Текст книги "Долина любви"

Автор книги: Марджори Уорби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Сначала родители Джеймса пошли навестить своего сына; Вивьен тоже разрешили потом зайти на несколько минут. Потом они отправились в палату к Тессе. Сестры и врачи были очень внимательны к ним, рассказали, что было сделано для пациентов и каковы прогнозы на будущее. Наконец они покинули больницу и на такси поехали назад в гостиницу.

– Да, – заметил мистер Кэрролл, когда они ехали обратно, – кажется, лечение займет много времени, Элис.

– Жаль, что мы не можем увезти их домой, Джон.

– Ты же слышала, что сказали врачи. Их пока лучше не перевозить. У Тессы травма головы, поэтому она так долго не приходила в сознание, к тому же у нее сломано несколько ребер. А Джеймсу завтра будут оперировать ногу, и даже если все пройдет удачно, ему еще долго нельзя будет вставать. Если же ему не повезет, то потребуется новая операция. Нет, Элис, нам нужно приготовиться к их долгому и медленному выздоровлению.

Миссис Кэрролл тихо заплакала.

– Не унывай, дорогая. Они непременно поправятся. Они же остались живы. Надо надеяться на лучшее.

Насколько их знала Вивьен, они всегда были настроены на лучшее, поэтому надежда не покидала их. Вскоре мистер Кэрролл убедился, что его сына и невестку лечат первоклассные специалисты.

Следующие два или три дня родители Джеймса и прилетевшая вслед за ними мать Тессы ходили в больницу ежедневно утром и вечером. Потом сестра Каталина сказала, что частые посещения утомляют ее пациентов, и предложила навещать их один раз – днем. Мистер и миссис Кэрролл каждый день присылали в обе палаты цветы, кроме того два очень красивых букета прислала Мария-Тереса.

Она звонила Вивьен каждое утро, когда та завтракала у себя в номере. Мария-Тереса интересовалась здоровьем Тессы и Джеймса и каждый раз с явной неохотой заканчивала разговор. Несколько раз она предлагала Вивьен встретиться за ленчем, нота с сожалением откладывала встречу до лучших времен.

Гарри Бойд тоже звонил ей, первым делом интересуясь состоянием здоровья Тессы и Джеймса. Но однажды, когда Вивьен сказала, что родители ее друзей идут в больницу без нее, (я не хочу им мешать, объяснила она, они, наверное, устали от моего общества), Гарри предложил заехать за ней в гостиницу, чтобы затем отвезти ее на прогулку.

– Вам нужно увидеть кое-что еще в Испании, кроме этого города, – сказал он, – на случай, если ваше пребывание здесь будет коротким. Встретимся в три часа?

Он приехал ровно в три; Вивьен ждала его в вестибюле. На ней было легкое светло-зеленое платье, которое очень шло к ее каштановым волосам. Своим прекрасным цветом лица она была подобна английской розе.

– Может быть, вы согласитесь навестить моих родителей? – предложил он. – Прогулка будет чудесной, а потом мы выпьем настоящего английского чая.

– Вы всегда выступаете в роли доброго самаритянина? – спросила она. – Развлекаете меня, вовремя приходите мне на помощь…

– Вовсе нет. Я никогда не считал себя никем подобным. А там в аэропорту вы выглядели такой несчастной и растерянной, что я не мог не забеспокоиться о вас.

– Это же моя первая поездка в Испанию, я не говорю на испанском, и у меня при себе было мало денег. Понимаете, я приехала сюда, чтобы поработать в новом ресторане Тессы и Джеймса, и должна была получать жалование. И еще я собиралась изучать испанский.

Вивьен рассказала о первом ресторане своих друзей и о том успехе, который имело их дело, что и помогло им приобрести новое помещение. А Гарри в свою очередь рассказал ей о своих родителях, которых, несомненно, заинтересует английский ресторан. Из-за слабого здоровья его матери родители решили поселиться в Испании. Они родом из Йоркшира и очень любят свои родные места, но вынуждены были уехать, потому что в этом климате мать постоянно болела бронхитом, а здесь на юге Испании ей сразу стало легче.

– Они сняли здесь виллу, пока искали для себя подходящий дом; сейчас в этом новом доме идут отделочные работы. Конечно, его нельзя назвать новым – это очень старинное здание. Но лучше пусть мама расскажет вам о нем.

– А вы сами постоянно живете здесь?

– Нет. Я веду дела отца дома, в Англии, и мне помогают мужья двух моих сестер. Отец иногда прилетает, чтобы проверить нашу работу, потому что до сих пор не может поверить, что мы способны справиться и без него. Мы и сами часто ездим туда и обратно: всегда можно встретить кого-нибудь из нашей семьи в пути между Испанией и Йоркширом.

– Значит, вы сейчас на отдыхе?

– Не совсем. Я помогаю отцу в реконструкции дома, который они купили. Хотя он выглядит очень неплохо, он все же не такой большой, как у них был в Йоркшире. Там они жили в огромном особняке, построенном во времена короля Эдуарда.

Машина мчалась по шоссе вдоль побережья. Высотные жилые дома, прекрасные отели и другие многочисленные здания сменяли друг друга. Вскоре они выехали на менее населенный участок, где росли незнакомые Вивьен субтропические деревья. Гарри свернул на дорогу, проложенную среди обширных садов и парков к роскошным виллам на холме и, остановив машину перед одной из них, посигналил.

– Сейчас я познакомлю вас с моими родителями, – сказал Гарри, помогая Вивьен выйти из машины, и открыл высокие кованые ворота, которые вели в ухоженный сад.

Вилла была построена в чисто испанском стиле, обстановка тоже была испанская с некоторым намеком на роскошь.

Однако. Бойды оказались типичной английской семьей. Когда Гарри и Вивьен прошли через сад к дому, мистер и миссис Бойд вышли к ним навстречу, приветливо улыбаясь. Они поинтересовались здоровьем Тессы и Джеймса.

– Их выздоровление потребует много времени, – сказала Вивьен, – но есть надежда, что они полностью поправятся. Должна сказать, что приезд их родителей был очень кстати.

– Пойдемте, дорогая, посидим на террасе, – предложила миссис Бойд. – Оттуда чудесный вид, но в Испании никогда не знаешь, как долго продержится хорошая погода. Вообще, мне здесь так нравится, что, наверное, когда наш новый дом будет готов, мне даже не захочется отсюда уезжать.

– Но ты всегда жалуешься, что здесь очень тесно, когда собирается вся семья, – заметил ее муж.

Гарри пододвинул Вивьен стул. Они все уселись на террасе, откуда открывался вид на сады и море. Это было очень красиво, подумала Вивьен, но не шло ни в какое сравнение с величием грандиозной панорамы, которую ей посчастливилось увидеть в Ла Каса де лас Акилас.

Но прием в семье Бойдов был гораздо теплее, и сам дом выглядел веселее, а главное – счастливее. Атмосфера здесь была очень сердечной; к Вивьен проявляли живой интерес и, приветливо улыбаясь, старались, чтобы гостья чувствовала себя как дома. Все это послужило тому, что ее вчерашний визит в «Орлиное гнездо» показался Вивьен еще в более мрачном свете. Она посочувствовала Марии-Тересе, когда мысленно представила девушку в окружении нелюдимых родственников и строгого брата.

Служанка в черном платье ввезла на веранду чайный столик, и миссис Бойд сказала:

– Мы приготовили настоящий йоркширский чай и я думаю, вы проголодались. МЫ здесь придерживаемся английского распорядка, так удобнее. Спасибо, Луиса. – Служанка с улыбкой вышла. – Луиса – настоящее сокровище. Она будет жить с нами в нашем новом доме, а ее муж будет у нас садовником.

– Ваш сын сказал мне, что ваш новый дом – очень старинной архитектуры, – сказала Вивьен.

– Зовите его просто Гарри, – посоветовала его мать, заметив при этом некоторое замешательство девушки. – Да, это старинная постройка, но такая запущенная, а сад такой заросший, что сначала нам дом показался еще более разрушенным, чем он был на самом деле. Нам пришлось выдержать большую конкуренцию, прежде чем мы купили его: на этот дом претендовали англичане, немцы и даже один испанец – какой-то важный человек в этих местах.

– Я думаю, он мог бы воспользоваться своим влиянием.

– Ему просто не повезло, – сказал Гарри. – Мне даже жаль его. Этот дом на протяжении нескольких поколений принадлежал его семье, но потом достался такому человеку, который назло своим родственникам решил продать его непременно иностранцам. И испанец, желавший приобрести дом, очень расстроился. А нам просто повезло.

– Дом очень красивый, – сказала миссис Бойд. Конечно, я предпочла бы жить в Йоркшире… – В ее голосе прозвучала грусть.

– Но бронхит убил бы ее, если бы мы не уехали, – объяснил ее муж.

– Раз уж мне пришлось уехать, то я должна признать, что Каса Маргарита – неплохая замена. Дом построен в мавританском стиле, характерном для Кордовы – вы бывали в Кордове? Ах да, это же ваш первый приезд в Испанию… Там такой чудесный внутренний дворик. Вы непременно должны его увидеть. Гарри, нельзя ли свозить Вивьен в Каса Маргарита?

– Сегодня уже поздно, мама.

– Хорошо, тогда как-нибудь в следующий раз.

– Мне очень хочется его посмотреть, – сказала Вивьен, – но я не знаю, как пойдут дела дальше. Может быть, мне придется вернуться в Англию. Все пока висит в воздухе.

– Обидно приехать в Испанию и так скоро ее покинуть. Если вы сможете это устроить, то мы хотели бы, чтобы вы провели несколько дней у нас.

Вивьен была просто ошеломлена их гостеприимством. Она чувствовала себя в этой семье очень легко. Когда пришло время уезжать, и они с Гарри пошли к машине, он сказал:

– Ты очень понравилась моей маме, это было сразу видно. Кроме того, она старается сохранить вокруг себя частичку Англии и всегда рада встретиться со своими соотечественниками. Мы встретимся еще?

– Я была бы рада.

– Твоя поездка в Испанию началась не очень удачно, но мы постараемся это исправить.

Вивьен уже собиралась рассказать ему о своей поездке в Долину орлов и спросить его, не бывал ли он там, но он заговорил о чем-то другом, и брат и сестра Навахас вместе с их мрачным домом были на время забыты.

Глава третья

Родители Тессы и Джеймса были очень занятые люди. Десять дней они оставались в Испании, а потом мать Тессы, миссис Хавиленд, вернулась в Англию, чтобы присутствовать вместе с мужем-дипломатом на важном званом обеде. Это была очень красивая, элегантная дама, ведущая великосветский образ жизни. Сначала, когда Тесса вышла замуж за Джеймса, она считала, что дочь могла бы сделать более выгодную партию, но потом смирилась и даже очень полюбила своего зятя. Сейчас ей не хотелось оставлять дочь, но другие обязанности потребовали немедленного ее присутствия в Англии.

Мистер Кэрролл задержался в Испании еще на несколько дней и возвратился вместе с женой в Лондон к своим непосредственным делам.

Они были милые люди и принимали Вивьен как родную. Однажды, когда они еще были в Испании, мистер Кэрролл решил обсудить все дела. Он сказал:

– Вивьен, мы приняли одно решение, но его выполнение зависит от тебя. Совершенно ясно, что Тесса и Джеймс должны будут еще некоторое время оставаться здесь, мы же, как ты понимаешь, не можем дольше задерживаться в Испании. У миссис Хавиленд большой круг обязанностей, мне надо заняться делами, а Элис – моя главная помощница. Нам удалось кое-что сделать здесь, теперь твоя очередь, Вивьен.

– Ты могла бы очень помочь нам, – вставила миссис Кэрролл.

– Нам бы хотелось, – продолжал ее муж, – чтобы ты заменила нас здесь. То есть навещала бы Тессу и Джеймса, подбадривала их, следила бы за тем, чтобы они ни в чем не нуждались, приносила бы им свежие цветы. А нас бы держала в курсе, информируя о том, какое у них настроение, не скучают ли они, ну и вообще как живут.

– Ты окажешь нам неоценимую помощь…

– Мы, конечно, будем платить тебе жалование…

– И возьмем на себя все расходы.

– А ты сообщишь нам, если нашим детям понадобится что-нибудь из Англии.

– Мы все устроим: ты сможешь остаться в этой гостинице. Отсюда совсем недалеко до больницы.

Наконец Вивьен удалось вставить слово:

– О нет, – запротестовала она. – Здесь слишком дорого.

– Ничуть, – твердо произнес мистер Кэрролл. – Ты остаешься здесь, и у тебя будет комната с балконом; в такой жить гораздо приятнее.

Итак, все было решено. Вивьен перебралась в более удобный номер, а Кэрроллы вернулись в Англию, предоставив ей заботиться о двух быстро поправлявшихся больных.

Сначала ей ничего не нужно было им приносить, потому что их родители обеспечили их всем необходимым, но потом им понадобились новые книги, свежие цветы, и они всегда с нетерпением ждали ее прихода.

Вивьен решила, что им, вероятно, надоела больничная обстановка и им пошли бы на пользу встречи с другими людьми. Она сказала об этом Марии-Тересе, приехавшей из Долины орлов, чтобы встретиться с Вивьен за ленчем. Мария-Тереса, немного робея перед незнакомыми людьми, сразу же захотела помочь Вивьен. Тесса и Джеймс новую посетительницу приняли с восторгом. Как только Гарри узнал об этом, он настоял, чтобы взяли и его. Его заразительный оптимизм оказал благотворное влияние на пациентов. Следующими в списке посетителей были его родители, так что иногда в палате собиралось сразу несколько человек. Наконец настал день, когда Тессу, еще с забинтованной головой, привезли в кресле-каталке в палату Джеймса, чтобы она могла повидаться с мужем. Увидев его в первый раз после несчастного случая, она залилась слезами, но это были слезы радости, что она видит его живым.

– О Джеймс! – Тесса изо всех сил пыталась сдерживаться. – Разве это не чудо, что мы остались живы?

– Ты бы посмотрела на машину, из которой нас вытащили. Тогда бы ты окончательно убедилась, что это чудо.

– Я думаю, это надо отметить, – сказала Вивьен.

– Шампанским, – предложила Тесса.

– Никакого шампанского, – запротестовала Вивьен. – Придется довольствоваться апельсиновым соком. Я предлагаю тост. За выздоровление – и скорейшее – Тессы и Джеймса.

Если бы старшие Кэрроллы или Хавиленды могли видеть их в этот момент, они были бы еще больше благодарны Вивьен за помощь.

Тессе сказали, что если ее визит к Джеймсу не будет иметь последствий, то есть, если она не будет нарушать режим, то ей разрешат бывать у него каждый день. Поэтому она была просто образцом хорошего поведения. Держа друг друга за руки, они тихонько говорили о чем-то своем, и Вивьен почувствовала себя лишней. Она решила не мешать им и оставить их наедине. Впервые за это время у нее появилась возможность принимать Приглашения своих новых знакомых. Она все же спросила Тессу и Джеймса:

– Вы не будете против, если я завтра не приду к вам? – и они с трудом сумели скрыть свою радость от того, что смогут наконец побыть одни.

Мария-Тереса тоже была в восторге от такого известия.

– О Вивьен, как чудесно! Ты сможешь провести день со мной в Ла Каса де лас Акилас. Ты приедешь завтра?

Вивьен не испытывала желания посещать этот мрачный дом и сидеть в чопорной столовой под подозрительными взглядами ее родственников. Мария-Тереса, видимо, разгадала ее чувства, потому что тут же добавила:

– Я попрошу у Мигеля разрешения, чтобы нам накрыли стол у меня на веранде. – Стараясь быть тактичной, она продолжала: – Я понимаю, что тебе очень трудно с остальными в нашем доме, потому что они не говорят по-английски. Будет лучше, если мы будем за ленчем одни.

Вивьен тоже так считала, и приглашение было принято. Кэрроллы настояли, чтобы она взяла напрокат небольшой автомобиль, чтобы, передвигаясь по городу, не зависеть от такси. Вивьен сказала Марии-Тересе, что сама доберется до «Орлиного гнезда».

Путешествие оказалось довольно трудным для ее маленькой машины, чей слабый мотор не давал возможности быстро двигаться вверх по горной дороге, но зато на ней было проще преодолевать опасные повороты. Наконец она нашла проезд в длинной каменной стене и, подъехав к массивным кованым дверям, остановилась.

Мария-Тереса уже с нетерпением ждала ее. Они прошли через мрачный холл и, избегая заходить в гостиную, направились через бывшую классную комнату прямо на веранду. Там было тепло от проникавшего через стеклянные рамы солнца, а через раскрытые створки окна на веранду долетал легкий ветерок. Все здесь казалось ярким, солнечным и воздушным. «Если бы я с самого начала увидела это место, – подумала Вивьен, – у меня было бы совсем другое впечатление о доме».

Небольшой круглый стол с белоснежной скатертью был накрыт на двоих. На маленьком столике рядом стоял графин с хересом и два хрустальных бокала. Мария-Тереса наполнила их вином и протянула один Вивьен.

Вивьен стояла там, где стеклянные панели стены были раздвинуты, и как зачарованная смотрела на непередаваемую красоту и величие открывающейся панорамы. Только низкое ограждение террасы отделяло ее от глубокой расщелины, дно которой терялось где-то внизу.

– О, да здесь, оказывается, опасно, – заметила Вивьен.

– Мои гувернантки всегда оттаскивали меня от этой стены, – улыбнувшись, сказала Мария-Тереса. – По правде говоря, они все не любили это место из-за ветра или из-за жары, или из-за того и другого сразу. Одной только англичанке очень нравился свежий воздух. Я любила ее, потому что мы часто ездили верхом, ходили на прогулки, изучали природу. Но я думаю, кузина Андреа решила, что я слишком привязалась к этой гувернантке, и заявила, что мне пора учить немецкий, так что англичанке пришлось уехать.

– У тебя было так много гувернанток? – спросила Вивьен, удивленная тем, что в наши дни еще кто-то ведет подобный образ жизни, отошедший в Англии в далекое прошлое.

– Да. Им или не нравилась уединенность нашего дома, или они были не по душе кузине Андреа, или она находила их недостаточно компетентными. Некоторые из них были просто ужасны, Вивьен. Одна была настолько ленива, что не желала говорить по-испански, поэтому я должна была говорить с ней только по-французски. А та, которая была у меня в самом раннем детстве, шлепала меня за малейшую провинность. Когда ее сменила другая, я сначала очень удивлялась, что меня больше не шлепают.

Вивьен слушала ее и думала: «Бедная маленькая богачка», – и в этом не было иронии, потому что она живо представила себе беспомощность маленького ребенка перед произволом взрослых.

– Но у тебя же был брат, – сказала Вивьен.

– Мигель. Конечно. Но он был постоянно занят. Наш отец умер, и он должен был вести все дела. Знаешь, в Хересе у нас есть еще асиенда. Я тебе потом расскажу о ней, но когда Мигелю было чуть больше двадцати, ему часто приходилось туда ездить. Он знал, что кузина Андреа и кузен Альфонсо заботятся обо мне… Понимаешь, Мигель очень любит этот дом в Долине орлов – каким-то странным образом они словно созданы друг для друга.

Внезапно смутившись, она замолчала.

– Извини, я слишком много говорю о себе. Позволь мне налить тебе еще хереса.

– Совсем чуть-чуть. Мне ведь еще нужно будет ехать обратно. Я с большим интересом слушаю твой рассказ. Твой образ жизни кажется анахронизмом.

– Я знаю, – сказала Мария-Тереса. – Отстала от жизни на пятьдесят лет. Так говорит Фернандо Эскобедо: он управляющий нашим имением. И я почувствовала такое же отношение к себе со стороны девушек, с которыми училась на курсах медсестер.

Они стояли рядом, глядя на чудесный пейзаж и безоблачное небо, поэтому резкий голос, неожиданно раздавшийся сзади, заставил их вздрогнуть.

– Мария-Тереса! – Обе девушки повернулись и увидели сеньору Диас-Фрага, стоявшую в дверях комнаты. – Что это значит? В чем дело?

Вивьен не понимала по-испански, но смысл она уловила. Неодобрительный тон понятен без перевода. Быстрая испанская речь звучала сердито и раздраженно, и под этим потоком Мария-Тереса сразу сникла. Вивьен понимала, что пожилая женщина в чем-то обвиняет Марию-Тересу, а та вынуждена оправдываться. Несколько раз прозвучало имя Мигеля, но это не успокоило сеньору. Вивьен недоумевала, из-за чего весь этот шум. Она впервые ясно осознала, какой была жизнь Марии-Тересы, если ею руководила эта дракониха и целая вереница угодных ей гувернанток.

Вивьен не могла вмешаться, потому что была гостьей, и к тому же не слишком понимала, что происходит. Неизвестно, сколько бы еще продолжался этот неприятный разговор, если бы из-за спины сеньоры не раздался такой резкий и сердитый голос, что обе женщины сразу же замолчали. В комнату вошел Мигель.

– Добрый день, сеньорита, – приветствовал он Вивьен и тут же повернулся к родным. На его короткий вопрос прозвучало два ответа: Мария-Тереса старалась что-то объяснить, а сеньора по-прежнему сердито в чем-то обвиняла ее. Потом сеньора Диас-Фрага повернулась и с возмущенным видом вышла из комнаты, а Мигель остался с девушками.

– Вы что-нибудь поняли из всего этого, сеньорита?

– Почти ничего, – ответила Вивьен. – Слишком быстрая речь.

– Может быть, это даже и хорошо, – сказал он. – Нам не хотелось бы представать перед гостями не с лучшей стороны. Постарайтесь забыть гнев сеньоры. Позвольте мне присоединиться к вашему обществу.

Он предложил им еще вина, но они обе отказались. Мигель налил себе бокал хереса и, взглянув на встревоженное лицо сестры, улыбнулся ей.

– Мария-Тереса, я разрешил тебе накрыть стол в твоей комнате и принять здесь свою подругу. Я разрешаю тебе делать это и впредь. Тебе не нужно спрашивать позволения у кузины Андреа – достаточно просто поставить ее в известность. А теперь мне пора идти. Пусть эта неприятная сцена не испортит вашего настроения. Приятного аппетита!

– Мигель, может быть ты останешься с нами на ленч? – спросила его Мария-Тереса.

Он отрицательно покачал головой.

– Для одного дня нововведений, пожалуй, достаточно, – заметил он. – Что делает здесь твоя подруга, Мария-Тереса? Пытается перевернуть вверх дном жизнь в «Орлином гнезде»?

Мигель ушел, и тут же появилась служанка с тарелками на подносе. Когда она, расставив их на столе, ушла, и девушки принялись за еду, Вивьен вдруг спросила:

– Ради бога, Мария-Тереса, расскажи мне, в чем дело. Очень неприятно, когда не понимаешь, что происходит.

Сначала Мария-Тереса сделала вид, что все это не имеет большого значения, но Вивьен настаивала.

– О пожалуйста, будь откровенной. Пойми, что ты можешь рассказать мне обо всем ничего не скрывая: мы же подруги.

Услышав эти слова, Мария-Тереса просияла от радости и рассказала Вивьен вот что. Кузина Андреа разгневалась, потому что Мария-Тереса самостоятельно решила принимать гостью у себя, но еще больше ее вывело из себя то, что девушка спросила разрешение у брата, а не у нее.

– Разве тебе нужно спрашивать у кого-то разрешение? – удивилась Вивьен.

– Ну, я раньше не приглашала никого в дом. Кузина Андреа считает, что я попала под влияние, которое плохо на мне сказывается.

– Особенно, если это иностранное влияние? – спросила Вивьен.

– Да, наверное. Она… она не любит иностранцев.

– И даже этого не скрывает. Но ее мнение не имеет значения. Твой брат одобряет твои поступки, а это гораздо важнее.

– Мигель одобряет? – удивленно переспросила Мария-Тереса.

– Да, именно так я решила, – беспечно сказала Вивьен. – По крайней мере, он не обрушивает на меня поток сердитых испанских слов. – И решив переменить тему разговора, она добавила: – Я учу испанский и запоминаю новые слова достаточно быстро, но мне бы хотелось двигаться вперед еще быстрее.

– Я буду помогать тебе. – Неприятности были позабыты, и в ее голосе уже звучало воодушевление. – Я буду учить тебя испанскому, Вивьен, – сказала Мария-Тереса. Если во время первого визита уклад жизни этой семьи показался Вивьен несколько необычным, то теперь он представлялся ей просто из ряда вон выходящим. Мигель сказал, что Марии-Тересе почти девятнадцать. В Англии она считалась бы взрослой, могла бы голосовать и имела право сама принимать важные решения. Даже в Испании все меняется очень быстро. Здесь вряд ли нашлось бы много девушек, которых бы держали взаперти, как Марию-Тересу, заставляли подчиняться совершенно бессмысленным правилам и придерживаться устаревших обычаев. Не удивительно, что ее, Вивьен, влияние расценили как дурное!

Когда был подан кофе, на веранду пришел Мигель.

– Кузина Андреа хочет видеть тебя, Мария-Тереса, – сказал он. – Она хочет передать что-то для Ордена сестер милосердия, но я думаю, она просто решила помириться с тобой. Она раскаивается, что так резко говорила с тобой, поэтому будь к ней снисходительна, дорогая.

Мария-Тереса сразу же поднялась, чтобы выполнить просьбу брата. Вивьен мысленно задавалась вопросом, протестует ли она когда-нибудь вообще. Улыбнувшись девушке, Вивьен сказала:

– Возвращайся быстрее, пока кофе не остыл.

Мигель посмотрел ей вслед, потом повернулся к открытому окну и задумчиво посмотрел на долину внизу.

– Мария-Тереса всегда отличалась редкой добротой, – как бы про себя произнес он.

– Позвольте налить вам кофе, сеньор?

– Спасибо. – Он взял чашку, но вернулся с ней к открытому окну. – Я рад, что вы увидели нашу долину в такую тихую, чудесную погоду. На небе – ни облачка, просто благодать. Но она может быть совершенно иной – величественной и грозной. Горы заволакивает облаками как густыми чернилами, поднимается ветер, хлещет ливень. Раскаты грома заставляют дрожать скалы, темное небо прочерчивают зигзаги молний. Жуткое и захватывающее зрелище.

Вивьен почувствовала, что Мигель любит свою Долину орлов, в каком бы состоянии она не находилась. Мария-Тереса говорила, что они чем-то похожи; и Вивьен подумала, бывают ли у этого человека, такого внимательного, спокойного и невозмутимого, минуты мрачного настроения, чтобы его глаза вдруг стали метать молнии гнева.

– Мария-Тереса согласилась быть моей учительницей испанского языка, – сообщила ему Вивьен.

– Хорошо. Как продвигаются ваши дела?

– Я довольно быстро все схватываю уже потому, что живу в гостинице, хожу в больницу, бываю в магазинах. Я стараюсь говорить везде, где только представляется возможность.

Он быстро произнес какую-то фразу по-испански. Вивьен растерянно молчала.

– Вы что-нибудь поняли?

– Ни слова. Что вы сказали?

Он засмеялся и покачал головой.

– Вам предстоит пройти еще долгий путь, прежде чем вы научитесь меня понимать.

Ей послышался двойной смысл в его словах.

– Я в этом уверена, – выразительно ответила она, тоже вложив в свои слова двойное значение.

Они смотрели друг на друга, стоя в разных концах залитой солнцем веранды, и, хотя Вивьен ничего не могла прочитать в его глазах, она заметила, что слабая улыбка тронула его всегда твердо сжатые губы.

Поток воздуха всколыхнул гирлянды вьющихся растений, и в дверях возникла Мария-Тереса.

– Почему вы оба выглядите такими довольными? спросила она, удивив их обоих своим вопросом.

– Разве? – недоуменно переспросила Вивьен. Улыбка тут же исчезла с лица Мигеля. Он поставил чашку на стол и, сказав, что оставляет гостью на попечение Марии-Тересы, коротко кивнул и вышел.

Вскоре Вивьен сказала, что ей пора уезжать. Она была приглашена на обед к Бойдам, а до этого хотела еще заглянуть ненадолго в больницу. Мария-Тереса расстроилась.

– Я хотела показать тебе дом, – сказала она. – Тогда, может быть, в другой раз?

– В другой раз я с удовольствием это сделаю, – пообещала Вивьен, и девушка улыбнулась в предвкушении новой встречи.

В этот вечер на вилле у Бойдов Вивьен приняла приглашение поехать с ними через два дня посмотреть их новый дом Каса Маргарита. В оставшееся до поездки время она ходила за покупками для Тессы и Джеймса, а затем навещала их в больнице. Утром того дня, когда Вивьен должна была ехать к Бойдам, она заглянула в палату к своим друзьям и нашла их в самом радужном настроении.

– Дорогая, – воскликнула Тесса, радостно улыбаясь, – у нас замечательные новости!

– Ты сегодня чудесно выглядишь, – сказала Вивьен, обратив внимание на длинный золотистый парик Тессы, потому что из-за раны на голове ее волосы были сбриты.

– Тебе нравится? Ты послушай, что нам сказал врач: через две-три недели мы сможем поехать домой! К тому времени Джеймсу разрешат вставать, и нам можно будет вернуться. На санитарной машине нас отвезут в аэропорт, оттуда самолетом отправят в Англию. Конечно, нам потребуется медицинская помощь, но мы будем дома! И никаких монахинь!

– Я думала, монахини прекрасно к вам относились.

– Да, когда это не было богопротивно их вере, – с иронией заметила Тесса.

– О, я вижу, что тебе действительно стало лучше. Пойду узнаю, как Джеймс воспринял эту новость.

– Я хочу пойти с тобой. Отвези меня к нему, Вивьен. Конечно, мы оба поговорили сегодня утром с нашими родителями, и мама Джеймса сказала, что мы пока останемся у них. Ах, как она будет нас баловать! Моя мама слишком занята, чтобы заниматься двумя инвалидами.

Вивьен вкатила кресло Тессы в палату к Джеймсу. Она была рада за своих друзей, но лично для нее эта новость явила больше грусти, чем радости. Ей было жаль расставаться с людьми, которые помогли ей и стали ее друзьями, и покидать место, которое заимело для нее странную притягательную силу.

В тот же день Вивьен вместе с Бойдами посетила Каса Маргарита. Они отправились туда в большой шикарной машине. Вивьен отметила про себя, что все ее новые друзья оказались весьма состоятельными. Ей доставляло удовольствие пользоваться этой роскошью, пока у нее была такая возможность; сама она была из простой рабочей семьи, в которой никогда не бывало лишних денег.

Вивьен сразу же влюбилась в Каса Маргарита даже в его незавершенном виде. Как сказала миссис Бойд, дом был построен в мавританском стиле: прямоугольное здание с внутренним двориком посередине. В таких двориках обычно бывало много цветов, а в центре устанавливались фонтаны или бассейны. Внутренний дворик в доме Бойдов был особенно красив, потому что окаймляющая его стена имела галерею, которую поддерживали мраморные колонны. Бассейн, находящийся в центре дворика и выложенный мозаичными плитами, был окружен невысокой кованой оградой. В высокие каменные вазы миссис Бойд уже посадила вьющуюся герань, которая спустила свои цветущие ветки почти до земли. Теперь главной заботой хозяйки были небольшая пальма в одном конце дворика и лимонное деревце – в другом.

– Я буду проводить здесь много времени, – сказала она. – Я поставлю здесь скамеечки со стульями, чтобы можно было в жаркие часы посидеть в прохладной тени.

– Дом просто замечательный. Я рада, что мне удалось его увидеть. Я очень хорошо представляю в нем вас всех.

– Дорогая Вивьен, ты тоже сможешь пожить в нем. Я надеюсь часто видеть тебя у нас этим летом. Ты поможешь мне выбрать шторы и ковры – у тебя такой хороший вкус.

– Это было бы чудесно, но, кажется, мне скоро придется возвращаться в Англию. – И она поделилась хорошей новостью для Тессы и Джеймса. – Они не останутся здесь ни на день дольше, чем необходимо, а миссис Кэрролл с таким нетерпением ждет их домой.

– Тогда ты им будешь больше не нужна. Ты можешь не ехать с ними.

– Боюсь, мне придется это сделать. Я не смогу себе позволить пребывание в Испании без жалования, которое мне платят Кэрроллы.