Текст книги "Колодец тьмы"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)

Наконец голос Дагнаруса умолк. Гарет знал, какую картину он застанет в шатре принца, если вдруг туда заглянет, и она отнюдь не способствовала его душевному покою. Он увидит женщину-врикиля, облаченную в черные блестящие доспехи, которая стоит над постелью своего любимого и охраняет его хмельной беспокойный сон.

* * *

Капитан Аргот разыскал Хельмоса в башенной комнате, которая некогда была любимым местом короля Тамароса, а теперь стала прибежищем для его сына.

– Ваше величество, армия Владыки Пустоты наконец выступила в поход.

– Вы в этом уверены? – поднял голову Хельмос.

Сейчас он здорово напоминал отца, сидевшего в окружении книг и пергаментов. За несколько прошедших месяцев Хельмос сильно постарел и в свои тридцать с небольшим выглядел почти так же, как Тамарос в его восемьдесят.

– Да, ваше величество.

Хельмос слабо улыбнулся.

– Я мог бы сказать, что даже рад этому известию, хотя грех радоваться войне, неизбежно несущей смерть и разрушения. Тем не менее, – он глубоко вздохнул, – я буду действительно рад, когда все это кончится. Необходимо созвать остальных Владык.

– Я уже взял на себя такую смелость, ваше величество.

– Мы встретимся сегодня вечером и примем окончательные решения. Каков боевой порядок войск принца?

– Вот здесь-то я и замечаю некоторую странность, ваше величество, – сказал Аргот.

Он подал знак своему офицеру, который вышел вперед и, получив одобрительный кивок короля, освободил пространство стола от книг и разложил на нем карту.

– Согласно донесениям, основное ядро его сил, включая и армию эльфов, движется, как и ожидалось, по Виннингэльской дороге, намереваясь нанести удар по городу с севера. Это ядро возглавляет врикиль, в прошлом – дезертир из рядов нашей армии, превратившийся затем в безжалостного убийцу. Его имя – Шакур. Тюремщик сообщил, что принц Дагнарус и маг по имени Гарет освободили Шакура из заключения. Это произошло незадолго до Трансфигурации принца. В течение нескольких дней принц держал Шакура взаперти в каком-то помещении, после чего никто уже не видел узника живым.

Хельмос вздрогнул и сильно побледнел.

– Несчастный, – тихо произнес он. – Я прочел о врикилях все, что сумел найти. Какие бы жуткие и отвратительные преступления ни совершил этот человек, он не заслужил столь чудовищной участи. Но вы сказали, капитан, что вам что-то показалось странным. Памятуя то, что вы говорили мне прежде, можно было ожидать, что Владыка Пустоты нападет на Виннингэль с севера. По вашим словам, это единственно возможное направление, откуда он сможет ударить. Поэтому необходимо сосредоточить наши силы на северной стене.

– Да, ваше величество, я помню свои слова, – сказал Аргот, хмуро глядя на карту. – Однако сейчас у меня начинают появляться сомнения. Принц Дагнарус был лучшим и наиболее одаренным полководцем, под началом которого мне доводилось служить. Он знает, он просто не может не знать, что лобовая атака на северную стену имеет крайне мало шансов на успех. Если он осадит город, запасов провизии у нас хватит на несколько месяцев. При разумном их расходовании мы сможем продержаться всю зиму. Мы не испытываем недостатка в воде. Сразу за городом начинаются поля, где негде укрыться от зимних ветров. Длительная осада достанется принцу и его войскам намного тяжелее, чем нам. Ему не продержаться долго. Так почему же он решил пойти на такой риск?

Лицо капитана Аргота стало еще более хмурым. Он словно ожидал, что карта подскажет ему ответ, и рассердился, не получив его. Капитан с такой яростью уставился на карту, как будто перед ним был пленный, не желавший выдавать ценные сведения.

– На что рассчитывает принц? – произнес он сквозь зубы, адресуя вопрос самому себе.

– Полагаю, капитан, вы переоцениваете стратегические способности принца, – сказал Хельмос. – Когда-то Дагнарус действительно был талантливым полководцем, но это было до того, как Пустота высосала из него все доброе и светлое, оставив его душу темной и пустой. Я много думал об этом и пришел к выводу, что Дагнарус даже не стремится захватить Виннингэль. Он стремится обрушить на наши головы чудовищные несчастья, какие только ему по силам, нимало не задумываясь о том, чего это будет стоить ему самому и его сподвижникам.

Капитан Аргот и его офицер переглянулись. Они оба служили под началом Дагнаруса и если более и не восхищались принцем, то сохранили уважение к нему как к стратегу.

– В том, что вы говорите, ваше величество, есть определенная доля правды, – сказал капитан, не желая открыто противоречить королю. – И все же...

– Говорите откровенно, капитан. Я – не знаток военного дела. Здесь я полагаюсь на ваши советы.

– Хорошо, ваше величество, – с напряжением в голосе произнес Аргот. – Как доносят наши разведчики, сам Владыка Пустоты в этом марше не участвует. Он исчез вместе со значительной частью своих войск. Во всяком случае, мы так считаем.

– Вы так считаете? – Хельмосу явно было не по себе. – Можете объяснить подробнее?

– В том-то и дело, ваше величество, что здесь много неясного. Принц очень умен. Он не стал скрывать от нас, что собирает армию, однако ему удалось скрыть ее численность. Разведчики видели в лагере принца марширующих солдат, но их форма и знамена постоянно менялись. Наши шпионы терялись в догадках: то ли они видели одного и того же солдата в нескольких местах, то ли это действительно разные солдаты. Единственная часть армии, о которой можно говорить с уверенностью, – это силы эльфов. Помимо этого, ваше величество, поступают сообщения, что принц собрал вокруг себя большое количество чародеев и колдунов, связанных с Пустотой. В горах испортилась погода – там все заволокло каким-то странным густым туманом, хотя в это время года туманов в тех местах обычно не бывает. Весьма вероятно, что туман возник не без помощи магии, чтобы скрыть передвижение принца.

– Но если принц и часть его армии движутся через горы, чего они надеются достичь? – требовательно спросил Хельмос. – Ведь этот путь все равно приведет их к северной стене. Город с двух сторон окружен отвесными скалами, а с третьей – рекой. Сколько бы приверженцев Пустоты ни служило принцу, они не смогут дать его солдатам крылья, чтобы те перелетели через стены, или на время превратить их в рыб!

– Но с помощью своей дьявольской магии они смогут найти способ преодолеть скалы и пробить брешь в нашей обороне. Я предпочел бы держать часть сил в резерве, чтобы отразить нападение, откуда бы оно ни исходило. Если они понадобятся на северной стене, мы всегда сможем отправить их туда.

– Я посоветуюсь об этом с Владыками, – сказал Хельмос, – Пусть они решают.

– Согласен, ваше величество, – Аргот колебался, затем все-таки спросил: – А где будете находиться вы, ваше величество, и члены вашей семьи во время сражения?

– Королева останется в Виннингэле. Я пытался уговорить ее перебраться в фамильный замок на берегу реки, но она не пожелала оставить город.

– Мужество ее величества общеизвестно, – сказал, поклонившись, Аргот.

– Да, – тепло улыбнулся Хельмос, как бывало всякий раз, когда он думал или говорил о своей любимой жене. – Что касается вдовствующей королевы Эмилии, мы хотели уступить ее желаниям и под охраной отправить на родину, но она недостаточно здорова для такого путешествия.

По городу ходили слухи, что вдовствующая королева помешалась от горя и за ней требуется постоянный присмотр, иначе она может причинить вред себе или другим.

– А вы, ваше величество? – спросил Аргот. – Где во время нападения будете находиться вы?

Хельмос удивленно посмотрел на капитана.

– Разумеется, в Храме. Буду молиться богам о нашем спасении.

– Вы правы, ваше величество, – сказал Аргот, но просебя подумал другое: «Лучше бы тебе быть не с богами, которым, скорее всего, нет дела до этого сражения, а встать на стене рядом с теми, кто готов умереть ради твоего спасения».

Казалось, Хельмос услышал эти невысказанные слова. Щеки короля слегка вспыхнули.

– Хотя я и ношу доспехи Владыки, вы прекрасно знаете, капитан, что я – не воин. Если бы я попытался встать рядом с солдатами, то был бы им только помехой. Но я буду сражаться, хотя мой меч и сделан из веры, а не из стали. Я буду сражаться, защищая Камень Владычества.

С этими словами король осторожно дотронулся до бриллиантового кулона, висевшего у него на шее на шнуре, сплетенном из золотых и серебряных нитей. Король никогда, даже во время сна, не расставался с Камнем Владычества.

– Ваше величество, я не забыл о Камне Владычества, – ответил капитан Аргот. – Я хотел предложить вам перенести этот камень под надежной охраной куда-нибудь в безопасное место.

– Должно быть, вы успели переговорить об этом с Верховным Магом, – перебил его Хельмос.

– Рейнхольт говорит мудрые вещи, ваше величество. Если – да не допустят этого боги – Виннингэлю суждено пасть, Камень Владычества должен уцелеть. По крайней мере, его нужно спрятать в Храме, в потаенном месте с магическими запорами.

– И какую тогда пользу он принесет любому из нас? Я слышал о скупцах, владевших мешками золота. Они голодали и ходили в лохмотьях, дрожа от холода, но отказывались потратить хотя бы один золотой, чтобы поесть и обогреться! Я не сделаю подобной ошибки. Я употреблю силу Камня Владычества для спасения города.

– Тогда, по крайней мере, позвольте приставить к вам охрану.

Хельмос покачал головой.

– Это означало бы, что мне недостает веры.

– В таком случае разрешите дать охрану Владыкам. Простите мою назойливость, ваше величество, но я чувствую, что это мой долг.

– Вам не за что просить прошения, капитан. И вы, и Владыки можете делать все, что сочтете нужным для защиты города. Но судьбу Камня Владычества я буду решать сам. Я взял на свои плечи все радости и печали, связанные с ним. Только я могу нести эту ношу. Я верю богам. Они не допустят, чтобы Камень Владычества исчез в Пустоте. Они позаботятся, чтобы он, ныне разделенный, вновь стал цельным. Это все, капитан, – добавил Хельмос, возвращаясь к своим ученым занятиям. – Когда Владыки соберутся, дайте мне знать.

Капитану Арготу не оставалось ничего иного, как уйти. Он исчерпал запас своих доводов. Однако он собирался говорить с Владыками о необходимости защиты Камня Владычества.

Хорошо, конечно, рассуждать о сияющем мече веры. Но, думал капитан, этот меч был бы куда крепче, если бы его лезвие было выковано из сплава веры и здравого смысла.

Глава 3
Повелевающие Тьмой

Армия принца Дагнаруса, Владыки Пустоты, двигалась по старой Виннингэльской дороге: тысячи солдат, идущих под яркими знаменами, трепещущими на ветру. Ветер дул с океана, принося с собой резкий запах соли и напоминая о скорой зиме. Солдат вел командир, облаченный в черные блестящие доспехи. Однако, как удалось выяснить виннингэльским разведчикам, которые прятались в придорожных кустах, подбираясь к войску на опасно близкое расстояние, полководец в черном был отнюдь не принц Дагнарус.

Тогда где же находился принц? Этого не знал никто. Одно было ясно: армия двигалась без него. Жители Виннингэля возликовали. Поползли слухи, что принц мертв, что боги вняли молитвам короля Хельмоса и покарали злого демона раньше, чем ему удалось нанести удар по Виннингэлю. Теперь его армия шла сложить оружие и сдаться королю. Жители разводили костры прямо на улицах и плясали от радости. Капитан Аргот послал своих солдат прекратить это сумасбродство и повелеть плясунам отправляться по домам, а еще лучше – встать на стены вместе с остальными защитниками города. Двигавшаяся на Виннингэль армия шла не сдаваться. Она шла захватывать город.

Но где мог находиться принц Дагнарус? Этот вопрос капитан Аргот задавал себе по сто раз на дню. Вопрос продолжал стучаться в его мозг даже во сне. Арготу приходилось воевать вместе с принцем. Он видел, как Дагнарус скакал впереди наступавших, как первым врывался на вражеские позиции. Принц был не из тех военачальников, кто отдает приказы, сам оставаясь в тылу. Он явно находился где-то поблизости, и если бы Аргот знал, где именно, он сумел бы составить хоть какое-то представление о замыслах принца.

Однако никто из разведчиков не сообщал, что видел принца. Вдобавок погода в горах стала совсем ненастной. Струи проливного дождя били, будто стрелы. От ударов молний вспыхивали деревья, а от раскатов грома срывались лавины. После всего этого горы заволокло таким густым туманом, что появись здесь все племена дворфов верхом на конях, их никто бы не заметил.

Аргот держал наготове резервный отряд, чтобы послать его в любое место, где Дагнарус вздумает совершить прорыв. Это не означало, что он ослабил оборону северной стены. Если сил защитников окажется недостаточно, Арготу придется послать своих людей на подмогу. Владыки предпочли оставаться вместе с защитниками на северной стене и присоединить свою магическую силу к силе боевых магов.

Король Хельмос стоял на стене, окруженный Владыками. Все Владыки были только из числа людей. Защитник Божественного уведомил короля, что Владыки эльфов, опасаясь, как бы Владыка Пустоты не напал на их родину, решили не покидать ее пределов. Владыки орков известили Хельмоса, что из-за дурных знамений весь их народ вышел в море – только там орки могут чувствовать себя в безопасности. От Даннера – единственного Владыки из числа дворфов – не поступило вообще никаких известий. Хельмос смотрел на долины к северу от Виннингэля, где вражеские войска разбили свой лагерь, готовясь к нападению. Они не торопились, предоставляя жителям города вдоволь насмотреться на численность и могущество их армии. Пусть виннингэльцев пробирает дрожь при виде гигантских стенобитных орудий, каких еще не видел белый свет. Тараны были сделаны из дерева и покрыты броней. На одном из холмов появилось странное сооружение, напоминавшее громадный водяной насос. Солдаты на городских стенах показывали на него пальцем, смеялись и спрашивали друг друга, уж не собирается ли Дагнарус залить их водой.

– По-прежнему – никаких следов принца? – спросил Хельмос.

– Нет, ваше величество, – ответил Аргот. – Могу поклясться, что среди войск его нет. Единственное доступное объяснение – что он скрывается, но такое совсем не в его духе. Кем бы ни был принц Дагнарус, уж трусом его никак не назовешь. Наши разведчики не обнаружили никаких следов принца, а тут еще эта странная погода в горах. Из-за тумана там вообще ничего не видно.

Хельмос глубоко вздохнул.

– Ваше величество! – окликнул его один из Владык.

Владыка показывал туда, где солнце медленно опускалось за горизонт. В его красноватых лучах блестели наконечники копий небольшого отряда солдат, двигавшихся по дороге. Вражеские части позволили им пройти и, судя по всему, отнеслись к ним весьма уважительно. Во всяком случае, возницы, рискуя опрокинуть свои тяжело груженные припасами повозки, поспешно съехали на обочину, пропуская отряд.

– Неужели Дагнарус? – спросил Хельмос, опершись о стену и стараясь рассмотреть непонятную процессию.

– Не думаю, ваше величество, – ответила Владычица Альтура, отличавшаяся острым, как у орла, зрением. – Это Хранительница Времени, которая направляется сюда, чтобы записать хронику предстоящей битвы.

Рослые телохранители племени омара двигались неторопливо. Их не пугала громадная армия, мимо которой они проходили. Столь же равнодушно они смотрели и на другую армию, выстроившуюся на городских стенах. Посреди этих великанов на маленьком сером ослике ехала маленькая женщина с лицом шоколадно-коричневого цвета.

– Пусть откроют ворота, – распорядился Хельмос. – Позаботьтесь, чтобы Хранительнице дали провожатых до Храма и исполнили все, о чем она попросит.

Аргот передал приказы короля. Ворота, накрепко закрытые и дополнительно подпертые тяжелыми балками ввиду готовящегося нападения, открывались с большим трудом. Но ни у кого не вырвалось ни единого слова недовольства, когда благодушно улыбающаяся Хранительница Времени въехала в город.

Солнце село. Казалось, ночь наступает на Виннингэль вместе с вражеской армией. Чем темнее становилось, тем больше войск подтягивалось к городу. Ярко светились точки костров, и их было столько же, сколько звезд на небе, а может и больше.

– Когда они начнут наступление? – тихо спросил Хельмос.

– На рассвете, ваше величество, – ответил Аргот.

– Постарайтесь хоть ненадолго уснуть. И пусть ваши солдаты тоже отдохнут, – сказал король.

– Конечно, ваше величество.

Они оба знали, что едва ли кто-нибудь в Виннингэле будет спать в эту ночь.

Хельмос вернулся во дворец, где камергер схватил его за руку и попытался уговорить поужинать. Но один только запах пищи вызвал у короля тошноту, и он отодвинул тарелку.

– Где королева?

– У Эмилии, ваше высочество, – ответил камергер и вполголоса добавил. – Вдовствующая королева сегодня особенно плоха. Хуже, чем когда-либо.

Караульные распахнули перед королем двери, ведущие в покои вдовствующей королевы. Хельмос неслышно вошел, испытывая в присутствии Эмилии смешанное чувство жалости и отвращения. Из комнат исчезли все безделушки и прочие украшения. Что-то Эмилия разбила и поломала во время припадков безумия, а что-то пришлось убрать из соображений безопасности. Вдовствующую королеву уже не окружали многочисленные фрейлины. Большинство из них покинуло Виннингэль, поспешив укрыться в своих богатых домах. Оставшихся королева Анна отправила помогать в Приют Врачевателей, который вскоре наполнится ранеными.

Возле вдовствующей королевы находились лишь престарелая служанка, которую Эмилия привезла с собой в Виннингэль, а также врачевательница, не спускавшая с нее глаз.

Эмилия прихорашивалась, сидя перед пустой стеной, где некогда висело ее зеркало. Однажды в припадке безумия она разбила зеркало и стала бросаться в служанку острыми осколками. Хельмос старался двигаться как можно тише, надеясь привлечь внимание жены, не потревожив вдовствующую королеву. Но при звуке его шагов Эмилия быстро повернула голову.

Вдовствующая королева представляла собой жалкое зрелище. Всклокоченные волосы торчали во все стороны, поскольку Эмилия не оставляла их в покое. Она приказывала то зачесать их, то распустить, то вновь зачесать, то снова распустить – и так сто раз на дню. Ее тело усохло и сморщилось. Есть Эмилию заставляли, кормя с ложки, словно малого ребенка. Сейчас на короля смотрели глаза живого трупа, Хельмосу подумалось, что она выглядит так же, как выглядел ее сын, корчившийся в священном огне.

– Дагнарус! – позвала Эмилия, всматриваясь в полумрак. – Дагнарус! Ну где этот мальчишка? Ему давно пора навестить свою мамочку! Я без конца посылаю за ним, а он избегает меня. Но ничего, мы преподадим ему урок. Где мальчик для битья?

Эмилия выпрямилась. И тут ее взгляд упал на Хельмоса.

– Эй ты! Пошли за мальчиком для наказаний! Я прикажу высечь его так, что на нем живого места не останется. Это наверняка научит моего сына быть учтивым.

– Да, ваше величество, – ответил Хельмос.

Врачеватели считали, что единственным способом совладать с Эмилией было не перечить ее безумию. Она не могла выдержать даже малейшего лучика реальности, которому удавалось пробиться сквозь крохотную щель в глухих стенах, окружавших ее разум. Только время и терпение могли исцелить ее и вывести из клетки, куда она укрылась, спасаясь от боли.

– За мальчиком для битья уже послали, как вы велели.

Хельмос поманил жену, сидевшую возле вдовствующей королевы. Она добровольно возложила на себя этот труд и отдавала ему по несколько часов ежедневно, выдерживая капризы Эмилии и выслушивая ее бессвязную болтовню. Рука Анны нежно гладила высохшую руку Эмилии. Встав, она поклонилась так, словно мать Дагнаруса по-прежнему была королевой, а она – одной из фрейлин. Место Анны заняла врачевательница.

– Ваше величество, выпейте водички, – предложила врачевательница, поднеся ей деревянную чашку

Эмилия выбила чашку у нее из рук, расплескав воду себе на платье.

Врачевательница спокойно подняла чашку, налила туда воды и снова предложила больной.

– Даже не представляю, почему ей вдруг стало хуже, – тихо сказал Хельмос, обращаясь к жене.

Анна кивнула.

– Мне кажется, ее состояние понемногу ухудшается с каждым днем. Врачеватели уже перестали говорить, что время исцелит ее. Они хотят поместить ее в Приют Врачевателей, но я боюсь, что внезапная перемена просто погубит Эмилию.

– Забота о ней лежит на тебе тяжкой ношей, дорогая, – сказал Хельмос, привлекая жену к себе.

– Все не так уж плохо, – ответила Анна, улыбаясь и пытаясь выглядеть бодрой. – Когда я рядом, она бывает послушной. Врачеватели говорят, что мое присутствие хорошо на нее действует. Только я в состоянии уговорить ее поесть.

– Выйдем отсюда ненадолго, – попросил Хельмос. – Мне надо с тобой поговорить.

– Да, разумеется. – Взгляд Анны стал тревожным. – Что случилось? Я слышала... – Она приумолкла, затем сказала, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно: – Я слышала, что армия Дагнаруса занимает позиции напротив северной стены.

– Да, – ответил Хельмос. – По словам капитана Аргота, с рассветом они нападут на город.

Они молча шли по длинному коридору, соединив руки, шли в ногу. Пустые рыцарские доспехи несли молчаливый почетный караул, сопровождая короля и королеву. И вдруг где-то в середине коридора из проржавевшей латной рукавицы рыцаря выпало копье и с неимоверным грохотом покатилось по полу, почти под ноги королю.

Хельмос резко остановился и побледнел, словно копье ударило его. Анна вскрикнула и прижала руку к своему бешено заколотившемуся сердцу.

Грохот эхом разнесся по дворцу, заставив сбежаться слуг и караульных.

– Ваше величество!

Гвардейцы, обнажив мечи, бросились на поиски неведомого врага.

– Вы не ранены? Где нападавший?

– Вот он, – ответил Хельмос, натянуто улыбаясь. – Видите, сколь мы благословенны? Духи давно умерших рыцарей вернулись, готовые сражаться вместе с нами!

Караульные понимающе кивали, довольные шуткой короля. Кто-то из слуг поднял копье и попытался поставить на место, но латная рукавица настолько проржавела, что уже не могла его удержать. По знаку королевы слуга просто прислонил копье сбоку и поспешно удалился.

От глаз Анны не ускользнула пугающая бледность, появившаяся на лице мужа.

– Любовь моя, что это такое?

– Если бы я был орком, – сказал Хельмос, пристально разглядывая копье, – я бы поспешил выйти в море.

– Но ты не орк, – ответила трезво мыслящая Анна. – Ты знаешь, что перчатка проржавела, а мы своими шагами вызвали сотрясение воздуха, отчего это копье и упало на пол.

Она надеялась, что он улыбнется и посмеется над собой, однако лицо короля оставалось серьезным и угрюмым.

– Странная тяжесть лежит у меня на сердце, – тихо сказал Хельмос. – Сегодня я проходил по коридорам дворца, и мне казалось, что я иду по ним в последний раз. Нет, дорогая, не перебивай меня. Дай мне договорить. Я слышал, что накануне смерти перед человеком проходит вся его жизнь. Я видел свою мать, Анна, – сказал Хельмос, и его голос стал мягким и исполненным боли. – Я видел ее стоящей у окна. Она с улыбкой повернулась ко мне, но едва я захотел с нею заговорить, как она исчезла. Я проходил мимо бывшей комнаты для игр, и меня потянуло зайти туда. Я вошел и вновь увидел себя мальчиком, вместе с учителем читающим книги. Потом я увидел Дагнаруса и рядом – этого несчастного мальчика для битья, Гарета. Я слышал их смех и видел, как Дагнарус расставляет солдатиков в старой песочнице. И еще я видел отца. Отец был сегодня со мной весь день. Он смотрел на меня с такой грустью, будто хотел мне что-то сказать или объяснить. Может, это странно, но я вдруг почувствовал, что он просит у меня прощения. Неужели ему было совестно хоть за какой-то из своих поступков? И еще, я все время видел тебя, моя родная, моя единственная.

Хельмос остановился, повернулся к жене, схватил ее руки и поцелуями осушил слезы, тихо катившиеся из ее глаз.

– Ты – и мой благословенный сон, и моя благословенная действительность.

Хельмос поцеловал ее в лоб, словно давая жене благословение.

Анна долго не могла вымолвить ни слова. Наконец, подавив страх, сказала:

— Дорогой мой, последние три ночи ты совсем не спал. За все это время у тебя во рту не было и кусочка хлеба. Неудивительно, что тебя одолели эти странные фантазии. Бьюсь об заклад, – Анна нервно рассмеялась, – что хороший кусок жареного мяса развеет все твои видения!

Хельмос улыбнулся. Любовь наполнила его сердце, осветив ужасающую темноту. Он крепко обнял жену.

– Я отправляюсь в Храм, чтобы приготовиться к священному бдению. Я хотел проститься с тобой и еще раз настоятельно попросить тебя покинуть город.

Хельмос сжал лицо Анны ладонями, не позволяя отвести взгляд.

– Пока еще не поздно. Есть подземный ход, о котором ты знаешь. Он ведет в потаенное место в горах. Надежные слуги ждут, готовые сопровождать тебя.

Анна резко покачала головой.

– Я не уйду из города, – твердо сказала она. – Ты знаешь об этом, и потому не надо меня уговаривать. Я останусь с несчастной Эмилией. Шум и суматоха могут испугать ее. Я уповаю на богов и верю в тебя, мой дорогой.

Они стояли, крепко обнявшись и не желая расставаться, хотя долг звал каждого из них. Хельмос гладил волосы жены и смотрел в глубь коридора. Слуги зажигали факелы, и в их колеблющемся свете король видел, как на пустых доспехах поднимаются забрала и оттуда, подобно черной реке, изливается Пустота.

* * *

Часть армии, которую вел Дагнарус, шла через горы, и рукотворное ненастье, создаваемое чародеями Гарета, скрывало ее от чужих глаз. Путь им освещали молнии, сверкавшие вокруг, но никогда не ударявшие в гущу войск. Вместо боевых барабанов грохотал гром. Густой туман окутывал их, укрывая сверху и с боков, – настолько густой, что не было видно стволов деревьев, росших по обеим сторонам узкой горной дороги. Но там, где они проходили, воздух оставался чистым и прозрачным, ибо туман приподнимался, давая им пройти, и тут же опускался снова. Вокруг хлестал дождь вперемешку со снегом, и удары тяжелых струй разили не хуже стрел и копий, однако воинов принца буйство стихии не затрагивало даже краем. Дорога у них под ногами на всем протяжении оставалась ровной и сухой.

Войско неумолимо приближалось к Виннингэлю. Дагнарус сам отбирал этих солдат, не один месяц наблюдая за ними на учениях. И сейчас с ним шли лучшие из лучших, цвет его армии. Никто не нарушил строя, хотя нескончаемые спуски и подъемы горной дороги, змеящейся по склонам, были весьма утомительными. Ни единой жалобы не сорвалось с губ солдат. Дагнарус шел вместе с ними. Он делил с ними все трудности и требовал от солдат того, чего требовал от себя. Принц спал на каменистой земле, переходил вброд горные потоки с ледяной водой, ел холодную пищу, поскольку костров решено было не разводить. Рядом неутомимо шагала Вэлура. Она почти все время молчала и всегда смотрела только на Дагнаруса.

Солдаты восхищались своим командиром, но ненавидели женщину-врикиля. Дьявольская красота ее лица, открывавшаяся в те редкие минуты, когда она снимала шлем, потом преследовала их во сне. Они знали, что она питается живыми людьми. Хотя им и было сказано, что Дагнарус настрого запретил Вэлуре убивать кого-либо из его солдат, они не доверяли этому порождению Пустоты. Неся ночной дозор, они следили за возможным появлением врага и одновременно не спускали глаз с врикиля.

Колдуны и чародеи Пустоты тоже шли вместе с Дагнарусом. Солдаты с опаской относились и к ним, хотя магия Пустоты скрывала их полки от вражеских глаз. Все минувшие месяцы чародеи маршировали по полям наравне с солдатами, и теперь они также без труда шли быстрым маршем. Более того, часть магов на ходу управляла природными стихиями, расходуя свою энергию на бури, молнии и туман. Но таких было немного. Остальным Гарет велел беречь силы и готовиться к невиданному доселе магическому действу, которое им предстояло совершить в конце пути.

Магия Пустоты позволяла Дагнарусу держать связь с Шакуром и другими врикилями и узнавать об их мыслях и действиях. Принц уже знал, что армия подошла к стенам Виннингэля. В тот же вечер Дагнарус со своим отборным войском спустился с гор. Солдаты устали, но находились в приподнятом настроении. Они разбили лагерь на берегу реки и расположились на ночлег. Воинству Гарета предстояла бессонная ночь.

Гарет позаботился о том, чтобы его людей как следует накормили, выделив им больше провизии, чем полагалось другим. Предстоящее действо потребует от них сверхчеловеческого напряжения сил. Колдуны и чародеи держались особняком; солдаты сторонились их. Когда приказ или необходимость вынуждали солдат проходить мимо, они все же предпочитали давать большой крюк. Пока маги ели и приглушенными, но взволнованными голосами говорили о предстоящем деле, Гарет отправился разыскивать Дагнаруса.

Принц ужинал, сидя на корточках на плоском камне. Его ужин состоял из небольшой порции жилистой вяленой говядины, твердого, как камень, хлеба, который пришлось размачивать в вине, и вина, чтобы запить скудную трапезу. Костров решили не разводить, но света хватало. После того как стихли магические бури и рассеялся туман, землю вокруг залил бледный холодный свет луны и звезд. Рядом с принцем стояла Вэлура. Ее рука лежала на плече Дагнаруса – бледная рука любви, холодная и мертвая, пальцы которой навсегда сомкнулись вокруг сердца принца. Неподалеку в тени стоял Сильвит, держа в руках бурдюк с вином.

Гарет поклонился.

Дагнарус поднял голову, его глаза сверкнули.

– Ну как, твои чародеи готовы начать?

– Да, ваше высочество. Я...

– Тогда начинайте.

Дагнарус махнул Сильвиту, требуя еще вина.

– Прошу прощения, ваше высочество, – сказал Гарет, – но я должен быть уверен в том, что вы полностью и неотвратимо соглашаетесь на это действо и сознаете возможные последствия и для магов, и для вас.

– Для магов? – пожал плечами Дагнарус. – Кто-то из них погибнет. Потери неизбежны. А что касается меня... – Изумрудные глаза вспыхнули недовольством. – Какие еще последствия? Ты никогда не говорил об этом.

– Говорил, – терпеливо возразил Гарет. – Еще тогда, когда вы впервые высказали этот замысел. Требуемое вами действо должно сосредоточить в себе такую силу, что для его совершения будет необходима ваша помощь. Магия Пустоты заберет вашу жизненную силу, хотя и не в такой мере, как нашу, ибо у вас, ваше высочество, есть в запасе не одна жизнь, – добавил Гарет с горькой иронией, не сумев скрыть ее. – Но возможно, вы ощутите некоторую слабость в теле, легкое головокружение.

Дагнарус нахмурился.

– Тебе известно, что утром я поведу свою армию в бой?

– Да, ваше высочество. Потому я и хотел еще раз предупредить вас. Если вам надо, чтобы мы осуществили задуманное, вы должны знать, как это скажется на вас.