355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марек Альтер » История Сарры, жены Авраама » Текст книги (страница 9)
История Сарры, жены Авраама
  • Текст добавлен: 22 августа 2017, 14:00

Текст книги "История Сарры, жены Авраама"


Автор книги: Марек Альтер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

IV. Ханаан

Слова Аврама

Вначале они шли каждый день, с рассвета до ночи. Они покинули горы Харрана, вышли к берегу Евфрата и направились на юг, как если бы возвращались из Шумерского и Аккадского царств.

Так они шли три или четыре луны. Ягнят, женщин и детей попеременно сажали в повозки. Они научились шить сандалии с толстыми подошвами, большие фляги для воды и длинные туники, которые прикрывали их ноги от палящего дневного солнца и защищали от леденящих ночей. Когда они приближались к какому-нибудь городу или к лагерю другого племени, люди выходили им навстречу и называли их иудеями, проводниками.

Никто не жаловался на долгие и тяжелые переходы. Никто не спрашивал Аврама, почему он выбирал ту или иную дорогу. И только Сара замечала беспокойство, которое каждое утро, перед выступлением в очередной поход охватывало Аврама.

Однажды, когда Аврам, еще до того как солнце рассеяло последнюю ночную тень, мрачно и обеспокоенно рассматривал горизонт, он, почувствовав на себе вопрошающий взгляд Сары, улыбнулся ей, не сумев, однако, скрыть своей тревоги. Она подошла к нему, провела пальцами по лбу, приложила к его шее свою прохладную ладонь.

– Он больше не говорит со мной, – признался Аврам. – После нашего ухода из Харрана Он не сказал мне ни единого слова, не дал ни одного указания. Я больше не слышу Его голоса.

Сара нежно погладила его.

– Я иду по наитию, туда, где, как мне кажется, находится страна, которую Он обещал мне, – вновь заговорил Аврам. – Но, может быть, я ошибаюсь? Может быть, все это напрасно?

Сара поцеловала его и ответила:

– Я верю в тебя. Мы все верим в тебя. Почему же твоему Богу не верить в тебя?

Больше они никогда не говорили об этом, но несколько дней спустя Аврам решил идти по дороге, ведущей на запад. Цветущие обильные пастбища, окружавшие берега Евфрата, остались позади, и они вступили на песчаные земли, покрытые сухой и редкой травой. Арпакашад попросил Аврама дать отдых скоту.

– Мы скоро войдем в пустыню, и никто не знает, когда дойдем до зеленых пастбищ. Пусть скот отдохнет и наберется сил. Да и нам отдых не помешает.

– Ты беспокоишься? – спросил его Аврам.

Арпакашад улыбнулся.

– Нет, Аврам. Никто не беспокоится и не теряет терпения. Ты один не знаешь покоя. Мы идем за тобой. Дорогу выбираешь ты. Но зачем торопиться, если дорога будет долгой?

Аврам рассмеялся и согласился с Арпакашадом, что пора разбить лагерь на одну или две луны.

С этого дня они стали передвигаться как во времена Фарры. Целых четыре сезона они шли от оазиса к оазису по пустыне Тадмор, пока не вошли в страну Дамаска, где росли неизвестные им доселе деревья и фрукты. Они осмотрительно обходили города, останавливаясь на самых скудных пастбищах, избегая гнева коренного населения.

Племя настолько привыкло к кочевой жизни, что некоторые из них почти не думали о том, что когда-нибудь такой жизни наступит конец. Иные во время остановок встречали у колодца желанного мужчину или женщину, и Аврам разрешал им вступать в брак. Рождались дети, племя становилось все более многочисленным. И только одно чрево, чрево Сары, жены Аврама, упорно оставалось пустым. Но, казалось, что больше никто не останавливал на ней осуждающего взгляда. Даже Силили воздерживалась от советов и перестала передавать ей болтовню женщин племени. Все, очевидно, считали, что, если Аврам терпеливо ждал, пока Сара забеременеет, то и они должны ждать. Лот, племянник Аврама, был им вместо сына. И только одна Сара не переставала думать о своем пустом чреве.

Однажды она вошла в общий шатер женщин, где лежала молодая женщина с бледной кожей, большими черными глазами и большой грудью, готовясь родить своего первого ребенка. Она была моложе Сары, звали ее Лекка. Вот уже несколько лун Сара следила, как округлялся ее живот, как раздавались ее бедра, плечи, как распухали ее щеки и губы. Сара с завистью наблюдала за ней изо дня в день. В племени было много беременных женщин, но Лекка была самой красивой из них. Стараясь не показать своей зависти, она любила и ненавидела ее с таким неистовством, что теряла сон. И, вопреки своему обычаю, она вошла в общий шатер, в котором обычно проходили роды, чтобы присутствовать при рождении ребенка Лекки.

Сара сразу почувствовала, что там происходило что-то необычное. С широко открытыми запекшимися губами, со слипшимися от пота волосами Лекка стонала, и ее большие глаза остановились, словно боль целиком поглотила ее. Так прошел целый день. Повитухи, как обычно, непрерывно успокаивали Лекку, натирая ее живот и бедра мягким мятным маслом, но Сара видела, как тревога росла в их глазах. У Лекки перехватило дыхание, глаза ее оставались неподвижными, словно повернутыми внутрь. Потом она перестала отвечать на вопросы, и повитухи попросили Силили и Сару помочь им массировать Лекку, им казалось, что кровь отказывалась циркулировать в ее теле. Сара провела ладонями по животу Лекки, по ее грудям с темным ореолом вокруг сосков и почувствовала, что все тело Лекки горело под ее руками.

Наконец повитухи разложили на полу шатра кирпичи, и, поддерживая Лекку, попытались вытащить ребенка в мир. Это была ужасная, долгая и убийственная борьба. Повитухи погрузили руки в лоно роженицы и вытащили на свет малюсенького ребенка. Это была девочка, рот которой был уже открыт для плача и для смеха. Когда солнце коснулось горизонта, Сара и Силили, шатаясь, вышли из шатра, в ушах их все еще звучали крики и стоны Лекки, которые остановила только смерть.

Они постояли некоторое время, молча глядя друг на друга, и на лице старой служанки Сара прочла слова, которые отказывались произносить ее губы: «Ты так не умрешь.»

Сара смотрела на заходящее солнце, пока оно, словно капля крови, скрывалось за краем мира. Полная искрящаяся луна возвышалась над наступающей жаркой ночью, которую не мог облегчить даже вечерний бриз. Сара тряхнула головой и прошептала достаточно громко, чтобы Силили могла ее услышать:

– Ты ошибаешься. Такая смерть, как у Лекки, не пугает меня. Я завидовала ей, когда она была полна жизни, такая красивая и большая. Я все еще завидую ей.

* * *

В этот вечер Сара решила сделать то, чего она не позволяла себе с тех пор, как Аврам стал ее мужем. Она открыла один из ларей, стоявших в ее шатре, достала горсть кипарисовых щепок и раскрашенную деревянную статуэтку, изображавшую богиню Нинтю, с которой Силили, несмотря на пренебрежение Сары, так и не захотела расстаться.

Стараясь, чтобы никто не увидел ее, она бросила несколько щепоток в ажурный горшок с плотной медной крышкой и покинула лагерь. В лунном свете она обошла холм, и только оказавшись в укрытии, развела огонь между камнями. Стоя на коленях, не думая ни о чем постороннем, Сара дождалась, пока разгорелся огонь, и бросила в него кипарисовые щепки, Когда от них пошел достаточно густой дым, она достала из-за пояса тонкий ножик из слоновой кости, подаренный ей Аврамом. Одним ударом она нанесла себе удар в левую ладонь, потом в правую. Потом взяла в руки деревянную статуэтку, покрутила ее между окровавленными ладонями и зашептала;

О Нинтю, хранительница женских кровей,

Нинтю, ты решаешь, кому из женщин дать жизнь в их чреве,

Нинтю, покровительница прихода в Мир, прими жалобу своей дочери Сары,

О Нинтю, покровительница прихода в Мир, ты получила родильный кирпич из рук Могущественного Энки, ты держишь в руках нож для отрезания пуповины,

Нинтю, слушай меня, слушай боль своей дочери,

Не оставляй ее в пустоте.

Она замолчала. В горле у нее першило от кипарисового дыма, глаза щипало. Потом она поднялась, повернув лицо к луне, и, прижав статуэтку к животу, возобновила свой плач:

О Нинтю, сестра Энлиля Первого, сделай так, чтобы вульва Сары стала плодоносной и нежной, как финик Дилюма.

О Нинтю, ты решаешь, кому из женщин дать жизнь в их чреве,

Позволь Саре родить, прости ее молчание и пренебрежение,

Да рассеет твоя сила и власть колдовские чары и проклятие,

Да исчезнут они, как сон,

Да покинут они мое тело, как змеиная кожа,

О Нинтю, прими кровь Сары, как росу в борозде.

Позволь семени моего мужа Аврама стать жизнью.

Она повторила свою мольбу семь раз, прежде чем кровь перестала течь из разрезанных ладоней. Потом затушила огонь большим камнем и вернулась в лагерь. К счастью, Аврам не был занят обычной бесконечной беседой с Арпакашадом и еще несколькими старейшинами племени, которая обычно могла длиться до поздней ночи.

Занавеска на входе в шатер была сложена так, чтобы воздух поступал в шатер. Сара тихо опустила ее. При молочном лунном свете, пробивавшемся сквозь ткань, Сара прошла между столбами и ларями. Обнаженный Аврам лежал на куче ковров и бараньих шкур, которые служили им ложем. Дыхание его было ровным и медленным. Он спал глубоким, без сновидений сном.

Сара осторожно вложила статуэтку Нинтю под ноги Аврама между глубоких складок их ложа, сняла тунику и опустилась на колени рядом со своим мужем. Потом она бережно взяла в руки его член и стала нежно ласкать его. Аврам продолжал спать, но его член вытянулся и окреп под ее руками. По груди и животу Аврама пробежала дрожь. Пальцы Сары скользнули в густую кудрявую поросль на его теле, груди Сары коснулись его груди, она прижала свои губы к шее, лицу, нашла его губы. Аврам открыл глаза, еще не понимая, что это не сон.

– Сара?

Она отвечала ему ласками, подставляя свои бедра под его руки, отдавая свои груди его губам. Они видели только свои тени и, словно два хищника, стенали от желания. Аврам еще раз прошептал ее имя, словно она могла исчезнуть, раствориться в его руках, но она уже ввела его в себя, в самую глубину своего существа. Они, как изголодавшиеся, приникли друг к другу, так чтобы ни одна частица их тел не осталась неутоленной. Они оба понимали, что занимались любовью не так, как обычно. В них не осталось ничего, кроме пламени желания. Каждой частью своего тела Сара ощущала волны наслаждения, которое испытывал Аврам. В один миг она стала такой же обширной, как весь мир вокруг нее, такой же легкой и текучей, как небо и море, слившиеся на горизонте. У нее захватило дыхание от собственного наслаждения, и она вернулась на землю. Аврам повернул ее к себе. Она обняла его шею, словно огромную взлетающую птицу, открыла свои губы и грудь дыханию Аврама и утонула в его волнах.

* * *

Ее бедра и грудь еще болели от наслаждения, когда Сара прошептала:

– Аврам, я бесплодна. Вот уже много лет, как кровь не течет у меня между ног. Твое семя исчезает в моем чреве, как в пыли.

– Я знаю, – ответил Аврам с такой же нежностью. – Мы все давно знаем это.

– Я обманула тебя, – настойчиво сказала Сара. – Я была бесплодной уже тогда, когда ты пришел за мной в храм в Уре. Я не посмела признаться тебе. Счастье уйти с тобой было так велико, что больше ничего не имело значения.

– И это тоже я знал. У Священной Служительницы Иштар нет женских кровей. Кто не знает этого в Уре?

Сара приподнялась на локте и посмотрела в лицо своего мужа. Под бледным светом луны лицо Аврама казалось гладким и чистым, словно серебряная маска. В нем была такая спокойная и нежная красота, что у нее свело горло. Дрожащими пальцами она провела по его бровям, по скулам, там, где начиналась борода.

– Но почему? Почему ты взял меня в жены, если ты знал? Бесплодную женщину!

Губы Аврама легли на ее грудь, целуя горячую возвышенность и шелковистые соски.

– Потому что ты – Сара. Я не хочу другой жены, кроме Сары.

Она непонимающе покачала головой.

– Твой бог обещал тебе народ, страну. Как ты станешь народом и страной, если твоя жена не может родить тебе сына?

Абрам улыбнулся с шутливой насмешкой:

– Единый Бог не сказал мне: «Ты выбрал не ту жену.» Аврам – счастливый муж.

Сара молча смотрела не него. Этих слов, которые должны были успокоить ее, ей было недостаточно. Напротив, испытанное только что наслаждение покинуло ее тело, оставив лишь грусть.

Почему слова Аврама не обрадовали ее? Разве не выражали они всю ту любовь и доброту, которых она так давно ждала?

Нет, ей казалось, что Аврам не понимал всю беспредельность ее вины, то бремя, которое висело на ней и которое, возможно, отзовется не только на них двоих, но и на всех, кто шел с ними?

– Я полюбила тебя в тот момент, как увидела тебя на берегу реки, когда я бежала от мужа, выбранного для меня моим отцом, – начала она едва слышным голосом. – Я хотела твоего поцелуя.

И она рассказала ему, почему она купила траву бесплодия у кассаптю. Как она едва не умерла и как она ждала его поцелуя, хотя он и покинул город Ур со своим отцом.

– Я была еще совсем девочкой. Я совершила ошибку не только из-за своей молодости, но и потому что ты был нужен мне. Ты и сегодня нужен мне, но я, я становлюсь ненужной тебе. Тебе нужна мать твоих детей, тебе нужна жена, которая позволит тебе совершить то, чего ждет от тебя твой бог, – повторяла она.

Аврам покачал головой, схватил ее за руки, прижал их к своей груди.

– Ты ошибаешься, Сара. Ты нужна мне. Твое упорство стало моим счастьем. Тот, кто призвал меня и ведет меня, знает, кто ты. Так же, как и я. Ты в Его благословении, я знаю это.

Он горячо поцеловал ее ладони. Потом внезапно поднял голову. Губами он почувствовал свежие раны на ладонях, которые она нанесла себе, моля Нинтю. Сара увидела, как его шея напряглась от гнева.

– Что ты сделала?

Она встала, достала из-под бараньих шкур статуэтку Нинтю. Обнаженная, она стояла перед ним со статуэткой Нинтю в руках, полная страха и искренности:

– Бесплодная женщина готова глотать землю, грязь и даже монстров и демонов, если это поможет ей вернуть жизнь в свое чрево. Сегодня Лекка умерла, родив свою девочку. Несмотря на всю мою любовь к тебе, Аврам, я не желаю себе другой смерти.

Аврам встал перед ней во весь рост с еще возбужденным от наслаждения членом. В опаловом свете луны ей показалось, что черты его лица стерлись, что у него больше не было лица. Грудь его вздымалась и опускалась в быстром дыхании.

– Сегодня вечером я ласкала Нинтю своей кровью, – пробормотала Сара, протягивая ему статуэтку. – Твое семя в моем чреве. Говорят, что когда мужчина и женщина испытывают наслаждение, оно становится сильнее…

Она замолчала. Ей показалось, что Аврам сейчас закричит или даже ударит ее. Он протянул руку. В голосе его не было гнева:

– Дай мне эту куклу.

Дрожащей рукой Сара протянула ему статуэтку. Рука Аврама сомкнулась на лице Нинтю. Он сорвал со столба короткий бронзовый меч с кривым клинком, которым, Сара видела, он отрубал голову барана. Потом он вышел из шатра, положил статуэтку на землю и несколькими ударами, рыча, как зверь, разрубил идола на несколько частей и разбросал оставшиеся щепки.

Когда он вернулся в шатер, Сара уже надела тунику, выпрямившись от унижения и боли. Глаза ее были сухими, рот плотно сжат. Несмотря на жару, все тело ее сотрясалось от дрожи.

Аврам подошел к Саре, взял ее руки в свои и поднес их к губам. Прижавшись к рукам Сары, он поцеловал свежие раны, проведя по ним языком, словно нежная мать, целующая раны своего ребенка, чтобы унять боль. Прижав Сару к себе, он прошептал:

– Под предлогом что кровь не течет у тебя между ног, жители Ура хотели, чтобы ты стояла перед быком, пока он не разорвет тебе живот. Мой отец Фарра и его племя плохо думали о тебе, потому что мы только наслаждались любовью. Я знаю, какие вопросы задавала тебе Цилла. Я знаю, какие взгляды тебе пришлось выдержать. А я, я оставил тебя наедине с твоим стыдом и их вопросами. Я не нашел слов, чтобы унять твою боль. Как объяснить им, что ничего не может затмить счастье быть мужем Сары? Что любовь моей жены растет вокруг меня, как сыновья и дочери, которых она могла бы мне дать? Они все призывали своих богов, со злобой и горечью. В твоем пустом чреве они видели только проклятие. А я видел только их легковерие и их покорность и оставил на тебя одну бремя твоей боли.

Аврам замолчал. Сара затаила дыхание. Слова Аврама, те слова, которых она так давно ждала, он наконец произнес их. Они растекались внутри нее, горячие и нежные, словно мед.

– Не уноси с собой их страхи и суеверия. Доверься моему терпению, как я доверяюсь тебе. Ты думаешь, что бог Аврама еще не твой бог. Ты уверена, что ты не видела и не слышала Его. Но кто знает, может быть, трава бесплодия была его обращением к тебе, Сape, дочери могущественного вельможи города Ура, для того, чтобы отвратить тебя от пустого поклонения? Кто знает, может быть, он указал тебе путь для того, чтобы мы могли стать мужем и женой? В Харране Он сказал мне: «Покинь дом отца своего». Он не сказал мне: «Покинь свою жену Сару, потому что она не может превратить твое семя в ребенка». Он говорит то, чего Он не хочет. Он говорит то, что Он хочет. Он сказал: «Ты благословение. Я благословляю всех, кто благословляет тебя». Кто благословляет меня изо дня в день больше моей жены Сары? Он обещал мне народ, Он мне его даст. Он даст нам страну, которую он обещал. Сара, любовь моя, больше не наноси себе ран ножом стыда, потому что ты ни в чем не виновата, и твоя боль стала моей болью.

Аврам спустил тунику с плеч Сары, уложил ее на ложе, поцеловал в плечо и сказал:

– Иди ко мне, будем спать вместе эту ночь и все другие ночи, до тех пор пока единый Бог не укажет нам страну, в которой мы остановимся.

Салем

Это случилось одну луну спустя.

Уже несколько дней холмы, через которые они шли, казались более округлыми и более зелеными. Ни на листьях деревьев, ни на траве не было пыли. Им не нужно было искать колодцы или удовлетворяться стоялой водой, для того чтобы напоить скот. Перетекая из одной долины в другую, журчали ручейки, иной раз такие глубокие, что в них можно было нырять. Появилось множество насекомых, что бывает только в плодородных землях. Однажды утром пошел дождь. Аврам решил остановиться, чтобы дождь отмыл шерсть животных и шатры. Перед вечером дождь прекратился, из облаков выглянуло солнце, и все увидели, какой прекрасный мир их окружает.

Однако, хоть они и не встретили ни одного человека в течение нескольких дней, было очевидно, что земля не была заброшенной. Вокруг пастбищ стояли ограды, на дорогах были видны следы животных. Наступил спокойный вечер, все племя собралось у костров, и каждый стал мечтать в тишине о том, чтобы бог Аврама привел их в такую же страну.

На следующее утро Сара внезапно проснулась в чистой рассветной белизне. Место Аврама рядом с ней было пусто, но еще сохраняло его тепло. Занавеска на входе колыхалась.

Сара встала и, выйдя наружу, увидела быстро удаляющуюся фигуру своего мужа и, не раздумывая, пошла за ним.

Аврам бросился бежать и, не замедляя шага, перешел через ручеек, разбрызгивая воду. Затем скрылся в небольшой рощице, венчавшей верхушку невысокого холма. Сара продолжала идти за ним. Она уже не видела его, но слышала, как где-то впереди трещали сухие ветки под его торопливыми шагами.

На выходе из рощи она остановилась, запыхавшись, и укрылась за стволом зеленого дуба. Шагах в ста от нее, на вершине холма, неподвижно среди травы спиной к ней стоял Аврам. Лицо его было поднято вверх, руки вытянуты вперед, словно стараясь схватить что-то. Но перед ним был только утренний воздух, колыхаемый легким бризом.

Сара стояла так же неподвижно, следя за каждым его движением и стараясь поймать малейший звук. Но вокруг была тишина, не нарушаемая ни малейшим движением.

Лицо ее овевал ветер, трава сгибалась и разгибалась под дуновением ветра, маленькие желто-синие бабочки кружились над распускающимися бутонами. В листве деревьев щебетали птицы, перелетая с ветки на ветку. Кроме поднимавшегося на горизонте солнца, которое золотило пышные облака, ни на земле, ни на небе не было видно никакого другого свечения. Вокруг стояло обычное утро пробуждающегося мира.

Но она не сомневалась, что Аврам встретил своего бога, что он слышал голос своего невидимого бога.

Как мог бог не давать никакого признака своего присутствия? Ни лица, ни раската грома. Сара не могла понять этого.

И если Аврам говорил со своим богом, она не слышала его.

Она видела только мужчину, стоявшего в траве, с лицом, поднятым к небу, словно он потерял разум, вокруг которого летали безразличные к нему птицы и насекомые.

Ей показалось, что прошло много времени, но, может быть, это только ей так казалось. Потом неожиданно руки Аврама взметнулись вверх, и воздух затрепетал от его крика.

Птицы прекратили свое щебетание, но насекомые продолжали кружиться в воздухе, и трава продолжала сгибаться и разгибаться.

Аврам еще раз закричал.

Сара разобрала два звука, которые сложились в незнакомое ей слово.

Ей стало страшно, и она бросилась бежать, стараясь не издавать ни одного звука. Лицо ее горело, словно она увидела то, чего ей не полагалось видеть.

* * *

Позднее, сидя рядом с Силили, растиравшей пшеничные зерна, и Лотом, который слушал ее с открытым ртом, Сара сказала:

– Там действительно ничего не было видно. Ни одного движения. Если он и говорил, то голоса его не было слышно. И я не видела того, что видел он.

Силили молчала, недоверчиво покачивая головой.

– Но Аврам произнес имя своего бога, – восторженно сказал Лот, готовый еще раз выслушать ее рассказ.

– Я не поняла, что это было имя. Когда Аврам закричал, я услышала только два звука, похожие на те, которые Арпакашад извлекает из своего рога, собирая стадо. Это Аврам сказал мне: «Единый Бог говорил со мной. Он назвал себя. Его зовут Яхве».

– Яхве, – засмеялся Лот. – Яхве! Легко, такое слово не забыть! И правда, похоже на звук рога: Яхве!

– Бог, которого не видно, который не говорит и который называет себя только одному человеку! И только тогда, когда ему этого хочется, – брюзжала Силили. – Кому нужен такой бог, я вас спрашиваю?

– Мы сами должны найти богатую страну, где много воды! – безапелляционно ответил ей Лот. – Ты не слушаешь то, что говорит Сара. Бог Аврама не только назвал свое имя. Он сказал, что теперь эта земля наша. Это самая прекрасная земля, какую мы видели с тех пор, как покинули Харран. А ты, Силили, слишком стара, чтобы оценить такую обильную траву. Уже ведь никто не хочет поваляться в ней с тобой…

– Эй ты, мальчишка! – завопила Силили, шлепнув Лота по попе деревяшкой. – Помолчал бы! Я, может быть, и стара для того, о чем ты думаешь, но ты еще сморчок, чтобы думать об этом!

– Вот, вот, и я о том же, – развлекался Лот. – Слишком стара, чтобы понять, как прекрасна страна, и слишком стара, чтобы заметить красоту мальчишки, который стал настоящим мужчиной!

– Вы только послушайте его! – прыснула Силили, изумленная дерзостью Лота.

И Лот, в глазах которого заплясали веселые чертенята, встал перед обеими женщинами и, изображая мужчину, упер обе руки в свои упругие бедра. Силили и Сара, скрывая свое удивление, вынуждены были признать правоту его слов. Последнее время Сара и Силили не замечали изменений, происходивших с Лотом. Он по-прежнему был для них подрастающим, полным сил подростком, гордым и очень впечатлительным, и они не замечали, что он становился мужчиной. Лот уже на целую голову перерос обеих женщин. Плечи его раздались, упругие мышцы играли под туникой, над верхней губой появился легкий пушок, и глаза его светились огоньком, в котором уже не было детской невинности. Он улыбнулся Саре такой улыбкой, от которой у нее зарделись щеки, и пробормотал охрипшим голосом:

– Видя каждый день красоту моей тетки, любой поторопится стать мужчиной.

Силили издала непонятный звук и, изображая возмущение, отогнала Лота, который, бурча, уселся чуть поодаль от них, повернувшись к ним спиной, Силили и Сара обменялись веселым взглядом.

– Не только у него возникают такие мысли, – признала Силили. – Твоя красота начинает действовать на всех этих молодых бездельников. Пора Авраму подумать о том, что нам следует наконец обосноваться где-нибудь. Пусть построит город, чтобы эти молодые жеребцы нашли, куда приложить свои силы.

Сара сидела молча, подбрасывая в жернов зерна, которые взрывались под ударами Силили.

– Может быть, мы действительно пришли? Аврам уверяет, что его бог отдает нам эту землю. Она будет нашей сегодня и завтра, она будет принадлежать и тем, кто еще не родился.

Силили скептически покачала головой, но Сара молчала. Им не нужны были слова, они думали об одном и том же.

– Кто знает? ~ задумчиво сказала Силили. – Может быть, он прав.

– Аврам весь дрожал от радости, когда он вернулся в шатер. Он бросился на меня с поцелуями. Он целовал мой живот и повторял слова своего бога, который сказал ему: «Я отдаю эту землю твоему семени!» Когда я ему сказала, что страна моих холмов и моих долин не стала плодороднее, несмотря на его труды, он почти рассердился. «Ты ничего не понимаешь! Если Яхве так говорит, значит, он думает о тебе, моей жене, в которую я бросаю мое семя! Будь терпеливой, единый Бог скоро проявит свое могущество!»

Силили пошевелила пальцами в белой муке и снова сказала:

– Кто знает?

– Но сам Аврам нетерпелив, – улыбнулась Сара. – Уверяю тебя, что не проходит ни ночи, ни дня, чтобы он делом не убеждал своего бога умножить его семя!

В глазах обеих появились искорки смеха, и они рассмеялись громким, радостным и беззаботным смехом.

Лот повернулся к ним:

– Почему вы смеетесь? Почему вы смеетесь?

* * *

На следующий день они подошли к широкой долине, которая извивалась вдоль длинной горной цепи. Зеленеющие пастбища перемежались с желтыми полями, засаженными злаками. В лугах пасся скот, повсюду виднелись работающие люди.

Восторг сменился разочарованием. Почему бог Аврама привел их в эту страну?

Сара, повернувшись к Авраму, выразила мысли, одолевавшие всех и каждого:

– Эта земля прекрасна, но на ней уже живут другие люди. Сможем ли мы поставить здесь свои шатры и построить город?

Аврам долго смотрел на открывшуюся перед ним землю. Несомненно, Яхве хотел, чтобы он увидел всю красоту этой земли, прежде чем войти в нее. Да, они смогут жить на этой земле. На землях, расстилавшихся к западу и к югу, не было видно ни белых, ни черных пятен – ни пасущихся овец, ни крупного скота.

– Здесь есть все, что нам нужно, – сказал Аврам.

– Вполне возможно, – благоразумно заметил Арпакашад. – Но Сара права. Как только наши стада начнут лакать воду из рек, а наши ведра поднимут воду из колодцев, начнутся распри.

Аврам безмятежно улыбнулся в ответ. Уже давно он не ощущал такой радости и такого покоя, которые ничто не могло нарушить.

– Эта земля заселена только наполовину. Смотрите, там, на вершине холма, я вижу город. Пошли.

Он велел выставить вперед три самые лучшие повозки, запряженные самыми сильными мулами, покрыл их изнутри чистым полотном и объявил:

– Наполните повозки хлебами, которые испекли вчера и сегодня утром. Положите в них самую хорошую еду, какая только у нас есть, положите свежеприготовленных ягнят, фрукты и мы принесем все это в дар жителям этого города.

Раздался визгливый женский голос:

– Ты лишаешь нас всего, что у нас есть? Что мы будем есть в следующие дни?

– Не знаю, – ответил Аврам. – Посмотрим. Может быть, жители города дадут нам еды…

Аврам казался таким твердым, что, даже если его слова и звучали самоуверенно, все знали, что у них нет иного выхода, как подчиниться его настойчивости.

* * *

В послеполуденной жаре они длинной когортой вышли на дорогу, ведущую к городу. Их было уже более тысячи мужчин, женщин и детей, за которыми следовали большие стада мелкого и крупного скота, ехали повозки, груженные шатрами и ларями. Замыкали шествие мулы и ослы. Еще издалека видна была пыль, поднятая сандалиями людей и копытами животных. Со всех сторон раздавалось блеяние, скрип осей и стук отскакивавших под их шагами камней.

Едва только они приблизились к городу, как раздались звуки труб и тревожно забили барабаны. Держа в одной руке длинный посох, и удерживая мула другой рукой, Аврам велел, из предосторожности, передвигаться как можно медленнее. Он хотел, чтобы люди, стоявшие на городских стенах, могли рассмотреть их и убедиться в том, что это – мирная процессия, у которой нет никакого оружия.

Однако, когда они подошли к ослепительно белым стенам на расстояние выстрела из лука, огромная синяя дверь, единственная дверь, через которую можно было войти в город, оставалась наглухо закрытой.

Между зубцами крепостной стены мелькали головы и копья. То тут, то там, в вертикальных разрезах узких башен, появлялись фигуры людей.

Аврам поднял свой посох. Колонна остановилась. Поднеся руки рупором к губам, Аврам крикнул:

– Меня зовут Аврам. Я пришел к вам с миром и вместе с моим народом приветствую тех, кто украсил эту землю и построил этот город!

Отбросив свой посох в сторону, он взял руку Сары правой рукой, левой рукой взял руку Лота и велел всем сделать то же самое. Все семьи, словно большие гроздья, держа друг друга за руки, встали вокруг Аврама и Сары, образуя полумесяц. Теперь жители города могли воочию убедиться в том, что у них не было никакого оружия.

Так они стояли под послеполуденным солнцем, пока не заскрипели и широко не открылись городские ворота, из которых вышли две колонны солдат, одетых в яркие туники, с копьями и щитами в руках. Двумя ровными рядами они решительно направились в сторону Аврама и его племени. Некоторые опасливо попятились, но, увидев, что Аврам не сдвинулся ни шаг, вернулись на свои места.

Не дойдя двадцати шагов, воины остановились, и все с облегчением заметили, что солдаты, опираясь на древки копьев, направили их острием вверх. Лица солдат были похожи на лица пришельцев. У них были черные брови, бороды и волосы. На головах вместо париков и шлемов, как у воинов Шумера и Аккада, были надеты странные цветные шапки. Блестели подведенные сурьмой глаза, и зрачки их казались такими же темными, как их кожа.

В воротах города раздались мягкие низкие звуки трубы, и из них появилась группа из десяти человек, за которыми шла разноцветная волнующаяся толпа. Шедшие впереди люди были одеты в длинные плащи ярко-красного цвета с синей отделкой. Головы их были увенчаны желтыми тюрбанами. Рядом с ними шли мальчики, опахалами заслоняя их головы от солнца. Все десять человек были мужчинами пожилого возраста, с круглыми животами и длинными бородами, на груди у каждого покачивались ожерелья из серебра и яшмы. Люди улыбались такой же улыбкой, которая с самого утра не покидала лица Аврама.

Старейшины города остановились. Аврам, выпустив руки Сары и Лота, выхватил из ближайшей повозки два больших хлеба и склонился перед самым старшим из мужчин с благородной осанкой и в самой богатой одежде, вручил ему хлеба и выразил почтение своим приветствием.

– Меня зовут Аврам. Я пришел к вам с миром вместе со своим народом. Вот хлеба, испеченные вчера и сегодня утром. Я счастлив вручить их жителям этого города, хоть он и богат и его жители, несомненно, могут выпечь в сто раз больше хлеба.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache