Текст книги "Шах и Мат (СИ)"

Автор книги: Мари Ардмир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

22

С мужчинами из моей съемочной группы, мы несколько часов расставляли предметы интерьера, расчищали площадку и двигали массивную мебель. После обеда уже с женской половиной, разобрали одежду по героям, обсудили некоторые нюансы, просмотрели и обсудили актеров и начали расставлять декоративные элементы.

По ходу дела Настена она же художница по костюмам, сетовала как ее с закупками и актерами обошли. Да, то на что раньше уходило неделя у нас с Шахом заняло от силы день в общей сложности, чтобы не вызвать подозрений на этот счет рассказала как произошел подбор и соответственно закупка. Не вдаваясь в детали, общими фразами и видами умудрилась разрекламировать сверхспособности сверх-занятого клиента. В итоге услышала три восхищенных вздоха:

– Какой интересный мужчина!

– Погодите, вы его еще в деле не видели. Вот там он может и разонравиться. – Дала я клятвенное заявление. – Хотя лучше в деле, а не на деле.

– О чем ты? – Настена подалась вперед.

– Если он разонравится на самом деле, это будет уже не то.

– Успела хорошо его узнать? – Ольга развернула подсвечник на столе.

– Нет, но общее представление имеется.

– И какие же девушки его привлекают? – рыжик даже под дождем внимательно осмотрела виллу и прилегавший к ней сад, теперь явно намечала план по захвату территории. Я Шагену желаю добра, но смутное чувство осады моих крепостей, привело к тому, что я сдала нашей самой опасной воительнице, где находятся его крепости.

– Миловидные славянской внешности, русые волосы или темнее, большие глаза. Стройные, но чтобы было за что ухватиться. – По мере моих слов плечи Леси расправились.

– Откуда такие сведения? – Настена оставив разбор коробок, заинтересовано на меня взглянула.

– Я бы задала вопрос иначе: Анна, а чем вы с Шагеном занимались? – Ольга подошла ближе.

– Выбирали актрис на ролики.

– Да?

– Да. – Не люблю, когда Оля берет на себя роль сыщика. Она не умеет вести допрос, но как истинный скорпион жалит в самые больные места. – Как думаете, какой типаж он выделял?

Леся тут же вклинилась в допрос:

– Что значит: чтобы было за что ухватиться? – оправила свое декольте, как это делали бимбо из фильма «Красотки».

– Стройные, но пышечки?

– Не меньше четвертого или пятого. – Напомнила я. И Рыжик закусила губу. – Не отчаивайтесь, за прошедшие три дня он мог снизить планку до полноценного третьего.

– Может быстренько увеличить? – плотоядно улыбнулась рыжик.

– И ты на это пойдешь? Не верится.

– А ты? – Настена совсем отошла от коробок и с интересом посмотрела на меня. Вспомнит о декоре завтра, если вспомнит.

– Что я?

– На что ты готова пойти ради Шагена?

– На что бы я пошла ради такого мужчины как Шах? – я думала, кокетливо наматывая локон на пальчик. – На третью серию Шрека.

– Анна, ты хоть иногда бываешь серьезной?

– Я? Да, конечно. Когда я в пастели.

– Что?! – их глаза загорелись в предвкушении подробностей.

– Серьезной бываю, когда я в пастели. И мой пастельный портрет тому подтверждение.

– Это не выносимо! – усмехнулась рыжик и Настена вторила ей, отошла от коробок, в задумчивости потянулась за только что расставленными подсвечниками.

– Смотря куда нужно вынести.

– Да выноси куда хочешь. Почему Шах? – прищурилась Ольга, и я пожимаю плечами. – Ань ты просто так прозвища не даешь.

– Точно! Почему ты его назвала Шахом?

– Да, ну! Быть такого не может! Да что бы и Шагена Хореновича «Шахом» назвала! Никогда.

– Я не ослышалась? – вмешалась Оля и прищурила глаза. – Шаген Хоренович? А фамилия какая?

– Авдалян.

– Теперь ясно. Ясно откуда Шах – из ФИО. А я-то думаю, почему вас Фельдмаршал сладкой парочкой кличет, а тебя так вообще Матом.

Ну, здравствуйте! Приплыли, только бы не укоренилось. Делаю печальное лицо, поясняю:

– Матой. От Мата Харри.

– Колоритная дама. – Согласились девушки.

– Очень. Он мне мстит за Фельдмаршала.

– И что, только за него? – лукаво спросила Ольга.

У кого-то сегодня точно день укусов! Я только повела плечом, и принялась распаковывать вазу:

– Куда же ее поставить? – а в голове проносится тысяча и один вопрос: почему меня бьют? Потому что кажусь сильной? Я мысленно отгородилась от их голосов и дала себе минут пять на восстановление. Это она мне что, сейчас об Иришке напоминает? Или мою троюродную, что некогда была ему женой? Или…? Да ответ очевиден – она напомнить о давнем захотела. Настроение медленно, но верно скатилось к нулю. Еще сдерживая улыбку, дала команду к сборам:

– Все, девушки, собирайтесь и топайте отсюда. День закончен.

– А как же декорации? – возмутилась Настена, хотя о коробках забыла давно.

– Идите уже. – Легко забрала у нее подсвечник. – Я забыла, что у вас водная прогулка намечалась, как раз до 24:00 успеете вернуться.

Рыжик и Настена вышли, Ольга же задержалась. Правильно, вот сейчас она будет изображать незнайку, этакая мисс «Прости, я не знала, что тебе еще больно».

– Извини. Я не думала, что тебя это так заденет… – да, интерпретация присутствует, но смысл тот же.

– Что заденет? – вопросительно вскинула брови. А на ее лице ни тени улыбки. Вот у кого стоит поучиться держать лицо. Радуется, но не показывает – молодчина!

– Ань, я не…

– Оля, когда за плечами три года, а не три дня все забывается легко и просто. И еще проще, если осведомленные не напоминают. Ясно?

– Да.

– Вот и славненько! – повеселела я. – Как думаешь, эту вазу поставить на пол или лучше на стол? Лучше на стол. – Провозглашаю и водворяю стеклянное творение на поверхность столика.

– Я… пойду…?

– Иди.

Она вышла в двери, а я через минуту на террасу. Прислушиваясь, дождалась ее значительного удаления от виллы и расслабилась. Когда-то Федор был очень зол на меня, когда-то оценив по достоинству, пытался ухаживать. Когда-то получив жесткое «нет» хотел опоить… и ничего не получилось. После я удержала отношения на уровне профессиональных панибратских, но до того пожаловавшись ей – основательно сглупила.

– Спасибо, Оля…

Через час я завершила с расстановкой в этом «павильоне» и все еще негодуя, взялась за второй. Через двадцать минут, когда распакованы были все детали, и расставлена лишь треть в помещение вошел Шах. Вошел со спины, так что первая его фраза порядком напугала. Я вздрогнула.

– Извините… не хотел.

– Извинила.

– Что вы здесь делаете?

– Убираюсь, то есть я работаю. – Окинув взглядом пространство, заваленное коробками, улыбнулась. – Решила убраться.

– В доме вольготно сидит ваша группа. – Нахмурился Шах, развернулся и уже был на полпути к двери, когда до меня дошло происходящее. Видимо его не удивило, что час не урочный и группа имеет право отдыхать.

– Стойте! Я не подумала, что вы так… все это… То есть… – подошла ближе. – Мне просто нужно было развести кипучую деятельность, выплеснуть накопившееся, а тут такая удача и кавардак. Вот и взялась.

– То есть как?

– То есть нашу группу я сама отослала куда подальше, как пыталась сделать это и с вами.

– Ясно. – Он снял пуловер и оправил на себе футболку. Так быстро при мне раздевались лишь в определенном случае, последующий вопрос был закономерен:

– Что вы делаете?

– Хочу составить вам компанию.

– Но…

– Вы устали, группу распустили, а с этим стоит закончить сегодня.

– Но как же… Подождите, как же ваш статус и все такое, это же… ну «грязная» работа.

– Да. И как вы ею занимаетесь?

– У меня от нее корона не упадет, она там, – я указала на голову, – сидит крепко и такая мелочь ее с места не сдвинет.

– Моя корона в том же состоянии, если не в лучшем.

– То есть как?

– Прибита намертво.

Работать взялись слаженно, он двигал крупные габариты, я занималась мелочью, как-то быстро это происходило и в гробовом молчании. Только Шах изредка вспоминая о своей привычке руководителя, давал некоторые распоряжения и пытался управлять процессом, в то же время, не выходя из работы. Стоя за стеклянной перегородкой и отдавая указы с другой стороны, пытался скорректировать положение фарфоровых статуй.

– Сдвиньте, вправо. Вправо говорю.

– Я и двигаю вправо.

– Это лево. – Усмехнулся он мягко.

– Так уточняйте вправо от вас или от меня?

– Влево от вас.

Сравнительно недолго мы пребывали в молчании, прежде чем он вновь подал голос и опять-таки с командными нотками:

– И еще немного… – и без перехода спросил. – Анна, а что вы сказали ответственной за грим и прически?

Так, это он о рыжике сейчас. Неужели она уже дала первый залп по его стенам и башням?

– Я, ничего. – Прищурился. – Шаген вынуждена признаться, что это целиком и полностью ваша вина.

– Почему?

– Вы такой интересный мужчина! – и пока не пришел в себя от первого заявления тут же задаю вопрос. – Скажите, вы были женаты?

– Именно с этого ваша коллега и начала… – возможно, он хотел сказать «начала допрос», но я договорить не дала.

– Да, это ее стиль. Но мы-то с вами давно знакомы. – Он расценил такой оборот, улыбнулся и кивнул.

– Я был женат. По молодости и по глупости.

– Не верится…, а долго были в…? – у него появилась такая странная улыбка, что я вопроса завершить не смогла. – Просто у вас есть, то есть было стойкое мнение, что…

– Я и сейчас уверен в том, что развод – это проигрыш мужчины.

– Ага.

– И тогда тоже был, поэтому тянул до последнего.

– Этот брак многому вас научил?

– Скорее моя бывшая многому меня научила – необдуманным поступкам.

– И даче необдуманных обещаний. Перед алтарем, например?

– Можно и так сказать. Я вовремя одумался. С опозданием и все же вовремя.

– То есть как?

– Мы часто ссорились. Знаете, есть выражение, мужчина после свадьбы думает: «Только бы она не менялась!», а женщина: «Только попробуй не измениться!». Так вот… я оценил верность этого выражения. И понял, что хочу проиграть.

– Другими словами – развестись.

– Я знал, что не идеален. – Просто признался он. – И мне было над чем работать.

– Поэтому терпели?

– Поэтому работал над собой. – В его голосе слышалась усмешка. – К тому же я не красив…

Я вовремя отодвинула от себя статуэтку. Меня как холодом прошибло, и такая буря эмоций возникла внутри, что оборвала его на полуслове и не заметила.

– У вас что, пунктик на эту тему или комплекс? – молчит. – Вам должно быть известно, что внешность не главное… и вообще как это может говорить человек с образованием психолога, даже таким скоростным как у вас?!

– Вы меня защищаете? Не согласны?

– Нет. Я удивлена. Почему вы себя не защищаете?

– Допустим, хотел узнать ваше искреннее мнение на мой счет.

– Зря. – Сдвинув статуэтку, продолжила. – Я искренне взялась защищать вас перед вами же. Потому что допускать подобное низкое мнение глупо. И не экспериментируйте больше.

– Хорошо. Тогда что делать, если я хочу узнать ваше личное мнение?

– Задавайте вопрос прямо. – Только сейчас я на происходящее соизволила посмотреть со стороны. Двое в темной комнате, в тишине ночи раскрывают друг друга. Опять психологические выверты, из-за которых я с опозданием поняла, что только что сказала. Шах не преминул этим воспользоваться.

– Считайте, я его уже задал. Прямой вопрос. – И лицо такое заинтересованное с прищуром черных глаз.

– Кстати, о внешности, – развернулась и сделала тактическое отступление. – Наша ответственная по костюмам уверена, что шатену не подойдут те черные брюки, настаивает на белых.

– Для начала проведите примерку. – Тут же деловым тоном ответил он.

– Так и сделаем. Вам прошлые эскизы нужны?

– Нет.

– Хорошо, я их заберу. – Оглядываю пространство с улыбкой, и не смотрю на него. – Думаю, здесь мы завершили.

– Да.

– Идемте. – Встала и направилась в сторону двери. – Завтра приезжает наш режиссер. А с ней будет и горестно и весело всем.

– Вот видите, вы ушли от прямого ответа. – Прозвучало мне вслед.

– Вижу.

23

Борис Колодецкий белый как первый снег сидел в приемной босса. Расположив перебитую руку в перевязке, второй он взбалтывал хмельной напиток и прислушивался к раскатам голоса Акчурина. В этот вечер, распекая кого-то из вторых помощников, Алексей Владимирович был в ударе:

– Что значит, уже приступил к исполнению?!

– Ты мать твою, понимаешь, что это значит!? У меня нет наживки на Варяга, она сорвалась с крючка!

Далее он, еле сдерживаясь, вслушивался в ответ абонента. В кабинете наступила тишина, прерываемая лишь тяжелым сопением Акчурина.

– Нет! – видимо он сопроводил отказ привычкой вспышки гнева гасить метанием предметов. В большинстве случаев это не помогало. Что-то громоздкое полетело на пол и разлетелось на куски, а он все еще продолжал орать:

– Заглохни! И слушай внимательно. – Хрипящий вздох, прежде чем отдать приказ на уничтожение был Борису знаком и все же он вздрогнул от интонации босса. – Убрать его! Убрать так чтобы места мокрого не осталось! Понял?!

– Молодец! А предварительно разузнай, где найти белобрысую с..у.

– Это его рук дело. Не сомневайся они в паре, вытащил дрянь из клетки и надеется меня обойти… Х… ему!

– Да никуда бы она не делась! Ублюдочная тварь! Мозгов мало…

Мозгов мало, думал про себя Борис, а важные документы она прихватила с собой, оставив Ростаповича с легким сотрясением мозга.

Он поморщился, когда рука заныла. Вновь вспомнил, как прикрыли отступление белобрысой дряни. Словно операция организовывалась не один час или день, а много больше. Она не взяла ничего из своих вещей, оставила закипающий чайник и косметику, уничтожив телефон, спокойно прогулялась меж кабинетов, а замечена была лишь на лестнице. В попытке догнать ее Борис натолкнулся на кого-то из персонала и не заметил, как уже лежал под стеной с перебитой рукой. Таких же «везучих» преследователей Агаты было еще двое из охраны. Один со сломанной ключицей обнаружился в закутке под лестницей на первом этаже, второй на улице с ножевым ранением в бедро, еще трое без повреждений просто в отключке.

Из сохранившихся воспоминаний о нападавшем: одет как офисный работник, волосы – короткий светлый ежик, рост под метр девяносто, лица не видел никто. Подтверждает спланированность ее побега и видео регистратор на авто Олега. Он успел зафиксировать движение Агаты к черной машине, гордое удаление синего джипа-внедорожника, который протаранил авто Олега, а затем и неспешный ход идентичного черного джипа. Он отъехал минутой позже, когда охрана автостоянки вскрыла машину и вытащила Ростаповича.

Дверь из кабинета Акчурина хлопнула, выдернув Бориса из воспоминаний. Вздрогнув он чуть не выронил бокал, когда в приемную ворвался Акчурин.

– Ты еще здесь? – Алексей двинул стул ногой и сел напротив.

– Значит делаем так…

Борис слушал, не перебивая и не отрывая от шефа глаз. В голове то и дело вспыхивает чувство опасности и тут же подавляется новой репликой Алексея Владимировича. Он был взбешен, он был на взводе, но продолжал мыслить холодно и взвешенно. Теперь задачей Бориса стали Агата и Варяг. Необходимо указать на них очнувшемуся Шевченко и приготовить доказательства соучастия в попытке убийства и шантажа… Сделать все, чтобы отвести подозрения от Акчурина и сохранить целостность компании «РоСтас» на ближайшее время.

– Все понятно? – поинтересовался босс.

– Да, Алексей Владимирович.

– Приступай, – он резко поднялся и опять двинул стул ногой, вышел. Пока Борис собирался и медленно шел к двери, успел расслышать, как главный вызванивает одну из подопечных пташек. – Светик, солнышко, встретишься со мной?

– Светик, – прошептал Колодецкий, закрывая за собою дверь, – хочешь жить? На свиданье не ходи…

* * *

Утро добрым не бывает, поняла я, увидев команду в столовой. Вместо позитивной и активной съемочной команды передо мной предстали сплошь кислые лица, подпертые руками головы и открытые бутылки с минералкой.

– Всем привет. – Они ответили не дружным хором. – Как я погляжу, морская прогулка удалась.

– Почти, – зевнула бледная рыжик, – Дмитрич еще не вернулся.

– Очень весело. – А когда начнем оборудование расставлять?

– Так уже, – махнула рукой Серафимовна. – А Дмитрий Гаврилович, говорил что-то о нашем креативщике Семашко. То ли забирать его работы поехал то ли самого Николая в аэропорту встретить.

– Ага, теперь ясно. Каникулы Николай для себя не отменил. А что насчет уже?

– Уже расставляют. – Пояснила Серафимовна.

– Как расставляют?

– Вот так. – Послышалось вслед, когда я выскочила из гостевого домика.

Быстро преодолела лужайку, обошла бассейн и оказалась в первом из съемочных павильонов. Где вольготно разместились трое из команды операторов. Стало понятно, спешила я зря, они еще не были готовы.

– Утро доброе! – поприветствовала я с улыбкой. – Кто дал команду отбой? А ну-ка покажите мне этого смельчака.

Мне улыбнулись и махнули в сторону второго павильона, где я и Шах вчера разбирались до поздна. В дверях столкнулась с Глебом.

– Ань, у нас передышка, Легерев опаздывает. – Пояснил он отсутствие Дмитрича.

– Это не основание. Вы мебель сдвинули, чтобы софиты расставить?

– Мы не только мебель сдвинули, но и софиты поставили. И оборудование для съемок приготовили. Осталось Дмитрича дождаться, и приступим.

– Не поняла. Как вы так без режиссерской команды к сборам?

– Команда к сборам была. Режиссер прибыл ранним утром. – Он посторонился, пропуская меня с улыбкой. От радости такой влетаю в павильон, где уже царит рабочий беспредел, созданный явно не руками Натальи, а Михи. И творец вовсю распоряжается техниками.

– Миха!?

– Я самый. – Обернулся на мой возглас блондин зеленоглазка. Преодолев расстояние, я крепко обняла его.

– Миха!

– О! Кто-то очень рад меня видеть.

– Рад?! Я по тебе соскучиться успела! – ткнула его кулачком в бок, за что меня прижали еще крепче.

– А ты все молодеешь. – Ослабив объятия, сообщил он. – Выглядишь как девочка.

– Да, нет дядя – это ты подрос, вширь слегка. Спорт совсем забросил?

– Что ты… я как раз решил заняться его профессиональным видом!

– Сумо?

– А ты все такая же язва. – Вынес вердикт Миха. – Бокс в тяжелом весе.

– Тебе надоели знания, хранящиеся в голове? Их же вынесут!

– Я не настолько плох.

– Ты не плох, а знания твои бесценны, – ткнула пальцем его в лоб. – Слушай, стою рядом, и не верится! Ты с нами работаешь, ведь так? И прилетел на следующие две недели, да? То есть вместо Наташи.

– Да-да.

– Клянись! – Миха сложил бантиком губы, прищурился и выдал нечленораздельную тираду на испанском. И все же перечень ингредиентов и их пропорциональность я разобрала.

– Это был рецепт мясного пирога. А я просила клятву.

– Это перечень того, что я с тобой сделаю, как только завершу проект!

– Господи! Да что угодно… ты же с нами теперь! – я подскочила на месте и воодушевленно поинтересовалась. – Клиента видел? А всю площадку для съемок? А его приму? Она должна была уже приехать…

– Да, нет, да, должна была. – С ходу ответил он и прищурился. – Ань, – Миха загородил меня от остальной группы, при его весе более ста кг и моем росте и весе это было не сложно:

– Ты на взводе, что случилось?

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Совсем. – Улыбнулась искренне, но что-то в моем лице и взгляде Михаилу вообще не понравилось, иначе бы я не услышала строгое:

– Значит, поговорим вечером.

– Но…

– Только попытайся со мной не поговорить, из-под земли достану. – На этом спор окончен, в виду бесполезности – Миха сказал, Миха сделает.

В то время пока Миха гонял команду по площадке и выдвигал требования, то разъясняя, то давая понять, что именно нужно сделать, я сидела в тени с букой. В процессе первых пробных съемок молодой семьи на фоне парковой площадки, возле меня оказался Шах. Одетый с иголочки в деловой костюм он с серьезным видом поприветствовал, затем осмотрел на площадку.

– Хорошо дело поставлено.

– Это все Миха! T! Других таких в этом мире нет. – Я улыбнулась.

– Вы давно работаете с Михаилом?

– Нет. Год и даже менее того. Но поверьте это тот человек, который может работать со всеми. – Продолжила набор текста на буке. – Он замечательный. Таких режиссеров я больше не видела… – еле слышный хмык, заставил оторваться от экрана. Улыбка Шаха была весьма интересной и остановила меня на полуслове.

– Или вам опять любопытно спали мы вместе с Михаилом или нет?

– А вы спали? – он улыбнулся проходящей мимо Лесе – рыжику.

– Да.

– В монтажной?

– Да.

– В креслах? – все еще смотря вслед Лесе спросил он.

– Нет, – и вот тут внимание клиента всецело переключилось на меня. Хотя возможно рыжик просто пропала из виду.

– Нет?

– В тот раз мы делили диван. Он, знаете ли, очень удобен для двоих и…

– Ань! – позвал Миха и махнул мне рукой.

– Бегу! Извините, зовут. – Я наскоро «усыпила» буку и поднялась с места. – Вас когда ждать?

– А я нужен?

– Да, для обсуждения первых сцен. Вы же хотели участвовать во всем.

– Хотел… сегодня не получится. – Причину своего отсутствия на просмотре он решил пояснить. – Энжи вечером прилетает, я встречаю.

– В таком случае доброго дня, – я скосила глаза в сторону дорогого и необъятного режиссера. – И доброго вечера.

– Доброго. – Хмуро ответил Шах.

* * *

По окончанию съемок, завершению просмотра кадров и отснятого, мы с Михой остались тет-а-тет. Памятуя о его утреннем обещании, попыталась схитрить и отвлечь от неизбежного:

– Кофе будешь?

– Десятую чашку…? – размышляя, протянул он, – а давай.

Как ровесник Федора и его хороший друг Миха в некоторых вопросах был его полной противоположностью. Он всю зежеее свою сознательную жизнь терпеть не мог длительные переговоры и долгие размышления. Как гласит легенда, предложение руки и сердца своей супруге Михаил сделал на второй неделе невинных встреч. Видимо от нее он требовал таких же взвешенных и прямых ответов, и поэтому ни разу за двадцать лет брака они не пожалели. Быстротой решений отличаются все важные вопросы в его жизни. Переехать из Москвы в Киев, начать карьеру со съемок роликов, вырастить троих сыновей, вырезать поврежденную почку, сменить Киев на Одессу из-за болезни жены и еще массу других вопросов он решал с удивительной скоростью и легкостью. Не раз от него можно было услышать: «так, значит так!» в ответ на чье-либо свежее выбитое им признание.

Осуждать он не осуждал, но привык быть в курсе дел дорогих ему людей. Вот и сейчас дав мне время на приготовление кофе, он молчал, а стоило лишь вручить ему чашку, как он тут же поставил вопрос ребром:

– Будем ходить вокруг да около или прямо скажешь, в чем дело?

Я села, вдохнула кофейный аромат, зажмурилась. Миха молчит и выжидает, когда дам слабину. Открыла один глаз, он смотрит со снисходительной улыбкой, открываю второй, его улыбка стала шире, моргнула. Эх, не исчез наш прекрасный режиссер.

– У меня все в порядке. – На что он только покачал головой.

– Не можешь получить желаемое?

– Миш, мое самое желаемое желание в последние две недели исполнилось! Ты работаешь со мной. Спасибо, Федору и Богу.

– Ань, я здесь по требованию клиента. Фельдмаршал сопротивлялся до последнего. Дал мне время на завершение прошлой работу и тут же вызвал сюда.

– Даже так?

– Даже так. Так чего тебе хочется? – он понизил голос и прошептал, – помимо основных пунктов в списке желаний.

– Ничего. – Вспомнила свой список, в котором «дети» идут пунктом первым, а вот «брак» вторым и расстроилась. – Секс можешь не предлагать – не поможет.

– Почему не поможет? – искренне возмутился, словно говорил: «Всем помогает, а тебе нет?!»

– Потому что правду говорят, секс без чувств – это простая гимнастика.

– А секс без движения – йога?

– Игра воображения.

Он улыбнулся и сделал первый глоток кофе и таким образом создал паузу к размышлению:

– Тур, – в моей фамилии «р» Миха по привычке прорычал, – заканчивай зависать в своем непроглядном прошлом и возвращайся в светлое настоящее. Иначе потом еще и о часах, потраченных на сожаления, пожалеешь.

– Не буду. Да и поздно спохватился, я уже с головой окунулась. – Вздохнула, глядя в его зеленые глаза. – Наивняк основательный.

– Очень плохо?

– Не плохо, а душераздирающе. Ты бы видел, как мы отбор детей проводили…

– Но провели? – вопрос вырвал из воспоминаний.

– Провели. – Соглашаюсь, не вдаваясь в подробности. Не рассказывать же, как я отличилась в тот день. Пустое, все пустое.

– Анют, мужика тебе нужно.

– Ты не исправим! Сказала же не предлагать.

– Так я и не действо предлагаю, а объект внимания. – И с плутовской улыбкой добавил. – Для начала.

– Объект внимания и не один есть, желания с ними что-либо иметь нету.

– Так действуй!

– Я и действую. Напоминаю себе, как хреново бывает, если доверишься не тому.

– И с этим тоже завязывай. На одну битую двух небитых дают. – И что тут скажешь – ничего. И молчу я, кофе помешивая, а он все не отвяжется. Прищурился и лукаво спрашивает:

– Кто у тебя еще есть помимо Шагена?

От неожиданности я вздрогнула, и кресло подо мной протяжно заскрипело и так же неожиданно смолкло.

– Я за него вообще ни слова!

– Нет? Не может быть… – у Михи улыбка стала плутовской. – Ты действительно так думаешь?

– Да…

– Анют, это может прозвучать неприятно… – начал он мягко.

– В таком случае и не говори.

– Хорошо, – согласился он и пошел в наступление. – Как ты думаешь, клиент просто так возле тебя околачивается? Ты еще скажи, что он так работает?

– Ты всего лишь восемнадцать часов назад приехал!

– Мне хватило. Так что?

– Нет, не думаю. У нас просто была пара ситуаций раньше… и… И я надеюсь рыжик отвлечет.

– Рыжик иного сорта. – Поставил он точку в этом вопросе, словно напутствие к размышлению. – И думайте, Анна, думайте хорошенько.

– Ой, что-то спать хочется. А пойду-ка я вздремну! День был долгий, утомительный и радостный! – после этих слов, неостывший кофе выпила залпом.

– Кофе допит и повода сидеть не осталось. – Прокомментировал он мой ход, отложил свою чашку и поднялся. – Идите, мисс Невероятная Очевидность, отсыпайтесь.

– Спокойной ночи, мистер Очевидная Невероятность.

– Анют, – он вышел вслед за мной, – я все хотел спросить, как удалось Макаренко обойти и Грекова?

– Ой, да ты не в курсе основных событий!

– Нет, – улыбнулся он.

Пока я рассказывала, мы прошли от павильонов по коридорам и задержались в холле. Незначительная задержка позволила нам стать свидетелями въезда примы. Точнее ее выхода, словно из-за кулис. Вначале открылась дверь, послышался веселый голос, а затем в холл вошли. Первое что бросилось в глаза – точеные ножки, затем черное максимально короткое платье в облипочку на фигуре именуемой «песочные часы», после шикарная укладка белокурых локонов, великолепный макияж и улыбка предвкушения на идеально прорисованном лице. Одного взгляда на ее туфли, клатч и украшения хватило, чтобы оценить высокий уровень ее содержания.

– Шаааген, здесь ничего не изменилось! – проворковала Энжи, старательно корявя имя Шаха.

– И на старуху бывает проруха. – Не сдержала я оценки этой малышки-милашки. Взгляд остановился на вошедшем следом Шахе. Вроде бы и рад гостье и в то же время напряжен и скован, хотя старается не показать этого. Видимо день, да и вечер был не настолько добрым. Он кивнул нам и тихо обратился к сияющей приме.

– Да, это завышенное самомнение на пустом месте. – Поддержал меня Миха.

– Может в кадре будет хороша?

– Вряд ли. Уровень самолюбования зашкаливает.

– Проблем не избежать?

– Нет. Но мы и не с таким материалом работали. – Обнадежил он меня и повел знакомиться с главной звездой роликов.