Текст книги "Долина любви"

Автор книги: Марджори Уорби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Когда бабушка умерла, здесь все пришло в запустение. Приятно сознавать, что об этом доме опять будут заботиться, что он станет для кого-то счастливым местом.

– Мы уже скоро переезжаем. Вы должны навестить нас тогда, Мария-Тереса.

– Мне бы очень этого хотелось.

Они пили чай во внутреннем дворике. Гарри сидел рядом с Вивьен, почти не выпуская ее руки из своей и даже не пытался скрывать, как он к ней относится. Несколько раз Вивьен замечала, что Мария-Тереса с удивлением наблюдает за ними.

Когда они возвращались на виллу, Гарри грациозно посадил Марию-Тересу в машину своих родителей, а сам повез Вивьен. Он хотел говорить с ней, обнять ее, целовать и убедиться, что она не изменила своего решения со времени последней их встречи.

Он был в восторге от того, что Вивьен надела золотой кулон и что Мария-Тереса знает, чей это подарок.

– Когда вы поедете на асиенду, – спросил он Вивьен, – не могла бы ты привезти Марию-Тересу погостить в Каса Маргарита? Ей там понравилось, и ты будешь со мной.

– Я думаю, ее брату это может не понравиться.

– Опять этот брат! Просто какой-то мрачный тип.

– Не говори глупостей, Гарри. Он очень раздосадован, что ему не удалось вернуть дом, и он не слишком любит иностранцев, но он вовсе не людоед, каким ты всегда его представляешь.

Они подъехали к вилле значительно позднее первой машины, но это никого не удивило. Вивьен сразу же заявила, что им пора возвращаться в «Орлиное гнездо», и тепло попрощавшись со всеми, они с Марией-Тересой покинули Бойдов. Мария-Тереса как всегда вела машину очень искусно. После долгого молчания она сказала:

– Я чувствую себя виноватой, Вивьен, что оторвала тебя от твоих друзей.

– Ты не должна себя винить, Мария-Тереса.

– Я не знала, чем ты ради меня жертвуешь. Не знала, что ты и дон Гарри… – Она замолчала, не находя нужного слова. Вивьен с улыбкой пришла ей на помощь.

– Ну, официально еще нет. В том смысле, что определенно пока нет.

– А неопределенно?

Вивьен не видела причины скрывать правду от Марии-Тересы.

– Да, верно, Гарри хочет на мне жениться, и я почти уверена, что хочу выйти за него замуж.

– Тогда почему нет окончательного решения? Я не могу понять.

– Просто Гарри не хочет торопить меня. Но я думаю, что, если бы он поторопил меня, уже все было бы решено.

– Он такой милый, добрый и заботливый. И семья у него хорошая. Как тебе повезло, Вивьен! И дону Гарри тоже. – Она произнесла эти слова с легкой завистью, как будто такое счастье, такие радости были для нее недоступны. И обе девушки погрузилась в свои мысли.

В Ла Каса де лас Акилас Мария-Тереса оставила машину у кованых массивных дверей, чтобы кто-нибудь из слуг поставил ее в гараж, а они с Вивьен вошли в просторный холл.

– Здесь не очень уютно, правда? – спросила она, сравнивая его с Каса Маргарита; Вивьен только засмеялась.

– Да, не очень, – согласилась она.

– Может быть, встретимся за аперитивом в комнате Мигеля? Я считаю, там гораздо приятнее, чем в гостиной, а ты как думаешь?

– Конечно, – подтвердила Вивьен, но когда, приняв душ и переодевшись, она вошла в комнату Мигеля, где брат и сестра уже вели беседу, заметила, что его настроение сильно изменилось. Он был таким отчужденным, сдержанным и напряженным, что Вивьен показалось, будто он по-прежнему сердится на нее. Ей даже не пришло в голову, что Мария-Тереса могла сказать ему нечто такое, так сразу на него подействовавшее. Его карие глаза долго смотрели на нее без всякого выражения, затем остановились на сверкающем опале у нее на груди. Он подал ей бокал хереса и отвернулся. Что бы ни было причиной его перемены, это не внесло непринужденности в обстановку; и все с облегчением вздохнули, когда Хосе сообщил, что обед подан.

Обед внес еще меньшее оживление, чем обычно. Старшее поколение по-прежнему выразительно демонстрировало свою неприязнь к молодежи, Мигель был неразговорчив и мрачен, поэтому девушкам не оставалось ничего другого, как молчать. Как трудно, подумала Вивьен с легким раздражением, приспосабливаться к различным настроениям людей с такими сложными характерами. Насколько проще и приятнее проводить время у Бойдов.

Как приятно было на следующее утро, оставив «Орлиное гнездо» позади, чувствовать, что настроение поднимается с каждой милей, приближающей их к асиенде. Фернандо и его мать тепло встретили девушек. Теперь, когда Вивьен уже достаточно хорошо могла говорить по-испански, она с увлечением беседовала с сеньорой Эскобедо.

Вивьен строго соблюдала обещание не поощрять Марию-Тересу, а только наблюдать за ней; хотя Вивьен с иронией подумала, а не будет ли считаться поощрением их с Гарри открытое проявление чувств.

Она не мешала Марии-Тересе ездить верхом в обществе одного Фернандо, хотя иногда ей тоже хотелось присоединиться к ним. Они всегда возвращались с прогулки в отличном настроении.

Фернандо неизменно приезжал домой к обеду, хотя раньше делал это не всегда. Если ему приходилось ездить в Херес-де-ла-Фронтера по делам, он приглашал девушек с собой. Он пользовался любой возможностью побыть рядом с Марией-Тересой. Она же, выполняя свое обещание показать Вивьен жизнь этого края, попросила Фернандо отвести их в Эль-Росио, тихий и сонный городок; кажется, ее саму привлекала умиротворенная атмосфера залитых солнцем и увитых цветами домов.

Прошло три дня, четыре, Пять… Как-то утром во время завтрака на шестой день Фернандо вышел на террасу и сказал, что разговаривал с Мигелем по телефону.

– Вам пора возвращаться домой, – сказал он Марии-Тересе. – Дон Мигель хочет, чтобы вы вернулись.

Они обе не могли скрыть своего разочарования. Но Мария-Тереса сразу же подчинилась желанию брата.

– Я должна поблагодарить тебя, Фернандо, за приятно проведенное время, – сказала она. – И твою маму тоже.

– Может быть, вы скоро опять приедете? – с надеждой в голосе спросил он.

– Да, возможно. Мигель должен скоро приехать сюда, и я попрошу взять меня с собой.

– Тогда все уже будет по-другому, – с грустной улыбкой произнес он, – но я должен быть счастлив и этим.

Казалось, они оба хотели еще что-то сказать друг другу, и Вивьен пожалела, что не оставила их одних. Потом Фернандо ушел по делам, а Мария-Тереса сказала, что им пора укладывать вещи.

Вивьен пошла в свою комнату. Боялся ли Мигель, чтобы отношения между его сестрой и Фернандо не зашли слишком далеко, пока его нет рядом? Если он действительно хотел ей счастья, то зачем мешал ей найти его? Зачем портил ей радость? Он в самом деле иногда проявлял жестокость, которую подозревал в нем Гарри; но Вивьен уже однажды велели не вмешиваться, и она твердо решила, что семья Навахас должна сама улаживать свои проблемы.

Глава седьмая

Они вернулись в «Орлиное гнездо» и узнали, что их опять почтил своим присутствием Рамон вместе с Хуаном-Рафаэлем. Мигель, вежливый и сдержанный, как всегда, сказал, что молодые люди решили провести здесь часть отпуска.

– Рамон никогда не проводит здесь отпуск, – заметила Мария-Тереса. – До сих пор он всегда ездил за границу. Удивительно, что на сей раз он изменил своим привычкам.

– Я уверен, что он останется здесь ровно на столько, на сколько это ему необходимо, – высказал свое мнение Мигель.

В тот вечер девушки не пошли в комнату Мигеля, а встретились, как предложила Вивьен, на веранде у Марии-Тересы. Сумерки, которые так любил Мигель, снова опустились на горы, но яркий свет на веранде мешал любоваться представшей перед ними картиной. Вместо этого они наслаждались ароматом цветов, отличным хересом и восточными сладостями.

Однако за обедом встречи со всей семьей избежать не удалось; сидя за столом напротив Рамона, Вивьен снова подумала, что этот человек ей явно не нравится. Он по-прежнему держался очень высокомерно, и Вивьен посочувствовала Мигелю, который не только содержал эту семью все эти годы, но еще и вынужден был мириться с их присутствием. Неудивительно, что он хотел избавиться от них, хотя Вивьен решила про себя, что Каса Маргарита слишком роскошный подарок для подобных людей.

На следующее утро завтрак на веранде у Марии-Тересы проходил в молчании, которое Вивьен не решалась сама нарушить, а Мария-Тереса, казалось, вся ушла в себя. Наконец натянутость обстановки стала сказываться и на ней.

– Прости, Вивьен, я что-то сегодня не в настроении.

– Такое с каждым случается, – спокойно сказала Вивьен.

– Я бы хотела поговорить с тобой, но мне неловко обременять тебя своими проблемами.

– Мы же с тобой подруги, Мария-Тереса.

– Видишь ли, у Мигеля одни предубеждения, а у кузины Андреа, отца Себастиана и сестры Каталины – другие.

– Я постараюсь избежать предвзятого суждения. Расскажи, что тебя тревожит.

– У меня возникли сомнения, – просто сказала девушка. – И сомнения очень мучительные.

– Относительно чего?

– Относительно моего будущего. Я слишком долго пребывала в праздности – отсюда и возникли сомнения. Когда я работала в больнице, у меня на все это не оставалось времени, к тому же сестра Каталина всегда была рядом. Может быть, мне следует поговорить с отцом Себастианом.

– Я думаю, тебе следует поговорить с Мигелем.

– Но я уже знаю, что думает Мигель. Я лучше поговорю с тобой, Вивьен.

И она выложила Вивьен все свои страхи и сомнения, так что та стала наконец понимать, что волновало ее подругу в последнее время. Ее воспитание, объяснила Мария-Тереса, было слишком упрощенным и консервативным. С одной стороны церковь, в которой заключена вся истина и все добро. С другой – окружающий мир – сосредоточие лжи и греха. «Никто никогда не говорил мне, что в нем тоже есть добро и счастье. Конечно, наш дом нельзя назвать счастливым местом. И в больнице я видела только бедность и болезни; все, с чем медицинские сестры могли иметь дело».

Были, конечно, и радостные моменты, и все они были связаны с Мигелем: поездки на асиенду, прогулки верхом, катание на лыжах в горах Сьерра-Невада, но все равно она была уверена, что ее призвание в том, чтобы уйти в монастырь.

– Даже Фернандо я воспринимала лишь как брата. Я знала его всю свою жизнь. Мы вместе ездили верхом, и вообще были почти как брат и сестра. Он тоже знал, что я должна была уйти в монастырь, но несколько месяцев назад вдруг сказал мне, что любит меня, и вовсе не как сестру. Он сказал мне об этом без всякой надежды на взаимность, и я выслушала его, сознавая всю обреченность этого чувства. Но с этих пор у меня появились сомнения – а ты, Вивьен, только усилила их.

– Я? – удивилась Вивьен. – Но я старалась не оказывать на тебя влияния, Мария-Тереса.

– Ты этого не осознавала. Теперь я поняла, что можно быть хорошим человеком, не будучи набожным, что можно быть счастливым и не испытывать при этом чувства вины. В тот день, когда дон Гарри подхватил тебя на руки и закружил, и вы оба смеялись, у меня как бы заново открылись глаза. Да, именно так.

Мария-Тереса еще долго говорила о своих сомнениях, и Вивьен подумала, что ей следует обо всем рассказать Мигелю. Конечно, он будет рад таким переменам, потому что не хочет видеть свою сестру монахиней, но все будет зависеть от того, как он к этому отнесется. Когда Мария-Тереса ушла, чтобы узнать, нет ли у сеньоры Диас-Фрага каких-либо поручений для нее, Вивьен направилась в комнату Мигеля.

Он как раз собирался уходить.

– Но я могу задержаться на несколько минут, – вежливо сказал он и пригласил Вивьен войти.

– Это касается Марии-Тересы, – начала она. – Я помню, что вы просили меня не вмешиваться в дела вашей семьи, но я подумала, что кое-что вам узнать необходимо. – И она пересказала ему свой разговор с Марией-Тересой.

– Я посоветовала ей пойти и поговорить с вами.

– Хорошо. Она знает, что я всегда отнесусь к ней с пониманием.

– Она очень боится с вашей стороны предвзятого отношения. Рискуя опять получить от вас выговор, сеньор, я все же скажу, что вам не следует слишком радоваться.

– Значит, вы даете мне совет. – В его голосе прозвучала легкая ирония, но она не стала обращать на нее внимание.

– Я просто предупреждаю.

– Сомневаетесь, что я могу справиться с этим делом. – Ирония стала заметнее.

– Сеньор, я говорю серьезно, – строгим голосом сказала она. – Для Марии-Тересы наступил очень важный момент. Если вы ее внимательно выслушаете, взвесите все за и против и серьезно обсудите ее проблемы, вместо того, чтобы проявлять чрезмерную радость, то ваше влияние на Марию-Тересу только усилится.

– Спасибо за совет. Я учту его.

Она посмотрела ему в глаза, приготовившись увидеть в них иронию, но взгляд его был как прежде непроницаем.

– Не буду вас больше задерживать, дон Мотель, – сказала она.

С улыбкой он открыл перед ней дверь.

– Благодарю вас за заботу, сеньорита. До свидания.

– До свидания.

Пройдя по коридору, в холле Вивьен наткнулась на Рамона. «Ждет своего друга», – подумала она и хотела пройти мимо, но Рамон остановил ее.

– У вас это уже вошло в привычку, – сказал он.

– Что вы имеете в виду?

– Визиты в комнату Мигеля.

– Почему бы мне и не бывать там? – спросила она.

– Люди могут неправильно это истолковать.

– Меня их мнение не интересует. Извините, сеньор, я иду прогуляться на террасу.

Он открыл перед ней дверь, но когда она вышла, последовал за ней. Ей не хотелось разговаривать с Ра-моном, но он, видимо, считал иначе.

– Я думаю, у вас сложилось превратное представление о нашем друге Мигеле, – сказал он. Он знал английский плохо и к тому же говорил с сильным акцентом. Вивьен с трудом понимала его.

– Я приехала в гости к Марии-Тересе, – холодно заметила она.

– Вот как! А у меня создалось совсем иное впечатление. Вы здесь чужой человек и не знаете, какую жизнь он ведет. Не заблуждайтесь на его счет, сеньорита. Вы, вероятно, не знаете, что у Мигеля есть любовница? И уже много лет? Она живет на побережье.

Вивьен была потрясена, хотя ее первым побуждением было не верить ни одному слову Рамона. Она сумела не показать виду, что его слова задели ее так сильно. Взяв себя в руки, она еще сдержаннее сказала:

– Это личное дело дона Мигеля, какой образ жизни ему предпочтителен и сплетни меня не интересуют. – Понимая, что на террасе ей от него не избавиться, она добавила: – Я пойду поищу Марию-Тересу.

Но Рамон решил высказать ей все до конца и держал ручку двери, чтобы Вивьен не могла выйти.

– Вы легко можете обмануться. Неужели вы думаете, что все эти годы он жил как монах? Ему уже тридцать шесть. Разве может мужчина так долго оставаться без женщины? Поверьте мне, сеньорита, ваши посещения Мигеля не принесут ничего хорошего, вам во всяком случае. – С этими словами он открыл перед ней дверь.

Вивьен выбежала в холл и, быстро поднявшись по лестнице, скрылась в своей комнате. Она подошла к окну и в задумчивости посмотрела на горы. Как глупо, что слова Рамона так подействовали на нее. Наверное, потому что он говорил с каким-то явно злым умыслом. Он пытался настроить ее против кузена, но он не знал, что Мигель совершенно равнодушен к ней, да и у нее самой другие привязанности. Что он сказал тогда своим друзьям? Что сеньора живет как в осаде, отваживая от дома чужих. А теперь Рамон пытается точно так же поступить и с Вивьен.

Она глубоко вздохнула. Может быть, Рамон сказал правду. Она удивилась, что ей самой никогда не приходила такая мысль. Сейчас Мигелю уже тридцать шесть, но даже когда он был моложе, у него было слишком много забот и слишком мало утешения в своем собственном доме. Совершенно естественно, что Мигелю приходилось искать его где-то в другом месте. Когда первый шок у нее прошел, Вивьен уже спокойно могла воспринимать ситуацию. Она даже прониклась сочувствием к Мигелю, но у нее возникло какое-то странное чувство одиночества, даже потери, которому она не могла найти объяснения.

Она подумала о дружеской атмосфере в доме Бойдов и решила вернуться к ним. Ей нужна была уверенность, которую давал ей веселый, жизнерадостный характер Гарри. Но когда она заикнулась Марии-Тересе о своем отъезде, девушка сразу загрустила.

– О нет, не уезжай пока, – попросила она. – Мне так хорошо с тобой. Я подумала, что мы могли бы съездить в Кордову, там не менее интересно, чем в Гранаде. – Вдруг она замолчала, задумавшись. – Но ты, конечно, хочешь увидеться с доном Гарри. А я, эгоистка, думаю только о себе. Разумеется, ты должна вернуться.

Она произнесла это так печально, что Вивьен даже стало ее жаль.

– Хорошо, – сказала она. – Мы поедем в Кордову, но давай сначала навестим Бойдов. Завтра?

– Я буду тебе только мешать. Поезжай одна, Вивьен.

– Глупости. Я хочу, чтобы и ты поехала. Мы прямо сейчас позвоним Гарри.

Телефон на вилле не отвечал.

– Позвони в Каса Маргарита, – посоветовала Мария-Тереса, и сразу же радостный голос миссис Бойд ответил:

– Приезжайте прямо в Каса Маргарита. Мы только что переехали, и вы поможете нам устроиться. Надеюсь, что вам это будет интересно.

Повесив трубку, Вивьен сказала:

– Ну вот, Мария-Тереса! Утром позавтракаем пораньше и поедем. – Вивьен уже захватила идея поехать к Бойдам и помочь им разместиться на новом месте.

Вечером, почитав немного книгу, Вивьен решила прогуляться по террасе. Закат не был особенно красивым, но его розово-голубые краски придавали горам очень живописный вид.

Именно в это время особенно чувствовалось спокойное величие гор. Тишина опускалась над долиной, и ночная мгла медленно поглощала все вокруг.

Вивьен была так захвачена этой меняющейся картиной, что не услышала, как кто-то вышел на террасу, пока шаги не раздались совсем рядом. Она обернулась и увидела Рамона, и сразу ее умиротворенное настроение сменилось досадой.

– Вы как дух, упорно посещающий это место, – заметил он. – Оно вас сильно привлекает.

– Да, я люблю смотреть на горы на закате.

– Очень красиво, верно? Вам, наверное, хотелось бы здесь жить? – в его голосе послышалась издевка. «Неужели он считает, что я пытаюсь завлечь Мигеля?» недоумевала Вивьен.

– Нет, – ответила она. – Я бы предпочла какое-нибудь более подходящее место и где-нибудь на побережье.

– Вот как. Вы меня удивляете. Значит, вы считаете Ла Каса де лас Акилас неподходящим местом, сеньорита?

– Не совсем.

– В этом я, пожалуй согласен с вами. Мне оно тоже кажется не совсем подходящим, но его можно было бы во многих отношениях преобразовать. Вы ведь согласитесь, что вид отсюда просто потрясающий?

– Замечательный, – сдержанно согласилась она.

– Подойдите и взгляните – вот отсюда, – предложил он и, взяв ее за руку, привлек к низкой ограждающей стене. Вивьен попыталась вырваться, но это ей не удалось. – Взгляните вниз, на эти скалы там в ущелье. Как их можно определить на вашем языке, сеньорита? Внушающими ужас?

– Мне не нравится подходить слишком близко к краю. Отпустите меня.

– Вы боитесь высоты? – Его голос звучал насмешливо. – Боитесь упасть? Но я держу вас крепко, сеньорита. – Он легонько подтолкнул Вивьен, так что сердце у нее ушло в пятки, а. потом быстро оттащил от края и засмеялся. – Опасное место, верно? Я думаю, не будет никакой надежды на спасение, если вы ненароком упадете туда.

– Немедленно отпустите меня!

– Там очень любопытные скалы. Посмотрите. Они похожи на небольшую горную цепь. Ну, посмотрите. – Он опять привлек ее ближе к краю; у Вивьен мелькнула мысль, в своем ли он уме или его просто забавляет ее страх. Она начала вырываться, но он был сильнее и не желал ее отпускать.

– Я закричу, – предупредила она его. – Если вы не отпустите меня, я закричу.

– Какая от этого польза? Если бы я думал причинить вам зло, – опять засмеялся Рамон, – я бы сказал, что вы вскрикнули при падении.

– Не сходите с ума, Рамон, отпустите меня, отпустите!

Внезапно сзади раздался голос, прозвучавший резко в тишине террасы.

– Боже правый! Что ты делаешь, Рамон?

Рамон так резко отпустил Вивьен, что она потеряла равновесие. Он обернулся на голос, а Мигель быстро протянул руку и поддержал Вивьен, отвлекая ее от опасного края. Он крепко держал ее, что-то резко и гневно выговаривая при этом Рамону. Было уже почти совсем темно, но Вивьен еще могла разглядеть злое и презрительное выражение на лице Рамона.

– Неужели она решила, что я могу с ней что-нибудь сделать? – оправдывался он.

– Ты сошел с ума? Ты вел себя словно сумасшедший! – Это Вивьен еще могла понять, но потом Мигель заговорил так быстро и яростно, что она растерялась. Она чувствовала, что, если сейчас Мигель отпустит ее, она упадет.

Но он и не думал отпускать ее. Гневно продолжая говорить, он так крепко держал ее, что она едва могла дышать. Наконец Рамон покинул террасу и скрылся в доме. Мигель возмущенно произнес:

– Я не потерплю его в своем доме! Он возмутительно ведет себя! Я был готов сбросить его в пропасть своими руками!

Постепенно он успокоился, его гнев утих, дыхание стало ровнее, и он немного разжал руки.

– Он испугал тебя, – сказал Мигель, вдруг переходя на ты и обеспокоенно заглядывая ей в лицо. – О Вивьен, ты должна обещать мне никогда больше не гулять на террасе одна.

Теперь он нежно обнимал ее, чуть покачивая как обиженного ребенка.

– Наша Долина орлов обернулась к тебе не самой доброй своей стороной? – тихо спросил он. – Ее нужно сначала понять, прежде чем научишься любить. А у тебя не было времени для этого – твоя жизнь проходила в других, более приветливых местах. Но постарайся запомнить, что мы не всегда жестоки, Вивьен.

Он взял ее руку и поднес ее к своему лицу, прижавшись к ней щекой, а потом коснулся губами ее ладони.

– Ты дрожишь, – заметил он и крепче обнял ее. – Я думаю, он бы не причинил тебе зла. Он – дурак, но не сумасшедший. Пойдем в комнату, малышка, тебе нужно отдохнуть и выпить чего-нибудь. – Обнимая ее за плечи, он подвел ее к окну и, перешагнув через подоконник, помог ей перебраться в комнату. Он усадил ее в кресло и заглянул в лицо. – Ты побледнела. Твой чудесный румянец исчез. Сиди, сиди, – он налил ей коньяк, и она стала быстро глотать этот согревающий, восстанавливающий силы напиток. Через несколько минут она пришла в себя и ее прежний цвет лица наконец вернулся. Она вздохнула.

– Я так рада, что вы появились, дон Мигель, – сказала она и с досадой почувствовала, как дрожит ее голос. – У меня уже мелькнула мысль, не сошел ли он с ума и не хочет ли на самом деле столкнуть меня в пропасть.

Мигель покачал головой.

– Зачем ему это делать? Нет, это у него такие глупые шутки.

«О Мигель, – подумала она, – ты не знаешь, как он завидует тебе. Он даже во мне видит опасность!»

– Все равно, спасибо, что спасли меня, – сказала Вивьен и, улыбнувшись, заглянула в его карие глаза.

И, казалось, она утонула в них, вдруг задумавшись о силе его гнева и глубине его нежности и по-прежнему ощущая себя в его объятиях.

Усилием воли она стряхнула это наваждение. Так дело не пойдет. Ей уже пора покинуть это место, оказавшееся опасным во многих отношениях. Как сказал сам Мигель, ее жизнь должна проходить в других, более приветливых местах. С Гарри… Но предательские мысли не выходили у нее из головы. Наверное, подруга Мигеля знала его любящим и нежным? Наверное, с ней он был совершенно другим человеком, совсем непохожим на того, чей дом многие годы оскверняли ненавистные ему люди, готовые при первой же возможности лишить его состояния?

Вивьен одернула себя. Как глупо она ведет себя! Ведь только со слов этого отвратительного Рамона она знает о любовнице Мигеля, почему же она сразу поверила этому человеку?

– Как говорят у вас в Англии, готов дать пенни, чтобы узнать, о чем вы думаете, – вдруг сказал Мигель.

«Если бы он узнал о моих мыслях!» – подумала Вивьен.

– Это слишком личное, – покачала она головой, – не продается.

– Не настаиваю… У каждого человека есть личная жизнь, куда нельзя вторгаться без разрешения… Вам уже лучше, Вивьен?

Она кивнула.

– Все прошло. Я в полном порядке.

– Пожалуйста, не гуляйте больше на террасе. Сделайте это ради меня. Здесь есть лужайки, есть сад.

– Но оттуда не видны горы и долина. А не могли бы вы кое-что сделать для меня? Если вам не нравится высокая стена, может быть вы установите декоративную решетку? Мне кажется, это можно будет сделать.

– Да, я сделаю это для вас. При условии, что вы когда-нибудь вернетесь, чтобы посмотреть на нее.

– Обещаю, – ответила она.

– А сейчас идите, вам надо отдохнуть. Если вы не возражаете, я присоединюсь к вам с Марией-Тересой перед обедом.

Вивьен вернулась в свою комнату как в полусне. Шторы были задвинуты, постель приготовлена, настольная лампа зажжена. Она с удовольствием вытянулась на кровати. Впервые за все время пребывания в «Орлином гнезде» она с удивлением ощутила себя здесь как дома.

На следующее утро за завтраком Мария-Тереса опять заговорила о поездке в Кордову и была удивлена, с какой охотой Вивьен согласилась поехать.

– Да, мне очень хочется там побывать; давай уедем, пока Рамон со своим другом еще здесь. Поедем поскорее.

Мария-Тереса удивленно посмотрела на подругу.

– Тебе не нравится Рамон, Вивьен? – Вдруг она улыбнулась. – Он оказывал тебе знаки внимания?

– Ничего подобного. Но ты права, он мне действительно не нравится, поэтому давай поскорее уедем в Кордову.

– Почему бы не сделать это сегодня? Я могу сейчас же позвонить в гостиницу.

Она ушла, чтобы немедленно осуществить свое намерение, а Вивьен позвонила Гарри и сообщила ему об их планах.

– Ну, я тоже не бывал в Кордове, – задумчиво сказал он. – Пожалуй, этот город меня тоже может заинтересовать.

– Гарри, это чудесная идея! Приезжай, с тобой мне будет гораздо веселее.

– И мне, дорогая. Где вы остановитесь? Я позвоню туда и закажу себе номер.

Вивьен спросила Марию-Тересу, не возражает ли она, если Гарри присоединится к ним. Она не возражала, хотя это ее не очень обрадовало. Но, приехав в Кордову, Гарри повел себя с поразительным тактом: он был счастлив видеть их обеих и везде сопровождал их, называя своими красавицами. Его непринужденные манеры не могли не поразить Марию-Тересу. У нее раньше никогда не было таких жизнерадостных друзей. А Гарри держался с ней очень свободно, не задумываясь над тем, что эта девушка скоро уйдет в монастырь; он мог запросто обнять их обеих за плечи, привлечь к себе и спеть куплет из «Оперы нищих» «Как счастлив я мог бы быть с любою из них, когда б другая вдруг исчезла». Вивьен слышала, как Мария-Тереса весело смеялась, и отметила про себя, что, хотя подруга уже довольно часто стала улыбаться, смех ее раздавался пока еще редко.

Вивьен буквально влюбилась в старинные кварталы Кордовы, в ее узкие улочки, в множество цветов, гирляндами свисающих с балконов. Большинство домов было построено, как и Каса Маргарита, в мавританском стиле: с внутренним двориком, цветами в вазах и горшках и журчащими фонтанами в центре. Вивьен удавалось заглянуть туда через ажурные кованые ворота.

Они посетили старинную мечеть с ее бесчисленными арками, в центре которой по приказу короля Фердинанда была выстроена католическая церковь; побывали в Алькасаре, восхищаясь красотой ее садов с многочисленными бассейнами и неумолкающими фонтанами.

Днем они гуляли все вместе по городу, и Мария-Тереса ни разу не почувствовала себя лишней, но вечером, когда она уходила спать, Гарри и Вивьен еще долго бродили вдвоем по ночным улочкам.

– Как жаль, – сказал Гарри, – что для Марии-Тересы здесь никого нет.

И тут у Вивьен возникла идея.

На следующее утро она позвонила на асиенду и поговорила с Фернандо, который сначала очень удивился ее звонку, а потом пришел в восторг, узнав причину, по которой ему звонили.

– Сегодня у меня деловая встреча, – сказал он, – а завтра чуть свет я выезжаю.

Вивьен ничего не сказала Марии-Тересе, но во всем призналась Гарри; и когда на следующий день они оба вдруг захотели вернуться в гостиницу к определенному времени, Мария-Тереса ничего не заподозрила. При появлении Фернандо, пробирающегося между столиками бара, удивление и восторг Марии-Тересы были совершенно очевидны. Она встала и взволнованно окликнула его, как будто он мог пройти мимо.

– Какой чудесный сюрприз, – сказала она. – Как ты узнал, что мы здесь? О, ты, наверное, говорил с Мигелем, и он сказал тебе, что мы поехали в Кордову. И ты проделал весь этот путь, чтобы только нас повидать!

– Я был готов проделать еще более длинный путь, – сказал он и чуть замявшись, добавил: – чтобы присоединиться к такой счастливой компании.

Компания действительно выглядела счастливой; для начала они весело позавтракали вкуснейшими креветками с лимоном, запивая их легким белым вином.

Потом они парами гуляли по городу: Гарри с Вивьен впереди, а Мария-Тереса и Фернандо медленно шли за ними сзади. Если у Вивьен и возникали угрызения совести, что она вмешалась в дела семьи Навахас, то она старалась их подавить и даже оправдывала себя, видя счастливые лица Фернандо и Марии-Тересы.

Вместо ресторана в своей гостинице они отправились в старый город в ресторан «Красный конь», где Фернандо уже однажды бывал. В небольшом зале была очень простая, почти домашняя обстановка. Вивьен была уверена, что Мария-Тереса никогда раньше не бывала в таких скромных заведениях. Они засиделись там до утра, а на рассвете распрощались, потому что Фернандо уже должен был уезжать. Гарри и Вивьен задержались у входа в гостиницу, любуясь первыми лучами солнца, отражавшимися в струях фонтана, чтобы Мария-Тереса и Фернандо могли попрощаться наедине.

– Есть ли у них шанс быть вместе? – спросил Гарри.

– Не знаю. Традиции еще очень сильны в этих старинных испанских семьях, но я думаю, новое все-таки одержит верх. Я знаю, что брат очень любит Марию-Тересу. Надеюсь, что такой шанс у них будет.

– Хорошо, что нам нечего беспокоиться о традициях.

– Да. Простая рабочая семья из Дорсета, – сказала Вивьен.

– И такая же обыкновенная семья из Йоркшира, – добавил Гарри.

– Все это звучит не очень романтично, правда?

– Не волнуйся, любовь моя. У нас с тобой будет достаточно романтики. – И он крепко сжал ее руку.

На следующий день они уезжали из Кордовы: Гарри возвращался в Каса Маргарита, а девушки – в «Орлиное гнездо», где сразу же получили приглашение прийти на аперитив в комнату Мигеля.

Вивьен надела платье цвета морской волны, а Мария-Тереса – ярко-оранжевое, поразительно подчеркивающее ее южную красоту. Когда они вошли в комнату, Мигель поднялся им навстречу.

– Я польщен, – сказал он, – все это в мою честь? Он внимательно посмотрел на Марию-Тересу. – Ты выглядишь просто счастливой. Очень довольной жизнью. Я полагаю, поездка в Кордову вам доставила удовольствие?

– Мигель, мы чудесно провели время. – Она поцеловала брата в обе щеки. – Правда, чудесно. Представляешь? Дон Гарри тоже туда приезжал! Оказывается, он никогда раньше не бывал в Кордове, и решил воспользоваться подходящей возможностью.

– В самом деле, – весьма сухо произнес Мигель и взглянул на Вивьен. – Да, я вижу, что сеньорита Вивьен тоже выглядит счастливой. – Действительно, обе девушки просто светились от счастья. – Ну позвольте предложить вам чего-нибудь выпить. Что вы предпочитаете?