Текст книги "Долина любви"
Автор книги: Марджори Уорби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– Не волнуйся, там еще останется работа и для тебя, когда ты вернешься. Только не задерживайся надолго, Вивьен.
Гарри хотел отвезти ее сам, но Вивьен предпочла отправиться туда на маленькой машине, взятой напрокат.
– Это может оказаться полезным, по крайней мере, даст мне независимость. Тогда мне не придется полностью зависеть от семейства Навахас. Всегда будет путь для отступления.
Гарри уложил ее вещи в машину, она попрощалась с его родителями и опять отправилась по очень живописной, но опасной дороге через Долину орлов, по головокружительным поворотам того участка, который являлся частным владением семьи Навахас. Ее машина с трудом преодолевала крутой подъем. На одном из поворотов ее на огромной скорости обогнала большая спортивная машина, прижав почти к самому обрыву, и скрылась из виду. Вивьен была одновременно потрясена и раздосадована: она не любила подобную беспечность водителей. Кто это был, Рамон? Она подумала, что Рамон как раз тот человек, который может любить такие машины.
Однако это оказался не Рамон, а один из его друзей. Когда Вивьен подъехала к дому, то увидела несколько автомобилей у дверей. Последний из прибывших как раз давал указание слуге, Хосе, отнести свои чемоданы в дом, а навстречу ему спешил Рамон.
Молодые люди равнодушно взглянули на подъехавшую маленькую белую машину, но не стали дожидаться, пока она остановится, чтобы встретить вновь прибывшего гостя, а сразу же ушли в дом, громко смеясь.
Хосе, оставив чемоданы на ступеньках, подошел, чтобы открыть дверцу машины Вивьен.
– Добрый день, сеньорита.
– Добрый день, Хосе. Как здоровье?
– Спасибо, сеньорита, хорошо. Сеньорита Навахас ждет вас. Если вы последуете за мной, я провожу вас.
Он проводил ее в холл, но Мария-Тереса уже шла ей навстречу, медленно и чинно спускаясь по лестнице. Глядя на нее, Вивьен, казалось, слышала слова сестры Каталины: «Идите спокойно, дитя мое. Вы слишком возбуждены, дитя мое, успокойтесь».
– Вивьен, как чудесно, что ты приехала. Спасибо Мигелю, что он обо всем позаботился. Позволь проводить тебя в твою комнату.
Она оказалась рядом с комнатой Марии-Тересы, в том же коридоре.
– Я так волновалась эти два дня, когда готовила ее для тебя, Вивьен. Надеюсь, она тебе понравится.
Вивьен не знала, насколько Мария-Тереса могла изменить ее убранство, но комната ей понравилась. Мебель, как и везде в доме, была довольно строгая, но яркие ковры и шторы оживляли ее; вид из окна был просто потрясающий, а огромная картина на стене, казалось, освещала собой всю комнату.
– Мигель принес ее специально для тебя, – объяснила Мария-Тереса. – Здесь раньше висели только иконы, но он решил, что они для тебя не подходят. А эта картина – из его комнаты.
– Какое богатство красок, – сказала Вивьен. – Наверное, это произведение современного мастера, но в любом случае, мне нравится.
– У нас будет веселый уик-энд, Вивьен. Рамон совершенно неожиданно привез двух своих друзей из Мадрида.
– Он это часто делает?
– Нет, очень редко. Просто где-то неподалеку будет праздник, который они хотят посмотреть.
«Веселый уик-энд? – удивлялась Вивьен. – В этом доме? Вместе с семейством Диас-Фрага? Да, на это стоит посмотреть!»
Глава шестая
Может быть, этот уик-энд и был веселым для Рамона и его друзей, но присутствие молодых людей не произвело никакого впечатления на Вивьен и Марию-Тересу.
Первый вечер все провели в «Орлином гнезде», встретившись перед обедом в гостиной, где у Вивьен появилась возможность незаметно понаблюдать за поведением и привычками присутствующих. Все трое молодых людей были очень любезны и вежливы по отношению к старшим, а те отвечали им с подобострастными улыбками. Чувствовалось, что родители привыкли во всем потакать Рамону; они, видимо, считали его самим совершенством.
К Мигелю все относились с уважением, но с некоторой долей снисходительности, хотя Вивьен заметила, что какими бы ни были их истинные чувства, в этой семье все помнили, что зависят они от него. К Марии-Тересе и Вивьен молодые люди проявляли лишь обычную вежливость. Вероятно, девушка, которая должна была скоро уйти в монастырь, не привлекала их, а с Вивьен им было совсем трудно общаться, потому что друзья Рамона знали по-английски всего несколько слов.
Но после этого вечера их можно было застать в «Орлином гнезде» очень редко: время от времени был лишь слышен громкий смех в холле; с шумом отъезжали или приезжали машины; гулко раздавались голоса, когда почти на рассвете компания возвращалась домой.
В тот первый вечер, сидя со всеми вместе за длинным столом в столовой, Вивьен с радостью обнаружила, что она достигла в испанском больших успехов. Она уже могла следить за разговором молодых людей. Стариков было труднее понимать, особенно скрипучий голос сеньора Диас-Фрага, поэтому когда ему случалось обратиться к ней с вопросом, ей требовался переводчик. Из этого молодые люди сделали вывод, что она почти совсем не понимает по-испански, и перестали осторожничать в ее присутствии.
Вечером следующего дня прежде, чем отправиться куда-то развлекаться, молодые люди получили приглашение на бокал вина на веранду к Марии-Тересе.
– Мигель сказал, что мне следует пригласить их, – извиняющимся тоном произнесла Мария-Тереса, объясняя свое приглашение Вивьен. – А я подумала, что если я откажусь, то Мигелю придется позвать их к себе, а я знаю, как ему не хочется этого делать.
Итак, все собрались на веранде, куда Хосе принес всевозможные напитки и восхитительные сладости. Как по заказу, горы, залитые пламенеющими красками заката, предстали перед ними в своем бесподобном великолепий. Белые снежные вершины казались розовыми, темные скалы – малиновыми, а в долине переливались различные оттенки фиолетового. И все это на фоне чистого голубого неба.
Все собрались у окон полюбоваться такой картиной. «Чудесно!» «Замечательно!» «Какой прекрасный вид!» – раздавалось вокруг. Потом каждый решил отдать должное напиткам. Вивьен, однако, не могла оторваться от окна: эта необыкновенная красота была ей как вознаграждение.
Хосе принес ей бокал золотистого хереса Навахас. Кузина Мариса о чем-то спрашивала Марию-Тересу; супруги Диас-Фрага «взяли в плен» Мигеля. Молодые люди, забрав свои бокалы, вернулись к окну. Про Вивьен, казалось, все забыли.
– Из этого дома можно сделать что-нибудь классное, Рамон, – сказал Антонио.
– Тебе повезло, что у тебя есть такой дом, – добавил Хуан-Рафаэль.
– К сожалению, он не мой, – заметил Рамон. – Все здесь принадлежит Мигелю.
– Ну, Мигель ведь неженат, – напомнил ему Антонио.
– А Мария-Тереса собирается уйти в монастырь, – продолжил Хуан-Рафаэль.
– Но так ведь не может оставаться всегда? Мигель может надумать жениться в любой момент…
– Пока он этого не сделал и, кажется, не собирается.
– Я бы не стал надеяться на это, – сказал Рамон. – По правде говоря, все это беспокоит и волнует моих родителей. Они живут здесь как в осаде, стараясь отвадить каждого, кто появляется в доме… Им очень трудно…
– Но ведь по линии родства ты следующий? – полюбопытствовал Антонио.
– Да, очевидно. Больше никого нет. Но, друзья мои, я ведь не собираюсь ждать наследства еще лет тридцать.
Вивьен показалось, что в его словах было мало убежденности.
– Ты же не хочешь сказать, Рамон, что тебе нет никакой выгоды от всего этого? – Жест руки охватил сразу и дом и горы. Рамон засмеялся.
– Конечно, не хочу. Есть различные пути для этого. Моя мать ведет хозяйство, отчета у нее никогда не требовали. Если она дарит мне хороший автомобиль, посылает мне время от времени щедрый чек или укладывает пакеты с деликатесами в мою машину, когда я уезжаю, ну… это ее право.
Они весело засмеялись, а Вивьен стала осторожно отодвигаться в сторону, по-прежнему, делая вид, что все ее внимание поглощено любованием гор и неба.
– Все равно, как здесь все можно было бы переделать!
– Какие устраивать вечеринки!
– Здесь, наверное, самый великолепный вид, какой только можно найти в Испании! Вы только посмотрите!
Дальше Вивьен уже не стала слушать.
«Так вот, значит, как обстоят дела, – думала она. – Все ясно. Супруги Диас-Фрага мечтают, чтобы все досталось их дорогому Рамону, и они ни за что не отступят». Она видела, что они хотят отгородиться от всего мира, но это нелегкая задача. Они успешно поработали над Марией-Тересой, и это влияние теперь и хочет устранить Мигель, призывая на помощь Вивьен. А вот на Мигеля им вряд ли удастся воздействовать так успешно. Стало совершенно ясно, почему им так не нравится дружба Марии-Тересы с Вивьен, которая стала для них воплощением ненавистного им внешнего мира.
В последующие дни молодые люди большую часть времени отсутствовали, а потом долго нежились в постели, потому что возвращались домой только к утру. В понедельник они вернулись в Мадрид, и дом вновь погрузился в свою обычную спячку.
Мигель, видимо, уже составил программу развлечений для Вивьен и Марии-Тересы. Первым пунктом в ней была поездка к их друзьям в Гранаду.
– Вивьен непременно должна увидеть Гранаду, – сказал Мигель своей сестре, – а Исабель будет просто счастлива принять вас обеих. Позаботься, чтобы Вивьен увидела Альгамбру, Алькасар, королевский дворец и обязательно собор. Вы можете позавтракать где-нибудь в Алькайсерии и выпить кофе на террасе набережной Сан-Фернандо…
Вивьен позвонила Гарри.
– Мы уезжаем в Гранаду, Гарри – Мария-Тереса и я. Всего на несколько дней. Мне так хочется побывать там.
– Вы поедете вдвоем?
– Да. На машине Марии-Тересы; на ней удобнее, чем на моей. Я сразу позвоню тебе, Гарри, как только мы вернемся.
– Приезжай навестить нас, когда вернешься, и привози с собой Марию-Тересу.
– Непременно, – пообещала Вивьен; и в прекрасном настроении поехала с Марией-Тересой в Гранаду, понимая, как в этой поездке в Испанию ей необыкновенно повезло с друзьями.
У Исабель и ее мужа Педро было четверо детей, веселых черноглазых ребятишек, каждую минуту готовых к проказам. Их дом был современным, светлым и удобным; все держались с гостями свободно и дружелюбно. Педро ушел в контору, а Исабель, поручив детей няне, отправилась с гостями на прогулку.
Вивьен была очарована городом. Места, известные – только по открыткам, вдруг ожили для нее. Альгамбра и львиный дворик, Двор мирта и Зал королей; зеркальная гладь бассейнов, плеск фонтанов, куполообразные и остроконечные крыши: все это оказалось даже лучше, чем она ожидала. Необыкновенные стрельчатые мавританские окна, сады Хенералифе с их многочисленными фонтанами и водоемами и более суровая Алькасаба.
Они завтракали на живописной террасе набережной Сан-Фернандо, спускались по мощеным улочкам в старый город, гуляли по Алькайсерии, где в прошлом был мавританский шелковый рынок, обедали в ресторане под открытым небом. Ресторан был устроен во внутреннем дворике, ограниченном стенами соседних домов, из окон которых выглядывали дети, с любопытством взирая на посетителей. Доносились нежные звуки гитары, воплощавшие непревзойденный испанский колорит.
В один из этих дней девушки поехали в горы Сьерра-Невада, чтобы увидеть пещерные жилища цыган и живописные горные вершины.
– Мы зимой приезжаем сюда кататься на лыжах, – сказала Мария-Тереса. – Мигель и я.
И Вивьен подумала, что как бы их пожилые родственники ни старались запереть ее в четырех стенах, Мигель делал все возможное, чтобы у сестры все-таки были развлечения, любимые молодежью: катание на лыжах, верховая езда, возможность водить собственный автомобиль.
– Я провела здесь незабываемые дни, – сказала Вивьен, когда они прощались с Исабель и ее семьей. Она подумала, что поездка пошла на пользу Марии-Тересе. Девушка повеселела и стала чаще улыбаться.
Они как будто вернулись в совершенно другой мир, когда средневековый холл «Орлиного гнезда», где их встретил Хосе, снова предстал перед ними; когда вновь увидели супругов Диас-Фрага и кузину Марису в неизменной черной одежде, собравшихся в гостиной, «как стая старых ворон», подумала Вивьен. Она сразу почувствовала, как знакомое ощущение какой-то внутренней подавленности охватывает ее; но внезапно открылась дверь, и Мигель стремительно вошел в комнату.
– Значит, вы уже вернулись. Я рад, что ваша поездка прошла удачно. Приятно видеть вас обеих. Без вас дом был такой унылый.
Он обнял Марию-Тересу и поцеловал ее в щеку, а потом, взяв руку Вивьен, склонился над ней, как обычно, в поклоне, но на сей раз он действительно коснулся ее губами. Вивьен была удивлена и, случайно бросив взгляд в сторону семейства Диас-Фрага, вероятно, чтобы увидеть их реакцию на поведение Мигеля, заметила, с каким осуждением сеньор Диас-Фрага взирает на всех них из-под полуопущенных век.
«Это не старый ворон, – подумала Вивьен. – Он больше похож на старого орла. Облезлого, с выцветшими перьями, но еще способного причинить зло». Она взглянула на Мигеля и поняла, что он тоже заметил этот неодобрительный взгляд. Нет, пожалуй, это было не просто неодобрение; видимо, Мигель был прав: в том взгляде действительно сквозила ненависть.
Мигель осознавал это и был во всеоружии. Если сеньор Диас-Фрага был старым орлом, который с помощью хитрости компенсировал недостаток в силе, то Мигеля можно было назвать орлом в самом расцвете. Вивьен не сомневалась, кто победит в испытании силы, но еще не представляла себе, чего можно достичь хитростью.
Они обедали все вместе в столовой, но на этот раз Вивьен не дала старикам возможности смутить или запугать ее своим демонстративными взглядами. Она увлеченно рассказывала Мигелю о своих впечатлениях о Гранаде, вовлекая в разговор и Марию-Тересу и уверенная теперь, что все присутствующие в комнате разделились на два лагеря.
На следующее утро Мария-Тереса спросила Вивьен, что бы еще она хотела увидеть.
– Вся Испания перед тобой, – сказала она.
– Мне очень понравилась ваша асиенда, – ответила Вивьен, – но тогда не было времени, чтобы все там как следует осмотреть. Мне кажется, что в этой неиспорченной цивилизацией местности люди живут так же как сотни лет назад.
– Даже там все меняется, Вивьен. Там остался заповедник и национальный парк, но многое уже исчезает. Лас Марисмас – болота – начинают осушать и прокладывать дороги, скоро эта дикая природа уйдет от нас навсегда. О, однажды я видела там стаю розовых фламинго на рассвете; мы ездили с Мигелем в Эль-Росио, куда собираются тысячи людей посмотреть танцы фламенко… Да, давай поедем на асиенду, и я все тебе покажу.
В тот день Мигеля не было дома. Утром у него была деловая встреча, а потом собрание попечителей больницы. Когда день уже клонился к вечеру, горничная принесла Вивьен приглашение Мигеля прийти к нему на аперитив. Уверенная, что Мария-Тереса тоже будет там, Вивьен вошла к нему в комнату, надев красивое длинное платье из желтого шелкового джерси, и неожиданно застала его одного.
– Добрый вечер, сеньорита. Вы выглядите сегодня как луч солнечного света.
– Благодарю вас, дон Мигель.
– Я не могу предложить вам такой же чудесный закат, какой был в прошлую субботу, но позвольте утешить вас бокалом хорошего вина.
– Такой необыкновенный закат бывает, наверное, один раз из ста, – заметила Вивьен.
– Нет, гораздо чаще, чем вы думаете. Такое зрелище по душе каждому, но я люблю и другие моменты. Сейчас, например, на горы спустились сумерки, короткие сумерки перед наступлением ночи. Но вы не можете их увидеть, когда зажжен свет.
– Давайте выключим его, – предложила Вивьен.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Вы хотите посмотреть? Тогда мы так и сделаем. – Он выключил настольную лампу, а затем все остальное освещение. – Все же лучше выйти на террасу. Я думаю, там достаточно тепло.
Он открыл одно из высоких окон и, поставив перед ним скамеечку, помог Вивьен выбраться на террасу. Последние отблески уходящего дня стремительно таяли. Мигель и Вивьен стояли на широкой террасе, любуясь развернувшейся перед ними панорамой.
Вокруг стояла звенящая тишина. Взмывающие ввысь вершины гор еще были видны даже вдали, ближние темные скалы вырисовывались довольно четко, а в долине уже сгущались тени. Нигде не было ни огонька. Только один раз мчавшаяся по извилистой дороге машина прорезала своими огнями темноту и скрылась, оставив после себя еще более густую черноту ночи. Вивьен поежилась.
– Вам холодно, – встревоженно произнес Мигель.
– Нет, нет, – запротестовала она. – Просто меня отчего-то пробирает дрожь.
– Почему? – спросил он.
Она попыталась объяснить, но не смогла. Он же снял с себя пиджак и накинул Вивьен на плечи. Она снова начала возражать, но Мигель положил ей руки на плечи, лишив ее возможности освободиться. Внезапно она затихла, слова протеста замерли у нее на губах и она почувствовала, как его руки успокаивают ее. Так они и стояли некоторое время – Мигель чуть позади, положив руки на плечи Вивьен и не произнося ни слова. Наконец он нарушил молчание.
– Я понимаю ваши чувства. Для меня это тоже загадка, которую хранят горы. Таинство прихода ночи и одиночества человеческой души. Беспомощность и слабость человека перед силой природы. – Он замолчал, потом произнес уже менее серьезно: – Это пугает вас, Вивьен?
– Да, немного, – ответила она, – но гораздо больше привлекает. – «Опять Вивьен», заметила она, а не «сеньорита», как обычно.
– Вам нравится здесь? – сказал он, и это почти не было вопросом, а прозвучало с таким удовлетворением в голосе, что Вивьен даже удивилась. Он очень любит эти места и хочет, чтобы и другие относились к ним точно так же, подумала она.
– Но я не хотела бы оказаться там одна, в горах, – заметила она. – Ни днем, и уж конечно, ни ночью.
– Вы не одна, – напомнил он ей.
Она быстро повернулась к нему.
– Конечно, и мне не страшно, когда вы рядом.
– Уже стало слишком темно: ничего не видно. Давайте вернемся в комнату, – предложил он.
Он помог ей перебраться в комнату, закрыл окно, зажег свет и задернул тяжелые шторы.
– Пожалуйста, – сказал он, протягивая ей бокал с вином.
Вивьен удивлялась, что Мария-Тереса до сих пор не пришла, но причина ее отсутствия скоро стала понятна. Мигель налил себе вина и, остановившись у камина, посмотрел на Вивьен.
– Мария-Тереса сообщила мне, что вы обе уезжаете на асиенду, – сказал он.
– Да. Она хочет показать мне эти нетронутые цивилизацией земли. Мне так интересно все это увидеть.
– Пока они еще не уничтожены? – спросил он, и в его голосе прозвучали нотки горечи. – Пока бульдозеры не проложили там новые дороги, и высотные отели не взметнулись в небо? Пока фламинго не прогнали с их исконных мест, не убили последнюю рысь и не истребили последнего орла?
Она почувствовала в его словах искреннюю боль за уничтожение природы его родной страны.
– Это очень печально, – сказала она. – Но что я могу сделать?
– Конечно, ничего. Простите. Мне не следовало обрушивать на вас свой гнев. – Его тон сразу изменился, и он продолжал: – Вернемся к асиенде, сеньорита. Чья была идея поехать туда?
– Моя, – ответила она. Он хочет знать, были ли у Марии-Тересы особые причины желать этой поездки? – Мне там очень понравилось, но было мало времени, чтобы как следует там все осмотреть.
– Вы считаете, что это поможет Марии-Тересе увидеть мир? – Его голос звучал сухо, но с Легким сарказмом.
– Может быть, я была эгоистична, подумав только о своем удовольствии. Она спросила меня, что бы мне хотелось увидеть.
– То есть вы не думали, что эта поездка может быть удовольствием и для нее?
Вивьен решила взять быка за рога.
– Подумала. Заметно, что наслаждается пребыванием там. Она прекрасно ездит верхом, и это ей нравится. Это счастливое место: мы обе в восторге от предвкушения этой поездки.
– И у вас не было каких-то иных мотивов?
Вивьен заколебалась, и Мигель заметил это.
– Так каков же ваш мотив?
– Это скорее возможность.
– Возможность чего?
– Возможность убедиться самой, насколько глубока вера Марии-Тересы в ее будущее предназначение: не может ли другое, более сильное чувство изменить ее намерение.
– Не пытайтесь играть роль провидения.
– Я и не собираюсь, я остаюсь лишь наблюдателем.
– Будете наблюдать за Марией-Тересой?
– Да.
– За кем-нибудь еще?
Вивьен опять заколебалась.
– За Фернандо Эскобедо? – поинтересовался он.
Что-то в голосе Мигеля заставило ее промолчать.
– А если ваши наблюдения покажут, что Фернандо сможет повлиять на Марию-Тересу, что тогда?
Вивьен осторожно посмотрела на Мигеля.
– Они могли бы быть счастливы вместе, – сказала она.
– По-вашему выходит, что помочь ей узнать мир, это значит толкнуть ее в объятия первого встречного и совершенно неподходящего для нее мужчины? – раздраженно бросил он.
– Неподходящего? Почему Фернандо Эскобедо неподходящая партия?
– Он – мой управляющий. Его отец был крестьянином до тех пор, пока мой отец не заинтересовался им и не дал ему образование.
– Это же просто снобизм! – возмущенно заявила Вивьен.
– Дело не в снобизме, а в абсурдности самой ситуации.
– Я не могу понять, в чем это выражается.
– Но вы, сеньорита, не знаете Испанию. Поверьте мне, я в этом лучше разбираюсь. – Его голос звучал холодно и резко.
– Это потому, что Фернандо Эскобедо не имеет предков? – язвительно сказала Вивьен. – Но предки есть у каждого человека, только не у всех их портреты висят по стенам!
– Здесь полное различие в происхождении, образовании и в среде воспитания. Различие во всем.
– Но Фернандо не крестьянин. Может быть, он и родился в такой семье, но он получил образование. Он сидит с вами за одним столом и называет вас доном Мигелем, а Марию-Тересу просто по имени.
– Да, такая привилегия у него есть, но он прекрасно знает, как далеко он может зайти и никогда не переступит черту. Если вы решили поощрять близкие отношения между моей сестрой и Эскобедо, я запрещаю вам вмешиваться в дела моей семьи.
– Но разве не об этом вы просили меня, сеньор?
– Я только попросил вас составить Марии-Тересе компанию, пока она будет лучше узнавать новый для нее мир.
– А я-то думала, вы хотите, чтобы Мария-Тереса была счастлива. И как я могла быть столь наивной!
Он так рассердился, что даже сделал шаг в ее сторону, как будто намереваясь хорошенько встряхнуть ее. Непроизвольно Вивьен отступила назад, и это остановило его. Он гневно произнес:
– Как вы можете говорить столь оскорбительные вещи, даже не желая проявлять понимания? Как вы думаете, почему я пригласил вас сюда, если не из желания видеть мою сестру счастливой? – С большим трудом он сдерживал свой гнев. – Боже, многие годы я пытаюсь сделать ее счастливой! Я должен бороться за нее…
Внезапно Вивьен поняла, как опрометчиво она поступила и как неважно во всем разобралась. Она подошла к Мигелю и коснулась его руки.
– Простите меня, мне не следовало вмешиваться. Я не имела права. Но я не знала сути дела. Простите, Мигель.
Ее извинение обезоружило Мигеля, и его гнев сразу прошел. Он взглянул на ее руку и накрыл ее своей ладонью, заглянул в ее ясные синие глаза и увидел в них сострадание. Вдруг он обнял ее и крепко прижал к себе.
Вивьен была поражена, но не сделала даже попытки освободиться. Она смутно чувствовала, что его что-то тревожит. Но что ему сейчас необходимо? Помощь? Утешение? Неожиданно ее напряжение спало, она расслабилась в его объятиях, чувствуя глухие удары его сердца. Наконец он разжал объятия и отошел от нее.
– Теперь моя очередь извиняться, – сказал он. – Прошу меня простить. То был внезапный порыв. Вы не сердитесь?
– Нет, я не сержусь, – ответила она и благожелательно улыбнулась ему.
Мигель взял бокалы и подошел к буфету, чтобы скрыть за этим свою неловкость.
– Позвольте предложить вам еще бокал нашего хереса, – сказал он.
Вивьен молчала, размышляя о странности их разговора: он начался очень задушевно, на фоне гор в сумерках, затем стал звучать саркастически и даже гневно и наконец все-таки привел к лучшему взаимопониманию.
Он подал ей золотистый напиток, мерцающий в хрустальном бокале.
– Должна ли я, дон Мигель, изменить намерение поехать на асиенду? – спросила его Вивьен.
Он взглянул на нее, задумчивое выражение вновь появилось на его прежде бесстрастном лице.
– Нет, – произнес он наконец. – Поезжайте, если вам так хочется. Ведите свои наблюдения, но не поощряйте Марию-Тересу без надобности. Не придавайте большого значения Эскобедо. Если хотите доставить мне удовольствие, то думайте больше о том, чтобы увидеть Испанию, где Мария-Тереса может вам помочь в качестве гида.
– Должна ли я стремиться к тому, чтобы доставить удовольствие больше вам, чем вашей сестре?
– Давайте не будем начинать все сначала. Я не хочу ссориться с вами.
Они не заметили, как открылась дверь, и удивленный голос Марии-Тересы спросил:
– Почему кто-то хочет ссориться с Вивьен? Какой грех ты совершила, Вивьен?
– Наверное, грех непонимания, за который, я надеюсь, твой брат уже простил меня.
– Херес, Мария-Тереса? – предложил Мигель, решительно меняя тему разговора. – Кажется, уже время обеда.
– Да. Я заинтересовалась, куда подевалась Вивьен, и пошла ее искать. Кузина Андреа в гостиной совсем одна.
Никто из них не испытал желания скрасить одиночество кузины Андреа. Они остались в комнате Мигеля, оживленно беседуя, до тех пор, пока не пришел Хосе и не сказал, что обед подан.
В эту ночь Вивьен не могла сразу уснуть: ее мысли все время возвращались к разговору с Мигелем. Ее очень удивило то, что Мигель считает Фернандо Эскобедо неподходящей партией, и она старалась понять, почему. Мигель происходил из старинной, богатой традициями семьи, а Фернандо был родом из крестьян. В Англии такие сословные барьеры уже рушились, хотя и не так быстро, как хотелось бы. А в Испании, очевидно, дела обстояли по-другому. «Но если Фернандо – крестьянин, то и я, наверное, для Мигеля ничуть не лучше, – подумала Вивьен. – У меня нет знатных предков, родители не имеют ни большой собственности, ни денег. Тогда я тоже для них малоподходящая компания, разве что в качестве помощи в трудную минуту».
Она вспомнила, как в гневе Мигель сказал: «Как вы думаете, почему я пригласил вас сюда, если не из желания видеть мою сестру счастливой?» Почему же она так боялась причинить боль ему, хотя он не задумываясь поставил ее на место? Слава Богу, у нее есть Гарри, подумала она. С ним она чувствовала себя очень легко, и радовалась, что скоро вернется в семью, где все прекрасно понимают друг друга и где ей всегда рады. Вивьен решила, что утром она непременно позвонит Гарри.
Когда она позвонила, сказав при этом: «Привет, Гарри, это Вивьен», он тут же ответил: «Ты что думаешь, я не узнал тебя? Ты уже возвращаешься?»
– Нет еще. Мы с Марией-Тересой отправляемся к ним на асиенду на несколько дней, и мне захотелось поговорить с тобой.
Гарри даже застонал от разочарования.
– Разве ты не знаешь, женщина, что я скоро возвращаюсь в Англию, а ты разъезжаешь по всей Испании, в то время как ты нужна мне?
– О Гарри, прости.
– Приезжай навестить нас по пути на асиенду, предложил он. – Привези Марию-Тересу к нам на ленч.
– Но это нам не по пути, Гарри. Мы поедем через Ронду, Аркос-де-ла-Фронтера и Херес…
– Пожалуйста, заверните к нам. На машине Марии-Тересы вы не потеряете много времени.
В конце концов девушки решили задержаться на один день и провести его у Бойдов. Переодевшись, Вивьен быстро спустилась по лестнице в холл. На ней было желтое блестящее платье, к которому она надела подаренный Гарри золотой кулон с огненным опалом, через руку у нее была переброшена белая шаль. Мария-Тереса ждала ее в холле, беседуя с братом. Оба взглянули на подошедшую Вивьен. Каштановые волосы, яркое платье, чудесный цвет лица. Мария-Тереса в своем белом платье казалась рядом с ней черно-белой картинкой рядом с разноцветной.
Опал на груди Вивьен переливался искорками: красными, зелеными, голубыми.
– Какой замечательный кулон, – воскликнула Мария-Тереса. – Я его раньше не видела.
– Его мне подарил Гарри, и я решила сегодня надеть его.
– Куда же вы направляетесь сегодня? – спросил Мигель, и Вивьен поняла, что Мария-Тереса ему еще ничего не сказала.
– На ленч к моим друзьям Бойдам, – ответила она, внимательно глядя ему в лицо. – Вы против?
Ей показалось, что в глубине души он против этого. Если бы они были одни, он непременно сказал бы ей об этом. Но в присутствии Марии-Тересы он не хотел с ней ссориться. Он только сдержанно произнес:
– Я уверен, сеньорита, что вы все равно поступите по-своему, возражаю я или нет.
– О Мигель! – мягко запротестовала Мария-Тереса. Он повернулся к ней, и его настроение изменилось. Он улыбнулся сестре, и в его взгляде было столько нежности! Он может быть любящим, подумала Вивьен, и на какое-то мгновение попыталась представить себе, какой может быть его любовь.
– Желаю вам хорошо провести время, – сказал он. – Встретимся за обедом.
Мария-Тереса поцеловала брата в обе щеки, и девушки пошли к ожидавшей их машине. Их путь лежал как всегда по крутой и узкой частной дороге, затем по извилистой горной трассе, а в самом конце по шоссе к вилле Бойдов.
Дверь открыла Луиса и сказала, что хозяева на террасе. Гарри услышав, что они пришли, вскочил со стула и радостно улыбаясь бросился к Вивьен. Он подхватил ее на руки и закружил, весело смеясь, так что ее каштановые волосы золотым каскадом рассыпались по плечам.
– Отпусти меня, – с притворным возмущением приказала она. – Ты испортил мне прическу, – заявила она, когда он наконец отпустил ее.
– Легкий беспорядок только украшает тебя, – весело ответил он и повернулся к Марии-Тересе, которая, широко открыв глаза от удивления, смотрела на них. – Счастливы видеть Вас здесь, сеньорита, – сказал он, на испанский манер склоняясь к ее руке. Он представил ее своим родителям, которые тут же принялись усаживать ее на лучшие места.
Это был счастливый день. Мария-Тереса чувствовала себя у Бойдов так же легко, как и Вивьен. Сначала аперитив на террасе с видом на море, потом ленч, и все проходило так весело и непринужденно. Позднее на двух машинах они отправились в Каса Маргарита.
– О, здесь чудесно, – воскликнула Мария-Тереса. – Я помню это место с детства.
– Конечно, вы уже бывали здесь, – заметила миссис Бойд, испытывая некоторую неловкость оттого, что брат девушки так страстно стремился вернуть этот дом своей семье. Но Мария-Тереса осталась невозмутимой.
– Да, я часто бывала здесь. Давно, когда была жива моя бабушка. Она казалась мне очень-очень старой. Она умерла, когда мне было восемь лет, а до этого я часто приезжала и жила у нее. Она любила плести кружева и меня учила этому. Мы обычно сидели во внутреннем дворике и плели кружева…
Вивьен внезапно представила эту картину: старая женщина и маленькая девочка, сосредоточенно склонившиеся над кружевом. Неужели у Марии-Тересы никогда не было знакомых ровесников?
