Текст книги "Грехи людские"
Автор книги: Маргарет Пембертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц)
– Да, вполне.
Он протянул ей руку. Элизабет бегло пожала ее и села рядом с мужем на плетеный стул.
– Как там Жюльенна? Все еще дуется на своего Ронни?
– Да. То есть нет. Впрочем, я не знаю.
Он опустил газету и вопросительно посмотрел на жену. Она почувствовала, как внутри у нее похолодело. Никогда прежде она не лгала Адаму, да и сейчас не было нужды говорить ему неправду. Она ведь не совершила ничего предосудительного. Если и была неверна мужу, то лишь мысленно. Она постаралась очаровательно улыбнуться и сказала:
– Я не обедала с Жюльенной. Все на свете перепутала! Мы ведь договорились встретиться с ней на следующей неделе.
– Тогда жаль, что ты не заехала в теннисный клуб. Я выиграл у Стаффорда две партии.
Она опять улыбнулась и, выжидательно помолчав, произнесла:
– А я встретила Рифа Эллиота в ресторане «Пенинсулы», и он настоял на том, чтобы я пообедала с ним. Хотел таким образом извиниться за давешнее недоразумение.
Адам с явным удовольствием смотрел на нее, и Элизабет почувствовала приятное облегчение, словно гора свалилась у нее с плеч.
Но вдруг выражение его лица переменилось, в глазах отразилось полное недоумение.
– Кажется, ты рассказывала, что именно ты уронила бокал и забрызгала ему одежду? Не понимаю, зачем ему было нужно извиняться перед тобой?
– О, в тот раз он очень разозлился, – сказала она деланно безразличным тоном, понимая, что безразличие не вполне ей удается. – И как раз за это скорее всего он и хотел передо мной извиниться.
– Понятно. – Брови Адама сошлись на переносице. Было очевидно, что он ничего не понял. – Ну и что же ты сделала? Неужели пообедала с ним в «Пене»?
– Нет. – Она не повернула головы, чтобы не встретиться с ним взглядом, и сделала вид, будто внимательно наблюдает за голубой сорокой, порхающей между деревьев. – Мы поехали в какой-то ресторан. Там было очень мило. Нужно будет нам как-нибудь съездить туда вместе. Всего пятнадцать минут на машине, – сказала она, неотрывно наблюдая за сорокой. – А потом он довез меня до «Пенинсулы». Только подъехали, я увидела Мириам, и она пригласила нас с тобой в воскресенье на коктейль.
– Господи, надеюсь, она не видела тебя с Эллиотом?! – воскликнул, рывком поднявшись с места, Адам. – Я ведь говорил, чтобы ты думать не смела принимать его приглашение на обед! – Он взволнованно взъерошил свои все еще довольно густые волосы. Было очевидно, что сообщение Элизабет внезапно вывело его из душевного равновесия. – Завтра все в клубе будут знать об этом!
– Не будут, – сказала она, поднявшись со стула, и взяла его за руку. – Солнце ей било прямо в глаза, и она не разглядела Рифа. Так что никаких разговоров не будет. А если бы даже и были, какое это имеет значение? Я просто пообедала с ним, точно так же как иногда обедаю с Томом...
– Но Риф Эллиот – это не Том Николсон! – Адам был взбешен поразительной легкостью, с которой Элизабет назвала Эллиота по имени. – Любая женщина, которую могут увидеть наедине с этим типом, рискует испортить свою репутацию.
– Не понимаю, почему? – чистосердечно поинтересовалась она, выпустив руку мужа и взяв газету и его пустую кружку. – Он был очень мил со мной и не позволил себе ничего лишнего. В отличие от Ронни Ледшэма, который всегда несносен и пристает. И которого ты почему-то считаешь своим другом!
– Никогда прежде ты мне не говорила, что Ронни докучает тебе приставаниями, – сказал он, и его голос сделался подозрительно резким. – Когда и где он себе это позволял?
Назревал скандал, и Элизабет постаралась хоть как-то предотвратить неизбежное развитие событий.
– О Господи, разве это важно? Дорогой, да Ронни волочится за каждой юбкой. Я лишь хочу сказать, что мы должны иметь собственное мнение о людях, а не верить всему, что говорят. Я пообедала с Рифом Эллиотом, он принес мне свои извинения. Он не приставал ко мне, и, кроме того, я не собираюсь впредь обедать с ним. А теперь давай-ка зайдем в дом, выпьем и позабудем обо всем. – Она насильно взяла мужа за руку. – Мириам сказала, что все слухи относительно «Королевских шотландцев» неверны, никто не собирается переводить их в Европу. Они будут находиться здесь как минимум еще год. А пока их передислоцируют, возможно, Элен и Алистер уже поженятся.
Элизабет надеялась, что Риф позвонит ей на следующее утро. Однако он опередил события и позвонил вечером того же дня. Она как раз делала прическу и накладывала макияж, перед тем как отправиться с Адамом в русский ночной клуб. Там собирались многие супружеские пары, познакомившиеся на теннисном корте.
Раздался стук в дверь, и Мей Лин, войдя к Элизабет, сказала своим мягким, несколько птичьим голоском:
– Мистер Эллиот просит вас к телефону, мисси.
Рука Элизабет на мгновение застыла. Она торопливо вышла в просторный прохладный холл, втайне радуясь тому, что Адама не было в спальне и он не мог слышать слова Мей Лин.
При звуках низкого приятного голоса Рифа у Элизабет мурашки пробежали по спине.
– Я жду вас завтра в час дня у парома.
– Нет! – Она собиралась ответить ему предельно спокойно и разозлилась на себя за то, что в ее ответе явственно слышался испуг. Элизабет крепко сжала в руке телефонную трубку. – Нет, – повторила она, на сей раз спокойнее. – Я не буду с вами больше встречаться и обедать.
– Ас чего это вы решили, будто я предложу вам пообедать вдвоем? – весьма удивленный, поинтересовался он. Она хорошо представляла себе, как его губы расплываются в ухмылке, как блестит его иссиня-черная, ниспадающая на лоб челка.
– Как бы там ни было, я не приду, – твердо повторила она.
Последовала непродолжительная пауза, после чего он поинтересовался:
– Почему? Разве вам сегодня было скучно со мной? Или, напротив, потому что вам очень понравилось?
– Вот именно потому, что мне очень понравилось, – шепотом ответила Элизабет и дрожащей рукой положила трубку на рычаг. Она не желала больше слышать его голос. Она боялась, что скиснет и согласится на встречу с Эллиотом, где бы он ее ни назначил. Все ее существо так и хотело выкрикнуть: «Встретимся где угодно и когда угодно!»
Когда Эллиот минут через пять перезвонил, Элизабет сказала Мей Лин, чтобы та передала, что хозяйки уже нет дома. Несколько последующих дней Элизабет упорно отказывалась говорить с ним по телефону.
Через две недели Элизабет и Адам отправились на Новую территорию на пикник. Среди приглашенных были также чета Ледшэмов и Алистер с Элен.
– Во-он там начинается Улица любителей джина, – обратился Алистер к Адаму, указав на далекие холмы, среди которых виднелись недавно выстроенные домишки. – Их начали строить еще в тридцать седьмом, когда пошли разговоры о том, что сингапурскую дивизию перебрасывают сюда для подкрепления. Но дивизия так и не прибыла, и вскоре работы приостановили. Какой смысл в оборонительной линии на самом переднем крае? Да и людей для полноценной обороны все равно недостало бы.
– Насколько протянулась эта линия? – с интересом спросил Адам.
– На одиннадцать миль. Она петляет до самого Ма Лаутонга, это на восточной стороне Цзюлуна. Отдельные ее участки по-настоящему неприступны. Скажем, возле редута Шингмун, в миле к востоку отсюда. Там вырыты глубокие траншеи, сверху сделана насыпь, укрепленная бетоном, пристреляна окружающая местность.
– А почему эта линия получила название Улицы любителей джина? – удивленно спросила Элизабет.
– У вас сейчас что в руке? – с улыбкой спросил Алистер. – Именно поэтому. Это излюбленное место для пикников. Без рюмки или бокала в руке тут редко кого можно увидеть. Это место словно создано для пирушек.
– И вы думаете, что работы по строительству линии обороны будут возобновлены? – спросил Ронни. Он лежал, распластавшись на песке, прикрыв лицо пляжной шляпой Жюльенны.
– Судя по всему, да, хотя я лично не уверен. Ведь даже если каждый житель в Гонконге побывает в тренировочном лагере и потом получит оружие, то все равно не хватит людей на всю линию обороны, тем более в таком месте. Лучшим препятствием был бы пролив между Цзюлуном и островом.
– Господи сохрани! – сухо сказала Элен. – А что же будет с жителями Цзюлуна, если орды желтолицых перейдут границу, а британские войска поспешат переправиться через пролив?
– Эти люди воспользуются паромной переправой, любовь моя, – беззаботно сказал Алистер. – Но поверь, шансы на подобное развитие событий невелики. Япония вовсе не готова с ходу атаковать нас. Более того, кроме Китая, она ни на кого другого не может напасть.
Жюльенна достала бутылку джина и бутылку тоника из вместительной корзины для провизии. Налив изрядную порцию джина, она добавила в него тоника.
– Я слышала, что многие военнослужащие сейчас болеют, – сказала она, обратившись к Алистеру.
– Это вы про малярию? Она согласно кивнула.
– Не понимаю, почему все заразились этой болезнью? Ведь в армии дают таблетки хинина, а также крем от москитов.
– «Королевские шотландцы» считают, что находятся под защитой Всевышнего, – усмехнувшись, сказал Ронни. – И, судя по всему, считается зазорным пить таблетки или мазаться кремами, не так ли, Алистер?
– Если военные с презрением относятся к медикаментам, которые им предписано употреблять, то, значит, они настоящие идиоты, – сказал Алистер, не желая принимать эти слова на свой счет. – А москиты – всем известные твари, готовые сожрать кого угодно. Они кусают «Королевских шотландцев» точно так же, как любого англичанина.
– Дорогой, я не позволю, чтобы они пили твою кровь, – сказала Жюльенна, обратившись к Ронни, который втирал в плечо крем от загара. – Ух, эти противные москиты, наглые насекомые!
Она сдержанно захихикала. Ее отношения с Дерри складывались как нельзя лучше. Она улыбнулась про себя, вспомнив, как вчера они занимались любовью. У Дерри было то, чего совершенно оказался напрочь лишен майор: сексуальное воображение, сравнимое с воображением разве что самой Жюльенны.
С помощью Алистера Элен принялась раскладывать на скатерти приготовленную для пикника провизию. Тут были сырные шарики в йогурте, паштет из копченого угря с крошеным сухим печеньем, салат из свежих яблок, оливки, салями, фенхель, пирог с яблоками и свининой, который Элен приготовила накануне, тосты и тарталетки с изюмом, дыня, начиненная малиной, ром, вино, а также миндальные пирожные специально для Алистера.
– Ты молодчина! – похвалил ее Алистер, и Элен скромно улыбнулась.
Элизабет при виде ее улыбки подумала, что Элен вполне могла изменить свое решение не выходить за Алистера. Казалось, они очень счастливы вдвоем, и, кроме того, Элен сейчас вся так и светилась, чего в помине не было, когда Элизабет впервые увидела ее.
– Пожалуй, я пойду прогуляюсь и заодно посмотрю на эту укрепленную линию, – сказал Адам, поднимаясь и стряхивая с брюк прилипший песок.
– Было бы куда разумнее сейчас поплавать, – предложила Жюльенна и выразительно посмотрела на Адама. Ее взгляд должен был означать что-то вроде: «А если и вы пойдете плавать, то доставите мне двойное удовольствие».
– Может, я и искупаюсь, но только попозже, – сказал он. – После прогулки.
Жюльенна, вздохнув, захихикала над тем, что Адам предпочитает взбираться по склону, вместо того чтобы поплавать и пококетничать с ней. Последние два месяца Жюльенна беззастенчиво пыталась с ним флиртовать, но порой задумывалась: а понимает ли Адам, что она с ним заигрывает? Кем бы ни был Адам, но уж явно не романтиком. Жюльенна взглянула на Элизабет, пытаясь определить, как она относится к желанию мужа прогуляться. На Элизабет были белые шорты и короткая розовая полотняная блузка. Ее ноги казались еще длиннее, чем обычно, а загорелая кожа отливала медово-золотистым цветом. Волосы были собраны сзади в свободный узел. Они так выгорели, что казались серебристыми.
– Скажи, Элизабет, а почему ты никогда не распускаешь волосы по плечам? – спросила Жюльенна, сбросив с себя одежду и оставшись в соблазнительном французском купальнике.
– Так прохладнее голове, – сказала Элизабет, ставя две бутылки шампанского в походный холодильник с водой.
– Будь у меня волосы такого цвета, я постоянно распускала бы их, – заявила Жюльенна, запихивая свои непокорные огненно-рыжие пряди под купальную шапочку. – Распущенные волосы сделали бы тебя эффектнее, а кроме того, ты выглядела бы гораздо моложе. – Внезапно ее глаза расширились, в них мелькнуло понимание. – Понятно! – воскликнула она, застегивая шапочку. – Теперь только до меня дошло, отчего ты всегда делаешь такие строгие, чопорные прически и забираешь волосы вверх! – сказала она, хитро сощурившись. – Обещаю, что никому не расскажу об этом.
Ронни посмотрел на Жюльенну, пытаясь понять, о чем они говорят.
– Буду нема как рыба. – Жюльенна рассмеялась, побежала к морю и с ходу окунулась в пенистые волны.
Ронни посмотрел на Элизабет. Адам отдалился уже на добрую сотню ярдов, он взбирался сейчас по каменистому склону к началу линии обороны. Элен и Алистер сидели близко друг к другу, занятые каким-то разговором, явно не предназначенным для сторонних ушей. Впервые с момента их злополучной встречи в ресторане отеля «Пенинсула» у Ронни появилась возможность спокойно поговорить с Элизабет.
– На прошлой неделе я свалял большого дурака, не так ли? – с сожалением в голосе произнес он. – В ожидании тебя я слишком много выпил, это все и испортило. В этом вся проблема.
– Никакой проблемы не вижу, – сказала Элизабет тоном, каким обычно говорят о малозначащих вещах. – Ты ошибся с самого начала, подбирая кандидатуру.
– Хочешь сказать, что ты не желаешь помочь мне скоротать длинное жаркое лето в Гонконге? – спросил он, и, хотя в его голосе слышались игривые нотки, голубые глаза горели явственным похотливым огнем.
– Да, я не собираюсь тебе помогать, – с легкостью согласилась она.
Он преувеличенно тяжело вздохнул и поинтересовался:
– Ты, случайно, не рассказала Адаму о моем... Ну, о том, что я допустил ошибку, подбирая, так сказать, кандидатуру?
– Во всяком случае, ему неизвестно, как ты обманом завлек меня в ресторан, хотя я и рассказала, что ты приставал ко мне. Мы говорили совершенно о других вещах, и об этом я сказала как бы между прочим.
– Понятно... – Он перевернулся на живот и, сощурившись, наблюдал за маленькой фигуркой, которая стояла почти у самого края глубокой расщелины. – То-то я смотрю, в последнее время он стал сухо со мной разговаривать. Жаль, очень жаль, мне Адам всегда был симпатичен. – Он повернул голову и пристально посмотрел на Элизабет. – Наверное, ты не скажешь мне, о ком вы говорили, когда было упомянуто и мое имя?
Она широко улыбнулась.
– Разумеется, не скажу. – Она вытащила одну бутылку шампанского из воды и потрогала стеклянный бок.
– Холодное?
– Не совсем. – Она опять опустила бутылку в воду. Ронни сказал:
– До нашей встречи в «Пенинсуле» я, собственно говоря, и понятия не имел, что ты дружна с Рифом Эллиотом.
– Не более дружна, чем с тобой, или с Томом Николсоном, или с Алистером. То есть совсем не дружна, если быть точной.
Он осклабился.
– А на мой взгляд, ты с ним куда более дружна, чем, возможно, сама осознаешь. Наверное, Жюльенна была бы чрезвычайно заинтригована, скажи я ей, что во время нашего свидания появился Риф Эллиот и увел тебя с собой.
– Но ты ведь ничего подобного ей не расскажешь! – сказала Элизабет со смехом. – Иначе придется объяснять, что ты сам делал в ресторане и почему Рифу Эллиоту пришлось уводить меня оттуда.
Он стукнул кулаком по песку, давая выход злости.
– Черт бы меня побрал, кажется, ты опять права! Все же послушай человека, который кое-что понимает в жизни. – Внезапно его взгляд сделался мрачным, от прежней шутливости не осталось и следа. – Риф Эллиот совсем не тот человек, связавшись с которым можно рассчитывать на легкие отношения, Элизабет. На твоем месте я бы держался от него подальше. Даже для таких женщин, как Жюльенна, Риф Эллиот создает немало проблем, а что касается тебя и Адама... – Он выразительно пожал плечами.
– Не нужно так переживать обо мне и Адаме, – с неожиданной злостью произнесла Элизабет. Она подобрала ноги и обхватила руками колени. – Я никогда не позволю своим поведением причинить Адаму боль!
– Очень рад это слышать, – искренне сказал Ронни. – А теперь передай, пожалуйста, одну из бутылок и давай как следует выпьем...
Было уже восемь часов вечера, когда наконец пикник на пляже закончился и все отправились по домам. Ронни и Жюльенна уехали в крошечном «моррисе», а всем остальным пришлось как-то разместиться в автомобиле Алистера. Когда они подъехали к Цзюлуну, индийские смоковницы отбрасывали на землю длинные тени, превращая Натан-роуд в длинную «зебру». Элизабет так устала, что ее клонило в сон.
Внезапно она широко раскрыла глаза. Ошибки быть не могло: перед ними двигалась бледно-голубая «лагонда», за рулем которой сидел сильный широкоплечий мужчина. Элизабет поспешно скосила глаза на Адама, но тот болтал с Алистером. Судя по всему, никто не обратил внимания на автомобиль Рифа Эллиота.
Элизабет пригляделась, и внезапно ей стало трудно дышать: Риф был не один. Черная головка с гладкой прической нежно покоилась у него на плече. Элизабет заметила неяркий блеск камней в серьгах женщины, обратила внимание и на дорогую парчу ее наряда. Она неотрывно смотрела на Рифа, который в эту самую минуту рассмеялся и склонил голову к сидевшей рядом с ним женщине. Тут Алистер повернул машину к кварталу, где жила Элен, а «лагонда» продолжила свое движение по Натан-роуд.
В груди у Элизабет так сильно заболело, словно кто-то вонзил ей между лопаток нож. Ей очень хотелось знать, куда именно направлялась счастливая парочка. В «Пенинсулу», должно быть? Или в какой-нибудь дансинг? А может, в «Парижский гриль»? Впрочем, куда бы сейчас они ни ехали, это ее совсем не касалось. Ведь нельзя же серьезно рассчитывать на то, что Эллиот, однажды пообедав с ней, оставит свои любовные похождения. Элизабет с такой силой сжала кулаки, что острые ногти больно впились ей в ладони. О Господи, он ведь даже не флиртовал с ней! Элизабет не позволила ему сказать по телефону, почему он так настаивал на новой встрече с ней. Может, он всего-навсего хотел дать своей очередной любовнице возможность послушать, как Элизабет играет на рояле?
– Ну, вот мы и приехали, – сказала Элен, обратившись к Элизабет, когда автомобиль затормозил у многоэтажного здания. – Великолепный выдался денек.
Элизабет ничего не ответила. Она устала и отвратительно себя чувствовала. Ей и самой было странно ощущать сильный приступ ревности, которая непонятно почему сочеталась с желанием немедленно увидеть Эллиота.
– Давай сразу поедем домой, – сказала она Адаму, когда маленький «моррис» Жюльенны затормозил за их автомобилем.
Адам посмотрел на жену и был поражен ее усталым видом.
– О'кей, дорогая, – согласился он и обхватил ее за плечи. – Именно так мы и сделаем: домой и сразу же в постель. Сегодня был тяжелый день.
Глава 11
Риф перевернулся на живот и протянул руку за лежавшими на тумбочке часами. Посмотрев, который час, он издал сдержанный стон. Половина шестого утра. У него в распоряжении всего лишь тридцать минут, чтобы добраться до аэродрома, где «нортроп» уже, наверное, ожидает его. Эллиот должен был лететь в Сингапур на встречу с полковником Сандором.
Рядом шевельнулась сонная Алюта, прижалась плечом к его горячему телу, провела рукой по его груди. Ее пальцы, хоть и совсем еще сонные, двинулись с груди вниз. Риф с сожалением спустил с постели ноги и отправился в ванную.
– О... – Разочарованная его внезапным уходом, Алюта тотчас открыла глаза. – Что, тебе уже пора?
Горячая вода ударила из душа, и Риф подставил голову и плечи под обжигающую струю.
– Уже половина шестого! – крикнул он из ванной. – Ты поспи, для тебя еще рано.
– Какое же это удовольствие – спать одной? – мрачно сказала она. Алюта терпеть не могла его деловых поездок в Сингапур. Там было много очаровательных женщин, и она постоянно боялась, как бы Риф не привез с собой какую-нибудь красотку. Более того, Алюта опасалась, что Эллиот поселит эту женщину в своем доме в Виктории.
Алюта ни разу не бывала в доме, где когда-то Риф жил со своей женой. Хотя он предпочитал теперь шикарные апартаменты в центре и хотя Алюта частенько оставалась там на ночь, он не предлагал ей заполнить шкафы своими нарядами и бельем. К ее огорчению, она так и не сумела сделаться его главной женщиной, причем бывало, что Алюта сильно сомневалась, сможет ли она когда-нибудь стать такой для Эллиота.
Риф вышел из ванной. Обнаженный, он выглядел великолепно. Он принялся выуживать из шкафа белье. Капли воды сверкали в его густых волосах и на мощных плечах. Завернувшись в простыню так, чтобы подчеркнуть привлекательность своего тела, Алюта встала коленями на постель.
– Неужели у тебя нет хотя бы десяти минут? – спросила она и как бы невзначай приспустила край простыни, обнажив небольшую высокую грудь с розовыми сосками.
Он ухмыльнулся, продолжая быстро одеваться.
– Нет, – ответил он, и в его голосе не чувствовалось никакого сожаления по этому поводу. Сейчас у него были дела поважнее секса.
В последние два года, бывая в Сингапуре, он всякий раз заходил в военный штаб, расположенный в Форт-Каннинге. Риф встречался там с представителями британской военной разведки, которым докладывал о всех подозрительных действиях японцев. Об этом не знала ни одна живая душа, даже Мелисса.
Одевшись, Риф быстро прошел в гостиную и вытащил из стенного сейфа несколько тощих досье. Бывали моменты, когда ему хотелось не иметь никаких дел с британской разведкой. Они попросили его посодействовать в сборе информации и охотно получали от пего сведения, но Рифу казалось, что собранные им данные ложатся под сукно и им не дают дальнейшего хода. Он громко захлопнул дверцу сейфа, схватил со стула небольшую сумку и выскочил из квартиры раньше, чем сонный слуга успел продрать глаза и поинтересоваться, не желает ли хозяин кофе.
Полковник Сандор закончил чтение представленного Рифом отчета и положил листки на стол. Его губы были плотно сжаты.
– Вы не сомневаетесь в достоверности приведенных в отчете сведений, мистер Эллиот?
Риф выдержал его тяжелый взгляд и даже не моргнул. Его лицо оставалось мрачным.
– Нет, не сомневаюсь.
Сандор побарабанил пальцами по листкам отчета, затем резко отодвинул их.
– Даже если вы и правы и эти люди действительно являются офицерами японской разведки, мы не можем рассчитывать, что Форин Офис[6]6
Министерство иностранных дел Великобритании.
[Закрыть] выдворит их из страны, как вы предлагаете. Ведь мы не воюем с Японией. Это китайцы воюют, а не мы. И такой жест с нашей стороны вызвал бы грандиозный дипломатический скандал!
Ноздри Рифа заметно шевельнулись.
– Рано или поздно Япония наверняка нападет на Гонконг и Сингапур! – сказал он, с трудом сдерживая переполнявшую его ярость. – И когда это произойдет, не хотелось бы, чтобы японцы были осведомлены о всех деталях нашего плана обороны. В настоящее время в Гонконге находятся пятеро японских офицеров, которые туда прибыли якобы для изучения английского языка. На самом же деле они собирают сведения о нынешнем состоянии обороны Гонконга и возможной модернизации его оборонительной системы. Их следует немедленно выдворить с острова к чертовой матери! Если мы позволим им и впредь оставаться на острове, зная об их шпионской деятельности, это будет сущее безумие.
Яркий румянец залил щеки разгневанного полковника Сандора.
– Ваша задача – собирать факты и сообщать их нам, мистер Эллиот. А что будет предпринято или, наоборот, не предпринято, не ваше дело!
Риф был взбешен. Он сейчас хотел бы только иметь возможность взглянуть на рожу полковника Сандора, когда японцы двинутся на юг и у каждого солдата в кармане будет лежать карта с нанесенными линиями укреплений острова.
– А что касается сведений о других японцах, – продолжал Сандор, – уверены ли вы в их подлинности?
– Абсолютно уверен, – сквозь зубы процедил Риф. – Японец-парикмахер, работающий в Гонконге, – на самом деле капитан-лейтенант императорского военно-морского флота. В настоящее время его услугами пользуются губернатор, а также комиссар полиции острова, глава Особого ведомства и председатель правления Гонконгского и Шанхайского банка.
Лицо полковника Сандора побледнело. Одно дело, когда ему сообщали, что бармены или массажистки из злачного квартала Гонконга подслушивают разговоры британских военных и обо всем услышанном докладывают в Токио. И совсем другое, когда такие важные особы, как губернатор и комиссар полиции, вступают в разговор с парикмахером, усердно трудящимся над их прическами. У него мороз пробежал по коже. Он вдруг вспомнил, что и его самого утром подстригал и брил парикмахер-японец. Когда тот с поклоном попрощался, Сандор почувствовал себя обновленным. Человек, которому подстригают волосы, расслабляется, и потому неудивительно, что, сидя в кресле парикмахера, даже самые осторожные люди могут утратить бдительность и сболтнуть лишку.
– А как насчет официанта-итальянца в ресторане «Пенинсула»? Вы уверены в собранной о нем информации? – сухо поинтересовался Сандор.
– Совершенно уверен. Как и о ювелире из «Куинс Аркейд».
Сандор крякнул. Его совсем не вдохновляла мысль о том, что японскими шпионами наводнены отели, бары и магазины Гонконга. Второй же отчет Эллиота и вовсе поверг полковника в уныние.
– А как вы думаете, давно ли эти японские соглядатаи проникли на территорию Гонконга?
– Должно быть, с тех самых пор, как на отвоеванной у Китая части территории японцы образовали марионеточное правительство. Именно его последователи и сторонники помогают японцам; они же и поддержат Японию в случае, если та нападет на остров. Японцы вербуют их на Формозе[7]7
Старое название о. Тайвань.
[Закрыть], откуда легко переправляют на китайско-гонконгскую границу. Вторжение не составит особого труда. Им понадобится лишь смешаться с беженцами, что ежедневно толпами проникают на остров.
– Вы полагаете, что японцы и вооружают их?
– Уверен, что часть оружия предоставляют именно японцы, – мрачно подтвердил Риф. – А также не сомневаюсь, что им даны самые подробные инструкции, как причинить значительный ущерб Гонконгу.
Полковник Сандор провел ладонью по лицу. Он очень хорошо представлял себе урон, который могли причинить шпионы. Они способны проникнуть на отдельно расположенные и потому легкодоступные объекты, выступая под видом посыльных, передавать важную информацию, распространять слухи среди мирного населения и выведывать данные о расположении артиллерии, собирать сведения о системе обороны острова. Господи, это было бы просто ужасно! Тем более что британским военным так непросто отличить китайца от японца. И уж совершенно напрасно ожидать, что британцы сумеют отличить китайцев, симпатизирующих Англии, от их соплеменников, мечтающих ударить англичанина ножом в спину.
Полковник надеялся, что сведения Эллиота о сложившейся на острове ситуации не соответствуют действительности. Но в глубине его души таился страх, что эти сведения и выводы на самом деле достоверны. Когда речь заходила о китайцах и японцах, у Эллиота был на них какой-то особый нюх: он инстинктивно, но почти всегда безошибочно определял их намерения. Сандор взял в руки оба отчета. Министерство иностранных дел будет решать, как следует поступить с японцами, прибывшими якобы для изучения английского языка. В конце концов, от них очень легко освободиться. А вот как обнаружить среди китайцев всех сторонников марионеточного режима... Полковник очень сомневался, что даже такому человеку, как Эллиот, подобная задача по плечу.
Риф вышел из штаба взбешенный. В уголках его рта обозначились резкие морщины. Его отчеты не нашли должного понимания со стороны Сандора, и Риф очень сомневался, что по его данным будет что-то предпринято. Несомненно, среди высшего командования найдутся такие, кто не примет всерьез японских шпионов в Гонконге. «Какой вред они способны причинить? – наверняка спросят они. – У японцев кишка тонка атаковать остров. Так что выпьем еще по одной, старина...» Он почти воочию видел этих людей и слышал их разговоры.
Несмотря на ранний час, утреннее солнце припекало. Британцам не нужна голая правда. Им подавай безобидные рапорты, по которым можно было бы составлять такие же безобидные служебные записки и пересылать их из одного отдела в другой, обсуждая как нечто отвлеченное. Его машина ждала у ворот. Эллиот со злостью распахнул заднюю дверцу.
– В «Рэффлз», – бросил он шоферу-малайцу, усаживаясь на скрипучее, обтянутое кожей сиденье. В Сингапуре у него было еще немало дел, но прежде всего Рифу требовалось сейчас пропустить стаканчик-другой.
Автомобиль мчался по широкой магистрали, по краям которой тянулись аккуратные, ухоженные газоны и невысокие деревья. Глядя по сторонам, Эллиот не мог понять, почему его отец и дед предпочли Гонконг Сингапуру. Ведь их основные деловые интересы всегда нахолились именно в Сингапуре. Многие здешние склады, как и в Гонконге, были украшены внушительными вывесками с большими черными буквами: «Эллиот и сыновья». Безрадостная улыбка тронула его губы, потому что приписка «и сыновья» в настоящее время не имела никакого смысла. У Рифа Эллиота нет сына, и, пока Мелисса остается его супругой, никакого сына быть не может. Во всяком случае, не может быть того, кого Риф признал бы своим сыном.
Автомобиль мчался мимо украшенного высоким шпилем собора Святого Андрея и устремился к побережью. Может, он сам не спешил обосноваться здесь именно потому, что этот огромный город был уж слишком британским с виду. Сингапур отличался неким джентльменским лоском, которого был полностью лишен шумный и суетливый Гонконг. Шофер сбавил скорость при виде полисмена, регулирующего движение. Специальные плетеные крылья были укреплены на спине полицейского. Ему не нужно было размахивать руками, направляя потоки транспорта, достаточно было лишь определенным образом повернуться. Столбик термометра безжалостно полз вверх, и когда машина сбавила скорость и поток встречного воздуха ослабел, тотчас же тонкая струйка пота потекла Рифу за воротник. Оставив позади полицейского, шофер опять прибавил газ. На приличной скорости они проехали мимо зеленой лужайки «Крикет-клуба» и футбольного поля, мимо теннисных кортов и полей для боулинга. У Рифа на этот раз совсем не было времени, чтобы сыграть партию в теннис.
Два года назад Международный комитет по добыче каучука принял решение об увеличении его производства до 90 процентов того объема, который фирма «Эллиот и сыновья» была способна производить. Америке требовалось все больше резины, а это обещало новые бешеные прибыли. Была привлечена дополнительная рабочая сила, но лишь немногие, включая Рифа, задумались над тем, а почему, собственно, американцы решили увеличить производство резины? Риф же склонен был видеть в этом признак того, что американское правительство предвидело неизбежность войны на Дальнем Востоке и понимало, что в случае ее начала поставки каучука могут резко сократиться. Когда же Эллиот сообщил об этом в одном из своих отчетов, рассчитывая заинтересовать британских официальных лиц, ему вежливо дали понять, что его рассуждения никого не интересуют.
