Текст книги "Сердцу не прикажешь"
Автор книги: Мари-Бернадетт Дюпюи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– Бернар, уместно ли это? Я только что похоронила отца, и у меня нет настроения веселиться.
– Элен, тебе это пойдет на пользу, и мсье Монсеваль сказал бы тебе то же самое! Ты замкнулась в себе, зациклилась на мыслях о том, что сама ты считаешь своими неудачами. Я очень обижусь, если ты не придешь! Так что у тебя всего десять дней, чтобы купить себе умопомрачительное платье!
– А Александр? Ты с ним уже говорил?
– Да, и он сразу согласился. Дорогая, представь, как будет приятно Веронике видеть своих маму и папу вместе! Там будут еще дети, которых она знает, и, разумеется, мои Бертран и Натали.
– Я подумаю, Бернар. Очень мило с твоей стороны, но дай мне немного времени на размышления.
Вечером, уложив Веронику, Элен предложила мужу чаю с мятой. Александр согласился не без удивления, потому что обычно он уходил, стоило девочке уснуть.
Они прошли в гостиную. Элен поставила запись произведения Моцарта, одного из своих самых любимых композиторов, и села напротив мужа.
– Александр, я хочу с тобой поговорить. Пока мы были в Вендури, я много думала… Мне и раньше приходило в голову, что мы могли бы переехать туда насовсем. Вероника обожает старый дом, и Прованс ей тоже очень нравится. Как бы ты поступил, если бы я решилась на переезд?
– Я бы поехал вслед за вами, – без колебания ответил мужчина. – Я не смогу жить в разлуке с дочкой.
Элен невесело усмехнулась. Она ожидала именно такого ответа, но слова Александра тем не менее ее ранили.
– Значит, между нами все кончено!
– Потому что ты так решила, Элен. И я не сказал, что смог бы жить вдали от тебя. Хотя, если честно, при нынешних обстоятельствах я часто задаюсь вопросом, не проще ли для меня было бы вообще тебя не видеть?
– В таком случае к Бернару и Сандрин ты пойдешь один. И возьмешь с собой Веронику. Я не хочу лишать ее праздника. Она так любит танцы и веселье…
– Элен, почему бы тебе не пойти с нами? Я буду очень рад, если рядом со мной будут и жена, и дочь. Притворяться счастливой семьей на людях нам не впервой, так чего бояться?
Молодая женщина передернула плечами, взволнованная серьезным взглядом, обращенным на нее. Глаза Александра всегда имели над ней непостижимую власть…
– Не в этом дело. Меня попросту не прельщает перспектива целый вечер находиться в обществе людей, которым хочется веселиться. А я, как обычно, буду чувствовать себя одинокой, даже если ты будешь рядом! Особенно если ты будешь рядом…
Она напряглась, сдерживая слезы, потом пробормотала:
– Я столько плакала, Александр, когда ты вернулся, но был не со мной! Я не имею права на счастье! И вот ты рядом, и мне так хочется возвратиться в прошлое, чтобы я могла тебя обнять, но это невозможно!
– Не плачь, моя дорогая Элен! Любовь моя, не надо!
Он стиснул кулаки, подавляя желание к ней прикоснуться. Смотреть, как она страдает, и не иметь возможности помочь было для него мучительно больно. И все же он не смел даже обнять ее.
– Элен!
– Уходи, Александр! Пожалуйста, уходи!
Ему пришлось подчиниться. Александр ушел, унося с собою в ночь образ этой отчаявшейся женщины, которая когда-то принадлежала ему. Он желал ей помочь, согреть своей любовью – но как? Она снова его прогнала. Она постоянно гонит его от себя… Дорого же приходится ему платить за былое жестокосердие! Что ж, как говорит народная мудрость, что посеешь, то и пожнешь…
– Элен, я люблю тебя. До завтра!
Если занят с утра до вечера, десять дней проходят быстро. На приглашение Сандрин и Бернара Элен ответила нерешительно: «Хорошо, я приду». С Александром они условились, что в назначенный день, в три часа, он зайдет за ней и Вероникой. Пока дочка плескалась в ванной, Элен присела на кровать и стала наблюдать за ней через оставленную открытой дверь.
– У тебя будет такое красивое платье! – послышалось из ванной сквозь хлюпанье воды.
– Мне очень приятно, что тебе нравится, дорогая! Твое тоже очень красивое.
Элен не поскупилась на расходы. Дочке она купила хлопчатобумажное платье в цветочек с симпатичными оборками на юбке. Расцветка в пастельных тонах очень шла к смуглой коже девочки. Элен не сомневалась, что в этом романтическом платьице ее чернокудрая красавица будет особенно хороша.
– Мам, а почему папа больше не живет с нами?
В первый раз Элен услышала из уст дочери этот вопрос. Она замерла от неожиданности, потом постаралась подыскать слова, которые удовлетворили бы ребенка:
– Это потому, что отсюда до школы далеко и ему так удобнее.
– Но, когда в школе каникулы, он сможет ночевать у нас?
Чтобы не врать, Элен пришлось придумать отвлекающий маневр:
– Давай помогу тебе ополоснуть волосы!
Она вошла в ванную и пощекотала дочку сквозь мыльную пену, которая доходила той до самого подбородка.
– Вéро, тебе придется поторопиться! Надо еще одеть тебя и причесать. Поговорим потом. Твой папа тебя обожает, и это замечательно, правда?
Вероника брызнула на мать водой и расхохоталась. На Элен был пеньюар, поэтому она и не подумала отстраниться. Они с дочкой часто подтрунивали друг над другом, много играли и смеялись. Да и эта суббота началась радостно, как и подобает праздничному дню: в небе ярко светило солнце, сад сплошь покрылся цветами. Разве может быть настроение не радостным?
– Перед выходом нарвем для Сандрин цветов? – предложила она дочке.
Вероника от удовольствия захлопала в ладоши. Элен, которая как раз помогла ей выйти из ванны и начала ее вытирать, не удержалась, чтобы не расцеловать ребенка.
– Солнышко мое, я так сильно тебя люблю!
На несколько часов забыть все тревоги, все страхи и улыбаться, наслаждаться свежим воздухом, красотой окружающей природы… Элен ощутила, как поток жизненной энергии наполняет ее худенькое тело. По спине пробежала дрожь странного нетерпения…
– Элен, ты выглядишь божественно!
Сандрин встретила подругу этим восторженным возгласом. Бернар поспешил к ним присоединиться.
– Александр, твои дамы затмевают солнце! Вероника – такая же красавица, как и ее мать!
Элен попыталась возразить, сказала, что комплимент совершенно ею не заслужен. На самом же деле в этом длинном, до лодыжек, платье из струящейся легкой ткани глубокого зеленого цвета с синеватым отливом она была похожа на красавицу сирену. Наряд выгодно оттенял ее белую кожу и золотистые волосы. Сад, в котором проходило празднество, был со вкусом украшен, и в нем собралось уже около трех десятков гостей, развлекавших друг друга разговорами и шутками.
Элен чувствовала себя неловко, поскольку успела отвыкнуть от общества. Несколькими годами ранее, когда она еще давала концерты, то же чувство Элен испытывала перед выходом на сцену. В саду у Бернара и Сандрин было не так многолюдно, как в концертном зале, но и теперь все взгляды немедленно обратились на вновь прибывшую супружескую чету – на нее и Александра. Супруг Элен был сегодня в элегантном черном костюме и белой рубашке. Глядя на его по-мужски красивое, гармоничное лицо, Элен невольно вспомнила времена, когда он носил сутану священника. Взгляд его черных глаз – проницательный и магнетический, наводящий на мысль о каком-то тайном горе, – придавал Александру неотразимое обаяние.
– Аперитив, Элен? – предложил Бернар, от которого не укрылось замешательство молодой женщины. – Хочу представить тебя своим друзьям.
– Так ли это необходимо? – шепотом спросила Элен.
Александр инстинктивно взял жену под руку. Это прикосновение подействовало на Элен успокаивающе, и она не отняла руку.
– Элен, посмотри на Веронику! Она так любит играть с другими детьми!
И действительно, девочку уже приняли в веселую детскую компанию, в которой верховодили Бертран и Натали, дети доктора. Сандрин устроила все наилучшим образом: коктейли, холодные закуски, овощная нарезка и тосты были поданы на длинном столе, покрытом белой скатертью. Хорошая музыка, смех, гул разговоров – эта атмосфера праздника располагала к расслаблению и приятному общению.
Бернар решил, что долгие официальные представления не понадобятся. Среди гостей были их общие с Элен знакомые, а также родители учеников ее музыкального класса. Поэтому, взяв ее за руку, молодой доктор провозгласил:
– Дамы и господа, давайте поприветствуем очаровательную Элен Монсеваль, прославленную пианистку, которая оставила сцену ради того, чтобы передать свои умения нашим дорогим детям!
Послышался одобрительный шепот, вежливые аплодисменты. Порозовевшая от смущения Элен с укором посмотрела на Бернара, но тот, смеясь, отмахнулся:
– Думаю, пара новых учеников тебе не помешает!
К ним подошел красивый мужчина. Высокий, кареглазый, с волнистыми каштановыми волосами и мужественными чертами лица, он с первого момента производил очень приятное впечатление. Поклонившись Элен, он взял ее руку, едва ощутимо коснулся ее губами, а потом сказал:
– Элен Монсеваль! Я счастлив выразить наконец вам свое восхищение и благодарность за удовольствие, которое я получал на ваших концертах!
Голос у него был низкий, немного хрипловатый. Элен растерялась и не знала, как ей себя вести. Александр нахмурился: происходящее ему совершенно не нравилось. Незнакомец между тем продолжал весьма учтиво:
– Я был на двух ваших концертах несколько лет назад. Ваше мастерство, присущая вам блестящая техника исполнения… И, когда вы играете, сразу чувствуется, что вы делитесь с публикой частичкой своей души! Очень жаль, что вы оставили сцену…
– Благодарю вас, – только и смогла прошептать Элен.
Сандрин, как раз проходившая мимо с блюдом, воскликнула:
– А, Кентéн, вижу, вы с Элен уже познакомились. Наконец твое давнее желание исполнилось!
Эта фраза магическим образом вернула Элен самообладание. Она обратилась к своему поклоннику:
– Где именно вы меня слушали, мсье?
– В Париже и Бурже. Вы тогда были в белом платье и так походили на ангела! Ангела, одержимого страстью к музыке.
– Тогда я была молода…
– Поверьте, вы совершенно не изменились! Но почему вы перестали концертировать?
– Двумя словами на этот вопрос я не смогу ответить.
Александр молча слушал их диалог. Ревнивец по натуре, он все же не хотел показывать жене, насколько этот мужчина и его поведение ему неприятны, поэтому воспользовался простым предлогом, чтобы ее отвлечь:
– Дорогая, мы должны отдать должное приготовленным Сандрин деликатесам! Идем к столу!
– Как пожелаешь…
Кентен Мейро последовал за ними, держась на некотором расстоянии. К нему тут же подошла привлекательная девушка, и он не смог уклониться от беседы. Когда Бернар, которому хотелось, чтобы все гости чувствовали себя комфортно, подошел к Элен и Александру, он сразу заметил, что между ними что-то произошло.
– Друзья мои, что скажете о кулинарных талантах моей обожаемой супруги?
– Они достойны высочайших похвал! – с легкой улыбкой заверила его Элен.
Зазвучала новая мелодия, и на лужайку вышли первые пары, желающие потанцевать. Сгущались сумерки, и в саду зажглись развешанные на деревьях разноцветные фонарики.
Доктор подал Элен руку:
– Прошу, подари мне этот медленный танец!
Она согласилась, хотя бы уже для того, чтобы оказаться подальше от Александра. Тот со вздохом взял очередной бокал шампанского. Он чувствовал себя ужасно одиноким среди этих людей, с виду таких беззаботных и счастливых. Метрах в двадцати от него Элен танцевала с Бернаром. Молодая женщина сразу же рассказала своему доктору и другу о размолвке, которая только что произошла между ними с Александром.
– Я что-то такое и подозревал, – отозвался Бернар. – Поэтому и пригласил тебя на танец. Неужели хотя бы на один вечер вы не можете заключить мир?
– Не наша размолвка меня расстраивает… Хуже то, что я не могу найти в себе ни капли любви, которую когда-то к нему испытывала! Это убивает меня, потому что Александр – отец моего ребенка, и ради Вероники мне бы хотелось, чтобы мы стали настоящей семьей…
– Настоящей семьей? При том, что у вас с ним нет интимных отношений? Прости меня за откровенность, Элен, но сейчас я говорю с тобой как врач…
– Я не сержусь. Наоборот! Мне кажется, если бы я смогла преодолеть это препятствие, все было бы возможно…
– Элен, помни: ты – женщина! Еще молодая, желанная! Посмотри хотя бы на моего друга Кентена – он с тебя глаз не сводит! Александр, наверное, с ума сходит от ревности. Он ведь любит тебя…
– Я знаю! Он только что устроил мне сцену из-за этого мужчины…
– Отлично его понимаю. Кентен Мейро – твой преданный почитатель. По профессии он – судья и живет в Шаранте.
– Очень красивый мужчина, – прошептала Элен. – Такой воспитанный и галантный!
– Элен, ты играешь с огнем! Может, ты и не заметила, но Александр сегодня пьет больше обычного… Подумай и о Веронике: она еще слишком мала, чтобы понимать, из-за чего вы все время ссоритесь, сходитесь и расходитесь.
– Спасибо за предостережение, Бернар, но ты должен бы уже знать, что для меня счастье моей дочери – на первом месте!
Чуть раздраженная, Элен высвободилась из объятий друга. Бернар не обиделся, так как знал, насколько она эмоциональна и как переменчиво ее настроение. Элен направилась было на террасу, к детям, но чьи-то теплые руки поймали ее чуть ли не на лету:
– Дорогая мадам Монсеваль, прошу, не откажите мне в этом танце!
Это был Кентен. Элен не захотела, да и не смогла бы отказаться: приятно было видеть, с каким восхищением он на нее смотрит. С тех пор как она стала матерью, знаки внимания со стороны какого-нибудь мужчины так ее не волновали, и это волнение делало ее еще более соблазнительной.
– Мадам, вы позволите мне называть вас по имени? Оно такое красивое! И прекрасно вам подходит.
– Если хотите, конечно…
– Элен, я безмерно счастлив, что могу наконец быть с вами рядом, слышать ваш голос!
– В нем-то как раз и нет ничего экстраординарного.
– Вы заблуждаетесь…
Они все кружились и кружились в танце, не сводя друг с друга глаз. Слегка одурманенная шампанским, польщенная вниманием этого загадочного мужчины, Элен чувствовала, что возрождается к жизни. Там, где не преуспели покорная любовь и терпение Александра, любезные речи нового знакомого возымели эффект. Элен начала улыбаться, шутить.
– Вы очаровательны! – нашептывал ей Кентен. – Ваш супруг – счастливец, мадам!
Эти его слова вернули Элен к реальности, и она пожала плечами:
– О, мой супруг…
– Вы с ним не счастливы?
Он обнял ее чуть крепче, покоренный ее особым шармом, подчиняясь той власти, какую Элен, сама того не зная, имела над мужчинами.
– Это вас не касается, мсье…
– Зовите меня Кентен. И прошу простить за нескромность. Думаю, это у меня профессиональное…
Улыбаясь, Элен попыталась высвободиться, но партнер по танцу продолжал ее удерживать, хотя и нежно.
– Прошу, не уходите! Я даже надеяться не мог, что мы когда-нибудь встретимся. И вот этот танец…
Он сопроводил свои слова страстным взглядом, таким красноречивым, что молодая женщина перестала противиться. Александр тем временем скрылся из виду. Будучи уверенной в том, что муж все еще на нее сердится, Элен с сожалением рассталась с судьей и подошла к Сандрин. Хозяйка дома как раз расставляла на столе креманки с мороженым.
– Элен, я вижу, Кентен от тебя без ума!
– Возможно… Не подскажешь, где Вероника?
– Там же, где и все дети! Александр решил разжечь на лугу большой костер и увел их с собой. Хочешь мороженого?
– С удовольствием попробую его!
Александр ушел бы куда угодно, лишь бы не видеть жену в объятиях Кентена Мейро. Сгорая от ревности и обиды, он решил побыть с Вероникой. Девочка играла со своими друзьями – Натали и Бертраном. Щеки у нее раскраснелись, волосы растрепались, красивое платьице было в пятнах от сока – словом, веселье было в самом разгаре. Едва завидев отца, Вероника побежала ему навстречу. Александр подхватил ее и закружил, как это было у них в обычае.
Он не имеет права следить за Элен… Эта мысль была для него мучением, жестокая в своей очевидности. Она не принадлежит ему больше, он не может сделать ее счастливой…
Новое служение – а именно так Александр относился к своей работе учителя – приносило ему огромную радость. Поэтому, опустив Веронику на землю, он охотно остался с ней и ее товарищами по играм. Двое ребят к тому же были его учениками. Начали с разговоров, потом кто-то предложил разжечь костер. Бертран сбегал к отцу спросить разрешения. Доктор не только позволил, но и посоветовал сделать это на соседней лужайке.
Скоро желтые языки пламени рассеяли темноту и к небу взметнулась песня. Дети пели песни, которые выучили в школе, и бывший священник своим хорошо поставленным, низким голосом подхватывал припев. Сколько раз приходилось ему организовывать такие вот сборы на лоне природы! Несмотря на терзавшую его ревность, в памяти всплыли приятные воспоминания – прогулки выходного дня с детьми, походы в горы Эстерель и Пиренеи… Все это было до Элен, до того, как он открыл для себя это мучительное чувство – любовь.
Вдруг вспомнилась их с Элен первая встреча – в Вендури, возле пресбитерия.
На краю лужайки, там, куда падал свет из окон, появился силуэт Элен. Александр замер от волнения. В этот момент он и сам не знал, ненавидит он ее или любит. Она сделала несколько шагов ему навстречу, но кто-то ее остановил. Снова этот Кентен Мейро!
На глазах у Александра этот мужчина взял Элен за руку и повел к танцующим. Призывно улыбнувшись, она послушно дала себя увлечь туда. Эта улыбка теперь стояла у бывшего священника перед глазами – как удар в самое сердце, как оскорбление. Она означала одно: «В мире есть и другие мужчины… Мужчины, которые смогут сделать меня счастливой!»
Долгое время Александр не мог оправиться – как боксер, оглушенный ударом противника. Потом в нем вскипела ярость. Элен принадлежит ему, и он не позволит какому-то чужаку ее соблазнить! Пошатываясь, он встал и тут же почувствовал, как кто-то хватает его за плечо: Бернар угадал его мысли и решил предотвратить скандал.
– Замечательный у вас получился костер, Александр! Дети так рады!
– Отпустите меня! Нам с этим типом, который ухлестывает за моей женой, надо поговорить по-мужски!
– Спокойнее, старина! Я не хочу никаких недоразумений в моем доме! Тем более что ваша дочь на вас смотрит.
– Пожалуйста, побудьте с ней пять минут! Всего лишь пять минут! Успокойте ее… А я пока разыщу Элен!
Бернар попытался возразить, но Александр его оттолкнул.
– Александр, прошу, не делайте из себя посмешище!
Натали позвала отца, и Бернару пришлось подойти к детям. Он видел, как муж Элен направился к освещенной террасе.
Вот уже несколько минут Элен жила как во сне. Стоило ей оказаться в объятиях Кентена – и прошлое померкло. Она успела забыть, как это приятно – ощущать себя женщиной, принимать знаки внимания от мужчины, о котором ты ничего не знаешь и который без конца нашептывает тебе комплименты.
– Элен, мне так хочется увезти вас далеко-далеко, вернуть вам вкус к жизни, желание улыбаться!
Она прикрыла глаза. Теплые, ласковые руки судьи уже поглаживали ее плечи. Ее тело словно бы оживало, волны удовольствия порождали в нем дрожь и трепет. Как приятно будет впасть в забытье, которое уже близко, так близко…
Кентен увлек ее в сторону, в тень сиреневого куста. Обычно такой сдержанный, сейчас он совершенно себя не контролировал. Молчаливая, томная женщина, которую он сжимал в объятиях, была похожа на заблудившееся дитя, нуждающееся в утешении и ласке, нуждающееся в заботе. Он ощущал в ней неподдельное горе, глубокую усталость от жизни. Элен – артистка, нежная душа, и в то же время – прекрасная сирена, чей аромат сводит с ума…
– Элен, я совершенно вами очарован!
Их губы оказались в опасной близости. Кентен слегка наклонился, забыв обо всех своих принципах. Он знал, что эта женщина замужем, но разве можно устоять перед ее волнующим призывом?
Хотя бы на пару секунд забыть о долге и приличиях… поцелуй, один-единственный поцелуй! Подавляя волнение, он прижался губами к ее губам. Она не сопротивлялась… Но уже в следующее мгновение Александр налетел на целующихся и жестко оттолкнул их друг от друга. Кентен получил удар кулаком в грудь. Элен вскрикнула от испуга, однако пощечина заставила ее умолкнуть.
– Мы уезжаем немедленно! Ты успела показать себя во всей красе…
Молодая женщина последовала за мужем, сгорая от стыда. Эту сцену наблюдали несколько гостей, в том числе и хозяйка дома. Кентен Мейро предпочел с видом уязвленного достоинства отойти в сторону, бросив на Александра гневный взгляд. Он не мог не понимать, что виноват, а потому промолчал. К нему уже спешил Бернар. Предчувствуя неладное, доктор поручил своему приятелю присмотреть за детьми и бегом бросился к террасе. Прежде чем у него появилась возможность задать вопрос, он увидел, как Элен берет со столика свою сумочку и жакет. Александр с перекошенным от злости лицом держал ее за руку.
Сандрин вкратце рассказала мужу, что произошло. Взгляд у нее при этом был встревоженный.
– Бернар, пусть Вероника останется у нас на ночь. Иди и скажи об этом Элен и Александру. Так будет лучше для малышки. Александр меня пугает!
Муж с ней согласился и подошел к родителям Вероники. Сандрин и Кентен издалека наблюдали за происходящим. Диалог был кратким. Элен несколько раз коротко кивнула, при этом вид у нее был испуганный.
– Мне жаль Элен! – прошептала супруга доктора. – Бедняжке не повезло… Ее жизнь похожа на плохой роман.
– А ведь она заслуживает счастья! – поддержал ее Кентен. – Такая женщина…
Сандрин посмотрела на него укоризненно. У Александра немало недостатков, однако судья сыграл в этой сцене не самую выигрышную роль. Кентен правильно понял этот взгляд:
– Простите меня, Сандрин. Я вел себя по-идиотски. Те гости, которые наблюдали эту сцену, наверное, уже вообразили какую-нибудь мрачную историю с адюльтером. А ведь это не так! Я просто потерял голову!
Сандрин промолчала, чтобы не выдать своего удивления. Кентен Мейро – и вдруг потерял голову? Это совсем не в его стиле…
Глава 11
На волнах желания
Александр медленно вел авто по дороге на Ульгат. Их отъезд был похож на бегство. Супруги согласились оставить Веронику у Бернара с Сандрин: вряд ли атмосфера конфликта пошла бы девочке на пользу. Да и сама Вероника наверняка обрадуется такому сюрпризу. Им же предстояло серьезное выяснение отношений, оба это прекрасно понимали. Когда Элен последовала было за Александром к выходу, Бернар удержал ее за локоть:
– Элен, я уверен, ты до сих пор любишь своего мужа. И нарочно спровоцировала его ревность. Теперь послушай моего совета: будь с ним помягче, обними, поцелуй. И ты увидишь, как все изменится!
Молодая женщина закрыла глаза. Голова у нее шла кругом. Элен не верилось, что можно оживить давно затухшую страсть. С Кентеном все было по-другому… Он сумел убаюкать ее льстивыми речами, сумел всколыхнуть давно уснувшие чувства… Александр на интуитивном уровне почувствовал, что происходит с женой. А уж увидев, как она целуется с другим, совсем потерял над собой контроль. Уязвленное самолюбие и ударившее в голову спиртное превратили его в свирепое существо, способное напасть на соперника и дать пощечину жене. Элен смотрела на него и не узнавала… Уже сидя в машине, оба долго молчали, всматриваясь в ночной пейзаж и будучи совершенно не в состоянии получить удовольствие от красоты спящих полей, деревень и рощ Нормандии. Александр открыл окно, впуская в салон ветерок, в котором явственно чувствовались ароматы свежескошенного сена и луговых трав. И этот запах вызвал у него не самые приятные ассоциации.
– Прекрасная ночь для любви! – язвительным тоном заметил он. – И тот тип этим воспользовался! Хотя тебе, похоже, понравилось с ним обниматься. Ты совсем не изменилась, Элен, – все так же готова броситься на шею первому встречному!
– Приятно, знаешь ли, оказаться в обществе мужчины, который никогда не делал мне больно! И я совсем его не боялась… Меня саму это удивило.
Элен старалась разозлить его еще больше – из-за некрасивой сцены и ее возможных последствий, а особенно из-за пощечины. Щека до сих пор саднила. Александр спросил резко:
– Значит, ты боишься меня?
– Признайся, что у меня есть на это основания. Ты дал мне пощечину, прилюдно!
– Было бы разумнее позволить тебе целоваться при всех с каким-то хлыщом? Значит, с ним ты это можешь, а я уже два года не могу дождаться от тебя малейшего… Мне хватило бы капли нежности с твоей стороны! Мимолетного поцелуя… Но нет! Даже в этом ты мне отказываешь!
– Мне очень жаль, но я не могу! И виновато во всем наше прошлое. Кто может меня упрекнуть за сегодняшнее, кто? Да, я поступила нехорошо, но я об этом не жалею. Этот мужчина нашел ко мне подход, сумел внушить доверие…
Александр был настолько разъярен, что пропустил поворот направо. Элен сухо указала на это. Он ответил криком:
– Ну конечно! Я ни на что не гожусь! Даже до дома доехать не в состоянии! Да я мог бы убить этого типа, когда увидел, как он тебя тискает! Ты меня скоро с ума сведешь, Элен! И если я не впишусь в следующий поворот, тем лучше – умрем вместе!
Он ударил по тормозам, уронил голову на руль и заплакал. Снаружи доносился монотонный стрекот сверчков, похожий на меланхолическую музыку. Элен вдруг стало жалко мужа.
– Александр, ну почему все это с нами случилось? Мне так хочется тебя простить!
Она протянула было руку, чтобы погладить мужа по шее, но уже в который раз удержалась от проявления сочувствия.
– Давай поедем к морю, – дрожащим голосом попросила она. – Эта дорога как раз туда ведет!
Он выпрямился, окинул ее внимательным взглядом:
– Ты правда этого хочешь?
– Да. Хочу побродить по пляжу…
Вечный шепот океана моментально успокоил Элен. Пока они ехали, Александр не проронил ни слова. Как знать, может, и он тоже вспоминал об их с Элен былой страсти, когда постелью им служил мелкий песок вандейских дюн?
Остановились они на открытом месте, недалеко от полоски пляжа. В этот поздний час отдыхающие уже спали за решетчатыми ставнями своих вилл.
– Спасибо, Александр! – прошептала молодая женщина.
Она вышла из машины, даже не взглянув на него, и нетвердой походкой направилась к морю. Волны можно было рассмотреть даже в темноте – их серебристые пенные гребешки блестели под луной. У Элен было чувство, будто она идет по туго натянутому канату.
Она пыталась удержать равновесие, и пустота под ногами пугала ее настолько же, насколько и манила. По одну сторону была незамысловатая жизнь и любимая дочка, по другую – пропасть смутных ощущений, немой крик тела, лишенного любви…
Волнение, испытанное ею в объятиях Кентена Мейро, – почувствует ли она еще когда-нибудь нечто подобное? И означает ли это, что она должна бросить мужа, с которым они только изображают счастливую семейную пару?
– Элен!
Александр шел за нею следом. Он испугался, увидев, что она идет прямо к воде. Молодая женщина не обернулась. Знакомый голос, ее зовущий, был похож на призыв привидения, от чьего преследования ей никогда не избавиться. И только соприкосновение с холодной водой вернуло ее в настоящее.
– Элен, дорогая! Что ты делаешь?
Накатившая волна достала ей чуть ли не до груди, но Элен не сдвинулась с места.
– Я хочу умереть! – всхлипнув, произнесла она.
Встревоженный Александр схватил ее за руку. Она дернулась, увернулась, сгорая от странного внутреннего жара. Он вошел в воду, но удержать ее не смог. Элен осела на песок и, опираясь на локоть, подставила лицо пенистой, соленой и горьковатой на вкус волне. Вся мокрая, с закрытыми глазами, она была похожа на выброшенную волнами на берег русалку.
– Элен, тебе нужно подняться! Элен!
Мокрая легкая ткань облепила миниатюрную фигурку этого несчастного существа, которое теперь уже безудержно плакало, да так, что плечи его тряслись. Александр склонился над ней, трепеща от желания. Никогда еще она не казалась ему такой красивой.
– Любовь моя! Бедная моя любовь!
Он присел на корточки, обнял ее. Его руки были теплыми и ласковыми. Элен даже не шевельнулась, когда он стал гладить ее груди с затвердевшими под мокрой тканью сосками.
– Иди ко мне! Я так тебя люблю!
Она помотала головой, но объятиям противиться не стала. Александр вывел ее на полоску влажного песка, куда не доставали волны. Начался отлив. Ночь была теплой, звезд – несметное количество…
Элен почувствовала, как платье соскальзывает с плеч, и прикосновение ветерка к обнажившейся груди взволновало ее. По телу пробежала дрожь – это было как пробуждение давно онемевших чувств. Ее губы не протестовали, когда крепкие, искусные губы Александра властно потребовали поцелуя.
Удовольствие зарождалось – сперва робкое, вскоре оно запылало, как пламя. Она попыталась удержать мужа, когда он осторожно высвободился из ее объятий:
– Не оставляй меня!
– И не думал даже… Я просто любуюсь тобой! Ты прекрасна, так прекрасна… и я хочу тебя!
Он лег на нее, стал целовать ее груди и живот, снимая при этом одежду. Она ловила ртом воздух, ощущая внезапный прилив нетерпения и наслаждаясь неожиданным откликом ее тела на ласки.
– Александр! Александр… Ты нужен мне… Я люблю тебя! Люблю!
Он овладел ею неистово, в ритме этих признаний в любви, которые она выкрикивала наконец после стольких лет, стольких попыток изгнать его из своего сердца! Слишком долго сдерживаемая страсть вибрировала в каждой клеточке ее тела. Всепожирающее пламя, которое так пугало Элен, непобедимый огонь, с которым она так долго – и напрасно! – сражалась…
Ее белокурая голова металась по песку из стороны в сторону – неосознаваемое движение, выдававшее глубину ее забытья. Наконец Александр с хрипом повалился на нее. Он все еще не мог поверить в случившееся. Это чудо – ощущать ее под собой, податливую, любящую. Закрыв глаза, он стал осыпать нежными поцелуями ее лоб, щеки и подбородок.
– Элен, моя милая Элен! Я люблю тебя…
Он все еще боялся услышать резкое слово, ощутить толчок, который разрушит волшебство момента, но она даже не шевельнулась, не произнесла ни звука. И только ощутив, что молодая женщина дрожит, он встревожился:
– Дорогая, ты совсем продрогла! Едем домой! Конечно, если ты хочешь…
– Я замерзла… Александр, никогда больше меня не бросай! Никогда!
– Никогда не брошу! Обещаю это тысячу раз!
Повседневность вошла в свое привычное русло. Однако же уроки в музыкальном классе стали более оживленными, и ученики не могли не заметить, что Элен стала чаще улыбаться и шутить. После той безумной июльской ночи многое переменилось. Молодая женщина возвращалась к ней мысленно, стоило ей остаться в одиночестве. Каждое мгновение той любовной схватки на мокром песке навсегда запомнило ее тело.
Тогда Александр усадил ее, продрогшую и смущенную, на пассажирское сиденье автомобиля. С каким же восхищением он на нее смотрел! Они подъехали к дому – тому самому, где прожили первые счастливые месяцы… несколько лет назад. Александр перенес ее в спальню и снова, волнуясь и трепеща, раздел.
