Текст книги "Курляндский гандикап (СИ)"

Автор книги: Маргарита Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Национальное собрание объявило, что король Людовик XV низложен, а герцог Орлеанский более не является регентом.

– Толпа низвергает монарха… пример Англии не показал им, что это ничем хорошим не кончается? – вздохнул сын.

– Где содержат герцога? – полюбопытствовал я.

– Ну, поскольку Бастилии уже нет, его поместили в Тампль. Вскоре состоится суд над герцогом. Говорят, революционеры нашли какие-то его бумаги, и окончательно взбесились. На днях мы узнаем более точную информацию.

– Да можно и так предположить, – отмахнулся я. – Наверняка, Филипп, в надежде спастись, связывался со всеми, с кем только можно. И обещал им все, что приходило ему в голову. Так что революционеры, прочитав его переписку, смогут обвинить его в государственной измене.

– Боюсь, что герцог Орлеанский повторит судьбу Карла I Стюарта. Ему отрубят голову, – мрачно предсказал сын.

И, как показало будущее, он оказался прав. Сначала состоялся суд, превратившийся в откровенный фарс, а затем Филиппу вынесли приговор. Противников казни оказалось меньше одной трети. И отрубленная голова герцога Орлеанского подняла в Европе немалую волну. Теперь оставалось ждать – кто и какие действия предпримет. Ведь что начинают делать со страной, которая неожиданно ослабла? Правильно. Отрывать от нее куски. Вот и посмотрим, кто и на что позарится.

В этом свете поведение Испании становилось особенно интересным. Собственно, отношения испанского короля с беглым французским и без того оставляли желать лучшего. Людовик XV был свято уверен в том, что ему все должны, требовал к себе особого отношения и пытался создать французское правительство в изгнании. Понятно, что от авантюристов у него отбоя не было. Но их требовалось содержать, как и весь двор!

Ну а после того, как Филипп, герцог Орлеанский, был казнен, обстановка при испанском дворе и вовсе накалилась. Людовик требовал срочно собирать войско и идти уничтожать взбесившееся быдло. Филипп V, в свою очередь, подобные резкие движения делать опасался. Во-первых, его власть в Испании была далека от желаемого варианта абсолютизма, а во-вторых, как на такой демарш отреагируют враги и союзники – было абсолютно непонятно. То есть во французские дела они, конечно, с удовольствием вмешаются, но точно не для того, чтобы вернуть корону Людовику.

В памятном мне варианте истории Филипп V, страдавший «меланхолией», отрекся от престола в пользу своего сына Луиса. Однако сейчас испанскому королю было не до депрессий. С одной стороны недовольные подданные высказывали, что двух королей они не прокормят, а с другой – взывал к активным действиям подросший Людовик XV. Пацан, которому недавно исполнилось 14, вещал, что сам готов возглавить освободительное войско. И находились те, кто готов был за ним следовать. А испанский король не слишком представлял, как воспрепятствовать данной авантюре.

С одной стороны – это, вроде бы, шанс избавиться от неудобного подопечного. На войне всякое произойти может. А случайная пуля она такая случайная… С другой стороны – проблему Франции это не решит. Напротив. Законный кандидат на трон может весьма пригодиться в будущем. И если он всем будет обязан Испании, это можно будет использовать. Ведь понятно же, что даже если Людовик XV займет французский трон, править страной будет не он, а его приближенные. А тут уже вырисовываются интересные перспективы.

Разумеется, рядом с Людовиком находились мои люди, перед которым была поставлена задача сохранить пацану жизнь. И если гуманизм повлиял на данное решение, то не слишком сильно. Если Франция (или то, что от нее останется) снова станет монархией, то пусть престол займет кто-нибудь, не обремененный желанием заниматься делами страны. Людовик XV был именно таким человеком. И (в другом варианте истории) сына соответствующего вырастил.

Да, лучше сохранить жизнь Людовику, чем рисковать, что к власти придет кто-нибудь толковый. До рождения Наполеона еще больше 40-ка лет, но не один же он такой был! Неизвестно, кого теперь история неожиданно вознесет на вершину. Лучше подстраховаться. Занять чем-нибудь Людовика XV, чтобы он отвлекся от самоубийственной авантюры. В путешествие, например, отправить, просить у соседей помощи в возвращении трона. И приставить к нему опытную даму, которая увлечет короля и будет рулить им в нужном направлении.

Ну и Филиппа V лучше отвлечь, чтобы ему уж точно не до Франции было. Пусть лучше судьбой своего старшего сына займется. Благо, в нынешнем варианте истории Луис был привит от оспы, и умирать в ближайшее время совершенно не собирался. Точно так же, как не собирался и жениться на дочери покойного Филиппа II Орлеанского. На сей раз данная кандидатура в качестве потенциальной невесты и вовсе не рассматривалась.

Луису сватали совсем другую девицу царских кровей – царевну Наталью, дочь русского императора Петра I. Той как раз 16 лет исполнилось. Брак этот готовился давно, с самого начала французской революции. Тогда стало очевидно, что дочерей герцога Орлеанского рассматривать в качестве невест не следует, и появились другие кандидатуры. Причем искали девицу из богатого, знатного королевского рода, представители которого не станут вмешиваться в испанские дела.

Филипп V хотел больше самостоятельности. Да и его окружение тоже не горело желанием жить по чьей-либо указке. Французское влияние изрядно им надоело. Так что невеста со стороны была вполне приемлемым решением. Тем более, что с происхождением у Натальи даже по европейским меркам все было нормально. Бабушка Натальи, Анна Стюарт, была родной (по отцу) сестрой ныне правящего английского короля. И хотя, покопавшись среди представительниц старых королевских европейских семейств, можно было отыскать невесту с еще более безупречной родословной, но… тут в политику вмешались финансы.

Наталья была не только дочерью императора крупной и успешной страны, но и моей внучкой. А в совокупности это означало, что за ее спиной стоит самая современная и сильная армия, самый большой объединенный флот, новые рынки сбыта европейских товаров и неприлично большие деньги. На приданое Петр I не поскупился. И озвученная сумма заставила испанцев закрыть глаза на «недостаточную древность» рода Романовых.

Я даже могу понять их рассуждения – как может повлиять на жизнь в Испании далекая страна? Ну, приедет юная принцесса, примет новую веру, и будет выполнять свое прямое предназначение – рожать наследников. Что тут такого? Это надо знать нрав Натальи, чтобы понять, кто, в конечном итоге, станет главой семьи. А будучи знакомым с хваткой Петра, я даже могу предсказать, что испанцы с ностальгией будут вспоминать времена, когда находились под влиянием Франции. Но зачем разочаровывать людей заранее? Пусть пребывают в своих сладостных иллюзиях. Хотя бы до свадьбы.

Император Всероссийский хоть и не был замечен в жестокости, но и либеральным всепрощением не страдал. И у себя в стране порядок навел. В итоге, бояре давно уже забыли о своевольстве, стрельцы постепенно были переформированы во вполне профессиональное войско, и даже церковники прекратили религиозные стычки. И старую, и новую церкви Петр объявил законными и абсолютно равными в правах. И народ мог креститься так, как ему заблагорассудится – хоть двумя перстами, хоть тремя. А вот за призывы бороться с чужой верой или за попытки объявить собственную религию самой правильной, в лучшем случае, полагалась ссылка.

В результате этой диверсии церковники были озабочены тем, чтобы привлечь как можно больше паствы. И как мне кажется, такая конкуренция должна была пойти только на пользу. Да уже пошла, поскольку при храмах появлялись приюты, больницы и школы. Сражение за умы шло с переменным успехом, и мне даже интересно было – чем все закончится. В Курляндии проблем с религиями пока не возникало, но в перспективе российский опыт мог пригодиться.

В Ирландии с этим дела обстояли намного хуже. Там противостояние католиков и протестантов было настолько острым, что, похоже, прошло точку невозврата. И хоть как-то примирить их не представлялось возможным. К иноверцам ирландцы тоже относились весьма прохладно. Да и вообще чужаков не любили. Мое первоначальное желание поправить плачевное демографическое положение за счет эмигрантов, было встречено непониманием.

В свое время Патрик Сарсфилд предлагал выкупить ирландцев в колониях. И даже организовал для этого дела фонд. Но отдача получилась не слишком большой. Проданные в рабство ирландцы в большинстве своем просто не доживали до освобождения. Так что мы пришли к компромиссу. Переселенцами в Ирландию становились семьи, где много представительниц слабого пола. Но думаю, окончательно выровнять демографическую яму нам удастся нескоро.

К сожалению, Патрик, как и многие другие мои сподвижники, с которыми я начинал, уже ушел в иной мир. Дожив до преклонных лет, немало сделав для любимой страны, окруженный женой и детьми, уважаемый соотечественниками… ему можно было позавидовать. Но я все равно сожалел о смерти человека, который со временем стал одним из близких мне людей. Его сын, Брендан Сарсфилд, вполне заменил отца, помогая Якобу. Но мне печально было думать, что моя эпоха уходит.

Скорее всего, я тоже недолго задержусь на этом свете. В этом, 1725 году мне исполнилось 75, что очень неплохо для 18 века. Знаю правителей, которые дотянули почти до 90, но это не мой случай. Несмотря на то, что я старался вести здоровый образ жизни, организм имел свой ресурс, который явно заканчивался. С болезнями сердца и в 21-то веке не слишком хорошо справлялись (если, конечно, ты не Рокфеллер, имеющий возможность менять этот орган по семь раз).

Впрочем, я надеялся, что кое-что еще успею сделать. Увижу, как клипер «Митава» (практически копия «Фермопил») покинет гавань, как железная дорога от столицы до Виндавы все-таки будет достроена, и как курьер привезет мне весть о рождении правнука. Ну или правнучки. Царевич Алексей Петрович ответственно подошел к делу обзаведения наследником, и его супруга уже была глубоко беременна.

Пора, кстати, и Якобу подумать об увеличении потомства. А то один наследник – это слишком мало. У нас с Анной и то трое получилось. Разумеется, еще были дети и внуки у моих братьев, но среди них, к счастью, пока не обнаружилось ни одного, имевшего виды на власть в Курляндии. Видимо, сказывалось воспитание, когда с детства закладывалась мысль, что корона на голове – это, прежде всего, огромная ответственность.

И я следил за воспитанием не только родственников, но и наиболее приближенных людей. Тот же Брендан Сарсфилд был отправлен на обучение в Курляндскую Академию. А для пущего просветления мозгов проехался по Польше. Я хотел, чтобы Брендан сам сделал выводы о том, к чему могут привести страну междоусобные войны, отсутствие централизованной власти и неумение шляхты договориться даже друг с другом.

Ирландцы тоже страдают синдромом «удельный князь, сам себе начальник». И без особого восторга относятся к королевской власти. Для них мы пришлые, и данную ситуацию, в лучшем случае, удастся переломить моему правнуку. И то, если правильно и усердно работать в данном направлении. И если детей элиты воспитывать должным образом. Ведь Брендану Сарсфилду в Курляндской Академии не только знания давали, но и правильные идеи вдалбливали. Даже любовницу подходящую нашли.

Последнее, впрочем, особого труда не представляло. В Курляндии давно уже существовала якобы монастырская школа, где готовились нужные кадры. Девушки с соответствующими наклонностями поступали из школ (а то и просто с улицы) в распоряжение настоятельницы монастыря, и получали необходимые навыки – знание языков, умение вести ничего не значащие беседы, вытягивая нужные сведения, способность очаровывать словами и жестами, и много чего еще.

О необходимости подобной конторы я задумался еще тогда, когда Петру любовницу подыскивал. И для Людовика XIV подходящую пассию подбирал. Не дело это, когда приходится полагаться на скудные сведения о кандидатках, которых еще надо найти. Лучше пусть под рукой будет целый штат девиц с нужными навыками, чтобы было из кого выбрать. Ну а замотивировать их на выполнение конкретной задачи было не так уж сложно. Достигшая нужного результата девица получала очень приличное выходное пособие и могла начать новую жизнь там, где ей заблагорассудится. Ну а о тех, кто решит вести собственную игру или распустить язык, позаботятся мои люди. Девушки об этом прекрасно знали.

Некоторые, кстати, за время обучения показывали такие успехи, что направлялись не очаровывать того или иного политика, а прямиком в Академию. Я не разделял предубеждений насчет женщин-ученых, считая, что стране пригодятся умные люди любого пола. Знавал я в свое время таких бизнес-леди, которые сжирали конкурентов-мужчин, даже не поморщившись. Стервы все были изрядные, но с другим характером, по всей видимости, удержать и развивать бизнес просто невозможно.

Кстати, Петр I подхватил данную мою идею. Что не удивительно, учитывая, что его супруга была отнюдь не глупа и имела увлечения, считавшиеся «неженскими». В медицине и педагогике дамы постепенно занимали ведущие позиции, да и в торговле многие из них преуспели. Последних лет пять, например, в России на слуху было имя Татьяны Молокиной, поднявшейся буквально из грязи в князи.

История почти сказочная. Вернулся из дальних африканских колоний разбогатевший казак Григорий Молокин, женился на выпускнице одной из царских школ, а та проявила неожиданную смекалку и оборотистость. И просто богатый казак стал одним из богатейших людей Российской империи. Торговый дом Молокиных вел дела со многими европейскими странами, имел собственные представительства в колониях и свои корабли. Понятно, что не без императорского пригляда, но совместное ведение дел оказалось настолько выгодным, что чины и награды не заставили себя ждать.

Кстати, именно деньги и влияние Молокиных помогли переманить в русскую Академию Николая Бернулли. А тот притащил с собой юного Эйлера, которого встретил во время поездки в Базель (где читал в университете лекции). Леонард, которому только исполнилось 18, уже имел ученую степень магистра искусств, и поразил Николая своими способностями. Мда. Теперь три представителя семейства Бернулли возглавляют Академии в разных странах – Иоганн в Курляндии, Даниил в Ирландии, а Николай в России. Даже интересно, что из этого получится.

По опыту Курляндии могу сказать, что повсеместно открывающиеся школы дают прекрасный результат. В нашей Академии прибавилось местных талантов. Да и просто хорошие специалисты перестали быть невероятной редкостью. Инженеры, механики, врачи… в стране хватало работы всем. Требовались люди, заинтересованные в результатах своего труда, а потому я окончательно додавил практику крепостного права.

Никаких покупок и продаж людей на территории Курляндии! Я долго к этому шел, и наконец, мог праздновать победу. Надеюсь, со временем эта практика и на колонии распространится. Подвижки в нужном направлении там давно начались. Колонисты неожиданно поняли, что продавать рабочую силу на сторону не так уж выгодно. Самими нужно обживать и обустраивать территории! А в свете этого проще было нанимать местных жителей на временную работу, чем вешать себе на шею имущество, которое нужно постоянно кормить и содержать.

Да и обосновавшиеся в колониях казаки особым расизмом не страдали. Темнокожих любовниц себе заводили гаремами, а лучших воинов принимали в свой круг. Некоторые даже проникали вглубь материка и основывали нечто вроде независимых государств, самым большим из которых правил сын знаменитого путешественника Владимира Васильевича Атласова – Василий Владимирович, именующий себя царем африканским.

Так что европейцам если кого и продавали – так особо буйных и кровожадных, с которыми не получалось договориться по-хорошему. Да и спрос на рабов упал – на Американском континенте продолжался очередной передел колоний, и было не до них. Европейские страны увлеченно делили наследство Франции, в которой продолжался бардак, и Англии, явно ослабевшей после кризиса. Я полагал, что Россия тоже вмешается в процесс, но Петр смотрел в другую сторону. Обеспечив (хоть на какое-то время) мир с Турцией, он планировал решить китайский вопрос. Потому как Нерчинский договор был полным издевательством!

Брендан Сарсфилд

Сопровождать короля Якоба Кетлера в его поездке по Курляндии было увлекательно. Города, люди, заводы… страна строилась и бурлила. Брендан успел и подняться на воздушном шаре, и прокатиться на паровозе, и опробовать самобеглую коляску. Как и всегда, новинок в Курляндии было множество. Пожалуй, одним из многочисленных талантов Фридриха Кетлера было то, что он умел находить талантливых людей и видеть перспективы изобретений.

Маленькое государство стало центром изобретательства, производства всяческих диковинок и научной мысли. Казалось, что прибыль давало все, к чему прикасался Кетлер. Ирландия тоже довольно сильно изменилась за время правления представителей данной семейки. А они у власти уже почти сорок лет. Сколько было недовольных, когда ирландцам навязали в королевы Анну Стюарт? А все оказалось к лучшему.

Страна постепенно выбралась из нищеты, куда ее загнала Англия. Все больше и больше полей возделывается под пшеницу, овес, ячмень, картофель, сахарную свеклу… да и животноводство изменилось с тех пор, как начали разводить самые перспективные породы. Активное рыболовство, добыча полезных ископаемых, производство изделий из шерстяных и льняных тканей…

– Глянь-ка, ирландская выпивка и сюда добралась, – оторвал Брендана от размышлений Якоб. Его величество, хоть и получал подробные отчеты о жизни в стране, не брезговал сам проехаться по Курляндии и Ирландии и посмотреть на жизнь простого народа.

– Наша выпивка продается во множестве европейских стран, – пожал плечами Сарсфилд, но тоже подъехал полюбоваться. Все-таки, Курляндия и сама производит неплохие спиртные напитки, так что встретить на полках ирландский товар было приятно.

– Жалко, пиво нельзя перевозить, испортится, – вздохнул Якоб. – Такого напитка, который варят в Дун-Дялгане, я больше нигде не пробовал.

– И состязания по катанию бочек нигде больше не видел, – поддразнил Брендан. На самом деле он и сам с удовольствием принял участие в развлечении.

– Хороший способ встретить весну. Можно сделать традицией, как посещение Ньюгрейнджа.

Брендан невольно прикрыл глаза, вспоминая, какое впечатление на него произвело это монументальное строение. Когда он зашел внутрь, появилось ощущение, словно духи предков стоят за его спиной и оценивают, что он из себя представляет. А наблюдать, как солнечные лучи проникают во внутреннюю комнату на рассвете дня зимнего солнцестояния, оказалось и вовсе завораживающим.

Фридрих Кетлер достоин был уважения за многие свои деяния. Но открытие и (главное!) сохранение Ньюгрейнджа стояло особой строкой. Герцог даже раньше самих ирландцев понял, какое сокровище нашел. И приложил все силы к тому, чтобы восстановить древнее строение. А спустя несколько лет уже отбоя не было от желающих посетить это место. И слухи про Ньюгрейндж ходили – один невероятней другого.

Говорили, что путь к этому холму Фридриху указала эльфийка, которая полюбила его и осталась с ним рядом. В том, что любовница герцога не относится к роду людскому, у ирландцев сомнений не было. Слишком уж она была прекрасна. И практически не менялась со временем. С последним, правда, Брендан был не согласен – он не раз видел Грезэ, и годы на ней сказывались. Правда, очень щадяще – она по-прежнему оставалась самой прекрасной женщиной из всех, кого ему приходилось встречать в жизни. Даже ее дочь не была таким совершенством, хотя тоже выросла красавицей, что (вкупе с приданым от Кетлера) позволило ей исключительно удачно выйти замуж.

– Не представляю, как я буду править двумя странами одновременно! – выдохнул Якоб, снова отвлекая Брендана от размышлений.

– До сих пор как-то справлялся же…

– С отцовской помощью. Но скоро, чувствую, придется искать наместника.

– Старик совсем плох? – посочувствовал Брендан.

– Отец ни на что не жалуется. Но врачи дают неутешительные прогнозы. В прошлый раз его едва спасли, но теперь у него левая рука плохо двигается.

– Думаешь, он неспроста пригласил тебя в Курляндию?

– А когда он что-нибудь делал просто так?! – не выдержал Якоб. – Отец не желает меня расстраивать, проявляя заботу, но разве к подобному можно относиться спокойно?

Брендан мог только сочувствующе промолчать. Он сам тяжело пережил смерть отца, а потому понимал, что Якоб чувствует. Смерть Фридриха станет тяжелым ударом для всех. Самому Сарсфилду герцог казался чем-то вечным и незыблемым. Но, к сожалению, рано или поздно, уходят все.

Фридрих Кетлер

Какая это мерзкая вещь – старость, когда тебя начинают одолевать болячки. Мало мне расшалившегося сердца, так еще и иммунитет ослаб напрочь. От любого сквозняка могу простудиться, а к непогоде зверски болят суставы. Единственное, что более-менее примиряет меня с моим существованием – это присутствие Грезэ. Несмотря на то, что я не раз предлагал ей покинуть меня, не мучиться с моими старческими болячками и начать новую жизнь (благо средства на это были), она оставалась со мной рядом.

Я определенно не заслужил этой женщины. Постоянно был занят, не мог на ней жениться, даже представил ее только очень узкому кругу людей. Никакие подарки не могут такого компенсировать. Я до сих пор теряюсь в догадках – почему Грезэ оставалась рядом со мной столько лет. Похоже, что любят действительно не за что-то, любят вопреки. И подобное чувство нельзя заслужить. Оно либо есть, либо нет.

Жаль, что мне уже немного осталось. Ощущение, как будто книга неожиданно захлопывается на самом интересном месте. И я никогда не узнаю, во что превратиться Франция, удастся ли Англии выползти из финансовой дыры, в чью пользу произойдет передел колоний и как это скажется на будущем политическом мироустройстве. Я даже не узнаю, кого родит супруга моего сына Якоба – девочку или мальчика. И не увижу, как мой внук Готхард становится из ребенка настоящим мужчиной.

Успеть бы сделать все самые срочные дела, оставить самые нужные записи, дать некоторые распоряжения. Успеть бы… блин, сердце опять прихватило! Как не вовремя-то! Успеть бы…

Эпилог

На высоком потолке, украшенном позолотой, лепниной и росписью, резвились пухлые ангелочки. Дудели в витые трубы, осыпали друг друга лепестками цветов, купались в облаках и сжимали в маленьких кулачках стрелы. Нарядный потолок подпирали многочисленные колонны и полуколонны из мрамора. На стенах, затянутых тканью, красовались громоздкие картины в тяжелых вычурных рамах. За огромными окнами с частой сеткой переплета виднелась зелень. И небо.

Это какое-то дежавю, правда. Такое ощущение, что я вновь перенесся в прошлое. Вот только комната была другой. Да и некоторые детали интерьера подсказывают мне, что все не так просто. Ноутбук на прикроватном столике, сотовый телефон рядом с ним и огромный телевизор в углу комнаты на стилизованной под старину тумбочке. Я пытался сообразить, что происходит, но в голове царила полная каша. Что со мной случилось? Кажется, я плохо себя почувствовал, у меня закололо сердце и, вроде бы, я осел на пол, сожалея, что не все успел. Неужели я умер? Возраст, конечно, но…

С другой стороны – какой возраст?! Мое второе Я было убеждено, что ему всего 20-ть! Странное ощущение, когда две личности оказываются в одной шкуре и пытаются понять, что происходит. Так и до психушки недалеко. А мне что-то не хочется в подобное заведение. Впрочем, раздвоение личности – это, вроде бы, когда одна половина не знает, что творит другая? У меня все не так. Я одновременно и Фридрих Кетлер, проживший 75 лет на рубеже 17–18 веков, и Федор Романов, 20-летний наследник русского императора.

На дворе стоял май 2017 года, я находился в Курляндии с официальным визитом, и не слишком рвался домой, поскольку у матушки начался очередной всплеск активной попытки меня женить. Осознавать всё это было настолько странно, что я на какое-то время выпал из реальности, пытаясь уложить в голове все произошедшее. К счастью, две личности в одном теле не спорили, и не пытались понять, кто главный. Я словно прожил две очень разные жизни. Хотя… почему прожил? Вторая жизнь еще в самом начале.

Такой поворот судьбы казался невероятным. Но разве попадание в Фридриха Кетлера было вероятнее? Не знаю, за какие такие заслуги, но судьба дала мне шанс прожить еще одну жизнь – в большой, богатой и благополучной стране, в качестве наследника престола. Непривычно было думать, что в России до сих пор сохранилась монархия (пусть и конституционная), и что я являюсь членом императорской семьи.

Хорошо, что мне досталась память Федора. Не придется врать про амнезию и пугать окружающих изменившимся поведением. Царевич старательно учился, неплохо знал историю, но меня интересовали подробности. И я нетерпеливо полез в ноутбук, чтобы выяснить, что там пишут про Фридриха Кетлера. Любопытно же! Ну и гляну заодно на краткую выжимку исторических событий за последние триста лет. Интересно, куда завернула история с моей легкой руки. Знакомые мне вещи носили совершенно другие названия, так что я хотел познакомиться с окружающим меня миром поподробнее.

То, что Курляндия не превратилась в одну из российских губерний и осталась мировым научным центром, я уже понял. Со времен Петра I сохранилась традиция отсылать наследников российского престола в местную Академию на стажировку. Именно так я тут и оказался. Причем был отнюдь не единственным представителем правящего дома. Здесь же обучался (заканчивал последний курс) Якоб Кетлер, наследник курляндско-ирландского престола. Уже летом, по традиции, он займет место главы города Гольдингена, чтобы на практике оттачивать навыки управления.

Итак, что там историки пишут про герцога Кетлера? «С детства увлекался точными науками и механикой… обучался у самых знаменитых ученых своего времени… проявлял талант в музыке и рисовании…» А что-нибудь более существенное? Ага! «Одним из талантов герцога являлась способность оценить перспективность того или иного изобретения. Однако его чрезмерно меркантильный подход к науке лишил Курляндию собственных философов. Театры и чисто развлекательная литература также появились в стране уже после его смерти.»

Да уж… только болтунов мне и не хватало, когда Курляндия пыталась выбраться из кризиса. Не до жиру было! Нужно было хоть как-то свести концы с концами и защитить страну. И так приходилось вертеться, как уж на сковородке. Впрочем, историки хоть в чем-то отдают мне должное. Вон, вспомнили и про полевую кухню, и про оружие, и про станки, и про паровики с фрегатами, и про биржи, и про изготовление редких, ценных товаров.

«Фридрих был безусловно одаренным творческим человеком. Музыка, которую он создал, звучит до сих пор, и уже давно признана классикой. Бах, Вивальди, Гендель, Шопен и многие другие выдающиеся композиторы открыто называли себя последователями герцога. Музыка Кетлера оказала огромное влияние на их творчество». А вот сейчас мне стало немного стыдно, да. Ибо все мои произведения были плагиатом чистейшей воды.

«Своему таланту художника герцог, к сожалению, особого значения не придавал. И сохранилось не так много картин его авторства. В основном это портреты, люди на которых изображены очень реалистично. Такая манера живописи была нехарактерной для 17–18 веков, когда художники предпочитали аллегории и картинные позы. Несмотря на довольно приятельское общение с Вермеером, герцог не попал под его влияние и не изменил манеру живописи. Художественные критики находят в работах Фридриха некоторые недочеты, но согласны в одном – его картины полны жизни и искренности.»

Да весьма посредственным я был художником, потому и не упирался особо. Рисовал для себя, чтобы от дел отвлечься. «Но если картины герцога подвергаются критике, то его рисунки моделей одежды признаны одним из выдающихся достижений дизайнерской мысли.» Чего?! Какой мысли? А… это они про придуманные мной наряды… военную форму, костюмы, свадебные и обычные платья… Да, для 17–18 веков это было смело. А до потомков, наверняка, и мои наброски дошли, где я еще более революционные наряды рисовал.

«Фридриха Кетлера считают родоначальником нескольких литературных жанров – научно-популярного, фэнтези и мистики. Его книги до сих пор переиздаются, они переведены на многие языки мира». Ну да. Федор Романов все их читал, причем детские книги в переводе Чуковского и Заходера, которые проявили себя и в этом варианте истории. Между прочим, наши совместные с Гуком работы, в которых приключения героев перемежаются с интересными математическими и физическими задачами, в переводе Заходера звучали куда забавнее, чем в первоисточнике. Хотя и с Винни-Пухом было также.

Мои книги, рассчитанные на старшее поколение, тоже не потерялись во тьме веков. Вполне себе переиздаются. А роман про эльфов, так и не ставший трилогией, дал начало целому пласту литературы. И Толкин создал совсем другую серию произведений. Не менее эпическую и интересную. Мало того, народ всерьез спорит о том, существовали ли эльфы на самом деле, поскольку в Ирландии сохранились какие-то «достоверные артефакты». Надо потом почитать про них подробнее.

«Фридриха Кетлера можно считать родоначальником таких наук, как археология и криминалистика. Именно он разработал свод правил о том, как нужно вести раскопки, чтобы сохранить в целости и сохранности как можно больше ценных вещей. Именно он выдвинул предположение, что у людей разные отпечатки пальцев. И конечно, нельзя преуменьшить заслуг герцога в создании самых современных лабораторий, без которых не состоялось бы исторических открытий.»

А сколько денег на это ушло! Причем не всегда они возвращались. Но поскольку я заботился о здоровье своей семьи и о собственном благополучии, то готов был вкладываться и в медицину, и в химию. «Довольно часто случалось так, что целые научные династии поколениями трудились на благо Курляндии. Расмус Бартолин победил оспу, его сын Каспар открыл пенициллин, а его внук Петер – стрептомицин, навсегда избавив мир от угрозы чумы. Три представителя семейства Бернулли долгое время управляли самыми престижными Академиями – Курляндской, Ирландской и Российской. А за место главы Научного Совета Курляндии постоянно спорят Ньютоны и Гуки.»

Что я могу сказать? Вклад в науку себя оправдал. Курляндия в 21 веке – столица технического прогресса. Здесь производятся элитные марки вычислительной техники, машин, часов, средств связи и много чего еще. Здесь самая лучшая медицина, и даже игрушки для детей тут самые продвинутые. Между прочим, историки утверждают, что я оказал огромное влияние на систему воспитания наследников. Где тут это было? А!