Текст книги "Волшебный кинжал"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

ГЛАВА 2

– Так ты и есть Владыка Вольфрам? – спросил Колост.

– Меня действительно зовут Вольфрам. Но я – не Владыка, – ответил застигнутый врасплох дворф.

– Значит, монахиня говорит неправду?

Колост сурово посмотрел на Вольфрама, и тому стало очень неуютно под пронизывающим взглядом Предводителя предводителей кланов.

– Не совсем так, – промямлил Вольфрам, втягивая голову в плечи. – Она ошибается. Всего лишь ошибается.

Он пожал плечами и, не поднимая головы, что-то пробормотал.

– Что ты сказал? – потребовал ответа Колост.

– Вольфрам – распространенное имя. Наверное, это просто совпадение…

Его слова упали в колодец тишины. Они кружили, спускаясь все ниже, пока с глухим стуком не ударились о дно. Колост стоял, скрестив на груди руки. Он рассматривал Вольфрама и хмурился. Он явно не понимал, что происходит, но со свойственным дворфам упрямством старался разобраться. Монахиня смотрела на Вольфрама и улыбалась, словно терпеливая мать, которая позволяла ребенку немного покапризничать, зная, что потом он все равно исправится.

Вольфрам понимал: они оба не отступятся от него. Колост будет хмуриться, требуя ответа, а Огонь – терпеливо улыбаться и ждать, когда ему самому надоест упираться. И он сдался.

– Хорошо, я скажу. Да, я тот самый Вольфрам. Точнее, был им. Когда-то я был Владыкой. Юношеское безрассудство, с кем не бывает. Но потом я поумнел и понял, что эта ноша мне не по плечу. И я сложил с себя это звание.

Вольфрам порывисто расстегнул шерстяную рубаху.

– Смотрите оба. У меня на груди нет медальона. Я его не ношу, потому что я – не Владыка. С меня хватило. Если это все, что вы хотели узнать, тогда я пойду перекусить.

Вскинув голову, Вольфрам решительным шагом направился к столу, где монахи оставили снедь на ночь. От этой встречи ему расхотелось есть, но он решил изобразить проголодавшегося дворфа. Вольфрам нагрузил деревянную миску хлебом, сыром, копченым мясом и пошел в дальний угол общего зала. Он расположился возле очага и стал яростно жевать хлеб, краешком глаза наблюдая за монахиней и Колостом.

Те негромко беседовали. До Вольфрама долетали обрывки их разговоров, так что об остальном он мог догадаться. Колост спросил про медальон. Огонь вкратце рассказала ему про Трансфигурацию и объяснила, что медальон – это подарок богов прошедшим ее. Медальон защищает Владыку от нападения, мгновенно облекая его в магические доспехи, а также дарует ему определенные магические силы.

Вольфрам отчаянно старался проглотить хлеб, который не лез ему в глотку. С помощью эля дворфу все же удалось справиться с непокорным монастырским хлебом, после чего он угрюмо принялся за мясо.

Двое закончили говорить. Монахиня ушла. Вольфрам надеялся, что Колост тоже уйдет. Но Предводитель предводителей кланов пошел прямо к нему. Вольфрам мысленно застонал.

Он внимательно разглядывал Колоста, пытаясь прочувствовать своего врага. Увиденное немало изумило и озадачило Вольфрама. Ростом Колост почти не отличался от большинства дворфов, но из-за худощавого телосложения казался выше. Он был черноволосым; черными были и его густые брови и длинные усы. Темно-карие глаза смотрели спокойно и уверенно. Обожженное солнцем и обветренное лицо Колоста скрывало его возраст. Издали он казался дворфом средних лет. Однако когда Колост приблизился, ошеломленный Вольфрам увидел, что он еще очень молод. Слишком молод даже для предводителя клана.

Еще больше поразило Вольфрама полное отсутствие у Колоста каких-либо знаков или украшений, свидетельствующих о его высоком положении. Единственным его «украшением» был висевший за спиной боевой топор. Вольфрам разбирался в оружии и сразу же узнал работу каркарских мастеров. Но такого совершенства пропорций он еще не видел.

Колост завернул к столу, и Вольфрам облегченно вздохнул. Предводитель народа дворфов налил себе кружку эля. Колост, не торопясь, сделал несколько больших глотков, одобрительно рыгнул, после чего уселся на корточки рядом с Вольфрамом.

Кроме них, в зале для паломников не было больше ни души. Вольфрам застыл в напряженном ожидании. Он ожидал чего угодно: обвинений, упреков. Его не удивило бы, если б вдруг Колост схватил топор и попытался с ним расправиться.

– Хороший эль, – сказал Колост. – Для людей, конечно.

Вольфрам молча жевал мясо.

– Может, ты станешь разговорчивее, когда узнаешь, что в прошлом и я принадлежал к Пешим, – сказал Колост.

Он глядел не на Вольфрама, а в глубь зала, туда, где стоял стол со снедью и напитками.

– Я ведь родился и вырос в Каркаре.

От этих слов Вольфрам чуть не подавился. Он вздрогнул и повернулся к Колосту.

– Но ты же – предводитель всех кланов, – изумился Вольфрам. – А как же твоя свита? Они знают об этом или нет? Не волнуйся, я не стану болтать.

– Они знают, – сказал Колост.

Он нахмурил брови и искоса посмотрел на Вольфрама.

– Я не привык изворачиваться, – добавил он.

Вольфрам хмыкнул.

– Прекрасные слова, но так я тебе и поверил. Ни один клан не примет Пешего к себе, а уж чтобы сделать его предводителем… Если ты стараешься меня облапошить…

– Я же тебе сказал, что не привык врать, – сурово повторил Колост. – Ложь не к лицу предводителю клана. А я стою выше. Я – Предводитель предводителей кланов.

Произнеся эти слова, Колост немного смягчился и, криво усмехнувшись, сказал:

– Не всем кланам это нравится, и они оспаривают мое право на власть. Но им придется его признать.

Этот дворф не бахвалился. Исходящая от него несокрушимая уверенность была настоящей, а не показной. У Вольфрама не осталось сомнений: Колост говорил правду.

– Мои родители были Пешими, – продолжал свой рассказ Колост. – У моей матери были покалечены ноги. В детстве она упала с лошади и сломала обе ноги. Как врачуют у дворфов, знаешь сам. К тому же ее клан воевал с соседями, и взрослым было не до нее. Кости срослись, но неправильно. Убедившись, что их дочь останется калекой, родители отвезли ее в Каркару. Моей матери тогда было всего восемь лет. Чужие дворфы растили ее и заботились о ней. Потом она встретила моего отца и вышла за него замуж. Отца его клан изгнал за то, что он полюбил чужую жену. В Каркаре отец стал подмастерьем у кузнеца. Казалось, и мне на роду написано унаследовать отцовское ремесло. Но Волк поведал мне, что у меня будет иная судьба. Он не хотел, чтобы я всю жизнь провел в грязи и копоти кузнецы. Он сказал мне, чтобы я оставил родителей, пересек Хребет Дворфа и нашел клан, который согласится меня принять. Я внял его наставлениям. Тогда мне было двенадцать.

Вольфрам перестал изображать из себя голодного. Он безотрывно смотрел на Колоста и слушал.

– Путь был долгим и тяжелым. Я страдал от голода и жажды. Но Волк не оставлял меня. Когда я хотел есть, передо мной появлялась еда. Если я сбивался с дороги, Волк выводил меня на тропу. Так он привел меня к дворфам Стального Клана. Поначалу они прогнали меня и даже не позволили войти в свой лагерь. Но я был упрям. Я день и ночь следовал за ними по пятам. Лошади у меня не было, однако я и пешком ухитрялся их догонять. Если я не знал, куда идти, Волк всегда мне подсказывал. Я охотился и постоянно приносил им свежее мясо, показывая, что не буду обузой для клана.

И вот настал день, когда предводитель клана пришел и заговорил со мной. Он сказал, что из-за моего мужества и упорства клан принимает меня к себе. Он отвел меня к родителям, у которых недавно умер сын, и сказал, что теперь я буду их сыном. Так я стал принадлежать к Стальному Клану. Когда предводитель умер, я уже был сильным воином и опытным охотником. Я состязался за право стать предводителем клана и победил всех своих соперников.

Став предводителем клана, я отправился в Каркару за оружием. Часть купил, часть выменял. Я хотел вооружить воинов нашего клана лучшим и надежным оружием. Вскоре оказалось, что не напрасно. Мы победили в битвах и Клан Меча, и Красный Клан. Оба клана согласились признать меня Предводителем предводителей. Пешие из Каркары и Сомеля тоже признали меня. Присоединение остальных кланов – лишь вопрос времени.

Вольфрам с неподдельным изумлением глядел на Колоста. Тот говорил о своем прошлом коротко и скупо, но Вольфрам и так понимал, что пришлось испытать этому упорному дворфу. Пусть Колост следовал наставлениям Волка, однако даже Волк не мог избавить его, двенадцатилетнего мальчишку, от одиночества и страха. Можно было только восторгаться силой духа и решимостью этого дворфа, сумевшего в столь раннем возрасте преодолеть все препятствия и стать тем, кем он стал. Интересно бы знать его замыслы на будущее.

Словно прочитав мысли Вольфрама, Колост улыбнулся и отхлебнул из кружки.

– Как видишь, я замахиваюсь на многое. Я намерен поставить под свою власть все кланы, чтобы целиком управлять народом дворфов. После этого наступит черед возврата земель, захваченных у нас людьми, эльфами и орками. Довольно набегов на пастушьи поселения. Я силой заставлю эти расы вернуть наши исконные земли и возьму еще и придачу.

– Тогда зачем ты приехал сюда? – удивился Вольфрам. У него перед глазами плясали разноцветные круги, словно он только что посмотрел на ослепительно яркое солнце. – Вряд ли ты проделал такой путь из-за меня.

– Нет, конечно, – ответил Колост. – Я ничего и не знал о тебе и вообще не знал, что у дворфов могут быть свои Владыки.

Он помолчал, потом добавил:

– Хотя, если рассудить, я ехал сюда из-за тебя. Волк сообщил мне, что на Драконьей Горе я найду необходимую помощь. Возможно, Волк имел в виду тебя.

– А возможно, и не имел, – тут же возразил Вольфрам. Он хитро посмотрел на Колоста. – По-моему, ты едва ли нуждаешься и в помощи монахов, и в моей.

Колост, убедившись, что его кружка пуста, поморщился.

– Я знаю свои сильные и слабые стороны. Я хорошо знаю дворфов: как Конных, так и Пеших. Мне известен склад их мыслей и то, как они себя поведут в ответ на мои слова и действия. Я знаю, что такое битва и что такое мир. Я знаю природу: ветер, разливы рек, огонь. Но мои знания не безграничны. Я столкнулся с тем, что поставило меня в тупик. Потому-то Волк и направил меня сюда за ответами.

– И какой же вопрос настолько лишил тебя покоя, что заставил проделать сотни миль по вражеским землям? – спросил Вольфрам.

У него отлегло от сердца. Во всяком случае, его не схватят как преступника и не погонят в цепях на родину.

– Кто-то украл часть Камня Владычества, принадлежащую дворфам, – объявил Колост. – Я приехал спросить монахов, не помогут ли они мне найти вора.

– Украл? – переспросил ошеломленный Вольфрам. – Ты серьезно? – Голос его утратил былую вальяжность. – Может, его перенесли в другое место? Дворфы из кланов вообще едва знают о его существовании, да и Пешие относятся к нему без особого почтения.

«Удивительно, – подумал Вольфрам, – прошло столько лет, а он по-прежнему не может говорить об этом без гнева».

– Неужели кто-то понял истинный смысл Камня? – сказал он вслух.

– Ты прав. Раньше дворфы ценили его не больше обыкновенной стекляшки, – невесело откликнулся Колост. – Но эта кража встряхнула их. Сам Волк вручил дворфам их часть Камня Владычества. Она наша, и никому не позволено красть ее у нас.

– А если говорить всю правду, ты подумал, что рано или поздно Камень может тебе понадобиться, – понимающе сказал Вольфрам. – Ты пока не знаешь, кто именно украл Камень. Но неужели ни один Пеший не заметил вора?

Колост покачал головой.

– Камень выкрали ночью. Никто ничего не видел и не слышал.

Вольфрам озадаченно почесал голову. Тут было чему удивляться. Двести лет часть Камня Владычества, принадлежащая дворфам, преспокойно лежала в Сомеле – городе Пеших. Дворфы не понимали истинной ценности Камня; он не являлся для них предметом, который стоило бы красть. Вольфрам впервые встретил дворфа, знавшего о Камне. Сомель был торговым городом, куда допускали чужеземцев (хотя и не везде). Взрослые дворфы и не думали охранять Камень Владычества. Насколько помнил Вольфрам, этим занималась лишь горстка детей.

– Что тебе сказала монахиня Огонь? – спросил Вольфрам. – Она кого-нибудь подозревает?

– Не думаю, – ответил с недоуменным видом Колост. – Она – странная женщина. Вроде как будто и не из нашего народа, а только делает вид. Едва ли я могу ей доверять.

Произнося эти слова, Колост внимательно смотрел на Вольфрама.

– Зря ты сомневаешься, – сказал Вольфрам, отводя подозрения от монахини. – Если бы она знала, то наверняка сказала бы тебе. А что вообще она говорила?

– Сказала, что бессильна чем-либо помочь мне, но в монастыре сейчас как раз находится дворф, который знает о Камне Владычества, поскольку он – из числа Владык.

– Я был Владыкой, – раздраженно поправил Колоста Вольфрам. – Был. Но сейчас я – не Владыка. Я отказался от этого звания.

– Огонь мне так не говорила.

– Да что она знает обо мне? – теряя самообладание, воскликнул Вольфрам.

– Быть может, ты сам и отказался от этого звания, но Волк не освободил тебя от него. Это мне сказала Огонь.

Вольфрам недовольно фыркнул. Когда-то он принес клятву Волку, но то было так давно. Тогда ко всем подобным вещам он относился по-иному.

Колост встал.

– Давай продолжим разговор об этом утром. Не хочешь ли разделить со мной место у огня?

Когда дворф приглашал другого дворфа разделить место у его огня, это считалось большой честью, знаком дружбы. Однако Вольфрам вовремя усмотрел расставленную западню и нашел удобный повод отказаться.

– Благодарю тебя за предложение, Предводитель предводителей, – сказал он. – Но луна ярко светит, и дорога меня зовет. Я и так загостился в этом монастыре. Пора в путь.

Он ждал, что Колост обидится или рассердится. Вольфрам был готов к тому и другому.

– При краже убили детей, – вместо этого сказал Колост.

Вольфрам вздрогнул, будто ему всадили иголку.

– О чем ты? – настороженно спросил он. – Каких детей?

– Детей Даннера. Тех, кто сами вызвались охранять Камень Владычества. Похититель Камня убил их. Дети, как могли, пытались защитить Камень. Они погибли как герои. Желаю тебе мягкой травы, Вольфрам.

На языке дворфов это было равнозначно пожеланию счастливого пути. Колост повернулся и пошел в свой лагерь. Вольфрам еще долго стоял и глядел на огонь очага. Он всматривался в пламя до тех пор, пока у него не заслезились глаза.

Наконец-то он решился уйти отсюда.

***

Колост со свитой поднялись на рассвете, погасили костер и быстро свернули свое необременительное имущество. Предводитель предводителей кланов счел задачу выполненной. Он добрался до монастыря, сумел задать вопрос и получить ответ. Не важно, что он услышал совсем не такой ответ, какой хотел бы услышать. Колост принял его со стойкостью дворфа, привыкшего безропотно принимать послания судьбы. Более ничего не держало его в горном монастыре.

Стоя в тени, почти у самой двери, Вольфрам наблюдал за сборами соплеменников. Ночью он спал плохо, его тревожили непонятные сны. Проснувшись, Вольфрам решил все же расспросить Колоста поподробнее.

Длинная борода и отсутствие знаков принадлежности к клану сразу же выдавали в Вольфраме Пешего, и дворфы из свиты взирали на него с жалостью. Вольфрама эти взгляды давно уже не задевали. Часто, слишком часто ему приходилось ловить их на себе. Он направился прямо к Колосту, который проверял подпругу у своей лошади.

– Колост, – предупредил его воин из свиты. – К тебе этот…

Колост выпрямился. Если бы он довольно усмехнулся, понимающе улыбнулся или еще как-нибудь выказал свое торжество, Вольфрам немедленно повернулся бы и ушел. Но лицо Предводителя предводителей было сосредоточенно-серьезным. Казалось, он ничего не ждал от Вольфрама, и тот остался.

– Давно ли случилась та кража? – спросил Вольфрам.

Колост задумался.

– С того времени мы трижды видели в пути полную луну.

– Значит, три месяца назад? – воскликнул Вольфрам.

– Раньше добраться сюда мы не смогли, – сказал Колост. – Эльфы умеют летать, но мы – не эльфы.

– Эльфы тоже не умеют летать, – пробормотал Вольфрам.

– Трудно сказать, – уклончиво возразил Колост. – Я еще ни разу не видел эльфа.

– Ты немного потерял.

Вольфрам призадумался. Казалось, он что-то решал внутри и никак не мог решить. Потом он вновь повернулся к Колосту.

– Не знаю, какой помощи ты ждешь от меня по части той кражи. Даже если я поеду с тобой, мы доберемся до Сомеля только через три месяца, а то и позже. За это время вор может оказаться на другом краю света. Кто знает, где он сейчас.

Вольфрам покачал головой.

– Безнадежное это дело. Я ничем не смогу помочь. Да и вряд ли кто-то сможет. Единственное, мне приходится много странствовать. В пути чего только не наслушаешься. Я обещаю слушать во все уши, и если что-нибудь узнаю…

– Доброе утро, Вольфрам, – раздалось сзади.

Ранесса!

– А это твои друзья? Откуда они?

Вольфрам едва не подпрыгнул. Его волосы стали дыбом. Он вдруг ощутил такое отчаяние, что был готов броситься в пропасть.

Перед ним стояла прежняя Ранесса. Впервые с момента своего превращения в дракона она вернулась в человеческое обличье. Вольфрам успел позабыть ее черные нечесаные волосы, вечно лезшие ей в глаза, ее поношенные и замызганные кожаные штаны и блузу. Он успел забыть даже этот ее дикий, полубезумный взгляд.

Дворфы привыкли считать людей ниже себя. Свита неодобрительно переглядывалась. Колост тоже нахмурился.

До сих пор разговор происходил на фрингрезском – языке дворфов. Вольфраму пришлось перейти на эльдерский.

– Неподходящее время ты выбрала, Ранесса, – сердито проворчал он. – Мы с тобой могли бы поговорить и потом. И что ты здесь делаешь, да еще в таком виде?

– Да вот, пришла взглянуть, не ушел ли ты, – холодно ответила Ранесса. – Как я и думала, ты в очередной раз наврал. А что касается моего вида, Огонь запрещает приближаться к монастырю в обличье дракона. Она боится, как бы я чего-нибудь не сломала.

– Вольфрам, кто эта женщина? – резким тоном спросил Колост, также перейдя на эльдерский.

– А-а, не обращай внимания, – ответил ему на фрингрезском Вольфрам. – Попутчица, с которой мы сюда добирались. Прицепилась ко мне. Никак от нее не отвязаться.

– Меня зовут Ранесса, – сказала Ранесса, подойдя ближе и исподлобья взглянув на Колоста. – Если желаешь знать, я – дракон.

– Она просто одержимая, – тихо сказал Вольфрам. – Я знаю, что ты собирался выехать пораньше. Вот я и хотел попрощаться. Счастливого тебе пути.

– Я не одержимая! – закричала Ранесса, все сильнее впадая в ярость. – Меня вечно считали то сумасшедшей, то одержимой, то лунатиком! Я до тошноты устала слушать все это!

– Успокойся, Ранесса, – попросил Вольфрам, сообразивший, какой чудовищный промах он допустил. – Прости ее, Колост.

– Я покажу вам, кто я на самом деле! – заявила Ранесса.

В ту же секунду она начала превращаться в дракона. Руки преобразились в крылья. Голова вспыхнула красным, тело покрылось чешуей. Черные волосы превратились в черную, усеянную шипами гриву, которой она трясла с вызовом и злым торжеством. Зеленые глаза сощурились. Крепкие, мускулистые задние ноги удерживали массивное тело. Красный сверкающий хвост угрожающе бил по земле.

Почуяв дракона, лошади взвились на дыбы. Часть из них стремглав понеслась вниз с горы, другие сгрудились у восточной стены монастыря.

Дворфы оторопели, но быстро побороли испуг. Колост стал выкрикивать приказы. В руках у него блеснул боевой топор. Остальные дворфы тоже схватились за оружие: кто за меч, кто за топор, кто за лук. По-видимому, они решили, что Ранесса собирается их атаковать.

Вольфрам кричал что есть мочи, пытаясь утихомирить и дворфов, и Ранессу. Она зарычала и обнажила острые, блестящие зубы. Потревоженные неожиданным шумом, из окон выглядывали монахи. Сюда же спешили рослые омара, вооруженные тяжелыми дубинками.

Неожиданно Колост показал на небо.

– Еще один! – закричал он.

И действительно, с востока к монастырю приближался второй дракон. Вольфрам знал, кто это.

Заметив мать, Ранесса мгновенно вернула себе человеческий облик. Она сжалась и попыталась спрятаться за спиной Вольфрама. Но поскольку она была на голову выше дворфа, эта затея ей не удалась.

Красный дракон кружил над монастырем.

– Дорогие гости, уберите оружие, – послышался голос Огня. – Моя дочь не причинит вам вреда. Правда, доченька?

Съежившаяся Ранесса покачала головой.

– Простите мою дочь, – продолжала Огонь. – Она совсем недавно вылупилась и еще не научилась правильно себя вести. Вдобавок она напугала ваших лошадей. Простите ее и за это. Наши друзья омара поймают убежавших и приведут обратно.

Колост зачарованно глядел вверх. Такого он явно еще не видел. Вольфрам тронул Предводителя предводителей за плечо.

– Не надо с ней спорить, – сказал он. – Убери оружие. И скажи своим.

Колост нехотя опустил боевой топор и отдал новые распоряжения свите.

– Это все ты виноват! – выкрикнула Ранесса и с силой ударила Вольфрама между лопаток.

От неожиданности он зашатался и упал. Предоставив ему подыматься самостоятельно, Ранесса молча удалилась.

– И еще раз, дорогие гости, примите мои извинения, – сказала монахиня-дракон.

Взмахнув крыльями, она проплыла среди облаков и скрылась по другую сторону горы.

Взгляды дворфов с небес переместились на Вольфрама. Пусть глазеют. Ему было все равно.

– Омара обязательно приведут ваших лошадей, – обнадежил он соплеменников.

Больше ничто не удерживало Вольфрама в монастыре. Взять заплечный мешок – и в путь. Правда, он не выспался, но на несколько миль пути его хватит. Только бы уйти отсюда.

Вольфрам вернулся в монастырь, подхватил на спину мешок и надел новую шапку с меховой подкладкой. Оставалось лишь шагнуть за порог монастыря. Наконец-то он уходит. Теперь уже – окончательно.

Он успел сделать несколько шагов, когда на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Перед ним стоял высоченный омара.

– Огонь хочет тебя видеть.

– А я не хочу ее видеть, – сказал Вольфрам. – Я покидаю монастырь.

– Огонь хочет тебя видеть, – повторил омара и еще сильнее надавил ему на плечо.

Монахиня стояла у окна и, заложив руки за спину, смотрела на него. Вольфрам увидел ее встревоженное лицо и вспомнил материнский взгляд. Когда-то мать точно так же смотрела на него. Его вдруг захлестнуло чувство вины.

– Госпожа, – обратился к ней Вольфрам, снимая шапку. – Я очень виноват. Простите.

– Ты ни в чем не виноват, Вольфрам, – печально улыбнулась Огонь. – Уж если кто и виноват, то, в первую очередь, я. Ранесса – мое первое дитя. Я попалась в ловушку, куда обычно попадают все родители, когда у них появляются первенцы. Я замучила ее своей опекой. Позволяла ей капризничать. Она упрямая и своевольная. Я была такой же, когда вылупилась. Иными словами, я показала себя никудышной матерью. Надо исправлять положение. Я решила отправить Ранессу в большой мир, Вольфрам. И хочу, чтобы ты отправился вместе с нею.

Вольфрам попытался было возразить, но, кроме бульканья в горле, у него ничего не получилось.

– Быть может, Ранесса поможет вам в деле, ради которого Колост добирался сюда, – сказала Огонь, подчеркнуто не замечая его замешательства. – Она научится смотреть на мир глазами дракона, а вы с Колостом сумеете быстро добраться до Сомеля. Кража части Камня Владычества, принадлежащей дворфам, – крайне серьезное событие. Думаю, ты это хорошо понимаешь.

Она сделала особый упор на слове «ты».

– Я… наверное, госпожа, – промямлил Вольфрам. – Это… даже не знаю, кто его мог украсть. Удивительно, что на него позарились…

– И ты не догадываешься кто? – тихо спросила Огонь.

Опустив руку в карман сутаны, она достала серебряную шкатулочку, украшенную бирюзой.

Вольфрам уставился на знакомую шкатулку. Когда-то она принадлежала Владыке Густаву. Воспоминания перенесли дворфа на несколько месяцев назад. Из-за содержимого этой шкатулки Густав вступил в опасную схватку и был смертельно ранен. Тогда внутри лежала часть Камня Владычества, принадлежащая людям. Возможно, вместе с этой шкатулкой Владыка Густав завещал что-то еще.

Мозг Вольфрама пронзила леденящая мысль. Ему уже пришлось дважды сталкиваться с врикилями, и он не хотел увидеть их в третий раз. Стоило ему лишь вспомнить об этом, как по всему телу поползли мурашки. Но он тут же подумал об убитых Детях Даннера.

Вольфрам откашлялся, проталкивая комок, стоявший у него в горле.

– Хорошо, госпожа. Я отправлюсь в Сомель. Хоть я и не Владыка, я сделаю все, что в моих силах.

– А почему ты не Владыка, Вольфрам? Ведь ты же прошел Трансфигурацию…

– Боги ошиблись, – сказал он, чувствуя, как у него вспыхнуло лицо.

Вольфрам напряженно ждал, когда Огонь что-нибудь скажет, но она молчала. Тогда он вздохнул и продолжал:

– И Ранесса отправится со мной. Конечно, она – словно головешка в заду, вы уж простите меня за такое сравнение. Но теперь я лучше понимаю ее. Во всяком случае, знаю, что она чувствует.

– Ты думаешь, что и с нею боги ошиблись? – все с той же печальной улыбкой спросила Огонь.

Вольфрам надел шапку.

– Не знаю, как отнесется к этому Колост. Дворфы – прекрасные наездники, но летать на драконах… Не знаю, госпожа. Не думаю, что он согласится.

– Я заглянула в сердце Колоста. Он горит желанием поскорее вернуться в родные места. Недругов у него хватает. Он опасается, не сплели ли они за это время заговор, чтобы лишить его власти. Так что вряд ли он станет особо возражать. Я поговорю с ним, – сказала Огонь. – И с Ранессой тоже.

Однажды, набравшись смелости, Вольфрам отважился полететь на гиппогрифе. Полет оказался захватывающим. Чем-то это напоминало ему скачку во весь опор по залитому солнцем лугу. Следом он живо представил себе полет на спине своенравной, упрямой и достаточно неуклюжей Ранессы. Вольфрам вспомнил ее сокрушительные в прямом смысле этого слова приземления и отер рукавом вспотевший лоб.

– Вы… вы только объясните ей, что она полетит с седоками на спине. А то вдруг ей вздумается перекувырнуться в воздухе? И с посадкой тоже… чтобы не в озеро, не в океан и не в кратер вулкана…

Огонь улыбнулась.

– Думаю, у Ранессы больше здравого смысла, чем тебе кажется, Вольфрам.

– Наверное, вы правы, – осторожно ответил Вольфрам и поклонился.

Он все же сильно сомневался насчет здравого смысла Ранессы.