Текст книги "Белая камелия"

Автор книги: Маргарет Малькольм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 6

Когда Ник спросил, чего Серена от него хочет, она не смогла ответить. На самом деле она даже не представляла, как теперь выбраться из этой ситуации, чтобы, с одной стороны, не уронить репутацию Ника в обществе и не унизить еще больше саму себя.

Первым ее инстинктивным порывом было убежать, спрятаться и от него, и от любопытных глаз знакомых. Но это было невозможно. Надо было не убегать от ответственности, а придумать какой-нибудь выход. Может быть, еще что-нибудь получится.

С этой мыслью она наконец крепко заснула.

Когда Серена проснулась, комнату заливало яркое утреннее солнце. Поначалу она никак не могла вспомнить, где находится. Потом память вернулась, и сердце ее сразу затрепетало.

Серена потрясла головой, словно отгоняя от себя все сомнения и страхи. Она встала, умылась, стараясь поменьше шуметь, но беспокоилась напрасно. Только когда она начала накрывать стол к завтраку, дверь комнаты Ника открылась.

Серена повернулась к нему.

– Доброе утро, – сказала она, пытаясь говорить спокойно. – Сегодня отличный день, правда?

– Разве? – спросил он, подходя к ней. – Я что-то не уверен.

Серена опустила глаза.

«Пожалуйста, пожалуйста, – отчаянно твердила она про себя, – не теряй головы, не наговори глупостей».

– Ник, прости, не стану притворяться, что не понимаю, что это значит, – сказала она сдержанно. – Но… вчера вечером я немного вспылила… я просто слишком устала, наговорила лишнего.

– А теперь?

Хоть бы он подал ей намек, каких слов или действий ждет от нее. Но разумеется, вдруг поняла она, он не может этого сделать. Теперь все будет зависеть от нее. Она нервно сглотнула.

– Ник… ты говорил, что мы когда-то были друзьями… – с трудом заговорила Серена. – Как ты думаешь, может быть, мы… – Она протянула ему руку. И в то же мгновение увидела на его лице выражение несказанного облегчения. Значит, она сказала то, что было нужно.

– Серена, ты просто великолепна! – радостно воскликнул Ник. Но вместо того чтобы пожать ее руку, он схватил ее за плечи и притянул к себе. – Я же тебе говорил, что все не так плохо… – Он уже хотел поцеловать ее в губы, но Серена мгновенно уклонилась от его ласки.

– Нет! – с обидой крикнула она. – Нет, только не это!

Тогда его лицо сделалось совершенно бесстрастным.

– Понятно. То есть ты так понимаешь дружбу, – с ехидцей заметил он и потянулся за утренней газетой. – Ну что ж. Как хочешь.

Серена постояла мгновение, понимая, что исправить уже ничего нельзя. Она проиграла.

– Ник… – снова робко начала она.

– Да? – откликнулся он из-за газеты.

– Мисс Твист… Надо сказать ей…

Он положил газету на стол.

– Да, верно, – согласился он. – Что ты предлагаешь?

– Мы не можем сказать ей… правду, – пробормотала Серена. – Это будет чересчур жестоко.

– А что мы скажем – что-нибудь вроде той чепухи, которую я городил вчера? – спросил он так, словно речь шла о каком-то деле, которое их не касалось.

– Да… что-нибудь в этом роде.

– Превосходно. Так мы и сделаем, – холодно согласился он. – По-моему, она должна в это поверить. Думаю, будет неплохо, если я поеду встречать ее на вокзал. Извини, но тебя я с собой не возьму – ты совершенно не умеешь убедительно врать.

Серена опустила глаза. В тот момент она поверила, что Ник потерян для нее навсегда. Ник почувствовал это и решил хоть как-то исправить положение.

– А что, если, – начал он, – я заброшу тебя к ней, на пригородное шоссе, чтобы ты ее там встретила?

– Да, Ник, – почти неслышно выдохнула она, ожидая услышать, что он предложит делать после этого.

– А потом мы, конечно, вернемся сюда.

– Да, – прошептала она.

Ник посмотрел на нее с удивлением.

– А что? Ты этого не ожидала? У нас нет другого выхода, если мы не хотим, чтобы Эмма все узнала.

– Или Джон! – с волнением воскликнула Серена.

– Джон? – Он задумался. – Согласен, но Джона обмануть будет не так легко, как нашу милую старушку Эмму. Особенно учитывая, что он в тебя влюблен! Странно, – продолжал он задумчиво, – я знаю, что он в тебя влюблен, а Коринна была уверена, что это ты в него влюбилась. Знаешь, Серена, если подумать, то лучше тебе было все-таки выйти за него!

Серена нагнулась над столом, раскладывая ложки и вилки.

– Лучше или хуже – теперь уже поздно об этом говорить, – заметила она. – И это не очень-то честно по отношению к Джону…

– Как ты добра и справедлива! – сухо заметил Ник.

Тут Серена не выдержала.

– Правда это странно для деревенской девчонки? – тихо сказала она и ушла на кухню, оставив Ника размышлять над ее словами.

Мисс Твист, уезжая к сестре, оставила дом на пригородном шоссе в безукоризненном порядке. С тех пор прошел всего один день, но Серена все равно вытерла пыль во всех комнатах, чтобы хоть как-то скоротать время до приезда мисс Твист и Ника.

Она без особой радости ждала встречи с пожилой дамой, думая, что та наверняка обиделась на них. И действительно, как ни посмотри, они перед ней виноваты! Тем не менее такого даже она не ожидала.

Едва взглянув на Ника, Серена поняла, что тому пришлось выслушать от Эммы множество самых малоприятных и нелестных вещей. Ну что ж, он должен был предвидеть это. Но и ей самой не удастся просто отделаться. Серена никак не ожидала от милой старой Эммы такой убийственной холодности. Нет, ее не призвали к ответу, как провинившееся дитя, – напротив, с ней стали обращаться отчужденно и официально – «мадам», больше никаких «милочка» или «дорогая».

«Разумеется, она считает, что пригрела на груди змею! – в отчаянии подумала Серена. – Она считает, что я во всем виновата, что это я постоянно преследовала Ника и из кожи вон лезла, чтобы получше устроиться, удачно выйдя замуж».

Из-за такого ледяного приема они не стали задерживаться в гостях у пожилой дамы. Ник быстро придумал какой-то предлог для отъезда, который мисс Твист приняла без вопросов.

Как только они отправились домой, Ник вздохнул с великим облегчением:

– Фу! Это было не очень-то приятно!

– Еще бы, – откликнулась Серена.

– Жалко, что она так на это смотрит, – продолжал он. – Поверь мне, Серена, я пытался взять всю вину на себя, но от этого она еще больше уверилась, что во всем виновата ты!

– Ничего удивительного, – заметила Серена. – Ты для нее намного дороже, чем я, и, разумеется, она обвинила во всем меня.

– Не понимаю почему, – упрямо возразил он.

– Ну как же ты не видишь – я ведь никто, у меня нет ни гроша за душой, и при этом я, согласись, сделала очень хорошую партию. – Ее голос звучал спокойно, даже равнодушно. – И она не единственная, кто так подумает.

– Ну… не знаю… – смутился он. На самом деле у него так и вертелось это на языке вчера вечером, когда она устроила ему сцену.

– А я знаю, – спокойно продолжала она. – В конце концов, дело ведь так и обстоит?

Ник был поражен зрелостью и житейской мудростью Серены. Еще совсем недавно его это скорее позабавило бы. Теперь же он понял, как, в сущности, мало ее знает.

Ник написал Джону о своей женитьбе на Серене. Теперь, когда Джон недели через две вернется, для него это уже не будет такой ошеломительной новостью. Был и еще один момент. Ник не стал его затрагивать, но зато о нем вспомнил Джон. В своем ответном письме он писал:

«Сердечно поздравляю вас обоих. Разумеется, портрет Серены будет моим свадебным подарком, если, конечно, вы согласитесь его принять.

Разумеется, теперь квартира целиком принадлежит вам. Представь – мне повезло, и я встретил здесь одного человека, который с радостью готов предоставить мне половину квартиры, потому что нанял жилье, оказавшееся ему не по карману…»

Прочитав письмо Джона, Ник засмеялся.

– Тактичный парень наш Джон, правда? Что поделать – вряд ли мы смогли бы перед ним долго притворяться влюбленной парочкой. А странно, что моя выдумка насчет свадебного подарка оказалась чистой правдой.

В последние дни Ник сильно волновался. «Обрывки и осколки» на следующей неделе должны были сойти со сцены. А репетиции его новой пьесы, «Перекатиполе», начинались только через две недели.

Ник остался очень недоволен первой читкой этой пьесы. Разумеется, актерам трудно сразу войти в сюжет и диалоги, которые они видят впервые в жизни, но все же как-никак они были профессионалами. Коринна, по крайней мере, выучила часть роли. Но именно ее игра больше всего и беспокоила Ника. Она, судя по всему, видела эту роль совершенно иначе, чем он.

Ник с мистером Джанкином всерьез обсудили сложившуюся ситуацию. Коринна, за спиной которой стоял Марк Долби, готовый всегда и во всем ей помогать, уже не была прежней Коринной, всегда готовой пойти на уступки.

Он понимал, что Коринна так просто не станет разрывать свой контракт с ним и с Джанкином. Но если роль ей не понравится, то можно не сомневаться, что она найдет способ, так или иначе освободиться от своих обязательств. Например, скажется больной. Но если даже так и случится, то из этого не стоит раздувать шумиху.

Что же – ему оставалось одно: терпеливо ждать, как пойдут события, и надеяться, что все опасения окажутся напрасными.

Серена ждала возвращения Джона со смешанными чувствами. Она будет искренне рада снова видеть его, но, как сказал Ник, его будет намного труднее, чем мисс Твист, заставить поверить в их романтическую историю. К тому же она боялась, что Джон обидится, что они не посвятили его в свои планы.

Но Джон при встрече приветствовал их с искренней радостью.

– Дорогая моя девочка, – растроганно сказал он, сжимая обе ее руки в своих. – Я очень, очень рад за вас обоих. Знаешь, это просто обязано было случиться! Я с самого начала знал…

– Джон, какой ты милый! – Она была благодарна, что он ни о чем не догадался. Хорошо бы, чтобы так все и оставалось.

– Помнишь, я тебе говорил – что я все же надеюсь, что он не женится на Коринне?

– Да, конечно, помню, – закивала она.

– А вот с тобой все обстоит как раз наоборот. Ты как раз та женщина, которая нужна Нику…

– Правда? – спросила она, вдруг задохнувшись. – Но, боюсь, я могу наделать много ошибок…

– Ничего страшного, – улыбнулся он. – Все молодые жены ошибаются, и ты тоже не исключение.

Серена с сомнением покачала головой.

– Раньше мне не приходилось общаться с такими людьми, как Ник, или ты, Джон, – поделилась она своими сомнениями. – А когда все время боишься сделать что-нибудь не так, тогда как раз и совершаешь самые большие глупости.

Джон задумался. Он, конечно, еще ничего не заподозрил. Но ему было ясно, что юная Серена удручающе серьезно отнеслась к своему новому положению. Ничего другого он от нее и не ожидал.

– Серена, скажи, ты хорошо знаешь Шекспира? – спросил он.

– В общем, неплохо. Правда, я у него не все понимаю, – призналась она.

Он рассмеялся:

– А его никто и не понимает до конца. Но там есть одна вещь… Помнишь, из «Гамлета» – «Себе будь верен до конца…»?

– Да, конечно…

– Ну так вот, – он снова засмеялся, – послушай меня, закоренелого холостяка, и я тебе расскажу, как стать счастливой в замужестве! Понимаешь, со стороны виднее… Так вот, некоторые мужчины женятся на миленьких дурочках, а потом жалуются на тупость и скудоумие своих жен. Другие, наоборот, выбирают развитых умниц, но вскоре после свадьбы их начинает бесить, что жены осмеливаются им возражать и имеют обо всем собственное мнение!

Серена тихо рассмеялась.

– Я вижу, ты знаток человеческих душ, – лукаво сказала она, сразу став похожей на ту прежнюю Серену, какой Джон помнил ее до поездки в Италию.

– Может быть, даже слишком большой знаток, – задумчиво сказал он. – Но самое нелепое то, что, когда женщины пытаются измениться, подладившись под вкусы мужей, дураки мужчины опять недовольны: ведь они женились совсем на других девушках!

– Джон, я что-то ничего не понимаю, – пожаловалась Серена. – Ты хотел сказать, что я должна оставаться собой – не пытаться переделать себя, подделаться под другого, даже если Ник этого захочет?

– Ни за что этого не делай, – серьезно ответил Джон. – Знаешь, Серена, ты такая очаровательная, искренняя и прямая. Как ни старайся, ты никогда не станешь Коринной Чейл, и слава богу! Ник ведь женился на тебе, а не на ком-то еще. Поэтому всегда оставайся собой, если хочешь удержать его любовь.

Серена подумала, что, возможно, Джон прав. Может быть, сам того не понимая, Ник действительно обратился именно к ней, потому что знал, что ей можно доверять, чувствовал, что она никогда не предаст его? А если это так, то она должна оставаться такой, какая она есть, и не пытаться под кого-то подстраиваться.

– Но ведь, – в задумчивости рассуждала она вслух, – нельзя оставаться всегда одинаковой.

– Конечно же нет, – тут же согласился Джон.

– Да, я тебя поняла… – Она серьезно задумалась. – Но это верно и по отношению к Нику. Он тоже должен оставаться собой, я не имею права требовать, чтобы он менялся в угоду моим капризам.

– Эй, что вы тут такое обсуждаете? Международные дела? – неожиданно окликнул их Ник.

Как обычно, с ним пришла куча людей, которые, то ли привязались к нему по дороге, то ли собирались идти с ним куда-то – но, во всяком случае, Серена уже привыкла, что лучше всегда держать наготове кофейник с горячим кофе и иметь в холодильнике запас провизии, чтобы наскоро сделать бутерброды.

– Привет, Ник – весело отозвался Джон. – Нет, мы говорили о Шекспире, а именно о «Гамлете».

Угол рта у Ника вдруг задергался. Он увидел их издали и некоторое время молча смотрел, как его жена и лучший друг поглощены каким-то серьезным и увлекательным разговором.

– Какие они серьезные, но как увлечены друг другом, – небрежно сказал он. – Серена, прелесть моя, как у нас насчет кофе?

– Насчет кофе у нас все отлично. – К удивлению Серены, оказалось совсем не сложно подхватить его легкий тон. Она вскочила со своего места и побежала на кухню. Подходя к двери, она обернулась и крикнула: – Если кто-нибудь умеет делать омлет, в холодильнике полно яиц!

Гости нашли это предложение заманчивым, и сразу несколько человек пошли на кухню.

В галерее, где обычно выставлял свои работы Джон, должна была пройти выставка двух художников – самого Джона и еще одного пейзажиста. Как и предсказывал Ник, портрет Серены произвел фурор. Если бы не звезда из красной бумаги в углу картины, нашлось бы много охотников купить ее.

Однако это совсем не расстроило Джона. После выставки он получил один заказ, и еще один намечался. Вдобавок он продал на выставке пять других своих картин.

Серена очень радовалась такому успеху своего друга, так же как и Ник, – отчасти, потому, что оказался прав насчет портрета.

– Это успех вполне заслуженный. Если он не станет по-настоящему знаменитым в ближайшие пять лет, я готов съесть свою шляпу, – сказал Ник Серене, когда они выходили с выставки.

Серена радостно кивнула в ответ, а Ник продолжал все с тем же энтузиазмом:

– Я тебе больше скажу: когда мы состаримся и обнищаем, то сможем продать твой портрет и жить безбедно до конца своих дней.

– Веселая перспектива, – подхватила Серена тем же легким тоном, который стал легко даваться ей в последнее время. – Но я настаиваю, чтобы мы ее продали, только когда у нас больше ничего не останется.

– Ну, разумеется, – серьезно ответил Ник. – Кстати, ты заметила того чудного старика, который не отходил от твоего портрета? – неожиданно спросил он. – Такой высокий, худой и очень сутулый?

– Нет, не заметила, – призналась Серена. – По-моему, он уже ушел.

Ник искоса посмотрел на нее:

– Могу поклясться, что он целый день вертелся у картины. То уходил, то опять возвращался. По крайней мере, все время, пока мы там были.

– Странно! – удивилась Серена. – То есть… нет, конечно, ничего удивительного, что он заинтересовался портретом, но подходить несколько раз… Интересно было бы узнать, кто он такой?

– Наверное, какой-нибудь чудак-миллионер, – предположил Ник. – Видимо, ты напомнила ему его первую любовь, та девушка вышла за другого, и теперь он наверняка решил завещать тебе все свое состояние!

Именно благодаря этому разговору Серена почти не удивилась тому, что рассказал ей Джон по телефону спустя несколько дней.

– Послушай, Серена, не знаю, как тебе сказать… В общем, один человек на выставке видел твой портрет.

– Да, я знаю, – быстро ответила она. – Такой высокий, худой, сутулый старик.

– А, ты его тоже заметила! – с удивлением воскликнул Джон.

– Нет, не я. Это Ник мне про него сказал. А что такое?

– Ты знаешь, как ни странно, он адвокат. Работает в какой-то конторе с таким длинным названием, что не запомнишь. Его самого зовут Чанктон. Он очень интересуется, с кого я писал портрет.

– О! – Она была в недоумении и не знала, что сказать. – Но зачем ему это?

Джон не сразу ответил на ее вопрос.

– Сначала я ему ничего не хотел говорить. Но он рассказал мне, почему хочет это знать. Он собирается с тобой встретиться, Серена.

– Но зачем, Джон?

– Он просил меня пока тебе ничего не говорить, он сам тебе все объяснит. Но уверяю, тебе нечего опасаться. Я к нему хорошо присмотрелся.

– Ну хорошо, я с ним встречусь, – нехотя согласилась Серена.

– Когда? – быстро спросил Джон. – Он сейчас рядом со мной.

– Ну… прямо сейчас, если ему угодно.

И вот уже двадцать минут спустя Серена услышала, как к дому подъехало такси, и спустилась вниз, чтобы открыть дверь.

Перед ней предстал очень худой, высокий старик, похожий на птицу из-за своих сутулых плеч и острого носа.

Он улыбнулся. Увидев его искреннюю улыбку, Серена тоже улыбнулась ему в ответ.

– Прошу вас подняться наверх, мистер Чанктон, – вежливо сказала она. – Там мы можем спокойно поговорить.

– Так вот как вы живете, – загадочно сказал старик, с любопытством оглядываясь по сторонам. Однако Серене послышался в его голосе упрек, особенно когда он еще раз заметил: – Странно! Очень, очень странно!

– Я не вижу ничего странного, – изумилась она. – Мне кажется, здесь очень мило. Квартира в самом центре Лондона, и в то же время район тихий…

– Да, да, милая моя, не беспокойтесь. Странность состоит в другом. Понимаете, когда-то этот дом принадлежал вашему прадеду. Этот дом – и большой особняк по соседству.

– Моему прадеду! Но… я ничего не понимаю… Мой отец фермер, я сама из Бодмина…

– Да, тут вы совершенно правы, – тут же согласился адвокат. – Но речь идет о семье вашей матери.

– Матери! – изумленно выдохнула Серена. – Вы хотите сказать, вы ее знали?

– Ваша фамилия в девичестве была Барбрук, не так ли? – спросил он. – И вашу мать звали тоже Серена?

– Да, верно, – удивленно кивнула Серена.

– А какая была девичья фамилия у вашей матери? – все так же серьезно спросил он.

– Ее фамилия была Лоудхэм.

– Совершенно верно. Но это не все. На той картине у вас на руке я увидел кольцо. Оно принадлежало вашей матери. Мне-то это прекрасно известно. Я сам его ей подарил!

Серена присела на канапе под окном и внимательно поглядела на мистера Чанктона.

– Вы не представляете, как мне приятно встретить человека, который знал мою мать, – сказала она дрогнувшим голосом. – Она была такая… знаете… замечательная… такая отважная…

– Отважная? – резко переспросил адвокат.

– Да… я не знаю… но, если честно, она была несчастлива с моим отцом. Слишком они были разные…

– О, я это знаю! – вздохнул он и присел рядом с Сереной. – Мы знали, что этот брак не мог принести ей счастья…

– Мы?

– Да, ее родители и я. Видите ли, в те времена мы с ней… в общем, мы не были помолвлены. Я считал, что она еще слишком молода… – Теперь-то я, конечно, ругаю себя… Надо было не упускать своего счастья… А когда она умерла?

– Полгода назад. – Она осторожно взяла его за руку. – Сердце отказало. Она умерла ночью, во сне. – Серена почувствовала, как сухая старческая рука сжала ее пальцы, и сердце ее перевернулось от нежности и жалости к этому человеку, который всю жизнь любил ее мать. Подождав немного, она мягко сказала: – А вы расскажете мне про маму и про ее семью?

– Конечно расскажу. – Мистер Чанктон взял себя в руки. – Только не вздумай фантазировать, Серена? Надеюсь, я могу тебя так называть?

– Да, конечно, – улыбнулась она.

– Да… а ты можешь называть меня дядя Эверетт. Мне это будет очень приятно. Да, так вот, насчет вашей семьи. Я уже говорил, что прадед твой был человек богатый и жил в этом районе. Но твой дед был младшим сыном в многодетной семье, так что ему достались от этого богатства только крохи. В свое время он стал доктором философии. Конечно, семья надеялась, что он женится на какой-нибудь богатой наследнице, но он женился на дочери мелкого служащего. Не надо и говорить, что жили они в нужде. Но их брак был совершенно счастливым. Твоя мама стала их единственным ребенком. Они ее просто боготворили. Ну, конечно, немного избаловали, не без этого. Но как ее было не баловать – она была до того славная, очаровательная. Короче говоря, мы с ней решили пожениться через год после того, как познакомились. Но она в это время поехала в гости к своей тете, как раз в Бодмин. Там она повстречала твоего отца. Тогда он был парень хоть куда – высокий, красивый, а язык у него был так хорошо подвешен, что он мог заговорить любую девушку. – Он помолчал и вздохнул. – И твоя мама потеряла голову. В общем, они поженились. Она приехала с ним вместе, чтобы познакомить его с родителями. Конечно же они сразу поняли, что этот брак обречен. – Он покачал головой. – Видно, мы не могли скрыть своего разочарования. Она это заметила – а она была очень гордой. Она вернулась в Бодмин с мужем, и больше мы о ней никогда не слышали. Однажды, ничего не сказав ее родителям, я съездил туда посмотреть на нее и увидел ее случайно, в местном городишке…

– Мне кажется, – с трудом проговорила Серена, – что отец по-своему любил ее. Просто… после ее смерти он так ужасно переменился…

– Да, мистер Дейн рассказал мне, как вы с ним жили. – Он поднялся. – Вот так, дорогая девочка. Теперь ты кое-что узнала новое о своей семье.

– Да, – вздохнула Серена. – Я очень рада, что вы ко мне приехали. Так было бы замечательно, если бы у меня был дядя.

– О, у вас есть много больше, – бодро откликнулся он, надевая перчатки из лайковой кожи. – У вас есть бабушка с дедушкой. Конечно, они уже пожилые и часто похварывают, но держатся еще неплохо, учитывая возраст. Они будут очень, очень рады, когда узнают про тебя…

– То есть как… Они что, про меня не знают? – поразилась Серена.

– Нет… твоя мама не писала им. Но они будут безумно рады с тобой познакомиться…

– Да, – медленно проговорила Серена. Она пыталась представить себе все, что случилось до ее рождения. – Мистер… то есть дядя Эверетт, не сочтите меня капризной, но я… мне просто нужно к этому привыкнуть! Я пока даже не знаю, хочу ли я их видеть! Прошу вас, не поймите меня неправильно. Мне просто обидно за маму… Поэтому… пожалуйста, пока не говорите им ничего про меня…

– Что ж, хорошо. – Он нежно поцеловал ее в щеку. – Вы с вашей мамой очень похожи, деточка.