Текст книги "Белая камелия"

Автор книги: Маргарет Малькольм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Маргарет Малькольм
Белая камелия

Глава 1

Подъехав к перекрестку, Ник Ханслоу вдруг заметил, что на дороге намного темнее, чем ему казалось. Тусклый свет, просачивающийся сквозь низкие тучи, затянувшие все небо, словно пропадал в тусклом пурпуре зарослей вереска и ржавой зелени, выжженной зноем травы.

Ник сбросил скорость, жалея, что решил свернуть с главной дороги Бодмина, чтобы срезать путь. Он почему-то был уверен, что легко найдет потом выезд на главное шоссе.

На развилке Ник увидел указатель, но из пяти стрелок осталась только одна, и та указывала туда, откуда он приехал. Он остановился, вытащил дорожную карту и включил в машине свет, чтобы ее рассмотреть. Карта моментально затрепыхалась у него в руках. Ах да, здесь, в горах, всегда так ветрено. Ник с раздражением сложил карту и стал размышлять, что делать дальше: вернуться на главную дорогу или попытать счастья и ехать дальше.

Он все еще размышлял над этим, когда услышал вдалеке шаги. Ему повезло. Встретить кого-нибудь на пустынной дороге в такое время – большая удача. Но вскоре он понял, что в приближающихся шагах есть что-то странное.

Прежде всего – шаги были женские. К тому же он понял, что женщина бежит, и бежит отчаянно, потому что хотя она время от времени останавливалась, чтобы перевести дыхание, но вскоре снова набиралась сил и бежала дальше. Когда она была совсем уже близко, ему стало слышно ее прерывистое дыхание.

Из сумерек, спотыкаясь, выскочила высокая фигура. Несмотря на мглу, он догадался, что это совсем молодая женщина; когда она вышла на свет, Ник заметил, что она вне себя от ужаса, как кролик, за которым гонится собака.

Женщина вдруг остановилась. Ник понял, что она заметила его машину, только когда оказалась в слепящем свете ее фар, а до тех пор, обезумев от страха, бежала, ничего не различая.

В свете фар он увидел полупрозрачную бледность пальцев ее рук, вцепившихся в дверцу машины.

– Впустите меня… пожалуйста! – выдохнула она.

– Конечно, но… – заколебался он. – А куда вам нужно ехать?

– Куда угодно – только увезите меня отсюда! – Она ударила кулачком по машине. – Прошу вас… пожалуйста! Скорее – или будет поздно!

– Вы от кого-то бежите? – прямо спросил он.

– Да… – Она испуганно обернулась через плечо. – Он все узнал раньше, чем я думала! Он гонится за мной!

– Ваш муж? – Ему вовсе не улыбалось наткнуться на разъяренного мужа, который наверняка не потерпит его вмешательства в их семейные дела.

– Да нет… нет! Я не замужем. Мой отец!

Он старался быстрее сообразить, что делать.

– Послушайте… – Он придал голосу властный тон. – Вы должны мне все объяснить, если хотите, чтобы я, человек абсолютно посторонний, вам помог. Что случилось?

– Ничего! – заторопилась объяснить она. – Просто мой отец… Мама умерла полгода назад. С тех пор он совсем спятил. Весь в долгах – он задолжал очень много другому фермеру, старику. И хочет выдать меня за него замуж.

Как банально! Однако наверняка ужасно для этой молодой девушки. Он вдруг почувствовал, что тронут ее несчастьем.

– Залезайте! – быстро крикнул он, открывая ей дверцу машины.

Девушка, не теряя времени зря, забралась на сиденье. Ник коротко спросил ее:

– Мне нужно выбраться на Бодминскую дорогу ближе к Лондону. По какой дороге ехать?

К счастью, она не растеряла от страха соображение и сказала:

– По правой.

Машина рванулась с места.

Целых двадцать минут он не проронил ни слова, но чувствовал, что его пассажирка делает робкие попытки привести себя в порядок. Она постаралась незаметно пригладить волосы, смущенно наклонилась и протерла носовым платком ботинки. Он заметил, что в руках у нее был небольшой бумажный пакет, который она бережно держала на коленях. Он даже невольно подумал, какие такие сокровища она там хранит. Потом мысли его устремились в другую сторону.

– А ваш отец не может устроить за вами погоню?

Она подумала.

– Да, он может попытаться, – призналась она. – Но у него машина совсем старая, он вряд ли вас догонит.

– Ах, вот как! Интересно, – сухо отозвался Ник. – И куда же вас отвезти? – Он сразу почувствовал, как она сжалась от страха. – Я еду в Лондон, – продолжал он. – Но…

– Очень хорошо, – покорно согласилась она.

– Вот как? А у вас есть там друзья? – продолжал расспрашивать он. – Вы знаете, Лондон – место не слишком гостеприимное. Никто вас там не будет ждать с распростертыми объятиями.

– О… у меня там есть друзья, – поспешно уверила она его. – Если бы вы высадили меня где-нибудь около… около Черинг-Кросс?

– Отлично. – Он почувствовал одновременно облегчение и разочарование. Такое приключение, и закончится – на Черинг-Кросс! Никакой романтики! – А пока попытайтесь успокоиться и немного поспать. Мне нужно добраться до города до завтрашнего утра, так что спать вам придется прямо в машине.

– Да, – благодарно сказала она, потом добавила: – Простите, что я навязалась вам.

– Ничего, – успокоил он ее. – Только постарайтесь не болтать, потому что мне надо кое-что обдумать.

– Это насчет меня? – спросила она, тревожно заглядывая ему в лицо.

– Нет, моя милая, вы тут ни при чем! – усмехнулся он. – Как только я доставлю вас до Черинг-Кросс, я за вас больше не отвечаю. У меня есть заботы и поважнее.

Да, ему было о чем подумать! Второй акт новой пьесы никак не выстраивался. Через две, самое большее через три страницы он опять начинал грезить о чудесном маленьком коттедже, который снял в Фалмауте на все лето. Он возвращался в Лондон – возможно, там его все-таки посетит вдохновение.

Вдруг он почувствовал, что девушка на соседнем сиденье не спит – дыхание у нее было неровное, руки нервно теребили пакет.

– Что с вами? – спросил он недовольно.

– Нет-нет, ничего. Не беспокойтесь, – торопливо ответила она.

– Перестаньте, – сказал он уже добродушнее. – Я же все вижу.

– Ничего, просто… я очень хочу есть, – неохотно призналась она. – Я захватила с собой еду, но пока бежала, поскользнулась и выронила сумку.

– Остановимся у первой же закусочной, которая попадется нам на дороге, – пообещал он. – Подождите-ка… – Он порылся в кармане. – Вот, шоколадка осталась. Правда, она маленькая, но все-таки…

– Конечно, – благодарно откликнулась она.

Однако он заметил, что, несмотря на голод, она не накинулась сразу на шоколад, а жевала каждый квадратик неторопливо и тщательно.

– Как вас зовут? – небрежно спросил он, даже не глядя на нее.

Она немного замешкалась.

– Серена Барбрук.

Он засмеялся. Все они такие, эти современные девицы, помешанные на кино. Придумывают себе звучные имена, словно у героинь фильмов, и думают, что это кого-то обманет.

– Слушайте, перестаньте! Я вас серьезно спрашиваю.

– Так стал называть меня отец после смерти мамы. Ее тоже звали Серена.

Серена. Да, нечасто встретишь такое имечко в деревенской глуши.

Ник вдруг понял, что слишком возбужден неожиданным приключением и не может сосредоточиться на пьесе. Надо подождать, пока станет ясно, в чем загвоздка со вторым актом. А пока он не меньше своей нечаянной спутницы ждал, когда наконец им повстречается по дороге кафе.

Но пришлось проехать еще миль десять, прежде чем он заметил вдали манящие огоньки и призрачные силуэты двух или трех грузовиков у обочины – их водители, видимо, пошли перекусить.

Он остановил машину, и девушка сразу встрепенулась.

– Мы уже приехали? – Она выпрямилась на сиденье.

– Да, это кафе, – коротко ответил он. – Идемте.

Он открыл ей дверцу, но не стал помогать выйти. И когда она вышла, то наткнулась на него.

– Простите, – робко извинилась она. – Я такая неловкая, просто ноги затекли.

– Да, разумеется. – Он поддержал ее рукой, чтобы она не упала. – Теперь все в порядке?

– Да.

– Тогда идемте.

Ник не оборачиваясь пошел вперед. Она покорно трусила следом. Около вращающейся двери кафе он на минуту задержался и оглянулся. Все-таки надо было соблюдать осторожность – кто знает, вдруг этот ее папаша позвонил в полицию. Впрочем, теперь уже поздно было об этом беспокоиться. К тому же старик все равно не мог ничего с ними сделать. Он открыл дверь перед девушкой. Некоторые посетители повернулись к ним, окинув их любопытным взглядом. Но по этой дороге ездило так много ночных путешественников в город и из города, что они едва ли смогли пробудить какой-то особый интерес к себе.

Ник заказал чай и бутерброды. Серена тихо сидела и ждала, сложив руки на коленях и чуть склонив голову. Бедный ребенок, пронеслось у него в голове, вид у нее совсем измученный. Но ничего, крепкий горячий чай ее взбодрит.

Сейчас он в первый раз мог как следует разглядеть ее. У нее было удивительное тонкое, даже изысканное лицо. Ее темные волосы не были изуродованы новомодными начесами или дурацкими кудряшками; они мягко падали на плечи. Разумеется, думал Ник, она так бледна от усталости и нервного напряжения. Вдруг девушка, словно почувствовав на себе его взгляд, подняла глаза, и, как ни странно, он, взрослый мужчина, светский лев, смутился от ее взгляда.

Ник был рад, когда они вышли из кафе и он смог полностью сосредоточиться на дороге – под этим предлогом можно было не поддерживать с ней разговор. Она тоже как будто не имела желания беседовать. Но вдруг, когда они проезжали район Бэгшот, она вдруг точно опомнилась и спросила:

– А как вас зовут?

Он сразу не представился скорее по лени, чем из предосторожности – маловероятно, чтобы она оказалась искательницей приключений.

– Николас Ханслоу, – громко и четко произнес он и понял, что она слышит его имя впервые.

Она вежливо сказала:

– Красивое имя, не правда ли?

– Не знаю, – коротко бросил он, злясь на себя, потому что его задело, что она понятия не имела, кто он такой.

Она снова погрузилась в молчание, потом тихо, так, что он сначала даже решил, что ослышался, сказала:

– Я сказала вам неправду, мистер Ханслоу!

– Что? – обернулся он в ее сторону.

– Я сказала вам неправду, – повторила она чуть громче.

– Вот как? – На этот раз он расслышал ее отлично. – И в чем же эта неправда?

– Я вам сказала, что у меня есть друзья в Лондоне… – произнесла она едва слышно.

– А на самом деле?

– На самом деле у меня никого нет. Никого на свете!

– Так, – мрачно сказал Ник, – давайте-ка разберемся во всем по порядку! Это значит, когда мы приедем в Лондон, вы на самом деле не имеете представления, что будете делать?

– Нет, – призналась она.

– Но тогда скажите, ради бога, зачем вам понадобилось туда ехать? – воскликнул он, не скрывая раздражения.

– Просто вы туда ехали, а мне надо было как можно дальше уехать от отца, – объяснила она, и Ник тихо рассмеялся.

– А если бы я сказал, что еду к черту на куличики, вы сказали бы, что у вас и там есть друзья?

– Да, конечно, но вы ведь понимаете, что я… что мне пришлось это сделать, мистер Ханслоу?

– Что ж, пожалуй, так. Но все равно, у вас должен быть какой-то план действий.

– Я решила… что, когда мы доедем туда, вы мне как-нибудь поможете, – доверчиво выпалила девушка.

Теперь Ник готов был проклясть себя. Надо же, он попался как последний дурачок.

– Знаете что – если бы у меня было время и бензина достаточно, я отвез бы вас сейчас обратно и выбросил там! – сурово заявил он.

Но даже после этих слов она не спросила, что же он собирается делать с ней дальше. Он не мог понять почему – то ли она все же была попросту ловкой авантюристкой, то ли у нее хватило ума понять, что с ним ей ничего не грозит. Что ж, это можно легко выяснить. Надо будет только отвезти ее кое к кому, и уж там – он мог поспорить на что угодно – ее в два счета выведут на чистую воду!

Было почти шесть часов утра, когда они остановились перед чопорным пригородным домом. Ник с силой потряс девушку за плечо.

– Просыпайтесь, пора выходить, – сказал он.

– Это ваш дом? Вы здесь живете? – спросила Серена, еще не до конца проснувшись.

– Боже упаси! – процедил он. – Нет, здесь живет один человек, которому больше пристало с вами разбираться, чем мне. Только, ради всего святого, не болтайте лишнего.

Она поплелась за ним, и они вошли в удивительно неуютный дворик. Ник нажал ярко блестевший медный звонок с таким чувством, словно подносил огонь к фитилю бомбы.

Через пару минут дверь открылась. На пороге стояла пожилая дама в опрятном черном платье и фартуке, который буквально топорщился от крахмала.

– Николас, мальчик мой! – искренне обрадовалась она. – Что-нибудь случилось?

– Ничего страшного, – сказал он, обнимая ее за плечи и звонко чмокая в обе щеки.

– Заходи, – позвала она. – О… – В этот миг она увидела Серену. – Кто это?

– Посмотри, Эмма, это моя подопечная, – сказал Ник. – Я очень прошу – помоги ей. Понимаешь, ей пока негде остановиться…

– Мистер Ханслоу слишком любезен, называя меня своей подопечной, – вежливо сказала Серена. – Но… это не совсем так. Мы только сегодня вечером познакомились. Но он был так добр…

Эмма бросила насмешливый взгляд на Ника, потом снова посмотрела на Серену.

– Идемте со мной, остальное расскажете мне в доме. Я не хочу, чтобы соседи нас подслушивали.

Она провела их через прихожую, которая вполне соответствовала уродству дворика. Потом их проводили в комнату, которая, если не считать нескольких фотографий и календарей, была обставлена строго в стиле викторианских времен.

– Ну что же, – обратилась Эмма к Серене. – Я хочу услышать от вас всю историю.

– Я убежала из дому, потому что мой отец пытался выдать меня замуж за… за человека, который мне отвратителен. Он старый и вообще… ужасный. Если бы не мистер Ханслоу, мне бы оттуда никогда не выбраться. А когда он узнал, что мне некуда идти, он привез меня сюда… – Она замолчала. – Но я вполне пойму, если вы…

– Можете остаться, – перебила ее мисс Твист и повернулась к Нику: – А ты не так безнадежен, как я думала.

– Я заеду сегодня днем или ближе к вечеру, если успею, – сказал Ник Серене на прощание. – С Эммой вы будете под надежной защитой. Вы ей понравились, а это уже немало. Всех благ!

– А вы еще приедете? – наивно спросила Серена. – Вы не… не исчезнете?

– Конечно нет, – бездумно пообещал он. – Честное слово джентльмена.

Но прошло целых три дня, прежде чем они снова увидели Ника.

– Я самый счастливый человек в мире, – радостно заявил он. – У меня никак не получался второй акт. Но теперь я его переделал, и он стал лучшим во всей пьесе.

– В пьесе? – переспросила Серена, переводя взгляд с Ника на мисс Твист и обратно.

– Николас – драматург, – объявила Эмма.

– То есть вы пишете пьесы?.. – недоверчиво протянула девушка.

– Ну, пока только одну написал, – честно признался Ник. – Но надеюсь, что когда-нибудь поставят еще одну мою пьесу.

– Вот это да! – восторженно ахнула Серена.

Интересно, что ее так восхитило? – подумал Ник.

– А что такое? – спросил он.

Она повернулась, глядя на него сияющими глазами.

– Я просто подумала: это должно быть потрясающе интересно – придумывать людей, а потом видеть, как они оживают на сцене, – объяснила она.

– Да, это верно, – серьезно сказал он. Его поразило, как глубоко понимает это такая простая деревенская девчонка.

– А я еще не видела ни одной пьесы, – призналась Серена. – Только кино… но в кино все ненастоящее.

– Я тебя как-нибудь возьму посмотреть мою пьесу – пообещал Ник.

Но вместо того чтобы обрадоваться, Серена спросила с тревогой:

– Но ведь в театр, говорят, ходят в специальной одежде?

– Ты имеешь в виду вечернее платье? Да. А у тебя такого нет?

Она засмеялась:

– Нет, конечно. Что бы я в нем делала на ферме?

– Ничего страшного, – весело сказал он. – Я тебе куплю.

– И не думайте, мистер Николас, – строго одернула его мисс Твист. – Чтобы джентльмен сам покупал платье барышне! Это неслыханно! Нет, я сама куплю платье для мисс Серены!

– Ну хорошо, хорошо, – недовольно пробурчал Ник. – Только, ради всего святого, купи ей что-нибудь посовременнее. Я не могу позволить себе показаться на людях с девушкой, одетой как чучело.

Губы у Серены дрогнули. Она еще не слышала, чтобы он так грубо разговаривал.

Но через несколько минут, когда мисс Твист ушла готовить чай, Ник снова пришел в хорошее расположение духа.

– Извини меня, – обратился он к Серене. – Я не хотел тебя обидеть, просто мне казалось, что я выберу для тебя кое-что получше, чем Эмма с ее чудовищной старомодностью.

– Это потому… потому, что вам хочется сделать мне подарок, или потому, что вы боитесь, что я могу опозорить вас перед всеми? – спросила она, глядя прямо ему в лицо.

– Потому, что хочу сделать тебе подарок, разумеется, – заверил он ее.

– Мисс Твист?

– Да, дорогая?

Они ехали на верхней открытой площадке автобуса, направляясь к дому Ника. Серена молчала с того самого времени, как они вышли из дому.

– А вам разве не нравится… мистер Ханслоу?

– Конечно же нравится, – возмутилась мисс Твист.

– Но иногда вы так говорите, как будто сердитесь на него…

Старая экономка немного замялась.

– Да, ты знаешь, временами он выводит меня из себя, – согласилась она. – Видишь ли, он из тех людей, которым всегда везет. Ребенком он жил в одном из самых богатых и блестящих домов Лондона. Его родители обожали своего единственного сына. К тому же они могли позволить себе все, что душа пожелает, и Ника, разумеется, избаловали.

– Значит, он избалованный? – серьезно спросила Серена.

– Нет, дело в другом. Он просто привык жить по высшему классу. Потом, когда ему было двадцать пять, его постигло первое настоящее горе: умерли его родители. Он очень долго горевал. С другими людьми постоянно происходят такие вещи, но он не понимал, как это могло случиться с ним. Вот он и ушел с головой в сочинительство. Это смогло его утешить и отвлечь от горьких мыслей.

– И его пьеса имела успех? – с нетерпением спросила Серена.

– О да, – равнодушно откликнулась мисс Твист. – Она идет в театре уже около года, и зал полон каждый вечер.

– Как замечательно, – мечтательно произнесла Серена. – Как бы мне хотелось посмотреть эту пьесу.

– Хм! – задумчиво отозвалась мисс Твист. – Пожалуй, верно. Впрочем, должна сказать, что мне самой это не очень по вкусу. Все же есть вещи, которые не пристали порядочной леди, а мисс Чейл, которая там играет…

– Мисс Чейл? – Серена захлопала глазами.

– Да, она играет главную героиню, – объяснила мисс Твист. – Поговаривают… – Она помолчала. Потом с неохотой продолжила: – Ходят слухи, что они с мистером Николасом…

– О! Они что – обручены? – воскликнула Серена.

– Нет, дело еще не зашло так далеко. Но… они, так сказать, увлечены друг другом.

– О! – Серена снова захлопала ресницами. – А как вы думаете – его новую пьесу тоже ждет успех?

– Да, мисс Серена, я в этом не сомневаюсь, – твердо сказала мисс Твист. – Я же вам говорила: ему всегда везет!

Глава 2

Cерена была озадачена, когда узнала, что квартира Ника находится в Манеже.

– А я думала – манеж – это там, где выгуливают лошадей, – разочарованно сказала она.

– Да, когда-то так и было, – кивнула мисс Твист. Они шагали по нагретой солнцем мостовой к его дому. – Но сейчас в городе, как ты понимаешь, очень мало лошадей, и люди селятся где угодно, особенно если рядом с домом есть гараж. В наши дни, – неодобрительно заявила она, – иметь гараж стало важнее, чем сам дом.

Когда Серена увидела дом Ника, то влюбилась в него с первого взгляда. Она даже вскрикнула от радости, взглянув на два маленьких деревца по обе стороны от крыльца.

– Здесь когда-то были конюшни, – заметила мисс Твист, открывая дверь. – Каретный сарай теперь переделали под гараж для машин мистера Николаса и мистера Джона. Он снимает квартиру здесь же.

Не успели они дойти до деревянной лестницы, как над перилами показалась голова Ника.

– Эмма! Ты очень кстати! – радостно воскликнул он. – Я только что сжег сковородку и не представляю, как ее теперь отчистить. Ты мне не покажешь, как это делается?

– Когда-нибудь я тебя поймаю на слове, – сурово пообещала пожилая дама. – На самом деле ты хочешь попросить, чтобы я сделала это сама.

Он беспечно обнял ее за плечи и чмокнул в щеку.

– Правда, славная моя? Неужели я такой лентяй? Да, наверное, ты права.

– Вот это верно, – все так же сурово согласилась она. – Так, мисс Серена…

Ник взял Серену за руку и помог ей подняться по последним ступенькам.

– Серена, скорее на помощь! Защити меня от Эммы, – трагически прошептал он. – Посмотри сама и скажи – разве тут надо убираться? У нас же тут истинный рай!

Когда-то здесь был сеновал – это выдавали оставшиеся на потолке стропила. Но большая дверь, через которую сено скидывали во двор, была убрана, и вместо нее устроено арочное окно. По трем сторонам комнаты вдоль стен тянулись обшитые набивным ситцем диваны. Дымчато-серый персидский кот нежился на утреннем солнышке.

Но больше всего Серену поразила сама комната. В одном конце удобно расположился под застекленной крышей мольберт, на котором стояло незаконченное полотно. Рядом с ним на кухонном столе была разложена целая коллекция тюбиков с краской.

– Это мастерская Джона, – объяснил Ник. – Теперь идем ко мне. – Подхватив Серену под локоть, он повел ее в другой конец комнаты.

Там стоял письменный стол, заваленный книгами и пачками бумаги. Посередине стола стояла большая серебряная чернильница.

– Так, что у нас еще есть? Вот прекрасный костюм-тройка. Ношу его целый год, а он все как новенький. А вот – шедевры Джона. – Он небрежно махнул рукой на стену.

Серена медленно подошла к картине, которая висела ближе к ним. Там была изображена темноволосая девушка. Она сидела на том низеньком диванчике под окном, который стоял сейчас у Серены за спиной, и играла с котенком – видимо, это был тот самый персидский кот в детстве. Смеющееся лицо девушки было повернуто к зрителю и смотрело с полотна прямо на Серену. Это лицо поражало своей красотой.

Серена смотрела на портрет, не в силах оторваться. Она совершенно не замечала, что Ник стоит рядом, тоже глядя во все глаза, но уже на лицо самой Серены. Ему вдруг очень важно стало понять, как воспримет эта девочка портрет, который, как он не сомневался, был лучшей работой Джона.

– Какой живой портрет, – прошептала Серена едва слышно. – Я бы, наверное, ее узнала и в жизни.

– Нет, ты бы ее не узнала, – с уверенностью сказал Ник. – Потому что на портрете эту живость придает ей вдохновение Джона, а в жизни она не такая.

– Что вы имеете в виду? – удивилась она.

– Эта девушка, – он презрительно указал на портрет черенком трубки, – глупа как пробка. Красива – да, не спорю. Джон оживил ее своим талантом.

Серена молча покачала головой и перешла к другой картине, а Ник остался на месте. Его поразила глубина и чуткость натуры этой девушки. Откуда у этой деревенской простушки такая утонченность суждений?

Вошла мисс Твист, и Ник точно очнулся от забытья.

– Ну и что ты об этом думаешь? – спросил он нарочито бодрым голосом, и Серена сразу обернулась.

– По-моему, это прекрасно, – искренне сказала она.

Мисс Твист презрительно фыркнула.

– А по-моему, просто мазня, – заявила она без обиняков.

– Но… – начала было Серена и замолчала. Вспомнив обстановку в доме мисс Твист, ее уродливую викторианскую мебель, Серена поняла, что пожилая дама едва ли сможет оценить живопись Джона по достоинству.

В этот момент дверь внизу распахнулась, и послышались чьи-то голоса.

– Это, наверное, Джон, – сказал Ник и перегнулся через перила. – Поменьше шума, друг мой. У нас в гостях дамы!

– О! – Шаги замедлились. Потом перед ними появилась голова, плечи и наконец возникла вся высокая разболтанная фигура Джона Дейна.

Первым впечатлением Серены было разочарование. Она-то представляла себе художника писаным красавцем! Но, увы, Джон разочаровал ее: длинный нос и редкие пряди соломенных волос не могли его украсить. Разве только глаза…

Джон оказался к тому же болезненно застенчивым, и Серена не поняла ни слова из того, что он промямлил, когда Ник представил его им. Тут мисс Твист позвала ее. Обе потратили не меньше часа, чтобы хоть как-то преобразить запущенную холостяцкую квартиру. Потом они приготовили чай, собрав на поднос разномастные блюдца и чашки. Мисс Твист захватила с собой из дома собственноручно испеченные пирожки и заранее приготовленные маленькие бутербродики.

– Думаю, на некоторое время вам хватит, – с удовлетворением заключила она.

– Ты просто чудо, Эмма, дорогая моя! – рассеянно похвалил ее Ник. Но сам он не спускал глаз с рук Серены. Она уже допила чай и сидела, глядя в окно, а руки спокойно лежали на коленях. Ника всегда безумно раздражали суетливые женщины, а эта девушка сидела удивительно неподвижно. Серена – это имя означает «безмятежная», и оно ей очень подходило.

– Я взяла твое грязное белье, – тем временем продолжала поучать Эмма. – По-моему, ни на одной рубашке нет пуговиц. Представить не могу – как только одежда на тебе держится.

– Оставь это, дорогая, – проворчал Ник, но мысли его были далеко: Джон тоже заметил руки этой девушки – не сводит с них глаз. Так, разумеется, он захочет писать ее портрет… Но Ник был не уверен, что ему самому этого хочется. Да что на него нашло? Кто она ему, эта девочка?

Серена быстро обнаружила, что ее вкусы в одежде далеки от вкусов Эммы Твист как небо от земли.

– И конечно, белое. Только белое. С голубым поясом. И может быть, вплетем тебе в волосы розовые бутоны, – вслух мечтала старая дама.

– Дорогая мисс Твист, – не выдержала Серена. – Не кажется ли вам, что я уже слишком взрослая для такого наряда? Знаете, мне ведь уже исполнилось двадцать два.

– Ерунда, – отмахнулась мисс Твист, но потом вздохнула. – Да, дорогая, пожалуй, ты права. Ранняя юность для тебя уже позади. Вот если бы тебе было лет семнадцать. Я… когда я была молода, то, как все девушки, мечтала о замужестве. Еще у меня была мечта: чтобы у меня была дочка, которую я могла бы наряжать как куклу. – Она замолчала, погрузившись в воспоминания.

– Дорогая мисс Твист. – Серена обняла Эмму за тощие плечи, но старая дама вдруг отстранилась.

– Ну, может быть, сначала стоит посмотреть, что нам попадется, – быстро сказала она. – Впрочем, я догадываюсь, что ты уже знаешь, чего тебе хочется.

– Я… – Серена смутилась. – Мне всегда хотелось иметь зеленое платье. Мама мне рассказывала, что когда-то у нее самой было такое платье. Она говорила, что оно переливалось – зеленым и золотым.

– М-да-а, это может быть очень эффектно, – предположила мисс Твист. – Только нужно, чтобы зеленый был определенного оттенка. Ну, не важно, посмотрим. А сейчас надену-ка я старые удобные туфли, потому что знаю, что такое ходить по магазинам. И тебе советую сделать то же самое.

– У меня нет выбора, так что все равно придется идти в старых башмаках, – горестно вздохнула Серена.

И словно их вела какая-то неведомая сила, они пошли прямиком к магазину, в витрине которого увидели как раз шелковое платье, переливающееся зеленым цветом с золотистым отливом.

– О-о! – в экстазе простонала Серена. Потом, опустив глаза, она увидела цену и снова прошептала «О!» уже совсем другим голосом – разочарованным и безнадежным.

– Да. Похоже, это как раз то, что нам нужно, – бодро сказала мисс Твист, видимо еще не разглядев цифры на маленьком ярлычке.

– Но это слишком дорого. – Серена попыталась увести ее от витрины.

– Я знаю, – с достоинством ответила мисс Твист. – Поэтому я тебя сюда и привела. Идем!

И прежде чем Серена успела опомниться, платье уже было куплено, а к нему и пара бронзового цвета туфелек.

Они пришли домой с новым платьем, упакованным в коробку. Там они сразу повесили его в шкаф, где лежали скромные пожитки Серены.

– Знаешь, дорогая, – негромко сказала мисс Твист. – А ведь у нас с тобой телега оказалась впереди лошади. Но когда ты еще молода, может, это даже правильно, да?

– Наверное, – согласилась Серена, не понимая, к чему она клонит.

– Первым делом, разумеется, надо было купить тебе простую повседневную одежду, а не это роскошное платье. Но… – И ее сморщенное лицо расплылось в лукавой улыбке. – Ведь это так приятно, правда?

– Еще бы! – воскликнула Серена и от души обняла старую женщину. – Даже не знаю, как вас благодарить, мисс Твист!

– Фу, ерунда какая, – отмахнулась старушка. – Зачем мне деньги, как не для того, чтобы тратить их? Но тебе нужно купить еще что-нибудь, дорогая. Думаю, ты согласишься, что остальную одежду купить должна ты сама?

– Согласна, – тепло откликнулась Серена. – Вы правы. Думаю, мне надо найти работу. Только я ничего не умею делать.

Мисс Твист искоса посмотрела на нее:

– Ты хочешь остаться в Лондоне?

– Очень! – с энтузиазмом воскликнула Серена.

– Хм! Ну что ж, я видела, как ты латала рубашку Джона. У тебя прекрасно получилось. Это навело меня на мысль. В Кенсингтоне есть один магазин, для которого я вяжу всякие шерстяные вещи – детские жакетики, пинетки для малышей и все такое. И я подумала: если ты такая рукодельница, могла бы шить на них. А жить пока можешь у меня. Как тебе эта идея?

– Чудесно! – радостно согласилась Серена. – Я хочу сказать, что могу попробовать… – Она вдруг осеклась. – Я могу шить детские комбинезоны и рабочую одежду. Но пока у меня не было особой практики…

– Ну что ж, значит, решено, – заключила мисс Твист, захлопывая дверцу гардероба. – А теперь – не выпить ли нам по чашечке чая?

За чаем она как бы ненароком спросила:

– Как тебе понравился мистер Джон?

– Мне он показался очень милым, – не раздумывая ответила Серена. – Сразу видно, что он очень добрый и верный.

– Да. – Мисс Твист, видимо, осталась довольна такой оценкой. – Ты совершенно права. Он такой и есть. Уверена – он сделает счастливой девушку, которая станет его женой. Но вся беда в том, что он такой застенчивый!

– О, я уверена, что в один прекрасный день он встретит свою судьбу, – заверила ее Серена.

– Надеюсь, – откликнулась мисс Твист.

Вечер начинался замечательно – Ник заехал за Сереной к мисс Твист и привез цветы к ее платью.

– Это мне! – задохнулась от изумления она, не смея даже протянуть руку, чтобы взять длинные стебли камелий.

– Кому же еще? – весело откликнулся он, снова в который раз удивляясь, как она хороша. Она была такой красавицей, что у него даже дух захватывало.

Серена взяла цветы обеими руками и восхищенно глядела на них.

– А как называются эти цветы? – спросила она, не глядя на него.

– Камелии, – ответил Ник, польщенный тем, как восторженно она приняла его подарок.

Она медленно спустилась по лестнице, и Ник почувствовал тонкий аромат духов.

– А какие у тебя духи? – неожиданно спросил он.

– Никаких, – ответила она, простодушно улыбаясь.

– Тогда никогда вообще не пользуйся духами, – запальчиво сказал он.

– Почему же? – спросила она с недоумением.

– Потому что ты из тех редких людей, у которых есть свой природный аромат.

Он пристально смотрел на нее, стараясь увидеть, какое действие произведет его комплимент. Большинство женщин, скорее всего, смутились бы.