Текст книги "Шах и Мат (СИ)"

Автор книги: Мари Ардмир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Она любит его и слушается.

– Он тоже не остался в долгу…

Итальянец привез приму утром в 9:00, собственнически поцеловал на виду у ошеломленной группы и пообещал забрать вечером. Перед моими глазами все еще всплывала довольная улыбка Михи и его спокойное:

– Вот и все.

По окончанию успешных съемок с Энжи, я приперла «к стене» улыбчивого режиссера:

– Миш, но откуда ты узнал?

– Она ссорилась с ним по телефону. Требовала, чтоб не приезжал.

– И все?

– А опекуну, который Шах, который был далеко, жаловалась на мужское недопонимание.

– Все-таки опекун? – прищурилась я.

– До двадцати пяти лет. – Миха не дал спросить, а как же старшая сестра Энжи, и задал свой вопрос:

– Я тут вспомнил о недопонимании. У вас в клубе, что произошло?

– Ничего.

– У наших девушек на это другое мнение. Что за Ник тебе попался в последнем клубе?

– Не знаю. Он не представился. – И тут же перевожу тему, – так говоришь, завтра мы закончим с роликом Энжи.

– Да, материала для монтажа будет предостаточно. На завтра оставлена заключительная сцена предложения руки и сердца.

– Прекрасно! – и пока он вновь в душу не полез, с гордо вскинутой головой выхожу.

26

На следующий день в завершающих кадрах съемки итальянец заменил актера и сделал Энжи предложение и при всех поцеловал. Затихшая толпа грянула смехом на пятое счастливое «Да!». В исполнении Энжи это звучало:

– Да! Да! Да! – А после поцелуя, захмелев в крепких руках Марко, намного тише добавила. – О Боже! Да! Да!

Выслушав поздравления и овации, откупорив не одну бутылку шампанского, они отбыли. И съемочная группа не скрывая облегчения, свободно вздохнула. Вечером было решено устроить пикник с посиделками на берегу и потравить байки. Чтобы разжечь костер, поиграть на гитаре и поесть шашлыков, они выехали на удаленный не облагороженный пляж, где не было ни одной души, а на песке лежали упавшие пальмы.

После пятого тоста за молодых, за режиссера, за пляж и еще неизвестно за что, вход пошли байки. Все расселись на пальмах вокруг костра, так как делает это сплоченная команда, помогая взобраться на удобное место, расстилая покрывала для себя и других. Шах к этому времени, решил отступить в темноту и понаблюдать со стороны за происходящим. Поэтому в подсадке Анны на высокий участок сваленного дерева не участвовал. От вида мужских рук на ее голых ногах челюсти свело судорогой. И ведь говорил, что будет прохладно и шорты на пляже ни к чему. Своенравная не послушалась, вот теперь ее еще и лапают все кому вздумается…

А в это время в веселом кругу уже рассказывались анекдоты и полуправдивые истории. Одна из них звучала следующим образом:

– Правду вам говорю, какой-то хмырь сидел за окном и подглядывал! – возмущалась дородная Серафимовна.

– Это были папарацци! – усмехнулся Дмитрич и взмахнул шампуром.

– Искали Энжи, – дополнил оператор Олег, скармливающий шашлык своей улыбчивой подруге. – Чтобы заснять будущую звезду в неглиже.

– А попали на вас.

– Ей, богу, неужели меня засняли?! – приложив руку к пышной груди, Серафимовна оглянулась на улыбающуюся команду, но из всех приметила улыбку только одного сослуживца:

– Дмитрич, – вскинулась женщина, – и что значит эта твоя ухмылка, а?

– Увидев вас, они поняли свою ошибку. – Ответил за Дмитрича Миха. Но тот не остался в стороне:

– И получили тяжелую психическую травму!

– Ах, ты паразит доморощенный!

Группа грянула смехом, и Анна тоже заливисто рассмеялась. Наблюдая за ней Шах многое отдал бы, чтобы прикоснуться к ее голым коленкам и заглянуть в смеющееся лицо. Но сейчас любое приближение чревато последствиями. Она либо огрызнется и остудит пыл, либо подумает на другого, как позавчера.

И сдался ей тот Ник?

27

Он не видел ее четыре дня…

После того как Шах мягко надавил на раны, извинился и вынудил Анну раскрыться, чтобы рассказать о себе он с опозданием понял, что поспешил. Поспешил расслабиться и дать ей время на передышку. И во что это вылилось? В ее подсознательное желание ускользнуть не только от неприятных тем, но и от него самого. И продемонстрировать это у нее хорошо получилось с помощью Михаила. И если нужно заполучить ее доверие, то давить дальше бесполезно. Так что деловая поездка сроком на неделю пришлась как нельзя кстати. И он уехал.

В загрузке не позволяющей продохнуть запретил себе названивать и интересоваться происходящим на съемках. Если на вилле возникнут крайние сложности, с ним свяжется Николас, а в остальном, пусть она считает себя свободной во всем.

Хотите узнать помыслы человека, не сковывайте его своим присутствием, отойдите, и он проявит реального себя. Например, ее отношение к Алексу – актеру, которого Анна отстаивала на подборе, а так же отношения в ее команде. Андроид перекочевал в чемодан и должен был оставаться там до окончания семидневной поездки. Но на четвертые сутки Шаген не выдержал, освободив гаджет из заточения, он улыбнулся. Девять пропущенных от Анны грели душу и наводили на вопросы.

О делах на съемочной площадке ежедневно по полчаса рассказывала Энжи. Не редко среди жалоб на мужское недопонимание, она нападала с обвинениями на Анну и прозорливого режиссера, но в детали не вдавалась. Николас не звонил, Энжи не пыталась замолить свои грешки или представить их в ничтожном свете, как это делала в прошлом. Но из-за пропущенных звонков, он устроил ей допрос с пристрастием. Услышав о собаках, пообещал вернуться домой. Она бросила трубку.

Историю с декорациями, произошедшую сразу же после телефонного допроса Шаген в красках узнал от Николаса. В отличие от охранника режиссер отнесся к произошедшему великодушно:

– Влюбленная девчонка, что с нее взять?

И предложил связаться с неким Феррагамо, о которого Энжи прячется на вилле как маленький и глупенький ребенок.

Шаген мысленно усмехнулся. Он знал, что в жизни Энжи временно фигурировал некий Марко, но и представить не мог, что это тот самый Феррагамо. Когда прояснились некоторые детали их отношений, он договорился с магнатом о встрече в Ницце. Перед глазами все еще стоял эпизод обрушения гримерки на Анну, а следом ее мокрое от слез лицо. Желание отшлепать подопечную к моменту прилета поутихло, с ней без особых проблем разберется Марко и так будет лучше всего, – решил Шах.

Но Энжи не оказалось в доме, ее не было у друзей и проверенных соглядатаев. А зная методы слежения привычные для Шагена, она в комнате оставила клатч, телефон, подаренные им серьги, кольцо и даже любимые часы, преподнесенные Шагеном на двадцати двухлетие, а затем скрылась через задний двор, не попав в зону видимости камер. Обзвонив знакомых среди ночи, и ничего не узнав, он обратился за помощью к Анне.

Сонная, уставшая, помятая она выглядела так беззащитно и хорошо, что он еле сдержался и не обнял. Он не видел ее четыре дня и самым непостижимым образом соскучился и не хотел никуда идти. А тут еще Энжи и ее поиски…

Шах с досадой сжал кулаки.

Они ее нашли, конечно, в клубе, конечно среди парней, как это она уже проделала в третий раз после смерти сестры. Ему не составило труда уговорить ее спуститься вниз и вернуться домой. И вот тут он увидел, как Анна решилась показать свой внутренний огонь. То, что происходило внизу на танцплощадке, не шло ни в какое сравнение с танцами на пляже. Ступая мягко и легко, она волной перетекала из одного па в другое, словно жизнь. В такт музыке ее движения то скользящие медлительные, то резкие и агрессивные сливались в единый танец и толпа расступилась.

Анна взглянула на балкон.

Шаген вовремя отвел глаза, переключившись на парня, что отстаивал свободу Энжи. Хватило пары слов, чтобы тот отступил и не пытался загородить девушку грудью. А в это время, Анна обошла опустевший круг, как тореадор, вызывая партнера на битву. И навстречу ей вышли – быки. Сразу двое, один из профессиональной подтанцовки второй ушлый герой любовник, каких тут околачивается не один десяток.

И что делает Анна? Выбирает его…

А что делаю я? Задался мужчина вопросом, и честно ответил – злюсь. Этому касаться ее можно, мне нельзя! Желание справедливости возобладало. Попросив старого знакомого об услуге, он указал на танцпол. Тот понял, кивнул. Жак не умеет работать без пафоса, – со вздохом подумал Шаген, – и всего-то попросил свет вырубить на двадцать секунд, а вышло на весь медляк. И кто тут романтик, я или он?

Воспоминания чередой прошли перед глазами: мягкие изгибы женского тела, ошеломленное и удивленное лицо Анны, ее сообщение о хорошем партнере и ее греющие душу воспоминания, что сохранились о нем еще с тех давних пор.

А что оказалось в конце?

Танцевал с ней не он, а какой-то там Ник! Неужели трудно было догадаться? Или хотя бы по ощущениям на коже запомнить, кто есть кто?

Он осуждающе взглянул на причину тяжелых дум и заметил ее неловкое движение. Сидя на пальме высоко над песком, Анна наверняка замерзла, хочет слезть, но боится стряхнуть остальных. – Понял он и приблизился к группе.

* * *

Мы сидели на пляже, оккупировав вырванную с корнем пальму. Кто-то из местных вдали играл на гитаре, и звуки романтической баллады доносились сюда к нам. Шашлык у Дмитрича получился великолепный, разговоры задушевными, а вечер почти теплым. Настена и Рыжик грелись у огня, Ольгу укутал в плед Глеб, Сирафимовна и Дмитрич пошли разбираться кто в семье главный, а я, умостившись на узком и высоко расположенном месте пальмы, начала подумывать, как бы с нее красиво слезть. В шортах, достигающих середины бедра, тонкой майке на бретельках, сидя на собственной куртке вот уже минут пять поясницей и не только, чувствую холодное дыхание моря.

Внутренний критик, напомнил о предостерегающих словах Шаха, но вскоре тоже замерз и замолк. На третьей попытке сползти, так чтобы не стряхнуть с дерева остальных отдыхающих, я почувствовала наглые лапищи, накрывшие мою подмерзающую точку. Вздрогнула и чуть не свалилась. Напугавший меня не дал рухнуть вниз, удержав за поясницу. В этих ручках я узнала что-то знакомое, оборачиваюсь, а это Шах:

– Вы всегда так реагируете?

– А вы ко всем так лезете? – все еще не придя в себя, спросила я.

– Нужно подумать. Держитесь. – Он сместил руки в первоначальное положение.

– Что вы делаете?!

– Пытаюсь вас спустить вниз? Вы ведь этого хотите в последние пять минут?

– Да, то есть нет! И…! Расположение ваших рук этому действию не соответствует.

– Анна, вы ходите, чтобы удобно было только вам или ближние так же могут…

– Что могут? Ближние вообще много чего себе позволяют, но это не значит, что все удобства должны выступать за мой счет.

– В смысле?

– Неприлично, хватать девушку за… за ягод-ки…

– Повторите.

– Ну, то есть… – я увидела, как на нас с интересом начинают посматривать.

– Вы это «ягодками» называете. – С наглым взором на лице он сжал мои округлости, продолжая стоять позади.

– Ягодицы мои! Как хочу, так и называю. – Я отлепила его руки и, чуть было не свалилась.

– Тише на нас уже смотрят. – Он вернул меня в вертикальное положение.

– Правильно. Они видят, как пользуясь моей слабостью, вы лапаете меня.

– Какой слабостью? – не понял Шах.

– К наглым мужчинам! – чушь полная, но несу эту чушь отменно, – меня от них коленки подгибаются, и опора уходит из-под ног.

– От чего еще у вас коленки подгибаются? Подождите… – он как-то странно прищурился, и это даже в мой полуоборот было видно.

– Вы меня наглым называете?

– А вы не знали этой черты вашего характера? Простите ради Бога, за то, что я раскрыла вам глаза.

Ух, кажется, только что я увидела разгневанного Шаха, чьи желваки заходили на скулах. Но это отчего-то меня ничуть не остановило:

– А знаете, что еще я о вас думаю?

– Аня, помолчите.

– Иначе что? – Я нарвалась, такого свирепого взгляда от этого индивида в моей коллекции еще не было.

Далее последовал мой кульбит спиной назад, после чего я оказалась прижатой к нему лицом к лицу и при этом он меня скрывает от всей нашей группы. Разобраться где на моем теле его руки, от такой близости было невозможно, стало жарко и душно одновременно. Глядя в черные непроницаемые глаза, не то чтобы неожиданно, но как то совершенно бестолково поняла, что мне сейчас влетит. Есть такая привычка нарываться на неприятности, чтобы существование на Земле перестало казаться скучным.

Когда он навис надо мной, жизнь начала кусками проноситься перед моими глазами, так чтобы я осознала, что в принципе она у меня была отнюдь не грустная и нарываться сейчас, не стоило.

– Я… ну… прости… те, – пролепетала беззвучно, хотя и долепетать мне не дали.

Мама! Кто их учит целоваться?! Словно зверь с голодным рыком, смял мои губы до боли, опровергая все надуманное ранее, заставляя подчиниться, не смотря на молчаливый протест. Когда я от подобной наглости решилась его укусить, вдруг смягчил напор и отстранился.

– Извините. – Голос глухой, набат его сердца чувствую собственной грудью, горячие мужские руки определила на моей вечно подмерзающей точке, плюс его непроницаемые черные глаза все еще горят праведным гневом. Пройдя через этакий вид наказания за лишнюю болтливость, могла бы и помолчать. Но у меня это не получилось:

– Бывает.

Мой ответ, вызвал новую смену шаховского настроения, на этот раз раздражение. Как ошпаренный шарахнулся в сторону, глянул на меня еще раз. На его лице отразилось что-то из разряда «твою-то мать!» после чего он развернулся и зашагал к импровизированной автостоянке.

– Нет! Ну, это ж блин надо! – группа молчала и делала вид, что ничего неожиданного не произошло. Мое негодование решил разделить Миха. Подойдя ближе, он меня приобнял и протянул:

– Уооооу….

– Что уооу, у кого-то нервы сдают. – Я махнула рукой в сторону удаляющейся спины.

– Неа, уоооу как ты его достала.

– До печенки. – Согласилась я.

– Я бы сказал, выше и правее залезла, но ты мне не поверишь.

Прикинула, что у нас там выше и правее печени и действительно не поверила. Пусть на образах молится, мужикам я нынче не верю. От чего жить горько и в то же время легко. Я похлопала Миху по руке, предложив отпустить меня. И он как-то смешно скривился и прошептал:

– Не оставляй меня с ними!

– Золушке пора спать, – отрапортовала я, взяла вещи с пальмы и улыбнулась. – Не хочешь оставаться с ними, отвези меня на виллу.

* * *

Продолжая отслеживать происходящее на шикарной вилле, Варяг удостоверился в своих подозрениях. Все-таки не ошибся, это была знакомая ему Аня из Киева – вездесущий позитивчик. Активная, колкая на язык и не желающая мириться с несправедливостью, она и сейчас легко и незаметно для участников обращает коллектив в нужном направлении, сглаживая неприятности и вспышки ссор.

Как она выдержала издевки маленькой проказницы, он и сам не мог понять. Аня единственная из пострадавших выбралась из завалов гримерки с краской на лице, сдержалась от грубых выражений в разговоре с высоким и крепким мужчиной, возможно режиссером, поддержала морально актера с подбитым глазом и, прихватив полотенце, молча принялась стирать реагент с лица.

Варяг следил за ее действиями на протяжении двух последних дней: за пробежкой в компании двух не замечаемых телохранителей, за разборками с группой, за переговорами с родными, за пикником, в котором обнаружился не дюжий интерес владельца виллы к Ане, и вот теперь за поездкой в поисках покупок.

Иван улыбнулся видя ее через стеклянные витрины.

Все такая же стойкая и стройная девчушка, не позволяющая себе унывать. Почти не изменилась. Он был бы рад переговорить о прошлом, узнать, как сейчас обстоят ее дела, поделиться своей почти счастливой историей, однако на данный момент это невозможно. Судя по данным предоставленным агентами Акчурина, именно ее ноутбук отличился IP кодом, которому он нечаянно придал значимость. Выяснить самостоятельно, кому принадлежит компьютер, удалось со второй попытки. О первом промахе Иван думать не желал, перед глазами все еще колыхались румяные массы дородного женского тела.

Как тесен мир, и как жесток – Анюта оказалась не только его старой знакомой, но и бывшей сожительницей Шевченко. Прискорбно. Это значительно усложнит дело и жизнь Ани, если агенты Акчурина догадаются об их знакомстве. Люду он вывел из игры, а вот ее…

Не догадаются, дал себе зарок Варяг, уже просчитывая, как и когда перепрограммирует код и позволит им вскрыть несущественный блок собственной программы. В освободившееся от слежки время, он успеет перехватить Шевченко и исправить положение с серверами, окончательно закрыв этот вопрос.

И все бы ничего, вот только ощущение что сам под прицелом не оставляло ни днем ни ночью. Привычный к перестраховкам и тропам из ложных следов, Иван не позволил взять себя в кольцо захвата, но возникает вопрос: Акчурину все еще нужен код или это был хорошо разыгранный предлог?

28

День не задался с самых первых минут пробуждения. Хотя, какое пробуждение? Я просто не спала. В течение шести часов не смогла сомкнуть глаза ни на минуту, чтобы не впасть в прострацию под названием «Шах и черт подери его поцелуй». Стараясь не заплывать далеко в озеро глупых: «Зачем? Что это было? Почему? Как теперь дальше работать? И откуда эта бессонница?» я промаялась до рассвета. В конечном счете, вскочила за час до пробежки, быстро собралась и покинула территорию виллы. Двух бегунов, к которым успела привыкнуть, на пробежке не было. Прикинув по навигатору на телефоне новые пути движения, свернула в противоположную сторону от проторенного пути.

– Сегодня у меня будет день изменений! – пообещала себе я. То, что через тридцать минут на моем пути следования возникли знакомые ребята, меня не волновало, – у кого-то сегодня тоже трудный день. Обогнав их справа, оставила парочку далеко за собой и с уверенностью заявила, что сегодня для меня не существует никаких полутонов, только белое и черное, да и нет. И да будет так!

А дальше как сказала, так и сделала.

Сказала, что софиты покупаем сегодня, значит сегодня, а так же сегодня берем столик стеклянный на замену поврежденного, обивку для мебели из третьего павильона, плюс новые элементы одежды на смену тех, что испортила краска. Еще вспомнила о том, что мы с группой отпрашивались у Фельдмаршала на месяц, а успеть надеялись за 14 дней. Прикинув за ночь наши возможности, я скосила сроки исполнения до 20 дней. Благодаря Энжи мы в 14 никак не успеем, но это еще не повод оставаться на все четыре недели.

Когда я об этом сообщила Михе за завтраком тет-а-тет. Он прищурил глаза и мило поинтересовался, а не собираюсь ли я сбегать.

– Не собираюсь.

– Анют, знаешь, на что это похоже?

– И знать не хочу. – Мое заявление он попросту проигнорировал:

– На трусость. Так трудно поверить в его искренность?

– Прежде чем безоговорочно верить, следует перепроверять.

– Так проверь. Что ты теряешь?

– Время.

– Да? Так ты считаешь «впустую потраченным» время на перепроверку или поиск? – Молчу, хмурюсь. Он продолжает, как истинный палач:

– Вот и ответь: разве рационально терять время на поиск нового неизвестного, когда рядом уже есть достойный вариант, и осталось лишь его проверить?

– Мих… – отставила чашку с нетронутым кофе.

– Что?

– Я не в духе, давай не сейчас.

– Ладно. Тогда сменим тему. – Легко согласился Миха и, не меняя тему, продолжил назидательный допрос. – Надеюсь, ты понимаешь из-за чего именно не в духе?

– Понимаю.

– Значит: ты понимаешь свое желание сбежать из-за открыто проявленного интереса. – Заключил он, вновь проехавшись по теме. Не хочет менять тему, ладно ее сменю я.

– Сегодня покупаем софиты, столик и новую одежду. – Заявила твердо, не поднимая на него глаз.

– Да, госпожа. – Согласился он с иронией. – Что-нибудь еще угодно?

Он сейчас был вылитой копией Фельдмаршала, тот же тон, та же вздернутая бровь и редкая для Михи усмешка превосходства, прям таки всезнайка выкопанный. Это сочетание меня повергло в шок, а затем и в бешенство. Почти увидела, как сейчас в голос рявкну: «Заткнись!», «Ты не прав!» и «Прекрати немедленно пороть чушь!», но приближение знакомой фигуры мгновенно отрезвило.

Надо же все утро мечтала его больше не видеть, а тут даже обрадовалась. Не подойди к нам Шах, как бы я потом в глаза Мише смотрела? Стыдно стало очень, и я поспешила из столовой уйти.

В спину раздалось:

– Анна, куда вы?

Режиссер что-то тихо ему ответил и остановил. Уж лучше бы у меня были дни веселые женские, тогда Миха оказался бы не прав, а всплески агрессии обоснованы. Но до них неделя, да и не вспыхиваю я ни с того ни с сего, а значит… Да, ничего это не значит! Не выспалась, мне нервы в прошедшие четыре дня отменно помотали, разволновалась – вот и все! А раз все… жизнь продолжается, работа не стоит и вообще собираться по магазинам пора. Миха со съемками этого блока ролика справится сам, мое присутствие не важно.

Вызвав Настену и Дмитрича, я через Николоса запросила машину на выезд и отбыла с помощниками в сторону магазинов. Через четыре часа на место встречи вместо Дмитрича заявился Шах и наш Глеб. Именно заявился, так как я его не звала. Ощущая новую вспышку гнева, пять раз повторила про себя: «я рада Шаху безмерно. Безумно!», но даже эта действующая мантра не помогла вернуть голосу приятные нотки:

– Здравствуйте. Какими судьбами?

Удивительное дело, говорила тихо, почти в своем обычном тоне, но Глеб тут же подхватив наши покупки, увел Настену, а Шах, не дождавшись их ухода, захватил мою руку.

– Вы что-то имеете против? – голос был мягким, интонации доброжелательными, а угроза ощущалась, не смотря на улыбку.

– Интересуюсь. – Не меняя тона, ответила я.

– Что у вас еще намечено на сегодня?

– Прогулка. – Вру не краснея. Миха сам справится и команда у меня толковая. Они разберутся, что к чему с новыми покупками, да и сценарий прописан мною от и до. Но даже на любимую работу не хочется возвращаться, и тем более Шаха по пути назад сопровождать. Вряд ли Глеб и Настена дожидаются нас за углом.

– Хорошо, – ответил Шах, узрев на моем лице какую-то досадную истину. – Идемте.

Я и пошла вслед за клиентом безмолвно. Спустившись на автостоянку, уже представила, как помашу ему рукой и пройдусь сама пару километров в направлении виллы, как вдруг…

– Что значит «Я не могу идти одна?» – опешила я от его заявления. – Я прекрасно сама по себе передвигаюсь, не просто превосходно, а даже грациозно.

– В этом никто не сомневается. – Буркнул он с заднего сидения Mersedes.

– Тогда в чем дело?

– Я буду вас сопровождать, – терпеливо сообщил он. – Садитесь.

С ужасом представила себе, как буду сдерживаться в его обществе и, сцепив челюсти держать за зубами язык. А вдруг не сдержусь? И прощай заказ на ролики:

– Нет, так дело не пойдет. Я хочу пройтись, а не тарабаниться в пыльной машине.

– Она не пыльная.

– Оставьте, для меня сейчас даже яхта в океане будет пыльной. – И с уверенностью в голосе добавила. – Я хочу прогуляться.

Кажется, в этот момент я слышала шаховский скрежет зубов. После было произнесено отчетливое: «Я с вами» и все мои надежды на уединение рухнули:

– Тогда выходите из машины и пройдемся. – Вновь попытала я счастья, вдруг откажется?

– Анна, мне бродить пешком не престало.

Это он сейчас на свое здоровье намекает? Ну-ну, кто ж виноват, что он сам его до такого состояния довел? Сам виноват, вот пусть по заслугам и получает, а не ограничивает мои передвижения.

– А мне из-за вас сидеть в тесной машине не хочется. Так что либо вы со мной, либо сами. Решайте. – Развернулась и пошла.

На десятом шагу поняла – я веду себя как капризная Энжи. И что на меня нашло? Зла на него не хватает! И до сих пор я в еле сдерживаемом гневе, только приблизится и все… но это же не повод на человека обижаться. Я обернулась, столкнувшись с Шахом лицом к лицу:

– Все-таки догнали?

– Все-таки пешком? – мягко вопросом на вопрос ответил он.

– Да. – Замолчала я, ощутив, как внутренняя буря прекратилась в штиль, и из-за облаков выглянуло солнце. Изменение в моем настроении Шах тоже отметил, попытался что-то прояснить:

– Я хотел…

Только не это! Только не обсуждение вчерашнего вечера, и тем более его ответного порыва на мои слова! Нет! Нет! И нет!

– Так что у вас с почками? – перебила, не узнав, чего он хотел.

– Небольшие проблемы.

– Давно? – Я поступала сейчас как он, в глаза не смотрела и просто задавала возникающие вопросы. Сейчас это казалось правильным.

– С двенадцати. Точнее с рождения. Вы…? – я вновь остановила вопрос:

– А что было в двенадцать?

– Удаление камней из почек. С тех пор я на таблетках.

– Но почему? Они нарастают вновь?

– Что-то в этом роде. Предлагаю сменить тему.

– Хорошо. – Соглашаюсь и поступаю как въедливый Миха. – Почему вы усугубили зрение?

– Вы не хотите оставить обсуждение моего здоровья? – серьезно предложил он и даже брови сдвинул.

– Нет. – Ответила с готовностью. – Так почему?

– Работал в дизайне.

– В каком?

– Начал с рекламных буклетов еще в Ереване.

– В двенадцать. – Поняла я.

– Да, футбол с мальчишками для меня стал не таким приятным… появилось свободное время. – Он решил не договаривать, я согласилась не давить. Выясню потом. – Я решил тратить только свои деньги, поэтому подумал и взялся за изучение графических программ.

– Одновременно как взрослый стали курить, – припомнила я. Кивнул и улыбнулся. – А что было целью работы? Вы ведь целеустремленны очень.

– Целью была покупка оборудования для увеличения работоспособности, но в конечном счете я отошел от этой идеи.

– Потому что…?

– Она стала неактуальной. – Улыбнулся Шах. – Я понял, что посредством работы в 3D могу обеспечить средствами не только себя.

– А дальше?

– А вы не знаете? – взглянул на меня с усмешкой. Делаю наивные глаза и отрицательно качаю головой. Всегда лучше узнать о произошедшем от первоисточника.

– Дальше окончание школы, получение диплома психолога, переезд в Берлин и работа моделером.

– Вы тогда посадили зрение, пока проводили моделирование. – Поняла я. И возникает вопрос:

– Сколько часов вы проводили за монитором?

– Я спал на работе, пылал энтузиазмом и не задумывался, сколько получу взамен. – В этот момент Шах открыто улыбался, прежде чем добавить с чуть-чуть другой интонацией:

– Мне тогда это было нужно.

Вот только я точно знаю, что так пахать могут не все и не всегда из-за положительных событий. Я тому сама хороший пример. К тому же в случае с Шагеном что-то упоминала Эля о происшествии в его семнадцать лет. Сказала, что его болезненное желание контролировать каждый шаг проистекает из тех времен. Чтобы на фоне раздумий не попасть в свое непроглядное прошлое чуть не спросила его, что же произошло.

Как вдруг среди толпы заметила знакомый светловолосый затылок. Эля смеялась с моей привычки запоминать парней по затылочной части, однако признавала безошибочность моих определений…

* * *

– Варяг!? – недоверчиво прошептала я.

– Кто?

– Мой знакомый, – к слову затылок моего старого знакомого решил раствориться в толпе.

– Извините, я сейчас… догоню его… Давно не видела, а кричать не… – с этими словами быстрее пошла вперед. Затылок скрылся из виду чтобы перейти дорогу в запрещенном месте, до светофора оставалось метров десять, а он явно спешил в другую сторону от перекрестка.

Не желая упустить его крикнула:

– Варяг… – остановился, пропуская автомобиль, и продолжил идти. Машина сбоку начала набирать ход, словно не видя его.

– Варяг! Ваня в сторону! – это завопила громче, перекрикивая шум уличного движения. Он вовремя оглянулся, мгновенно отскочил из-под самых колес авто. Водитель не собирался давить на тормоза, машина промчалась на всех скоростях. А Ваня добежал до тротуара, чтобы уже там оглянуться на счастливую меня.

– Вот же недоросль…

Он меня узнал, махнул в сторону светофора и пошел на встречу.

– Варяг-самоубивец! – и с этими словами, побежала к нему. Дождавшись зеленого, быстро перебежала полосу и оказалась в руках зеленоглазого гиганта.

– Варяг! Ванечка! Глухомань несусветная! – ткнула кулаком в живот. – Что и не узнаешь с первого крика, чудовище ты этакое! Раньше за тобой такого не водилось.

– Анют?! Как же я мог? – спросил добродушно и оглянулся по сторонам. – Что ты тут делаешь? Ты откуда?

– Я стою пред тобой, – ответила на первый вопрос. – А появилась во-о-он из-за того угла… – показывая направление, была уверена что Шах остался где-то там у поворота, а оказалось, он уже за спиной. Стоит и с прищуром взирает на наши по-дружески крепкие объятия. Его молчаливое неодобрение Ваня определил по-своему:

– Представишь, – с улыбкой предложил Варяг и отпустил меня. Счастливая обернулась к клиенту и произнесла первое пришедшее в голову:

– Шах это Варяг! Ва…

– О… Простите. Шаген это Далин Иван Сергеевич. Вань это Авдалян Шаген Хоренович мой крупный клиент. – Они крепко пожали друг другу руки, гнетущее молчание и взгляды в упор я прервала с небольшим опозданием:

– Иван, какими судьбами? Ты чем сейчас занят?

– Ищу людей в сети. – Обезоруживающая улыбка осветила его лицо.

– То есть как? Менеджмент и набор персонала?

– Я программист, Анют.

– Работа на госструктуры? – подал голос Шах. С удивлением посмотрела на него. Интонация враждебная, лицо доброжелательное. Остается лишь догадываться, как ему это удается.

– Скорее на частных лиц. – С той же доброжелательностью ответил Ваня. Мысленно прикинула, что в искусстве прятать эмоции он с последней встречи шагнул еще дальше. Намного дальше, не будь ситуация абсурдной приняла бы за чистую монету.

А Шаген тем временем продолжил:

– Здесь по делам?

– Не совсем. – Сменив интонацию, ответил Ваня. У меня точно галлюцинации. Двое мужчин, которыми я восхищалась сейчас, словно боксеры на ринге выпытывают кто откуда и надолго ли пришел. Абсурд!

– Надолго? – не дал мне спросить Шах.

– Еще не решил.

– Ванечка, – оборвала я их пикировку. – А помнишь, я тебе о Михе рассказывала? Супер режиссер, каких поискать нужно! Я с ним работаю. Могу к слову и познакомить, что скажешь?

– Что был бы не против, появись у меня время. – Просиял он, якобы о Михаиле вспомнив. Я выхватываю свою визитку из сумки и нацарапав адрес Шаха протягиваю ему:

– Держи.

– Не дурно, – заметил Варяг, ознакомившись с моей должностью, а затем и адресом.

– Да! Разрастаемся по-маленьку. А вот это тихое место, где размещены наши новые живые декорации. В течение следующей недели заходи не стесняйся.

– Хорошо, Анют. Я буду рад вас посетить и познакомиться с Михой.

– Замечательно! Заглядывай!

Он обнял меня менее крепко, чем раньше, пожал руку Шаху и ушел легкой походкой молодого денди.

И все-таки у кого он этому учился? У Варяга и ранее были актерские способности, но чтобы они вылились в такое мастерство – это нужно было долго и нудно работать.

– Как здорово, что я его встретила! Как раз недавно вспоминала о нем… – с этими словами обернулась к хмурому Шагену.