Текст книги "История Сарры, жены Авраама"

Автор книги: Марек Альтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Покрывало жизни

Таков был человек, которого она любила.

Пылкий бунтарь! Думающий, мужественный, отважный и красивый. Он любил ее без слов, но проявил свою любовь своей ревностью и неистовством.

И безнадежностью.

Прошло несколько дней, но Сара не переставала думать о нем бессонными ночами. И хотя объявили о приближении к городу варваров с гор, и в храме с утра до вечера раздавались моления и песнопения, поднимался дым от курений и жертвоприношений, она лишь машинально выполняла свои обязанности Священной Служительницы. Под предлогом особого очищения, в котором она якобы нуждалась, чтобы исполнять повеления Иштар, Сара часто оставалась в одиночестве. Она приказала Силили прекратить стенания, избавив себя от советов пугливой старухи.

– Мар.Тю ушел в свой шатер. Мы больше не увидим его. Если ты научишься молчать, то завтра я даже не вспомню его имени.

Поверила она или нет, но Силили замолчала. Однако произнесенные слова вселили отчаяние в сердце Сары. Аврам отказался дать ей поцелуй, которого она так ждала. Ей больше не на что надеяться. Он осудил законы города Ура, их богов и счастье, которое они могли дать друг другу, даже втайне от всех. Забыть его, забыть! Это не должно быть так трудно. Всего одна далекая встреча на берегу реки, несколько слов, несколько минут в комнате без окон.

Ей оставалось только служить Иштар либо по правилам, которым ее научили, либо из благочестия. Ей осталось дожидаться, пока Шу-Син не поднимет свой член между ее бедер в великолепной комнате. Без мысли об Авраме, дабы защититься. Без воспоминания о его поцелуе, дабы обуздать страх и отвращение.

Аврам был прав, осудив ее за то, что она собиралась принять волю людей, которые утверждают, что она уже не женщина, дочь или сестра, а просто священный живот, у которого нет другой судьбы, кроме покорности.

Но Аврам не знал, что она стала служанкой Богини Войны из-за своего высохшего чрева. И, как сказала Силили, даже мар.Тю хочет иметь жену с плодоносным чревом!

Если бы боги могли наказывать смертных, они бы уже давно наказали ее.

Сара лежала без сна в кромешной темноте с широко открытыми глазами, словно готовилась второй раз в своей жизни перейти в адскую могилу.

Так она лежала уже третью ночь, когда услышала легкий шорох. Потом еще. Перед дверью мелькнул слабый огонек и удалился в сторону коридора.

Бесшумно, стараясь не разбудить Силили, Сара завернулась в шерстяную тогу и, скользнув в коридор, успела заметить свет, исчезнувший в направлении большого двора.

Она хорошо знала эту часть гипарю и могла свободно передвигаться в темноте. Держась руками за кирпичные стены перегородок, она быстро добралась до колоннады большого двора, в котором факелы постоянно освещали вход в кухню и дверь, ведущую на Великолепную Эспланаду. Над храмом, как каждую ночь, огненные жемчужины освещали лестницы и террасы зиккурата.

* * *

Вначале она ничего не увидела и не услышала.

Потом в углу двора напротив кухни шевельнулись две тени. Сара хотела кликнуть стражников. Может быть, гути уже настолько приблизились к городу Уру, что послали в храм своих шпионов?

Одна из теней выпрямилась. Сара не знала, что делать. Если это варвары, то они успеют перебить всех еще до прихода стражников. Сара почувствовала страх.

Две тени тоже колебались. Сара услышала их шепот. Произносилось ее имя: Сара!

Сара осторожно сделала несколько шагов. Тень взмахнула рукой. Опять послышался шепот. Сердце Сары забилось, она узнала этот голос.

– Аврам? Аврам, это ты?

Одна из теней сняла покрывало с глиняного фонаря и приблизила его к лицу своего спутника.

– Аврам, что ты здесь делаешь?

Он схватил ее за руки. От его прикосновения Сару охватил горячечный жар.

– Это мой брат Аран. Я пришел за тобой, если ты согласна.

– Ты пришел за мной?

– Гути приближаются к городу Уру не с той стороны, откуда их ждут. Они гораздо хитрее. Они договорились с унурами и погрузились на их корабли. Завтра они будут на реке и высадятся в нижнем городе.

– Всемогущий Эа!

Это восклицание вызвало улыбку Арана. Он был чуть ниже Аврама, у него было круглое лицо, и смеющиеся глаза.

– Ты права, что призываешь его. Могущественным вельможам города Ура понадобится его помощь.

Аврам нахмурился, заставив брата замолчать. Он еще сильнее сжал руки Сары и быстро объяснил ей, что его отец и все племя уже сложили шатры и, чтобы спасти скот от гути, ушли от города к северу еще два дня назад.

– Аран согласился вернуться со мной…

– Потому что Аврам уверил меня, что он знает, как войти в храм и куда идти, – пробормотал Аран с широкой улыбкой. – Войти мы смогли, но как передвигаться в этом лабиринте, это уже совсем другая история! Если бы ты не пришла…

– Аран, у нас нет времени слушать твои шутки. Ты пойдешь со мной, Сара?

– Пойти с тобой? Но…

– Ты хочешь стать моей женой? Жить со мной в шатре мар.Тю. Бросить роскошь храма, твоих богов и твою власть?

– И выносить плохое настроение нашего отца, – не удержался Аран. – Мысль о союзе старшего сына с дочерью могущественного вельможи Ура повергла отца в ужас.

Аврам раздраженно покачал головой.

– Аран прав. Вначале тебя встретят не очень радостно.

Аран изобразил поклон:

– Но когда они увидят твою красоту, они последуют моему примеру. Они поймут упрямство Аврама. И будут завидовать его счастью.

Сара едва слушала его. В один миг все противоречивые мысли, которые мучили ее эти последние дни, смешались в голове. Счастье, страх богохульства, радость от предложения Аврама, муки из-за ее тайны, которую она не могла заставить себя раскрыть…

– Аврам…

– Осторожно, кто-то идет! – шепнул Аран.

Во двор быстрым шагом вошел мужчина. В одной руке он держал копье, в другой факел кожаный плащ бился о его ноги, на голове сиял шлем.

– Он увидел нас!

– Прячьтесь, – шепнула Сара. – Это только стражник. Я прикажу ему покинуть двор.

Но, едва приблизившись к нему, Сара увидела фриз на его шлеме. Факел осветил лицо офицера.

– Киддин!

– Да, Священная Служительница. Я охраняю двери гипарю последние три ночи. Я знал, что твое внимание к мар.Тю не останется без последствий. Как я мог поверить, что ты изменилась? Проходит ли хоть один день в твоей жизни, чтобы демоны не шевелились в твоем сердце?

– Я не собираюсь слушать твоих оскорблений, сын Ишби Сум-Узура. Не забывай, ты мне больше не брат. И тебе нечего делать здесь.

Киддин разразился надменным смехом.

– Что ты сделаешь, Священная Служительница? Позовешь на помощь стражников? Жрецов? Ты сможешь показать им, кого ты ввела в храм, в священный двор Великой Жрицы?

– Успокой свой гнев, могущественный офицер, – раздался голос Арана за спиной Сары. – Мы уходим. Через мгновение, ночь и этот храм забудут о нашем приходе. Не стоит будить добрых людей.

Как по волшебству в его руке появилась большая палка. Аврам прижимал к бедру длинный пастуший кнут. Он спокойно приблизился к Саре, не обращая внимания на Киддина, словно тот не существовал.

– Ты решила, Сара?

Она улыбнулась.

– Да. Я ждала только твоих слов. Я пойду с тобой так далеко, как ты этого пожелаешь.

– Ах вот оно что! – закричал Киддин. – Враги Ура приближаются к городу, а Священная Служительница предает Иштар. Как ты смеешь?

Киддин направил на них свое копье, от гнева глаза его вылезли из орбит.

– Я убью вас, всех троих. Ваша кровь очистит двор, который вы осквернили…

Он поднял правую руку, прицелившись копьем в грудь Аврама. Одним прыжком Аран оказался рядом с ним и обрушил свою палку на древко его копья. Аврам схватил Сару и повлек ее назад. Киддин бросил факел в грудь Арана, который отбил его своей палкой.

С криком радости Киддин взмахнул своим копьем, и тяжелым древком ударил Арана в ребра, вынудив его опуститься на одно колено. В этот же миг Сара увидела, как взметнулась рука Аврама и в темноте развернулась кожаная плетка. Все произошло одновременно. Бронзовый наконечник копья вонзился в тело Арана, кожаная плетка свистнула и щелкнула, Киддин поднес руки к лицу, и его крик слился с криком Арана. Туника Арана покраснела, кровь закапала между пальцев Киддина.

Аврам бросился поднимать брата. Копье нанесло ему рану, размером с ладонь.

– Рана неглубокая, – простонал Аран. – Это не страшно.

Киддин стоял на коленях и хрипло дышал. Сара оттолкнула его ударом ноги. Плетка разорвала лицо Киддина сверху донизу, задев глаз и губу. Сара не испытывала ни сочувствия, ни удовлетворения. Суровым голосом она произнесла:

– Не стоит умирать из-за меня, сын Ишби Сум-Узура. Умирай за своих богов, за свой город и за свой род. Я уже давно не принадлежу к нему.

Аврам разорвал свою тунику, чтобы перевязать рану Арана. Киддин поднялся с колен, борода его была залита кровью, здоровый глаз пылал гневом. Сара мимолетно вспомнила о глазах быков, перед которыми она танцевала. Она подняла руку.

– Слушай меня, я сделаю тебе подарок, который стоит дороже смерти мар.Тю и моей собственной смерти. Гути устроили вам ловушку. Они придут не с востока, где стоят войска Шу-Сина. Они завтра приплывут на кораблях унуров и высадятся в нижнем городе. Иди и предупреди могущественных вельмож города Ура. Ты сможешь гордо показать свою рану. Это цена за сведения, которые ты им принесешь. Ты станешь героем. И если вы будете храбро сражаться, вы спасете город.

Не слушая проклятий Киддина, Сара повела Аврама и Арана к выходу в узкий коридор, который изнутри окружал гипарю.

– Нам следует поторопиться. Мы наделали достаточно шума, чтобы разбудить весь храм.

Внезапно свет лампы осветил темноту.

– Сара! – прошептала Силили. – Что ты здесь делаешь? И кто это…

Она замолчала, увидев Аврама и Арана, грудь которого была перевязана окровавленной полоской ткани.

– Великий Эа!

Сара мягко прикрыла ей рот рукой.

– Я ухожу, Силили. Я ухожу с Аврамом. Я покидаю храм и город. Я выхожу замуж за Аврама мар.Тю.

Силили оттолкнула руку Сары. Губы ее дрожали, она молчала, кажется, впервые в жизни.

– Быстрей, – торопил их Аврам. – Нужно выйти через южные ворота, пока стражники не мешают.

– И пока я еще в состоянии бежать, – простонал Аран.

– Ты уходишь, ты покидаешь, ты выходишь замуж… – голос Силили звучал, словно голос ребенка. – А я? Что станет со мной? Ты об этом подумала? Их гнев падет на меня!

Сара нежно погладила Силили по щеке.

– Ты можешь идти со мной.

– Решай быстрее, – приказал Аврам.

Однако Силили внимательно посмотрела на него, словно видела в первый раз. Потом перевела взгляд на окровавленную грудь Арана.

– Жить в шатрах мар.Тю! О Всемогущий Эа, защити меня, – простонала Силили.

– Будь осмотрительней. В шатрах мар.Тю Эа вряд ли поможет тебе, – состроил гримасу Аран.

– В этом я не сомневаюсь! – ответила Силили. – А тебе, мой мальчик, лучше поберечь силы и кровь, если ты хочешь бежать.

И добавила, обращаясь к Саре и Авраму:

– Бегите к маленькой двери. Я захвачу полотно и травы, чтобы перевязать его рану, когда мы выйдем из храма.

* * *

Они покинули город Ур, укрывшись среди груза на барке, гребцам которой Аврам хорошо заплатил. Поднявшись вверх по реке на несколько узов, они высадились на другом берегу, где их ждала легкая повозка, запряженная парой мулов.

При первой же возможности Аврам, опасаясь контроля царских солдат, свернул с большой дороги, которая шла в сторону Ниппура. Мулы по очереди тащили повозку по знакомым пастушьим тропам. Они ни разу не остановились. Иногда Аврам и Сара слезали с повозки, чтобы облегчить ее. Они шли бок о бок, держась за руки и не произнося ни слова.

Сара подумала, что вот и началась ее супружеская жизнь. Они ни разу не поцеловались, и она не смела требовать от него долгожданного поцелуя. Всему свое время.

Она вспомнила их встречу на берегу Евфрата, когда Аврам взял ее за руку и повел за дюну, где они разожгли костер. Как он сказал насмешливо: «Такое случается не каждый день, чтобы дочь могущественного вельможи Ура заблудилась в тростниковых зарослях на берегу реки. Я мог бы повести тебя в шатер моего отца. Но он подумает, что я привел себе жену, и мои братья будут ревновать».

И вот сейчас Аврам вел ее в шатер своего отца. Завтра он станет ее мужем. Прерванная ночь их встречи наконец возобновится.

* * *

Они добрались до лагеря в середине следующего дня.

Племя Фарры стало таким многочисленным, что шатровый лагерь был похож на маленький город.

Вначале все внимание было обращено на Арана. Травы и забота Силили уменьшили жар, но не боль. Но после того как ему обработали рану и дали выпить пряного вина, чтобы он лучше спал, Аран указал на стоявшую поодаль Сару, и объявил:

– Вот жена моего брата Аврама, радуйтесь его упорству Она оказывает честь нам, пастухам-без-города, не тем, что родилась среди могущественных вельмож города Ура, она оказывает нам честь своей красотой и мужеством. Поверьте мне, вместе с ней к нам пришло обещание будущего.

Сара опустила голову, смущенная таким признанием, глаза Аврама затуманились от благодарности к брату, но весь смысл его слов Сара поняла только тогда, когда Аврам привел ее к Фарре. Вблизи он казался старше, чем ей показалось во дворе Ишби Сум-Узура. У него были ясные холодные глаза, тонкие губы подчеркивали суровость его взгляда. Но, несмотря на морщины, белую бороду и волосы, от него исходила мощь, перед которой склонялся даже Аврам.

Он рассматривал Сару без всякого намека на нежность. Не было никаких сомнений, что красота и мужество женщины, которую выбрал его сын, не оставили его равнодушным. После неоправданно долгого молчания он сказал:

– Так решил мой сын. У нас не принято, чтобы дочь могущественного вельможи смешивала свою кровь с нашей, но я уважаю волю Аврама. У нас каждый человек свободен в своем выборе и сам отвечает за свои ошибки. Добро пожаловать.

И, не пытаясь проявить большей учтивости, он ушел в свой шатер.

Сара прикусила губу.

– Не обижайся на моего отца, – тихо сказал Аврам. – Он не любит того, чего не знает. Когда он узнает тебя лучше, он изменит свое отношение к тебе.

Но Аврам ошибался. Счастье Сары омрачила не угрюмость Фарры, а слова старого мар.Тю о смешении ее крови с кровью мар.Тю, потому что в чреве ее не было ростка жизни.

Мысль о своей тайне страшила ее еще больше, чем раньше. Может быть, Аврам силой своей любви сможет исцелить ее бесплодие?

Аврам повел ее в шатер женщин. Со всех сторон, крича и смеясь, сбежались дети. Молодые женщины, не скрывая любопытства и зависти, рассматривали Сару. Зато старшие женщины с радостью приветствовали ее. Одна из них, маленькая, с тонкой гладкой кожей, несмотря на ее возраст, повлекла Сару в большой шатер матерей. За ней последовали остальные.

Впервые Сара увидела мягкий свет, освещавший шатры, вдохнула запах шкур и ковров, покрывавших пол, на котором стояли деревянные раскрашенные сундуки, из которых свисали украшения.

Старая женщина открыла сундук, достала из него тонкое льняное полотно с ажурными краями, украшенное вышивкой из цветной шерсти и инкрустированное серебряными сколками. Подойдя к Саре, она, улыбаясь, протянула ей ткань.

– Добро пожаловать, Сара, будущая жена Аврама. Меня зовут Цилла. Мать Аврама давно умерла, и я заменила ее. У нас супруги соединяются гораздо проще, чем это принято там, откуда ты пришла. Мы едим ягненка перед шатром, пьем пиво и вино, слушаем флейты и иногда поем песни с добрыми предзнаменованиями. Жена одета в простое платье, и это большое покрывало целиком покрывает ее. Это старое и драгоценное покрывало. Оно служило более чем ста женщинам. Оно слышало их вздохи и страхи, их счастье и разочарование. Мы, женщины, называем его покрывалом жизни.

Она замолчала. Стоявшие вокруг женщины смотрели на Сару с дружеской строгостью, напомнившей ей лица молодых служанок, когда они готовили ее к встрече с быком. Сара улыбнулась блестящими от счастья глазами. Цилла улыбнулась ей в ответ.

– Это хорошо, – сказала она. – Это покрывало нужно носить с такими глазами! Когда бы будешь в шатре наедине со своим мужем, то прежде чем снять покрывало, отойди от него на расстояние вытянутой руки и обойди вокруг него три раза в одну сторону и три раза в другую. Аврам научит тебя всему остальному…

Раздался смех, покатился по шатру от одной женщины к другой и вернулся к Саре.

* * *

Все произошло, как говорила Цилла.

Сара вошла в шатер, покрытая покрывалом жизни. Сердце ее билось так сильно, что, казалось, ударялось о зубы. Сквозь ажур покрывала она видела полное желания лицо Аврама.

Она обошла вокруг него, ее собственное желание болью отзывалась в ее бедрах. Три раза в одну сторону, три раза в другую. Она остановилась. Снаружи раздавались звуки флейты и смех. Она слышала прерывистое дыхание Аврама. Он подошел к ней и произнес ее имя:

– Сара, возлюбленная моя!

Он подошел еще ближе и сквозь покрывало приложил свои губы к ее трепещущим губам.

Аврам поднял края покрывала, Сара не шевелилась. Они смотрели друг на друга, его пальцы скользнули по ее щеке, шее. Сара вздрогнула, Аврам улыбнулся, платье соскользнуло с плеч Сары. Она стояла перед ним обнаженная. Он отступил назад, словно боясь дотронуться до нее, из его горла вырвался стенающий звук. Его туника упала на пол, он стоял перед ней обнаженный с высоко поднявшимся членом.

Сара подняла руку, дотронулась до его тонкой кожи, там, где начиналась шея. Кровь билась в ней с такой силой, что пальцы дрожали. Аврам, задохнувшись, отдался ее ласке. Сара почувствовала, как его член короткими ударами бился о ее бедра. Колени их согнулись, они упали на ковер, губы их слились в одном дыхании, в одном желании счастья. И она наконец получила поцелуй, который будет защищать ее до последнего дня жизни.

III. Харран

Слезы Сары

Племя Фарры продвигалось вдоль берега Евфрата, поднимаясь к его истокам, следуя по торговому пути вместе с варварами с севера. Они шли медленно, чтобы не утомлять скот. Каждую ночь счастье Сары и Аврама расцветало, как ночные звезды. Сара приняла простоту и обязанности жизни мар.Тю с легкостью, изумившей самого Фарру. В течение одного сезона та, которая была дочерью могущественного Ишби Сум-Узура и Священной Служительницей богини Иштар, вечно окруженная рабами и служанками, готовыми исполнить любые ее капризы, которая ела и пила то, что другие руки подносили ей, без малейшего сожаления отказалась от тог с золотой каймой, от роскошных украшений, от сложных причесок и косметики. Так же естественно, как и женщины, родившиеся в шатрах, она носила скромную тунику, вплетала в волосы красно-синюю ленту и спала в шатре. Так же легко и быстро она научилась молоть зерна, готовить мясо, печь хлеб и варить пиво. Единственное, что она сохранила из прошлой жизни, это та ловкость, которой научили ее тетки, прочесывать и прясть тонкие шерстяные нити и окрашивать их, что вызывало неподдельное восхищение всех женщин племени.

Вскоре они покинули пределы Аккадского и Шумерского царств с их могучими и богатыми городами, в которых к мар.Тю относились с нескрываемым презрением. На пути к северным горам они встретили торговцев из города Ура. Сара узнала о том, что Киддин был убит при защите города от гути. Она подумала о страдании своего отца Ишби Сум-Узура, мечтавшего о славе своего сына. Она вспомнила улицы Ура, дом, где провела свое детство, который, возможно, сейчас захвачен варварами. Но грусть ее было недолгой. Детство было далеким прошлым, и теперь Аврам был ее защитником.

Она впервые увидела снег, узнала холод, когда они все дни проводили, укрывшись бараньими шкурами, и она забывала о царящем вокруг холоде, предаваясь любви с Аврамом. Ее муж ни разу не удивился тому, что живот Сары не округлялся от его семени. Он никогда не выражал нетерпения иметь сына или дочь. Ничего не могло омрачить счастья, которое они испытывали на рассвете, просыпаясь в одной постели.

Беда грянула в холодный серый день. Желая сократить путь, Аран, невзирая на предупреждения отца, решил пересечь реку вброд. На его повозке, тяжело груженной корзинами с зерном, сидели его жена Авила и сын Лот. От сильного холода лед покрыл выступавшие из воды камни. Колеса телеги соскользнули с одного из таких камней, и повозка, опрокинувшись в реку, не смогла противостоять напору потока и стала разваливаться. Обезумевшие мулы, надрываясь, тянули телегу. Лот и его мать кричали от ужаса. Аран и Аврам бросились в ледяную воду.

Авраму, лицо которого уже посинело от холода, удалось схватить Лота. Мужчины образовали живую цепь, чтобы вытащить их из воды. Но тут рана Арана, нанесенная Киддином во время их борьбы в храме, открылась от удара сломанного колеса. Истекавший кровью Аран, не сумев спасти Авилу, которая оказалась под перевернувшейся телегой, отдался на волю разъяренного потока…

Два дня шли они вдоль берега реки, пока им удалось найти его тело. Вечером, после того, как тела Арана и Авилы были похоронены и наконец стихли плач и траурное пение, Фарра и Аврам попросили Сару заботиться о Лоте, как о собственном сыне.

Как ни странно, после этого несчастья Цилла стала тревожиться о том, что живот Сары оставался пустым. Все стали удивляться и по поводу того, что Сара никогда не стирала испачканного кровью белья. Тогда Силили, желая отвести подозрения, стала обмазывать простыни кровью животных, которую она ухитрялась утаскивать при забое, и стала делать тайные подношения своим богам. Она принесла Саре какие-то травы и велела ей в полнолуние ходить вокруг деревьев, натерев бедра цветочной пыльцой, есть змеиное мясо и спать, положив себе вниз живота мешочек с бычьей спермой. Не проходило и луны, чтобы добрая Силили не придумывала очередного ухищрения, на которое каждый раз возлагала большие надежды. Но Сара очень скоро отказалась от этих тщетных попыток не только от отвращения, но и из страха быть замеченной Циллой или другими женщинами племени.

И хота желание Аврама оставалось таким же сильным, и они спали в одной постели намного чаще, чем другие пары, Сара, как и все, замечала, как с каждым днем суровость росла в сердце ее мужа.

Когда они дошли до Харрана, рассудительный Фарра решил остановить их поход. Пастбища в этих местах были обильные, и через город постоянно проходили караваны, возившие лес с севера в город Ур, благодаря которым торговцы Харрана богатели и стали заказывать Фарре множество статуй. Своими проворными пальцами Фарра лепил тысячи тел и лиц идолов, подчиняясь капризам своих клиентов. Ни одна статуя не была похожа на другую, и у каждого бога было свое лицо.

Заказов было так много, что Аврам решил работать с отцом. Но через одну луну между отцом и сыном произошла резкая ссора, оттого что Аврам отказался делать подношения не только богам Фарры, но и всем другим богам. С этого дня отношения между ними стали ухудшаться. Фарра избегал свою невестки. Настроение всего племени стало меняться. Сара все чаще ловила на себе напряженные требовательные взгляды. Она только опускала глаза, так как в глубине души считала, что растущая суровость Аврама была вызвана ее пустым чревом.

Ночами она вставала с постели, прислушиваясь к дыханию Аврама. Ей хотелось разбудить его и рассказать правду. Что тогда? Поймет ли он ее детский страх? Поймет ли он, как сильно она любила его, что прибегла к колдовству кассаптю? Смогут ли слова заменить пустоту ее чрева?

Она так сильно сомневалась в себе, что, тихонько поглаживая его затылок, с открытыми глазами лежала рядом с ним, и тишина леденила ее сердце.

* * *

Дети радостно голосили, глядя как шерстяной шар, затянутый в льняную ткань, поднялся высоко в небо, и буйной толпой бросились к нему, когда он упал на землю. Лот, как всегда, первым достал мяч из-под смешавшихся в кучу рук и ног. Следившая за ним Сара расслабилась и вернулась к своей работе, разложив на согретых солнцем камнях только что выстиранное белье.

Дети еще некоторое время кричали и бегали в высокой траве, окружавшей лагерь, а потом спустились к реке, где находилась мастерская Фарры. Когда они исчезли за кирпичной стеной, откуда постоянно поднимался дым, Сара подумала было их позвать, но они удалились уже слишком далеко, чтобы услышать ее окрик, а бежать за ними ей не хотелось.

Она оглянулась на женщин, стиравших новые полотна и отжимавших их с помощью камней, от чего ткани становились мягче. Одна из женщин помахала рукой в направлении реки:

– Пусть они играют, Сара. Если они помешают Фарре, он знает, как их утихомирить!

– Они бросят свой шар в его печь, и нам придется делать им новый шар! – бросила другая.

Женщины занялись своей работой, выбивая ткани и ковры в ритм своим песням. Внезапно крики детей поднялись до визга, за которым последовала подозрительная тишина. Женщины подняли головы. Одна из них, потирая онемевшие ноги, вздохнула:

– Опять подрались!

Первым появился Лот. Держась руками за лицо и шатаясь, как пьяный, он поднимался по тропе. Сара подобрала тунику и бросилась навстречу. Уже подбегая к нему, она увидела, что он упал на колени в траву. Между пальцев у него капала кровь. Раздвинув его руки, Сара увидела неглубокую, но сильно кровоточащую рану с осколками кирпича, которая шла от виска к корням его густых волос.

– Ты мог разбить себе голову! – воскликнула Сара. – Очень больно?

Мальчик делал усилия, чтобы не заплакать и дрожал, как лист на ветру.

– Они толкнули меня на кучу сломанных горшков за мастерской дедушки.

Кровь заливала щеку и стекала на тунику. Сара сорвала с себя пояс, чтобы перевязать ему голову. Сверху одна из женщин спросила, нужна ли ей помощь.

– Нет, – ответила Сара. – Ничего страшного, просто порез. Силили приложит ему свои травы.

Сара утерла низом своей туники лицо Лота, не сдержавшего слез под ласковым жестом, сказавшего при этом гордым и злым голосом:

– Они все были против меня! Все, как один!

Сара поцеловала его в щеку и прошептала:

– Потому что ты самый сильный. Если они не будут драться против тебя все вместе, они никогда не победят тебя.

Лот, шмыгая носом, посмотрел на нее мрачными серьезными глазами. Кровь все сильнее выступала на повязке, придавая ему сходство с маленьким воином, вернувшимся после сражения.

– Я горжусь тобой, – твердо сказала Сара.

Лот вымученно улыбнулся, сунул руки под ее приподнятую тунику, крепко прижался к ее обнаженным бедрам.

– Пошли в шатер, – сказала Сара, мягко отстраняясь от Лота.

* * *

Силили, как всегда, раскричалась, увидев их, но через некоторое время Лот, вымытый и переодетый в чистую одежду, сидел украшенный повязкой из глины и измельченных трав.

– Сегодня, мой мальчик, ты больше не будешь драться! – приказала Силили, авторитетно подняв указующий перст. – Повязку нельзя снимать до завтрашнего дня. Иначе, я оставлю тебя истекать кровью, как маленького поросенка, какой ты и есть!

Лот пожал плечами и ответил с важностью:

– Тогда Сара позаботится обо мне.

Обняв Сару, пока Силили изображала обиду, Лот добавил:

– Я люблю, когда ты заботишься обо мне. Ты со мной такая же ласковая, как с моим дядей Аврамом.

Сара тихо засмеялась, тронутая его словами, и, прежде чем оттолкнуть его, несколько раз поцеловала мальчика в шею.

– Только послушайте этого сластену! – вступила Силили, слегка шлепнув его по ягодицам.

Лот отпрыгнул до самого входа в шатер. На пороге, обернувшись в лучах света, он бросил:

– Когда ты заботишься обо мне, мне кажется, что ты правда моя мама.

С затуманившимися глазами Сара сделала ему знак идти вон и стала нервно складывать мешочки с травами и горшочки с глиной, спиной чувствуя взгляд Силили. Глядя, как Сара собирает окровавленные повязки Лота, Силили решилась заговорить:

– Цилла опять спрашивала меня сегодня утром: «У Сары опять пустой живот?» Я ответила, что да, пустой, как и раньше. Она спросила меня, спите ли вы с Аврамом в одном шатре. Я сказала: «По-моему, даже слишком часто. Не проходит и трех ночей, чтобы они не разбудили меня криками своего наслаждения!» Она засмеялась, а за ней засмеялись и все сплетницы, которые не упускают ничего из того, что говорится не для их ушей.

Сара покачала головой, вытерев щеки тыльной стороной ладони. Силили собрала окровавленные тряпки и добавила уже тише:

– Цилла смеялась для тех, кто стоял рядом. Потому что она любит тебя. Ты ей понравилась еще в тот день, когда она дала тебе шаль жизни. Но ее не одурачить. Она все поняла, она знает.

Перестав плакать, стараясь сдержать дрожь в голосе, Сара спросила:

– Откуда ты знаешь? Она сама сказала тебе?

– О нет! Ей не нужно этого делать. Такие старухи, как мы с Циллой, понимают друг друга без слов. Она задает мне этот вопрос с тех пор, как мы пришли в Харран. Я уверена, что она знает и то, что я делаю с простынями.

Сара отвернулась.

– Мне нужно вернуться, я не закончила свою работу.

Но Силили остановила ее, решив высказаться до конца.

– Цилла знает, но она сердечная и добрая. Жизнь немало испытывала ее. Но остальные, те, с кем ты выбиваешь ткани, они не такие милосердные. Я читаю это в их глазах, как писец читает по глиняным табличкам. Они думают Сара красивая, она красивее всех нас. Нет ни одного мужчины, мужа или сына, который бы не мечтал о дочери Ура в своей постели, чтобы узнать счастье Аврама, когда он ласкает ее. О, зависть сжигает их глаза и отравляет их сердца. Но время идет. А живот дочери Ура, той, которую Аврам выбрал против воли своего отца, к отчаянию всех девственниц его племени, ее живот до сих пор пуст. И я вижу, как они снова улыбаются. Они тоже начинают понимать, что у Сары не будет детей. Она красивая, да, но бесплодная, как песок в пустыне.

– Я знаю все это, – гневно бросила Сара. – Оставь свои стенания при себе. Я сама все вижу и понимаю.

– В таком случае, – продолжала непреклонная Силили, – может быть, ты заметила, как изменился характер Аврама? Могучий Эа, да твой муж стал мрачный и закрытый, как погреб! Он уже не играет с Лотом, которого любит, как собственного сына. Он стал упрямее любого мула. Не проходит и дня, чтобы он не ссорился то с одним, то с другим. И со своим отцом Фаррой! С самой весны они постоянно ссорятся из-за любой ерунды.

Сара оттолкнула руку Силили и вышла из шатра на солнце. С ил или пошла за ней, прижимая к своей объемистой груди окровавленные тряпки.

– Сара, послушай меня. Ты знаешь, что я живу только для твоего счастья. Разве я должна еще доказывать тебе это?

Сара стояла, не двигаясь. Лагерь шумел, приближался час обеда. Она вспомнила о лепешках с мясом и травами, которые сама приготовила для Аврама. Она сама придумала рецепт и хотела удивить его. Вместо того чтобы выслушивать жалобы Силили, которые разбивали ей сердце, ей лучше заняться своими супружескими обязанностями – взять лепешки и накормить Аврама. Но Силили не замолкала.

– Правда в том, Сара, что все тревожатся за судьбу племени. Они считают, что Аврам сделал плохой выбор. Они думают: «Аран, сын Фарры, погиб, Аврам скоро станет главой племени». Но что это за вождь, если его жена не может родить ему сына или дочь? Они начнут спорить о том, кто должен быть главой семьи. И взбунтуются против тебя.