Текст книги "Белая камелия"

Автор книги: Маргарет Малькольм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Ну да, да, – нехотя признала она. – Все равно, знаешь, никогда не помешает иметь запасной вариант.

– Что значит запасной вариант? – выпалил он ей в лицо. – Коринна, что это за игры? Чего ты добиваешься?

– Дорогой! – делано засмеялась она и дотронулась до его руки кончиками пальцев. – Ничего подобного! Это просто… ну, в конце концов, никогда не знаешь. Мистер Джанкин может в последний момент передумать, или внезапно умрет, или еще что-нибудь случится. И в моем положении было бы неразумно отталкивать таких влиятельных людей, как Марк. Вот и все.

Ник наклонился к ней через столик:

– Коринна, ты клянешься, что в этом нет ничего личного? Ты ему говорила… о наших планах?

– Ну разумеется, – честно ответила актриса, вытаскивая из сумочки пудреницу, – и он принял это очень стойко. Сказал, что все понимает, но что он наш страстный поклонник. Ну, все в порядке? Ты больше не сердишься, дорогой?

Он смущенно засмеялся:

– Нет, конечно. Прости, я вел себя глупо. Но ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Мне бывает трудно понять…

– И не надо ничего понимать, – нежно шепнула Коринна. – Есть только я и ты, Ник! Только мы вдвоем!

Настроение Ника тут же улучшилось, он снова был на седьмом небе от счастья. Но все же он так и не осмелился спросить, что же Марк подарил ей.

Сама Коринна, впрочем, тоже не спешила этим делиться.

Глава 4

Для Серены те дни, когда она приходила позировать Джону, а Ник в это время работал над своей пьесой, были наполнены счастьем, какого она раньше не знала.

Дни шли своим чередом. Серена обычно приходила около десяти. Иногда Ник в это время уже работал за своим столом. Он рассеянно приветствовал ее, подняв руку, а она проскальзывала на свое место и садилась в кресло. После этого примерно на час в студии воцарялась тишина. Это общее молчание никогда не казалось Серене неловким или скучным. Да и как она могла скучать, если Ник сидел прямо у нее перед глазами и она могла следить за каждым его движением? И при этом, хотя она была зачарована работой Ника и Джона, ей никогда не приходило в голову завидовать им и желать самой тоже делать нечто подобное.

Порой к ним ненадолго заходила мисс Твист. Но хотя ее здесь все любили и рады были видеть, ее визиты разрушали царящую в студии гармонию. И все же тот день, когда они вчетвером поехали на море, прошел замечательно.

Они отправились в путь на машине Ника, заполнив багажник корзинками с провизией для пикника. Ник привез их на широкий песчаный пляж на южном побережье. Серена была зачарована красотой пейзажа. Как ребенок, она сгребала руками тонкий белый песок и пропускала его сквозь пальцы; как маленькая девочка, весь день бегала в воду и из воды, от всего сердца радуясь новым ощущениям. Остальные наслаждались ее восторгом. Каждый по-своему был глубоко тронут ее чистой невинной радостью.

Только уроки плавания закончились полным провалом, потому что Ник никак не мог удержаться от шалостей. Всякий раз, когда Джон брался поддержать Серену на воде, Ник, нырнув, подплывал к нему и толкал его под водой так, что Джон терял равновесие и валился. В конце концов, Джон набросился на своего мучителя, и оба они, крича и отчаянно барахтаясь, устроили потасовку. Серена осталась одна на мелководье и наблюдала за ними издалека. Она никогда еще раньше не видела Ника в таком шаловливом настроении и сейчас, как никогда раньше, почувствовала, как он ей близок.

Она нежилась в теплой воде, опираясь на локти, и с удивлением видела, как ноги ее всплывают на поверхность и держатся на воде.

Все происходящее казалось ей почти нереальным – ей не верилось, что она та самая девочка, которая выросла на ферме в глухой деревушке и всю жизнь боялась отца.

Она вдруг почувствовала, что кто-то стоит за спиной. Оказывается, это Ник тихонько подплыл к ней.

– Нравится? – шепнул он ей в самое ухо.

В ответ она только восторженно вздохнула:

– Очень!

– А почему у тебя тогда был такой хмурый вид, когда я подплыл? Тебя что-то беспокоит?

– Ничего. Нет, правда, ничего, – искренне ответила она. – Просто я никак не могу до конца поверить, что я теперешняя и та девочка из Бодмина – один и тот же человек.

– Удивляться тут нечему, – сказал он. – Разве ты не знала, что в одном человеке может существовать несколько разных людей?

– Правда? – наивно спросила Серена.

Ник коротко хохотнул:

– Точно! Среди этих людей есть добрые, а есть и очень злые.

– Нет, я тебе не верю, – покачала она головой. – Это неправда.

– Не веришь? – Он задумчиво посмотрел на нее. – Тем не менее это правда. Просто никто в этом не признается. Но у тебя есть дар – люди раскрываются перед тобой полностью, маленькая Серена.

– Дар? – взволнованно прошептала она. – А я не знала. А что они передо мной раскрывают?

– Ну… это серьезный вопрос. – Он опустил глаза и смотрел на маленькую ракушку в своих пальцах. – Слишком серьезный и слишком сложный, чтобы я мог вот так просто ответить на него. Но могу сказать тебе одну вещь. Та сторона, с которой я тебе раскрываюсь, – самая лучшая во мне. – Тут его лицо помрачнело, и он задумался… – Есть и другие… – Не договорив, он быстро взял ее за руку и слегка пожал. Потом вскочил и потянул девушку за собой. – Бежим скорее к Эмме! Я знаю, у нее в сумочке припасен шоколад, а я умираю от голода!

Серена редко думала о любви. После смерти матери у нее не осталось никого, с кем она могла бы поделиться смутными мечтами или надеждами на будущее. Поэтому она только сейчас начала понимать, что с ней происходит что-то необычное. Ей казалось, что она похожа на чувствительный инструмент, из которого Ник извлекает мелодию, в которой изливается вся ее душа. Но эта мелодия родилась в ней только благодаря тому, что в ее жизни появился Ник. Ник сказал, что рядом с ней раскрывается лучшая сторона его души. Она не знала точно, что это значит, но понимала – он видит в ней что-то особенное.

В конце концов, несмотря на то, что говорили ей мисс Твист и Джон о Коринне Чейл, Ник с ней пока не был обручен. Может быть, до помолвки дело так и не дойдет. Так что, кто знает, может быть, он так любезен с Коринной и расточает ей комплименты просто из любезности, потому что так принято обращаться с актрисами?

«Она очень хороша, но все-таки мне она не нравится, – решила для себя Серена. – Скорее всего, Джон прав. Нику не стоит на ней жениться. Она из тех женщин, которые всегда стремятся быть в центре внимания, и ей не захочется, чтобы Ник прославился больше, чем она».

Тут, несмотря на всю свою житейскую неопытность, Серена была недалека от истины. В самом деле, такие мысли нередко посещали Коринну. Нет, конечно, она очень хорошо относится к Нику, он просто душка, и дал ей роль в своей пьесе «Обрывки и осколки», которая подходит ей идеально, но вот как муж?.. Две знаменитости, каждый со своим характером и амбициями – в одной семье? А нужно ли ей все это?

Она этого не знала. И когда Марк Долби заговорил с ней о том же, она прислушалась к его словам, не прервала его, не возмутилась.

– Даже одна успешная пьеса, – заметил он, – еще не создает репутацию писателя или драматурга, так же как одна ласточка не делает весны. И если вы с ним поженитесь, а он не удержится на том же уровне, ты просто пойдешь вместе с ним ко дну.

– Ник очень доволен своей новой пьесой, – нахмурилась Коринна. – И он не стал бы так говорить, если бы это было неправдой.

– Вернее, это он сам так думает, – мягко поправил ее Марк. – Ты сама уже видела эту пьесу?

– Нет еще, – неохотно призналась она. – Он такой странный. Он говорит, что, если хоть раз показать пьесу другому прежде, чем она будет окончена, она перестанет быть его пьесой.

– Да, но ведь он не возражал против поправок и купюр во время постановки первой пьесы?

– Нет.

– Хм! – задумчиво хмыкнул Марк. – Тогда это по меньшей мере странно. Понятно, что он не хочет показывать пьесу всем подряд. Но тебе-то он мог ее показать!

– Вот именно! – согласилась Коринна с неожиданно прорвавшейся обидой. – Я тоже все время твержу об этом Нику. А он отвечает, что как раз мне ни за что не покажет.

– Еще бы, – сочувственно поддакнул ей Марк. – А может быть, он еще просто не уверен, что главную роль должна играть ты? – задумчиво предположил он. – Что сказал на этот счет Джанкин?

– О… я ему еще ничего не говорила, – смутилась Коринна. – То есть я не хочу, чтобы он подумал, будто я сомневаюсь в Нике и в успехе его новой пьесы. Получится некрасиво, если Джанкин откажется давать деньги на постановку, правда?

– О деньгах можешь не беспокоиться, – галантно заметил Марк. – Их у тебя всегда будет вдоволь. И если ты хочешь более определенных доказательств – я всегда к твоим услугам.

– Марк, как это мило с твоей стороны! – проворковала Коринна с непритворным восторгом. – Я… мне становится так спокойно и уверенно, когда я знаю, что ты рядом. Но… ты ведь знаешь, у меня контракт, и я должна играть в этой новой пьесе.

– Любой контракт можно расторгнуть, – небрежно заметил он. – Впрочем, я не предлагаю тебе этого делать.

– Конечно, – кивнула Коринна.

– Все равно, дорогая, ты должна всегда помнить – я обещаю, что в любой момент поддержу тебя. Но даже тебе, при твоем таланте, нужен хороший материал, на котором ты могла бы показать себя. Он должен писать роли специально для тебя. А не предлагать тебе играть совершенно неподходящий характер, который он выведет у себя в пьесе. Ты понимаешь, о чем я?

– Да, вполне, – задумчиво ответила она.

– Иначе, Коринна, твоя неповторимая индивидуальность будет тратиться впустую. Советую тебе никогда об этом не забывать.

– Хорошо, – пообещала она.

Марк переменил тут же тему и снова стал любезным хозяином вечера. Он всегда умел вовремя остановиться. Но он знал, что добился своего.

Портрет был закончен раньше пьесы. Это оказалось очень кстати, потому что в одно прекрасное утро мисс Твист, в своей жизни дотоле ни разу не болевшая, проснулась и поняла, что не может встать с постели.

Серена, встревожившись не на шутку, настояла на том, чтобы вызвать доктора. Врач пришел, осмотрел мисс Твист и успокоил их, сказав, что с ней нет ничего серьезного, надо только выпить лекарство, которое он пропишет.

– У нее проблемы с сердцем, – сказал он Серене, когда они вышли из комнаты больной. – Нет, нет, не бойтесь, страшного ничего нет. Но пожилые дамы часто забывают, что время не стоит на месте и надо немного поберечь себя. На самом деле ей нужен продолжительный отдых. И кто-то должен за ней ухаживать в это время. Кстати, вы не знаете, кому можно это поручить? – спросил врач, смотря на Серену с любопытством. До него уже дошли кое-какие слухи об этой девушке.

– Мне, конечно, – спокойно ответила Серена. Она была даже рада, что теперь сможет отплатить мисс Твист за ее доброту.

– Хм! А вы уверены, что справитесь? Она, я слышал, довольно упрямая особа.

– Думаю, что мне это по силам. А если нет, то я знаю кое-кого, кто сумеет на нее повлиять, – пообещала она.

Как только врач ушел, Серена сразу же позвонила Нику и все ему рассказала.

– И вот я подумала, – сказала она в заключение, – что, если бы ты приехал и немножко на нее нажал, она бы тебя послушалась.

– Боюсь, ты меня переоцениваешь, – усомнился Ник. – Ну хорошо, попробую! Жди, сейчас приеду.

И он действительно скоро приехал, с роскошным букетом цветов, огромным флаконом духов и ананасом.

Серена провела его в комнату мисс Твист, и он вручил ей все подарки.

– Только деньги зря тратишь, – сердито заворчала она, но Ник заметил, как слегка задрожали ее губы, и понял, что все сделал правильно.

– Раз моя любимая девочка немножко расклеилась, значит, прежде всего ей надо дарить подарки, – весело сказал он, присаживаясь к Эмме на постель. – Да знаешь ли ты, как ты меня напугала! У тебя раньше и голова никогда не болела, а тут – пожалуйте! – слегла! Нет, Эмма, тебе придется поскорее поправляться.

– Да я бы встала хоть сейчас, но этот болван доктор мне запретил! – возмущенно пожаловалась она. – Не надо было мисс Серене вообще его вызывать.

– Надо, надо, она все правильно сделала, – спокойно сказал Ник и взял ее за руку. – Слушай, Эмма, с этим шутить нельзя. Давай договоримся – на этот раз ты станешь лечиться, пока совсем не поправишься.

Он увидел, как она сердито надулась, словно обиженный ребенок. Тогда он наклонился к ней поближе:

– Пожалуйста, Эмма, дорогая, ради меня. – Он нежно поцеловал ее в щеку.

Конечно, она ему все пообещала. Она была уже стара, но все же оставалась женщиной. В глазах у нее стояли слезы, когда, улыбнувшись ей на прощание, он вышел за дверь. Эмма поудобнее улеглась в постели, прижавшись увядшей щекой к подушке в льняной наволочке, и заснула крепким, спокойным сном, каким спят только дети или глубокие старики.

Джон собирался ехать в отпуск в Италию и пробыть там не меньше месяца. Дороговизна этого предприятия его не пугала. Как сказал Ник, Джон наверняка поселится в какой-нибудь убогой гостинице за пару грошей в неделю.

– К тому же у него там много друзей – он же учился там.

– Вот как! – воскликнула Серена с изумлением. – Я знаю, это, наверное, глупо, но я как-то раньше не представляла, что Джон бывал за границей и… вообще вел такую интересную жизнь. Ведь путешествовать – довольно дорогое удовольствие.

– В общем, да. Но родители у Джона были люди вполне состоятельные. После их смерти все, правда, пошло по-другому. Джону пришлось много работать. Но это не важно. Я уверен – он все равно достигнет вершин в своем деле. И кто знает, вполне возможно, как раз твой портрет и проложит ему дорогу к успеху.

– О, Ник! – обрадовалась Серена. – Как это было бы прекрасно! Но почему ты так думаешь?

Ник пожал плечами.

– Ты наверняка догадалась уже, что Джон по уши в тебя влюблен? – спросил он напрямик, пристально наблюдая за ней.

Серена быстро отвернулась, словно, как он с раздражением подумал, давая ему понять, что он лезет не в свое дело.

– Да, я знаю, – тихо ответила она.

По ее тону он все понял. Да, старому доброму Джону не повезло.

– Он хороший парень, очень порядочный, – неожиданно для себя заговорил Ник, но, к его удивлению, Серена вдруг повернулась и набросилась на него словно разъяренная тигрица.

– Да, я знаю! – Она чуть не плакала. – Я ненавижу себя за это! Именно его, такого…

– Значит, у него нет шансов?

Она кивнула и, крепко сжав губы, вдруг повернулась и кинулась прочь.

Ник неспешно вышел из машины, чувствуя неожиданный прилив хорошего настроения, и даже начал непонятно почему насвистывать какую-то веселую песенку.

Джон устроил прощальную вечеринку, и она оказалась самой веселой из всех, что видела Серена. Он назвал в гости самых разных людей – и тех, с кем он учился когда-то живописи в Риме, и совершенно случайную публику. Там были полицейский, парочка бывших клоунов, хозяин ресторана с женой. Вечеринка получилась очень бурная, все кричали и шумели, но Джон все же нашел время и подошел к Серене сказать, как он будет без нее скучать.

– Но я же буду здесь, когда ты вернешься, милый Джон, – ответила она нежно.

Он посмотрел на нее вопросительно.

– Да, надеюсь, что так, – наконец сказал он. – Но… знаешь, у меня такое предчувствие, что к моему возвращению все изменится… Прошу тебя… только оставайся такой, как сейчас, Серена… если сможешь.

Она улыбнулась, слегка покачав головой, показывая, что не понимает его, и Джон на минуту даже решил все ей растолковать. Если бы Ник не был его ближайшим другом, он бы так и поступил. Но при нынешних обстоятельствах он решил придержать язык.

На следующее утро Джон уехал. Квартира целиком осталась в распоряжении Ника. Она казалась непривычно пустой, и Ник чувствовал, что не может сесть за работу.

Пьеса была практически дописана. Оставалось добавить только несколько последних штрихов. И вдруг, неожиданно для себя, он понял, что не в состоянии изменить в ней ни слова. А, в конце концов, почему он должен что-то менять? Пьеса достаточно хороша, он написал ее в порыве вдохновения, и пусть она остается такой, какая получилась!

Он тут же, не сходя с места, позвонил в машинописное агентство, чтобы они прислали девушку, которая печатала его предыдущие работы. Она сделает все в мгновение ока, прежде чем он успеет передумать.

Ник бродил по комнате, пока присланная из агентства девица стучала на машинке. Клацанье клавиш ужасно его раздражало, и Ник гадал, печатает ли она механически или по ходу дела успевает читать текст.

Он даже, наверное, спросил бы, что она думает по поводу его пьесы, если бы неожиданно не явилась Коринна.

– Уже закончил! – воскликнула она ликующе, когда он объяснил ей, в чем дело. – Как чудесно, Ник! Она получилась не хуже, чем «Обрывки и осколки»?

– Ну… – Его смутило, что Коринна начала говорить об этом при машинистке. – Подожди – прочтешь сама.

Он передал ей первые, уже отпечатанные листки. Коринна устроилась поудобнее в кресле и принялась читать. Через некоторое время она нахмурилась.

– Кажется, эта пьеса не очень похожа на «Обрывки и осколки», да? – заметила она.

Ник рассмеялся:

– Дорогая, какой смысл писать две одинаковые пьесы? Про меня начнут говорить, что я повторяюсь.

– Да, но… – небрежно произнесла она, снова углубившись в чтение. Она сразу поняла, что пьеса хороша и что роль главной героини написана блестяще. Но это была совсем не ее роль. Она просто не могла представить себя в роли Джилл. Ей сразу вспомнилось все, что говорил Марк. Сможет ли Ник еще раз повторить свой успех? И сознает ли он до конца, что успех его первой пьесы во многом создан ее игрой? Судя по всему, он так не считал.

Впрочем, можно будет, конечно, кое-что изменить. Это нетрудно. Только, пожалуй, стоит немного подождать с этим. Она знала по своему опыту, что авторы готовы биться до последнего за каждое слово. Но потом, постепенно, они начинают понимать, что все изменения в их же интересах, и успокаиваются.

– Это просто замечательно, Ник, – сказала она наконец, разглаживая ладонью последний лист. – Конечно, она очень отличается от твоей прежней пьесы – я уже говорила. Она уже полностью закончена?

– Целиком и полностью! – твердо сказал он. – Я не позволю изменить в ней ни слова!

Коринна опустила глаза.

– Да, я тебя понимаю. – Видимо, придется с ним побороться. Ника трудно будет переубедить, ведь он такой упрямый.

Ник пошел провожать машинистку. У Коринны было несколько минут, чтобы обдумать положение. Внезапно она почувствовала приятную уверенность от слов Марка – он ведь говорил, что будет только счастлив обеспечить ей финансовую поддержку. Но разорвать контракт…

– А какие у вас планы с мистером Джанкином по поводу новой пьесы? – спросила она.

– Мм… «Осколки» будут идти еще пару месяцев, не больше. А мы тем временем приступим к репетициям примерно в том же составе. Премьеру назначим где-нибудь на сентябрь.

– Понятно, – задумчиво сказала она. – Ник, а нельзя устроить хотя бы первое прослушивание прямо сейчас? Раз ты говоришь, что играть будут все те же, можно было бы им показать пьесу, чтобы мы получили о ней какое-то представление. Тогда у тебя осталось бы время на исправления и переделки.

– Я же тебе сказал – на этот раз никаких изменений не будет, – упрямо повторил Ник. – Ты, кажется, забываешь, Коринна, что я несу половину всех расходов по постановке. Так что последнее слово остается за мной!

– Конечно, дорогой, как скажешь, – автоматически согласилась Коринна.

– Вот именно! – сказал он строго, а потом неожиданно улыбнулся. – Дорогая, это просто смешно – мы спорим из-за того, что вовсе не понадобится. Пойдем лучше куда-нибудь пообедать. Забудем на время про работу. Мы с тобой заслужили небольшой отдых.

– К сожалению, не могу, Ник, прости, – вздохнула Коринна, – У меня сегодня нет времени – мне нужно пообедать со старым приятелем; он приехал в Лондон всего на несколько дней…

– Ну, так позвони ему и договорись на другое время, – предложил он, но она только засмеялась.

– Не искушай меня. – Со смехом она сбежала вниз по лестнице.

Дома Коринна сразу сняла телефонную трубку:

– Марк? Мне надо срочно тебя видеть. Да, прямо сейчас. Надо поговорить…

Впоследствии Ник вынужден был признать, что Коринна приняла единственно верное решение, но тогда он был просто сражен ее жестокостью.

Однажды утром, взяв в руки газету, он увидел на первой странице фотографию. На ней красовались Коринна и Марк Долби. Чуть ниже была подпись: «Мисс Коринна Чейл, актриса, блестяще сыгравшая в нашумевшей пьесе «Обрывки и осколки» в Трифориуме, после своего бракосочетания с мистером Марком Долби. Мистер Долби, как известно, планирует финансировать театральную карьеру своей жены».

Но этого просто не может быть! Ник отбросил газету и попытался взять себя в руки. Как же так! Он видел Коринну только вчера – они разговаривали, – и она ни слова ему не сказала…

Он схватил телефонную трубку и набрал ее номер. Бекки, ее горничная, сняла трубку, но добиться ему ничего не удалось.

– Простите, мистер Ханслоу, мисс Чейл нет дома!

Разумеется, ей велели так отвечать. Это было ясно.

– Пойди к ней и скажи, кто звонит! – потребовал он.

Последовала небольшая пауза – видимо, Бекки говорила кому-то в комнате, кто звонит. Ответом был отказ.

– Простите, мистер Ханслоу, но мисс Чейл и правда нет дома.

– Понятно. – Он в бешенстве кинул трубку. Что ж, отказавшись говорить с ним, Коринна дала ему понять, что все это правда.

– Но почему? Что случилось? – недоумевал он, задавая эти вопросы неизвестно кому. Что заставило Коринну выйти замуж за Долби!

Он снова схватил газету. «Мистер Долби планирует финансировать театральную карьеру своей жены». Но Коринне не нужна поддержка такого человека, как Марк! По крайней мере, выходить за него замуж – это уж слишком! Но почему она сделала это?

Ник изнемог, пытаясь разрешить эту загадку. Наконец он в ярости схватил газету, скомкал ее и забросил в угол комнаты.

Он не успел позавтракать, но ему совершенно не хотелось есть. Он сварил черного кофе и залпом выпил три чашки подряд. Затем, не в силах выносить тишину пустой квартиры, он вышел на улицу.

Он понятия не имел, куда идет. Все улицы казались одинаковыми. Несмотря на теплую погоду, Ник дрожал, словно его бил озноб.

Постепенно, измучившись бесконечным неразрешаемым вопросом «почему?», он вдруг понял, как это, в сущности, не важно. Главным было то, что Коринна сделала это.

Ник задохнулся от дикого, совершенно неприличного гнева. Всегда кажется, что такие вещи могут случиться с другими – с соседом, приятелем по колледжу, коллегой, – но это произошло именно с ним! В это невозможно было поверить. Ник привык, чтобы весь мир лежал у его ног. И вот вдруг Коринна унизила и оскорбила его, причем он не мог понять, чем это заслужил.

Но самое ужасное было то, что он ничего не мог с этим поделать. Оставалось только метаться в бессильной ярости. Коринна была для него неуязвима. Да и какое ей дело до его гнева, если она так явно дала понять, как он ей безразличен.

«…планирует финансировать театральную карьеру своей жены».

Значит, Коринна собирается разорвать свой контракт с ним? Пусть только посмеет это сделать, он выставит ей огромную неустойку! И никакие уговоры не помогут!

Ник был унижен и раздавлен, чувствовал себя измученным до последней крайности. Тут он наконец оглянулся вокруг и увидел, что находится в каком-то парке.

Рядом с собой он увидел скамейку и в изнеможении свалился на нее. Он не помнил, сколько так сидел, но вдруг почувствовал, что не один. Кто-то быстро шел к нему. Подняв голову, он увидел перед собой Серену.

Она бежала к нему, радостно улыбаясь.

– Я так и думала, что это ты, Ник, – начала она и вдруг осеклась. – Что случилось? – с тревогой спросила она, усаживаясь рядом.

Ник с трудом выпрямился.

– Так… ничего! – торопливо ответил он. – А что ты здесь делаешь?

– Здесь? В пригородном парке? – переспросила она с озадаченным видом. – А где же мне еще быть?

– А, так это пригородный парк! – Он провел рукой по лицу. – Господи боже, я и не думал, что забрел так далеко! А который сейчас час, Серена?

– Почти половина седьмого. Ник, я же вижу, что-то случилось. Что с тобой?

Она тронула его за рукав, и он почувствовал тепло ее дыхания на своей щеке. И вдруг его обжигающий гнев словно иссяк.

Значит, он ничего не может поделать? Не может доказать Коринне, как мало она для него значит?

Он готов был смеяться как сумасшедший. Да вот же, рядом с ним сидит орудие возмездия! Он еще заставит Коринну корчиться от ярости! Она может демонстрировать равнодушие к мужчине, за которого только недавно собиралась замуж. Но она уж точно ждет, что тот будет умирать от мук неразделенной любви! На меньшее эта гордячка не согласна.

Ну что ж, отлично. Посмотрим, кто будет смеяться последним.

Он положил руку на плечо Серены и услышал, как она затаила дыхание.

– Ничего не случилось, не волнуйся, – снова сказал он. – Надеюсь, по крайней мере, что так. Я просто очень переживал, потому что хотел тебя кое о чем просить, но не знал, согласишься ли ты.

Она повернулась и недоверчиво посмотрела на него.

– А что это… о чем ты хотел меня просить? – негромко спросила она.

Он привлек ее к себе.

– Серена, – хрипло проговорил он. – Прошу тебя – выходи за меня замуж!