Текст книги "ИГРА"

Автор книги: Маргарита Полякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

  7.

   Мэртокс стряхнул с меча изжелта-зеленые капли вязкой жидкости и тщательно протер лезвие. Сколько же мерзости водится на этих Пустошах! Чёрт такого и в страшном сне не видел. Последним его противником был мерзкий шестиногий слизень с огромной пастью, полной острых зубов. Вейреру «повезло» еще больше – ему достался паук огромных размеров, плюющийся ядом. С подобной тварью нелегко было справиться даже Перворожденному.

   – Пять тварей за полдня путешествия! – раздраженно фыркнул Мэртокс. – И зачем я только купил эти Пустоши? Надо было сначала приехать и посмотреть, что здесь происходит.

   – И что потом? – устало поинтересовался Вейрер. – Переносить все барахло из замка в другое место? Куда? В Арритию? Или ты думаешь, что тебе продали бы еще какие-нибудь земли?

   – А я-то все удивлялся, почему Пустоши до сих пор никто не прибрал к рукам, – продолжал ворчать Мэртокс.

   – Нас предупреждали, что здесь опасно, – пожал плечами эльф.

   – Да, но я-то думал, что опасность – в остатках Темной магии и в шляющихся по Пустошам ордах. А выяснилось, что помимо всего вышеперечисленного, здесь еще и пропасть монстров. Немудрено, что ни один из местных авантюристов не решился подмять под себя эти территории.

   – Думаю, ты ошибаешься, – возразил Вейрер. – Наверняка пытались. Но ты помнишь, что прошипела одна из тварей прежде, чем сдохнуть? Монстры активизируются тогда, когда у земель появляется хозяин. То есть стоит кому-то объявить их своей собственностью, пусть даже незаконной, Пустоши начинают сопротивляться. Полагаю, что различного рода аферистов и бандитов здесь полегло немало.

   – И почему Гримшар ничего не сказал о монстрах? – мрачно поинтересовался Мэртокс.

   – Да потому что ни он, ни его бандиты не видели их в таком количестве. Они же не хозяева этих земель, а всего лишь гости. Да еще и кочевники. А стоило нам заявить права на Пустоши, как твари полезли изо всех щелей.

   – Да уж, – вздохнул Мэртокс. – Даже если Гримшар привлечет на нашу сторону еще несколько бандитских отрядов, мы не справимся с таким количеством монстров.

   – Обычно в таких случаях нанимают мага, – хмыкнул Вейрер.

   – Да... но Андрей пока не слишком хорошо владеет своим даром. Я даже боюсь тащить его в эту мясорубку, он же вообще не умеет владеть никаким оружием! А другого мага нанимать...

   – Не пойдет, – отрезал Вейрер. – Во-первых, мы не можем довериться постороннему человеку так, как Андрею, а у нас слишком много секретов. Во-вторых, не думаю, что найдется маг, желающий здесь сражаться. Даже за очень большие деньги. Если бы это было так просто, то король Тири давно бы уже зачистил Пустоши. А в-третьих, я сильно сомневаюсь, что один, даже очень сильный маг, справится с таким количеством монстров.

   – Если не справится один, король мог бы нанять десять! Андрей же говорил, что студенты Академии обязаны отрабатывать собственное обучение, сражаясь с монстрами. И в чем дело? Пусть отрабатывают!

   – Зачем это королю? Он предпочитает очистить от монстров другие, более важные для него территории. А что даст ему завоевание Пустошей? – возразил Вейрер. – Я думаю, что королю даже выгодно, что на Пустошах монстры и бандиты уничтожают друг друга. Поэтому студентов он сюда точно не пошлет. И магам платить не станет. И мы не станем. Просто потому, что не потянем финансово. Ты представляешь, сколько они запросят за то, чтобы уничтожить всех местных тварей?!

   – Судя по тому, что монстров с каждым днем становится все больше, рискну предположить, что их кто-то или что-то создает, – заметил Мэртокс. – Возможно, какое-то древнее проклятье, оставшееся здесь еще со времен Темномагического эксперимента. И еще я знаешь, что подумал? Монстры создаются не просто так. Видимо, есть нечто, что они должны охранять. Нечто, что может взять только хозяин этих земель.

   – Разумная теория, – кивнул Вейрер. – И если ты прав, тогда одного мага вполне должно хватить. Мы должны уничтожить то, что создает монстров, и найти то, что эти твари охраняют. Проблема только в том, что мы не знаем, ни что искать, ни где искать.

   – Надо связаться с Андреем. Пусть пороется в библиотеке Академии, – предложил Мэртокс. – Может, найдет похожий случай. Или хоть что-то, от чего можно оттолкнуться.

   – Ну если он не пьянствует и не соблазняет девушек... и не забудет вовремя с нами связаться, тогда мы сможем его озадачить, – ехидно фыркнул Вейрер.

   – Да уж, Андрей, в отличие от нас, развлекается. В прошлый раз, насколько я помню, он призывал нас плюнуть на Пустоши и приехать к нему в гости. Дескать, он нам устроит экскурсию по столице и покажет лучший в городе бордель. Я почти соблазнился.

   – Как только Андрей построит постоянный телепорт между нашим замком и его домом, мы сможем к нему перемещаться. Хотя лучше – притаскивать его сюда, а то, как мне кажется, Андрей совсем не помнит, зачем мы пришли в этот мир. Так погрузился в студенческую жизнь, что даже связываться с нами периодически забывает, – нахмурился Вейрер.

   – А тебе бы понравилось постоянно помнить, что ты нежить? Да еще и посланная завоевывать мир в добровольно-принудительном порядке? – возразил Мэртокс. – Мы с тобой родились в обеспеченных, знатных семьях. Даже при том, что твой отец спустил состояние на алхимические опыты, у тебя наверняка было все самое необходимое. – Вейрер кивнул. – Про меня вообще речь вести не стоит. Первый ребенок, наследник, попавший под покровительство Властителя. У меня было всё самое лучшее. Всё, чего только мне хотелось. Игрушки, одежда, книги, оружие...

   – Ты это к чему? – прервал эльф излияния Мэртокса.

   – К тому, что у Андрея ничего этого не было. Никогда. Ему с детства приходилось выживать. Помнишь, что он нам рассказывал о себе? Ему приходилось прикладывать усилия даже для того, чтобы просто не голодать, – объяснил чёрт. – Сейчас у него есть и деньги, и возможности. И разумеется, Андрей этим упивается. Лучший дом, лучшая одежда, лучший бордель... он не остановится, пока не пресытится. Но я так думаю, случится это лет через десять. Не раньше.

   – А если Андрей никогда не пресытится? – дернул бровью Вейрер.

   – Переживем, – отмахнулся Мэртокс. – Просто будем почаще напоминать про его обязанности, это еще не худший вариант. Но... я думаю, что ты не прав. Андрею рано или поздно это надоест, он слишком похож на нас с тобой. Ведь Охрим выбрал его не только из-за его дара, но и из-за того, что Андрей с нами совместим. Ты вспомни, нам почти не пришлось к нему привыкать.

   – Посмотрим, – не стал спорить Вейрер

   Мэртокс порой его удивлял. Очень удивлял. Кто бы мог подумать, что груз ответственности за приобретенные земли и постоянная опасность так изменят чёрта. Мэртокс все больше и больше становился похожим на своего отца. Качества, которые были не нужны, пока чёрт рос в холе и неге, начали постепенно просыпаться. И жесткость, и властность, и бесспорное умение повелевать. Все-таки Охрим, разглядевший в чёрте правителя, был прав, хотя Вейрер долгое время с ним не соглашался. Теперь Перворожденному приходилось признать, что он ошибался. Мэртокс был рожден для того, чтобы править, а его некоторая порывистость, авантюрность и бесшабашность были просто признаками молодости. В конце концов, 23 года – это немного даже по меркам людей, а не то что эльфов.

   – Ну что, двигаем дальше, или возвращаемся домой? – поинтересовался чёрт.

   – Домой, – решил Вейрер. – Мы слишком плохо знаем этот мир, чтобы оставаться ночевать на Пустошах. Кто знает, какие монстры выходят на охоту ночью. Вдвоем отражать их нападения рискованно, лучше повторим рейд попозже. Может, Гримшар привлечет на нашу сторону еще пару отрядов разбойников.

   – Жалко, что среди них нет Перворожденных, – вздохнул Мэртокс. – Всего отряд таких воинов, как ты, и мы уничтожили бы всех монстров.

   – Они не стали бы воевать на нашей стороне, – покачал головой Вейрер. – Ты забыл про мое клеймо? Такое не смогут игнорировать даже самые отъявленные бандиты. Я не просто совершил преступление. Я совершил преступление против собственной расы. Перворожденные такого не прощают.

   – Напыщенные болваны! – ругнулся Мэртокс. – Какое им дело до того, что случилось в другом мире? Или они боятся, что ты опять захочешь уничтожить эльфийскую королевскую семью?

   – Нет, не захочу. Но при необходимости смогу. И Перворожденные это понимают, – попытался объяснить Вейрер. – Подобную грань сложно переступить только в первый раз.

   – Но все равно... я бы еще мог понять, если бы на тебя только дроу окрысились. Которых, кстати, в этом мире вообще нет. Но остальным-то чего надо? – удивился Мэртокс. – В этом мире множество разновидностей эльфов. И, я так полагаю, у каждого вида свои законы и особенности. Так чего они к тебе прицепились?

   – Ты хочешь, чтобы я пересказал тебе все эльфийское законодательство и традиции? – фыркнул Вейрер. – Это слишком долго объяснять. Просто поверь мне – мое преступление противоречит всей эльфийской природе. Первая наша заповедь – сохранить расу, поэтому я – преступник для любого Перворожденного. Впрочем, даже если бы на мне не было клейма, дела обстояли бы немногим лучше. Дело в том, что дроу считаются самыми опасными среди Перворожденных. Темными. Поэтому другие виды никогда не испытывали к нам приязни.

   – Да эльфы вообще снобы! – нахмурился Мэртокс. – Если вы даже друг друга недолюбливаете, что уж говорить о других расах! Мне даже интересно, вы хоть к кому-нибудь лояльно относитесь?

   – Бывает, – фыркнул Вейрер. – Но это исключительно редкий вид Перворожденны, который, кстати, есть в этом измерении. Цветочные эльфы являются всеобщими любимцами. Даже среди Перворожденных они считаются самыми прекрасными и самыми талантливыми. У них нет своих территорий, они равнодушны к политике, не имеют правителей и ведут исключительно богемный образ жизни. Цветочные эльфы находятся под особым покровительством и защитой остальных Перворожденных. За их убийство гарантирована смерть. И это при том, что если, скажем, кто-то убьет эльфа любого другого вида, то остальные даже не почешутся. Пусть хоть на их глазах убивают.

   – Погоди... цветочные эльфы... это не один из них, знаменитый менестрель, серенады Андрею посвящал? – вспомнил Мэртокс.

   – Да, Дитрейн действительно цветочный эльф, – кивнул Вейрер. – Легкомысленное, непостоянное, ветреное и чрезвычайно влюбчивое создание.

   – Ну... просто Андрей вроде как парень, – ехидно заметил Мэртокс.

   – Для цветочного эльфа пол партнера не имеет никакого значения. У них вообще нет понятия сексуальной ориентации, – объяснил Вейрер. – Ты же наверняка видел подобное, путешествуя по мирам.

   – Видел, – согласился Мэртокс, – но везде это считалось извращением, к которому местные относились более или менее толерантно. Где внимания не обращали, а где и на кострах сжигали. В любом случае, я еще не встречал мира, где это считалось бы нормой.

   – Теперь ты в нем живешь, – "обрадовал" чёрта Вейрер. – Ты не озаботился ознакомиться с местной религией?

   – Не слишком хорошо. Как ты понимаешь, она не является приоритетной в списке предметов для изучения. Мне бы пока с местной политической географией разобраться. Охрим нам дал довольно куцые сведения.

   – Тогда слушай краткий пересказ, после которого местный менталитет станет тебе немного понятнее, – предложил Вейрер. И, дождавшись кивка от Мэртокса, продолжил. – Итак, жил грозный бог по имени Шейртейлл. Когда Властитель распределял сферы деятельности, ему досталась погода, и он остался недоволен, поскольку хотел войну. Шейртейлл начал пакостить, насылая бури и град, Властитель на это безобразие почему-то закрывал глаза, а народ страдал. Но вот однажды, когда мятежный бог решился прогуляться по земле, чтобы насладиться последствиями своих выходок, он встретил цветочного эльфа. И влюбился в него. Настолько, что соглашался делить с другими партнерами. Впрочем, полигамность – это природа цветочных эльфов, и изменить ее нельзя, они просто не способны на серьезные чувства и долговременные отношения за редчайшими исключениями. Так вот. Наш цветочный эльф был художником и много путешествовал, что свойственно для этой расы. И вот однажды его пригласили написать портрет одной королевы. Влюбчивый эльф не устоял перед венценосной особой, но самое забавное, что когда эту королеву увидел Шейртейлл, он тоже воспылал к ней чувствами. Дело закончилось тем, что августейшая прелестница выскочила замуж за бога и сама стала богиней, а цветочный эльф отправился путешествовать дальше. Нашедший свое счастье Шейртейлл изменил свой характер и больше не пакостил с природой и погодой, его жена стала покровительницей всех влюбленных девушек, а Перворожденный изредка их навещал. Вот такая счастливая история.

   – Да уж... – опешил Мэртокс. – Ну раз у них даже боги этим больные...

   – На местном аналоге икон их всегда изображают втроем. Богов и цветочного эльфа у их ног. Эта история считается самой романтичной, и именно она послужила толчком для многих местных обычаев. Здесь обожают цветочных эльфов, считают бисексуальность вещью само собой разумеющейся, но требуют сначала оставить потомство, а уже затем пускаться во все тяжкие.

   – Не уверен, что я смогу к этому привыкнуть, – пробормотал чёрт.

   – Да мне самому это, честно говоря, немного дико, – признался Вейрер. – Дроу в этом плане несколько консервативны.

   – А я не несколько, я абсолютно консервативен. И Андрей, я так полагаю, тоже. Даже не представляю, как он выдерживает приставания Дитрейна.

   – Для меня это, честно говоря, тоже загадка, – хмыкнул дроу. – Но ему деваться некуда. Если ты помнишь, Андрей не умеет создавать артефакты и настраивать телепорты. А Дитрейн умеет. И готов делать это бесплатно.

   Андрей

   Мэртокс с Вейрером даже не представляли, насколько сложно было мне терпеть рядом с собой Дитрейна. Если бы не пресловутые артефакты с телепортом – плюнул бы я на это дело! И ведь что самое поганое – другого специалиста подобного уровня просто не было. А те, что были, драли за свои услуги столько денег, что... без штанов можно было остаться. Даже при всем моем богатстве. От отчаяния я даже предпринял очередную попытку освоить данный вид магии самостоятельно, но... бесполезно. Не давалась мне эта фигня, и все! Народ, правда, меня утешал, говоря, что универсалы, владеющие сразу несколькими видами магии, встречаются исключительно редко, но все равно я переживал по этому поводу. А еще жаба душила расставаться с деньгами, выкладывая чуть ли не свое месячное содержание за невзрачный камешек, настроенный определенным образом. Дитрейн, правда, предлагал сделать эту работу бесплатно, но... где бывает халявный сыр – известно всем. Я же не девица легкого поведения, чтобы продавать собственную благосклонность. Тем более, что никакой благосклонности я оказывать эльфу не собирался. Уже то, что я вообще его терпел рядом с собой, было подвигом. Раздражал меня этот листоухий своей любовью капитально. Пришлось напрямую сказать Дитрейну, что ничего ему рядом со мной не светит, но упрямый эльф не отступился. И в результате долгих переговоров было решено, что артефакты я у него куплю, но со скидкой. А вот по поводу установления телепорта между моей квартирой и замком, торг шел дольше. Дитрейн ни в какую не соглашался брать денег, пока я не пригрозил обратиться к другому специалисту.

   – А можно тогда... вон ту серебристую штуку... которая у тебя на штанах? – застенчиво попросил эльф.

   Что у меня на штанах?! Я невольно опустил глаза вниз. Вот, блин! Сорока! Оказывается, Дитрейна заинтересовала блестящая пряжка на ремне.

   – Она не серебряная, просто блестит, – признался я.

   – Не важно, там ведь... настоящий дракон!

   Да-а-а... такое восторженное придыхание я последний раз слышал от фанатки какой-то попсовой группы, заполучившей огрызок мятой бумажки с автографом кумира. Как мало эльфу надо для счастья! Конечно, по местным меркам эта работа была настолько тонкой и совершенной, что стоила приличных денег, но... явно не тянула по стоимости на телепорт. Однако я просто уже устал спорить, а потому снял ремень, показал, как он застегивается, и сам затянул его на талии Дитрейна. Тот буквально повизгивал от счастья.

   Как ни жаль, но артефакты и телепорт были далеко не единственными моими проблемами. И отнюдь не самыми главными. Первое место я бы, безусловно, отдал практическим урокам. Шанси, конечно, предупреждала меня, что свое обучение в Академии мне придется отрабатывать, охотясь на монстров, но я все равно оказался к этому не готов. Непроходимые леса, непролазные болота, сырые подземелья... где я только не побывал! И везде нужно было ползать по уши в грязи (пыли), рисковать жизнью и нарываться на неприятности. Ну вот скажите, кто в здравом уме станет связываться с тиранозавром усовершенствованной модели? Тварь была примерно двух с половиной метров ростом, с длинными, когтистыми передними лапами, полной пастью зубов и убойным шипастым хвостом. А у меня – арбалет и магический потенциал. Меня, как новичка, конечно, страховал препод, но он был как-то не сильно обеспокоен моей сохранностью. Иногда мне даже казалось, что он пытается от меня избавиться, иначе чем можно объяснить решение ловить на меня, как на наживку, болотную тварь повышенной прожорливости? В результате я весь вымазался в болотной жиже и даже был укушен за бок. Правда, распробовав, что я нежить, гнусная тварь начала отплевываться. Я даже оскорбился.

   Второй по значимости проблемой были мои квартиранты. Поскольку я им так и не сказал, что являюсь хозяином дома, они всячески демонстрировали мне свое презрение. Дескать, мы высокородные господа, а ты вообще неизвестно как здесь оказался. И недостоин жить рядом. Я пару раз хотел поставить их на место, но... решил не светиться. По одной простой причине. Несмотря на то, что обучение в Академии было бесплатным (если не считать практическую отработку студентов), с тех, кто побогаче, постоянно норовили что-нибудь содрать. Так сказать, на благо заведения. Считалось даже неприличным быть богатым и не жертвовать на Академию. Причем чем больше состояние – тем крупнее должен быть взнос. Поставлено это было на добровольный уровень, но ни одного уклониста я не видел, а в конце каждого месяца Академия вывешивала списки спонсоров и пожертвованные ими суммы. Причем среди богачей попасть в эти списки считалось почетным. Короче, лохотрон на высшем уровне. Я на такую туфту тратиться не собирался, а потому о своем довольно крупном состоянии скромно помалкивал. Пусть так и считают, что в престижный дом я вселился совершенно случайно. Гномы меня точно не сдадут. Во-первых, потому, что соблюдают конфиденциальность, а во-вторых, после того, как я им продал пару перспективных идей (вроде идеи торгового центра), они стали ко мне относиться почти как к своему. Тем более, что я никогда не наглел, цен не ломил и относился к ним с искренним уважением и симпатией, так что насчет сохранения своей финансовой тайны я мог быть спокоен. А соседи... да плевать я на них хотел. Желание выпендриться не стоит того, чтобы "добровольно" спонсировать Академию.

   Третьей по значимости проблемой были девушки. Точнее почти полное их отсутствие в Академии. Причем отнюдь не потому, что местные злобные законы это запрещают. Просто дамы предпочитали учиться в специализированном заведении, по окончании которого им было гарантировано удачное замужество. В Академию попадали либо те, чей дар превышал среднюю норму, либо богатые аристократки, для которых это было престижно. И у которых с замужеством и выбором подходящего жениха проблем не было. В первую категорию попадали (почему-то) исключительно серые мышки (типа Шанси), а со второй категорией мне ничего не светило. Даже если бы я обнародовал размеры своего состояния. Мой титул виконта был для них совершенно неподходящим, а уж про мой статус нежити я вообще лучше промолчу. Некоторые, особо нервные девицы, первое время от меня шарахались и даже падали в обморок. Можно подумать, я такой страшный! Потом они попривыкли и начали просто меня избегать, так что пришлось стать постоянным клиентом полюбившегося мне борделя. И все бы ничего, но... тут со мной кое-что произошло. А точнее – произошла. Она.

      Разумеется, я сразу понял, что мне ничего не светит. Но эльфийка была настолько прекрасна, что не влюбиться в нее было просто выше человеческих сил. Я только один раз глянул, и понял – все. Пропал. Я, как ни старался, даже глаз не мог отвести от этого совершенства в своем абсолютном воплощении. И меня, разумеется, тут же поставили на место. Как же, какой-то червь осмелился поднять свой взгляд на Перворожденную! Жалкий смертный, недостойный дышать одним воздухом... ну и так далее. И все это с апломбом, громко, явно любуясь. Ну... не знаю, чего ожидала эльфийка – чтобы я засмущался или разозлился, но я не стал делать ни того, ни другого. То есть разозлился, конечно... точнее даже, пришел в бешенство... просто показывать этого не стал. Не пацан же зеленый, чтобы на такое разводилово вестись!

   – И почему все красивые женщины такие дуры? – вопросил я потолок, внимательно в него вглядываясь.

   – Ты хочешь оскорбить меня, смертный? – пошла пятнами Перворожденная.

   О! Так мы, значит, все-таки снисходим до разговоров с людьми, если нам ежа под зад положить! А голосок-то какой... ангельский... так бы слушал и слушал!

   – Да ни в одном глазу! – нагло открестился я. – Это я так... стихи сочинял. Ну и, видимо... в порыве вдохновения... произнес фразу вслух. А что я, кстати, такого произнес?

   Эльфийка фыркнула, отвернулась, но дальше скандал развивать не стала. Ну погоди еще! Ты у меня научишься людей уважать! Я бы, конечно, и сейчас мозги этой красавице прочистить мог бы, но рядом с ней же аж четыре эльфа с мечами! Оно мне надо, на верную смерть лезть? Было бы из-за чего! Нет уж, дождусь более удобного случая, и тогда эльфийка сильно пожалеет, что меня оскорбила.

   Вообще-то я парень мирный, и даже ни в одном месте не злобный. Но то, что на оскорбления надо отвечать, я понял еще в школе. И отвечать достойно, иначе сожрут. Вопрос только в том, что я могу противопоставить эльфийке. И как ее достать. Мужику хоть морду можно набить, а с женщиной что делать? Эльфийка опустила меня по самое не хочу, и ушла, упиваясь своей безнаказанностью. И я даже не могу заставить ее отвечать за свои слова, поскольку она не воин! Да и я сам, честно говоря, оружием владею не ахти. И что нам остается? Правильно. Хитрость. И я стал трясти Шанси, пытаясь выяснить как можно больше про эльфов в целом и про Катю (как я обозвал свою потенциальную жертву) в частности.

   – Зря ты так ополчился на Катрей-ен дель Ресстейни, – пожала плечами Шанси. – Она же эльфийка, а Перворожденные все такие. И потом – она еще очень юная, ей даже ста лет нет еще. Катрей-ен даже свой Поцелуй никому не подарила еще.

   – Подруге почти сто лет, а она ни разу еще не целовалась? – поразился я.

   – Эльфы живут в десять раз дольше людей, им некуда торопится, – объяснила Шанси. – У них свои обычаи и традиции. Пойми, Первый Эльфийский Поцелуй очень важен, его нельзя подарить первому встречному. Для любого мужчины это огромная честь, поскольку вместе с поцелуем он получает дополнительные возможности.

   – Какие? – полюбопытствовал я.

   – Каждый раз разные, зависит от способностей того, кто этот Поцелуй получает. Причем, что самое интересное, эти возможности остаются лет на двадцать. А раньше Поцелуй примерно на такой же срок связывал эльфийку и того, кому она его дарила. Они считались почти помолвленными, и даже если не слишком любили друг друга, то и ни в кого другого влюбиться тоже не могли. Однако потом вмешались маги, посчитав это ограничение нецелесообразным, и теперь это просто красивая традиция. Поцелуй больше не означает помолвку, но получить его по-прежнему большая честь для любого эльфа.

   – А для не эльфа? – тут же поинтересовался я.

   – Такого не было за всю историю, – усмехнулась Шанси. – Первый Поцелуй получит только Перворожденный. Ни один представитель другой расы не может и рассчитывать на это.

   – А можно как-то определить, что мужчина получил Поцелуй? – заинтересовался я.

   – Конечно. У него изменится магический фон. И потом... эльфийка вместе с Поцелуем дарит какую-то свою вещь. Обычно очень узнаваемую. Катрей-ен, например, наверняка подарит свою знаменитую ленту, которую носит в волосах.

   Это была идея! Просто гениальная идея! Заставить высокомерную эльфийку подарить свой Поцелуй человеку, да еще и нежити – это нечто! Разумеется, будучи в здравом уме и доброй памяти она ко мне близко не подойдет, но я и не собирался действовать напрямую. Зачем? В конце недели планировался бал-маскарад, и я собирался этим воспользоваться. А на что может клюнуть высокородная эльфийка – это даже не вопрос. Особенно если в качестве советчика выступает Вейрер. Я, поначалу, побаивался ему довериться, все-таки он тоже Перворожденный, но... дроу мою идею воспринял на ура. И даже сказал, что в его родном мире был случай, когда Первый Эльфийский Поцелуй украл именно человек, причем некромант. Последнее известие меня особенно вдохновило, и я уделил своему маскарадному костюму беспрецедентное внимание. Воспользовавшись телепортом, который настроил Дитрейн, я даже вытащил к себе Вейрера, чтобы он не только меня консультировал, но и сопровождал, дабы я не прокололся. Благо его знаменитое клеймо прекрасно закрывалось маской.

   Если кто не понял, поясняю. Я решил изобразить из себя эльфа с примесью королевской крови. Я, правда, был несколько крупнее любого из Перворожденных, да и двигался иначе, но... на что же мне магия? До сих пор никто не наглел настолько, чтобы перевоплощаться в эльфа. Но почему меня это должно смущать? Никто не делал, а я сделаю. Пришлось даже растрясти Мэртокса на пару капель его королевской крови, чтобы аура была соответствующей. Серьезный маг меня, конечно, расколол бы, но... Катя таким магом однозначно не является. И потом... чтобы разрушить иллюзию, надо знать, что это именно иллюзия, а эльфийке никогда и в голову не придет, что кто-то способен на подобную наглость. Вейрер, правда, сказал, что за подобную выходку меня и посадить могут, но... это вряд ли! Это же маскарад! Место, где положено дурачить друг друга и притворяться не теми, кто мы есть на самом деле. Как закон может осудить за маскарадный костюм?

   Вы не поверите, но мне практически не пришлось ничего делать. Едва только Катя унюхала королевскую кровь, она сама ко мне подошла. Мне даже не пришлось врать, выдумывая титулы и историю жизни. Напротив, я загадочно отмалчивался, позволяя эльфийке самой угадывать различные варианты. Стоящий рядом Вейрер, в котором безо всякой магии за версту чувствовалась герцогская кровь, придавал моей легенде убедительности. Единственное, чего я боялся – так это то, что лимит действия крови Мэртокса закончится, и меня расколют, поэтому я довольно настойчиво подхватил Катю под локоток и утянул в самый темный угол. Однако эльфийка оказалась стойкой и даже посопротивлялась моим домоганиям. Минут пять. Забодавшись ее уговаривать, я внаглую притянул Катю к себе и впился в ее губы поцелуем. И тут меня так накрыло! Энергетическая волна буквально прошила меня насквозь, заставляя плавиться и рассыпаться вдребезги. Это было сногсшибательное, ни с чем не сравнимое ощущение. Катя отстранилась от меня, мило покраснела, подарила мне ленту (Шанси была права) и быстренько убежала. Ха! Мне же лучше. Я свистнул Вейрера, и мы быстро слиняли с этого праздника жизни.

   Самое интересное началось на следующий день. Увидев меня со своей лентой (я ее к карману пиджака прицепил), эльфийка впала в полный ступор. Она минут несколько стояла, хлопала глазами и открывала рот, как вытащенная из воды рыба. Ее верные телохранители тут же злобно оскалились и попытались вызвать меня на дуэль. Ага, счаз! В данном мире, в отличие от моего собственного, во-первых, дуэли в черте столицы запрещены, а во-вторых, вызов должен быть законным. То есть только в том случае, если я нарушил какое-то правило, традицию или закон. Причем этот самый вызов должен осуществляться в присутствии особой комиссии, которая и определяет, есть ли повод для дуэли. Если есть – добро пожаловать вон из города, и сражайтесь там сколько влезет. Затеять дуэль без официального повода – это верный путь лишиться титула, а то и получить дружное "фи" своей расы вкупе с временным (до 100 лет) изгнанием. Понятно, что для Перворожденных подобный вариант попросту неприемлем. Для них вообще-то ввязываться в дуэль с человеком ниже их достоинства, а уж в незаконную... вообще смешно.

   На мое счастье, собравшаяся почтенная комиссия поводов для дуэли не нашла. Я ни единым словом не обманул эльфийку (она сама себе все напридумывала), а то, что я изображал из себя Перворожденного... ну так маскарад же! И подобное законами не запрещено. В смысле, такая наглость до сих пор никому в голову не приходила. Думаю, теперь эльфы будут умнее и обязательно подстрахуются, а пока они только прожигали меня взглядами и скрипели зубами, что несколько нервировало. Может, повод для дуэли они и не найдут, но вот нанять киллера по мою душу вполне могут. Однако сия умная мысля пришла ко мне в голову, как это и водится, опосля, и мне пришлось ходить в Академию в сопровождении Ирна, поскольку он, в отличие от меня, оружием владел превосходно. Даже несмотря на то, что одной ноги у него не было, он и на своем протезе мог так накостылять незадачливым киллерам, что мало не покажется. К тому же, Ирн был достаточно профессиональным воином, чтобы обнаружить засаду или прикрыть меня от арбалетного болта. А чтобы совсем уж спокойно жить, я на себя еще и дополнительные щиты вешал.

   Однако Перворожденные временно затаились. А окружающие, которых эльфы своим снобизмом давно уже достали, искренне восхищались моей наглостью. И просили посмотреть эльфийский подарок. Через пару недель подобное внимание к моей персоне мне надоело, и я убрал ленту куда подальше. К моему удивлению, данный шаг вызвал у окружающих еще больший восторг. Оказалось, что подобным поступком я показал собственную незаинтересованность в эльфийке, а такого себе еще никто не позволял. Ну... все когда-то бывает в первый раз. А лично на меня произошедшее подействовало только одним образом – в эльфиек я влюбляться перестал. А они меня вообще обходили десятой дорогой, избегая даже собственное превосходство демонстрировать. Ну и... флаг им в руки. Меня гораздо больше волновали другое. Стоило мне связаться с Мэртоксом и Вейрером, как они меня озадачили очередной проблемой. Эльф и черт подозревали, что монстры по пустошам ползают не просто так. Их кто-то разводит. И что на землях бывшего Фалихарского королевства спрятано нечто, что эти монстры охраняют. А мне было поручено порыться в библиотеке Академии и найти хоть что-то, что могло бы помочь. Я пожал плечами и обратился к Шанси. Потому что кто лучше, чем архивариус и документовед разберется в старинных архивах? Я даже честно пообещал сей монументальный труд оплатить, и Шанси вместо денег попросила разрешения порыться в сохранившихся архивах нашего замка. Да ради бога! Мне что, жалко что ли?