Текст книги "Ария Маргариты"
Автор книги: Маргарита Пушкина
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Эти вирши, сочиненные девушкой по имени Ольга (она же Sky), при моральной поддержке ее подружки Hide, были размещены на «арийском» сайте и вполне подходят под категорию «Народное творчество». Говорят, подобных стихов о любых группах ходит по свету видимо-невидимо. Может быть, кому-нибудь будет интересно прочитать эту поэму, из которой убрано несколько фрагментов, показавшихся мне не очень интересными. Отмечу, что в данном произведении допущен ряд исторических неточностей.
Часть I
Новая версия возникновения группы
Пять «арийцев» под окном Пили поздно вечерком. «Кабы я был рок-звездою, – Заявил Кипелыч, стоя. – Я б тут с вами не сидел, Я б Кобзона перепел!» Холст нахмурился сердито:
«Ну, иди. Вон дверь открыта. Если б я был рок-звездой, Стал бы гитарист крутой! Я играть давно умею – Шестью струнами владею!».
Дуб очнулся после спячки: «Ну и задал ты задачку!
Хард-энд-хэви ведь играть – Не пейзажи рисовать!
На тебя я не равняю – Лишь четыре струнки знаю; В этом хоть и мало прока, Быть хочу звездою рока!».
Теря встал во весь свой рост: «Я и так достал до звезд!
Вот узнать бы ненароком: Кто из них те Звезды Рока; Прячутся ведь неспроста – Мы б их заняли места!».
Маня наконец вмешался – Он в сторонке все держался:
«Был бы рок-звездою я, Я б купил инвентаря, Я бы дней не замечал И стучал, стучал, стучал…».
Двери тихо заскрипели – В дом ворвался Саша Елин: «Хватит здесь пугать собак, Я даю вам, типа, знак! Хоть мечтали вы сверх меры, Цели ваши – не химеры:
Будь, Кипелыч, вокалистом, Холст и Теря – гитаристы, Дуб, не стоит горевать: Будешь на басу играть/ Маня, только не кричи, Ну стучи себе, стучи!». Тут и сказка началась: Группа АРИЕЙ звалась…
Часть II
Новая версия появления Маргариты Пушкиной в качестве «арийской» поэтессы
Елин с АРИЕЙ простился, В путь-дорогу снарядился, И «арийцы» под окном Сели ждать его с пивком. День, неделя, год проходит – Саша Елин не приходит; И Кипелыч сник вконец: «Позабыл нас наш беглец! Больше мочи нет терпеть: Буду щас «Калинку» петь!»… «Ой, не надо, ради Бога, Погоди еще немного! – Дружно в голос закричали Наши братья по печали.– Не один же он поэт! Мы объедем белый свет: Может быть, его найдем Иль другого приведем…» Ну, Валеру уломали, Все в ларек бутылки сдали – Вот и деньги на дорогу; Зашагали дружно в ногу. Путь был долгий и тяжелый; Кончился последний желудь – С Дуба нечего срывать, Что ж, придется помирать… «Нет, «арийцы» не сдаются! Сквозь преграды все пробьются И дотянутся до звезд!» – Вдалбливал ребятам Холст. «Ну, а где же наш поэт ? – Маня спрашивал в ответ. – Мы объехали Сахару И Америку задаром?! Лезли к бивням черных скал, Попадали под обвал, Рисковали всем порой – Я теперь уже герой!» Теря ляпнул тут со скуки: «У тебя, наверно, глюки! И от нас в отличие Мания величия!». Маню все-таки простили, Но совсем уж загрустили…
Кто-то предложил в сомненьи: «А не дать ли объявленье:
Так и так, мол, ждем ответа От великого поэта. Долго размышлять не стали, Объявленье написали… И однажды в день ненастья Подвалило к Дубу счастье: «Гы, а я уже нашлось!». Маргаритой назвалось…
Часть III
«Арийцы» на досуге
У Лукоморья Дуб зеленый И клевый бас на Дубе том.
И днем и ночью Холст Ученый Все ошивается кругом.
Идет направо – песнь заводит, Налево (а это уже не наше дело) – Что-то ищет, вроде…
С крутым обрезом Елин бродит (А Теря на ветвях сидит).
Там по неведомым дорожкам Бежит Кипелыч в босоножках, И Пушкина на курьих ножках…
(Нет, это лишнее немножко).
Там лес и дол Вампиров полны, Там на заре не хлынут волны – Там Штиль ужасный и пустой!
«Арийцев» пятеро прекрасных Чредой из вод выносят ясных Из Удо завтрак отбивной:
«Вот, подкрепились мимоходом, Чего же песне петься зря?!.».
Как можно так перед народом?!
(С другими делиться надо!) Но Маня, палочки беря, Съедает часть богатыря…
А Пушкина все в ступе тужит – Над нею Ворон Черный кружит; СтупА Горящею Стрелой Сметает все перед собой!
Слезай скорей, щас ка-ак бабахнет!!'
М-да-а…
«Арийский» дух! Тут чем-то пахнет..
(Черт, опять на свалку забрели!) Вот там мы были – пиво пили; Там Дуб стоял уже зеленый, Под ним лежал и Холст Ученый – Свои нам сказки говорил…
Часть IV
История записи альбома «Ночь короче дня»
В студии был тихий час, Вдруг раздался дикий глас: «Волки! Оборотни! Звери!!!». Все столпились вокруг Тери; Разбудили, откачали, Друг на друга накричали. «Ох уж эти мне заботы, Довела его работа! – Тихо Дуб сказал «арийцам». – Вот фигня ему и снится!» Маня был со сна помятый: «Это все его фанаты! Им ведь ничего не стоит Довести до паранойи! Оттого он так и бредит; Крыша и у нас поедет!..». «Нет, неправы вы, ребята: Маргарита виновата – Она пятого числа Текст свой новый принесла. Песня жуткая: про зверя, Вот и испугался Теря! Он был бледен еще утром», – Рассудил Кипелыч мудро.
Холст, задумавшись, ответил: «Я тут кое-что наметил: Ему надо не давать Тексты Пушкиной читать! Она просто изувер! В одной песне, например, Мужика в конце казнили, А в другой, нюхнувши пыли, Парень все летал, летал… А потом устал – упал! И еще король дороги Под конец протянет ноги… А она твердит опять:
Вроде время убивать… Дальше рассуждайте сами…». Маня застучал зубами, Дуб стоял с застывшей глыбой, У Валеры хаер дыбом, Теря трясся в уголке… Вдруг шаги невдалеке. «Это же она идет ?! Закрываем дверь, народ!.. Рита, с нами не прощайся, Уходи, не возвращайся, – Холст с Валерой голосили. – Мы тебя-де раскусили! Ты прости, что мы так грубо – Сердце вон возьми у Дуба, Только нас не убивай!»
Дуб орет: «Мне рано в рай! Мне же не поставят крест! Я чужой для тех небес!». Маргарита лишь вздохнула:
«Видно, палку перегнула. Запустили паранойю! Завтра срочно всех на море! Через месяц их вернем И доделаем альбом».
Р.S. Сказка – ложь, но все ж, ребята, Нелегка жизнь музыканта!
Часть V
О неудачных полетах
Холст и Дуб пришли из бара: «Кто-нидь видел здесь Ик-кара?!».
Теря Дуба оглядел: «Да он только улетел! Если время не терять, То получится догнать!». Дуб бегом пополз к окну: «Ща я следом сигану!».
Холст орет ему вслед: «Круто! Но у нас нет парашюта! Где-то зонтик тут стоит…». «Дык, Ик-кар ведь улетит! Что ты ползаешь, как кляча ?!» – Причитал Дуб, чуть не плача.
Маня Тере прошептал:
«Я же вас предупреждал! Он готовенький уже: Мы ж на первом этаже!». Дуб с зонтом его не слышал, Он на подоконник вышел, Только выпрыгнуть не смог – Холст пинком под зад помог. «Во, крутое сделал сальто! Дуб теперь – Герой Асфальта! Только что-то там темно… – Теря выглянул в окно. – Он же песни там поет, Вроде бы про самолет… Может, слышите, про что: «Тыща сто» да «тыща сто»… Смерть в лицо ему там дышит.. Кажется, проблемы с крышей!» «Теря, хватит тут ворчать, Надо друга выручать! Дуб ждет помощи давно! – Маня сиганул в окно. – Не копайтесь целый час! Дуб сейчас здесь дуба даст!» Холст бормочет: «От винта! Что ж ты даже без зонта?! Я сейчас к вам доберусь, Даже если разобьюсь! Я уже лечу, смотри!..». «Друг асфальта номер три! – Тере прошептал Валера. – Что теперь нам с ними делать? Может, вызвать им врача?» «Сами будем выручать!
Ты же слышишь, они тут Гимн России уж поют! Распугали всех котов! Вдруг кто вызовет ментов?!'» И пришлось Валере с Терей Заносить всех через двери. «Дуб, ну что, догнал Икара ?» «На фига? Он мне не пара! Я вообще летаю лучше!»
Да, совсем тяжелый случай!
Р.S. Это все к тому примеры:
Соблюдайте, люди, меру!
Часть VI
О вампирах
С тех пор годы пролетели, Как уехал Саша Елин.
Где так долго пропадал – Этого никто не знал.
Вдруг, как снег, на всех свалился…
Маня в студию вломился:
«Елин прибыл, просит мира, Говорит, принес Вампира!».
Дуб со страху поперхнулся:
«Да он что, совсем рехнулся?!
Это ж с радости какой Он на студию с собой Эту нечисть приволок?!».
Поднялся переполох.
На замок закрыли двери; Спохватились: нету Тери!
Холст завыл: «Как мы могли?!
Терю не уберегли!».
И Валера заорал:
«КАК! Вампир его забрал ?!
Он же дверь со мной закрыл, А теперь вот след простыл.,.».
Дуб кричит: «Ватера, тише!
Помнишь, здесь возились мыши ?
Я ведь их давно приметил – Нор наделали в паркете; Вот в одну из этих дыр Терю утащил Вампир!».
Холст набросился на Дуба:
«Да о чем ты раньше думал ?!
Вечно занят был своим…
Вот и лезь теперь за ним!
Ну, давай же, Дуб, не трусь!».
«Да ведь я мышей боюсь!
И Вампиров, кстати, тоже…
Слушай, Холст, не надо может ?..»
И, скорей покинув пол, Дуб вскарабкался на стол.
«Не спасли тебя от зверя!
Где же ты, наш милый Теря?» – Плакал Маня в уголке.
«Да я здесь, на потолке!»
Головы задрали вмиг.
Дуб сказал: «Ты, Теря, псих!
Чтоб тебе там было пусто!
Как выдерживает люстра ?!».
Стол предательски качнулся, Теря с люстрой навернулся, Выбив с грохотом стекло…
Саша Елин влез в окно:
«Что у вас здесь за погром ?
Продвигается альбом?
Ну, ребята, выше нос:
Я вам новый текст принес!..».
Часть VII
Особенности «арийской» кухни
Много дней прошло с тех пор, Как напал на Терю жор: Всех ребят пообъедал – Дуб заметно исхудал. Рита Дуба повстречала, Головой лишь покачала:
«Да чего же вы все ждете ? Вы ж от голода помрете! У меня тут есть идея…». Теря ждал обеда, млея. С Ритой во главе «арийцы» Накормили друга пиццей. Теря был доволен очень, Он сказал: «А между прочим, Из чего она, скажите…». «Все вопросы к Маргарите!» Рита отвечала: «Нет! Это фирменный рецепт. Ладно, слушай эту муть: Пыли ангельской чуть-чуть, Дождь кислотный, пара скальпов, Мозг а-ля «герой асфальта», Вроде брали чье-то сердце, Крылышки Икара в перце, Ну, и мяса попросили У матросиков из «Штиля». Звать «Арийский беспредел»…
Теря вдруг позеленел, Испустив протяжный стон, Быстро грохнулся под стол. Рита улыбнулась мило: «Я про кровь сказать забыла!». У Холста отвисла челюсть: «Боже мой, какая прелесть! Рита, а давай с тобою Ресторан крутой откроем Вкусной и здоровой пищи! Щас название подыщем…». Все смеялись, чуть не плача, Долго празднуя удачу. Только Теря заболел – С того дня совсем не ел. Испугавшись, все «арийцы» Отвезли его в больницу. Дуб заплакал: «Доигрались!
Слишком мы перестарались! Мы друзья ему плохие – Ведь у Тери дистрофия!». Все закончилось отлично: Теря ест вполне прилично, Кстати, точно по часам, И готовит только сам.
Часть VIII
О вреде гостеприимства
АРИЯ который вечер Отмечала с Удо встречу, Ну и запись новой песни. Удо выглядел чудесно! Привязался он к Валере: «Что молчим мы, в самом деле? А давай споем с тобою Что-то светлое, родное, Чтобы душу защипало… Ну давай про каннибалов?». Тут уж Теря не сдержался: «Снова старый хрыч нажрался! Он про этот пароход В тридцать первый раз поет! У Валеры нервный тик! Мы с тобой! Держись, старик!». «Пусть, раз мужику неймется. Про корабль там поется, Теря, не про пароход! – Холст зевнул во весь свой рот. – Знаешь, разница какая ?»
Дуб сказал, слегка икая: «Наплевать ведь пароходу Штиль там или непогода; Это значит там народ Просто так людей не жрет!
У меня, поверьте мне, Не опилки в голове!..
Холст, а что ты, между прочим, На меня так странно смотришь?».
Холст немножечко замялся:
«Ты в моих глазах поднялся!
Дуб, ты интеллектуал!..».
Удо «польку» танцевал И, коверкая слова, В сотый раз «сходил с ума».
«Как говаривал ваш Пушкин, Выпьем с горя, где же кружка?
Наливайте поскорей!»
Удо торопил друзей.
Маня глупо улыбался:
«Где он слов таких набрался?!».
«Это ж ты ему вчера Спьяну лекции читал!
Вот теперь его и слушай!» – Холст заткнул руками уши.
Дуб в истерике забился:
«Чтоб, алкаш, ты отрубился!».
Удо радостно кивал:
«Да, я тоже не устал!
Я, мой дорогой Валерий, Погашу еще неделю!..
А давай с тобой вдвоем Мы еще разок споем ?».
Съежился Валера в кресле:
«Кто придумал эту песню?!
Не прожить вам этот год…».
«Боже, что нас дальше ждет ?!» – Дуб спросил ребят печально.
Удо сохранил молчанье…
Часть IX
Часть X
Страшная месть
Как-то, после пьянки в клубе, Маня шел проведать Дуба. Дуб с трудом приполз из ванной, Выглядел он как-то странно. «Кто тебя огрел поленом?» Дуб махнул рукой на стену: «Да дверной замок я утром С той розеткой перепутал! Думал, все сейчас бабахнет…». «Но зато здесь вкусно пахнет! Как бараньей отбивной… У тебя загар крутой И отличный ирокез!..» «Хватит ржать уже, балбес! – Возмущенно Дуб кричал. – Ты себя не ощущал В этой жизни хоть на миг Как электропроводник?!» Маня отвечал: «Все ясно! Да тебе и впрямь ужасно! Мой совет: пей очень редко И не суй ключи в розетку: Дерево проводит ток!..».
Дуб от ярости весь взмок: «Ты даешь для мести повод! Як твоим тарелкам провод Эдак в двести киловольт Подключу под Новый год! Чтоб потом всю жизнь отныне Ты стучал тридцать вторыми И искрился очень долго, Словно праздничная елка!». «Ой, сейчас он будет драться! Надо срочно убираться!» – Думал Маня, весь дрожа, В поисках дверей кружа. «У меня идея есть: А давай устроим месть, – Дуб сказал, подумав крепко. – Мы с тобой убьем розетку!» Маня лишь пожал плечами: «За итог не отвечаю!..». Днем пришли Валера с Терей:
Черный дым валил из двери.
«Вовремя мы подошли!
Вы тут что, Холста сожгли ?
Или в панков здесь играли?!»
«Мы с розеткой воевали,»
Маня с легкою улыбкой Тряс химической завивкой; Дуб зубами рвал подушку…
Ток, ребята, не игрушка!
Часть XI
Про Химеру
У Холста спросил Валера: «Что такое, Холст, Химера?». «Ну, – задумался Володя. – Есть такая живность вроде!» Стал Кипелыч в тексте рыться: «Что там в песне говорится? Типа «цель твоя – Химера»… Я пою про браконьера?!». «Ну а ты чего хотел ? Ты про них и раньше пел: Зверя в песне ведь убили ? И шакала замочили! Ну а здесь прибьют Химеру, Нам с тобой какое дело ?» – «Что ты мелешь всякий вздор?! Ты, Володя, живодер!» «Да не я, а Рита наша, А теперь и Елин Саша. Вот заразная болезнь!..»
А Валера к Дубу лез: «Что такое, Дуб, Химера?». «Надо знать, Кипелыч, меру! Говорили ведь друзья: Больше ста тебе нельзя!» – Строго Дуб сказал Валере. Тот пожаловался Тере. «Да не слушай их, Кипелыч, Сто граммулек – это мелочь! Надо выпить больше втрое, Чтоб приглючилось такое! Значит так: Химеру может Гексоген лишь уничтожить ? Это точно не лягушка И, наверно, не зверушка… Надо думать, что попроще: Может, он писал про тещу?!» «Бедный, бедный Саша Елин! – Говорил Валера Тере. – Видно, старая пила До кондрашки довела! Надо бы ему помочь!» – «Да ведь я и сам не прочь! Где же и на что в обмен Мы достанем гексоген ?!» Маня подошел поближе: «Я случайно вас услышал. Теря, ты мозги не парь; Вот толковый вам словарь. Только без диверсий больше, И оставь в покое тещу!..».
Часть XII
Часть XIII
О нововведениях
Холст пришел к Валере с Маней: «Знаете о новом плане? Хватит, Господи прости, Сцену хаером мести! Это все равно без толку:
Даром делаем уборку! Я давно уже боюсь – На шампуне разорюсь!».
«Надо требовать, ребята, Дополнительную плату!» ~ «Ну, а если не дадут ?» – «Мы тогда устроим бунт!» Покачал Холст головой: «Что вы! План у нас другой: Может, нам разрушить стоит Эти старые устои ?
Пред ударной установкой Мы поставим подтанцовку! Это современно вроде… Или кто-то будет против?». Маня буркнул: «Очень рад. Что другие говорят ?». Стал Валера возражать: «Кто же будет танцевать?!». «Кто да кто… Да ты, конечно! – Холст заговорил поспешно. – Мы когда играем соло, Ты же бегаешь по полу ? Вот, не будешь больше бегать…» Маню затрясло от смеха; А Валера побледнел, На пол медленно осел: «Нет уж, вы танцуйте сами… Черт, кто прыгает над нами ?! Штукатурка обвалилась!». – «Что же наверху случилось? Может, там живут слоны ?» – «Маня, ты упал с луны! Все у нас гораздо круче: Танцевать Дуб Терю учит!» Тут Валере стало плохо… «Может, он не вынес грохот ? Эй, устройте перерыв!!!» Маня замер, рот открыв… Дуб вошел, держась за двери, Следом вполз несчастный Теря: «Все, я умываю руки, Не под силу эти трюки! Холст, какой здесь альтруизм ?! Это садомазохизм!». «Да, – кивнул согласно Дуб. – Этот план был очень глуп! Мы оставим все как есть… Дайте же куда-то сесть! Не расстраивайся, Холст, Я тебе шампунь принес! Хошь, могу еще и мыло…» Пусть все будет так, как было…
«Тribute to Aria»
Р.S.Часть I (XIV)
……
Р.S. Часть II (XV) «Арийцам» посвящается…
Я не верю в пыль легенды, В Бога, в вечную любовь, Но я слышу зов из бездны, Той, где полыхает кровь; Той, где в бешеной молитве Слово плавило свинец, Где в едином диком ритме Бились тысячи сердец. Звуки рая, звуки ада – В горле, венах и глазах; Хлопья каменного града Разметали мысли в прах; А душа рвалась без муки На погибель под струну И, вонзаясь в эти звуки, Превращалась в тишину. Ну а вы, шутя наверно, Снова били, как во сне, Медиатором по нервам, Пульсом мерили размер. И, молчанье стен разрушив, Уходили в темноту, Прихватив сердца и души, Оставляя пустоту. Так сейчас… Так будет снова;
Сквозь века, огонь храня,
Вечны Музыка и Слово, Значит вечны вы… и я.
ПРИЛОЖЕНИЕ III
Это очень грустный рассказ… В 60-е годы прошлого века (как странно звучит: «прошлый век», ведь случилось– то все только вчера!) мои волосатые друзья обязательно превратили бы Бориса в один из лучей солнца, не стали бы придумывать историю с таким кладбищенским концом, с авиакатастрофой и похоронами. Человек добрался до Солнца на серебристой машине, чтобы стать частицей великого светила… Но… что написано Николаем (а так зовут автора рассказа, почта от него приходит под грифом «barmaley», а вообще-то он Alone Angel), то написано. Есть некоторые погрешности, кое-что я подправила, но в целом постаралась сохранить в том виде, в котором это произведение было мне прислано. Спасибо автору этой облаченной в слова печали за то, что он так близко принял к сердцу эту «арийскую» песню.
Путь к Солнцу Alone Angel «…Улететь бы птицей Прочь от проклятой земли, С небом чистым слаться – Вот о чем мечтаешь ты..» АРИЯ
Почему человек, отправляясь в дорогу, по большей части так печален? Почему дорога вызывает такие странные размышления и воспоминания? Особенно если человек отправляется в путь один. Или если он уезжает куда—то надолго. Что такого в дороге? Почему?
Боря садился в самолет. Он взошел по трапу. Было тихо. В смысле погоды. Вокруг было много народу, и все шумели. Все старались побыстрее залезть по трапу в самолет. А погода молчала – ни ветра, ни дождя. А так хотелось бы ливня, грома, молнии, сильного ветра, чтоб срывало шляпы и шапки, сносило людей. Но ничего этого не было. Тишина и духота.
Боря привык не обращать внимания на окружающий мир, он всегда жил в своем. Его скромность плюс богатая и развитая фантазия создали для него еще один параллельный мир. Это был мир, где все, что он хотел, сбывалось, не без усилий, конечно, но все же. Это был мир, где все время светло и светит солнце, однако в это же время не стихает ветер, разнося повсюду запах свободы. Где он не скучает от одиночества, но где нет никого кроме него. Внешне этот мир, как впрочем и его создатель, ничем не отличался от обычного мира, но было в нем что– то, что отличало его от обычного: незаметное с первого взгляда и, наверное, известное только самому Боре.
Он, не торопясь, прошел по салону и нашел свое кресло. Это было 22– е место, рядом с окном. Боря специально выбрал это место, когда заказывал билеты. Это было единственное, к тому времени, свободное место у окна. «Интересно, кто будет соседом?» – подумал он, ставя под ноги сумку и доставая отгула книжку «По ту сторону добра и зла», а также блокнот и ручку. Борис любил читать, но не все что попало. Ему нравилась фантастика, такая, как писал Ник Перумов. Борису доставляло удовольствие читать про разные миры, особенно про звезды. А также ему нравились философы, но не все. Маниакальное увлечение чтением книг началось у Бориса где– то с одиннадцати лет. Когда человек начинает впервые соприкасаться с миром вокруг. Однако Борису не понравилось то, что он увидел: мир был каким– то серым и злым, ребята грубыми, девчонки пошлыми и вульгарными. Он стал читать книги о других мирах, он много о них читал, и именно из-за этого у него в воображении рождался свой собственный мир: он объединял то, что нравилось Боре в книжках, и была одна деталь от земного, реального мира. Всего одна – ветер. Теплый и сильный. Вечный и свободный. Еще там было солнце, но это Боря не относил к деталям земного мира. Такая несхожесть с родным миром, миром, где он был рожден, вызвана тем, что Бориса всегда тянуло вверх к звездам и солнцу. Ему всегда в жизни хотелось тепла. Сначала может показаться странным – тепла, а тянет к «холодным» звездам. Но вспомним, что такое звезды. Это те же солнца, только гораздо дальше. Так что тут нет ничего непонятного. Но если быть до конца честным, то сначала не было в Борином мире солнца, было синие небо и звезды, а тепло доставлял ветер, проникающий везде и всегда, живущий в тебе. Не было, сначала… Борис облокотился на спинку сиденья и прикрыл глаза.
Это случилось зимой, на горке. Он со своим другом Ильей пришел покататься. И начали кататься, было весело. Но чуть позже Илья подошел к нему с каким-то парнем. Это был Коля. Человек, который стал другом Бори на долгое время, и до сих пор им остается. Человек, который помог разобраться в себе и с собой. Они катались до вечера, а после разошлись по домам. Ничего не предвещало крепкой дружбы, но летом Коля достал для своей Sega игрушку Rock’n’Roll Racing. Это была чумовая вещь. Гонки на выживание, на семи различных планетах. То есть все, что нужно было Боре: скорость, ветер, свобода, борьба – значит есть цель, да еще в космосе, на-разных планетах. И тогда Боря часто стал заходить к Коле, они гоняли эту игру часами, потом шли на полтора часа гулять – просто бродить по улицам или к Боре в гости. Они проводили время, обсуждая моменты игры. Заразились ею на долгое время. Так и завязалась самая крепкая дружба в Бориной жизни. Через пару месяцев игрушку пришлось отдать. Хозяин картриджа тоже любил гонять по планетам. Но их уже ничто не могло разлучить. Однако ближе к вопросу о солнце. Как—то раз, гуляя по улице, Боря вдруг остановился и сузил глаза, прислушался.
– Что такое? – спросил Коля.
– Да так, показалось.
– Показалось что?
– Мне показалось, что где-то играет эта музыка, как, помнишь, в Racing на Марсе? – ответил Боря.
– Помню, а что – понравилось? – сказал Коля.
– А у тебя она есть? – сказал Борис, выдохнув почти всей грудью. Музыка на Марсе была просто отпадной. Бешеный ритм гонок попадал в такт с барабанными партиями, мотор и выстрелы сливались с гитарой (непонятно только – две их было или одна). Музыка становилась как бы фоном для игры. Она сливалась с ней и, казалось, была так незаметна, но так важна для полного удовольствия. Как небо над землей. Как будто незаметное, но как же без него? Тогда Коля сказал: «Я посмотрю, у меня есть что-то похожее, но в отечественном варианте, принесу завтра, поглядишь». Борис не мог спокойно есть и спать. И все утро ждал звонка в дверь. Когда Коля пришел, он не спеша разделся, прошел в комнату и сунул в мафон кассету. «Ну что, ты готов? – спросил он. – Это нечто очень похожее, но русский вариант и с вокалом. Я бы посоветовал тебе не обращать на него внимания сначала». Он нажал кнопку Play. Удары барабанов, потом гитара, слышался бас – это был тот же ритм, да сама музыка» была другой, но ощущения от нее были такими же. Тот же летящий со скоростью ветра звук, не знающий преград. Музыка влетала в уши, разливалась по венам, попадала в сердце, взрывалась там, оставляя эхо, заставляя выделять больше адреналина. Сосуды были готовы взорваться от мошной энергии. Сначала Боря не обращал внимания на вокал, но потом он врезался в его мозг словами»… Я король дороги, я король от бога… Жить, как все, мне скучно, мне и смерть игрушка…». Это был нокаут. Боря пребывал в состоянии прострации в течение десяти минут после окончания песни, когда Коля остановил пленку и выжидающе глянул на него. У Бори в ушах все еще летел бешеный и неудержимый звук гитар, и звучал вокал. Наконец он прошел к столу и сел на стул. Коля сел рядом.
– Ну как? – спросил Коля.
– Что это было? – спросил Борис, глядя на магнитофон.
– Русский рок, группа АРИЯ, знакомься, – сказал Коля, протягивая ему коробку от кассеты.
Боря взял ее и начал разглядывать, читать. Потом Коля ушел, но оставил Боре кассету, и Борис гонял ее целый вечер, как когда-то они с Колей гоняли Rock’n’Roll Racing. Что-то в этой музыке его сильно задевало. Возможно, неординарность текстов или музыка, или и то и другое. После этого Борис по очереди брал альбомы группы АРИЯ у Коли и переписывал себе. И как– то вечером случилось это… Опять удары барабанов, но уже другой ритм. Та же глубина мысли и песни, но тема другая. В ней звучала безысходность жизни, желание достать, дотронуться до чего-нибудь теплого, светлого. Готовность обменять всю жизнь на один лишь момент, стать ближе к солнцу. Разорвать порочный круг. «…Беги, беги за солнцем, сбивая ноги в кровь. Беги, беги, не бойся играть с судьбою вновь и вновь…». Присутствие вечного ветра: «Ветер в твоих волосах, тот же, что вечность назад…». Стремление к полету, к свободе, игра с судьбой поставили эту песню и эту группу на особенное место в Бориной жизни. Он крутил ее снова и снова, даже сделал сторону на кассете из одной этой песни. Естественно, что эта страсть понемногу улеглась. Но след в душе был оставлен навечно. На следующий день в его мире появилось Солнце…
Рядом с ним уже раскладывала вещи какая– то женщина, а с ней еще какой-то парень, ее сын. Они суетились, пихали сумки под сиденья, клали куртку на верхнюю полку, усаживались. Он отвернулся от них. Ничего нового, все та же суета и спешка. За окном вечерело, прошло уже около тридцати минут после того, как все сели в самолет, но он не двигался с места. Скорее всего опять задержки из– за опоздавших или технических неполадок. Боря не любил самолеты, но это был единственный способ оторваться от земли, подняться над землей. Как говорил Черчилль»… Демократия – скверная штука, но ничего более приемлемого человечество еще не изобрело…». Такого же мнения Борис был о самолетах. Его самой большой мечтой было создание космического корабля, чтобы отправиться в космос, – навечно, – подлететь поближе к солнцу, полетать по галактикам. Оставить этот мир, и отправиться в путешествие, как в книге «Двадцать тысяч лье под водой». Собственно говоря, к этому он сейчас и стремился, он сейчас летел именно к этой мечте. Борис поступил в Тульский Аэрокосмический Университет, на специальность «конструктор», и именно там, в Туле, как он считал, он найдет свой путь к солнцу и к звездам.
– Можно вашу ручку?
– Что?
– Можно вашу ручку? – спросила женщина, – мой сын забыл свою, знаете, он так часто все забывает, это у него, наверно, еще с детства, от отца.
– Конечно, – ответил Борис.
И поспешил отвернуться к окну. Он знал, чем это чревато. Болтливая попалась. Вернее не болтливая, а очень разговорчивая. Как завелась сразу, с самого начала. Давай втирать про сыночка, да еще все недостатки на папашу скидывать, «стрелочница». Если бы Борис не отвернулся, то его бы ждал долгий диалог с этой особой. Отвертеться от таких не просто. Он много знал о людях и их характерах. Он много их видел и во многое вникал. Он смог изучить основы поведения людей, основные характеры и повадки. Как у индивидуума, так и у толпы. Борис много читал, об этом уже известно. Он не всегда читал фантастику, вернее не только ее. После того как в его мире появилось солнце, он стал все больше и больше сближаться с Колей. Он узнавал о нем много нового, и тот сильно повлиял на него. Но нельзя сказать, что Боря все принимал, что бы нового он ни нашел. Нет. Какие– то стороны и части Коликой жизни и его быта были Боре непонятны и иногда даже чужды. Но факт остается фактом, Коля стал самым близким Бориным другом. Коля был единственным человеком, которого Борис пустил в свой мир. Однако Коля признался Боре, что в этом смысле он его, конечно, понимает, но его точка зрения уже твердо определена. Этот мир – это наш мир, и значит мы его хозяева. И мы должны его менять,– и делать таким, каким он нужен нам. То же самое касалось и жизни. Коля сказал Боре: «Извини, я тебя, конечно, понимаю, но, по-моему, ты просто недостаточно силен, чтобы принять все как есть, и изменить то, что тебе не нравится, в свою сторону». (Вот именно это Боре в Коле и нравилось, он никогда не лицемерил. Кто-то считал Колю зверем, бескультурным человеком или вообще не человеком. Боря относился к этому по-своему: может, он и зверь, но он говорит правду в глаза, а не за глаза, Я всегда уверен, что он говорит правду.) Боря ответил, что согласен и что он вообще никогда не говорил, что он очень сильный человек, что для него гораздо проще создать свой мир, нежели менять этот… Зачем? Если есть воображение. Борис признался, что просто не понимает этого мира и его людей, и потому живет в другом. «А ты пытался понять?» – спросил Коля. Тут Бориса как по голове стукнуло. Нет. Коля сказал, что сам-то он тоже не понимает людей вокруг, но все же, прежде чем включать воображение, он почитал книги по психологии. Конечно, они не смогли открыть всего, что творится в этом мире и внутри человека, поскольку это всего лишь фундамент, а строить на этом фундаменте дом предстоит уже самому человеку. И чем лучше ты вникнешь в эти книги, чем глубже сможешь заглянуть в человека, тем крепче будет твой фундамент. Коля назвал книги, какие– то из них он принес, а какие-то Боря достал потом в библиотеке. Он прочитал их все, но остался при своем мнении. Он несколько приблизился к этому миру, но все же не хотел менять его, а по-прежнему жил в своем. Но то, что он узнал о характере человека, помогло ему помогло в том смысле, что ему стало легче общаться с людьми. Он с какой-то легкостью мог при общении с человеком слегка приподнять его оболочку и заглянуть внутрь. Иногда он, глядя со стороны на человека, мог сказать, какие у того взгляды на жизнь. Это помогло ему проще переносить общение с окружающим миром, чужим для него. Впоследствии он без труда при знакомстве с человеком мог выделить в нем превалирующие черты. И если они ему не нравились, то он просто сжигал мосты или, в крайнем случае, старался поменьше общаться и видеться с этим человеком. Благодаря этим книгам Борис понял, что все те парни и девчонки, которые ходят на дискотеки, сильно стараются выделиться и при нахождении в обществе работают «на публику», тоже имеют свои комплексы и стесняются, так же, как и он, если не больше. Он понял, почему большинство людей такие серые. Не у всех хватает сил и смелости бросить вызов обществу. Пойти против обычаев и стандартов, а проще – делать то, что нравится. Следовать толпе проще. И тогда, наконец, Боря понял, как ему повезло, повезло, что он не один из тех «серых», что он не такой, как все, что ему хватает сил сказать всем «пошли к черту» и жить по-своему в своем мире. Боря понял, почему у него не было Друзей. Но вот он нашел еще одного «не серого» человека, и теперь надо было ухватиться за эту дружбу. С тех пор они были вместе, и ни разу так и не поссорились, не поругались и редко расставались. Это был очень странный дуэт. Сначала казалось, что тут такого: два отшельника, отбились от остальных и теперь вместе, просто потому, что их никто не понимает, лишь они друг друга. Но если приглядеться поближе, то тут возникают некоторые различия. Один – это человек не от мира сего, живет в своем мире с ярким солнцем. Очень замкнут, держит все в себе и раскрывает себя лишь второму отшельнику. Мечтает о полете в космос, подальше от земли, в свой мир, который пока только в его воображении. Второй же – земной человек, не создает для себя иллюзий, живет в этом мире и всю жизнь только и делает, что отстаивает свое право быть личностью. Теперь бросим взгляд на их мечты.
