Текст книги "Тихий омут"

Автор книги: Маргерит Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Маргерит Лис
Тихий омут

Глава 1

Кэти привела в порядок креповое платье тетушки Грейс, а потом полюбовалась тем, какой нарядной и счастливой выглядела женщина, спускаясь в комнату отдыха «возобновить необходимые знакомства». Кэти стояла на длинной открытой галерее, куда выходили двери спален. Ей казалось, будто она снова на палубе корабля. Девушка почти ощущала качку и слышала шум двигателей. Это любопытное и абсолютно нереальное чувство можно было объяснить пьянящим воодушевлением, какое она сейчас испытывала. Но все было куда более прозаично – она и правда совсем недавно сошла с корабля и еще не успела привыкнуть к твердой земле под ногами.

В лучах солнца гавань блестела и переливалась всеми цветами радуги, а вдали высокие пальмы словно врезались длинными тонкими листами в кромку темно-синего неба. От шумного западного берега скользили под парусами лодки рыбаков, охотящихся за летучей рыбой…

Острое лезвие злословия резануло слух и вернуло Кэти на землю.

– …Глупая старуха наконец-то дорвалась до денег, – раздался женский голос. – Я имею в виду – больших денег. Ей досталось поместье «Мэриет», и она примчалась из Англии, чтобы поглазеть на это неожиданное счастье. Я так понимаю, это в южной части острова. Очень живописная развалина.

Мужской голос лениво поинтересовался:

– А какова роль девушки? Платная компаньонка?

– Нет, племянница. Ноль без палочки. Поразительно ординарна.

– Я бы не назвал ее ординарной, дорогая. Натуральные блондинки в наше время так редки, что производят просто ошеломляющий эффект. Она лакомый кусочек.

– Натуральная? О господи, будто я никогда не видела волосы после гидроперита. Ее головка похожа на новенькую бесцветную монетку в двадцать гиней. Впрочем, она вся, наверное, стоит немногим больше.

– Гм-м, двадцать гиней? Интересно. Чистенькая, прямо с монетного двора, не так ли?

Они расхохотались. Затем вновь зазвучал женский голос:

– На самом деле грустно. Этот бесцветный вид вряд ли сослужит ей хорошую службу. В ней нет яркости, такие девицы в жизни – только фон. Она из тех, что всегда увиваются возле состоятельных старух.

Они вновь рассмеялись. В разговор вклинился другой голос:

– Не переживайте, дорогая. Могу вас уверить, пусть она только фон, но своего не упустит. В тихом омуте сами знаете…

Мужчина возразил:

– Если она и получит деньги, то они достанутся ей очень трудно. Вечные причуды старухи, бесконечные придирки, неуважение… Постоянный контроль, будь то даже необходимые покупки или игра в бридж. Ей придется постоянно думать о будущем, бояться сделать неверный шаг, беспокоиться, как бы старая дева не прожила слишком долго и не успела бы спустить все деньги.

Компания медленно удалялась, продолжая сплетничать.

Кэти стояла неподвижно. Она вся горела, тело била дрожь. Волшебство исчезло, а вместе с ним все краски и великолепие заката. Неожиданно быстро наступила ночь, звенящая жужжанием насекомых, показались такие странные и непривычные созвездия – Арго, Южный Крест и Кассиопея.

Девушка вернулась в спальню и стала собирать разбросанные тетушкой Грейс вещи – та всегда, одеваясь, оставляла после себя комнату похожей на берег, куда вынесло обломки после кораблекрушения. Она прошла к себе, через общую ванную, снимая на ходу шелковый халат. Ее комната была опрятной и скромной, не имела черт индивидуальности, за исключением, пожалуй, свойственной Кэти неудержимой страсти к порядку.

Она окинула себя в зеркале пристальным, оценивающим взглядом – тонкие руки, длинные стройные ноги, бледная кожа, не знающая косметических средств, кроме тонкого аромата моря, который впитала за время долгого плавания, резкие очерты лица, глаза цвета морской волны и ореол светлых, почти серебристых волос, с отливом… бесцветности, напомнил ей внутренний голос.

Кэти надела платье из плотного французского шелка в узкую розовато-лиловую полоску. Не глядя в зеркало, заколола волосы гребнем, одновременно обувая белые вечерние туфли. Затем, повинуясь силе привычки, окинула комнату взглядом на случай, если что-то лежит не на своем месте, и, убедившись, что все в порядке, вышла.

В комнате отдыха тетушка Грейс сидела в окружении людей, смеющихся и разговаривающих чересчур громко и выражающих чрезмерное удовольствие, когда она выделяла кого-то из них. Кольца на пухленьких пальцах поблескивали, внушительное ожерелье из граната и хрусталя притягивало внимание, напоминая украшенный цветами балкон. Ее розовое дружелюбное лицо светилось от удовольствия и выражало радость долгожданного триумфа.

Кэти стояла в стороне от этой группки людей. Ее улыбка постепенно становилась все более горькой и напряженной – девушка не знала, как к ним присоединиться. Смирившись с тем, что ей не удастся вступить в разговор, она отошла к одному из незастекленных окон. Наблюдая за суетящимися, снующими к барной стойке и обратно людьми, она думала: «Просто я не умею общаться».

Неожиданно Кэти ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Из противоположного конца комнаты на нее с нескрываемым любопытством смотрел мужчина лет тридцати, хорошо одетый, стройный, с чертами хоть и не поражающими красотой, но создающими впечатление умного, легкого в общении человека. Девушка вспомнила, что видела его сегодня днем прогуливающимся по берегу с темноволосой девочкой в сопровождении очень строгой на вид английской гувернантки. Тетушка Грейс, проявляющая живейший интерес ко всем окружающим, каким-то невероятным образом узнала, что его имя – Филип Джеферс, о чем, естественно, рассказала Кэти.

Внезапно он подошел к ней, уселся в соседнее кресло и просто спросил:

– И как они находят столько тем для разговоров?

– Мне бы тоже хотелось это знать, – кивнула Кэти.

Мужчина улыбнулся и слегка наклонился к ней:

– А я все стоял там и пытался угадать ваши мысли, мисс Сомерс.

Он сказал это с таким обезоруживающим дружелюбием, что было просто невозможно воспринять его слова как оскорбление. К тому же в этих краях формальностям уделялось значительно меньше внимания, чем в других частях света.

Взгляд Кэти на секунду задержался на группе людей, окруживших тетушку Грейс.

– Я думаю, что, будь это любой другой отель, было бы то же самое.

Возможно, ее намек был чересчур ясен, потому что он тоже взглянул на людей, занятых тем, чтобы понравиться тетушке Грейс, и спросил:

– Грустно узнать, что люди одинаковы во всех частях света, не так ли?

– А ведь совсем недавно этот карибский остров был полон для меня такого очарования!

Мужчина улыбнулся:

– Я угощу вас коктейлем ром-пунш, и волшебство вернется.

Кэти с интересом глянула на него:

– Вы давно в этих краях?

– Банти и я провели здесь всю зиму. Дочке семь лет, и она – единственное, что у меня есть. Когда она отдыхает, у меня появляется масса свободного времени. Я познакомился тут с несколькими приятными людьми, вступил в яхт-клуб. Только все это интересно не более, чем играть дома в гольф. Сидишь себе в клубе, зеваешь и играешь в бридж. Жизнь кипит где-то вдали от тебя, и ты начинаешь понимать бармена, который придумывает новые напитки, просто чтобы хоть чем-то занять время. Хотя этот коктейль, кажется, вам не по вкусу?

Кэти вспыхнула и отвела взгляд. Плохо быть косноязычной, но еще хуже неумение скрывать свои мысли!

– Фамилия вашей тетушки тоже Сомерс? – спросил он так же непринужденно.

– Да, она сестра моего отца.

– Вы живете вместе или просто решили отдохнуть вдвоем?

– Мы живем вместе довольно давно. Понимаете, мои родители умерли, еще когда я училась в школе. Так что у меня осталась только тетушка. И с тех пор…

У нее вдруг возникло острое желание рассказать ему обо всем, что происходило с ней за эти годы. О скудной жизни за городом, о доброте тетушки, собственных хлопотах и беспокойстве и о том, как внезапно для них распахнулась дверь в Приключение… Кэти ошеломило желание выложить все незнакомому человеку, и она, опомнившись, скромно ответила:

– Конечно, это прекрасное приключение для нас обеих.

– Что вы думаете об острове?

– Еще рано делать выводы, я ведь здесь всего два дня. Я даже не могу представить, что здесь круглый год такая погода, какая в Англии бывает только в самые погожие летние дни. И еще я уверена, что никогда не смогу научиться засыпать без пижамы. – Девушка улыбнулась. – А вот летающая рыба меня совершенно разочаровала. Но боюсь, кроме вас, я никому не решусь в этом признаться.

– Вы очень понравитесь Банти, – уверенно произнес мужчина. – Мисс Сомерс, не согласитесь ли вы провести завтрашнее утро в нашем обществе на пляже, если, конечно, вы не понадобитесь вашей тете? Я прошу вас об этом ради себя и ради Банти.

Щеки Кэти покрылись румянцем, и волна удовольствия захлестнула сердце. Но она быстро напомнила себе: здесь все хотят понравиться не ей, а тете Грейс.

– Вы купаетесь?

– Да. Представляете, бросаешься на огромные валуны, они подхватывают тебя, а потом бережно выносят обратно на теплый песочек. Это похоже на купание в газированной воде, только в два раза приятнее.

– Я ни разу не видела, чтобы кто-то купался на этом пляже. Это запрещено?

– Есть местное суеверие о том, что здесь водится какая-то опасная рыба. Завтра у нас будет возможность проверить. А после этого мы с Банти приобщим вас к чудесной вест-индской традиции – завтракать в десять тридцать на берегу моря. Вам нравится эта идея? Я так самонадеянно предположил, что у вас нет других планов на завтра…

А ведь еще полчаса назад они даже не разговаривали друг с другом! Затаив дыхание, Кэти пролепетала, что, конечно, это зависит от планов тетушки Грейс…

Она прекрасно знала, что обязательно примет приглашение, но что-то удержало от того, чтобы согласится сразу. Возможно, повлияло то, как стала общаться тетя Грейс: внутреннее наслаждение, внешнее спокойствие. Кэти решила не показывать, с каким нетерпением ждет завтрашнего дня.

– Я буду рада познакомиться с Банти. Так забавно строить планы и точно знать, что погода будет хорошей. И завтра, и еще бесчисленное количество таких же «завтра»…

– Ну, это не совсем так. Говорят, здесь бывают ужасные вихри, сметающие все на своем пути. Сезон ураганов как раз скоро начнется…

Его слова прозвучали в неловкой тишине, которая внезапно словно окутала мужчин в белых фраках, женщин в плотных накрахмаленных или струящихся шелковых платьях и даже невозмутимого бармена, смешивавшего новый коктейль.

В комнату вошел очень загорелый мужчина среднего роста. Он выглядел очень надменным. Кэти показалось, что в каждом его движении сквозит напряженная, резкая, стремительная сила. Он ворвался в благодушную атмосферу комнаты, подобно урагану. Возмутитель спокойствия быстро прошел в бар, заказал «майор» и выпил его, не отходя от стойки. Казалось, он делал это не для того, чтобы получить удовольствие, а из какого-то странного упрямства. Несколько человек попытались вновь завязать разговор. Известный своей легкостью в общении бармен начал было говорить что-то дружеское, но незнакомец прервал его на полуслове. Повисла еще более тягостная тишина. Наконец, одна за другой группки людей потянулись в сторону ресторана, беседа снова оживилась, напряжение и неловкость были преодолены.

Кэти по-прежнему как зачарованная смотрела на человека у стойки, не находя сил отвести взгляд.

– Кто это?

Филип Джеферс аккуратно извлек сигару и закурил. Когда он отвечал, голос показался девушке напряженным.

– Это Нил Уэддон. У него поместье где-то в глубине острова. – Он бросил взгляд в сторону бара. – Должно быть, сюда его привели дела, связанные с имением. Разумеется, он даже не мыслит заехать в наши места, просто чтобы навестить земляков.

Кэти с трудом отвела взгляд от стойки:

– На это есть какие-то серьезные причины?

Филип внимательно разглядывал пепельницу, выводя кончиком роскошной сигары узоры из пепла.

– У него были какие-то проблемы на родине, и он уехал, чтобы забыть о них. – Собеседник поднял на нее глаза и с загадочной улыбкой добавил: – Вы скоро поймете, что все приезжают на Карибы в поисках чего-то. Нил Уэддон ищет забвения, я – немного солнца и тепла, которые так нужны Банти после пневмонии, ваша тетя прибыла сюда в поисках наследства…

Этот полувопрос-полуутверждение словно повис в воздухе. Филип рассмеялся, наблюдая за реакцией Кэти:

– Таковы здешние места. Мужчины сплетничают как женщины, а уж если начнут судачить женщины, Боже нас сохрани!

– Думаю, я сама должна была сказать вам…

Неожиданную поддержку оказала подошедшая тетушка Грейс:

– Дорогая моя, как мило со стороны мистера Джеферса взять тебя под свое крылышко.

Кэти проснулась, окруженная облаком звенящих москитов. Солнце пробивалось сквозь длинные занавески, образуя полосы света на полу. Казалось, все вокруг парит в холодном сиянии.

Утро наполнило Кэти необъяснимым предчувствием счастья. Выйдя из отеля, она увидела, что ее ждут. Филип Джеферс был одет в белые спортивные брюки и рубашку без ворота. Семилетняя Банти выглядела очень хрупкой и поначалу пряталась за гувернантку, но затем доверчиво вложила свою ладошку в ладонь Кэти.

Берег выглядел довольно пустынным. Как успела заметить Кэти, все предпочитали купаться в другом месте. Но полоска белоснежного песка, вечнозеленые кипарисы, вьющиеся растения с ярко-красными цветами, пенящееся опаловое море – все это завораживало Кэти. Она почувствовала себя словно в чудесном сне.

Кэти помогала девочке искать ракушки, потом они вместе играли с собакой, собирающей на берегу черепах, затем, когда жара стала невыносимой, сбросили верхнюю одежду и отправились купаться. Филип взял Банти на руки, и они зашли в воду, позволяя волнам, накатываясь, разбиваться об их тела. Кэти ушла подальше. Она обнаружила глубокую заводь под скалами и скользнула в глубь пещеры. Какое-то время девушка блаженно лежала на поверхности воды, затем лениво повернулась и поплыла к скалам. В эту минуту вокруг забурлила вода, раздался крик мужчины, острая, невыносимая боль пронзила ее лодыжку. Кэти попыталась крикнуть, но у нее не получилось. Парализующая боль начала овладевать ею, и роскошь утра погрузилась в холодную темноту.

Она лежала па берегу. Над ней склонился мужчина. Загорелое лицо, жесткий, волевой рот, нахмуренные брови. Нил Уэддон.

Увидев, что Кэти открыла глаза, он подался назад и с той же силой и стремительностью, какую она заметила в его движениях вчера, принялся рвать большой носовой платок и перевязывать ей лодыжку. Филип стоял рядом, Кэти услышала его дрожащий от волнения голос:

– Какого дьявола они не поставили здесь предупредительные знаки?! Я бы не допустил, чтобы это случилось. Это серьезно, Уэддон?

– К счастью, нет. Однако могло быть иначе.

Кэти с трудом приподнялась и, опершись на локоть, слабым голосом произнесла:

– Кажется, я создаю массу проблем. – Она попыталась улыбнуться. – Я по-прежнему не знаю, что произошло.

Нил Уэддон закончил перевязку, встал и посмотрел на нее сверху вниз – так, что показался ей невероятно высоким:

– Вас укусила хищная рыба. Они иногда заплывают в здешние заводи. Это одна из причин, по которой здесь не купаются. Другая заключается в том, что эти пещеры находятся ниже уровня прилива и течение может засосать под камни.

– Но нам так хотелось, чтобы купание было похоже на настоящее приключение, – промямлил Филип.

Глаза Нила Уэддона излучали нескрываемое презрение.

– Любой дурак, перед тем как плавать в незнакомом месте, спрашивает у местных жителей, не опасно ли это. Приключение могло дорого вам обойтись.

Он резко развернулся и быстрыми, широкими шагами ушел прочь, не оставив им времени опровергнуть его слова и поблагодарить. Кэти поднялась на ноги и смотрела ему вслед. Мужчина исчез за скалами, все еще мокрый от морской воды. Все-таки в нем было какое-то глубокое, трагическое благородство. Позже, вспоминая эту короткую встречу, она вздрагивала от пронзительного ощущения горечи.

– Нельзя было дать ему уйти, не поблагодарив, – смущенно произнес Филип. – Я услышал ваш крик и в следующую же секунду увидел его. Он появился из ниоткуда и сразу бросился к вам. Я думаю, вы понимаете, что я никогда себе этого не прощу. Если вы сейчас нас покинете, Банти и я будем просто в отчаянии.

Кэти отпрянула. Она сердилась вовсе не на него, а на себя. Как она могла так глупо испортить чудесное утро? Эти несколько часов девушка испытывала небывалую легкость. Банти ласкалась к ней, а главное, их общество как будто разрушило чары замкнутости и стеснительности, от которых она всегда так мучалась.

– Не вините себя. Виновата только я. Вечно делаю глупости.

Филип тихо возразил:

– Я всегда буду винить себя. Банти и я на острове не первый месяц. Я должен был убедиться, что здесь безопасно, прежде чем приводить вас сюда. Это научит меня не нарушать с такой легкостью местные табу. Ваша лодыжка очень болит? Я позову доктора.

– Мистер Уэддон сказал, что ничего серьезного. – Рана ныла, кровь сочилась через повязку. – Я пойду в отель и перебинтуюсь.

– Вы уверены, что можете ходить? Рана довольно глубокая. Может быть, обопретесь на мою руку…

Кэти быстро взглянула на него:

– Со мной все в порядке. Не могли бы вы просто оставить меня в покое? – Повисло неловкое молчание. Не терпящим возражений голосом она добавила: – Пойду на пляж. Заберу сумку и попрощаюсь с Банти.

Дочь Филипа сидела в тени деревьев в своем цветастом платьице. Ее прелестные темные кудряшки закрывали плечи. Собака, с которой они играли утром, виляла хвостом, доверчиво положив голову девочке на колени. Банти захлопала в ладоши, когда гувернантка и несколько работников отеля с большой корзиной показались из-за скал.

– Ну разве не чудесно? Если бы на тебя не напала ужасная рыба, это был бы самый счастливый день в моей жизни!

Кэти опустилась на песок, почувствовала, как Банти обнимает ее за шею.

– Эта повязка выдержит, как минимум, час. Не знаю, как ты, но я сегодня еще не ела.

– Тогда вы точно потеряете голову от нашего вест-индского завтрака.

Когда они наелись, Банти, как и все дети, обладающая неисчерпаемой энергией, затеяла новую игру с собакой. Филип закурил одну из своих дорогих ямайских сигар (он всегда курил сигары, а не сигареты), а Кэти надела соломенную шляпу, легла и залюбовалась морем. Взрослые разговаривали об отеле, рыбацких лодках, яхт-клубе, тактично обходя более личные вопросы. Оба хотели знать друг о друге больше, но не позволяли себе даже мысленно касаться чего-то важного, поскольку понимали, что их знакомство пока еще очень зыбкое.

Наконец, Элен, гувернантка Банти, заявила, что девочке пора спать. Служащий из отеля собрал корзину, чтобы нести ее обратно. Компания медленно направилась в сторону отеля. По дороге Филип не прикасался к Кэти, заметив, что ей неприятна его помощь. Однако девушка замечала, какое усилие он делал над собой, чтобы не поддержать ее за локоть, каждый раз, когда им приходилось взбираться на один из валунов.

Когда пришло время прощаться, Филип нерешительно произнес:

– Если бы я не знал, что ваша тетушка наверняка рассчитывает на ваше внимание, я бы предложил вам прокатиться на машине сегодня во второй половине дня. Я приглашен на чай к друзьям. Они живут в доме на том холме. – И он махнул рукой в сторону сказочно красивых, сверкающих на солнце, покрытых свежей зеленью холмов, расположившихся в центральной части острова. – Это была бы великолепная прогулка. Мои друзья обрадуются знакомству с вами, ну а уж Банти будет просто в восторге.

– Я совсем не хотела бы навязывать свое общество вашим друзьям, – честно призналась Кэти. Потом быстро добавила: – Кроме того, вероятно, тетушка Грейс захочет, чтобы я составила ей компанию в игре в бридж. – Она улыбнулась. – Так что моя судьба зависит от семьи Инстоу.

Кэти перевязала ногу и прилегла отдохнуть и переждать жару. Она лежала на спине, положив руки под голову, вдыхая запах лимонного дерева, наслаждаясь прохладой и вслушиваясь в жужжание москитов. Ей казалось, что нужно лишь небольшое усилие и она сможет избавиться от мыслей об ужасных событиях сегодняшнего утра и погрузиться в безмятежный сон.

Однако стоило ей смежить веки, как мужчина с черными нахмуренными бровями, мрачный и резкий, вновь склонялся над ней. Она быстро открыла глаза, не желая оставаться наедине с этим образом, но в тот же миг знакомый голос эхом зазвучал в ее памяти, нарастая и становясь громче биения ее собственного сердца: «Любой дурак…»

Она изо всех сил пыталась заснуть, но после получаса безуспешных попыток встала и пошла в ванную комнату. Приняла холодный душ, а затем, накинув шелковый халат, направилась в комнату тети Грейс.

Окинув взглядом пристанище тетушки, она сразу поняла, что та еще не вставала с постели – в комнате был относительный порядок. Тетя Грейс лежала, откинувшись на подушки, и маленькими глоточками пила сок. Окна были занавешены, свет едва пробивался сквозь шторы, и в полумраке кожа пожилой дамы приобретала какой-то неестественный оттенок, словно актриса забыла снять грим, уходя с вечернего спектакля.

– Ты хромаешь, девочка моя. – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

Кэти постаралась ответить будничным тоном:

– Ерунда, поранилась во время купания. Я перевязала ногу в основном для вида. – Девушка взяла стаканчик для лекарств со столика рядом с кроватью тети. – У тебя опять были боли? Мне не стоило оставлять тебя одну!

– О, просто немного перехватило дыхание. Я приняла это ужасное лекарство, и все прошло. Должно быть, это от жары, а не от переутомления. Я в жизни так не бездельничала. Сегодня утром ко мне заходила миссис Шеферд, мы очень мило поболтали.

– Миссис Шеферд?

– Она живет в комнате чуть дальше по галерее. Вдова, я полагаю. Совершенно очаровательная. Такая милая, такая дружелюбная. Я была очень тронута ее заботой и вниманием.

Кэти покрутила в руках стаканчик из-под лекарства.

– Боюсь, она просто хотела выведать что-то про твои личные дела.

– О, Кэти, ну я же обещала! Я никому ничего не говорю. Представляешь, Кэти, она и семья Инстоу хотят свозить меня в яхт-клуб после обеда. Миссис Шеферд говорит, что там состоится великолепная партия в бридж. Они хотят, чтобы я стала временным членом клуба. Дело в том, что членство сроком на две недели людям, ну скажем, с определенным социальным статусом предоставляется бесплатно. Если есть рекомендация нескольких постоянных членов клуба, естественно. Очень мило, не так ли?

– Очень. – Кэти поставила стакан на стол. – Но мне кажется, что в любом случае этим вечером придется потратиться. Я тоже должна ехать?

– Как хочешь, милая. Но я подумала, если мистер Джеферс…

– Я приглашена на чай к его друзьям. Я познакомилась с его дочкой, Банти. Чудесный ребенок. Если я поеду, то лишь из-за нее.

– Как все прекрасно складывается! – обрадовалась тетя Грейс и залпом допила сок.

В три часа дня Кэти спустилась в комнату отдыха, одетая в бирюзовое платье и изящные белые туфельки. Казалось, все видят, как неестественно чуждо смотрится помада на ее пересохших губах, как вымученно Кэти улыбается, как много сил потратила, чтобы выглядеть этим вечером как можно лучше. Справиться со жгучим ощущением дискомфорта помогло неожиданное появление Банти.

– Ты едешь! Ты все-таки едешь с нами! Мы скрестили пальцы. Но папа говорит, это не всегда помогает. Вон он стоит у окна. Он бы ни за что не стал так наряжаться, если бы ты не поехала.

Она схватила Кэти за руку и потащила ее через всю комнату к окну. Девушка заметила чету Инстоу, как раз выезжающую в клуб с тетушкой Грейс. Кэти увидела светящееся от счастья лицо тети и услышала обрывки беседы: мол, довольно экономно снять машину заранее… конечно, она будет рада доставить удовольствие своим новым друзьям… они обязательно должны показать ей местные достопримечательности… машина тем более понадобится, когда она поедет в «Мэриет»…

Худощавая женщина рядом с ними, должно быть, миссис Шеферд. Кэти показалось, она уже где-то слышала ее голос. Да-да, конечно… «Она из тех, кто увивается возле состоятельных старух… Бесцветна, милый, абсолютно бесцветна…»

Филип с улыбкой взглянул на нее, и она подумала, что, должно быть, он заметил гораздо больше, чем ей хотелось.

– По одной на дорожку? Вы же знаете, ром-пунш здесь на все случаи жизни.

– Нет, пойдемте скорее. Ненавижу это место.

Как он и обещал, поездка по холмам к белому домику его друзей, окруженному живой изгородью из гибискуса, уже разжегшего яркие огни своих цветов, была великолепна.

Хозяин, Тед Сидбури, загоревший до красновато-кирпичного цвета, излучал добродушие. К сорока годам он раздался и уже с трудом влезал в свой белый костюм. Увидев Банти, Тед легко подхватил ее на руки и потащил в комнату. Его жена, Мира, высокая оживленная женщина, поприветствовала Кэти с подобающим радушием, поинтересовалась, что у нее с ногой, и с сочувствием выслушала историю происшествия. Однако, когда в рассказе прозвучало имя Нила Уэддона, в уютном доме Сидбури повисла та же неловкая тишина, что и при его появлении в вестибюле отеля.

Кэти, стоя на открытой галерее, смотрела на гавань. Маленькие лодочки, словно разбросанные по поверхности неправдоподобно синего моря, лишь слегка подернутого легкой рябью, казались игрушечными. Неожиданно Кэти резко повернулась и обратилась к хозяйке:

– Вы все ненавидите его. Но ведь нет таких проступков, которые со временем нельзя искупить.

Осторожно подбирая слова, Мира ответила:

– Без всякого сомнения, у него были свои причины приехать сюда. И поверьте, речь не об искуплении. Пожалуйста, только не подумайте, что мы отвернулись от него. Как раз наоборот. Он отверг наше общество и не хочет поддерживать отношения ни с кем из нас. – Затем, уже другим, оживленным и гостеприимным тоном, она продолжила: – Пойдемте в дом и выпьем чайку. Я сделала кокосовое мороженое специально, чтобы порадовать Банти.

В затемненных комнатах царила приятная прохлада. Меблировка в основном состояла из уютных кресел-качалок. Кэти заметила, что хозяйка ходит босиком по полу из сосновых досок нежного розоватого оттенка.

Наконец на столе появился красивый серебряный сервиз, и гости приступили к чаепитию. Мира с обезоруживающей улыбкой спросила Кэти:

– Пожилая леди не слишком много требует от вас? Для вас было бы хорошо чувствовать себя немного свободнее.

Филип быстро вмешался в разговор:

– Тетушка сегодня играет в бридж в яхт-клубе, так что мы куем железо, пока горячо.

– Если погода не испортится, – вступил в разговор Тед, – нам стоит походить под парусом. Остров – просто рай для яхтсменов. Правда, погода здесь часто меняется, и это развлечение не для слабонервных. Но если вы не откажетесь от морской прогулки, я обещаю, что эти несколько часов вам не придется скучать.

– Скучать? – Филип, улыбнувшись, наклонился к Кэти. – Этот парень как-то катал меня на лодке. Сначала ветер был довольно сильный, но мы умудрились развернуться к нему кормой и поднять парус. Но когда подумали, что основная нервотрепка позади, волны стали захлестывать через борт, и мы промокли до нитки. Потом пришлось вызывать другую лодку, которая отбуксировала нас к берегу. Нет, скучать нам точно не придется!

Кирпичный загар Теда приобрел красноватый оттенок, но он примирительно улыбнулся. Кэти неожиданно почувствовала себя на удивление уютно:

– Я бы очень хотела покататься с вами на лодке! Думаю, тетя Грейс тоже.

– Должно быть, ваша тетя – удивительная женщина. Я подумала, что было бы интересно познакомиться с ней, когда услышала, что поместье «Мэриет» переходит во владение некоей мисс Сомерс и она прибывает из Англии, чтобы осмотреть владения, – заметила Мира.

Кэти вспыхнула, со звоном опустила чашку на блюдце.

– Боюсь, вы думаете…

– Милая моя, мы все прекрасно знаем, – перебила ее Мира, – «Мэриет» – далеко не золотые россыпи. Я очень рада, что это не единственное наследство вашей тети.

– Что вы хотите этим сказать?

Мира окинула ее очень внимательным взглядом:

– Как, вы не знали? Послушайте, милая, «Мэриет», конечно, процветал в те времена, когда сахарный тростник ценился на вес золота. Это замечательный дом восемнадцатого века…

– На крыше которого, вне всякого сомнения, уже выросло огромное дерево, – вставил свое слово Тед. – Поместье долгие годы было практически заброшено. В этих местах без постоянного ухода все постепенно зарастает джунглями. Попытаться вернуть поместью былую роскошь – абсолютно безнадежная задача.

– К тому же это стоило бы целого состояния! Да и ехать туда очень далеко, а единственная дорога ведет через джунгли, – поддакнула Мира.

Тед, наблюдающий, как Банти доедает четвертую порцию кокосового мороженого, неожиданно рассмеялся:

– Послушайте, я никогда не поверю, что мисс Сомерс действительно собирается жить в доме среди гниющих бревен и скопищ муравьев. Скорее всего, «Мэриет» послужил лишь удачной причиной для того, чтобы бросить все и отправиться путешествовать. Ведь я прав, не так ли? Тогда она тем более очень необычная старушка.

– Более того, я вижу в этом перст судьбы, – многозначительно улыбнулся Филип. – Поездка должна была состояться.

Невероятно, но Кэти чувствовала, что его глаза говорят ей, что они могли бы никогда не встретиться, если бы не каприз пожилой дамы, которой неожиданное наследство позволило устроить себе приключение на старости лет. Кэти подумала: «Все хотят добиться расположения тетушки, но этот-то человек улыбается мне».

Ей казалось, что все происходит не с ней, робкой, неопытной и, как ей недавно напомнили, ординарной девушкой, а с какой-то таинственной незнакомкой, в то время как она сама просто наблюдает за происходящим со стороны. Зеленые глаза этой незнакомки полыхнули таинственным светом, отвечая на призывный взгляд Филипа, а на губах заиграла кокетливая улыбка.

Однако Мира ничего не заметила и продолжала о своем:

– Я надеюсь, вы как можно скорее продадите поместье. Если, конечно, на него найдется покупатель.

Все с тем же странным чувством полной нереальности происходящего Кэти взглянула на след помады на своей чашке, сделала маленький глоточек и, подавив легкое раздражение, очень спокойно произнесла:

– Первое предложение продать «Мэриет» поступило еще до того, как мы покинули Англию.

– О господи! – воскликнул Тед. Его ярко-голубые глаза расширились и стали казаться огромными. – И пожилая леди отвергла предложение?

Кэти окинула взглядом стол и, найдя чуть ли не единственное свободное место, решительно поставила на него свою чашку. Затем, считая тему закрытой, ответила:

– Мы уезжаем в «Мэриет» на следующей неделе.

Филип неожиданно резко запротестовал:

– Конечно, вашей тетушке нужна ваша помощь, но она не имеет права тащить вас в такую глушь силой. Вы не должны на это соглашаться!