокой постели. Не сосчитать. Ибо она прекрасна, как никакая другая. Я никогда не встречал никого, подобного ей. Она умна, и нежна, и прелестна, как ангел. Она – третья жена моего отца, которую он взял, когда мне уже было 22, а ей всего лишь 25.
Впервые я увидел её, когда отец уже женился на ней, привёз к нам в дом из далёкой северной страны и привел на семейный завтрак. Она была красива. Очень. Я и прежде видел привлекательных европейских девушек и не мог бы сказать, что влюбился тогда с первого взгляда, однако мне стоило огромного труда оторвать от неё взгляд.
А дальше я покатился по наклонной плоскости, сам не заметив как. Словно я заражался от отца его отношением к Еве. Я никогда не видел, чтобы он так смотрел хоть на одну женщину. Его сильный голос почти дрожал, когда он говорил о ней. Он обожал ее сильнее, чем кого-либо на этом свете – в том нет никаких сомнений. А я... замирал от её голоса, вздрагивал от её прикосновений, не мог отвести от неё глаз. Дошло до того, что матушка начала раздражать меня своими придирками к новой жене отца – я стал игнорировать ее слова и избегать общения с ней. Я буквально сошёл с ума!
Но нельзя было показывать отцу, насколько сильно она мне понравилась, ибо один такой взгляд уже был предательством по отношению к нему. Поэтому я избегал также и общества своей новой европейской мачехи. Лишь изредка позволял себе приходить на их с Лайлой уроки английского – только когда становилось совсем невмоготу и даже компания моих друзей не спасала меня от тоски, снедавшей моё измученное сердце.
Очень долго я прилежно пресекал в себе малейшие мысли о теле Евы. Она помогала мне, одеваясь как можно скромнее. А я помогал себе, занимаясь спортом (я люблю греблю и большой теннис) и ведя активную сексуальную жизнь. Смешно, моя мать до сих пор живет в уверенности, будто все, кто воспитывался в верующих семьях, ведёт скучную благочестивую жизнь. Думаю, всё дело в том, что она не представляет себе, что происходит в двадцатилетнем мужском теле. Никакие молитвы и посты ему не помогают. Сексуальное желание живет в нем подобно голоду, не утихая практически ни на минуту и мгновенно распаляясь от созерцания даже оголенного женского запястья – не то что лодыжки или, упаси Боже, декольте.
К счастью (или к беде, но это вряд ли – я больше склоняюсь к нейтральному варианту), даже в нашей глубоко религиозной стране есть масса способов удовлетворить свою похоть, начиная женщинами легкого поведения и заканчивая веселыми туристками, не обремененными слишком тяжелыми моральными принципами. Я побывал в постели большого количества белых женщин – правда, настоящих красавиц среди них было немного, а таких, как Ева, я и вовсе не встречал. И однажды этот день настал. Я не смог сдержать свою фантазию, которую давно преследовал образ моей молодой мачехи, и представил, что занимаюсь любовью с Евой. Это было похоже на сумасшествие, я буквально обезумел и совершенно измучил ту девушку – под конец она начала умолять, чтобы я оставил ее в покое. И я оставил. А потом молился всю ночь, пытаясь вымолить у Господа прощение за то, что согрешил против отца с его женой в своем уме.
Но грех имеет такое особое подлое свойство: стоит пригласить его однажды в свое сердце, как он пускает там корни, и переступить черту во второй раз куда легче. Словно ты перестаешь бояться гнева Всевышнего: в прошлый раз ведь не убило – значит, это не так уж страшно. Иначе бы убило. А раз примерно на пятый ты вообще забываешь, чего боялся. Вот так я и стал любовником жены моего отца. Только в своем воображении, зато постоянным. Я спал только с белыми женщинами – чтобы легче было представлять. Даже съездил пару раз в Европу. Но жить вдали от Евы мне было в тягость.
Отец ничего не замечал, по крайней мере, мне хотелось в это верить. Он был ослеплен своей любовью к жене, и на сына внимания не хватало, тем более, что нас у него целых 5 штук. А Ева вела себя безупречно. Нисколько не выделяла меня среди других отпрысков мужа, хотя ясно ведь, что, в отличие от них, я мужчина, а не ребенок. Да и я наверняка не раз выдавал себя взглядами, прикосновениями и словами, но Ева упорно игнорировала любые мои проколы. И я радовался за отца. И умирал от душевной боли и телесной жажды. Даже занялся тяжелой атлетикой и единоборствами, чтобы сбрасывать напряжение, хотя никогда их не любил. Но это не помогало.
И, конечно, это безумие должно было когда-нибудь закончиться. Скорее всего, плачевно. Или моей женитьбой. Но от всех подходящих невест, предложенных мне родителями, меня просто тошнило, поэтому я непроизвольно выбрал первый вариант.
Мы как раз повздорили с отцом из-за очередной «очаровательной» претендентки. Я был несдержан и высказался грубо об этой толстой, тоскливой «красотке», у которой, несмотря на юный возраст, уже пробивалась растительность на лице, и родитель даже замахнулся в сердцах, правда, меня так и не ударил, зато добил словами:
– Я был о тебе лучшего мнения, Дахи. Впрочем, очевидно, мне некого винить в этом, кроме себя.
Стыд перед ним, невыносимо тяжелое чувство вины, безысходная тоска скрутили моё сердце в тяжелый комок – черную дыру, чайная ложка которой весила, как вся Вселенная и которая засасывала меня в мрак отчаяния. Отец уехал по делам, а я пошел к Ней. Просить утешения.
Я часто бывал у Евы в последнее время. В поисках поводов побыть с нею рядом я дошел до того, что стал учить русский: отец как-то сказал мне по секрету, что у него есть одно предприятие в России. Я заявил тогда, что хотел бы наведаться туда – так и получил право являться к младшей мачехе чуть не каждый день.
Она играла с сыном. Хаджи тогда было 2 года, и я не помню, чтобы хоть один из моих младших братьев и сестер вызывал у меня столько нежности, как этот крохотный русый и голубоглазый комок радости. Наверное, потому, что он так похож на мать... Хаджи без умолку болтал на забавной смеси трёх языков, постоянно смеялся и сам всех смешил. Его невозможно было не обожать. Но в тот момент меня не мог отвлечь даже самый младший брат.
Прочитав по лицу моё состояние, Ева отослала сына со служанкой на женскую половину и взяла меня за руки.
– Дахи, что случилось? Ты здоров?
Она уже довольно сносно говорила на нашем языке, и из ее уст он звучал восхитительно, нежно, как журчащий ручеек... эротично. Бог мой, мурашки пробирали меня до костей, когда я слышал, как она говорит на нём. Хотелось... нет, я лучше не буду говорить, чего мне хотелось в такие минуты. Я сам не хочу в это верить...
– Да. Я... повздорил с отцом.
Ева вздохнула, поглаживая мои предплечья, разгоняя сердце до бешеного ритма.
– Он бывает деспотичен, мне ли не знать... Из-за чего вы поругались?
Складывать слова в предложения становилось уже сложно, но отказаться от контакта я не мог. Мычал, как теленок:
– Из-за... невест.
– О... да, он говорил мне, что знакомит тебя... и что же, неужели среди них нет ни одной достойной..?
А вот тут на меня вдруг навалилась досада:
– Достойной... – раздражённо повторил я. – Мне плевать на их достоинство! Я хочу жениться на женщине, которую полюблю.
Ева, к моему большому сожалению, отпустила меня и снисходительно улыбнулась:
– Порой нам нужно смиряться... Твой отец ведь женился на твоей матери...
– И был несчастлив с нею! Чем в итоге все кончилось? Он обрел счастье только в 45 лет! Я не хочу так долго ждать...
– Мы не можем знать наверняка, как все обернется. Вот... если бы я не смирилась перед волей твоего отца, то меня сейчас бы не было здесь.
Это было бы благом для меня, наверное, но я не мог думать об этом без тоски.
– Разве ты не любила его? – с удивлением спросил я.
– Любила. Но боялась переезжать сюда.
– Из-за моей матери и Айши?
– Да. И не только. Еще из-за вашего бога и других культурных различий.
Я сел на диван, крепко и горько задумался. Ева осторожно опустилась рядом и спросила:
– Хочешь чего-нибудь? Может быть, приказать принести чаю?
Вот ещё не хватало! Чтобы глупые слуги нарушили наш чудесный тет-а-тет... Мне было так хорошо рядом с ней!.. Я покачал головой, а потом взял Еву за руку. Что поделать, если мне отчаянно хотелось прикасаться к ней?
– Я знаю, что мне надо делать. Я должен покинуть дом отца, город, а может, и эту страну, и начать всё с нуля. Сам. Тогда я получу право самостоятельно выбрать себе жену. Или остаться холостяком на всю жизнь.
Ева покачала головой, но руки не отняла:
– Это глупо. Ты старший сын и унаследуешь всё...
– Пусть отдаст свою империю Кариму. Я не хочу платить такую высокую цену за это богатство!
Ева придвинулась ко мне еще ближе, взволнованно сказала:
– А как же твоя мама? Она расстроится, если ты уедешь.
От её близости кровь бросилась мне в лицо. Я схватил её вторую руку и, словно в горячке, прошептал:
– А ты? Ты расстроишься, если я уеду?
– Ну конечно, Дахи... – растерянно ответила Ева.
Глава 2.
Конечно, Ева расстроится не в том смысле, в каком буду страдать я вдалеке от неё, но в тот момент этих слов, сказанных нежным дрожащим голосом, мне хватило, чтобы сделать ещё шаг. Я переместил руки ей на плечи и потянул Еву к себе. В нос ударил её умопомрачительный аромат. Я обнял молодую жену своего отца, прижал к себе её стройный стан, который нисколько не изменился после первой беременности. Молодое женское тело в моих руках было напряжённым, неподатливым, настороженным, но я все равно стремительно терял остатки разума, и, услышав мягкое «Дахи...», в один миг слегка остранился и впился в её губы. Самые сладкие губы на свете – и я пил с них чистый яд. Кажется, если бы наш поцелуй длился дольше одного мгновения, то в конце я бы упал бездыханным, ибо для меня не было ничего более желанного и опасного одновременно. Целуя Еву, я терял душу.
Но она не дала мне погибнуть – решительно оттолкнула и по-детски закрыла рот ладошкой.
– Дахи, что ты творишь?! – пролепетала она в руку. Её личико наполнилось сожалением и страданием, глаза – ужасом, брови сомкнулись домиком. – О Господи, ну зачем ты это сделал?! Уходи... прямо сейчас уходи... Боже, что ты наделал... дурачок!
Я понял, что вижу её наедине в последний раз. И мне вдруг стало легко. Я знал, зачем это сделал. Потому что хотел.
– Я люблю тебя! Прости, я больше не мог...
– Уходи, – повторила она, не глядя на меня.
– Прощай, Ева.
Я поймал её последний взгляд на меня. Гневный, расстроенный, укоризненный. Я сделал гадость, потому что ей теперь будет стыдно смотреть в глаза мужу. Но это пройдёт, ведь она верна ему. А я смогу больше не воображать. Только вспоминать. Всю оставшуюся жизнь.
Вечером я сообщил отцу, что уезжаю. Он растерялся – наверное, ожидал извинений, а не прощания. Помолчав, спросил:
– Куда?
– Еще сам не знаю.
– Тогда поезжай в Россию. Зря, что ли, язык учил?
Я замер, пораженный этим странным предложением. Сначала оно показалось мне глупостью. Я хочу избавиться от своей безответной любви, а не ехать на родину той женщины, что стала ее предметом. Зачем? Бередить раны и растравлять без того измученную душу?
Я ответил отцу, что недостаточно хорошо выучил язык, но наутро мысли мои изменились. А что, если это настоящий выход? Так сказать, в омут с головой, и в то же время безопасно: Ева-то остается здесь. Я сам не знал, к чему это приключение может меня привести, но отец любил повторять, что Господь всегда ведет нас наилучшим путем, и не в наших силах заранее распознать все то благо, что ждет нас на нём.
После завтрака я снова получил аудиенцию у родителя, смиренно попросил у него прощения за вчерашнее поведение и выразил согласие отправиться в Россию с инспекцией тамошнего предприятия.
– Когда ты хочешь отправиться? – спросил он, вздохнув.
– Сегодня. Чем скорее, тем лучше.
– А как же твой русский?
– Там быстрее пойдет прогресс.
Отец побарабанил пальцами по столу.
– Не понимаю, зачем такая спешка. Хорошо бы тебе как следует сдать дела управляющему, попрощаться со всеми... мы могли бы устроить сегодня большой семейный ужин.
Я вздрогнул от этого предложения. Мне на обычном завтраке-то было непросто... Опять смущать и расстраивать Её своим присутствием, видеть, как Она старается вести себя как обычно, но при этом не смотреть на меня. Будто я пустое место. Разумеется, Ева ничего не сказала мужу. Я знал, что так будет. Она сама побаивалась отца и всех прикрывала от его гнева. Не от лживости, а от сострадания к другим – это точно. А тут такое... Я и сам не был уверен, что не пострадаю физически, узнай он о том, что я натворил вчера. Да что там, я тоже, на его месте, дал бы такому наглецу знатную затрещину, независимо от степени моего с ним родства.
– Ты дашь мне свой самолёт? – спросил я отца, проигнорировав предложение отложить отъезд.
– Это ни к чему. Лети на рейсовом.
Ну и ладно. Я кивнул, развернулся и пошел к себе руководить процессом сбора вещей. Не буду брать много: наверняка там совсем иначе одеваются. Не хочется быть белой вороной.
Я не остался даже на обед. Заказал билеты через интернет, поцеловал на прощание мать, Айшу и всех мелких и уехал в аэропорт. Так началась моя новая жизнь в далёкой северной стране. Полная открытий и сюрпризов. Я точно не случайно оказался там, но об этом речь впереди.
ЭВЕЛИНА
Я поставила на пол сумку с инструментами, маслами и прочими вещами и вставила ключ в дверь. Красивую, дорогую, изящно отделанную, как и всё в этом необычном СПА-комплексе. Необычном для того города, где я жила вот уже несколько лет и где никак не ожидала увидеть нечто подобное. От этого здания, а особенно внутренней отделки, веяло сказками 1001 ночи, волшебством, востоком, и все время казалось, что вот-вот из-за угла выглянет хитрый раскосый глаз джинна или край расшитого золотом наряда одалиски.
Честно говоря, когда я впервые пришла на собеседование на вакансию массажиста и увидела, как тут все красиво и богато отделано, то даже немного испугалась. Решила, что это заведение для состоятельных... кхм... джентельменов, а таковые непременно требуют к себе исключительного отношения, то есть выполнения всех прихотей. Однако ничего подобного мой наниматель не сказал в процессе разговора. Расспросил про мой опыт, образование, навыки в мануальной терапии. Поблагодарил, пообещал позвонить, протянул руку. Я не выдержала и, отчаянно краснея, проблеяла:
– Скажите, вы ведь не подразумеваете под массажем... мм... какие-то ещё услуги? Просто, чтобы не было недоразумений... я занимаюсь только массажем... и...
– Вы имеете в виду интим? – прямо и невозмутимо спросил интеллигентного вида мужчина в белой рубашке. – О, нет, разумеется, если бы было что-то подобное, я бы обсудил это с вами непосредственно. Нет, мы не оказываем услуги такого спектра нашим клиентам. Это запрещено законом. У нас только классические СПА-продедуры.
– Извините... – пробормотала я, краснея еще больше. Вот ведь дура! Обвинила ни в чем не повинного человека в сутенерстве... кошмар! Теперь мне точно не позвонят!
Но я ошиблась: через пару дней снова услышала в трубке строгий мужской голос, который пригласил меня прийти к нему с документами, и буквально не поверила своим ушам. Меня взяли! В это чудесное волшебное место, такое красивое, с хорошей зарплатой и полностью легальной деятельностью. Это просто чудо, можно больше не беспокоиться о документах в ближайшее время. Настоящий дар судьбы!
Мы с бабушкой несколько лет назад переехали в Россию из Донецка, и с тех пор жизнь наша была неразрывно связана с постоянной нервотрепкой по поводу миграционного статуса. Но теперь можно об этом забыть. Меня официально примут, у них есть разрешение на работу для таких, как я, и всё будет хорошо.
Первые дни на новом месте я никак не могла поверить в свою удачу – робела и терялась, как новенькая в своем деле, хотя занимаюсь этим уже больше пяти лет – с шестнадцати.
Я потомственный массажист и мануальщик, бабушка сама обучала меня всем премудростям профессии, потому что маме было не до того: она изо всех сил зарабатывала деньги, чтобы обеспечить нас троих. И отбоя от клиентов у неё никогда не было, так как она высококлассный специалист. А однажды на мамином профессиональном пути попался иностранец – француз. Как его занесло в нашу богом забытую сторонку – ума не приложу. Но моя мама ему полюбилась необыкновенно. Дядя Шарль не был каким-нибудь баснословным богачом – простой 40-летний дантист из Тулузы – но жильё имел и с хлеба на воду не перебивался. А моей маме, родившей меня в 18, на тот момент исполнилось всего лишь 35, и женщина она была в самом соку. Потому что массаж требует много сил и заставляет держать себя в форме. В общем, увёз месье Боннар мою матушку во Францию, а мы с бабулей вскоре собрались в Россию.
Однако время шло, я приживалась в коллективе – правда, медленно, так как, из-за учебы на фельдшера, могла работать только вечером, но верно – и постепенно стала чувствовать себя в мраморном дворце, как дома. Сотрудники, которые работали с самого открытия, утверждали, будто наш комплекс под загадочным названием «Ева» (загадочным – потому что никто из работников никогда не видел даму, давшую этому заведению своё имя) раньше был заброшенной фабрикой, которую несколько лет назад выкупил какой-то богатый иностранец и полностью переделал под новое предназначение. Теперь уже ничто не напоминало о тех временах: и фасад, и все внутренние помещения обрели новую, прекрасную жизнь.
С тех пор хозяин ни разу не появлялся на объекте с проверкой, но месяц назад неожиданно прислал ревизора. Своего сына. Чудное иностранное имя – Дахи Насгулл – будоражило кровь и умы женской части коллектива, однако молодой господин не спешил являться народу. Закрылся в кабинете директора и проверял отчетность за три года. Мы уже почти потеряли к нему интерес, как вдруг...
Глава 3. ЭВЕЛИНА
– Вы поздно, – неожиданно прозвучал за моей спиной низкий мужской голос с необычным акцентом.
От испуга я уронила ключ, но не успела даже наклониться – длинная жилистая рука со скоростью молнии метнулась вниз и подала мне его.
– Извините. Напугал?
Я повернулась всем корпусом и невольно замерла, разглядывая высокого худощавого молодого человека с короткими иссиня-черными волосами, такой же щетиной и смуглой кожей. Он был симпатичный. Как все восточные мужчины, одной своей непохожестью на наших соотечественников, уже пленял любой женский взор. Сам молодой хозяин (а это, несомненно, был он – больше некому) тоже внимательно изучал меня, осматривая с головы до ног.
– Спасибо... – пробормотала я, смущенно опуская глаза и внезапно, несмотря на вполне целомудренный наряд, чувствуя себя голой под его оценивающим взглядом. На мне были широкие джинсы, майка и просторная рубаха поверх неё, но глаза молодого человека пылали так, будто я стояла там в одном нижнем белье.
– Пожалуйста, – ответил он почти по слогам, и мне показалось, что в его молодом голосе появилась легкая хрипотца.
Мне вдруг стало жарко, щеки мои пылали, взгляд прилип к полу. Всё же я заставила себя взглянуть на молодого хозяина и выдавить улыбку:
– Ещё раз спасибо! И... до свидания!
Подхватила сумку и уже занесла ногу, чтобы рвануть прочь, но низкий голос остановил меня на полушаге:
– Как вас зовут?
Я выдохнула:
– Эвелина.
– Эвелина? – потрясённо переспросил молодой человек. – Эва..?
– Так меня никто не называет... – пролепетала я, не понимая, чем он так взволнован. – Скорее Лина... но это только близкие люди...
По выражению его глаз я поняла, что он не всё понял из моей речи – слегка нахмурился, в лице появилась растерянность.
– Я... пойду?
– Поздно. Вас... отвезти?
Я обомлела. Меня?! Отвезти? С каких пор директора подвозят обслуживающий персонал? И тут же сама ответила на свой вопрос: с тех пор, как хотят что-то получить. Это было обидно: по моему глубокому убеждению, боссы не спят со специалистами – только с планктоном, который легко заменить. А я считала себя специалистом... Что ж, значит, взгляд молодого босса на этот вопрос отличается от моего. Как бы там ни было, я не планировала ни прыгать в постель начальства, ни увольняться со своей любимой работы, поэтому активно замотала головой:
– Нет, спасибо, я доеду сама.
Мистер Насгулл спокойно кивнул и сделал шаг в сторону, чтобы освободить мне путь. И я пошла. Быстрым шагом. Очень быстрым. Самым быстрым, какой можно развить с полной сумкой в руках. И до поворота к выходу чувствовала на спине тяжелый взгляд. Надо перестать задерживаться на работе так допоздна!
Дома меня ждал остывший ужин и взволнованная бабушка.
– Линочка, ну где тебя носит? Я ж уже волноваться начала!
– Прости, бабуль, сегодня один клиент задержал. Опаздывал, но так просил его дождаться, так просил...
– Ой, дотсю, – вздохнула моя прародительница, – всем не поможешь! Надо себя беречь...
Она всегда так говорила, а я всегда согласно вздыхала, но всё равно делала по-своему.
– У тебя же учеба с утра, надо ж высыпаться, набираться сил... – завела бабуля свою любимую пластинку. – А то быстро кончится вся энергия и хватанешь чего-нибудь от клиента.
Её ворчание не раздражало меня: я знала, что она желает мне всего самого лучшего, и что эти её правила написаны кровью поколений массажистов и мануальщиков, но всё же продолжала верить в себя и своё ощущение себя. Я выдержу. У меня хватит сил.
Сегодняшний мой последний клиент Евгений Николаевич Шубин производил впечатление сильного человека. Он был успешным адвокатом чуть за сорок. Брался за самые сложные дела и с блеском выигрывал их. Очередь клиентов к нему заканчивалась за горизонтом, и в деньгах он не знал нужды – но и тратить не успевал. И только я знала, как забиты у него все мышцы плеч и шеи, как искривился позвоночник под неподъемной тяжестью взваленных им на себя дел, как из-за этого одна половина спины явно возвышается над другой даже в полностью расслабленном положении лежа на животе. Да он вообще до моих сеансов расслабляться не умел. Забыл, как это делается. А отсюда проблемы и с почками, и с поджелудочной, и с кишечником – и целый букет других заболеваний.
И какое же это счастье – видеть на лице вечно нахмуренного, измученного, усталого человека блаженную улыбку, почти умиление..! Во время массажа, особенно первых сеансов, он так кричал, что даже мой коллега, обитавший за стеной – Валерий Федорович, опытный массажист со стажем более 20 лет – пугался и спрашивал меня потом, что я такое делаю с адвокатом. Калёным железом, что ли, прижигаю? Я смеялась: нет, все как обычно – проминаю плечи, разрабатываю закаменевшие лопатки, массирую шею у основания черепа... Зато после этой ужасной пытки Евгений Николаевич снова начинал чувствовать себя человеком. Моложе если не на 20, то на 10 лет точно. В результате вёл он себя со мной как с любимой дочерью: разговаривал очень ласково, оставлял большие чаевые, а при случае даже и обнимал. Абсолютно целомудренно. В моей практике почти не случалось такого, чтобы клиенты пытались вступить со мной в отношения романтического характера. Потому что я хорошо делаю массаж. Не эротический, а лечебный. И это моя отрада и спасение. Была, до поры-до времени. Но об этом речь впереди.
Перед сном я залезла в душ, и когда горячие струи ударили по телу, очищая, согревая и расслабляя после тяжелого дня, я вдруг вспомнила молодого хозяина и его огненный взгляд. Давно так на меня не смотрели мужчины. Откровенно говоря, я даже не помню, смотрели ли они так на меня когда-нибудь. На родине я была еще слишком мелкой, а здесь... здесь я превратилась просто белку в колесе: учеба-работа-сон.
У меня был всего один выходной в неделю – воскресенье, и я посвящала его отдыху и сбору энергии для следующего трудового круга. Занималась йогой, медитировала, делала Мантэковские упражнения. Изредка брала 1-2 клиентов, но только по очень большой необходимости и если человек мне нравился. Был, например, у меня мальчик-ДЦПшник Русик. Светлое и доброе существо, трогательное до невозможности. Он жил с родителями в области, они бывали в городе наездами, и когда получалось, приходили на массаж на буднях, но порой я брала его и в воскресенье. Просто не могла отказать. После моих сеансов ему становилось заметно легче – он расслаблялся, начинал улыбаться и шутить. Например, что, когда выздоровеет, то непременно женится на мне и будет всю оставшуюся жизнь носить меня на руках. У меня от таких слов всякий раз на глаза наворачивались слезы. Русику было 15, и он уже никогда не выздоровеет.
А вот молодой хозяин СПА-комплекса вызывал у меня совсем другие чувства. Он был скорее похож на хищника – гепарда или пантеру. От его взгляда тряслись поджилки. Конечно, может быть, он ничего такого и не имел в виду, когда предлагал подвезти меня до дома, и вовсе не раздевал глазами, но ощущала я себя именно так. Жертвой на чужой охоте. А еще от него необыкновенно и очень приятно пахло. Что-то свежее и одновременно пряное. Как будто мускус смешали с цитрусом и приправили бергамотом – или что-то в этом роде. Ни сигаретного, ни алкогольного аромата от него не исходило. Только парфюм, и весьма изысканный. Пожалуй, я бы не отказалась понюхать этого молодого восточного мужчину ещё разок. Но, конечно, это было бы неразумно с моей стороны.
Уже засыпая, я подумала, что стоило бы рассказать бабуле об этом неожиданном столкновении с начальством и получить от нее какой-то мудрый материнский и профессиональный совет, но усталость смежила мне веки, и я просто провалилась в сон.
