Текст книги "Песнь Морской Девы (СИ)"

Автор книги: Маргарита Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

24 [Саманта]

Мне приснился кошмар: будто мама умерла, а отец бросил ремесло башмачника и ушел в вечный запой. В этом ужасном сне я росла на улице и выживала за счет разбоя. Это был бесконечно длинный и мучительный кошмар, единственной радостью в котором была подруга. А потом я сбежала на корабле и наконец почувствовала свободу. Море влекло меня. Все, что я оставила за спиной и все, к чему стремилась перестало хоть что-то значить для меня. Я едва успела почувствовать вкус жизни, как ее оборвали. Меня грубо и вероломно разбудили.

Я медленно приходила в себя, пробуждаясь от глубокого сна. Было тесно, что-то крепко сжимало мою грудь. Я попыталась сделать вдох, но поняла, что воздуха вокруг нет. Мои легкие наполняла вода. Я чувствовала это, когда пыталась раз за разом вдохнуть, вода плескалась внутри.

Еще плохо соображая, я расслабилась, в надежде набраться сил. Стало немного просторнее.

Что случилось? И где я?

Глаза все еще никак не открывались. Как будто ресницы склеились, а веки налились свинцом. Попробовала пошевелить… хоть чем-нибудь… не вышло. Тогда я стала вспоминать. Должно быть что-то в моей бедной пустой головушке, что пролило бы свет на ситуацию. Но в памяти всплывали только мутные картины, словно все было в тумане. Я вспомнила море: безграничную синюю пустыню. Вспомнила, как хотела разгадать его тайны. Но какие? Какие могут быть тайны у моря? Может я их уже разгадала и поэтому попала сюда? Или я только вначале пути?

Не знаю сколько я провела в полудреме. На той самой грани, когда уже почти уснул, но мысли все еще лениво ворочаются в голове. По ощущениям прошла вечность, прежде чем чувства стали возвращаться ко мне.

Сначала что-то большое и влажное, словно язык кого-то огромного, лизнуло мое лицо. От этого мою голову дернуло, и я уткнулась носом во что-то мягкое. Следом шею пронзила режущая боль. Попытка размять ее провалилась. Зато теперь я уже чувствовала согнутые в локтях и прижатые к моей груди руки, и могла пошевелить пальцами. Запястья были скреплены чем-то друг с другом, наверное, от того и занемели. Спину тоже ломило, как после сна в неудобной позе. И это при том, что я месяц спала в гамаке, да и до этого королевскими перинами не баловалась. О, надо же… память вернулась… Почти, не полностью. Я все еще не могла вспомнить, где я и что меня сюда привело. Но уже что-то. Прогресс!

Теперь я уже чувствовала, что лежу на боку. Спиной чувствую прохладу и влагу, а спереди что-то большое, мягкое и склизкое прижималось ко мне. Я взбрыкнула ногами, что бы оторваться от этого, но… ног не было. Точнее они были, но… Даже не знаю как можно описать это чувство. Что-то ниже живота определенно было, я этим шевелила, но это были не ноги. Оно было одно, словно две мои ноги срослись воедино и удлинились. Пальцы тоже как будто срослись и вытянулись. Это было очень странно. И да, я уверена, что не сплю, потому что хочу есть. А есть во сне я хотеть не могу.

Наконец я разлепила загноившиеся глаза. И обомлела. Я была на дне океана. Пустом, темном, но почему-то родном. Увидев каменистое дно и игру света на поверхности воды, я поняла, что наконец-то дома.

Повернувшись к тому, что меня стискивало, а забилась в панике. Я была привязана к мертвому мужчине! Крича и пытаясь вырваться, я била по дну ногами, точнее тем, что теперь было вместо моих ног. Ничего не вышло. Снова.

Я зажмурилась и взмолилась, что бы все это оказалось дурным сном. Но нет, это было явью. Я связана с мертвецом. МЕРТВЕЦОМ, черт побери! И, судя по всему, мертв он уже давно. Все его тело распухло и размякло, кожа стала отслаиваться. Фу, какая мерзость! Еще хуже, чем полипы в трюме!

Снова отрывок воспоминаний…

Так, успокойся, Саманта – надо же, я и имя свое вспомнила – это всего лишь труп. Он не кусается. Наверное… Откуда я вообще могу знать как ведут себя трупы, если ничего, черт побери, не помню?! А еще откуда я знаю, что означают слова? Спокойно, память вернется, она уже возвращается. Главное не впадать в истерику.

Хорошо, надо бы как-нибудь высвободиться. Пошевелив сросшимися ногами, я ощутила, как по ним соскальзывает веревка. Нижняя часть моего тела наконец была свободна. Теперь очередь рук. Стараясь не смотреть на труп, части которого то и дело попадали в поле зрения, я сконцентрировалась на руках и веревке. Повезло, что они были на уровне груди, а не за спиной. Вот только веревка распухла и не поддавалась. как тогда на бушприте во время шторма…

Пришлось выворачивать запястья и пальцы. В итоге я выпуталась, но пришлось вырвать сустав большого пальца левой руки. Больно! Очень больно! Из глаз брызнули слезы и тут же смешались с океаном. От боли, во мне закипела злость. На все, на себя в особенности.

Я рыдала, прижатая к телу утопленника, пока боль немного не стихла. Осталось только развязать или разорвать путы, стягивающие мою и мертвеца талии. К тому же этот мужчина обхватил меня и, похоже, до самой смерти крепко прижимал меня к себе. И, судя по всему, его руки за моей спиной тоже были связаны.

Когда очередная попытка развязать распухшие канаты закончилась крахом, я совсем отчаялась. Похоже, я так и умру, привязанная к незнакомому мужчине. А может и знакомому… Я определенно всего лишь не помнила его. Ведь лежать на дне океана с разорванной рубашкой, без юбки и связанной с незнакомцем, как минимум не прилично.

Я устала. Мне необходимо отдохнуть. Поборов рвотные позывы и брезгливость, я устроилась на груди мужчины, перевернувшись так, чтобы он лежал на каменистом дне, а я на нем.

Когда я проснулась, меня все-таки вырвало. Мне пришлось махать перед собой руками, насколько это было возможно, чтобы все, что когда-то было едой отплыло от меня подальше. Уж не знаю благодаря ли этому или чему еще, но я смогла выскользнуть из тесных объятий мужчины и крепких колец веревки. Отталкиваясь руками от груди мертвеца, я чувствовала, как под моими ладонями и его рубахой отслаивается кожа. Отвратительная и противная мерзопакость! Судорожно ища что-нибудь, на что можно отвлечься от этого, я извивалась всем телом и вывернулась. Вместе с этим с трупа слезла кожа.

Я содрогнулась всем телом. Первым позывом было уплыть куда подальше, и поскорее забыть про, брошенное на дне бескрайнего океана, тело. Но я остановилась. Во-первых, я увидела то, что теперь было у меня вместо ног. Это был белоснежный, очень приятный наощупь, гладкий хвост. Он был великолепен. Тонкий, изящный, словно вытесанный самым лучшим скульптором, он оканчивался широким полупрозрачным плавником.

Ну, а во-вторых, от чего-то я не могла бросить мертвого просто так. Даже будучи мертвым, он передавал странное тепло и любовь, которые, должно быть чувствовал ко мне при жизни.

Голову пронзила острая боль и я вспомнила:

Бессильно обмякнув в крепких руках, я с трудом воспринимала то, что происходит вокруг. Шум волн и чьи-то крики слились в единый шум. Я слышала его как из-под воды. Мне было больно, болело все тело и в особенности между ягодицами. Ноги были ватными, я даже уже не стояла. Меня держал он, Олаф. Не давал упасть.

– За то мы умрем вместе. – раздался шепот над моим ухом. И все погрузилось в пучину сплошного ничего.

Олаф. Друг, который поддерживал меня. Человек, тщательно оберегающий мою тайну. Я вспомнила. Я не могу оставить его тело.

Подплыла, вгляделась в его лицо. Как и все остальное тело, оно распухло от воды – должно быть нас утопили уже давно. Его светлые волосы колыхались по воле пульсации воды. Некогда голубые глаза выпучились и покрылись серой пеленой. Я отвернулась. На мои собственные глаза навернулись слезы. Он был моим другом и теперь он мертв. Анабель – ее я теперь тоже помню – была моей подругой, и она мертва. Оба моих самых близких человека покоятся на дне бескрайнего беспощадного океана. Почему же я все еще жива?

Как бы то ни было, об этом я решила пока не думать. Коснувшись пальцами каменистого дна рядом с захлебнувшимся Олафом, я подумала, что ему нужна достойная могила. И тут…

Вокруг его тела из-под камней выбились кораллы. Они росли, соединяясь над мертвецом куполом. Сквозь резкие причудливые узоры красных кораллов я все еще видела лицо друга. Я хотела было вырастить и надгробную плиту, но вспомнила, что отроду не обучена письму.

Я должна была, наверное, удивиться хвосту и магии, но от чего-то я приняла все это, как должное. Словно всегда знала, что это мое и, наконец, обрела это.

Последний раз взглянув на могилу друга, я развернулась и поплыла прочь. Произносить речи я не умею, особенно траурные. Да и кому нужна эта речь? Олаф ее уже не услышит, а кроме меня тут никого больше нет.

25. [Анабель]

Нет! Ее нигде нет! Она пропала!

В отчаянии я металась по морским просторам, ища Саманту. Мне все равно, что все девочки остались развлекаться с моряками на "Акульем зубе". Мне не до этого, я должна ее найти! Если ее утопили, она должна стать русалкой. Не может она просто взять и умереть. Она не могла оставить меня. Снова.

Виола и Луиза помогали мне. Вместе со мной обыскали все морское дно на протяжении трех миль во все стороны. Но и они вскоре бросили меня, сказав, что устали мотаться по всему океану. Я осталась одна.

Так не честно! Почему никто не поможет мне? Хотя бы из благодарности за то, что я привела их к "Акульему зубу", где они бесстыдно прохлаждаются уже второй день! Мне так обидно никогда в жизни не было! Ну, за исключением того раза, когда меня так несправедливо убили. Мало того, что Генри меня предал, так он еще и спрятался от правосудия! А попутно загубил мою лучшую подругу, которая, к слову, тоже меня бросила!

Вернувшись на "Акулий зуб", я узнала то, чего мне знать не хотелось бы вообще. Капитану, теперь уже бывшему, мало было просто утопить Саманту! То, что он сделал с ней, мне бы не приснилось и в самых ужасных кошмарах. Рассказал мне все как было новый капитан, Фред, но сказал, будто сам при событиях не присутствовал, потому что поднимал народ на бунт против тирана. Зато, по его словам, все видел какой-то громила с плечами вдвое шире, чем у меня, и ростом в двое выше моего. Я когда его увидела, он мне напомнил мой шкаф, хранящий в себе все мои наряды. Интересно, что маменька велела сделать со всем моим добром, соответствующим последней моде? Бррр… Я отвлеклась.

Так вот, этот детина, имени которого я или не услышала, или не запомнила, был, судя по его бессвязному рассказу, другом Сэма. И узнал он, что это на самом деле никакой не Сэм, а Саманта, только в день ее смерти. Но все равно пытался ее защитить вместе с еще двумя матросами. Одного из них, говорил близнец моего шкафа, убил Генри, другого, самого ярого защитника, безымянный капитан утопил вместе с Самантой.

Как по мне, так он все врет. Что бы не провоцировать мой гнев. Понял, хоть и умом не блещет, что Саманта мне дорога, и любого обидчика подруги я готова разорвать на части. Еще защитников каких-то выдумал… Тьфу!

Однако я не стала его за это убивать. Все же он рассказал мне куда больше, чем мог бы любой из этих бесполезных зачарованных дурней. Громила то и описал мне в красках, как надругался над Самантой бывший капитан. Представляю, как это было для нее ужасно. Ведь она была девственницей – по крайней мере, когда убегала из дома точно еще была невинной. На сколько я знала, она и голого мужчины то ни разу не видела. Раздетые по пояс моряки – не в счет. И вот так, не познав ласки и любви в постели, подверглась жестокому насилию… Бедняжка…

Или нет? Может так ей и надо? За то что оставила меня, за то, что сбежала тогда, оставив меня, поступком своим заставив последовать за ней. За то что обещала сделать все, чтобы я осталась жива, и не сдержала обещания!

– Анабель!

Я обернулась на зов. Из воды показалась Карелия, она жестом позвала меня и снова скрылась в глубине. Бросив последний взгляд на звезды, я спрыгнула с носа корабля, на котором сидела, поджав ноги. Еще на лету они покрылись чешуей и срослись воедино.

– Мы отыскали остров, на котором сейчас находится твой Генри и безымянный капитан. – Сказала владычица русалочьего острова. – Но он защищен какой-то могущественной магией, мне не подвластной. Никто из нас не может ступить на него.

Я обхватила себя руками, закусила губу.

– Тот остров пустынный и далеко от маршрутов кораблей. – продолжала Карелия, поигрывая трезубцем, с которым никогда не расставалась. – Ни еды ни воды. Эти двое умрут уже завтра – послезавтра.

Я молчала. Я не знаю, что делать. Они ждут от меня чего-то, ведь это ради меня все затевалась. Но я молчала.

– Есть еще кое-что. – Выдержав паузу, сказала предводительница русалок. – Тебе нужно на это взглянуть.

Мы плыли долго. Местность была мне знакома. Я проплывала здесь, когда искала на дне связанную Саманту.

– Смотри. – Карелия подвела меня к красным кораллам. Ничего необычного я не увидела. Пока не подплыла ближе. Они отличались от других коралловых скоплений. Они росли не друг на друге, а вокруг чего-то, лежащего на дне, образуя своего рода крышку. Меж его ветвей я разглядела человеческий силуэт. Мое сердце остановилось на мгновение, а затем пустилось бешеный галоп. Тело распухло и потемнело, местами из-под лоскутов кожи были видны кости. Под ними копошились мелкие рыбки, разъедающие плоть и внутренности.

Это выглядело отвратительно, к горлу подступила тошнота. Но я не могла отвести взгляд. Усилием воли я заставила себя зажмуриться. Будь я человеком, я бы сделала несколько глубоких вдохов, но я больше не умела дышать. Успокоившись, я поглядела в изуродованное соленой водой и плотоядными рыбками лицо. Из пустой глазницы на меня смотрел краб. Второй глаз и вовсе не угадывался на распухшем лице. Губы мертвеца были съедены подводными стервятниками. Я видела неровный ряд зуб. Один из них был золотым.

Я облегченно вздохнула. У Саманты не было золотых зубов. Да и вообще они были у нее ровными. Окинув все тело взглядом, я вдруг поняла, что это вообще мужчина.

– Он в воде уже пару дней. – Сказала Карелия. – Предполагаю, тогда же утопили и твою подругу.

– Матросы болтали, что вместе с ней утопили одного из них. – Пробормотала я, отведя глаза от изуродованного трупа.

– Значит это он.

– Мы не можем знать наверняка.

– В этом… гробу он мог оказаться только по воле сирены.

– Выходит Саманта преобразилась. И сейчас наверняка плывет на зов русалочьего острова! – Я обрадовалась и чуть ли не рукоплескала. Надо возвращаться на остров. Скоро, совсем скоро мы с ней снова встретимся!

– Не совсем. Анабель, послушай. Никто из русалок не может повелевать морем. Наша магия – морок и иллюзии.

– Что это значит?

– Это значит, что ни одна русалка не может менять погоду в море, повелевать водой или… или кораллами. Твоя подруга стала сиреной.

– Я все еще не понимаю…

– Сирены и русалки существуют по раздельности. Мы стараемся не пересекаться.

– Почему?

– У нас слишком разные взгляды на… мир. На этой почве возникают конфликты. Последний конфликт сделал нас враждующими племенами. Боюсь, вы больше никогда не увидитесь.

В глазах Карелии я увидела сочувствие. Она коснулась моего плеча, словно могла этим жестом утешить меня. Оторопев, я не видела и не слышала больше ничего. Я замерла, ничего вокруг больше не имело для меня значения. Моя жизнь, мое существование стало бесполезным. Я не отомстила предателю и не нашла подругу.

Зачем, ну зачем я убегала из дома? Все полетело в тартарары из-за того, что я сбежала. Из-за того, что я не хотела быть хуже Саманты, которая не боялась менять свою жизнь.

Если бы я осталась дома, спала бы сейчас в теплой постели, носила бы модные наряды и спорила с мамой какой оттенок шляпки мне больше к лицу. Планировала бы как уложить завтра волосы и ходила бы на всякие торжества…

Если бы я осталась, я бы не познала предательства. Я бы продолжала думать, что Генри меня любит и ждала бы его возвращения. А потом родители все равно выдали бы меня за какого-нибудь генерала или адмирала… Я бы не знала, что приключилось с лучшей подругой, продолжала бы жить в неведении, думая, что она добралась до Лондона и теперь счастлива. Со временем печаль разлуки бы утихла. Я бы перестала винить ее в предательстве. Я бы не винила ее в своей смерти…

– Пора возвращаться домой. – Голос Карелии вывел меня из раздумий. Она уже отняла руку от моего плеча и обращалась вовсе не ко мне, а к сопровождающим нас все это время двум русалкам.

– Что прикажете делать с экипажем "Акульего зуба?" – спросила кто-то из них. Ее имени я не знала, мы особо не общались.

– Потопить, конечно. – сказала вторая.

– Нет! – неожиданно для самой себя возразила я. – Не топите их.

– Я могу узнать почему? – Спросила Карелия.

– Они не виноваты в моей смерти, а мы ведь пришли мстить. И в смерти Саманты они не виноваты, напротив, некоторые из них ее защищали. Даже подняли бунт ради нее против безымянного капитана. Они заслуживают… освобождения.

Карелия кивнула.

– Скажите девушкам, что мы возвращаемся. Пусть берут с корабля что захотят, но никого не убивают и не топят.

Русалки тот час же отправились исполнять приказ. А Карелия подплыла ко мне почти вплотную. Ее губы оказались у моего уха. Она зашептала очень тихо, будто в этом пустынном море нас мог кто-то подслушать.

– Это последний раз, когда я потакаю тебе, Анабель. Я уже предупреждала, речь идет о твоей жизни. Нам, русалкам, нельзя быть добрыми к людям. Ты же не хочешь превратиться в морскую пену!

___________________________________________________________________________

Дорогие друзья! В первую очередь хотела бы поблагодарить за длительное ожидание продолжения. Хочу сказать, что в связи с приближающейся сессией я, к сожалению, не смогу публиковать новые главы так же часто, как раньше. И, конечно же, напоминаю вам о том, как приятно мне видеть ваши отметки «нравится», подписки и комментарии. Не стесняйтесь выражать свое мнение и критику:)

с любовью, ваша Margari

_________________________________________________________________________________

26 [Себастьян]

– Поверить не могу, что застрял здесь с тобой! – Проворчал я, хлопнув ладонями по лицу. Комары здесь – это нечто. Такие огромные, что, когда их прихлопываешь, вся ладонь потом в крови этих тварей. А от звука ливня у меня уже уши болят. Клянусь, я бы сейчас предпочел слушать, как стреляю пушки, звенят сабли и кричат обреченные. Ох, как же я устал.

– Между прочим, ты тоже не самая приятная компания в подобных ситуациях. – огрызнулся Олли.

– Не остри, юнга. Лучше кинь мне еще рому.

В меня прилетела бутылка. Пустая.

– Нарываешься, парень?

– Ром кончился еще два дня назад. И я не пойду за ним в тайник. Я и так каждый день хожу на охоту, пока ты тут без дела валяешься!

– Имей уважение, малец!

– Я всего на пару лет младше тебя! И здесь ты уже не старпом, а я тебе не юнга! Что ты сделал для того, что бы вытащить нас отсюда? Шалаш и лодку строил я, а ты только развлекался с русалками и пил! Мне надоело терпеть твои понукания и ворчание…

Олли продолжал надрываться, высказывая мне свое недовольство, а я продолжал лежать, пожевывая какую-то соломинку и болтая ногой. Я добился своего: хоть какое-то разнообразие для моих ушей. Не знаю в какой именно момент Олли заметил, что я не воспринимаю его слова, и ушел. Наверное я задремал, потому что следующее, что я помню – это особенно громкий раскат грома, какая-то вспышка. И тогда уже Олли в нашем шалаше не было. Ливень, кстати, закончился. А гром был вовсе не природным явлением, а неясным грохотом со стороны русалочьей бухты. Звук и вспышка повторились. Теперь было ясно – это фейерверки. Уж не знаю где эти селедки их достали. На нашем корабле таких приспособлений не было. Интересно, что они празднуют?

– Эй, Олли! – позвал я товарища. Он не отозвался. Со стороны бухты стало доноситься еще и пение. Я шагнул на тропу, ведущую прямо к обители хвостатых дьяволиц. Но вовремя остановился, воткнул в уши воск, всегда дежурящий в кармане. И все равно пошел к бухте. Ну а что? Интересно же. Тем более дождь закончился. Может они отмечают окончание сезона дождей?

Не пройдя и половины пути, я уже решил, что это плохая затея. Пусть с неба больше и не льется водопад, земля все еще была мокрая. Тропинка размытая, к лицу липнут листья, к сапогам глина и слизняки. Но назад я не повернул. Осточертел уже тесный шалаш. Пусть там сухо и тепло, но я так давно уже не разминал ноги, что еще немного и разучился бы ходить. К тому же я надеялся найти Олли раньше, чем он натворит каких-нибудь глупостей. Вдруг этот болван тоже решил наведаться к русалкам? Вряд ли он тогда додумался засунуть воск в уши. А если его околдуют, я останусь без его умелых рук, которые построят нам лодку.

Нет, парня мне жалко не было. Ну что такого страшного с ним может произойти, если он попадет под влияние чар? Уж не знаю что русалки делают со своими игрушками, когда те им надоедают. Даже если и топят или съедают, то перед смертью их жертвы познают прелесть жизни и живут почти в раю. Конечно, для себя я такой судьбы не хочу.

Чертовы русалки. Их пение я слышу даже через затычки. Чтоб они охрипли! Но, похоже, на меня чары не действовали. Или они просто поют ради забавы, а не для колдовства.

Я пробрался к берегу, выглянул из-за зарослей. Девушки – их было очень много – вынырнув из воды наполовину, заполоняли собой всю бухту, оставив пустым лишь центр. В руках каждая держала каку-то светящуюся вещь. Разглядеть что это такое я не смог. Бухта мерцала разноцветными огоньками, отражающимися в воде.

Вдруг я заметил движение краем глаза. Это был Олли. Он крался к берегу и уже почти дошел до кромки воды. Если ближайшая русалка обернется и его заметит, мне конец. Ну и ему, конечно тоже. Поэтому я одним прыжком преодолел расстояние между нами, схватил юнца, зажав ему рот, и затащил в кусты. Он брыкался и сопротивлялся. Пара пощечин и он пришел в себя. Я пошарил в карманах и нашел еще одну пару восковых затычек – пока мы сидели в шалаше я наделал таких целую кучу, чтобы как-то занять руки – и, не любезничая, воткнул их в уши парня.

Олли воззрился на меня круглыми ошалелыми глазами. Я, как мог, жестами объяснил ему зачем так поступил. Он вроде смекнул.

И мы оба выглянули из зарослей, что бы посмотреть на представление. Пока ничего интересного не происходило. Девчонки пели, время от времени запускали фейерверк и держали в руках непонятные лампы. И, когда мне уже все это наскучило, в воде что-то зашевелилось. Я пригляделся. В самом центре вынырнула коронованная русалка с трезубцем, которая выглядела старше всех. По обе стороны от нее появились две девушки с коралловыми копьями. А позади всплыла знакомая мне рыжеволосая красотка с своими подругами, на сколько я понял. За ними одна за другой стали появляться другие русалки, но на них я уже внимания не обращал.

Королева подняла руки и песня русалок затихла. Они опустили светящиеся предметы в воду. Коронованная женщина что-то говорила, а девушки время от времени кричали и выкидывали вверх кулачки, как делают люди в знак согласия во время чьей-нибудь речи. Потом вперед выплыла Анабель. Ей преподнесли странную корону и водрузили на голову. После чего русалки снова что-то прокричали и запели.

А потом они все разом нырнули под воду и куда-то поплыли. По разноцветному подводному свечению я определил их маршрут. Они направились к кораблю.

Схватил Олли за запястье, я потянул его за собой. Мы выбежали на пляж, откуда было видно наш корабль.

– Что это было? – пыхтя и задыхаясь, спросил Олли, когда я вытащил затычки из ушей.

– С чего бы мне знать? Наверное какое-то посвящение в русалки или что-то вроде того.

На корабле явно что-то творилось. Я зашарил по карманам. Обычно там я мог найти что угодно.

– Ты заметил какая она красивая? – Мечтательно проговорил Олли.

– Которая из?

– Рядом с той рыженькой стояла. С каштановыми кудрями и большими глазами. Она просто очаровательная.

Не слушая любовные сопли парня, я наконец нашел что искал. Телескоп. Приложил к глазу, в то время, как Олли продолжал свое брюзжание. То, что я увидел, мне не понравилось.

Русалки собрались у "Призрака Марианны", а у самого киля кружили акульи плавники. Вся наша команда собралась на палубе. Две русалки, поменяв свои хвосты на очаровательные ножки, провожали мужчин одного за другим на прогулку по доске*. А пираты безропотно их слушались. Никто даже не пытался воспротивиться. Один за другим они шагали с края доски, плюхаясь в воду, где их ждали кровожадные акулы. Под кораблем расплылась темная лужа крови. На поверхность иногда всплывали части тел членов команды. Но вокруг них тут же смыкались зубастые челюсти.

Русалки ликовали.

– Что там происходит? – спросил наконец Олли, отвлекшись от перечислений достоинств кудрявой русалки.

– Ничего хорошего. Надо драпать отсюда как можно скорее.

_____________________________________________

*прогулка по доске – вид казни, применяемый пиратами, мятежниками и прочими преступниками. Осуждённый шёл по доске, один конец которой выдавался в море. Упав, он либо тонул, либо съедался акулами.

________________________________________________________________________

Дорогие читатели, я покорно прошу прощение за задержку выхода глав. Это происходит в связи с напряжением сессионного периода. С 15 июня главы будут выходить каждые 3–4 дня. Спасибо за поддержку и ваши отметки «мне нравится»