Текст книги "Шах и Мат (СИ)"
Автор книги: Мари Ардмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
– Специфические люди вас окружают.
– Это издержки профессии. Но я не жалею о знакомстве. Он замечательный… человек. – Отчего-то добавила я.
– И много вы о нем знаете?
– Не много и в основном с той поры как он получил ранение на работе. Мы встретились три с половиной года назад, когда он искал себя на курсах режиссуры. – Пояснила я для хмурого Шаха. – Но кажется, нашел в другом.
– А что именно он рассказывал о работе?
– Ничего. Мы обсуждали насущное: кино, книги, еду, города, путешествия, выставки, предпочтения, вкусы – вот и все.
– И как долго вам удавалось так общаться?
– После курсов еще некоторое время поддерживали связь. Может быть полгода. Но затем он исчез, а у меня возникли некоторые трудности… Я очень рада, что встретила его сейчас!
* * *
– Зачистили? – Акчурин откинулся в кресле и закрыл глаза, не позволяя себе расслабиться.
– Ушел. И обстоятельства изменились.
– В чем дело?
– Они с Тур знакомы. – Абонент повременил, прежде чем прояснить для главного суть вопроса. – С владелицей ноутбука, в котором вы были заинтересованы.
В расчетливом уме мужчины картинки постепенно стали складываться. Агату его люди не нашли, разыскать ее мать училку из Катеринополя так же. И теперь первоначальное решение – убрать Варяга за ненадобностью стало неактуальным. С исчезновением Агаты он связан, так как сработан ее побег был вчистую.
И не смотря на его пребывание в Ницце ясно – темная лошадка начала свое личное движение. Пусть и далее пытается выдать за работу пустые мельтешения с так называемым сложным кодом, о котором Шевченко знать не знает. А я поиграю с ним посредством новоявленной знакомой.
– Они знакомы давно?
– Достаточно.
– Предлагаю поменять птичек. – Улыбнулся Алексей. – Пригласите Анну в гости, а дальше как следует, возьмите его в оборот.
* * *
Прослушав мои истории о клубах, женская часть нашего коллектива вынесла на общее голосование поход в развлекательное заведение. Повторно выслушав все возможные места, наша команда в выборе клуба проявила редкое единодушие. И по окончанию рабочего процесса за ужином долго не задерживались. Разошлись, чтобы успеть отдохнуть перед танцевальной ночью.
Я же пошла к Михе и засела с ним за просмотром отснятых материалов. За его работой вообще очень интересно смотреть, как он компонует куски, повторно просматривает нарезку и производит монтаж материала. Чтобы не забыть, что сделал и что еще предстоит сделать, записывает в блокнот последовательность кадров с этим он и Дмитрич будут потом кропотливо работать, вымеряя видеоряд до секунд.
Миха оторвался от просмотра:
– Ань, в какой клуб вы идете?
– В шикарный! Там синие кресла, мраморная стойка, огромный танцпол и замечательная музыка…! Погоди, ты разве не с нами?
– Лучше с женой проговорю до ночи. У нас с ней свой клуб. – На мой непонимающий взгляд пояснил. – Мой старший друзей созывает и банду сколачивает, коммандер в деда норовом пошел.
– Ничего плохого в этом не вижу.
– Я тоже. Так какой клуб?
– Тот, в котором мы Энжи отыскали, я названия не помню.
– Шах с вами?
– Нет.
– Остается Дима. – Тихо заметил он.
– В смысле? Мих, ты о чем?
– Да так, приглядеть за женским батальоном, не посылать же с вами Николоса и его ребят.
– И не надо, мы сами прекрасно отпляшем. Даю слово.
– Чтоб я тебе в этом вопросе и не верил? – усмехнулся он. – Видел я твои танцы и реакцию окружающих на них. Так что… Так что Дима будет за вами.
– Раз так… раз решил… придется слушаться… – печально вздохнула я и пальчиком на раскрытой ладошке поводила, представив наш буйный детсад тридцати-, сорока– и пятидесятилетний.
– Вот и умничка! Иди, тебе отдохнуть нужно перед трудной тусовочной ночью.
– Ок. Будешь разговаривать с Мариной, передай ей от меня большой привет!
– Передам.
В комнате я засела за буку и еще часа два проработала над идеей, которую мне нечаянно подкинул Шах. Когда очнулась, до сборов осталось от силы тридцать минут. Я конечно успела, но это точно был самый скорый сбор в клуб. За пять минут надела черное платье на бретельках, черное болеро к нему, туфли, чулки со стрелками и нитка жемчуга под стать стилю 30-х. На макияж ушло всего ничего. И не смотря на строго оговоренное время, мы еще полчаса ждали Серафимовну и Рыжика.
Так что я успела позвонить домой и узнать как они там. Как ответила мама у них, все в порядке. На что я пообещала в красках рассказать о днях проведенных здесь. Коротко поделившись основными происшествиями, отключилась.
К клубу добрались быстро. Дмитрич пропускал всех на входе, подсчитывая по головам, сколько нас доехало и сколько вошло. И вот тут мой телефон решил очнуться. Играет музыка на неизвестные номера, можно не отвечать, но вдруг это Иришка Батуева поссорилась с Фельдмаршалом, и ищет поддержки или Оля, узнала от мамы о моем звонке…
Я остановилась у входа. Ищу источник звука, и как назло трезвонящий телефон лежит в недоступном месте – на дне маленькой сумочки.
– Аня, – позвал Дмитрич.
– Вы заходите я сейчас. – Он кивнул и вошел.
– Алло?!
– Алло, вас не слышно…
В поисках телефона я основательно задержалась на входе, и теперь стояла там одна.
– Алло…
Кто-то подошел сзади, поймал за руку и потянул на себя. Мое очередное недовольное «Алло», оборвалось.
– Привет, – на русском поздоровался парень средних лет. Непримечательная внешность, непримечательная одежда, вот только в глазах сквозь натянутое дружелюбие проскальзывает что-то совсем неприятное.
– Здрасти, – я оглянулась. Пустынная улица мигающие фонарь справа, охраны возле клуба уже нет, а парняга с неприятным взглядом и плохо запоминающимся лицом начинает наглеть. Оглядев с ног до головы, он потянул меня в сторону проулка, где мигал фонарь.
– Пройдемся?
– Идите сами!
– Давай без грубости, детка. – Меня лишили телефона и втолкнули в подворотню. Я улетела метров на пять в сторону, на правой туфле треснул и отлетел каблук. Пока поднялась частично пришла в себя от испуга. И тут же сняла бусы с шеи, если попытается душить, пусть ищет свои собственные средства для удушения. И понимаю, что никаких средств обороны с собой нет, кроме меня самой, сумки и каблука. Будь он насильником, действовал бы иначе и из рук не выпускал, а тут как будто забавляется, толкнул и медленной походкой идет навстречу.
Оглядываюсь. Сзади нас в свете рекламной вывески еще одна фигура. Я долго не думала и скромность разыгрывать не собиралась:
– Помогите! Полиция!
Нападающий тут же оказался рядом, схватил за горло и сдавил, заставив подняться на носочки. Что-либо дополнить к уже произнесенному не получилось. Остальные призывы на помощь оборвались с хрипом. И это урод улыбнулся, так как улыбаются маньяки убийцы своим жертвам – мерзко и многообещающе.
Меня передернуло от такой мины.
Наверное, я не зря Варяга встретила день назад, в голове тут же прояснились его слова, а вслед за ними и частично отработанные действия. Я с размаху треснула парнягу ногой, расчет был по колену, получилось по голени. Эффект малый, но одну руку он с шеи моей убрал и открыл свое горло. Я произвела тычок в шею щепотью, а получив свободу жесткий удар по ушам кистями, сложенными в лодочки. И все это не произнося и слова. Лучше бы сбежала и на помощь позвала. Хотя, кто бы дал сбежать…
Посвятив всю себя первому уроду, не заметила приближения второго.
А ведь именно его на помощь звала! – пронеслась мысль, когда мужская лапа схватила шею на этот раз сзади. Он выкаблучиваться не стал и мне не позволил, как куклу двинул в сторону и об стенку. Так что попытка локтем задеть его солнечное сплетение вылилась в мое плавное скольжение по каменной отделке.
Опадаю вниз в голове туман, на губах привкус крови, но я все еще слышу ругательства на русском от первого, и предупреждение о скоротечности времени от второго. Почему-то из всего в голове проносится лишь одна мысль: Им на меня времени жалко, – а следом юркнула вторая, – и даже кошка Тенька не вспомнит обо мне. Нужно было замуж идти… Из всех возможных вариаций перед глазами предстал один – черноглазый в белой рубашке, который боксирует против двух других. Странная мысль превратилась во вполне реальное видение. Как в мультфильме двое против одного нападают поочередно, а получив свою часть ударов, отваливаются, чтобы передохнуть.
Туман спал с глаз, представив злого и знакомого брюнета и его отточенный хук правой – вот тебе и 3D моделлер и его набитая рука.
С этой мыслью я начала подъем по стеночке, успела приобрести вертикальное положение к приближению третьего противника с ножом. Тот нагло и тихо подступил к Шаху со спины, не придав значения мне и моей сумочке. А зря. Меня Варяг самообороне учил не просто так. С замахом нанесла удар по его опорной ноге. Сумка, сделав виток, уцепилась за ремень как плеть, и я резко дернула ее на себя. Мужик рухнул.
А дальше был хлопок и звук расколовшегося камня и справа от головы упавшего отлетел осколок мостовой. Раздалось еще пара хлопков. Мужик, отдав приказ, убежал и за ним прихрамывая, поспешили двое других.
Шах, а это был он, подошел ближе:
– Аня… вы как?
От его тревожного голоса весь мой пыл выветрился, как не бывало. Я из последних сил сдерживалась чтоб не нагрубить или хуже того не разреветься:
– Не трогайте меня… только, только не трогайте… меня…
– Хорошо, хорошо, – тогда помогите мне вы.
– Что? – он с трудом обернулся спиной, показал окровавленную рубашку и перочинный нож, торчащий из бока.
– Вытащите его.
– Я не… не…
– Все в порядке, он прошел по косой, просто вытащите.
– А мышца. Кровотечение, Шааах!
– Тащите…
Пока я решалась прижать пальцы вокруг раны, и потянуть лезвие на себя, он позвонил Джиму и Николасу. Завершив разговор, коротко бросил:
– Больше никаких прогулок и пробежек.
– Хорошо, больше вас на прогулку не возьму. Но вы и в клуб не хотели.
– Аня… – произнес он укоризненно.
А что Аня?! Аня сейчас смотрела на окровавленное лезвие ножа и перед глазами со скоростью света проносится один эпизод развития за другим и все хуже и хуже без хэппи-энда. Если бы не Шах…
– Извините.
Лучшим вариантом было молчать, и я молчала. Захотелось домой срочно, прямо сейчас к родителям, повидать Оленьку и ее Машутку. Глотнуть спасительного спокойствия домашнего очага. Но нельзя… Шах забрал мое орудие возмездия на длинном ремешке и за руку медленно повел на выход из тупика.
Понятное дело идет, сжав зубы, старается не вздыхать на каждом шагу. Молчу, чтобы не вызвать реакции как на лестнице, где он с надрывом, а все же поднялся на этаж быстро.
После того как нас подобрал его водитель Джим, мы посетили больницу, где его подштопали, меня же осмотрев чем-то отпоили и посоветовали постельный режим.
На виллу мы не вернулись. Это оказался белый двухэтажный домик на берегу, с открытой террасой и витражными окнами он по стилю напоминал творчество Райта – Дом над водопадом. Проведя меня все так же за руку в холл, Шах указал на двери справа:
– Ложитесь спать, Аня. Вам это необходимо.
– Да, хорошо.
Пока он медленно поднимался наверх, я продолжала стоять на месте. Не совсем четко понимая, что происходит. Вопреки его наставлениям пошла к раздвижным дверям, с моря дул легкий бриз и хотя песок был холодным я все же пошла вперед.
Здесь была черная непроглядная ночь, без звезд, луны и видимых облаков. Линия горизонта прослеживалась огоньками, а вода говорила о своей близости шипением набегающих на песок волн. Через десять минут или более, рядом появился прихрамывающий Шах:
– Аня… – его тихий голос напомнил, как ему самому должно быть плохо. Но я просто не могла сейчас встать и уйти отсюда, никак.
– Посидите со мной, пожалуйста.
– Аня, вы научились просить?
– Если согласны на молчание. – Я не смотрела на него, чтобы не выдать истинных чувств глазами полными слез. Мне требовалось присутствие того, чтобы не расклеиться. А Шах это лучший вариант. Он тяжело со сдерживаемым вздохом опустился рядом на песок и так же задумчиво посмотрел в сторону моря. В какой-то момент в поисках поддержки взяла его за теплую чуть шершавую руку. Не сильное ответное пожимание позволило заглушить ужас, страх, отчаяние и старую боль от душевной раны одиночества. А если бы Шаген не успел, кто бы кроме родных вспомнил обо мне?
От пришедших на ум мыслей вздрогнула, зябко повела плечами.
Дожили, хороню себя заживо.
Мой спаситель притянул к себе заставив пересесть ближе и приобнял. Спустя время я положила голову на его плечо и, ощущая теплое дыхание на макушке, наконец-то расслабилась. Мысли перестали биться о неприступную стену поздно очнувшейся паники, потекли мерно, а затем и вовсе исчезли, позволив проявиться звукам, запахам и теплу подставленного плеча, оберегающей руки, песчаного берега. Через час или более мы уже лежа смотрели на черный небесный покров. Не отпуская рук, молчали.
Момент погружения в сон прошел незаметно.
* * *
Когда Аня уснула, он вызвал водителя и попросил помочь. Джим подошел к ним через пять минут. Аккуратно поднял спящую и понес вслед за прихрамывающим Шагеном. Уложив ее на кровати в отведенной спальне, Джим тихо сообщил:
– К вам посетитель.
– Так рано…, что за темная личность?
– Если говорить о темных личностях, то этот после спецназа.
– Я сейчас спущусь.
С сожалением, он выпустил ее руку и заправил локон за ушко Ани. Девушка спала крепко и почти беззвучно. Уходя, Шаген думал о том, что хоть кому-то из них удастся поспать этой ночью. Сам он, получив пару ударов в спину, так и не дождался когда обезболивающие подействуют. Знакомая с детства схваткообразная тянущая боль, после удара или замерзания говорила о не идеальности его здоровья и в то же время была привычно отброшена в сторону. Он вдруг с улыбкой пообещал себе:
– Все пройдет, когда она проснется…
29
Когда двери в кабинет открылись, Варяг с первого взгляда понял, что с Шагеном у них разговор будет коротким. Мужчина не был удивлен и более того казалось, знал кого встретит.
– Анны в доме нет. – Шаген вошел и вопреки не гостеприимному тону, плотно закрыл двери. Варяг проследил за ними до самого дома, и сцена на пляже для него не является секретом. Однако он согласен с такой формой подсознательной защиты и промолчал.
– Я хотел поговорить с вами. – Пояснил он.
– В чем дело?
– Возможно, за ней будут вести слежку.
– Возможно? – прищурился Шаген. – Хотите сказать, что помимо вас возле моего дома будут околачиваться дополнительные люди.
Иван улыбнулся, он не был осторожен на территории виллы, чтобы усыпить бдительность собственных преследователей, но и не настолько виден для глаз простых обывателей. Выходит хозяин этого дома преднамеренно выдает себя за простака.
– Да. Прежде чем выкрадут.
Авдалян потемнел в лице и сжал кулаки. Костяшки стерты в кровь, и заклеены пластырем, но он даже не поморщился и, прищурив глаза, сделал первый шаг навстречу гостю:
– Во что вы ее ввязали?
– Тому причина ее знакомства с Шевченко. Но проблем вы не оберетесь, так как она узнала меня. – И прежде чем он сделает еще один шаг в сторону Варяга, Иван пояснил:
– Я не успею перебросить своих людей для ее защиты. Поэтому пришел к вам. – И скорее утверждая, чем спрашивая, добавил. – Она для вас не просто временный сотрудник, так?
В возникшем молчании, они словно соперники оценивали способности друг друга. Варяг видел перед собой человека решительного и быстрого. Прежде чем спугнуть нападавших на Анюту парой выстрелов он успел оценить, какое бешенство застилает глаза этого мужчины, если девушке причинили вред. И не получи Шаген ножевого ранения, Варяг и не думал бы вмешаться, уже точно зная, на чьей стороне победа.
– Сколько времени это будет длиться? – прервал молчание хозяин дома.
– В ее кандидатуре будут заинтересованы не более двух дней. Потом, я обещаю, они исчезнут.
– Так же как и ночные нападающие у клуба? – хмурясь, спросил Шаген.
– Те исчезли временно. – Варяг не меняя выражение добродушия на лице, с легкостью добавил. – Лимит временных исчезновений для них закончился. Последующие будут окончательными и бесповоротными.
Мужчина расслабил кулаки:
– Что еще вам нужно? Что вам понадобилось из ее вещей, телефон?
– Ее бука.
Шаген не выходя из кабинета, связался с кем-то из охраны дома. Дал указание найти среди вещей Ани ноутбук и привезти в летний домик на берегу. Следующим звонком вызвал некоего Ренделла, предположительно программиста.
– Его доставят через час. – Между звонками пояснил он. – Все махинации с букой проведете при моем человеке.
– Это не займет много времени.
– Я рад. – С этими словами он вызвал Джима и вышел.
Аниного буку привезли через двадцать минут в кабинет, и водителя Джима сменил светловолосый парнишка. Получив ноутбук, Варяг открыл его и с удивлением обнаружил Лунтика на кнопке Enter и пару мультяшных ромашек на кнопках с латинскими буквами T, A и M.
– Племяшкин дизайн, – вспомнил он выражение Ани.
– Что? – молодой человек представившийся как Том Ренделл, подался вперед. Прибыв совместно с букой, он остался в кабинете и зорко следил за каждым движением Варяга. Сомнений не осталось в том, что все данные с Анниного ноутбука скопированы, а сессии за последние полгода перепроверены.
– Ничего. – Варяг постучал по столу, прежде чем пояснить, что он хочет сделать. Без подробностей, чтобы парень не лез под руку и не сбивал вопросами. К концу его пояснений Том Ренделл пересел ближе:
– То есть ее внутренние файлы вам не нужны и истории сообщений, а так же интернет сессии.
– Именно.
– В таком случае что нужно? – парень заглянул через его плечо, вытащил сигарету и закурил. – Хотите кого-то подставить?
– Ограничить. – Подключив свой смартфон к буке, он вышел в сеть. – Всего лишь ограничить.
Прошло менее часа, прежде чем упаковав буку в чехол, Варяг передал его все еще странно улыбающемуся парню:
– Это были чужие сервера, – протянул Ренделл, вновь прикуривая. – И доступ к ним вы скрыли тройным кодом, позволив каждую часть найти на разных источниках.
Варяг молчал. Лишних пояснений его действия не требовали для тех, кто видит смысл в комбинациях программных блоков.
– А сейчас, – не унимался парень, – вы перекрыли доступ правообладателю!
– И?
– Потрясающе! – выдохнул Том. Не представляя – сколько человек помимо Ивана работало над этой комбинацией.
– И это еще не все.
Варяг, отдал буку и легкой походкой вышел. В холле на одном из диванов все еще пребывал хозяин дома. Бледное лицо, вспотевший лоб и темные круги под глазами делали его схожим с привидением. Либо обезболивающие не подействовали, либо их действие завершилось только что.
– Я закончил. Свяжусь с вами через два дня.
– Том? – тихо позвал мужчина. – Что скажешь?
Сейчас оставалось удивляться Варягу. Молодой человек, не скрывая восхищения, разложил его комбинацию на более или менее внятные составляющие. А под конец речи с точностью определил, когда Варяга хватятся:
– Через двадцать три часа, когда блок серверов будет обнаружен. К девушке вопросов не возникнет. Он представил кодировку пустым архивом, не привязанным к ее ноутбуку.
– Когда завершите с личными махинациями, скиньте маяк. – Голос Шагена был глух.
– Через два дня. – Повторил Варяг и с улыбкой протянул руку. – Рад, что Анна знакома с вами.
– Я тоже рад. – Он ответил, крепким рукопожатием горячей руки.
Для Ивана работа в этом доме, городе и стране завершилась с того самого мгновения как он закрыл буку. Аню прикроет ее новый знакомый, и хотя он был в этом уверен, некоторые письменные пояснения Иван незаметно оставил в чехле ноута. Вспомнилось лицо обессилевшего хозяина дома, которые с трудом может говорить, но бдит покой на своей территории. У Анюты без сомнений все будет хорошо.
А ему давно пора возвращаться. Впереди еще один решительный рывок.
* * *
В голове проплыла строчка «когда уснешь на моих руках я пойму – любишь». Слово «любишь» следует заменить на «доверяешь». Иначе я – люблю более 30 % встречных мужчин, потому что засыпать на чужом плече умудряюсь мастерски и почти без сожаления, так как подставившие плечо в этот момент тоже спят – да здравствуют электрички и метро!
Я оглянулась, узнавая место.
Спать то они спят (мужчины подставившие плечо), но некоторые явно пробуждаются раньше, а еще и девушек по спальням разносят. Сев на кровати с болью вспомнила, что было вчера. Зачем вспомнила, сама не понимаю. И так все тело ломит, так я еще душевные раны с утра пораньше решила поскрести.
Раны решила послать куда подальше, а вот желание позвонить домой, услышать моих самых-самых-самых решила исполнить. Вышла в холл и, узнав у девушки из прислуги, как звонить со стационарного и решительно принялась разорять Шаха на телефонные звонки. А так как очнулась в семь утра, то совсем забыла о разнице во времени, и понятное дело разбудила своих самых-самых в 6 утра по Киевскому времени. Сонная мама, услышав мои извинения, настояла – рассказывай:
– Рассказывай, ты просто так не звонишь.
Я собиралась с мыслями. Не рассказывать же сразу, что родители чуть не лишились одной из дочерей.
– Анюта? – позвала мама.
– А может быть ты сначала?
– Хорошо, – послышалось, как она тихонько встала с кровати и вышла из спальни, унося трубку телефона. И мама по привычке, чтобы разговорить, начала детальный рассказ с последней нашей беседы. Это что-то из разряда – вы хотели подробностей, получите!
– Мы… 20 октября проснулись как во все будние дни около 8:00, на завтрак была яичница, как я люблю готовить. Отец стал собираться на работу – темный костюм, светлая рубашка, взял свой незаменимый ноутбук и цемкнув в щечку верную супругу пошел добывать на пропитание. А я тем утром решила покрасить волосы в вишневый, но вовремя передумала. И твой отец мое решение поддержал. А затем 21 числа…
Вот тут я расклеилась, услышав родной мамин голос, и всхлипнула. Меня услышали:
– Анюта, что случилось, родная?
– Почти.
Чтобы успокоиться, я рассказала, как проходят съемки, как здорово мы выбирали с Шахом актеров, и с какой легкостью Миха управляется с группой. А еще в подробностях об итальянском ресторане и садах Альберта I, где с Шахом у нас был пикник.
– Шах? – переспросила мама.
– Да…а, я дала ему прозвище исходя из инициалов, просто… просто ему подходит.
– Интересное решение.
– Да. Фельдмаршал думал не долго, в отместку назвал меня Матой и союз «Шах и Мат» теперь считается лучшим сочетанием клиента и рекламного агента.
– Настолько хорош?
– Хорош. Он меня вчера от трех мужиков отбил, так что очень хорош.
– Сколько? – выдохнула мама.
– Да прицепились одни… из-за телефона. – Предположила я первое на ум пришедшее.
– Из-за телефона? – мамино недоверие я бы тоже разделила, услышь о таком со стороны. – И как он там оказался? Я так понимаю, ты опять бродила одна? – вспомнила она мои скитания, после того как Шевченко отбыл к Гале.
– Или бегала без сопровождения?
– Мама…
– И? Что мама? Где это случилось?
– У клуба.
– Он был с вами?
– Нет. – Торможу ее упреки, попутно думаю, зачем рассказала, если сейчас придется нотации выслушивать. А не рассказать я не могла, меня учили иначе. – Мама, все уже прошло. Его ножевое заштопали, мои ссадины обработали, мы вот ночь пережили. Все! Это было вчера, это давно было, и вспоминать не хочется.
– Хорошо. – С трудом согласилась мама. – Тогда откуда он взялся?
– А я не знаю! – и почему-то от этого обстоятельства стало очень весело. – Ты только представь себе! Сижу на мостовой в своем шикарном черном платье, в глазах рябь, а перед глазами рыцарь в белой рубашке боксирует моих обидчиков.
– Представляю…
– Мама, я тебе еще не все рассказала. – Решила я перевести тему, на менее опасную. Но оказалось, что просто подсыпала пороха в костер родительской боязни за чадо:
– Что еще?!
– У меня квартиру взломали, – и бодрым голосом заверила, – но не обчистили!
– Аня!
– Вот на этом точно все! Больше никаких происшествий, кроме романтических. – О том, что пришлось отбиваться от сторожевых псов, выползать из-под завалов гримерки, я решила не рассказывать. – Так! А что у вас еще произошло 21 октября…?
– А романтические – связаны как-то с этим Шахом? – мое молчание для нее стало более или менее внятным ответом.
– У нас твоих приключений не было и надеюсь, не будет. Как впрочем, и у тебя, – последнее она выделила интонацией. – Я ясно выражаюсь?
Ответила, что ясно. Все равно это не от меня зависит, но ясности для меня это не убавляет. С тем же уровнем понимания выслушала, что происходило дома в это время.
Затем звонила Оле, дальше Иришке и еще кое-кому важному и нужному… их оказалось двое: Миха и Фельдмаршал. Но с ними обошлось без подробностей, хотя и не без обоюдных подколов. И если с Михой я просто отчиталась, что жива и невредима, то с Фельдмаршалом обстояло все иначе:
– Анют, я еще камеры RED One или Epic 645 не получил, и даже фильтров, но тебя уже крадут. Так нельзя деточка Деньги утром, стулья вечером. А у вас все наоборот. – Пожурил он смеясь.
– Федор, если коротко, то ты чуть было не лишился и стульев и денег. Твою деточку вчера пытались то ли украсть, то ли убрать. А узнать до конца о помыслах троицы Шах не дал.
– Аня… – обеспокоенно начал Фельдмаршал, а я уже обиделась. Не вовремя он совсем не вовремя.
– Закончим со съемками в эту неделю, вернемся все в целости и сохранности. Без паники, подробности позже.
– Я не паникую. Иришка в курсе?
– Нет. Только ты, Миха, родные и непосредственный участник разборки.
– Кстати. О Михаиле, он меня предупредил о твоем временном выходе из строя.
– В смысле? Когда?
– Не было семи.
– То есть…, – я пыталась понять происходящее и не понимала. Только что же говорила с Михой и он мне ни слова не сказал, а тут вдруг… такое открытие.
– То есть Шах твой на меня все еще зуб точит, и самостоятельно поговорить не решается. – Уверенно произнес Фельдмаршал. – Передал сообщение через Михаила.
От такого заявления я фразу «Шах твой» пропустила не заметив:
– Погоди. Мне он ничего не сказал, это что получается?
– Что тебя выдергивают из рабочего процесса и увозят в другой домик на берегу. Выходит – камер я не дождусь. – Вздохнул он.
– Ты кстати, где?
– Не знаю. У меня телефон забрали.
– Главное с клиентом. – В голосе шефа слышалась улыбка. – Смотри, чтобы он с крючка раньше времени не сорвался и хотя бы дополнительные съемки заказал.
Так как ограничивать себя, а тем более допускать ограничения со стороны не желаю, чтобы там не говорили женские психологи. Мгновенно ощетинилась:
– Боюсь, у него червячок сейчас поперек горла станет.
– А вот с этим не спеши, – Федор с опозданием понял, что я уже на взводе. Вспомнил, кто меня из этого состояния выводит на раз-два и сделал «конструктивное» предложение:
– Анют, а позвони-ка ты Михею.
– Звонила. – Буркнула я. – До связи Федор.
– До связи, – ответил как нашкодивший мальчишка, стремящийся спрятаться за дверцами в шкафу.
– Ну, Шах! Попадись мне!
* * *
Я нашла его не сразу, долго пыталась поймать кого-то из прислуги. И, в конечном счете, сама прошла с ревизией по хозяйским угодьям. Домик лишь казался маленьким, а на самом деле был большим и пустынным. Четыре спальни наверху, три внизу, кабинет, кухня-столовая, холл и еще что-то в цокольной части. Однако туда идти не пришлось. Шах обнаружился в библиотеке или кабинете на первом этаже благодаря музыке. Звучала красивая композиция «Сирелис» в исполнении трех голосов.
Вопрос: «кто поет?» остался не озвученным, я растеряла весь свой пыл от увиденного. Шах был бледен, не смотря на природную смуглость, с кругами под глазами, хотя я точно помню какую дозу обезболивающего ему дали с собой, помимо вколотого. Гипотетически он должен был смирно лежать на подушках с мученическим видом, а не что-то вдумчиво читать и одновременно что-то печатать на своем ноутбуке. Полулежа на софе, Шах меня заметил не сразу, а впрочем, и я уже не спешила с разборками. От чего высокие ноты приветствия сменились шепотом:
– А вот и вы…
– Нашла все-таки, – он оторвался от экрана, чтобы улыбнуться мне.
– Прятались? – от такой искренней радости с его стороны я оторопела, совсем забыв о профилактических разборах полета.
– Прятался. – Он отложил ноутбук и погладил место рядом с собой. Откинувшись на спинку софы, вытер взмокшее лицо. Молча, дожидался моего приближения.
– Может вызвать доктора, вы давно принимали анаболики?
Он ответил, не открывая глаз:
– Во-первых: на «ты» и после всего – это не обсуждается. А во-вторых: доктора не нужно, меня уже осмотрели. И в-третьих: Ань, не выходи из дома дня три. Это для твоей же безопасности.
Уловив нечто иное, чем просто любовь отдавать указы в его менторском тоне, я неосознанно согласилась:
– Хорошо. – Мой ответ повлек резкое движение с его стороны и сосредоточение внимания на моей персоне. Следующее его предложение было неожиданным:
– И я хотел попросить тебя, останься здесь на весь отпуск.
– Не поняла…
– У тебя три отпуска не закрыто за три года? – решил он уточнить, спокойным плавным движением взял меня за руку и подтянул к себе. Будучи в шоковом состоянии пересела ближе без вопросов:
– Д-да.
– Останься тут на все три отпуска.
– Почему?
– А если я просто хочу чтобы ты по-нормальному отдохнула.
– Просто так?
– Хорошо, я прошу в счет вчерашнего происшествия дать мне 90 дней. – Я недоверчиво прищурилась. Учитывая вчерашнее происшествие, я в огромном долгу. Но он сейчас шутит, да?
Шаген собирался с мыслями, прежде чем добавить:
– Те самые 90, что ты требовала от своих партнеров.
Еще до встречи с Ромой я прочитала книгу Стива Харви «Поступай как женщина, думай, как мужчина» и всех навязчивых ухажеров осаживала предложением повременить с интимом 90 дней. Их ряды значительно редели, позволив увидеть суть мужской заинтересованности. Но затем появился Рома, и я как влюбленная дуреха сама открылась и далась. Мое признание было зафиксировано. Именно ту знаменательную переписку я долгие годы сохраняла как напоминание на рабочем столе буки. Но о моем условии партнерам могут помнить лишь партнеры. Точнее – партнеры и лучшая подруга.
– Ты не…
И Шах внимательно смотрит на меня и руку не отпускает.
– Ты… Ты с Элей тогда обсуждал меня?
– Я познакомился с ней из-за тебя. – Перебирая мои пальчики. Он поднес ладошку к лицу и подул в ее середину. – Ты ведь знаешь этот метод. Хочешь познакомиться с девушкой, подойди к ее подруге.
Слов не было, я просто сидела рядом, ощущала его тепло, сухость руки, его надежность и явный интерес, и не понимала – как это возможно?
Взглянув на меня через мои же пальчики, мягко улыбнулся:
– И ты оказалась счастливо влюбленной.
– Лучше бы я была счастливо замужней.
– Будешь. – Пообещал он легко и просто, словно видел мое будущее на рисунке ладони. – Мне жаль, что ты встретилась с Шевченко, косвенно он виноват в… в произошедшем ночью…
