Текст книги "Белая камелия"

Автор книги: Маргарет Малькольм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Вон тут, – сказала она и указала рукой вдаль. Там в центре большой долины было небольшое углубление.

– А что, вполне может быть, что древнеримский цирк как раз здесь и был, – кивнул Ник. – Может быть, именно под теми пригорками и лежат груды камней. – Он немного помолчал, а потом, через некоторое время, негромко сказал: – Конечно, я поступил немного нахально – заставил тебя идти со мной против твоей воли, но мне пришлось это сделать. Сейчас самое важное, чтобы мы с тобой не наделали еще больше ошибок…

– Мы с тобой!.. – оскорбленно воскликнула она.

– Да. – Он смущенно замолчал. – Серена, с тех пор как мы с тобой последний раз виделись, я много думал. И знаешь, мысли эти были не слишком приятные. Я не хочу, чтобы ты подумала, будто я собираюсь свалить вину за то, что случилось, на тебя одну. Но… все-таки есть одна вещь, о которой я хотел бы тебе напомнить. Вот она: тебе никогда не приходило в голову, что жизнь дома, с родителями, сильно повлияла на твое представление о многих вещах?

– Конечно, повлияла. Поэтому я и убежала тогда из дома и…

– И от меня, – договорил за нее Ник.

– Да, и от тебя, – призналась она. – Но не по этой причине я больше не вернусь к тебе.

– Да, в этом, конечно, виноват я сам, – с грустью сказал Ник, но она покачала головой.

– Не совсем так, – возразила она. Равнодушие в ее голосе укололо его больнее, чем любые грубые попреки и оскорбления. – С тех пор как я приехала сюда, я увидела совсем другую семейную жизнь. Я узнала, как могут жить люди, которые любят друг друга. Я раньше такого даже представить себе не могла… – Она вдруг запнулась, но потом продолжила: – Теперь мне трудно согласиться на другую жизнь. Так что сам видишь – нам больше не о чем говорить.

– Нет, есть. – Ник заставлял себя говорить ровно, не повышая голоса. Он понимал, что это его последний шанс все исправить. – Я тебе уже сказал, что люблю тебя, но ты мне не поверила. Что ж, ничего удивительного. Я прошу тебя только об одном: дай мне возможность доказать, что я тебя люблю и хочу, чтобы ты была счастлива – со мной или… или без меня. Послушай, я не прошу от тебя снисхождения. Я перед тобой в большом долгу. Но, несмотря на это, я попытаюсь завоевать твою любовь… и приучить тебя к тому, что… что тебе не надо меня бояться, Серена!

– Нет! – крикнула она. – Нет, Ник! Я тебе сказала – между нами все кончено! И…

Она не договорила, потому что увидела, что Ник улыбается, и против своей воли поняла, что в его лице появилось действительно что-то такое, чего она раньше не замечала.

Подавившись рыданием, она повернулась и побежала от него вниз с холма.

– О, как это мило, – откликнулась миссис Лоудхэм, когда муж сообщил ей, что они на прогулке случайно встретили Ника и пригласили его к ним сегодня на ужин. Потом, наедине, она сказала Серене: – Ты знаешь, я всегда так радуюсь, когда Ричард встречает новых знакомых, особенно молодежь. Он так оживляется. А какое он произвел на тебя впечатление?

– Ну… не знаю, – уклончиво ответила Серена, смущаясь под взглядом своей бабушки. – Он показался мне… вполне приятным молодым человеком.

– Понятно, – задумчиво ответила миссис Лоудхэм. Что-то в ее голосе и лице заставило Серену насторожиться. Да, совершенно ясно, что миссис Лоудхэм понимала, что на самом деле Серена гораздо больше интересуется Ником, чем хочет показать. И что, может быть, между ними зарождаются романтические отношения. Для Серены это было невыносимо, а виноват в этом был Ник. В эту минуту она приняла твердое решение, что, когда Ник явится к ним на ужин, она сделает все, чтобы показать и ему, и бабушке с дедушкой, что он ровным счетом ничего для нее не значит!

Но не все так просто сделать, как задумать. Ник вел себя очень естественно, оживленно и держался как любой молодой человек, в первый раз приглашенный в гости к пожилой чете. Он был почтителен и любезен с хозяевами. А если его взгляд часто останавливался на стыдливо опущенном лице Серены, то его интерес был вполне объясним.

И даже когда их на некоторое время оставили одних, он продолжал притворяться посторонним, задавая Серене обычные вопросы про соседей и местные достопримечательности. Пока ей казалось, что дед и бабушка могут их услышать, она спокойно отвечала ему, но наконец замолчала. Он повторил свой вопрос, и она не выдержала:

– Перестань! Это глупо…

– Почему же, – спокойно возразил он. – Ты же не хочешь, чтобы твоя родня узнала, что мы женаты…

– Тише! – испуганно вскрикнула она.

– Вот именно! Поэтому разумнее делать вид…

– Зачем весь этот дешевый балаган? – напустилась она на него. – Зачем вообще ты сюда приехал? Почему не можешь оставить меня в покое?

– Знаешь, мне кажется, у меня не хватило бы мужества переехать сюда, – задумчиво сказал он, – если бы не одно обстоятельство.

– И какое же? – с каменным лицом спросила она.

– Впервые в жизни счастье другого человека стало вдруг для меня важнее, чем мое собственное. – Он говорил очень искренне, и снова против своей воли Серена не смогла остаться равнодушной. Если бы только она могла ему поверить…

Вздрогнув, она решительно отодвинулась от него.

– Нет, – сказала она твердо. – Я не верю тебе! Если бы это было так, ты бы оставил меня в покое.

– Нет. – Он произнес это так тихо, что она с трудом смогла его расслышать. – Серена, ты не сможешь быть счастлива, пока не поверишь снова в меня… и в себя. И единственный путь к этому – узнать друг друга получше.

Серена недоверчиво покачала головой, но тут послышался звук шагов, и она вспомнила об осторожности. Неестественно визгливым голосом она начала спрашивать Ника насчет его планов на будущее.

– О, я просто планирую немного отдохнуть, – беззаботно отвечал он. – Если постановка новой пьесы пойдет хорошо, а пока все к тому идет, то у меня впереди есть целый год. И это даже очень кстати, – задумчиво прибавил он. – Пока я не могу выжать из себя ничего стоящего.

Она опустила глаза, но ничего не сказала. Когда в комнату вошла миссис Лоудхэм, ее внимательный взгляд быстро перебежал с одного лица на другое. То, что она увидела на этих лицах, она оставила при себе, лишь только сказала:

– Простите, что покинула вас, – на что Ник любезно ответил:

– Мы тут с мисс Барбрук говорили о Барфилде. Должен вам признаться, что я буквально влюбился в эти места!

Вслед за этим разговор сделался общим. Но в ходе беседы, когда они меньше всего этого ожидали, едва не произошел конфуз. Ник без всякой задней мысли упомянул о своей дружбе с Джоном Дейном. Только потом, услышав, как Серена затаила дыхание, он понял, какую совершил промашку.

– Как, вы тоже знакомы с мистером Дейном? – заинтересовалась миссис Лоудхэм. – Тогда очень странно, что вы с Сереной раньше не встречались. Знаете ли, ведь она ему позировала. К сожалению, картину продали прежде, чем мы смогли ее увидеть. Конечно, мы немного расстроились, но, может быть, нам удастся уговорить его написать ее новый портрет. – Она взглянула на Серену, потом снова на Ника. – Нет, право же, очень странно, что вы раньше не встречались!

– Но, бабушка, ничего странного в этом нет! – возразила Серена. – Ты должна понимать, что мистер Дейн и… мистер Ханслоу – оба очень занятые люди. Они, наверное, работают по много часов в день.

– Да, да, в самом деле, – горячо поддержал ее Ник. – Я даже не знаю, кто из нас больше сердится, когда его отрывают от работы, Джон или я.

– Да, конечно, ничего странного, – согласилась миссис Лоудхэм и заговорила о другом.

Оба – и Ник, и Серена – невольно вздохнули с облегчением, но в тот вечер, когда Серена отправилась спать в свою комнату, она все еще дрожала от испуга и напряжения.

Нет, надо как-то дать ясно понять Нику, что возврата в прошлое не будет. Пусть он на это не рассчитывает. И тут ей пришло в голову, что убедить его в этом она сможет только одним способом.

Если бы ему вдруг стало известно, что у нее появился кто-то другой… человек, который любит ее, человек, которому она может доверять без опасений…

Джон!..

Глава 10

Ей не составило труда убедить бабушку, что ей очень нужно съездить за покупками в Лондон и провести там весь день. Миссис Лоудхэм одобрила эту идею.

– Мы очень рады, что ты теперь живешь у нас, – сказала она, когда Серена рассказала ей о своих намерениях. – Но как-то неправильно, да и неестественно для такой молодой девушки, как ты, все время проводить со стариками. В Лондоне жизнь не стоит на месте. У нас в Барфилде ведь ничего не меняется, каждый год похож на предыдущий. Так что съезди, развейся немного, дорогая.

Серена нежно поцеловала бабушку в щеку. Она все же чувствовала себя немного виноватой из-за того, что ей приходится обманывать близких людей. Но она должна поехать, твердила она себе. С каждым днем ее беспокойство росло. Так дальше продолжаться не может.

Да, ей надо увидеться с Джоном, и тогда все встанет на свои места. Джон не такой, как Ник. Он бескорыстен и сострадателен и к тому же мудр. Жаль только, что он друг Ника. Это казалось Серене некоторым предательством по отношению к Нику.

Но зато Джон будет любить ее всем сердцем, и ему дела не будет до всего остального.

К радости Серены, когда она зашла к нему в мастерскую, оказалось, что Джон был там совершенно один.

Увидев ее на пороге, он вскрикнул от радости:

– Серена! Как чудесно! Проходи, дорогая. Не хочешь выпить чашечку чая?

Серена вдруг почувствовала, что не может сказать ни слова. Вот, перед ней Джон – он любит ее, она в этом не сомневалась, он рад ей, но – как жене своего друга и больше ничего. Она пролепетала: «Кофе, если не трудно, Джон!» – и вздохнула с облегчением, когда он вышел на кухню. Она подошла к мольберту и взглянула на портрет, над которым он работал.

– Интересуешься? – спросил он с невеселой усмешкой, снова заходя в комнату. – Это жена одного весьма богатого господина, из породы добрых дурех. Хочет сделать мужу сюрприз: подарить ему свой портрет на день рождения.

Джон продолжал болтать. Только тут Серена догадалась, что он нарочно все время говорит. На самом деле он ошеломлен ее приездом. Однако когда она допила кофе, он взял у нее чашку и осторожно спросил:

– Серена, дорогая, что случилось?

– Я приехала… – начала она, но запнулась и решила зайти с другой стороны. – Ты знаешь, что я… живу сейчас у своих бабушки с дедушкой? – осторожно поинтересовалась она. – Что я ушла от Ника?

– М-да… да, слышал, – неопределенно ответил он. – Правда, в последнее время мы с Ником мало встречаемся.

– Он разыскал меня…

– Да, не без моей помощи, – тихо заметил Джон, и Серена посмотрела на него с ужасом.

– Джон! – с упреком воскликнула она. – Он… представь себе, он купил в Барфилде дом по соседству с нами…

– Расскажи мне все подробно, – предложил он, беря ее за руку.

И сначала запинаясь, потом все спокойнее, она рассказала ему все с начала до конца. Джон слушал ее молча.

– И теперь… понимаешь, я должна ему как-то дать понять, – торопливо закончила она. – Я подумала… я решила…

– Что же? – негромко спросил Джон.

Она опустила голову.

– Если бы нашелся человек… – почти шепотом сказала она.

Джон держал ее за руку, и в этот момент его пальцы сильнее сжались на ее запястье. Она вдруг почувствовала такую зашишенность, какую не испытывала никогда в жизни. Это придало ей уверенности, и она продолжила:

– Если бы ты мог все забыть, Джон. Да, я сделала ошибку, но не могли бы мы с тобой… начать все сначала?

Некоторое время Джон сидел не двигаясь, затем внезапно вскочил и подошел к окну. Отвернувшись от нее, он заговорил – его голос звучал странно и казался незнакомым.

– Серена, не подумай, пожалуйста, что я тебя не люблю. Я любил тебя и люблю по-прежнему. Тем не менее, дорогая, даже если бы ты не была замужем, я ни за что не женился бы на тебе!

– Как? Но почему, Джон? – изумленно воскликнула она. – Ну пожалуйста, Джон, прошу тебя! Неужели ты не понимаешь, что ни с кем мне не будет так спокойно, так надежно, как с тобой! У нас с Ником все навсегда кончено. У нас с ним нет будущего.

Джон, наконец, повернулся к ней.

– А у нас с тобой? – спросил он серьезно. – У нас с тобой есть будущее?

Она молчала, не зная, что ответить.

Он медленно продолжал:

– В любви всегда один дает, а другой принимает. Но то, что я готов дать тебе, ты никогда не сможешь принять – просто потому, что я не тот человек, который тебе нужен…

– Неправда! – воскликнула она. – Нет, нет! Я же говорю тебе – с Ником все кончено!

– Нет! – резко перебил он. – Не кончено! Да, тогда он думал, что ему не нужна твоя любовь, он был слепым дураком! Поверь мне, Серена, я знаю, о чем говорю. Я же вижу это по твоим глазам. Я чувствую это, когда наши руки соприкасаются. Да, ты по-своему меня любишь, не спорю. Но между нами нет искры. Понимаешь, любовь должна быть бурным потоком, а то, что ты чувствуешь ко мне, – тихий, слабенький ручеек.

– Но что же нам делать?! – сокрушенно спросила Серена.

Его подвижный рот дернулся. Было так соблазнительно ухватиться за ее предложение, получить хотя бы часть ее сердца и делать вид, что имеешь все.

Но любовь придала ему мудрости, и он знал, что ради своего будущего и ради ее же счастья он должен отойти в сторону.

– Мне надо работать, – сказал он мягко. – Я тебе…

– А мне что делать, Джон? – горько спросила она.

– Тебе? – переспросил он и вдруг с нарастающей уверенностью и силой заговорил: – А тебе надо переждать это тяжелое время и набраться мужества, чтобы в свое время встретить зарю нового дня. Только подожди немного, Серена, и все обязательно изменится. Я тебе обещаю.

Отчасти убежденная, отчасти даже напуганная его словами, Серена не нашлась, что ответить. Она осторожно вынула руку из его ладоней и молча вышла из комнаты.

Минуту Джон стоял не шевелясь. Потом поднес руку, в которой держал ее ладонь, к губам.

Он повернулся и пошел к мольберту.

Словно во сне, он вынул палитру, кисточки и начал быстро писать.

Серена сидела, сжавшись, в углу, сердце у нее окаменело от горя. Но она страдала не за себя. Она переживала из-за Джона.

Когда-то, когда они с Ником только поженились, Джон процитировал ей Шекспира: «Будь верен сам себе…» Да, Джон всегда оставался верен себе, несмотря ни на что.

Зная, что он ее любит, она думала соблазнить его, уговорить предать друга, чтобы найти успокоение в новом браке. Но Джон отказался от ее предложения, потому что лучше ее понимал происходящее.

Серена вздохнула. Неожиданно для себя она вдруг почувствовала, что своим честным, открытым поведением Джон каким-то образом сумел передать часть своего мужества и своей мудрости.

Впервые после того, как она ушла от Ника, она не стала гнать мысли и воспоминания о нем. И ей стало ясно, что нельзя всю вину за случившееся перекладывать на одного Ника – она виновата не меньше. Она ведь с самого начала знала, что Ник ее не любит, но закрывала глаза на это.

Она прекрасно знала, что, когда он сделал ей то внезапное предложение, ей надо было ответить отказом, пусть даже на время. Она слишком мало ценила себя, потому Ник и смотрел на нее свысока.

Однако что-то же заставило ее тогда бесстрашно ответить ему согласием. Она готова была любой ценой стать женой Ника.

А может быть, где-то в глубине сердца она, наивная и неопытная, надеялась, что он все-таки любит ее? Может быть, так оно и было? Это многое объяснило бы. Например, почему он был так взбешен ее холодностью и почему теперь заявляет, что любит ее.

Сердце ее тревожно и радостно забилось. Она вдруг поняла, что еще не все потеряно. Серена в глубине души понимала, что пора перестать бегать от своей судьбы. Но все равно она не могла решиться сделать первой шаг навстречу Нику.

Когда в тот же вечер Ник пришел к ним на ужин, Серена была отрешенно-сдержанной. Но его это нисколько не смутило. Приняв решение, он настойчиво шел к своей цели.

Большей частью он разговаривал с приветливыми хозяевами, не пытаясь втянуть в беседу Серену. Постепенно она догадалась, что он преследует какую-то определенную цель. И когда он сказал: «В конце недели мне надо будет поехать в Лондон, на премьеру моей новой пьесы», – она невольно затаила дыхание. Так вот оно что! Посыпались поздравления и пожелания успеха. Потом, как бы между прочим, Ник сказал:

– Я хотел спросить, можно ли будет мисс Барбрук отпустить со мной. Мисс Твист тоже с нами поедет…

Миссис Лоудхэм просто засияла от удовольствия.

– Мой дорогой Ник, она и с вами будет в полной безопасности, – сказала она со значением. – Но поедет она или нет – решать не мне. Спросите лучше ее саму.

Так как больше делать ничего не оставалось, он повернулся к Серене и без обиняков спросил:

– Что скажете, Серена?

Она могла сказать «да» или даже просто кивнуть, но вместо этого она подняла на него глаза и выразительно сказала:

– С удовольствием посмотрю вашу пьесу.

Возникла пауза, потом он сказал негромко:

– Тогда вы с мисс Твист можете устроиться в моей квартире. А я остановлюсь в отеле по соседству.

Она поняла, что он хочет дать ей понять, что ей не угрожают никакие домогательства, и ее щеки окрасились нежным румянцем.

Затем Ник заговорил о чем-то постороннем, так что у нее было время собраться с мыслями и прийти в себя.

Позже, когда Серена уже собиралась ложиться, миссис Лоудхэм зашла к ней в комнату и твердо сказала:

– Дорогая, тебе нужно новое платье!

– Дорогая бабушка, о чем ты говоришь? – отмахнулась Серена, прекрасно понимая, к чему она клонит. Она очень боялась, что разговор примет слишком доверительный характер и она выболтает что-нибудь лишнее.

– Ну как же, первый выход в свет с мистером Ханслоу! – строго сказала миссис Лоудхэм. – Ты же понимаешь, какая это честь! Ты не можешь осрамиться!

– Но, бабушка, у меня уже есть великолепное вечернее платье, – возразила Серена. – Совершенно новое! Зеленое.

Миссис Лоудхэм отмела все возражения презрительным взмахом руки.

– Нет, я хочу, чтобы ты купила себе что-нибудь белое, – стояла она на своем.

Серена вспомнила, как спорила когда-то с мисс Твист, которая тоже хотела купить ей белое платье, но на этот раз не стала возражать.

– Жаль, что мы только сегодня узнали, что он собирается пригласить тебя на премьеру, – задумчиво продолжала миссис Лоудхэм. – Ты же только сегодня была в городе.

Серена вздрогнула, когда ей напомнили об этом. Неужели только сегодня утром она ездила в Лондон, думая раз и навсегда покончить с Ником? Казалось, что с тех пор прошло не меньше столетия.

Она была рада, когда бабушка ушла и она смогла погасить свет и лечь спать. Темнота казалась надежным убежищем, в котором ее измученный ум мог обрести на время покой. Однако заснула она не скоро. Приснился ей Ник. Он плавал перед ней в темноте всю ночь.

Ник заехал за ней на машине. Мисс Твист была на заднем сиденье. Серена на мгновение смутилась, увидев ее. В последний раз он видела добрую старушку, когда они сообщили ей о своей свадьбе. С тех пор Серена не смела ни звонить, ни заходить к ней.

Но в этот раз, словно понимая, что переживает сейчас Серена, мисс Твист первой протянула ей руку.

– Я рада, что ты тоже едешь с нами, дорогая, – сказала она тихо.

Серена проворно схватила ее старую морщинистую руку и нежно сжала ее. Она ничего не сказала, потому что Ник мог их слышать.

Только когда они остались одни в квартире Ника, который ушел в отель, она кинулась к старушке, которая всегда была к ней так добра:

– Мисс Твист, простите, что так обидела вас… поверьте, я не хотела. Эта свадьба с Ником… Так уж получилось…

Мисс Твист улыбнулась:

– Дорогая, глупо было с моей стороны сразу осуждать тебя, ничего толком не узнав. Я чувствовала, что ты не можешь так со мной поступить. Ну хорошо, а сейчас нам пора переодеваться.

Серена была несказанно рада, когда поняла, что пожилая дама не собирается обсуждать ее семейную жизнь, и молча пошла переодеваться.

Как верно угадала мисс Твист, Ник зашел к ним слишком рано для того, чтобы ехать в театр. Было видно, как он сильно нервничает и с трудом скрывает нетерпение. Серена не удержалась и слегка погладила его руку.

– Ник, все будет в порядке, вот увидишь! – с уверенностью сказала она.

Ник долго глядел ей в глаза, словно пытаясь там что-то рассмотреть, а потом сказал:

– Да, я тоже начинаю на это надеяться!

И она поняла, что он говорит сейчас не о премьере.

Когда они подъехали к театру, он отвел их в свою ложу и сказал:

– Я пойду за кулисы. Серена, хочешь, пойдем со мной?

Она невольно сжалась, вспомнив, как они ходили за кулисы в прошлый раз, сразу после свадьбы. Тогда он потащил ее на вечеринку, которую устраивала Коринна Чейл.

Коринна! Как давно о ней ничего не было слышно! И к своему удивлению, Серена вдруг поняла, что совсем забыла об этой взбалмошной актрисе. Она вдруг опомнилась и поняла, что он терпеливо ждег ее ответа.

– Спасибо, Ник, с удовольствием.

Они вместе выбрались из зала и прошли по узкому проходу в гримерные. Это был тот же самый театр, в котором давали представление его первой пьесы. Серена невольно замедлила шаг перед дверью комнаты, где когда-то была гримерная Коринны. Теперь на двери висела табличка с другим именем.

Они постучали, и дверь открылась. Высокая темноволосая девушка вспорхнула со своего стула перед зеркалом и буквально подлетела к ним.

– О, какая честь, мистер Ханслоу! Миссис Ханслоу, рада с вами познакомиться! Мне сказали, что вы уже приехали, и я надеялась, что вы загляните ко мне.

– Надеюсь, что пьеса пройдет с большим успехом, – сказала ей Серена вполне искренне.

– Да, мы тоже надеемся. Пьеса сама по себе замечательная, – пылко откликнулась Мэри Манаккан. – Меня только одно пугает. Все говорят, что мистер Ханслоу писал свою героиню с вас, и я боюсь ему не угодить.

– Как с меня! – искренне изумилась Серена. – Это правда, Ник?

Он слегка улыбнулся ей.

– Ну, без лишних преувеличений можно сказать, что ты сильно повлияла на мою героиню, – согласился он. – Впрочем, вряд ли я сделал это сознательно… В любом случае не волнуйся, Мэри. Играй так, как считаешь нужным. А теперь, Серена, думаю, нам лучше уйти. Желаю успеха, Мэри. Мы зайдем к тебе после спектакля.

Когда они шли обратно в ложу, Серена спросила почти с испугом:

– Ник, это правда? Эта героиня похожа на меня?

Некоторое время он колебался, не зная, что ответить, наконец медленно произнес:

– Думаю, что да. Но, честно говоря, я сам этого не замечал, пока мне не сказал об этом Джанкин. Тогда я понял, что больше не могу создавать образы таких… светских ярких героинь, как раньше. Это должен быть характер более тихий, но глубокий.

– Понятно, – сказала она и вспомнила, что сразу после недавней поездки в Лондон и разговора с Джоном она начала догадываться, что Ник с самого начала любил ее, хотя сам об этом не догадывался. Все это было так сложно, так непонятно. Она чувствовала, как волнуется. Ведь она еще помнила те ужасные репетиции, когда Коринна нарочно портила роль, превращая ее в дурацкое кривлянье.

Наконец, через некоторое время, которое показалось Серене вечностью, занавес поднялся. Поглощенная тем, что происходило на сцене, Серена забыла даже о Нике. Правда ли то, что говорила Мэри? Она внимательно вглядывалась в актрису. Мэри играла роль со сдержанной страстью. Зал внимал каждому ее слову. Серена вдруг забыла обо всем и стала думать только о том, что это значит для Ника. Зал молчит – это хороший признак. Но когда занавес пополз вниз, зал продолжал молчать. И вдруг, как будто в едином внезапном порыве, публика зааплодировала. Она услышала, как Ник рядом с ней вздохнул с облегчением. Она схватила его руку.

«Я по-прежнему люблю его, – думала она. – Я всегда буду его любить, всю жизнь, только… что толку… если он меня не любит. Я должна это знать наверняка…»

Зажегся свет. Ник сказал, не скрывая волнения:

– Пока вроде бы все идет хорошо. Пойдем выпьем чего-нибудь.

Но он зря волновался.

Аудитории понравился первый акт, второй она тоже приняла хорошо. Но вот наконец наступил самый важный – третий. Именно он оставит у зрителей впечатление, которое они унесут с собой. Третий акт публика приняла с огромным энтузиазмом.

– Мне надо выйти на поклоны, – шепнул Ник на ухо Серене. – Подожди меня здесь.

Он исчез, и через некоторое время она увидела его на сцене и ощутила небывалый прилив гордости за него. Она знала, что вся слава все равно достанется актерам, но ведь именно Ник был причиной этого успеха.

Через некоторое время он снова был рядом с ней в ложе.

– Теперь можно идти, – сказал он. Но когда мисс Твист вышла из ложи, он немного задержал Серену. – Послушай, – шепнул он ей на ухо. – Это успех, ты понимаешь? Одна удачная пьеса – дело случая. Но две – это уже устойчивый успех. Только мне все это не нужно… без тебя. – И не дожидаясь ее ответа, он подтолкнул ее к выходу.

В коридоре их уже ждала Эмма.

Они планировали поужинать в отеле. Там они поднялись в номер Ника, чтобы оставить пальто, а когда спустились в вестибюль, Серена увидела, что Ник о чем-то говорит с портье. Ник казался очень встревоженным.

Заметив их, он подошел, но улыбки на лице уже не было.

– Серена, – негромко сказал он. – Плохие новости из Барфилда.

– Да? – испугалась она. – Что такое?

– Твоя бабушка. У нее был сердечный приступ. Состояние очень тяжелое… Думаю, нам надо немедленно туда ехать!

Она ничего не сказала, только ее лицо стало мертвенно-бледным.

– Да, Ник… отвези нас, прошу тебя, – согласилась она. – Я пойду заберу пальто… а ты пока выведи машину. Мисс Твист, вы поедете с нами?

– Нет, дорогая, – покачала головой мисс Твист. – Поезжай с мистером Ником. А я приеду утренним поездом с нашими чемоданами. Держись, моя милая.

Через несколько минут они уже были в пути. Оба молчали, пока не выехали из города. Потом Серена сказала:

– А когда мы сможем доехать, Ник?

Он подсчитал в уме.

– Часа через три – будем там примерно около часа ночи. – Он накинул на нее плед. – Постарайся уснуть.

Серена не могла спать, но тихо сидела рядом с ним. Она понимала, что он едет на слишком большой скорости, что было довольно рискованно.

Ник вдруг сказал:

– Помнишь, как-то мы тоже так ехали ночью…

– Да! – едва слышно ответила она.

– А ты тогда была голодная, – продолжал он. – И сейчас, наверное, тоже есть хочешь. Давай остановимся где-нибудь, перекусим?

– Нет! – взмолилась она. – Давай не будем останавливаться.

– Нет, давай остановимся.

Она скосила глаза и увидела изгиб его губ в лунном свете.

– Заедем в кафе, возьмем тебе чего-нибудь горячего и попросим завернуть нам с собой бутерброды. Это займет несколько минут, не больше. Когда мы приедем, тебе ведь, возможно, придется еще всю ночь сидеть у постели больной.

– Если только уже не поздно, – прошептала она.

Ник вдруг резко затормозил перед яркой вывеской с надписью: «КАФЕ».

Прежде чем выйти из машины, он быстро обнял ее за плечи и притянул к себе, но не страстно, а по-дружески, заботливо, и почувствовал, как она в ответ прильнула к нему.

Он сразу воспрянул духом. Все его существо ликовало. Все преграды между ними, все препятствия рухнули в одно мгновение. Оставалось сделать последний шаг, чтобы ошутить себя победителем.

Но он понял, что не должен сейчас делать этого шага. Ему придется дождаться другого момента.

Он выпустил ее из объятий и открыл дверцу.

– Идем! – сказал он. Голос его был хриплым от сдерживаемой страсти. – Чашка горячего чая – и ты сразу почувствуешь себя лучше.