Текст книги "Буддизм: Религия без Бога"
Автор книги: Маргарита Альбедиль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Буддизм – древнейшая мировая религия, названная по имени ее основателя Будды Шакьямуни. Сами буддисты ведут отсчет времени ее существования с момента кончины Будды, однако мнения о годах его жизни расходятся. Согласно школам южного буддизма, он жил в 624–544 гг. до н. э. – таким образом, буддизм старше христианства на пять, а ислама – на двенадцать столетий. Мировой эта религия называется потому, что она не привязана к какому-то одному народу и легко преодолевает национальные и государственные границы. Ее может исповедовать любой вне зависимости от расы, национальности, пола и возраста: главное, чтобы человек стремился работать с собственным сознанием. Буддизму чужда всякая ограниченность, поскольку его стержнем является движение к духовному совершенствованию, находящееся поверх всех барьеров. Вероятно, именно поэтому, как писал отечественный буддолог Ф. И. Щербатской, эта религия «ярким пламенем живой веры горит в сердцах миллионов своих последователей… воплощает в себе высочайшие идеалы добра, любви к ближнему, духовной свободы и нравственного совершенства».
Буддизму принадлежит особая роль в истории всего Евразийского континента, духовное пространство которого в течение последних двух тысячелетий складывалось под его влиянием. Его духом пропитаны многие культуры Востока – индийская, китайская, японская, тибетская, монгольская и др.
Ученые спорят: можно ли считать буддизм религией? Ведь в нем нет бога, подобного христианскому или исламскому; нет и столь многочисленных богов, как в индуизме, главной религии Индии, где зародился и буддизм. Нет в нем и церкви, посредницы между Богом и людьми, как нет и представлений о душе и ее бессмертии, свойственных большинству религий. Буддизм никогда не нуждался в инквизиции. В его контексте невозможно представить себе ситуацию отречения Галилея, отлучения Спинозы или сожжения Джордано Бруно. Наконец, эта религия не грозит вечными адскими муками, но и не сулит райского блаженства или спасения на небесах, а обещает нирвану – ничто, небытие, или, иными словами, осуществление высшего духовного потенциала человека. Неудивительно, что многим на Западе буддизм кажется странным отклонением от самого понятия религии, образцом которой часто служит христианство. Этот взгляд выразил буддо-лог XIX в. Ж. Бартелеми-Сент-Илер: «Единственная, но зато огромная услуга, которую может оказать буддизм, состоит в том, чтобы своим грустным контрастом подать нам повод еще более ценить неоценимое достоинство нашей веры».
Однако сейчас взгляд на буддизм изменился. Многие его черты оказались созвучны современной культуре Запада. Идеями дзэн-буддизма увлекались писатели Дж. Дэвид Сэлинджер и Дж. Керуак, художники Винсент Ван Гог и Анри Матисс, композиторы Густав Малер и Джон Кейдж. Признаки его влияния заметны и в спорте, и в искусстве составления букетов, и в церемонии чаепития. Некоторые западные ученые вообще считают, что дзэн-буддизм – символ культуры нашего времени и что в нем можно обнаружить истоки таких важнейших идей современности, как теория относительности, теория вероятности, понятие моделирования, физико-математические категории функции и поля.
Пожалуй, современному человеку ближе всего восприятие буддизма как науки, причем самой настоящей науки о человеке. Вероятно, именно в таком качестве он и возник, вся религиозная атрибутика появилась позже. В самом деле, Будда действовал и вел себя как ученый-экспериментатор, без всяких скидок на те далекие времена. Но материалом, объектом и инструментом его исследования служили не внешние предметы и не абстрактные интеллектуальные построения, а наблюдающий и исследующий сам себя ум. Основатель нового учения обрел истинную, не показную и не книжную мудрость не при штудировании пыльных научных фолиантов, не в беседах с учеными мужами и не в самоистязании. Нет, он достиг ее в простой тишине погруженности в себя, в свои собственные глубины – путь вовсе не сверхъестественный и доступный каждому из нас. Результатом оказалось великое чудо прозрения, обновления сознания, осмысленность каждого мгновения жизни, духовное благородство, гармония с окружающим миром. Таким образом, Будда не навязывал догм, принципов, ритуалов, духовных практик. Он учил нас смотреть на мир чистыми глазами и верить самим себе, своему собственному опыту. Это и составляет главное ядро его учения, его открытие и подвиг его жизни.
По преданию, жители одного из селений спросили однажды у Будды, как среди множества религиозных учителей выделить тех, кто достоин доверия. Будда ответил, что никому нельзя слепо верить – ни родителям, ни книгам, ни учителям, ни традициям, ни ему, Будде. Нужно пристально всматриваться в собственный опыт и наблюдать, какие вещи ведут к большей ненависти, алчности, гневу. От этих вещей нужно уходить, а культивировать те, которые ведут к большей любви и мудрости.
В буддизме не играет особенной роли и вера в самого Будду. С точки зрения буддистов, в прошлом уже было множество будд и будет их также немало. В некоторых течениях буддисты больше чтят не Шакьямуни, а других будд, например, в Японии для амидаистов самым главным является культ Будды Амиды.
Этика буддизма также не уникальна, хотя заповедь «Не убий!» была сформулирована в ней задолго до современных религий. В своих главных принципах она созвучна многим философским этикам, религиям и, наконец, обычной гуманности отношений между людьми. Но буддизм не ограничивается этикой; он идет дальше, дополняя благие абстрактные призывы, редко работающие в реальной жизни, конкретными и вполне действенными практиками духовного самосовершенствования. Медитационный метод, предлагаемый им, естественен, как само дыхание, и полезен всем хотя бы потому, что приносит по меньшей мере здоровье и счастье, а в конечном итоге – жизнь на другом, более высоком духовном уровне. Он затрагивает глубинные психофизиологические механизмы человека, что, конечно, менее заметно, но более действенно, чем политические, социальные или даже иные религиозные акции, имеющие дело с большими массами людей. Наконец, буддизм заставляет признать, что мир существует не только снаружи. Совершенно особый, захватывающе бездонный мир таится и у каждого из нас внутри, и нет более интересного путешествия, чем погружаться в его глубины и переживать чудо этого таинственного мира и своего существования.
Мудрость, Сила, Любовь – вот что может стать итогом подобных внутренних путешествий и занятий. Разве это не настоящий прогресс человечества? Не считать же проявлениями такового технологические достижения и сугубо количественное наращивание грязных энергий, то и дело приводящих наш мир к катастрофам!
Случайно ли буддизм стал всеазиатской религией? Он достиг пика своего развития в IX в., когда под его влиянием находилась значительная часть Азии и прилегающих островов. Тогда буддизм оказывал весьма заметное влияние на другие религии этого субконтиента: индуизм в Индии, даосизм в Китае, синтоизм в Японии, бон в Тибете, шаманство в Центральной Азии. Влияние было взаимным: все эти национальные религии не только воспринимали многие буддийские идеи, но и сами изменяли буддизм. Однако после IX в. он пережил упадок в Индии. К XII в. буддизм был вытеснен за ее пределы, но продолжалось его победное шествие по странам Азии, которое началось еще до новой эры.
И сейчас большинство народов Азии исповедует буддизм и воспринимает его как истинную религию. Большая часть его приверженцев живет в Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии: Шри-Ланке, Индии, Непале, Бутане, Китае, Тибете, Монголии, Корее, Вьетнаме, Японии, Камбодже, Мьянме (Бирме), Таиланде, Лаосе. В конце XIX – начале XX в. буддизм перешагнул за пределы Азии; его последователи появились в странах Европы и Америки. Во Франции и в Германии он стал третьей по распространению религией после христианства и ислама. В нашей стране буддизм традиционно исповедуют в Бурятии, Калмыкии, Туве, а также в Забайкальском округе и Иркутской области; буддийские общины существуют также в Москве, Санкт-Петербурге и некоторых других городах.
Удивительно пластичный, буддизм принимает разные формы в зависимости от того, в какой стране он распространен: в Японии он соединяется с национальными синтоистскими верованиями, в Китае говорит со своими приверженцами на языке китайской культуры, а в Шри-Ланке пронизывает сингальскую культуру. Кстати, точное количество буддистов назвать невозможно, поскольку Будда не отвергал богов других религий и не запрещал своим последователям почитать их. Нет, он только предупреждал, что почитание богов может принести временное облегчение, но мало помогает в деле полного духовного освобождения от мучительных тягот мирской жизни. Поэтому приводимое обычно число сторонников буддизма – около четырехсот миллионов – весьма условно.
Большинство из нас воспринимают буддизм как религию экзотическую, чужую и далекую. Между тем это совсем не так. Со времени императрицы Елизаветы Петровны вплоть до сталинской эпохи он был официально признанной религией Российского государства. В 1991 г. скромно и почти незаметно отмечался юбилей – двухсотпятидесятилетие установления буддизма в восточных пределах нашего Отечества. Однако отсчет времени велся от его официального признания, реальное же проникновение буддизма в Россию началось гораздо раньше.
Связи России с буддийским Востоком старинные, их истоки уходят в глубь веков. С древних времен тянулись на Восток русские миссионеры и купцы, а путешественники искали пути – по морю и по суше, – которые вели в страны Востока, в том числе и на родину буддизма, в Индию. Не будем забывать и о геополитических факторах: российские территории расширялись преимущественно за счет восточных, а не западных направлений. Как отмечал академик В. П. Васильев, русских толкал в Азию сам ход исторических событий, и предел этого движения заранее установить было невозможно.
На протяжении всей нашей истории Восток в силу различных обстоятельств был близок, и потому неизбежным оказывался активный обмен духовными ценностями. Вспомним, что сама принадлежность России к западному миру далеко не всегда считалась окончательно установленной и что Восток для нас был и остается понятием не только географическим: с ним связываются также представления об иных культурных и духовных ценностях. Отечественный ориентализм проявлялся не только в науке, но и в поэзии, живописи, архитектуре и, наконец, в философии русского космизма.
Первая волна буддизма подступила к южным границам нашего Отечества на рубеже новой эры, хотя достоверно об этом стало известно сравнительно недавно. Сообщения древних путешественников уже давно заставляли ученых предполагать, что на территории современной Средней Азии до победоносного вторжения в ее пределы «всадников Аллаха» и утверждения там в VII–IX вв. ислама существовал буддизм. Буддийские паломники сами писали о распространении своей религии в тех краях. Буддизм исповедовало тогда большинство местного населения, и хотя он не был там господствующей религией, он сыграл в истории и культуре домусульманской Средней Азии весьма значительную роль.
Это предположение в полной мере подтвердили археологические исследования, начатые в Средней Азии в 20-х гг. XX столетия. Сейчас известно около трех десятков буддийских памятников, обнаруженных в этом регионе: храмы, ступы, монастыри и иные постройки, относящиеся ко П-Х вв. н. э. Они открывают нам неизвестный буддийский мир Средней Азии. Распространение буддизма началось здесь в первые века новой эры, когда южные земли этой области входили в состав могущественной Кушанской империи. И хотя буддизм здесь не сохранился, он оказал существенное влияние на разные стороны духовной жизни, в том числе и на характер ислама. Сыграл он и важную роль посредника, распространившись отсюда в страны Центральной Азии и Дальнего Востока.
Иная судьба была у другой волны буддизма, которая тысячелетие спустя выплеснулась в забайкальские степи и Нижнее Поволжье из Тибета и Монголии. Особенности буддизма здесь выступают более рельефно, если учесть географическое положение этих земель по отношению к остальному буддийскому миру. Ведь они лежат на его окраине, а окраины часто сохраняют то, что в центре разрушено или утрачено. Так и эти восточные пределы тогдашней Российской империи сохранили многое из того богатого духовного наследия, которое в других буддийских странах к тому времени уже исчезло и могло быть хотя бы отчасти извлечено только при археологических раскопках. «Через буддизм Индия становится нашим соседом на всем протяжении нашей азиатской границы от Байкала до Нижней Волги», – отмечал отечественный буддолог Ф. И. Щербатской в начале XX в. Познакомившись в Забайкалье с учеными ламами, он писал своему коллеге С. Ф. Ольденбургу, что увидел там живую Индию: «Все, что происходит здесь, в Are, есть, по всей вероятности, полнейшая копия того, что происходило в VII в. в Наланде (самом знаменитом буддийском университете Индии. – М. А.) <…> Следовательно, наряду с литературой мы имеем здесь саму жизнь, которую должны были бы по литературе отгадывать. А предстоит на этом основании изучить, кроме логики и философии, такие системы, как калачакра и другие йогические».
Однако интерес к буддизму в России далеко не всегда имел сугубо академический характер. Путешественники и православные миссионеры изучали буддийский быт обширных территорий Российской империи задолго до того, как сложилась научная буддология. В начале XX в. князь Э. Э. Ухтомский писал в злободневной для того времени работе: «Мы хотим наконец сознательно воспользоваться плодами стихийного движения казачьей вольницы в глубь Азии и стать звеном, соединяющим очаги христианской культуры с коснеющими во тьме языческими центрами».
Итак, история второй буддийской волны не так плотно скрыта от нас завесой времени, как история первой, и сравнительно хорошо изучена. Помимо исторических свидетельств сохраняется живая буддийская традиция и особая, овеществленная история в виде коллекций, хранящихся в наших музеях. «В России с давних пор интересовались буддизмом и начали с ним знакомиться более чем двести лет тому назад. Первые буддийские предметы попали в музей, устроенный Петром Великим, под названием Кунсткамера, и поныне хранятся в Академии наук. С тех пор русские ученые много занимались буддизмом и, изучая Азию, с которой Россия крепко связана вековыми сношениями, совершали поездки в буддийские страны и привозили оттуда немало предметов для русских музеев», – писал С. Ф. Ольденбург в очерке, посвященном первой буддийской выставке в Петербурге.
Она состоялась в 1919 г. В голодном, холодном и опустевшем городе, где по вечерам было темно и безлюдно, Россия знакомилась с образцами искусства одной из трех мировых религий. Устройство этой выставки было делом научной и художественной интеллигенции, сосредоточенной в Эрмитаже, Музее антропологии и этнографии (МАЭ), Азиатском музее Академии наук и в Русском музее. Было решено показать широкой публике сокровища буддийской изобразительной традиции, яркие образцы которой хранились в крупнейших музеях Петербурга – Петрограда и в некоторых частных коллекциях.
Устроители выставки ставили перед собой благородные просветительские цели, продолжая лучшие традиции российской интеллигенции. Свой очерк С. Ф. Ольденбург заключил так: «Современному человечеству, которое пока еще слабо и неумело стремится тоже к братству народов, необходимо как можно более познакомиться с тем, что в этом отношении уже сделано человечеством, и потому такое большое значение имеет для нас изучение и понимание буддийского мира, которым у нас и должна способствовать настоящая выставка».
Она имела огромный успех и вызвала настоящий взрыв культурологического энтузиазма. Верилось, что революция действительно распахнула двери перед широкими народными массами в неведомый им мир восточных религиозных представлений и что знакомство с буддизмом, начавшееся столь многообещающе, будет иметь и плодотворное продолжение, способствуя становлению всемирного братства, как уповали устроители выставки. Но в действительности сложилось иначе. Мрачной чередой потянулись годы хозяйственной разрухи, Гражданской войны, иностранной интервенции, репрессий и застоя. Всякий интерес к буддизму, как, впрочем, и к любой другой религии, сурово и жестоко пресекался. А из прежних знатоков буддизма, устроителей выставки 1919 г., на стезе ученого-буддолога в атеистических бурях тех лет устоял лишь Ф. И. Щербатской, да и то не до конца: последние годы его жизни сложились трагически.
В 20-х гг. ему удалось создать Институт буддийской культуры (1927–1930), позже превратившийся в Индо-тибетский кабинет Института востоковедения. Объединившиеся здесь ученики и коллеги Ф. И. Щербатского за короткий срок сумели написать много высококлассных работ по различным вопросам истории и философии буддизма. В начале века Петербург – Петроград – Ленинград заявил о себе как о настоящем международном центре буддологических исследований. Но в 30-е гг. этому был положен конец. Почти все ученики и коллеги Ф. И. Щербатского были репрессированы, и буддология в России официально перестала существовать. В те годы буддологов, как и буддистов, скорее можно было встретить на просторах ГУЛАГа, чем в академических институтах или в лекционных аудиториях.
Но и буддология, и живая традиция буддизма, несмотря на испытания тех страшных лет, не пропали в России бесследно, и сейчас вновь протягиваются нити давних исторических связей России, и в том числе Петербурга, с буддийским Востоком. А у Северной столицы они складывались совершенно особым образом.
Буддисты, в основном калмыки и буряты, появились в городе на берегах Невы с самого начала его основания. Они были в числе работных людей, высланных по распоряжению Петра I из разных губерний России на возведение нового города, эту «всероссийскую стройку века». Многие из них, отработав свой срок, так и остались в Петербурге: здесь работы у многочисленных бояр было предостаточно.
В самом конце XIX в. в Санкт-Петербурге начала складываться буддийская община. В нее входили выходцы с восточных окраин Российской империи, главным образом все те же калмыки и буряты из Забайкалья, Астраханской и Ставропольской губерний, области войска Донского. Они селились на Петербургской стороне или в Литейной части, служили в казачьих частях, учились в столичных учебных заведениях. В Северной столице проживало также немало буддистов из Китая, Японии, Таиланда и других буддийских стран, с которыми Россия поддерживала дипломатические и торговые отношения. Наконец, в высшем свете и в кругах либеральной интеллигенции были люди, которые отвергали ортодоксальное христианство и увлекались учениями Древней Индии, Китая, Тибета, в том числе буддизмом.
К концу XIX в. в России уже появилось немало фундаментальных работ по буддологии, принадлежавших отечественным и западным ученым: В. П. Васильеву, И. П. Минаеву, А. М. Позднееву, Ф. И. Щербатскому, Т. В. Рис-Дэвидсу, Г. Ольденбергу и др. Тогда же увлекались теософией, имевшей индо-буддийскую основу, а некоторые воспринимали ее как универсальную религию будущего. На рубеже веков многие аристократы и интеллигенты-разночинцы зачитывались не только «Тайной доктриной» Е. П. Блаватской, но и переводом поэмы английского ученого Э. Арнольда «Свет Азии», в которой излагалось учение Будды. Во многом благодаря Е. П. Блаватской и ее сподвижнику полковнику Г. С. Олькотту, основателям Теософского общества, в конце XIX – начале XX в. буддизм начал распространяться в России и среди русских.
Наша страна в то время не была исключением среди европейских государств. В Лондоне, Париже, Вене, Риме «буддийское движение» оказалось весьма популярным. С его помощью надеялись «заменить старые, рушащиеся идеалы личной и общественной жизни более соответству-тощими теперешнему развитию человечества, выработать новое мировоззрение, которое давало бы ответы на все тревожащие человека вопросы, наполнило бы его духовную пустоту», – сообщалось в журнале «Русский вестник» от 17 мая 1890 г. Особенно много приверженцев (несколько тысяч) буддизм завоевал в Париже, где даже был выпущен «Буддийский катехизис». И хотя он был подписан буддийским именем, составил его, по мнению специалистов, кто-то из европейцев, хорошо знающих это восточное учение. К концу XX в. Запад пережил не одну волну увлечения буддизмом в разных его формах.
Из всех российских городов в то время больше всего тяготел к буддизму Петербург. На рубеже веков он был охвачен мистическими настроениями, в нем образовался, как писали в прессе, «целый водоворот маленьких религий, культов и сект», среди которых занял свое место и буддизм. Все местные конфессии имели в Северной столице собственные храмы; буддисты получили свой храм последними: он был построен в 1910–1914 гг. Разрешения на его строительство удалось добиться далеко не сразу. Помог П. А. Столыпин, к которому обратились востоковеды Ф. И. Щербатской, С. Ф. Ольденбург, художник Н. К. Рерих и представитель далай-ламы в Петербурге Агван Дор-жиев. В 1913 г. в храме состоялось первое богослужение в честь трехсотлетия дома Романовых. «Самый северный памятник тибетского зодчества» построен на Приморском проспекте, на берегу Большой Невки.
Этот храм играл роль центра буддийской культуры в Петрограде – Ленинграде до тех пор, пока в 1917 г. ламам не пришлось уехать из Петрограда. В 1937-м он был закрыт. До 1990 г. здание занимали разные государственные учреждения, прежде чем оно было возвращено буддийской общине. Сейчас вход в храм по-прежнему украшает Колесо Учения, с обеих сторон которого возвышаются медные фигуры ланей – символ первой проповеди Будды.
А учил Будда самым важным для каждого человека вещам – «понять, зачем он живет, и, поняв, знать, как надо жить для того, чтобы исполнить цель своей жизни», как говорил С. Ф. Ольденбург на первой буддийской выставке в Петербурге. А что может быть важнее, чем найти ответы на самые главные вопросы? Без них вся жизнь может пройти автоматически, как у марионеток, которых дергают за ниточки злоба, страх, зависть, алчность, гнев и сластолюбие. Понять самих себя и свою жизнь – этому учит буддизм, которому посвящена настоящая книга.
Однако разговор о буддизме следует предварить одним важным замечанием: никакого «буддизма вообще» нет и не было. Он с самого начала представлял собой совокупность множества школ и направлений, которые порой настолько различались, что скорее напоминали разные религии. Как говорят в Тибете, «в каждой долине – свой язык, у каждого учителя – свое учение». Но все разновидности этой религии объединяет личность самого Будды Шакьямуни, Первоучителя, а также определенный круг основных идей, которые присутствуют в том или ином виде во всех направлениях буддизма, хотя их осмысление может быть различным. О них и пойдет речь на страницах книги.
