Текст книги "Виза в пучину"
Автор книги: Марат Каландаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
США. ТОМАС СТЕНМАРК
Генерал принял их стоя и, глядя куда-то сквозь и поверх гостей, равнодушно отчеканил:
– Господа, вы поступаете в мое распоряжение, – и, бросив взгляд на старинные настенные часы, добавил: – Через три часа вам следует вылететь в Стокгольм.
С другой стороны стола склонился над картой немолодой майор, большой горбатый нос которого свисал вниз, как будто все годы вместе с хозяином усердно всматривался в оперативные сводки и документы. Маленькие влажные глаза его были вооружены очками.
Генерал указал на него и продолжал.
– Майор Вандер объяснит вам задание. Тот оторвался от карты, внимательно разглядел каждого и картавым голосом пояснил:
– На Балтийском море затонуло одно судно. Ваша задача достать из потопленного корабля некий военный груз. Детали операции вам объяснят наши шведские и финские коллеги.
– На какой глубине лежит судно? – тут же задал вопрос Нортон.
– Приблизительно на глубине восьмидесяти метров. Это все, господа, – подытожил майор. – Сейчас вас отвезут в Пентагон, где вы получите самое современное снаряжение для подводных работ, что поможет вам выполнить ответственное задание.
– Государственное задание, – подчеркнул генерал. – Все, господа! В Стокгольме вас встретят. Вы поступаете в распоряжение тамошней службы «KSI».
Томас вздрогнул – это была его контора.
– Господа, – впервые за всю беседу улыбнулся генерал, – я приглашаю вас на обед и предлагаю выпить за успешно выполненное государственное задание.
Звонок из Стокгольма застал Томаса у трапа самолета.
– Томас, – услышал он дрожащий голос жены, – должна сообщить тебе трагическую весть, – в аппарате возникла пауза, и он услышал всхлип, – погибла тетя Хелга…
– Как?! Когда?! – воскликнул он.
– Она возвращалась из Таллина на пароме «Эстония»… Паром потерпел аварию… Об этой трагедии говорит весь мир…
– Я в последние сутки не включал радио и не читал газет, – упавшим голосом констатировал он. – Возможно, еще найдут ее? Тетя неплохо плавает…
– Дай-то Бог, – выдохнула жена. – Пока сообщили, что из восьмисот пятидесяти пассажиров спасли всего лишь сто тридцать семь. – Будем надеяться на чудо…
– Я сегодня вылетаю в Стокгольм.
– Жду тебя. Он поднимался на трап в каком-то оцепенении. Как только воздушная махина оторвалась от бетонки, он прильнул к окну. Друзья заметили резкую перемену в поведении коллеги.
– Неприятная весть? – тихо спросил Нортон.
– Да, – выдавил лейтенант, смахивая слезу. – Погибла тетя, которую я очень любил. Моя мать рано умерла, и она воспитала меня, как родного сына…
И чтобы не выдать своего состояния, он опять отвернулся к окну.
Небо набухало сырой тяжестью. И сквозь эту темную завесу уже ничего нельзя было разглядеть: ни солнца, ни самого неба – была огромная пустота, мутная и липкая, как сгусток горечи, шевелившийся в его душе. Он всматривался в темное месиво, словно пытаясь в этой вязкой трясине разглядеть таинственные знаки судьбы. Но вместо знаков судьбы перед глазами всплывало до боли знакомое лицо тети.
Внутри что-то вдруг надломилось, оборвалось, обнажив потаенную, но уже не способную отныне заглохнуть боль.
Факт и комментарий.
Премьер-министр Швеции Карл Бильдт.
Я встретился с этим человеком на легендарной шхуне «Васа», что красуется на набережной Страндвэген в Стокгольме. Но разговор наш был не об этом корабле, а о пароме «Эстония». Мой собеседник – некогда приближенный премьер-министра Швеции Карла Бильдта, который был главой правительства в памятном 1994 году, когда погибла «Эстония».
– Не кажется ли вам символичным, – начал я беседу, – что наш разговор происходит на этом легендарном трехмачтовом и 64-пушечном корабле, который ваши предки подняли со дна морского более трехсот лет назад и превратили в уникальный музей. А вот «Эстонию» по таинственным причинам не хотят поднимать, хоть об этом просит вся Европа.
– Разными путями они оказались на дне. «Васа» – боевой корабль и утонул, получив пробоину в морском сражении, а «Эстония» – гражданское судно, куда военным, согласно международным конвенциям, с оружием входить запрещено. Но военные нарушили табу, игнорировав международные правила, и по их вине погибли сотни гражданских пассажиров.
– Поднимать паром боятся, и на то есть причины?
– Совершенно верно.
– Прятать концы в воду начал тогдашний премьер-министр Швеции Карл Бильд. Вы были рядом с ним, когда ему сообщили о трагедии?
– Да. Когда тонула «Эстония», мы пировали в государственной канцелярии Розенбад. Я находился рядом с премьером.
– По случаю чего состоялось пиршество?
– Наша партия проиграла выборы, и через пару недель ожидалась смена правительства.
– У господина Бильда, потерявшего премьерское кресло, наверное, было подавленное состояние?
– Нет. Мы весело отмечали свое поражение, ибо всем были гарантированы солидные должности – Швеция не оставляет в стороне тех, кто однажды побывал у власти. Так что безработица никому не грозила, и у нас не было причин для огорчений.
– Во сколько премьеру сообщили о трагедии?
– Было половина второго ночи.
– Получается, что весть пришла через сорок минут после погружения парома в морскую пучину? Но премьер утверждал, что он об этом узнал лишь в три ночи?
– Видимо, у него на этот счет были свои соображения.
– Откуда пришло сообщение?
– Ему позвонили из нашей военной разведки – MVST.
– Каковы были действия главы государства в первые часы после трагедии?
– Он заявил, что информация о гибели парома «Эстония» не подлежит огласке. Сам же вместе с несколькими доверенными лицами заперся в одном из кабинетов канцелярии и до самого утра вел непрерывные разговоры с зарубежными персонами.
– Вы знаете, о чем он говорил? И почему с иностранцами?
– Все это время он говорил на английском языке. О чем? Мне не известно.
– Возможно, во время этих разговоров влиятельные собеседники подсказывали ему, какие именно надо принимать решения?
– Вполне возможно. На первом же публичном своем выступлении он старательно подчеркивал, что паром утонул по техническим причинам. Ему не следовало делать столь поспешный вывод.
– Понятно, – резюмировал я, – кто-то из-за рубежа был очень заинтересован скрыть истинные причины гибели парома и направить комиссию по ложному следу? А кто из шведов, после зарубежных телефонных переговоров, консультировал премьера в эти часы?
– Министр транспорта и коммуникаций Матс Одел со своими советниками. С их помощью премьер составил план действий по созданию аварийной комиссии, которая должна была выявить причины катастрофы.
– В полдень господин Бильдт срочно вылетел в Финляндию. С какой целью?
– В компании с советником МИД Ионасом Хафстрёмом и капитаном III ранга Эмилем Свенссоном из аналитической группы государственного совета Швеции Бильдт вылетел в Турку, чтобы встретиться там с главой правительства Финляндии Эско Ахо и эстонским премьером Мартом Лаа-ром. Замечу, что эта их встреча происходила при закрытых дверях и носила секретный характер.
– Допускал ли премьер такую причину, как теракт?
– Подобные выводы он тут же отметал.
– Если вернуться к длительным телефонным переговорам премьера в первые часы после катастрофы, допускаете ли вы мысль, что главным советником стали представители Пентагона?
– К этому выводу пришли многие не только в моей стране, но и за рубежом.
ПАРОМ «ЭСТОНИЯ». КАЛЕВ ВАТРАС
Из бара он вышел в подавленном состоянии. В подозрительном, как ему показалось, взгляде незнакомца он успел прочитать свой приговор. Возможно, успокоил себя матрос, все это я придумал. Когда тебя преследует страх, померещиться может всякое. Тем более, если ты не относишься к сословию героев…
В холле он остановился и посмотрел на себя в зеркало. Красная паутинка в глазах, лицо устало осунулось, губы слегка дрожали. Я слишком мнителен, решил он, надо прилечь отдохнуть. Он зашагал к лифту мимо широкой витрины магазина, за которой мелькали пассажиры с покупками в руках. Тина Мююр, увидев сквозь стекло поставщика товаров, жестом подозвала к себе. Ватрас вошел в просторный зал и направился к кассе.
– Сегодня люди с ума скакнули, – устало проговорила продавщица, – сметают с полок все. Как будто настал конец света! Питьевая вода закончилась. Тут, в накладной, одна цифра, а фактически ты мне завез на двадцать упаковок меньше. Как это понимать?
Ватрас удивленно посмотрел на продавщицу, но тут же вспомнил о поддоне, оставленном на автопалубе.
– Не волнуйся, Тина, – успокоил он, – эти упаковки лежат на нижней палубе. Сейчас привезу.
– Срочно! – поторопила продавщица. – Народ умирает от жажды.
Ватрас заметил, что рядом с продавщицей, на полу, стоит объемистая дорожная сумка и сложенная куртка. Тина перехватила его взгляд и пояснила:
– Это сумка с моим барахлом.
– Почему здесь, а не в каюте? – удивленно спросил матрос.
– А ты что, не слышал разговоры в нашей мореходной семье?
– Какие разговоры?
– Витает слух, что всем членам экипажа следует быть готовым ко всяким непредвиденным обстоятельствам. Многие наши загодя сложили все необходимое в чемоданы и сумки, чтобы не терять время на сборы…
– На какие сборы? – все больше и больше удивлялся матрос.
– Это в случае, если паром пойдет ко дну, – тараторила продавщица.
– Что ты мелешь?.. Учения, что ли, ожидаются? – не унимался Калев.
– Может быть, и учения. А, может, и по-настоящему. Если многие наши заранее собрали вещи – жди беды. Возможно, все это плод корабельной фантазии, но дыма без огня не бывает. Так что береженого Бог бережет. – Она склонилась к уху собеседника и шепотом добавила: – Я еще в порту слышала разговор между нашим начальством и шведским инструктором о неполадках на пароме… Швед так и заявил, дескать, технических дефектов столько, что судно не имело право выходить в рейс.
– А что, минералки уже нет? – прервала их диалог пожилая женщина.
– Будет, мадам, через десять минут, – Тина дала знак собеседнику.
Ватрас заторопился к тележке.
Появление на автопалубе во время рейса кого-либо без специального разрешения было явным нарушением инструкции. Любое посещение тут же фиксировал электронный глазок, поэтому Калев поднялся на ходовую рубку и предупредил о своем визите в запретную зону. Получив «добро», пошел к лифту. У борта, на фоне грозовых туч, маячила фигура доктора. Заметив матроса, тот подошел к нему.
– Что-то меня тоска гнетет, – вздохнул Богданов.
– У меня тоже на душе неспокойно, – молвил Калев, и перед его глазами тут же промелькнуло желтое, словно печеное яблоко, лицо цыганки. Он тряхнул головой и проговорил. – Некоторые члены экипажа ведут себя странно – вещи держат наготове, как будто ждут ЧП.
– Я в курсе. Меня тоже предупредили, но я не тороплюсь собирать вещи. Я – фаталист и верю в судьбу. Если предназначено кормить собственными потрохами стаи рыб, то, согласись, личные вещи при этом не понадобятся.
– А если удастся спастись и окажитесь на плоту?
– Значит, Бог помог. На плоту и без вещей радостно будет. Впрочем, что-то мы с тобой, брат, мрачно настроены! Для поддержки духа и вправду стоит допить оставшийся в твоей каюте коньяк. Как ты на это смотришь?
– Положительно, – улыбнулся Ватрас.
– Тогда пойдем?
– Минут через пятнадцать, – замялся матрос. – Мне минералку надо доставить в магазин.
– Ладно. Дела закончатся – позвони. Я буду в своем кабинете.
Ватрас спустился на автопалубу и приступил к погрузке. Поначалу он не заметил, что одна упаковка была разорвана – видно, кто-то дегустировал минералку. Несколько бутылок выскользнули из дыры в целлофане и покатились по полу. Он стал торопливо собирать товар – трех бутылок не хватало. Огляделся, встал на корточки, заглянул под днище грузовика и увидел бутылки. Чертыхаясь, полез под прицеп, потянулся к находке, и в эту секунду услышал подозрительный шум, доносящийся со стороны лифта. Еще кто-то сюда пожаловал, мелькнуло в голове.
Дверь лифта открылась. Двое мужчин, переговариваясь вполголоса, вышли из кабинки и, озираясь по сторонам, направились вдоль борта. Это были посторонние люди. Один – невысокого росточка, широкоплечий, с накачанной, как у борца, шеей. Другой – повыше и с бритой головой. Они двигались бесшумно. Нетрудно было определить, что это представители криминального мира.
– Нас уже засекли, – крепыш кивнул на электронный глазок.
– Не дрейфь, – успокоил бритоголовый. – Шеф все уладил.
Они переговаривались на эстонском языке.
– Ты уверен, что наши фигуры не будут пестреть на записях?
– Говорю, уладил, – повысил голос напарник. – Где этот грузовик?
– Номер у меня записан, – крепыш торопливо достал из кармана клочок бумаги.
Чужаки медленно продвигались вдоль ряда грузовиков, выискивая нужную машину. Ватрас застыл, прячась за колесами и моля Бога, чтобы преступники его не заметили. Если обнаружат свидетеля, понимал он, смерти не миновать. Тут хоть разрывай глотку, моля о помощи, никто не услышит. Так что жизнь висит на волоске.
– Вот. Нашел! – воскликнул крепыш. – Номер сходится. Номера, между прочим, латвийские.
– Плюнь на номера, – недовольно проговорил напарник. – Доставай инструмент. Надо вскрыть двери, не оставляя следов.
– Понятно. Этот треллер оказался почти рядом с укрытием Ватраса.
Он прилип к полу и замер, как муравей, лихорадочно размышляя, что делать? Первым порывом было – выскочить из-под машины и бежать к лифту. «Стоп! Не паниковать! – пронеслось в голове. – Надо все тщательно обдумать!»
– Пломбу не повреди, – доносилось рядом. Каждое слово в пустом помещении, отраженное от низких металлических перегородок, слышалось четко и ясно.
– Не волнуйся, поставим такую же новую. Раздался щелчок срываемой пломбы, и со скрипом открылись двери.
– Тут несколько сотен коробок. Пока все сфотографируем – паром до Стокгольма дойдет.
– Будем снимать по одной из разных размеров. Не сами коробки. А эмблемы на них.
– Какие именно? Тут много всего наляпано.
– Название изделий, даты, коды, номера, места изготовления…
Они поднялись в фуру, откуда уже доносились шелест картона, стук опускаемых коробок, вздохи, короткие комментарии. До Ватраса все доходило, словно сквозь воду. Он уже не слушал шушуканье бандитов, а мучительно размышлял, как отсюда незаметно исчезнуть, пока его не обнаружили. Бежать было два пути – лифт и дверь, ведущая к лестнице. Двери после загрузки обычно запирали. Значит, остается лифт. Пока те усердно перебирают груз, он мог незаметно пробраться к лифту и исчезнуть. Конечно, при условии, если ему удастся вовремя юркнуть в кабину и захлопнуть дверь… Но на каком этаже сейчас кабина? Пока она подойдет, незнакомцы могут обнаружить свидетеля и тогда… По телу Ват-раса пробежали мурашки. Счетная вычислительная машинка в его мозгу, обработав все «за» и «против», предложила иную программу – смиренно лежать и уповать на судьбу. Надо быть фаталистом, как корабельный док. И тут он с ужасом вспомнил, что врач в любую секунду может позвонить и напомнить о визите. Дрожащими пальцами нащупал и выключил кнопку звонка.
Со стороны загадочного грузовика взрывались блики фотовспышек. Казалось, что в контейнере вели электросварочные работы. Если в первые минуты Калев находился в плену у страха и боялся пошевельнуться, то сейчас чувствовал, что напряжение постепенно спадает. Он опять мысленно возвратился к лифту, попытался встать, но не смог – невидимая нить привязала его к колесу. Остается лежать и ждать. Тем более укрытие надежное. Вряд ли они начнут заглядывать под грузовики.
Время тянулось медленно, лениво капая секундами. От застывшей позы у него онемело тело. Наконец, вспышки в контейнере прекратились. Незнакомцы спрыгнули на пол. Громко сомкнулись створки дверей и, через какое-то время раздался щелчок устанавливаемой пломбы.
– Ты уверен, что нас никто не заметил? – В голосе крепыша улавливалась тревога.
– Шеф все учел, – коротко резюмировал бритоголовый. Они прошли рядом, и Калев вздрогнул, когда крепыш произнес:
– Минералка валяется. Поднял бутылку, и вода забулькала в его гортани.
– Дай и мне глотнуть?
– Вон, еще одна бутылка около колеса.
Ватрас задержал дыхание и с ужасом созерцал, как в просвете между колесами, появилась дрожащая ладонь. Грубоватые пальцы коснулись бутылки и … она медленно покатилась по полу и остановилась у его ноги. Калев почувствовал, как ледяной обруч сжал сердечную мышцу.
– Хрен ее оттуда достанешь, – раздалось наверху.
– Возьми другую, – посоветовал крепыш. – Тут целый склад этой воды.
Они двинулись к поддону.
– Это довольно дорогая военная электроника, – заметил крепыш. – Куда ее везут?
– Не твоего ума дело. Меньше знаешь – дольше живешь.
– Согласен. Прихватим бутылки с собой.
– Лучше по упаковке. Хватит и на обратный путь.
Когда незнакомцы скрылись за дверью лифта, Ватрас почувствовал такую слабость, будто тело состояло из кусков ваты. Он перевернулся на спину и долго лежал, набираясь сил. Ему казалось, что преступники вот-вот могут вернуться. Он лежал минут десять и лишь потом выполз из-под машины и, пошатываясь, побрел к лифту. Увидел свою тележку, и стал грузить упаковки. Ноги и руки дрожали. Надо отвезти груз и тут же позвонить доктору. Единственный рецепт от всех волнений – срочно напиться, решил он и вызвал лифт.
В магазине посетителей не убавилось. Иностранцы закупали водку коробками. Люди шумели, смеялись, обсуждали цены. Обычная картина на любом пароме, следующем с восточной стороны Балтики к скандинавским берегам.
– Ты куда запропастился, – накинулась на него продавщица, но тут же осеклась, и, внимательно посмотрев на парня, настороженно спросила. – Чего это на тебе лица нет?
– Да так, – выдохнул Калев, чувствуя, как ручейки пота стекают по подбородку. – Просто устал. Пойду к себе в каюту. Если что – звони туда.
– Иди, родимый, отдохни, – закивала продавщица. – Мы тоже скоро закрываемся.
За витриной только что мерцала луна, и вот ее зашторили тяжелые облака. Наталкиваясь друг на друга, сцеплялись и разрывались свинцовые глыбы, проплывали над бушующим морем. Ватрас почему-то ждал грома и молнии, но вместо них вдруг услышал странный скрежет, и витрина поползла куда-то вверх. Мелькнуло испуганное лицо Тины и застывший в глазах вопрос. В следующую секунду, как в фильме ужасов, она вместе с кассовым аппаратом стала сползать вниз, набирая скорость. Сумка устремилась за ней… Люди повалились друг на друга, сплетались телами и уже летели к противоположному борту.… Арбузы и бананы, бутылки со спиртным, булочки и батоны, макароны и сахар, баночки икры и пачки масла, конфеты и сувенирные коробки – все падало вниз, мешаясь с людскими телами. И Калев понял, что это не сон, а сама реальность! Он понял, что это беда! Та самая беда, о которой предупреждали люди. Что права была цыганка, когда шарахнулась от него. Права была Тина, что заранее собрала вещи…
Он скользил вместе со своей тележкой. Что-то громоздкое задело его голову. В глазах замельтешили различные фигуры. Краски вспыхивали радужными пятнами, набегали друг на друга и распадались салютом цветистых искр…
Он приходит в себя и слышит, как вопли на разных языках и наречиях сплетаются в единый предсмертный хор.
Факт и комментарий.
Я несколько раз приезжал в Таллин, чтобы встретиться с эстонским президентом Леннартом Мери, но визиты мои заканчивались безрезультатно. И только позже, когда он уже не возглавлял правительство, мне повезло. Он согласился ответить на пару вопросов лишь только потому, что наши пути на литературном поприще пересеклись. В советские времена репортерские тропы привели меня в Эстонию, где я собирал материал о ракетах «Фау». Там и случилась наша встреча в Доме писателей, о чем я сейчас напомнил экс-президенту. Сообщил и о том, что собираюсь написать книгу о пароме «Эстония».
Говорить на эту тему ему не хотелось, ибо это его незаживающая рана. Именно он, Леннарт Мери, возглавлял страну в день великой скорби. Он нес моральную ответственность за все, что тогда происходило в Эстонии.
– Изучая документы, связанные с расследованием катастрофы парома «Эстония», я нашел запись тогдашнего министра транспорта Анди Мейстера, где он пишет: «Я получил информацию от министра внутренних дел Хейки Арике. Он позвонил мне в час тридцать ночи и сообщил, что «Эстония» легла на правый борт. Скорее всего, пояснил Арике, на судне был взрыв. Он узнал об этом из первых рук». В связи с этим у меня возникает вопрос: почему главный полицейский страны получил сигнал из тонущего парома первым? И от кого? Ведь по роду деятельности руководство корабля должно было доложить о проблемах своему министру, то есть Анди Мейстару?
– Эта информация всплывала в наших правительственных кругах, но комиссия, занимавшаяся расследованием причин катастрофы, не придала этому факту особое значение.
– Создается впечатление, – не унимался я, – что главный полицейский Эстонии внимательно следил за рейсом, или некий груз сопровождал его человек?
– Почему бы вам не задать этот вопрос самому Арике?
– Физически это невозможно, – признался я. – Господин Арике нашего брата журналиста терпеть не может, и, как цепная собака, набрасывается на каждого, кто пытается взять у него интервью. Недавно он самым грубым образом «облаял» коллегу из Германии и ее переводчика.
– Хейки Арикае – человек своеобразный…
– Мне кажется, – усомнился я, – не своеобразие, а страх разоблачения вызывает у экс-министра поток грубости…
– Мне не хочется комментировать ваши слова.
– Свидетели утверждают, что тогдашний министр МВД имел особые виды на «Эстонию». Ведь именно он использовал все свое влияние, чтобы в 1993 году подписать разрешение на вывоз оружия и его поставку в третьи страны. Не секрет, что оружие обходными путями доставлялось в Чечню. Все это шло через компанию «Эстлайн» и на гражданском судне. Правительство Эстонии на это закрывало глаза. Если при погрузке военного товара возникали конфликтные ситуации, господин Арике самолично появлялся в порту, чтобы оказать давление на строптивых представителей таможенной службы, которые, возмущенные беспардонностью министра, даже в суд на него подали. Но, увы, судебное дело замяли…
– В те годы были проблемы с судопроизводством. Не хватало квалифицированных кадров.
– А главное – никто из чиновников ни за что не отвечал. Эйфория свободы и независимости диктует свои законы и устанавливает свои правила, вопреки общепринятым человеческим нормам цивилизованных стран.
– У молодого независимого государства были промашки, и этого никто не отрицает.
Факт и комментарий.
Москва. Мы сидим в тенистой аллее Чистых прудов и вспоминаем девяностые годы. Мой собеседник – офицер Российской армии.
– В информационном листе «Доверительные сообщения» № 3394 от 20.02.2001 года я прочитал о том, что у эстонских служб безопасности имеются результаты опроса российских военных. Среди опрошенных были и вы?
– Да, представители эстонских спецслужб беседовали с нами. Их интересовали сведения, вызывающие серьезные опасения относительно груза, ушедшего вместе с паромом «Эстония» на дно.
– Какого груза?
– Они предполагали, что на пароме, наряду с частями ракет, могли быть изделия из урана, плутония и кобальта. Отправителями этого опасного груза, как мне известно из компетентных источников, могли быть различные ведомства России, а также отдельные лица этих ведомств, действовавших на собственный страх и риск.
– В какие страны шли эти грузы и по каким адресам?
– Никаких данных об адресатах грузов у эстонских спецслужб, как они утверждают, нет.
– В связи с этим особое беспокойство вызывает предполагаемая впервые в истории мореплавания идея захоронения останков погибших под бетонной оболочкой.
– Вы имеете в виду так называемый план Иохана Фран-сона?
– А что это за личность?
– При расследовании гибели «Эстония» в шведской морской администрации появился малоизвестный юрист по фамилии Франсон, который разразился идеями. Это он предложил программу по герметичному укрытию корпуса парома – построить бетонную конструкцию, которая в будущем полностью исключала бы проникновения кого-либо внутрь парома в целях проведения поисков и расследований. Он даже подсчитал, в какую сумму обойдется шведскому налогоплательщику эта подводная операция. В действительности же преследовалась вовсе не задача сохранения останков пассажиров, а другая цель – недопущения в Балтийском море радиоактивного заражения. На борту затонувшего судна вполне могут быть радиоактивные вещества.
– Не их ли долго и тщательно искали военные?
– Вполне может быть.
– В случае недостаточной защиты уже в скором времени можно ожидать рассеяния радиоактивных материалов в водах Балтики?
– Именно этого опасается шведское правительство.
– Мне остается добавить, что этого опасается весь балтийский регион…
Факт и комментарий.
Шведский журналист Свен Анер много лет занимался расследованием гибели парома. Это очень смелый и честный репортер, который умеет распутывать сложную преступную паутину.
– Вам удалось установить, что военные грузы, контрабандным путем доставленные на пароме «Эстония» в Стокгольм 14 и 21 сентября 1994 года, без проверки прошли таможенный контроль. Куда дальше отправились эти машины?
– В стокгольмский аэропорт Орланда, – рассказывает Свен Анер, – где их ждал самолет американских военно-воздушных сил. Итак, секретные грузы ушли за океан. С полной уверенностью могу заявить, что фура «Скания», заполненная аналогичным грузом, которую 28 сентября 1994 года опять же без проверки пропустили таможенники Эстонии, тоже должна была отправиться в аэропорт Орланда, где этот грузовик уже ждал американский военный самолет.
– Получается, что три машины, загруженные секретной российской военной электроникой, – как бы звенья одной цепи?
– Совершенно верно. 14 сентября благополучно прошел легковой автомобиль «Вольво», и отправители убедились, что контрабандный коридор работает нормально. 21 сентября беспрепятственно проскочил микроавтобус, а основной груз доставлялся в тот трагический день уже в огромном количестве на фуре.
– Известно ли вам, кто в Швеции стоял за этими перевозками?
– Специалисты предполагают, что за военными перевозками стоит служба KSI – самое секретное подразделение министерства обороны Швеции. Оно тесно сотрудничает с концерном ERICSSON и с дочерним его предприятием «АК-СЦЕС». И еще хочу заметить: английские водолазы за сотни тысяч долларов искали в 620-й каюте кейс. Что случилось с этим кейсом потом? В докладе парламентской комиссии он даже не упоминался. И ни слова о его содержимом. Все это очень мрачно.
