Текст книги "Белая камелия"

Автор книги: Маргарет Малькольм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Однако Серена, не привыкшая, как он понял, к светским комплиментам, просто сказала «Как мило!» с такой подкупающей искренностью, что он не знал, к чему это относилось. Даже самая опытная светская красавица не могла бы ответить лучше. Он поймал себя на том, что снова задумался, кто же она такая…

– Дай-ка я тебе помогу! – воскликнул он, увидев, что она пытается приладить цветы к платью. – Надо вот так! – И приложил один из цветков к ее белой шейке.

Вдруг Серена залилась краской.

– Но я совсем не хочу, чтобы все смотрели… – пролепетала она, и Ник негромко рассмеялся.

Так вот оно что – она хочет быть красивой только для него! Эта мысль была так приятна, что у него даже закружилась голова, но он сумел взять себя в руки. Да, она очаровательная, юная, наивная… но не годится в жены человеку с большими амбициями.

– Посмотри-ка, Эмма, разве она не прелесть? – как можно непринужденнее сказал он. – А теперь нам пора, детка, а то мы опоздаем к началу. Эмма, дорогая, не жди нас. Сразу после окончания я хотел пригласить Серену на ужин к себе домой.

– А мистер Джон тоже там будет присутствовать? – подозрительно спросила старушка.

– Ну конечно будет, куда он денется! И еще добрый десяток гостей. Я устраиваю небольшую вечеринку для актеров и подумал, что Серене будет интересно увидеть их в жизни.

– Да, очень, очень интересно, – радостно подхватила Серена.

Ник открыл дверцу машины и помог ей сесть, осторожно поправив складки шелестящего шелка.

– Надо смотреть за твоим нарядом, чтобы с ним ничего не случилось, – заботливо сказал он.

Едва войдя в театр, Серена словно впала в транс. Когда они появились в ложе, множество взглядов обратилось к ним. Ник небрежно раскланивался со своими знакомыми. Серена словно не замечала обращенных к ней взоров – так ее очаровал театр.

– Между актами я проведу тебя за кулисы, – предложил Ник, но девушка неожиданно отказалась.

– Пожалуйста, лучше не надо! – сказала она с волнением. – Когда начнется пьеса, мне хочется забыть, что это представление. А если я увижу их всех за кулисами, мне это не удастся.

– Да, конечно, ты права, – согласился он.

Свет погас, и занавес поднялся. Для Серены открылся новый мир. Она наклонилась вперед, ухватившись за широкие перила ложи, и устремила зачарованный взгляд на одинокую фигуру женщины, читавшей возле камина. Вдруг она возмущенно вздохнула, отбросила книгу и встала.

Женщина эта была удивительна. Высокая, очень стройная, с матово-прозрачной кожей и яркими медно-рыжими волосами. Она словно источала стихийную чувственность. Это была Коринна Чейл, та самая актриса, о которой говорила мисс Твист.

Ник, сидя в ложе, облокотившись на спинку кресла, не слушал ее чарующий голос. В этот момент он был целиком поглощен созерцанием девушки рядом, для которой все это было поистине откровением. Тут ему вдруг пришло в голову, что судьба преподнесла ему неоценимый подарок. Боже милостивый, как он раньше этого не понял! Ну конечно – он же может просто взять Серену, ее реальную жизнь – и получится отличная пьеса! Хм, стоит, пожалуй, несмотря на недовольство Эммы, поближе познакомиться с этой девочкой, понаблюдать за ней. И пьеса будет готова! Надо прежде только закончить «Перекатиполе». Его так захватила эта мысль, что, когда занавес опустился и все зааплодировали, он вздрогнул от неожиданности.

– Ну как? – спросил он Серену. – Тебе понравилось?

– Понравилось? – завороженно переспросила она. – Это было – как в жизни!

Он улыбнулся, очень польщенный. Потом к нему кто-то подошел, был должным образом представлен Серене, которая все еще витала в мире грез. Подошедший оказался мистером Джанкином.

Это был высокий мужчина с приятной улыбкой, и Серена, неожиданно для себя, легко и непосредственно заговорила с ним о пьесе.

– Ник непременно должен провести вас за кулисы после представления, – сказал мистер Джанкин. – Она там может кое на что посмотреть. Кстати, Ник, Коринна просила тебе передать, что она придет не одна, а с другом. Она просила узнать, не будешь ли ты возражать.

– Конечно нет, – беспечно согласился Ник. – А кто это? Я его знаю?

– Ну… – замялся мистер Джанкин. – Нет, едва ли. Но ты наверняка о нем слышал.

– Вот как? – Ник уловил замешательство в голосе приятеля.

– Да. Это Марк Долби.

Серена заметила, что он пристально посмотрел в этот момент на Ника.

– Этот неудачник! – презрительно бросил Ник. – Боже мой, с чего это Коринне пришло в голову возиться с ним!

Приятель Ника покачал головой.

– Понятия не имею, – признался он. – Она просто просила меня передать, что будет с ним. Сказать ей, что ты не в восторге?

– Мм… нет! – раздраженно отказался Ник. – Но мне, конечно, хотелось бы поговорить прежде с Коринной…

Начался второй акт, но Ник уже потерял всякий интерес к разглядыванию Серены. Вдохновение его угасло. Он сидел хмурый и угрюмый, и его уже стало раздражать, что Серена так увлечена происходящим на сцене и даже не замечает его дурного настроения.

Но они вернулись домой, и уныние Ника исчезло. Он снова был в ударе, много шутил, хотя все равно в центре внимания всех собравшихся оставался не он, а Коринна. Серена, сидя на широком диване под окном, не могла отвести глаз от этой женщины, которая казалось ей самой красивой на свете. Она снова вспомнила то, что говорила ей мисс Твист.

«Естественно, что он в нее влюблен, – с грустью думала она. – Разве в нее можно не влюбиться!»

Но все же такой человек нашелся. Это был Джон. Он единственный время от времени обращал взор на одинокую фигурку в зеленом. Оторвавшись от гостей, он подошел к ней.

– Привет! – радостно поздоровался он. – Тебе принести что-нибудь?

– Нет, спасибо, у меня все есть, – застенчиво отказалась она.

– Как тебе понравился спектакль?

– Замечательно! – сказала она. Ее глаза сразу вспыхнули. – Я даже представить не могла, что театр такой.

– Да, это хороший спектакль. Мне он тоже нравится, – машинально бросил Джон, потом спросил с любопытством: – А какое впечатление на тебя произвела Коринна?

– Она была великолепна! – честно призналась Серена. – Она и в жизни такая же.

– А, да, – рассеянно согласился Джон, стараясь подцепить последний комочек паштета у себя на тарелке. – И все в том же амплуа.

Серена быстро обернулась и удивленно посмотрела на него.

– Не понимаю…

– Не понимаешь? Присмотрись – она же продолжает играть миссис Кондерой! Видно, ей кажется, что так она неотразима… Но меня от этого просто тошнит.

– Она тебе не нравится? – поразилась Серена.

– Нет, не нравится, – убежденно заявил Джон. – А еще больше мне не нравится смотреть, как Ник крутится вокруг нее, будто последний дурак. Он славный малый, и эта фифа его не стоит.

– Да, правда! – Лицо Серены засияло. – Он такой добрый!

Джон сразу смягчился.

– Ну, это не удивительно, – уже более мягко сказал он.

– Ты к нему очень хорошо относишься, да? – мягко спросила Серена.

Джон кивнул.

– Да, очень, – признался он. – Прости, но мне придется тебя покинуть на время. Бокалы уже опустели.

К ней подошел мистер Джанкин, и они немного поболтали. Но больше никто не обращал на нее внимания, и меньше всех Ник. Он не мог оторваться от Коринны и говорил с ней каждый раз, когда Серена смотрела в их сторону. Особенно он старался отгородить ее от одного гостя, который с первого взгляда не понравился Серене. Это был темнокожий, смуглый, восточного типа человек. На его пальцах и рукавах сорочки блистали крупные бриллианты. Он явно нервничал. Было заметно, что его очень интересует Коринна, а она им, то ли совсем не интересовалась, то ли просто хотела подразнить, на его глазах флиртуя с другим. Если дело обстояло так, то Серена была согласна с Джоном: Ник определенно ставит себя в глупое положение.

Серена вдруг поняла, что не может больше на это смотреть, и осторожно выскользнула из комнаты, никем не замеченная. Она зашла на маленькую кухню и застала там Джона – он перетирал бокалы.

– Давай я помогу, – предложила она.

– Что ты, в таком красивом платье, – возразил он. – Лучше садись и украшай собой интерьер.

Легче было согласиться, чем спорить, и она послушно села, сложив руки на коленях.

Джон сразу бросил свои бокалы.

– Серена? – сказал он несколько натянуто.

– Да, Джон?

– Когда-нибудь… ты позволишь мне написать твой портрет – вот так, в такой позе?

Серена немного оторопела, но его голос был таким искренним, что она не смогла отказать.

– Да, конечно, если тебе так хочется, – просто ответила она.

– Очень хочется, – подхватил он. – Больше всего на свете.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Ник.

– Эй, вы, кажется, выбрали себе самое уютное местечко, – сказал он, присаживаясь на край стола. – Фу, какая там духота, и народ еще гомонит непрерывно. Серена, солнышко мое, что же ты прячешься? Я всюду тебя ищу.

– Правда, Ник? – Глаза ее сразу радостно вспыхнули.

– Ну да… сама понимаешь, обязанности хозяина все время отвлекают. Нужно со всеми любезничать. Ну ничего, они уже собираются расходиться, а мне надо отвезти тебя к Эмме, а то она вообразит себе бог знает что.

Когда они приехали, прежде чем Эмма открыла им дверь, Ник поцеловал ее в нос и сказал: «Какая ты милая!» В этот вечер Серена была самой счастливой девушкой на свете.

Глава 3

Сначала Эмма не желала и слышать, чтобы Джон писал портрет Серены. Она заявила, что это немыслимо.

– Ты выросла в деревне и просто не представляешь, какие слухи могут пойти из-за этого, – твердо заявила она. – Это просто неприлично!

– Нет, почему же, я все понимаю. Но поверьте, в деревне сплетничают куда больше, чем в городе, там все про всех знают. А здесь, в Лондоне, как я заметила, только соседи кое-что о вас знают, а остальным нет никакого дела.

– Хм, вот как, – сердито нахмурилась мисс Твист. – Если бы ты пожила в пригороде с моё, ты знала бы, что здесь сплетни просто роятся, как мухи.

– Но Джон… мисс Твист, вы же ему доверяете. Что плохого может со мной случиться?

Мисс Твист хмыкнула. Она и вправду, как сказала Серена, относилась к Джону с симпатией и доверием. Больше того, она считала, что для Серены он стал бы идеальным мужем. Таким образом, если Серена станет позировать Джону, у них будет возможность получше узнать друг друга.

Но она все равно продолжала упираться, пока наконец Ник не взял дело в свои руки.

– Давай договоримся так, дорогая, – сказал он как-то, оставшись с Эммой с глазу на глаз. – По-моему, ты уже довела их до того, что теперь у них в жизни осталась единственная цель – этот портрет. Но если ты будешь продолжать упрямиться – они в конце концов сдадутся и откажутся от него. Но тогда, пойми сама, все твои планы и намерения пойдут прахом.

– Какие планы и намерения? – воскликнула она с негодованием. – Не понимаю, о чем ты говоришь!

Ник расхохотался.

– Эмма, радость моя, только не говори мне, что ты не питаешь кое-каких надежд на будущую семейную идиллию Джона и Серены!

– Мне никогда такое и в голову не приходило, – заявила она оскорбленным тоном.

Ник снова недоверчиво рассмеялся.

– Что за вздор ты несешь! – рассердилась Эмма. – Мистер Ник, – серьезно продолжала она. – Я требую, чтобы ты сказал мне всю правду – и не пытайся отшутиться, по своему обыкновению.

– Слушаю, – сказал он, вмиг посерьезнев.

– Это касается мисс Серены. Я хочу, чтобы ты сказал мне сейчас честно и откровенно: ты сам не влюблен в нее?

– То есть ты хочешь спросить, не собираюсь ли я на ней жениться? – проницательно спросил он, и Эмма кивнула. – Нет, дорогая Эмма, не имею ни малейшего намерения этого делать. Она прелесть, это правда. Но она, знаешь ли, не в моем вкусе.

– Вот это верно, мистер Ник, – одобрила его слова пожилая дама. – И ты ей тоже не подходишь.

– Ах, вот как! – воскликнул он. – Это кто тебе сказал? Часом, не она ли?

– Мисс Серена не из тех, кто говорит о подобных вещах, – строго ответила Эмма. – Она скромная девушка…

– Что ж, тебе лучше знать. Все равно – она меня надула. Представляешь, сказала, что едет к друзьям в Лондон, потому что сразу поняла, что я ее, видите ли, не брошу на дороге!

– Ну, и правильно сделала, – добродушно ответила мисс Твист. – К тому же ты такой болван, которого любая женщина может обвести вокруг пальца!

– Эмма! – в ужасе воскликнул он.

– Но это же правда, – возразила она. – А ты как думал? Ты ведь считаешь, что отлично разбираешься в женщинах и все о них знаешь, а на самом деле это совсем не так.

Ник встал и подошел к ней как можно ближе:

– Эмма, дорогуша, в один прекрасный день я тебя все-таки сделаю персонажем своей пьесы. И знаешь, кем ты там будешь?

Она с достоинством расправила на коленях черное шелковое платье.

– Твоя пьеса непременно будет иметь успех, – невозмутимо сказала она. – Только сомневаюсь, что я себя там узнаю.

Он весело хмыкнул:

– Ну ладно. Твоя взяла! Так что нам делать с нашей юной парочкой?

– Мм… – заколебалась она. – Ну хорошо, хорошо, только никаких твоих штучек!

– Каких штучек, о чем ты?

– А таких! Начнешь отпускать ей комплименты, а она, конечно, примет их всерьез.

– Ну и что еще?

– И чтобы не флиртовать с ней, не строить ей глазки, а то бедняжка решит, что у тебя серьезные намерения.

– А ты все-таки уверена, что она мне нравится, да? – насмешливо спросил он. – Смотри, осторожнее, Эмма, а то я и вправду начну об этом задумываться.

– Как будто ты уже не положил на нее глаз!

– Можешь ни о чем не волноваться, Эмма, – серьезно ответил он, и она с облегчением вздохнула. – У меня, знаешь ли… другие планы на будущее.

– Коринна Чейл? – без обиняков спросила Эмма.

– Разумеется, – спокойно ответил Ник.

– Да, пожалуй, – спокойно согласилась она. – Если, конечно, не считать, что вы с ней не любите друг друга.

Он наклонился и потрепал ее по щеке.

– Если бы я не боялся оскорбить твою невинность, я легко убедил бы тебя, что это совсем не так, – сказал он без обиды. – А теперь мне пора идти. Хочешь, сама порадуешь этой новостью молодых, или мне им сказать?

Она несколько секунд молча смотрела ему прямо в глаза.

– Передай, пожалуйста, мистеру Джону, что я не возражаю, чтобы он писал ее портрет, – попросила она.

Ник слегка нахмурился.

– Да, хорошо, – согласился он через минуту. – А когда ей прийти к нему на первый сеанс?

– В четверг, – сказала она. – Она может на обратном пути захватить грязное белье.

Ник разразился громовым смехом.

– Эмма, ты просто прелесть! Нет, я лучше скажу ему, чтобы он сам за ней заехал, а ты положишь чистое белье к нему на заднее сиденье.

– Ты что-то стал необычайно любезен, – подозрительно заметила Эмма.

– Я всегда любезен, – наставительно заметил он. – Просто ты этого никогда не замечаешь.

Через четверть часа после начала первого сеанса Джон спросил Серену, не устала ли она.

Серена, спокойно сидевшая в удобном кресле, повернула голову и нежно улыбнулась ему. Ник заметил, как у Джона перехватило дыхание, когда он обратился к Серене, и поглядел в их сторону. Он даже не представлял, что ее присутствие будет так мешать ему работать.

– Да нет, Джон, что ты! Наверняка других своих моделей ты не спрашиваешь об этом через несколько минут после начала сеанса, – возразила она.

– Да, других не спрашиваю, – вынужден был согласиться он. – Но ты ведь еще не привыкла, поэтому можешь быстро устать.

– Да, странно, что так устаешь просто от того, что спокойно сидишь в кресле, – признала она.

– А сколько времени пропадает зря! – с легкой иронией заметил Ник.

Серена откинулась обратно на спинку кресла и задумчиво протянула:

– Нет, не зря. Видишь ли, у меня никогда не было времени просто посидеть и подумать. На ферме отца всегда было столько дел… Пока их все переделаешь, а там уже время ложиться спать.

– Да, и, наверное, ты так уставала к этому времени, что уже и делать ничего не могла, – с сочувствием вздохнул Джон.

Ник громко отодвинул стул и встал.

– Поеду в театр, – коротко бросил он. – У меня обед с Коринной. Вернусь… мм… не знаю когда.

Когда они остались одни, Джон продолжал молча писать. Он был так счастлив, каким не помнил себя за всю жизнь. В Серене было нечто такое, что он искал и не находил в других. Он все понял с той минуты, когда впервые увидел эту девушку, – понял, что любит ее и будет любить всегда. Но понял он и то, что сама Серена всегда будет относиться к нему только как к доброму другу, не больше. Он сам не понимал, откуда ему все это известно, но он видел, что это судьба, и тихо смирился.

И теперь в молчании, которое никто из них не имел ни малейшего желания нарушать, он работал исступленно, как не работал еще никогда. Но вдруг зазвонил телефон, и все очарование пропало. Серена негромко вскрикнула, словно внезапно пробудившись ото сна. Джон торопливо подошел к столу, где обычно работал Ник.

– Да, говорит Джон Дейн. Коринна? Не знаю. Он сказал, что пошел в театр, что вы сегодня обедаете вместе… Прости, я представления не имею, почему он не пришел! Здесь его тоже нет. Хорошо, конечно. Я ему передам, когда он придет. Пока! – Джон медленно положил трубку на рычаг. – Странно, – заметил он. – Куда же он запропастился?

– Джон, а почему тебе не нравится Коринна? – спросила Серена.

Он подошел и присел на ручку ее кресла, внимательно глядя в ее серьезные серые глаза.

– А потому, – медленно ответил он, – что, если они с Ником поженятся, Ник погубит свой дар. А я бы этого не хотел.

– Ты… ты его любишь, да? – спросила она, осторожно касаясь его руки.

Он грустно улыбнулся:

– Знаешь, из всех, кого я знаю, Ник единственный человек, который умеет дружить по-настоящему. Ник – он такой… да, он иногда ведет себя глупо, дурачится, некоторые считают его эгоистом, но на самом деле… в нем есть что-то главное, самое ценное, что редко встретишь. Прости, никогда не умел хорошо объяснить, что хочу сказать, но мне кажется, ты меня понимаешь.

– Да, – тихо сказала она. – Кажется, понимаю! Но почему ты так сказал о мисс Чейл?

– Почему? – Голос его сразу стал сердитым. – Потому что у художников есть такое свойство – видеть, чего недостает людям. А ей недостает того, что как раз необходимо Нику. Она словно вампир: высасывает из людей все силы, всю энергию. Я прямо чувствую это, когда она рядом!

Он встал и пошел обратно к мольберту. Какое-то время он молча глядел на свою работу, потом подозвал Серену подойти и посмотреть.

Некоторое время она молча смотрела на свой портрет, потом повернулась к Джону.

– О, Джон!.. – выдохнула она. – Так вот в чем дело!

Он понял сразу, что она разгадала его секрет. Не отрывая глаз от холста, он поднес ее руку к своим губам.

– Да, – кивнул он.

– Но… – начала было Серена.

– Никаких но, – поспешил перебить ее Джон. – Просто так получилось. – Но не беспокойся об этом. Если тебе это нужно – ты мне сама все скажешь, а пока… – Он грустно улыбнулся ей. От этой улыбки некрасивое лицо Джона на миг стало очаровательным. – Пойдем перекусим что-нибудь!

– О, Джон, как жаль, что все так получилось! – невольно воскликнула Серена.

Он обо всем догадался по ее голосу. Что же, значит, для него надежды нет.

– Обедать! – твердо сказал он и пошел вперед по узкой лестнице.

Когда они вернулись, в их студии уже вовсю шла вечеринка. Коринна тоже была там. Видимо, все уже было забыто. Стоял невообразимый шум, все болтали, смеялись. Джон с отчаянием посмотрел на Серену.

– Боюсь, сегодня нам больше не удастся поработать! – сказал он, убирая мольберт с неоконченной работой в угол, чтобы его не задевали.

– Я, пожалуй, лучше пойду домой, – неуверенно сказала она.

– Кто это тут собрался домой? – весело спросил Ник, подхватывая ее под руку.

Джон тут же опустил глаза, не в силах видеть, как засияли в ответ глаза Серены.

– Я только что говорил, что сегодня больше не буду писать ее. Вот она и решила, что ей лучше пойти домой.

– Ерунда! – рассеянно ответил Ник и развернул мольберт к себе, чтобы посмотреть на неоконченную работу. – Джон, – вдруг резко сказал он, – да это лучшее из всего, что ты писал.

– Знаю. – Джон попытался снова убрать мольберт, но было уже поздно.

Кто-то уже успел заметить картину и теперь рассматривал ее с нескрываемым интересом. Это был Марк Долби, человек, которого Коринна уже как-то приводила сюда. Он пристально разглядывал холст, потом перевел взгляд на Серену.

– Сколько времени вы над ним работали? – спросил он Джона, не поворачивая к нему головы.

– Сегодня с утра, – кратко ответил Джон.

– Тогда вы, должно быть, работали как одержимый, – заметил смуглый красавец с неожиданным сочувствием.

– Так и было, – сдержанно подтвердил Джон.

– Да, это вдохновенная работа, иначе не скажешь, – задумчиво проговорил Долби. – Интересно было бы на нее взглянуть, когда она будет закончена.

И тут, к собственному своему удивлению, Ник вдруг выпалил:

– Портрет не продается. Он уже продан. Это работа на заказ. Так ведь, Джон?

– Да, – кротко согласился Джон.

– Какая жалость! – нисколько не огорчившись, ответил Марк, прекрасно почувствовав задиристый тон Ника. – Вы никогда не думали написать Коринну, молодой человек?

– Она меня об этом никогда не просила, – парировал Джон.

Марк Долби прищурился.

– Интересно было бы посмотреть на ее портрет, – продолжал он. – Кто знает, может быть, когда-нибудь мы это увидим!

Он лениво отошел. Ник с Джоном переглянулись.

– Мерзкий тип, – брезгливо сказал Джон.

– Да, знаю, – недовольно пробурчал Ник. – Его еще только здесь не хватало. Как мне вообще надоели все эти гости, скорее бы они уходили. Слушайте, есть идея. Давайте от них избавимся, а потом все втроем пойдем в зоопарк! Серена никогда не была в зоопарке, ведь правда?

– Нет, никогда… Но…

– Я пас, – сказал Джон, отворачиваясь. – У меня сегодня еще много дел.

– Скажите пожалуйста! Ну, а ты как, Серена?

Она вдруг вся заискрилась, засияла, как бриллиант, на который упал солнечный луч.

– Прекрасно!

Ник так мастерски спровадил всех своих гостей, включая Коринну, что Серена не успела оглянуться, как они уже ехали в сторону зоопарка.

А Джон, глядя на них из окна студии, не знал, правильно ли он сделал, что отказался от прогулки. Мисс Твист на его месте сомневаться бы не стала.

Прогулка в зоопарке прошла с огромным успехом. Правда, Серене не очень понравилось, что птицы и животные заперты в таких тесных клетках. Никакие уверения, что им там совсем не плохо и что это защищает их от опасностей, ее не убедили.

– Я тоже всегда знала, что не останусь голодной, – грустно напомнила она Нику, – но я была тоже словно заперта в клетке. Я понимаю, что они чувствуют.

– Ну, зато теперь ты совершенно свободна, – постарался утешить ее Ник. – Так что об этом можно больше не думать. Пойдем лучше посмотрим на рыбок.

Аквариум просто пленил Серену. Особенно ей понравились совсем крошечные прозрачные рыбки.

– Здесь им гораздо безопаснее, – признала она. – Ник, а ты знаешь, я ведь никогда не видела моря!

– Никогда не видела моря! – в неподдельном ужасе воскликнул он. – Ну, тогда это надо срочно исправить.

– Но… как? – удивленно спросила она.

– Непременно исправим, – твердо заявил он. – Я тебе скажу, что мы сделаем. Мы возьмем Эмму и Джона и поедем все вчетвером на море, на целый день. Как тебе эта идея?

– Как чудесно! – Серена пришла в восторг и едва не захлопала в ладоши.

– Купим тебе купальник, а мы с Джоном научим тебя плавать, – продолжал он, сам уже увлекшись своей идеей. Беззаботный день на море после долгих месяцев, проведенных в Лондоне, – это будет чудесно.

– Я думаю, – смущенно сказала Серена немного погодя, – что я кое за что должна тебя поблагодарить.

– Вот как? – Он понятия не имел, к чему она клонит. – За что же?

– Ведь это ты уговорил мисс Твист разрешить мне позировать Джону для портрета, да?

– А… ты об этом! Да, мне это удалось. Но у меня были на то свои мотивы.

– Мотивы?

Он взглянул на ее взволнованное, доверчивое лицо. Неужели это ее удивление искреннее – или она все же чуть-чуть кокетничает?

– Ну конечно! Наша милая Эмма считает, что Джон для тебя очень подходящая компания, в отличие от меня. Так вот, я решил, что, если ты будешь позировать Джону, у меня будет возможность видеться с тобой и даже водить тебя иногда гулять, вот как сейчас.

– Ах! – В голосе ее послышалась тревога. – Но мисс Твист так мила ко мне, что мне не хотелось бы…

– Обманывать ее? – перебил он. – Но, солнышко мое, мне тоже этого совсем не хочется. Но я же не могу ей позволить распоряжаться моей жизнью, правда? Эмма слишком старомодна, боится всего нового. Каждый раз стоит больших усилий убедить ее, что и современность не так уж плоха, как ей кажется. А потом мы ей все расскажем!

– Ну… если мы ей все расскажем, тогда… – Серена не договорила, но было ясно, какое облегчение она испытывает, и Ник сразу заметил это.

Скоро они вернулись домой, потом Джон отвез ее к мисс Твист. По дороге Серена, заметно нервничая, попросила его ничего не рассказывать ее доброй старой хозяйке об их походе в зоопарк.

– Дело в том, что, хоть она обожает Ника, однако, мне кажется, считает, что нам с ним не стоит общаться. А мы хотим убедить ее, что она ошибается.

На мгновение длинные чувствительные пальцы Джона так вцепились в руль, что костяшки побелели. А вдруг мисс Твист права? И что, если Серена по-настоящему, серьезно влюбилась в Ника? Ник тоже непременно должен ее полюбить. Он уже замечал по некоторым приметам, что его давний друг потихоньку начинает в нее влюбляться. Не поддаться очарованию Серены было невозможно.

Сеансы позирования продолжались и сделались регулярными, хотя Серена настаивала, к большому одобрению мисс Твист, на том, чтобы ежедневно выполнять ту работу, которую ей давали в кенсингтонском магазине.

Портрет получался удачным. Даже Серена, совершенно не разбиравшаяся в живописи, это понимала, а Джон просто был на седьмом небе от счастья.

– Никогда мне еще так не писалось, – признался он Нику. – Даже жалко, что опоздал к выставке Академии в этом году. Не знаю теперь, как лучше поступить – то ли подождать до следующего года, то ли выставить его в частной галерее.

– Да, работа хороша, – задумчиво согласился Ник, критически разглядывая холст. – Тебе поразительно удалось передать сходство, просто поразительно. Этот чуть удивленный и в тоже время совершенно бесстрашный взгляд. Серена тут как живая. Только прошу тебя, Джон, побольше внимания удели и ее рукам. Ты, наверное, заметил, какие они красивые.

– А я уже думал об этом, – отозвался Джон. – Мне кажется, что их красоту лучше всего подчеркнет кольцо. Она говорила, что у нее осталось какое-то кольцо от матери. Завтра попробуем, может быть, это то, что нужно.

– Угу! – неопределенно хмыкнул Ник и вернулся к своему письменному столу. Он сам не понимал, почему его так задело то, что Джон обратил на ее руки внимание раньше, чем он сам. Яростно скомкав наполовину исписанный листок, он тупо уставился в пустой белой лист перед собой. У него снова ничего не получалось.

И вдруг он понял, в чем было дело! Он пытался изобразить свою героиню слишком шикарной. Ник снова потянулся к бумаге и быстро застрочил. Зазвонил телефон, но он не обратил на это внимания, и в конце концов Джону пришлось снять трубку. Как всегда, звонили Нику, но Джон, бросив взгляд на сосредоточенное лицо друга, сказал, что его нет.

Только через час Ник наконец отбросил ручку и встал.

– Готово! – закричал он торжествующе. – Больше я не мог бы добавить к написанному ни строки, даже за миллион фунтов. Пойдемте сходим куда-нибудь пообедаем – но не туда, куда мы обычно ходим. Мне нужна какая-нибудь забегаловка, где продают жареную рыбу с картошкой и дешевые сосиски на бумажной тарелке, – вот чего жаждет моя душа. За мной, дети мои!

Весело болтая, все трое вышли на улицу. Причем ни Джону, ни Серене даже не пришло в голову обидеться на Ника за то, что он бесцеремонно прервал их сеанс.

В тот вечер перед спектаклем Ник ужинал с Коринной. На этот раз это была, конечно, не дешевая забегаловка с сосисками на картонке. Коринна предпочитала места, где можно было блеснуть, где ее бы заметили и узнали, причем не все подряд, а нужные люди. С разных концов зала ей махали, улыбались, кивали, слали воздушные поцелуи. Среди поклонников оказался и Марк Долби.

– Опять этот тип! – с отвращением фыркнул Ник. – Нигде от него не скроешься.

– А что такое, милый? Чем он тебе не нравится? – непонимающим тоном спросила Коринна. – Ведь это же дорогой ресторан, а у Марка куча денег. Надо же их на что-то тратить. Это для него самое подходящее место, да и для меня тоже!

– Да, пожалуй, – согласился Ник. – Только, знаешь, мне что-то стало не нравиться, что он слишком часто нам в последнее время попадается. Где ты – там и он.

– Ну разумеется, он преследует меня! – воскликнула Коринна Чейл. – Но не он один – многие так делают.

– Да, я знаю. Конечно, в этом нет ничего удивительного. Ты любого способна свести с ума своей красотой.

– Ого! Разве так можно говорить? – с шутливой укоризной спросила она. – Впрочем, ну его. Что ты будешь заказывать?

Однако им не удалось забыть про Марка. Закончив ужин, он подошел к их столику, чтобы поговорить с Коринной – и заодно поздороваться с Ником.

Коринна оживилась, как всегда, когда рядом появлялся новый мужчина, а Ник мрачно молчал, слушая их болтовню.

– Могу я прийти за кулисы поговорить с тобой перед спектаклем? – спрашивал Марк, наклоняясь к Коринне с каким-то, на взгляд Ника, слишком уж интимным видом.

– Ну разумеется, дорогой! – Низкий, с волнующей хрипотцой голос Коринны стал особенно игривым. – А в чем дело?

– Ну… не знаю, может быть, ты уже забыла, но я помню… сегодня маленький юбилей! Ровно полгода, как мы с тобой познакомились, и я решил, что это нужно отметить. – Он многозначительно засунул руку в карман. Темные живые глаза Коринны вспыхнули. Уже не в первый раз Марк под тем или иным предлогом преподносил ей драгоценности.

Смеясь, она протянула руку, но Марк отрицательно покачал головой.

– До встречи, – сказал он, на что-то намекая, и отошел.

Коринна повернулась к Нику:

– Какой он все-таки милый, правда?

– Он… Коринна… а он уже тебе что-нибудь дарил? Ты что, принимаешь от него подарки?

– А что в этом такого, Ник? – вкрадчиво спросила она. – Ему нравится делать мне подарки. Разумеется, я не хочу его обижать. Он ведь может мне еще очень, очень пригодиться… и ты, конечно, тоже, – торопливо прибавила она, увидев, как вытянулось лицо Ника.

– Это еще как? – Слова Ника прозвучали резко, как свист бича.

Она передернула плечиками. Ну что за глупости! Ник же должен понимать такие вещи.

– Он интересуется театральными постановками как продюсер, – напомнила Карина.

– Нам он не нужен, – упрямо настаивал Ник. – Наша пьеса и без него прекрасно идет. И на постановку новой пьесы мне не составит труда убедить Джанкина войти со мной в долю. Он практически обещал мне вложить половину денег, я тебе уже говорил.