Текст книги "Тихий омут"

Автор книги: Маргерит Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Допив кофе, гость наконец немного разговорился:

– Если вы собираетесь остаться в «Мэриет» еще на некоторое время, вам нужно приказать вырубить деревья. Они загораживают свет. Кроме того, любая растительность – прибежище для москитов. – Он явно обращался к тете Грейс.

Она смущенно отозвалась:

– Я думаю, вы правы. Но мы еще не знаем, насколько здесь задержимся. – Затем, вспомнив хороший предлог, чтобы уйти от ответа, она добавила: – Кроме того, Кэти не может смотреть, как рубят деревья.

– Я полагаю, это позволит обеспечить работой довольно большое число людей? – быстро спросила Кэти.

Нил изумленно уставился на девушку и сказал, что ему пора уходить. Повинуясь прозрачным намекам тети Грейс, Кэти вышла проводить гостя до веранды, где уже были отчетливо слышны ночные шорохи, кваканье лягушек, жужжание насекомых и шум прибоя.

– Мы будем вам очень благодарны, если вы поможете найти человека, который подберет лесорубов для расчистки территории имения. – Голос Кэти прозвучал напряженно.

Нил стоял совсем близко, но в темноте было трудно различить выражение его лица. Девушка почувствовала, что он удивлен ее просьбой.

– Было бы гораздо разумнее, если бы вы убедили вашу тетушку продать имение и уехать в те места, где вам обеим будет спокойнее.

Он произнес это с такой горечью и раздражением, что Кэти почувствовала, как щеки зарделись румянцем.

– Я думала, вы будете рады сделать это.

– Неужели вы считаете, что я могу радоваться, видя, что счастье и благосостояние такого огромного числа людей зависит от прихоти пожилой женщины, которая через месяц будет рада забыть о «Мэриет» и вернуться к привычной жизни? – мрачно отозвался он.

– Если вы думаете, что мы покинем «Мэриет», чтобы доставить вам удовольствие…

– Чтобы доставить мне удовольствие? – Он рассмеялся. Кэти никогда не слышала, чтобы человеческий смех был так мало похож на выражение радости. – Поверьте, мне абсолютно безразлично, уедете вы или останетесь.

Он ушел прочь в темноту, а Кэти осталась на веранде, всем своим существом ощущая беспомощность, обиду и что-то еще необъяснимое, чему она пока не могла дать имени…

Глава 3

– Так больше продолжаться не может, – с необычной для нее резкостью произнесла тетя Грейс. – Мы едим один и тот же пудинг каждый день! Я не хочу показаться занудой и уверена, что жена Мануэля старается как может, но этот ужасный крем из яиц и козьего молока – единственное, на что хватает ее фантазии. В конце концов, Кэти, моя пищеварительная система скоро начнет протестовать вместе со мной!

Лицо девушки озарилось улыбкой. Она размешала сахар в кофе и с напускной покорностью согласилась:

– Да, тетушка, конечно, отсутствие холодильника приносит нам массу неудобств.

– Ерунда, – отозвалась тетя Грейс. – На кухне все происходит без твоего ведома. Они просто обманывают тебя. Вспомни, что получилось, когда ты хотела взять покупку продуктов в свои руки.

Кэти уже была готова согласиться с тетей, но подумала, что рано признавать свое поражение.

– Я думаю, будет гораздо лучше, если ты сама займешься кухней, а я позабочусь об остальном хозяйстве.

Тетя Грейс вспыхнула и немедленно ретировалась:

– Что касается остального хозяйства, то вроде бы произошли некоторые перемены в лучшую сторону… Я привела в порядок все картины и отполировала все старинное серебро, которое нашла в доме. Теперь собираюсь заняться сервизами.

Кэти слегка поморщилась. Она повертела чашку в руках и задумчиво произнесла:

– Здесь, конечно, есть пара красивых вещей, но на нашем острове у всех какая-то страсть к этой чудовищной фаянсовой посуде, расписанной розочками. У нас в буфете стоит сервиз на двадцать персон. Мне страшно подумать, сколько времени уйдет на то, чтобы перебить эту гору посуды, лишь бы появился предлог купить новый сервиз. Я бы хотела сменить его прямо сейчас. Как, впрочем, и большую часть мебели.

Тетя Грейс была явно шокирована столь смелыми идеями племянницы. Однако Кэти, не дав ей слова вымолвить, продолжала:

– Кстати, вырубить часть деревьев – и впрямь неплохая идея. Они растут слишком близко к дому и загораживают нам весь свет.

– Никогда бы не подумала, что ты пойдешь на то, чтобы срубить хотя бы одно дерево. Мистер Уэддон был бы рад это слышать…

Кэти поспешно перебила ее:

– Я думаю, надо отправить это дерево на лесопилку, нанять в деревне плотника. Пусть изготовит новую мебель по моим эскизам. Мира говорила, здесь довольно часто так делают. Кроме того, это обойдется нам гораздо дешевле, чем если бы мы заказывали готовую мебель. – Она протянула тетушке несколько листов бумаги с набросками.

– Кэти, милая, я и предположить не могла, что ты такая талантливая! – воскликнула тетя Грейс, разглядывая эскизы.

– То ли дальше будет! Тетя, милая, знала бы ты, сколько у меня замечательных идей! – рассмеялась Кэти и поведала о своих задумках.

Тетушка Грейс слушала увлеченно, с улыбкой кивала и наконец спросила:

– Кэти, милая, а тебе не кажется, что дерево должно хорошенько отлежаться, прежде чем плотник сможет изготовить из него что-нибудь путное.

Кэти отложила чертежи в сторону и встала. Девушка нетерпеливо зашагала по комнате:

– Все занимает так много времени! Мы словно живем в замедленном темпе. Как во сне, когда ты бежишь изо всех сил, но никуда не двигаешься, а потом замечаешь, что твои ноги приросли к земле.

Чары неподвижности, словно сковавшие разум и чувства девушки в первые дни пребывания в имении, уступили место безудержной активности. В ней накопилась энергия, и теперь она с трудом могла подобрать слова, чтобы описать свое желание срочно что-то изменить. Кэти казалось, что ей катастрофически не хватает времени наверстать все, что упущено, и восстановить то, что разрушалось столетиями.

Тетя Грейс улыбнулась:

– Ты же сама говорила мне, милая, что темп жизни здесь совершенно другой. Ты сама предостерегала меня от резких движений, когда я сгорала от нетерпения. Теперь мне остается вернуть тебе твой же совет. Мы не может изменить естественный ход жизни на острове, так что нам остается принять его.

Старушка уже перестала мечтать о том, чтобы покинуть «Мэриет» как можно скорее; ей даже стало нравиться здесь. Она стала получать удовольствие от неспешности, которая так напоминала ей спокойную, безмятежную жизнь в Англии. Ставшие привычными заботы по хозяйству, каждодневная рутина и приходящий рука об руку со скукой покой обволакивали ее подобно старым английским одеялам, в которые она по-прежнему укутывалась, ложась спать.

Каждое утро тетя Грейс отдавала приказания горничным, затем прибиралась в своей комнате, подготавливая ее к долгой сиесте, – днем жара на острове была невыносимой. Затем в четыре часа пополудни она, одевшись в цветастое платье и надушив платочек лавандой, церемонно спускалась на веранду, чтобы отведать чая из роскошной георгианской чайницы с двумя отсеками – «индийским» и «китайским». Лишь вечерами, когда ей хотелось с кем-нибудь поговорить, она чувствовала себя немного одиноко. Раскладывая под светом лампы пасьянс, она с горечью призналась племяннице:

– Кэти, милая, не сочти меня неблагодарной. Это просто чудесно, что мы все-таки поехали в «Мэриет». И поверь, меня совсем не смущает отсутствие холодильника, льда и электровентиляторов. Я даже легко могу обойтись без чашечки того чудесного чая, который подавали в отеле каждое утро. Но вот если бы нас хоть изредка кто-то навещал! Это, конечно, очень глупо с моей стороны, но я так люблю немного посплетничать, сыграть в бридж с друзьями. Разумеется, все эти визиты обычно оказываются очень скучными, но само их ожидание так приятно…

Ожидание… Единственным, кого они могли ожидать здесь, был Нил Уэддон. Впрочем, даже он не появлялся целую неделю. Всю эту неделю Кэти постоянно думала о нем. Девушка не ожидала, что ее самолюбие будет задето. Но ведь она ясно дала понять, что его присутствие здесь нежелательно.

Кэти наконец отвлеклась от размышлений о Ниле, села за маленький столик, на котором были разложены карты, и с улыбкой сказала тетушке:

– Давай сыграем вдвоем, как мы всегда делали дома. Утром я скажу жене Мануэля, что больше не потерплю этих ужасных пудингов, и вместе с ней приготовлю для тебя потрясающий десерт из ананасов и кокосов. Я только что придумала рецепт. Пальчики оближешь!

На следующее утро Кэти, как и обещала, отправилась на кухню. Там ей пришлось исполнить главную роль в совершенно нелепой сцене – она решила показать жене Мануэля, что на самом деле обычно имеется в виду под словом «пудинг». Слуги окружили ее и с молчаливым недоумением взирали, как Кэти с трудом обрезает плотную кожицу с ананасов и режет на мелкие кусочки кокосы. Если бы Кэти не была в такой ярости, наверное, ситуация показалась бы даже забавной.

Увлекшись, она ничего не замечала вокруг. И вздрогнула от неожиданности, увидев в дверях Нила Уэддона, ошеломленного видом огромной кастрюли, доверху наполненной нарезанными фруктами. Наконец он почти с благоговением выдохнул:

– В жизни такого не видел!

– У тетушки Грейс отменный аппетит, – лаконично объяснила Кэти.

– Это, должно быть, морской воздух, – произнес Нил с явным сочувствием. – Я слышал, он на некоторых так действует. Говорят, доходит до того, что кто-то принимает муляж за настоящую рыбу.

Кэти заметила, как его губы непроизвольно дрогнули, и уже через секунду оба смеялись от души. Это было очень странно: еще совсем недавно она не могла даже вообразить такое. Но сейчас ей казалось совершенно естественным, что Нил рядом, искренне смеется, и она смеется вместе с этим странным человеком, и его звонкий смех кажется ей таким чудесным. Казалось, это общее веселье на миг объединило их, уничтожив стену гордости и ложных подозрений, которая, как они оба чувствовали, раньше стояла между ними.

Нил рассказывал о самых разных и зачастую очень необычных блюдах, Которые при нем готовили жители близлежащих деревень.

– Тушеные рыбьи головы. Фаршируете рыбьи головы чайными листами, добавляете кофейную гущу по вкусу и тушите до появления специфического пикантного аромата.

Кэти поморщилась:

– Все, в жизни не буду больше ничего есть!

– Даже кокосы?

– Послушайте, я просто немного не рассчитала. Ссора с женой Мануэля и дурацкая демонстрация моих кулинарных способностей… Я была вне себя.

– Глядя на вас, этого не скажешь.

Он внимательно оглядел ее с головы до ног, и Кэти почувствовала, что заливается краской смущения.

– Поверьте, я вовсе не хотела устраивать сцену из-за какого-то пудинга. Я прекрасно знаю, они стараются как могут, хотят угодить нам. И для меня важно, чтобы у них не испортилось мнение о нас.

Нила разговор явно забавлял:

– Уверяю вас, даже при всем желании вам не удастся от них избавиться. Я как-то пытался уволить мальчика, который помогал по дому, за то, что он слишком вольно распоряжался моим имуществом. Хотя, конечно, делал это исключительно в интересах своих родственников, которые тогда бедствовали. Так что вы думаете? Он никуда не ушел. Ходил вокруг дома, ужасно исхудал, видимо, ничего не ел. В конце концов пришлось взять его обратно, а то я даже в глаза ему не мог смотреть. Помните, что для этих людей вы – источник благосостояния, я бы даже сказал – источник жизни. Вы для них – воплощение надежды!

Кэти вспомнила то утро, когда они стояли вместе на террасе в отеле. В ее памяти промелькнул образ угрюмого, зловещего незнакомца, которым Нил ей когда-то казался. Но сейчас рядом с ней находился искренний, полный жизни человек, наделенный чуткостью и добротой.

Впрочем, воспоминания не проходят бесследно. Как только Кэти подумала об этом, ей показалось безумием, что они идут рядом как друзья, болтают о всякой ерунде и смеются. Тень прошлого легла между ними, и они вновь почувствовали себя неуютно.

– Вы уже начали искать человека, который поможет нам с вырубкой деревьев?

– Да, думаю, я нашел того, кто вам нужен. Собственно говоря, поэтому я и навестил вас утром.

– Вы были правы насчет деревьев. Растительность действительно притягивает сюда насекомых. Мы очень беспокоимся из-за комаров, хотя Мануэль и говорит, что они не малярийные. Когда сегодня утром я открыла шкаф, чтобы достать платье, мне показалось, что оно двигается как живое. А потом прямо на меня из шкафа вылетела целая туча комаров.

– Вам нужно снова обойти усадьбу, найти места их скоплений и залить керосином. – Он взглянул на дом. – Конечно, было ошибкой устанавливать водосточный желоб. Здесь, в тропической зоне, их нет ни на одном из домов: они только накапливают влагу, а люди потом страдают от малярийной лихорадки. Будь моя воля… – Он остановился на полуслове, явно смутившись.

– Будь ваша воля, вы бы сняли с моего дома водосточный желоб, – сухо закончила за него Кэти. – Я думала, вам будет достаточно того, что мы срубим эти чудесные деревья.

– Вы и правда собираетесь сделать это?

– Да. Хотя бы потому, что нам пригодится древесина. Мы собираемся поменять мебель в доме.

Тетушка Грейс в это время сидела на веранде и с улыбкой смотрела на них, излучая спокойствие и доброжелательность. Но Нил остановился и, не глядя на Кэти, медленно произнес:

– Итак, вы собираетесь бороться за «Мэриет». Интересно, насколько вас хватит? Как долго вы будете во власти этой прихоти?

Кэти тихо вздохнула:

– Кажется, вы не очень хорошего мнения о женщинах, не так ли? – Она быстро взбежала на веранду и обратилась к тете: – Мистер Уэддон пришел, чтобы сообщить, что нашел для нас лесорубов. Так что работы можно будет начать уже в самое ближайшее время. – Это было сказано таким тоном, чтобы Нилу стало ясно: его визит подошел к концу, а тетя Грейс не вздумала затеять светскую беседу.

– Ну и замечательно, – откликнулась тетушка, с трудом скрывая разочарование.

Однако намеки Кэти, видимо, не подействовали, и Нил начал с воодушевлением рассказывать, как, по его мнению, можно восстановить «Мэриет». Тетя Грейс напряженно слушала. Когда он обратился к ней, женщина беспомощно взглянула на племянницу и с трудом проговорила:

– Вы так много делаете для нас, мы вам очень благодарны. Как я вчера говорила Кэти, если ждешь от человека добра, то он непременно будет добр к тебе, даже если по нему не скажешь, что он на это способен.

Кэти покраснела. Ей показалось, что Нил усмехнулся. Затем девушка услышала его голос:

– Поверьте, в данном случае я больше беспокоюсь о себе, а не о вас. Как я уже говорил, сорняки не признают границ между имениями, и в такой ситуации, как сейчас, нужно принимать решительные меры.

Тетушка Грейс прямо-таки просияла от удовольствия и с хитрой улыбкой произнесла:

– Ну, если вы хотите повернуть все таким образом, то конечно… Но мы-то знаем – вы делаете это для нас исключительно из доброты. И не думайте, что вам удастся нас обмануть.

Если она ставила своей целью вывести из душевного равновесия Нила Уэддона, то ей это вполне удалось. Он покраснел и беспокойно повел плечами. Ему явно было не по себе.

– Уверяю вас, мисс Сомерс, мной движет исключительно деловой интерес. Я только что отправил сахар со своих плантаций на продажу. Было бы очень неплохо задействовать и ваши плантации в моем бизнесе. Естественно, я буду рад разделить полученную прибыль с вами. – Он взглянул на съежившуюся старушку. – Само собой, восстановление плантаций повлечет большие издержки, и не стоит надеяться, что они окупятся в ближайшие несколько лет. Впрочем, если вы решили поселиться здесь…

Кэти, перехватив беспомощный взгляд тетушки, ринулась на помощь:

– Для начала нам надо покончить с безотлагательными делами, как можно скорее починить и привести в порядок самое необходимое. И я полагаю, именно этим мы и займемся.

Нил, уставясь в пол, медленно произнес:

– Ну, если вы так полагаете, то, конечно, так все и будет.

Кэти почувствовала явное облегчение, поняв, что он не собирается спорить.

– Я не предложила вам выпить, – наконец спохватилась она, осознавая, что нарушила все правила гостеприимства, к которым, кстати, в этой части света всегда относились с особой щепетильностью.

Она поспешила на кухню. Ее вновь охватило чувство эйфории. Наконец Нил стал относиться к ее планам серьезно! Все начинает потихоньку налаживаться. Эта земля вновь станет райским уголком, каким была когда-то. Это ее земля, и благодаря Кэти она станет прекрасным, цветущим краем. Все люди будут обеспечены работой. Она готова заплатить за упадок и разрушение, постигшие эти края, в которых Кэти винила только себя. Девушка считала, что Нил понял – именно ради этого она здесь. Кэти надеялась, что и остальные – и тетя Грейс, и Филип – тоже когда-нибудь это поймут.

Когда она, торопясь изо всех сил, вернулась на веранду в сопровождении Мануэля, несущего напитки на подносе, Нил уже ушел. Кэти не смогла скрыть разочарования.

– Как он мог?! – с обидой воскликнула девушка. – Знал же, что я пошла за напитками. Грубиян!..

– Кэти, милая, до сегодняшнего дня ты тоже не проявляла особой приветливости, – заметила тетя Грейс. – Так что его поведение вполне естественно. Нил пошел отмечать деревья, которые нужно будет, по его мнению, срубить. Он настаивал, чтобы мы срубили это великолепное махагони, которое выросло на крыше, но я знаю, ты ни за что не позволишь сделать это.

– Конечно, это же часть нашего дома.

Кэти смотрела, как Нил в глубине парка вырезает пометки на одном из роскошных старых деревьев острым перочинным ножом. Она стояла не двигаясь. Ей безумно хотелось, чтобы он вернулся к ним на веранду или хотя бы посмотрел на них, улыбнулся и помахал рукой. Тетя Грейс уютно потянулась:

– Ну а теперь расскажи, дорогая, что тебе удалось сделать с пудингом?

Нил так и не повернулся. Даже ни разу не взглянул в их сторону… Кэти вздохнула и уселась в глубокое плетеное кресло.

– Нам больше никогда не придется есть этот ужасный заварной крем из яиц и козьего молока, который они называют пудингом, – ответила девушка.

Пронзительный визг пилы, впивающейся в дерево, напоминал Кэти режущие ухо голоса тропических птиц, частенько будивших ее по утрам. Сначала казалось, что на это мерное повизгивание можно не обращать внимания, но потом стало понятно, что оно исподволь наполняет все ее существо раздражением, заставляя каждую клеточку тела протестовать против совершающегося кощунства. Вновь вокруг раздались звонкие удары топориков, крики дровосеков. Кто-то перерубил веревки, чей-то голос в очередной раз призвал к осторожности, и с душераздирающим предсмертным стоном дерево треснуло, медленно повалилось на землю и осталось лежать среди трепещущей от ветра молодой поросли.

Тетушка Грейс мирно посапывала в своей комнате. Для нее послеобеденная сиеста затягивалась, как и обычно. Но Кэти больше не могла слышать эти ужасные звуки, которыми снова наполнился парк, как только спала полуденная жара. Она вышла из дома и отправилась к берегу.

Девушка шла по направлению к мысу. Раньше она так далеко не заходила.

Море, небо, сверкающий коралловый берег, озаренные солнечным сиянием, словно утопали в нем. Кэти нашла на берегу замечательные ракушки – длинные, с острыми краями и блестящим нежно-розовым перламутром внутри и крошечные, похожие на маленькие зеленые жемчужинки. Наклоняясь за очередной раковиной, девушка заметила, как та беспокойно задвигалась. Кэти поняла, что в ней поселился рак-отшельник. Позже оказалось, что этих красивых маленьких существ с ярко-синим тельцем и оранжевыми клешнями на берегу довольно много.

Кэти подумала о Банти. Надо набрать раковин и сделать для девочки ожерелье. Она улыбнулась, представляя восторг ребенка. Как замечательно, наверное, быть в том возрасте, когда можно чувствовать себя счастливым, просто радуясь каждому часу своей жизни и не думая о том, что будет дальше!

Кэти брела по берегу все дальше, собирая ракушки. Иногда останавливалась и подолгу глядела, как с каждым ударом волн о рифы море меняло цвет, а солнце словно играло на покрытой рябью поверхности воды.

«Я могла бы всю жизнь просто сидеть и не отрываясь смотреть на море», – подумала девушка. Она поняла, что, если живешь в этих краях довольно долго, море накладывает на тебя особое заклятие и все вокруг начинает казаться нереальным. Мир превращается в забавную, но мало что значащую иллюзию. Все, кроме этой живущей своей собственной загадочной жизнью глади воды, утрачивает для тебя важность. Все постепенно начинает растворяться в таинственных водах океана, разум очищается, и мысли становятся подобны янтарным от солнечного света каплям морской воды. Это пугало тетю Грейс, но Кэти казалось, что только сейчас, благодаря морю и его волшебству, она наконец начинала учиться жить по-настоящему. Здесь, в «Мэриет», ее мечты и сны были куда реальнее того, что окружало ее раньше. Точнее сказать, ее грезы просто стали единственной имеющей значение реальностью.

Однако неожиданно она осознала нечто не менее реальное – начинался прилив. Волны накатывали на берег все ближе и ближе. Девушка поняла, что зашла значительно дальше, чем собиралась. Еще немного, и ей придется выйти на скалистую часть берега, покрытую колючими вьющимися растениями, напоминающими плющ, и крошечными желтыми крокусами. То там, то здесь волны омывали берег почти у ее ног. У Кэти возникло неприятное ощущение, что, если она не хочет, чтобы ее смыло водой, придется пробираться домой через джунгли.

Кэти огибала мыс, думая, стоит ли продолжать идти по берегу или свернуть к скалами и пробираться к дому козьими тропками. Вдруг она увидела щенка, который появился неизвестно откуда и начал носиться взад-вперед с невероятной скоростью, наворачивать вокруг нее круги, лизать ей руки и исступленно лаять, показывая, как он рад ее видеть. Обычная дворняжка, таких много в любой части света. Впрочем, щенок был ухоженный, его короткая шерстка цвета имбирного пряника лоснилась на солнце.

Если есть собака, значит, где-то поблизости люди. Кэти огляделась и увидела невысокий дом с застекленными верандами с двух сторон. Дом окружала зеленая поросль, а за ним раскинулись роскошные плантации сахарного тростника.

Этот дом мог принадлежать только одному человеку – Нилу Уэддону. У нее возникло острое желание как можно скорее уйти. Прилив показался Кэти не таким страшным, как встреча с хозяином дома. Впрочем, кроме щенка, здесь вроде бы не было ни одной живой души. Кэти не совладала с любопытством и побрела к дому, щенок неотступно следовал за ней. Она поднялась по трем ступенькам, ведущим на веранду, и толкнула дверь. Ее взгляду предстало жилище Нила Уэддона, и у Кэти возникло чувство, что перед ней открылся его прежде загадочный и недоступный внутренний мир.

Это было жилище изгнанника, который с нежностью хранил воспоминания о доме. Она скользнула взглядом по коллекции трубок, многочисленным книжным полкам… Здесь же на веранде лежал старый календарь и номера «Панча» и «Сельской жизни», зачитанные до дыр. На стенах, обшитых сосной, среди обычных для этого острова тропических украшений висели две изящные акварели с изображениями сцен из английской сельской жизни.

Было очевидно, что застекленная веранда в доме служит гостиной. Раскладушка в углу позволяла предположить, что спит хозяин тоже здесь. Но ведь есть же другие комнаты! Кэти решила рискнуть и направилась в дальнюю комнату, чувствуя, что именно там найдет ответы на многие вопросы о Ниле Уэддоне. Только-только она успела коснуться дверной ручки, как неожиданно услышала голос у себя за спиной:

– Обычно я держу дверь этой комнаты закрытой.

Кэти резко обернулась, мгновенно став пунцовой от стыда:

– Я… я надеялась, что кто-то окажется дома.

Она не могла заставить себя взглянуть на Нила, но легко догадалась, что губы его дернулись в иронической усмешке. Он вывел ее из замешательства, сухо заметив:

– Н-да, кто бы мог предположить, что Мистер Панч – такой отличный сторожевой пес!

Она быстро наклонилась и погладила щенка:

– Так его зовут Мистер Панч? Он бегал на берегу. Просто я зашла дальше, чем собиралась, и поняла, что скоро прилив. Я и не думала оказаться рядом с вашим домом…

Нил ничего не ответил, давая понять, что вторжение непрошеного гостя привело его в ярость.

– Ну, я думаю, что успею добраться домой до начала прилива, – выпалила она и резко рванулась к двери. Неожиданно жгучая, нестерпимая боль пронзила голову. Перед глазами все пошло кругом.

Нил подхватил девушку. Он тихо выругался, затем быстро подвинул ногой шезлонг и уложил на него Кэти:

– Полежите здесь спокойно. Я принесу вам попить.

Вскоре мужчина вернулся с глиняным кувшином, наполненным какой-то жидкостью. Поддерживая Кэти за плечи, он поднес стакан к ее губам и помог напиться. Затем поставил стакан на столик, выпрямился и, засунув руки в карманы, какое-то время стоял, молча глядя на нее. Кэти попыталась улыбнуться:

– Как глупо с моей стороны. Но все уже прошло. Теперь все отлично, правда.

– Да, отлично, – хмыкнул Нил, – не считая того, что у вас солнечный удар. А это может оказаться куда опасней, чем вы думаете. Вам что, никто не говорил, что шляпу в жару нужно носить на голове, а не на плечах? И что солнцезащитные очки, конечно, в какой-то мере предохраняют вас от ультрафиолета, но они создают ложное чувство безопасности? И что днем в этой части света просто так бродить по берегу – чистой воды безумие? Хотя нет. У вас, видимо, был очень веский предлог, чтобы выйти из дому в это время суток?

Кэти попыталась открыть глаза, но поняла, что это доставляет невыносимую боль. Ей было очень плохо и больше всего на свете хотелось, чтобы ее оставили в покое и не донимали расспросами. В полузабытьи она услышала, как Нил кричит на мальчика-слугу. Кэти приоткрыла глаза и вспомнила, что видела его рядом с ее имением утром. Мальчишка смотрел, как рубят деревья. Она попыталась сказать об этом Нилу, но ее голос прозвучал как жалкий и невнятный шепот.

– Я мог бы догадаться, – проворчал Нил. – Очень на него похоже – пройти пару миль только для того, чтобы взглянуть, как работает кто-то другой. Явно пора его уволить. – Он подошел ближе и склонился над ней. – Вам полегчало?

– Нет, – прошептала Кэти. Она совершила еще одну робкую попытку открыть глаза. На этот раз острой боли не было, зато девушка почувствовала мучительную тяжесть во всем теле и ужасную тошноту. – Я ужасно злюсь на себя.

– Что ж, это здоровый знак, – со свойственной ему циничностью прокомментировал Нил. – Еще пара подобных встрясок, и вы начнете, наконец, вести себя разумно. Да, кстати. Если решите идти домой сейчас, вам придется карабкаться по скалам, сейчас прилив. Думаю, вам стоит переждать его здесь. Заодно немного придете в себя.

– Не стоит беспокоиться, что я опять создам вам сложности. Это все из-за того, что рубили деревья. Вы, конечно, будете смеяться, но я не могу смотреть, как деревья одно за другим умирают.

Он вздохнул:

– Такое богатое воображение не пойдет вам на пользу… Да, и старое дерево махагони, которое выросло на крыше вашего дома, тоже придется спилить. Это нужно сделать сейчас, пока лесорубы работают в вашем имении. Дерево старое, успело прогнить, значит, обрушится на дом в один из ближайших ураганов.

Кэти резко выпрямилась в кресле:

– О нет! Этого не будет.

– Я беспокоюсь исключительно о вашей безопасности.

– Наше махагони пережило столько ураганов! Оно – единственный свидетель того, как вершилась история поместья и какие трагические перемены здесь происходили. Оно воплощение мудрости веков! В любом случае стоять и смотреть, как величественные деревья падают под ударами топора, – все равно что наблюдать, как рушится человеческая жизнь. Кажется, что все надежды идут прахом, все самое ценное и дорогое превращается в горстку пыли и опилок. Знаете, как это… «И вот разбилось его благородное сердце…»

Она замолчала на полуслове, увидев в глазах Нила такую ярость и такую скорбь, что ей показалось, будто он испепелит ее взором. Но тут же его лицо стало мрачным. Он резко произнес:

– Тут есть неплохие тропинки вдоль побережья. Они ведут почти к самому вашему дому. Я думаю, что, если вы нормально себя чувствуете, вам стоит идти… Если, конечно, вы уже нашли то, в поисках чего забрели сюда…

Возвращаясь, Кэти сгорала от стыда. Ее мучило чувство уязвленного самолюбия. Казалось, что она не выдержит такого унижения. И еще ее охватило чувство жалости к Нилу, хотя он, конечно, в этом не нуждался.

Всю ночь Кэти провела без сна, прислушиваясь к мерному шуму прибоя и любуясь на звезды, взирающие на нее с недосягаемой высоты. Одна мысль не давала ей покоя. Только эта мысль сейчас и имела значение: «Когда его девушка умерла, жизнь потеряла для него смысл».

Кэти не понимала: если история, которую она слышала, правда, почему она должна жалеть Нила? Почему боль долгих лет его изгнания сейчас такой тяжестью ложится на ее сердце?

Утром хлынул ливень. Это избавило Кэти от невыносимых звуков топора, врезающегося в древесину. Впрочем, новая напасть была ей тоже не по нраву. Она слушала однообразный, монотонный шум дождя, стучащего по металлическим крышам подсобных построек и крепким мясистым листьям тропических растений. Вода заполнила пустые баки и теперь с шумом выливалась из них. Возможно, именно из-за напряженной, взволнованной суеты, охватившей джунгли, Кэти все утро не могла найти себе места. Она ходила из одной комнаты в другую и рассматривала резные орнаменты на дверях, инкрустированные перламутром потолки, шкатулку с безделушками, по-прежнему стоящую на столике времен королевы Анны, и пыталась представить, как раньше жили люди в этом доме. И еще девушка все время думала о Ниле… Это раздражало. Кэти пыталась перестать думать о нем, но у нее ничего не получалось, и от этого она злилась на себя еще больше!

В полдень дождь кончился. Словно по волшебству день наполнился ясным сиянием солнца, небо очистилось и стало неправдоподобно голубым. В это время пришел Нил, сопровождаемый золотистым щенком.

– Теперь ясно, что он никогда не станет хорошим сторожевым псом. И если бы вы помогли мне сбыть эту зверюгу с рук…

– Вы мне его дарите! – Кэти опустилась на колени и погладила щенка.

Тот просто обезумел от восторга, когда увидел ее, и теперь, Казалось, вилял не только хвостом, но и всем телом.

– Я ни с кем не собираюсь делить его преданность. Меня не устраивает верность наполовину. – Нил помолчал и завел разговор о сахаре, сахарном тростнике и ремонте завода.

Сочувственная улыбка коснулась губ Кэти. Бедняга, ему всегда приходится искать оправдания для того, что он делает по велению сердца. Он привел Мистера Панча в знак примирения, а утверждает, что из-за того, что пес – плохой сторож… А когда Нил снял с ее плеч массу забот, взяв на себя расчистку птичьего двора, он сказал: мол, иначе сорняки могут перекинуться на его территорию.