Текст книги "Курляндский гандикап (СИ)"

Автор книги: Маргарита Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

В любом случае, находка оказалась интересной. И следовало подумать, как ее можно использовать для своих целей. Так что я организовал охрану у Ньюгрейнджа и отрядил несколько рисовальщиков, которые должны были зафиксировать – что, где и в каком положении лежит. Сооружение нуждалось в некоторой реставрации, но я даже не сомневался, что вложения окупятся. Буквально через несколько дней весть о находке разлетелась по всей Ирландии, и образовалась целая очередь из желающих попасть внутрь.

Похоже, придется брать под охрану весь комплекс Бру-на-Бойн. Вот только археологов квалифицированных у меня под рукой нет. Да вообще никаких нет. Не существует пока данной науки. Так что в первую очередь нужно проследить, чтобы ничего не растащили и не разрушили от дурного усердия. Но как же радовало, что небольшой рычажок влияния на ирландцев я все-таки нашел!

Чтобы стать своим, нужно было здесь родиться. Но я предполагал, что вполне подойдет вариант использования местной мифологии. Потому как если создать впечатление, что ко мне благосклонны древние боги, то и население станет относиться по-другому, более лояльно. Собственно, я уже начал работу в данном направлении, когда сообщил, что информация о ценных месторождениях мне была подсказана сказочным народцем. А теперь, после нахождения Ньюгрейнджа, у меня была база, чтобы развивать данную идею.

В целом, год выдался на удивление спокойным. В августе, как я и ожидал, королем Дании стал Фредерик IV. А вот кардинальной смены календаря в России так и не случилось. О, сколько копий было сломлено в интернете на эту тему! Типа, прав был Петр или не прав. Дескать, мог бы под Европу и не подстраиваться. Ну, в этой реальности сместилось только начало года – на первое января. А вот летоисчисление осталось прежним. Все равно те, кто непосредственно общался с иностранцами, прекрасно знал, какой у них там календарь. Так что две цифры года (одна от сотворения мира, вторая от Рождества) соседствовали разве что в официальных документах и учебниках истории.

Ну а закончился 1699 год, как и начинался, весьма приятным событием – я выдавал замуж свою дочь. Как все-таки летит время! Еще недавно читал ей сказки и дарил фарфоровых кукол, а теперь ей 17 лет, и она уже невеста. И уезжает в другую страну. Разумеется, Луиза не будет оторвана от семьи. С ней едут верные люди, связь между нашими странами налажена, да и братец там за ней присмотрит, если что, но… отпускать ребенка во взрослую жизнь было сложно.

Хотелось, конечно, самому поехать в Россию и понаблюдать, как там проходит церемония венчания, но меня бы никто не понял. Да и в православный храм вряд ли пустили бы. Я-то, в отличие от своей дочери, веру не менял. А она стала Елизаветой Федоровной. И кажется, была искренне счастлива, что вскоре выйдет замуж за Петра. Их переписка была весьма активной и довольно любопытной. (И нет, мне не стыдно, что я ее читал. Я был слишком заинтересован в их браке, чтобы пустить все на самотек). Похоже, молодые люди действительно друг другу нравились.

Разумеется, Луиза везла с собой богатое приданое. А я придумал для нее шикарное свадебное платье. Ну, как придумал… тоже позаимствовал из ранее виденного. Цвет, разумеется, был белым. Благо, в России этот цвет символизировал свет и непорочность. Для Европы такой выбор был бы сомнительным – белый долгое время являлся цветом траура и скорби. Однако и там находились смелые женщины, ломавшие традиции. Да взять ту же Елизавету Стюарт! Ее папенька Яков I отвалил за платье из серебристо-белой, расшитой бриллиантами парчи, целое состояние.

Однако я взял за образец знаменитое свадебное платье Грейс Келли. Потрясающе элегантное и идеально подходящее к случаю. Никаких открытых плеч и рук! И только самые дорогие материалы. Одних только кружев больше трехсот метров ушло. Я уж молчу о количестве ткани, пошедшей на пышные юбки и шлейф. Да там даже фата представляла из себя произведение искусства, и была закреплена так, чтобы сзади спускаться почти до пола, а спереди, прикрывая лицо, – до пояса. Тончайшая шелковая сетка не мешала рассмотреть черты лица, и создавала в тоже время иллюзию закрытости.

Судя по донесениям, свадьба прошла прекрасно. Молодые выглядели счастливыми, наряд невесты произвел самое положительное впечатление, и похоже, что повальная мода выходить замуж в белых платьях на сей раз начнется с России. Что ж. У этого брака есть все шансы оказаться удачным. А у моего внука (или внучки) появится возможность занять русский престол. Надо сказать, что от таких перспектив кружилась голова.

Луиза

Ехать в чужую страну было страшно. Отрываться от семьи, от знакомых, от привычного образа жизни… однако выбора не было. Луиза с детства росла с осознанием того, что замуж она будет выходить не по любви, а по суровой государственной необходимости. И оставалось только молиться, чтобы муж попался такой, от которого тошнить не будет. Королевский долг королевским долгом, а юной девушке хотелось немного счастья.

Луизе, к ее несказанной радости, повезло. Петр оказался приятным внешне молодым человеком, интересным собеседником и галантным кавалером. А какие он подарил подарки! Одни соболиные шкурки чего стоили! Все присутствующие в зале дамы (да и некоторые мужчины тоже) готовы были кружева на запястьях сжевать из зависти. А дорогущий фарфор, который нигде, кроме как в России, и не производят?

Жених оказался щедр, охотно с Луизой переписывался, и вскоре она поняла, что невольно им увлеклась. К счастью, Луизе было с кем поговорить о России. Ее кормилица многое рассказывала о своей стране. И батюшка православный частенько заходил в дом к своим единоверцам. Позже Луиза поинтересовалась у отца, почему тот сразу не крестил ее в нужную веру, раз уж все равно задумал выдавать замуж за Петра. Объяснение оказалось простым – герцога свои же не поняли бы.

Луиза невольно вздохнула. Пожалуй, по отцу она будет скучать больше всего. Фридрих уделял ей довольно много внимания, и она привыкла к его опеке. Да, в Россию вместе с ней едет множество слуг. В том числе и кормилица с дочерью Нюрой, которая стала для Луизы молочной сестрой и подругой для игр. Но все-таки отчий дом было покидать страшновато. Кто знает, как примет иностранку далекая снежная страна? Луизе хотелось произвести на своих будущих подданных хорошее впечатление.

Надо отдать ее отцу должное – он сделал все, чтобы помочь любимой дочери в этом нелегком деле. Даже фасоном свадебного платья озаботился. Луиза чувствовала себя настоящей принцессой из сказки, когда примеряла этот волшебный наряд. Дорогая ткань, кружево, бриллианты, необычный фасон и цвет… кормилица утверждала, что в белоснежном платье ее девочка похожа на ангела. Даже матушка, от которой так трудно было добиться одобрения, улыбнулась и вздохнула, явно вспомнив что-то хорошее.

Но ничто не может длиться вечно. И приготовления тоже. Поэтому как только снег как следует улегся на землю, санный обоз под усиленной охраной двинулся в путь – по наезженному тракту к границе с Россией. Луиза смотрела в окно и с печалью понимала, что вряд ли еще раз увидит Курляндию и своих родителей. Теперь у нее начинается новая жизнь, в которой она стала Елизаветой Федоровной. Невестой русского царя.

* * *

Северная война, как это и бывает с войнами, началась совершенно неожиданно. Все-таки над нормальной разведкой мне еще работать и работать. О намерении Карла XII идти отвоевывать утраченное отцом, мне докладывали. И даже о том, что он начал собирать войско, докладывали. А вот флот прохлопали. И шведские корабли внезапно нарисовались недалеко от Риги. Впрочем, за войском тоже не заржавело. Русский Дерпт оказался в осаде, как и Нарва^[20].

Отдавать Ригу я не собирался ни при каких раскладах. Еще чего! Только выпусти из рук такое сокровище, и сразу новые хозяева найдутся. Если не шведы, так русские к рукам приберут. Типа, отвоевали у врага, значит наше. Впрочем, в самой Риге ни новых, ни старых хозяев тоже не ждали. Город разбогател, жители обросли жирком, почувствовали вкус относительной свободы, и менять ничего не хотели. Стоило отдать должное главе города – организовать оборону Риги он успел на славу. Так что взять город с наскока у шведов не получилось. Ну а там подоспели курляндские корабли под командованием моего брата.

На сей раз Карл Якоб выступал в роли командующего союзного флота. Три эскадры – курляндская, русская и датская подчинялись именно ему. Ну а что? Опыт Карл Якоб имел немалый, да и вооружение на наших кораблях стояло самое серьезное. Так что тут все было под контролем. Тем более, что шведский флот и раньше-то особого трепета не внушал, поскольку был периодически бит. Ну а сейчас, когда в казне Карла XII шаром покати, флот тем более не представлял из себя серьезной угрозы.

Нет, если бы шведам удалось запереть Ригу и с суши, устроив полную блокаду, у них (возможно) что-нибудь и получилось бы. Но на суше у армии Карла XII дела пока тоже шли не очень. Поскольку русские организовали сопротивление врагу быстрее, чем шведы рассчитывали. Ха! Да тут ничего удивительного не было. Петр планировал вообще напасть первым. Только немного не успел. И, между прочим, здорово на это злился. Чтобы удержать территории, армии пришлось выдвигаться предельно быстро, и обозы еле успевали за основными силами. А у местного населения, после двух лет голода, покупать было совершенно нечего.

У других союзников дела обстояли не лучше. Дания снова потеряла почти весь Халланд, и с трудом держалась, зацепившись за Хальмстад. Саксония и Польша тоже не избежали внимания молодого хищника. Однако там шведы не добились значительных успехов. Саксонский курфюрст, которым в данной реальности оставался Иоганн Георг IV, давно уже заключил союз с Карлом Лотарингским, и они пока успешно отражали все вражеские нападения. У Иоганна был богатый опыт сражений в составе Аугсбургской лиги, польский король прославил себя победами над турками, так что Карла XII ждали два очень непростых противника.

Если бы наш Четверной союз не готовился напасть на Швецию в ближайшее время, неожиданный удар Карла XII принес бы нам куда больше неприятностей, а то и вовсе стал бы фатальным. Однако ничего непоправимого, к счастью, не произошло. Даже Дания не соскочила после первых поражений, как это было в той версии истории, которую я помнил. Ну… в данной реальности Фредерика IV просто никто не понял бы, если бы он решил так сразу сдаться. Датчане вернули себе свои исконные земли только несколько лет назад. И вновь их отдать врагу? Да ни за что!

Мне тоже не хотелось расставаться с честно завоеванными землями. Но когда шведам все-таки удалось высадиться в устье Гауи, стало кисло. Курляндия никогда не могла претендовать на статус успешной военной державы. И если большой флот себя вполне окупал торговлей и вывозом ценностей из колоний, то большую армию я не мог позволить себе содержать. Да и потом… большая – понятие относительное. Карл XII к одной только Нарве 5 тысяч солдат отправил.

* * *

Этот июльский вечер выдался прохладным. От реки тянуло сыростью, а недавно прошедший ливень существенно испортил дороги. Радовало, что не только нам, но и нашим врагам. В шатре, несмотря на множество свечей, было как-то сумрачно и тоскливо. Видимо, сказывалось наше с братом отвратительное настроение. Шведы нас теснили, и мы почти ничего не могли им противопоставить. Почти.

– Решайся, брат! – уговаривал меня Александр. Его, как полководца, прославившего себя победами, отступление просто выводило из себя. Даже учитывая, что враг нам противостоял более сильный и многочисленный.

– Ты знаешь, чего я опасаюсь, – решение действительно было сложно принять.

Дело в том, что относительно недавно я показал брату пули Нейслера (в этой версии истории, скорее всего, они будут называться пулями Исаева). Александр предсказуемо пришел в восторг. Однако выпускать джинна из бутылки у меня не поднималась рука. Повторить эти пули не так уж сложно. И тогда есть шанс получить в лице Швеции еще более опасного врага. А Карл XII и без того был очень сильным противником.

– Своими силами нам шведов не одолеть, – скрепя зубами, признал Александр. – И помощи от союзников ждать не приходится.

– Это да, – согласился я. – Союзникам сейчас самим бы кто помог. Русские удачно отбили атаку шведского флота, сняли осаду с Дерпта и Нарвы, но дальше пока дело не движется. Да и Карл Лотарингский с трудом сдерживает шведский натиск.

– Так что же мы медлим?!

– Я опасаюсь, что шведы разберутся, чем мы в них стреляем. А если они смогут повторить наши пули… у Курляндии не будет никаких шансов выстоять перед их натиском.

– Можно подумать, у нас сейчас шанс есть! – возмутился Александр. – Ты же видел, против шведов даже ракеты не помогли.

– Потому что эффективность у них пока невысокая, – вздохнул я. – Они больше рассчитаны на психологический эффект. А шведы свое отбоялись, когда мы Стокгольм расстреливали.

– Полагаю, Карл нам этого не простит, – хмыкнул Александр.

– Да начхать Карлу на Курляндию! – отмахнулся я. – Хотя, конечно, пограбить нас шведский король не откажется. У него задача, прежде всего – вернуть Ригу. Тем более, что город так разбогател и разросся.

– Подсылы шведские были? – сразу озадачился брат.

– А то как же! – фыркнул я. – Обещали чуть ли не луну с небес, если Рига добровольно вернется под контроль Швеции. Что характерно, горожане не спешат верить сладким посулам.

– А чего такого шведы могут им пообещать, чего у них нет? – удивился Александр. – Я же периодически бываю в Риге. У них денег куры не клюют. А налоги ты берешь с них божеские.

– Потому что на бирже я гораздо больше заработаю. А если начать три шкуры драть, народ разбежится. И прибыль уйдет.

– Это только ты способен так далеко заглядывать, – невольно улыбнулся брат. – Большинство правителей выбрало бы сиюминутное обогащение.

– Я собираюсь оставить сыну богатую страну.

– Если мы не дадим отпор шведам, от Курляндии ничего не останется, – возразил Александр. – И не факт, что тебе удастся удержать для сына корону Ирландии. Проигравших никто не любит.

Это да. С этим трудно поспорить. С древних времен воины ценили в своем предводителе не только личную храбрость, но и удачливость. Ирландцы тоже. Иногда мне казалось, что и Патрик Сарсфилд поддерживает меня потому, что мне многое удается. Сколько англичане твердили, что Ирландия никчемная страна? А сейчас и сельское хозяйство там потихоньку на ноги становится, и ценные ископаемые нашлись, и даже Ньюгрейндж откопали.

– Ладно, – скрепя сердце, согласился я. – Пусть будет по-твоему.

– Сколько времени тебе понадобится на создание таких пуль? – тут же оживился Александр.

– Запас уже есть. Его доставят в ближайшее время, – признался я. Ну а что? Следовало быть готовым к любому повороту событий. – И производство новых пуль удастся быстро запустить. К этому все готово. Я же предполагал, что придется использовать их против шведов. Просто… не хотел. Не так рано.

– Ну… немного подождать можно, – с неохотой согласился Александр. – Возможно, русские перейдут в наступление, и тогда Карлу будет не до Риги. Ревель бы удержать.

– Я полагаю, что война затянется. И мне не хотелось бы открывать свои козыри в самом начале. Но если шведы пойдут в наступление… боюсь, что у нас действительно не будет выбора.

К счастью, Карл XII, так резво начавший свою военную компанию, немного притормозил. Видимо, был не готов к тому, что получит столь дружный отпор. В другой ситуации его резкий рывок принес бы ему лучшие результаты, но тут ситуация сложилась так, как сложилась. И несмотря на то, что Карл XII не достиг тех успехов, на которые рассчитывал, счет явно был в его пользу. И в Швеции это понимали.

Первые победы юного короля подняли его престиж и вернули армии уверенность. Швеция вновь заявила о себе, как о грозном противнике, способном сражаться за свои интересы. И я не уверен, чем закончится это противостояние. Даже если Петр снова нагнет шведов, то большой вопрос – какой ценой. И что останется от Курляндии после Северной войны. Шансы потерять все и стать российской губернией (это в лучшем случае) весьма велики.

Да, ко мне в очередной раз потянулись наемники, которые были не прочь пополнить свои кошельки, но войско по численности все равно получалось не слишком большим. Хотя на сей раз даже ирландцы присоединились – Патрик Сарсфилд набрал целый отряд головорезов, которым некуда было девать дурную энергию. Раньше они устраивали межклановые разборки или дрались с англичанами, а теперь остались не у дел. Поскольку я подобных действий не одобрял. Не хотелось мне ни людей терять, ни обстановку внутри Ирландии накалять, ни с англичанами ссориться.

А тут такой выход хороший – спустить пар в очередной европейской войне. Заняться любимым делом, да еще и получить за это деньги! Не сказать, что отряд ирландских наемников получился слишком большим – чуть больше 50-ти человек, но вояки они оказались неплохие. Похоже, в этой реальности тоже возникнут «дикие гуси». Только сражаться они станут не за интересы своей Ирландии, а за пополнение собственного кошелька.

В Европе обстановка тоже накалялась. Карл II Испанский перед смертью завещал свои владения второму внуку Людовика – Филиппу Анжуйскому. С тем условием, что испанская и французская короны никогда не соединятся в одних руках. Понятно, что Англии, да и остальным странам, составлявшим недавно Аугсбургскую лигу, такой поворот не понравился. Они тут же заподозрили Людовика в том, что он будет вмешиваться в дела, которые его не касаются.

Надо сказать, заподозрили не напрасно. Не успел Филипп V Бурбон стать королем, как его дед тут же влез в дела чужой страны и начал ей управлять от имени внука. Действовал Людовик XIV со свойственным ему размахом. Признал права Филиппа на французский престол, занял крепости Испанских Нидерландов и отменил пошлины между Францией и Испанией. А затем и англо-голландские привилегии в испанских владениях отменил. Разумеется, такой поворот дел никого не устроил. И Англия с Голландией поддержали претензии австрийского эрцгерцога Карла на испанский престол.

Словом, веселуха ожидалась ничуть не хуже, чем в памятной мне версии истории. И я был бы полным идиотом, если бы не попытался этим воспользоваться.^[21]

Глава 8

Тонкий фарфор мелодично отозвался при соприкосновении чашки с блюдечком. Горячий чай оказался как никогда кстати. А пить его из настоящего произведения искусства было невообразимо приятно. Могу я, в конце концов, позволить себе некоторые изыски? Тем более такие, которые ничего мне не стоят, поскольку являются подарком от любимой дочери, обустроившейся в России. Их васильевский костяной фарфор получил в Европе название «Василевс», стоил бешеных денег и красовался пока только на столах царственных особ.

Зима 1701 года выдалась в Европе холодной. И снежной. Для Курляндии это оказалось как никогда кстати – шведы не перешли в наступление, закрепившись в устье Гауи. Решили ждать до весны, чтобы начать войну с новыми силами. Ну а Ирландия была далека от европейских конфликтов. У нас только с Англией периодически отношения обострялись, но к этому я был готов. Яков II Стюарт пытался вернуть утраченные позиции, и парламент его в этом поддерживал.

Английской казне явно не хватало доходов от Ирландии, но развязывать военные действия англы не хотели. Понятно было, что со дня на день начнется более интересная война – за испанское наследство, так что тратить силы и финансы на местечковые конфликты было глупо. В конце концов, с Ирландией можно будет разобраться и позже. Я всячески поддерживал это мнение. Чем больше времени у меня будет, чтобы укрепиться на этой земле, тем лучше.

Донесения, периодически оказывающиеся на моем столе, говорили о том, что я пользуюсь поддержкой местного населения. Конечно, многие ирландцы хотели бы абсолютной свободы, и не желали видеть во главе своей страны чужака. Но более сообразительные понимали, что выбора особого нет. Или я, или Англия. А возвращаться под «ласковое» крыло бывших хозяев никто не хотел. Даже те, кто поддерживал Якова Стюарта изначально.

Донесений было много. Кто-то даже сказал бы, что слишком много. Но я считал, что информации лишней не бывает. И что так проще отсеивать откровенно лживые сообщения, которые писались только для того, чтобы мне польстить. Я желал знать реальную обстановку в стране, чтобы держать недовольных под контролем и вовремя реагировать на события. А не утонуть в море информации мне помогал Генрих, который порой выискивал настоящие жемчужины в куче разнообразной шелухи. Вот и сегодня он положил мне на стол весьма занятное донесение.

Я смотрел на него, и отказывался верить своим глазам. Откуда? Откуда рядом со мной, точнее, рядом с моим сыном взялся этот человек? В свое время я плотно отслеживал окружение Петра I, чтобы не позволить на него влиять разным аферистам. И вот, чуть не проглядел темную лошадку у себя под носом. Откуда, блин, вообще возник этот Франц Лефорт? Какого дьявола он забыл в Ирландии?^[22]

В свое время я специально искал рядом с Петром людей, которые так или иначе отличились в известной мне версии истории. Меншиков сам нашелся. А вот Лефорта не было. Ну… нет и не надо. Я пожал плечами и успокоился. А оно вон как повернулось! Похоже, условия службы в Курляндии были настолько хороши, что Франц не поехал в Россию. Решил попытать счастья здесь. Да и флаг ему в руки, если бы он не попытался влезть в окружение моего сына! Впрочем, не будем горячиться. Посмотрим сначала, что из себя представляет Лефорт в данной реальности.

Я немедленно запросил все, что у нас есть на Франца и погрузился в весьма занимательное чтение. Тщеславен, карьерист, обожает различные шумные пирушки и мечтает стать значимым человеком при дворе. Ага. И мой Якоб стал для этого наилучшей кандидатурой. А что? Пацану как раз в этом году 15 лет исполняется. Самое время лить елей в уши, сообщая какой наследник умный, талантливый и вообще неповторимый.

Вот козел, а? Да он же на ладан дышит, какое ему влияние на молодые умы? Или Лефорту проплатили за сближение с наследником? Весьма вероятный вариант. Вот только близко к Якобу его никто не подпустит. Рядом с моим сыном должны находиться только верные, проверенные люди, которые учат его тому, чему надо, и воспитывают в нужном русле. А из Лефорта воспитатель, мягко говоря, никакой. В памятной версии истории на Петра он не лучшим образом влиял. А кое-кто и вовсе подозревал Франца в распространении радужных европейских ценностей.

Между прочим, Лефорт на пять лет меня моложе. А выглядит так, как будто старше на все двадцать. Разгульный образ жизни до добра не доводит. Нет, ну как? Как это он прошел мимо моего поля зрения? Я бы уже давно… направил его энергию в нужное русло. А сейчас… поздно, похоже. Судя по тому, как Лефорт выглядит, жить ему осталось недолго. Впрочем, голову подростку он бы успел заморочить. А вот этого нам точно не надо. Так что отправим-ка мы его с поручением куда подальше. Да хоть в Голуэй! А верные люди проследят, чтобы выпивка лилась рекой, как и другие удовольствия. Так, чтобы Лефорт тихо и мирно упокоился.

В принципе, можно было поступить с Францем проще – отправить из Ирландии куда подальше. Но мало ли где оно всплывет? А организовывать для Лефорта отравление или пулю в спину… да не такого высокого полета он птица! Пусть все будет настолько естественно, чтобы и внимания никто не обратил. Не будем рисковать. Незачем повторять историю, которую можно изменить.

Эх, если бы и другие изменения истории давались так же легко! Как бы мне хотелось, например, иметь броненосцы… мощная и компактная паросиловая установка, железная противоснарядная броня, тяжёлая артиллерия… мечта. Однако выше головы не прыгнешь. Курляндия и так опережала остальные европейские страны по уровню своего развития. Маленькая деревушка Каркле давно превратилась в огромный промышленный район, где станки производили станки. Причем такого качества, что конкурентов у нас не было. Да и не продавали мы никому наши последние достижения. А уж борьба с различными шпионами у нас не первое десятилетие была поставлена должным образом.

Прорывом в кораблестроении, пожалуй, можно было бы назвать наш первый клипер. Но сколько лет он останется единственным – бог весть. Так что в грядущей войне со Швецией я увеличил количество уже привычных кораблей. И пушек. Ну, для нас привычных. А для врага очень даже неприятных, поскольку столкнуться с нашей скорострельностью не хотел никто. Не самоубийцы же! Вообще-то я хотел «порадовать» врагов еще более неприятным сюрпризом, но (как это зачастую бывает) к началу войны новое орудие не успело.

Началось все с очередной гениальной идеи Гука. Специально оружием он не занимался, но из любопытства побывав на стрельбах, предложил усовершенствовать морскую артиллерию. Почему бы, дескать, не использовать короткие пушки большого калибра? С больших дистанций, да разрывными снарядами с большим разрывным зарядом, да по деревянному флоту… красота! И этого замечания хватило, чтобы я, почувствовав себя идиотом, вспомнил про бомбические пушки Пексана. И закипела работа.

Продолжалась она долго, ибо я имел о желанном оружии только самое общее представление. И конечный результат стал вовсе не моей заслугой. Над новой пушкой трудилось множество людей, предлагая различные решения. В результате у орудия, для придания большей прочности, была утолщена казенная часть. А для размещения уменьшенного заряда изменена форма каморы. Ну и для удобства заряжения было сделано расширение канала у самого дульного среза – распал.

В настоящее время проводились испытания новой пушки. И радовало меня не все. Нет, корабли она выводила из строя прекрасно. За счет большого калибра при относительно коротком стволе пушка стреляла очень тяжелыми (почти 40 килограмм) бомбами. При этом перегрузка при выстреле была сравнительно невелика, и риск детонации бомбы в стволе допустимо мал.

Для испытания нового оружия мы использовали старый корабль. Попав ему в борт, своей массой бомба проломила доски и застряла в борту. Последующий взрыв привел к сильнейшему разрушению деревянных конструкций, возникновению множества очагов возгорания и разлету деревянных обломков и осколков оболочки самой бомбы, смертельно опасных для экипажа, если бы он там был. Присутствующий при испытаниях Карл Якоб чуть не прыгал от радости, и тут же начал убеждать меня изготовить таких пушек побольше и побыстрее.

Если б все было так просто! Мало того, что баллистика у данных пушек была хуже, чем у тех, что стреляют ядрами, так еще и со снарядами работать было и работать. Бомбы представляли собой чугунные оболочки, заполненные чёрным порохом, и имели дистанционный взрыватель в виде деревянного, со специальной огнепроводной вставкой, запала. В целях безопасности было решено хранить бомбы пустыми и снаряжать их перед боем.

Проблемы возникали из-за любой мелочи. Даже из-за того, что запал требовалось укорачивать до определённой длины, соответствующей предполагаемой дальности выстрела. Пришлось разрабатывать специальные таблицы, хотя было заранее ясно, что такая «настройка» станет очень грубой и будет делаться «с запасом». О том, чтобы начать делать запальные трубки нескольких стандартов, отличавшиеся длиной и, соответственно, установкой времени взрыва, я пока даже не помышлял. Для начала желательно было провести испытания того, что уже получилось. Причем не по старому кораблю, а в реальном бою, когда добыча пытается ускользнуть от врага, а качка усложняет процесс.

Как бы я ни старался, но некоторые стены перепрыгнуть было просто нереально. И даже знание – как оно должно быть на самом деле – не слишком помогает по жизни. Потому как сталкивается со вполне определенными трудностями. Да, я обогнал наступивший 18 век. Но не так сильно, как хотелось бы. И уже сомневаюсь, что доживу до того момента, когда не то что «космические корабли бороздят просторы Большого театра», а хотя бы изготовление клиперов выйдет на промышленный уровень.

Вот медицина меня радовала, да. Курляндская Академия выдавала все новые и новые открытия мирового значения. И несмотря на то, что часть этих открытий признавать в мире не спешили (особенно исследования крови), я понимал, какой огромный шаг мы сделали. И почти не удивился, когда мой секретарь Генрих доложил мне о новом прорыве. Сын Расмуса Бартолина, Каспар, все-таки открыл пенициллин!

Работы с плесенью шли уже давно – лет 15, как минимум. Однако нужного результата не было. И вот, наконец, прорыв! Каспару все-таки удалось выделить из плесени противомикробное вещество. А еще говорят, что на детях гениев природа отдыхает. Хотя… у Бартолина все семейство было исключительно умным. Аж 12 его родственников были профессорами Университета Копенгагена. Вот и потомок не подкачал.

– Каспара необходимо наградить, – решил я. – Но мне даже представить сложно, какая награда достойна человека, свершившего столь великое открытие.

– Титул, который он сможет передать своим детям, – предложил Генрих. – Каспар давно об этом мечтает.

– Подготовь указ. И на титул, и на поместье. Не слишком далеко от Митавы. И нужно решить вопрос с новым руководителем Дублинского Тринити-колледжа. Гюйгенс совсем плох.

– Может быть, подойдет Оле Рёмер? Он, вроде бы, неплохо себя показал.

– Да он от своей обсерватории в жизни не оторвется. А строить такую же в Ирландии… времени жалко. И денег, – проворчал я.

Оле (он же Олаф) Рёмер был моим личным упущением, поскольку я про него тупо не вспомнил. Ну не идеальная у меня память, не идеальная! А ноутбука под рукой нет. Так что спасибо моим ученым, которые активно переписывались со своими коллегами и ревностно следили за их успехами. Благодаря этому, Оле Рёмер еще в начале 80-х перебрался из Франции в Курляндию. Вообще-то, изначально он планировал вернуться в родные пенаты, в Данию, но Академия его затормозила.

Увлекшись астрономическими вычислениями на пару с Гуком, он не успел оглянуться, как стал профессором математики. И пусть я поначалу не понял, кого заполучил, но когда в Курляндии появилась самая продвинутая астрономическая обсерватория, и открытия с изобретениями посыпались одно за другим, я осознал, какую золотую рыбку вытащил. И сделал все, чтобы Оле остался в Курляндии.

Получив прекрасную базу для работы и хорошее финансирование, Рёмер изобрел полуденную трубу, меридианный круг, экваториал с часовым кругом и дугой склонений, микрометр, который использовался при наблюдении затмений, альтазимут, пассажный инструмент и много чего еще. Короче, отрабатывал свое содержание на все сто. Курляндия давно уже стала самым уважаемым и плодовитым производителем подзорных труб, часов, хронометров, так что увеличение ассортимента продаж я только приветствовал.