Текст книги "Скандал в Академии монстров. Жена для чудовища (СИ)"
Автор книги: Мара Вересень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Annotation
Я сменила несколько учебных заведений, пока окончательно не лишилась доверия отца, влюбившись в красавца старшекурсника, который разрушил мою репутацию.
Используя положение и деньги, отец замял скандал, привез меня домой, нашел не слишком щепетильного мужа и велел готовиться его встречать.
Я послушалась. Подготовилась и сбежала. В Академии прикладной магии Декая есть факультеты, куда принимают без базового магического образования. Я выжила в своей семье, выживу и в Академии монстров. Я докажу, что гожусь не только на дополнение к приданому.
Как не поступила? Это ошибка! Я буду жаловаться ректору!
Книга-антистресс. ХЭ гарантирован.
Скандал в Академии монстров. Жена для чудовища
Пролог. Сцена первая, почти трагическая.
Пролог. Сцена вторая, почти комическая.
Визуал
Побег. Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Экзамены. Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Спокойствие, только спокойствие... Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Обмен опытом. Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Близкие контакты. Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Еще ближе. Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Монстр. Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Попалась. Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Разоблачение. Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Эпилог. Сцена единственная, волнительная
Скандал в Академии монстров. Жена для чудовища
Пролог. Сцена первая, почти трагическая.
– Сай… Сай… О, боги… Что это было, – задыхаясь от дикой смеси ноющей боли и наслаждения пролепетала я, едва переводя дыхание.
– Это любовь, детка. Это просто моя любовь, – тяжело дыша в шею ответил Сайлер, прикусил за мочку уха, вызвав волну дрожи в еще не отошедшем от экстаза теле и расслабленно обмяк рядом.
– Ты такая страстная штучка, Ами, – сонно урчал под боком Сайлер, уложив руку мне на вздрагивающий живот и чуть поглаживал его пальцами. – Ты ведь не соврала мне, детка? Это точно не в первый раз? Не хотелось бы лишних проблем.
– Каких проблем? – обмерла я.
В момент, когда тебя страстно целует в уголке первый красавчик Академии, звезда межфакультетского турнира стихий и почти выпускник Сайлер Гатто, кроме “Да” мозг мало на что способен. Именно таким был ответ на вопрос, не девственница ли я, в перерыве между поцелуями спустя неделю после моего наглого заявления, что такому заносчивому гордецу, как Сайлер, я не уступлю никогда и ни за что, будь он хоть в десять раз красивее.
Сплетни в Академии разлетаются со свистом. Гатто дважды пытался пригласить меня на свидание, караулил у входа в общежитие, бросал жаркие взгляды в коридорах и столовой, а потом просто прижал в угол, нагло захватил в плен мои губы и… сердце. Никаких авансов. Внезапно выскакивал, хватал, целовал до дрожи в коленках и так же стремительно исчезал. До вчерашнего вечера. Поймал, стиснул в объятиях, сказал, что у него от меня крышу сносит, что изнемогает от любви, спросил про девственность и добавил, что придет вечером после десяти, и я стану только его. Если я вдруг передумаю, можно просто не открывать.
Лучше бы не открывала. Лучше бы уснула мертвым сном, оглохла, ослепла или вообще ноги моей не было в этой Академии, но сюда меня устроил отец, строго предупредив, что этот шанс – мой последний.
– Каких проблем, Сай? – повторила я, предчувствуя грядущий и уже нависающий надо мной очередной катаклизм.
– М-м-м? – муркнул парень и спохватился. – Зараза. Чуть не уснул. Спасибо за сладкие мгновения, крошка, – притянул меня к себе и жарко поцеловал, – но мне пора, нужно успеть, пока комендант…
И тут дверь в комнату распахнулась.
Я взвизгнула, натягивая одеяло до бровей, но все явившиеся, включая комендантшу, декана Олли в темном халате и чепце и соседку из комнаты слева, гадкую завистливую стерву Алану Фирст и так всё прекрасно поняли и дорисовали.
– Леди Бредли! Какое немыслимое аморальное поведение! Адепт Гатто…
Мадам Олли старалась отводить глаза от голой груди Сайлера, но удавалось ей это не очень хорошо.
– Немедленно оденьтесь, – немного хрипловато, наверное со сна, проговорила она сводя брови построже, – и подите вон из женского общежития!
– А вы, леди, – вновь почтив меня вниманием добавила декан, – не смейте покидать комнату, пока за вами не придут.
Рано утром вместо занятий я отправилась в кабинет ректора Листа. Впервые за два года я видела его так близко. В кабинете, кроме главы Академии, присутствовали также мой отец, отец Сайлера и сам Сайлер.
Лист в ведущейся дискуссии не участвовал, говорили отцы.
– Вы отказываетесь? Я верно вас понимаю? А если она беременна?
– Вот когда окажется, что беременна, и окажется, что от моего сына, тогда и поговорим, а сейчас…
– Но моя дочь опозорена!
– Это ваши проблемы.
– Господа, – напомнил о себе ректор, – в наших общих интересах будет не выносить историю за пределы Академии. Пусть молодые люди выйдут, а мы обсудим.
Мы вышли. Зачем меня вообще сюда позвали, если тут же выйти велели?
– Сайлер? Что теперь будет? – я с надеждой посмотрела на черноглазого сердцееда, но тот лишь безразлично пожал плечами.
– Мне? Ничего. Можно подумать, ты первая.
– Но ты первый! – возмутилась я, чувствуя, как подкатывает к горлу позорный плаксивый комок.
– Поздно врать, детка. Мы мило провели ночь, но это все, на что ты могла претендовать.
Затем он просто вышел, а я осталась одна в пустой приемной с полным осознанием ямы, в которую сама же радостно и запрыгнула.
– Амантис Розалия Бредли! – удрученно проговорил отец, выйдя от ректора. – Как вы могли?!
Удерживать комок стало невыносимо, слезы хлынули градом.
– Он обещал, что я стану только его-о-о-о, – размазывая по лицу косметику, рыдала я. – Он говорил, что лю-у-у-у…
Я вообще редко разводила сырость. Исключительно по делу. Но дело было как раз стоящее, чтобы не просто слезу уронить, но и основательно повыть.
Пролог. Сцена вторая, почти комическая.
Сцена вторая, почти комическая.
Хуже наказания, чем притащить меня на прием перед тем, как отправится домой, в наше поместье в Райтоне, отец и придумать не мог.
– У меня голова болит! – попыталась отговориться я, желая остаться в номере гостиницы, но родитель был неумолим.
– Нужно было сказать это вашему любовнику, леди, а теперь извольте прекратить нытье и вести себя как положено, пока я пытаюсь спасти остатки вашей и своей репутации.
Вот и все. А голова действительно болела. Куда сильнее разбитого сердца. Поэтому я, станцевав с унылым субъектом, имя которого забыла буквально спустя минуту, как отец мне его представил, помелькала среди гостей и под прикрытием колонн и портьер сбежала из бального зала.
Рядом нашлась библиотека, в где было достаточно темно, тихо и имелся удобный диван с мягкими бархатными подушками с кисточками на концах. Единственным недостатком дивана была его длина. Даже невысокая я не вместилась целиком, а ноги хотелось вытянуть. Пришлось устроиться наискосок, водрузив избавленные от туфель пятки на пуфик.
Доносящиеся издалека приглушенные звуки музыки убаюкивали, я закрыла глаза и поддалась дремоте. Тихо, крадучись, мягко ступая по ковру библиотеки пришел сон, запнулся впотьмах о пуфик, невнятно ругнулся и рухнул на меня, обдав запахом дорогого одеколона.
Я сдавленно вякнула. Упавший был тяжел, длинные волосы отбрасывали густую тень на лицо. Падение для него было такой же неожиданностью, как и для меня. Пока он сообразил, что к чему, умудрился облапать руками все, что можно было и что нельзя. Я тут же постаралась избавиться от внезапного соседа по дивану, но только усугубила ситуацию, нечаянно толкнув мужчину коленкой куда-то не туда и вызвав новое обрушение.
– Демоны! Хватит елозить! – злобно и горячо прошипел он мне в зону декольте, приподнимаясь на локтях, его колено нагло уперлось между моих ног. – Лежите уже спокойно и дайте…
Он наконец встал. Платье опасно затрещало, лиф пополз вниз. Я попыталась вскочить следом, но прижатый мужской ногой край юбки дернул меня обратно. Я вцепилась в мужчину, мы снова рухнули на диван, только на сей раз сверху была я, а в библиотеке прибавилось действующих лиц. И света.
Меня почти толкнули, но так, что я угодила как раз на пуфик, едва удержав ползущее с груди платье.
– Это и есть твой сюрприз? Что ж, он вполне удался, – довольно спокойно для сложившейся ситуации произнесла красивая эффектная брюнетка в шикарном бордовом наряде. Ее волнение выдавали разве что руки, стискивающие веер до побелевших костяшек, и пробегающие по вееру искры. – Я сама сообщу отцу о разрыве помолвки и прочих наших и ваших с ним соглашений. Все подарки вернут тебе… вам в течение недели. Надеюсь, эта девочка стоит того, чтобы рисковать репутацией и положением.
Уже у самой двери она обернулась.
– Если ты передумал жениться, достаточно было просто написать, тогда мне хотя бы не пришлось ехать сюда несколько часов ради удовольствия посмотреть, как ты развлекаешься с этой…
Губы дрогнули, влажно блеснули глаза, но голосом она себя не выдала. Вот это я понимаю – леди. Не то что я, пугало пугалом, волосы дыбом, глаза плошками, обеими руками держу корсет, чувствуя, как медленно, но неумолимо расползается на спине шнуровка, и встать боюсь, потому что тонкие бретели и шифоновые ленты вряд ли надолго удержат тяжелые юбки.
С дивана донеслись странные звуки. Откинувшись на подушки, долговязый белобрысый субъект смеялся, закрыв лицо ладонями.
Он идиот? Нет бы бежать за невестой, пока не уехала.
Решив, что лучше будет убраться из библиотеки подальше, а то еще кто-нибудь войдет и опять что-нибудь не то подумает, я, придерживая платье, поднялась. Мои туфли так и стояли рядом с диваном, так что я сунула в них ноги и поторопилась к выходу.
– Что, даже не познакомимся? – прилетело в спину.
Вряд ли у меня получится так же эффектно, как у бывшей невесты этого ненормального, поэтому я и не подумала оборачиваться и, уж тем более, отвечать, но едва я распахнула дверь, как лицом к лицу столкнулась с отцом.
– Амантис Розалия Брэдли! Вы опять?! – ужаснулся родитель, оценив состояние моего наряда, и метнулся глазами куда-то за меня.
______________________________________________________________________
Спасибо, что решили отправиться в новое путешествие в компании моих героев. Буду рада вашим комментариям и звездочкам.
Визуал
Давайте знакомиться.
Главная героиня злоключений, “недостойная” дочь и сестра, Амантис Бредли. Юная особа, достаточно целеустремленная и упорная, но разочаровавшаяся в семье. Горит желанием доказать, что и сама чего-то стоит.
* * *
Единственный сын, подающий надежды темный маг, призер академских турниров, красавчик и дамский угодник Сайлер Гатто.
* * *
Этого типа мы еще не встретили, но встретим очень скоро. Райн Ашти, ректор Академии прикладной и общей стихийной магии и псионики Декая, в народе – Академии монстров. Он и сам чудовище, только никто не знает, какое, но все уверены, что самое страшное.
* * *
И еще один очень важный персонаж. Дракот Чешуйка. Особенность дракотов усиливать способности выбранного ими человека. Что из этого выйдет, скоро узнаем.
Побег. Глава 1
Амантис Розалия Бредли – это сочетание всегда было предвестием плохих новостей.
– Амантис Розалия Бредли, – укорял папа и отнимал у меня лук брата.
– Амантис Розалия Бредли, – сокрушалась мама, выговаривая за порванную юбку, изгвазданный в траве подол, поддетые под платье брюки и любовь к верховой езде, от которой грубеет кожа на ладонях.
– Амантис Розалия Бредли, – строго и официально говорил декан факультета изящных искусств, выдавая мне приказ об отчислении и лист успеваемости, не самый лучший, но в этот раз я в числе последних не была.
– Амантис Розалия Бредли, – это завопили все домашние хором, когда узнали, что меня отчислили. Снова. Возвративший меня домой отец промолчал о причинах, так что все решили, что опять за выдающиеся неспособности.
Итак, позвольте представиться, Амантис Розалия Бредли – это я. Совершенно обычная девица неполных двадцати лет, совершенно ничем не выдающаяся, ни внешностью, ни способностями. Теперь еще и с подмоченной репутацией.
Кажется, когда мама носила и рожала меня и брата, что-то пошло не так, и девчоночий характер достался Мортону, мальчишеский – мне. Я родилась первой, но семье всегда угождали брату, ведь он был наследником, а из меня даже достойной дочери не получилось.
Учебные заведения и факультеты для девушек из благородных семейств, которые я почтила своим присутствием, были разные, итог – неизменно один. Я почему-то не приживалась в атмосфере благости, лицемерия и кружавчиков. Подруг по пансиону ужасали мои интересы, преподавателей коробило от привычки говорить, что думаю, не используя культурные метафоры. Я куда успешнее играла на нервах, чем на арфе, и писала, как ворона лапой. Учитель танцев хвалил мою гибкость и подвижность и тут же ругал за неспособность запомнить, в каком порядке переставлять ноги. Ненавижу танцы.
– Вам просто не попалось подходящего партнера, душечка, – пожалела меня пожилая поломойка, когда я, как дура, до потемнения в глазах занималась в танцевальном классе после уроков. И ради чего? Чтобы за полгода до выпуска меня выставили и отсюда?
Да, я не умею витиевато изъясняться и у меня не достаточно изящные вирши, зато от души. Кисточка в моих руках по разрушительности приравнивается к атакующему проклятию, я чихаю от цветов и мне начхать, что нельзя смешивать в одном букете те цветы, которые нравятся, не оглядываясь на толстенный талмуд значений. Я знаю, что суп едят ложкой, салат вилкой, а для отбивной нужен нож, но зачем придумали свои вилки, ножи и ложки для каждого отдельного блюда? Магии мне досталось еще меньше, чем любви и способностей к женским штучкам, поэтому меня даже не пытались учить в этом направлении. Да и зачем, когда в доме имеется настоящий наследник.
Однако и на такой сомнительный товарец нашлись желающие.
– Амантис Розалия Бредли, – решительно сказал папа, пригласив меня к себе в кабинет, – позвольте представить вам вашего мужа.
На стол лег портрет с незнакомым профилем. Что за глупые шутки? Заочное венчание по портретам, когда достаточно согласия родителя невесты, это даже не прошлый век, это лютое средневековье! Это… Это не шутка.
– Ваш супруг прибудет завтра, – добил меня папа и велел идти к себе и готовиться.
И если вы еще не поняли, то завтра уже наступило. Именно поэтому братец-предатель, застав меня в его камзоле, его плаще, в его штанах и его сапогах и с задранной над подоконником ногой, завопил таким голосом, которым обычно вопила я, когда мои кудри пытались привести в благопристойный вид.
Пришлось вернуться в комнату обеими ногами и прервать песнь предательства, подскочив к Мортону и закрыв его рот ладонью.
– Морт, не будь крысой! – я честно попыталась увещевать паразита. – А если бы тебя точно так же скоропостижно оженили на какой-нибудь несвежей тётке с кривым носом и сообщили, что твое абсолютное, по папиному разумению, счастье вот-вот само за тобой явится?
– Так оно и явилось! – злорадно оскалился братец, отплевываясь от моих пальцев. – Уже.
Ростом Мортон не особенно удался, всего на полголовы выше меня, а я не очень высокая. Так что мы смотрели друг другу в глаза почти на равных, но у него было одно неоспоримое преимущество – он был мужчина. И его слушали и слышали чаще, чем меня. Интересно, много кто услышал этот его вопль?
– Так ты бежал сообщить мне радостную новость, любимый братец? – елейным голоском пропела я, а потом, шипя, добавила: – Считай, сообщил, я приняла к сведению, а теперь – исчезни и… Нет! Стоять!
Я вцепилась в лацканы его щегольского, узкого, точно по фигуре, камзола.
Если скотина Мортон отсюда выйдет, то отсюда не выйду я! Братоубийства у меня в планах не было, но вот братозахват и братосвязывание…
Морт дернулся, слишком поздно осознав свое незавидное положение, но я уже вошла в раж, а когда я на нервах, даже колдануть могу примерно то, что собираюсь, а не что получится.
– Спи-и-и, – утробно провыла я, ткнула ему щепотью между глаз и зажмурилась от усердия.
Судя по звукам, брат мешком рухнул на ковер. Получилось?
Глаза пришлось открыть.
– Мортон? Ты-ы-ы спи-и-ишь?
– Хр-р-р, – отозвался тот.
Я для верности потыкала в Мортона ногой, в ответ он сладко причмокнул губами, а потом трогательно сложил ладошки под щеку.
Вообще-то у меня симпатичный брат и милый, особенно когда спит, но когда не спит – такая крыса! И кто скажет, что мы близнецы? Врут про сказочные родственные связи, врут и не краснеют. Так, отставить любования.
Я высунулся в окно. У парадного въезда обнаружилось нездоровое оживление и беготня. Самое время и мне бежать, но любопытство взяло верх и отсюда, с этого верха (комната на втором этаже), обзор был получше.
Из прибывшей кареты, стильно-тёмной и вопиюще-дорогой выбрался типус в синем. Спина была ничего так, и ноги тоже, всё прочее смотрело в противоположную от меня сторону, здороваясь с па… А! Чуть не заметил! Хуууу…
Пришлось ждать пока дорогого гостя уведут в дом. Вот же… нетерпеливый какой. А как же выждать месяц или пару лет? Некоторые как помолвятся, так по десять лет и ждут радостного события, а ему вон, все сразу подавай.
После представления женихового портретика, папа, когда я к себе уходила, мне в мою сокрушенную известием спину добавил, что фактическая свадьба состоится очень и очень скоро, буквально через неделю. И зачем? Чешется этому типу жениться? Где его только папа откопал, такого настойчивого…
А вот, ушли, всё!
Да здравствует свобода…
И… и… и…
Демоны!..
Моя нога намертво застряла в переплетении ветвей. Я уронила сумку, но удержала себя. Древовидный плющ был хорошим подспорьем для побегов из окошка, но очень густой, пока найдешь куда воткнуться… У меня уже все пальцы ныли и спина взмокла. Из комнаты казалось, что дело на пять минут, но вот прошло десять, а я все еще полудохлым жуком висела над землёй.
Ладно, не так и высоко…
Спустя пару минут, я, подобрав сумку, доскакала до конюшни, тиснула из крайнего стойла Ряску, мышастую кобылу с шилом в ж… заду, по быстрому нахлобучила на нее седло и, вскочив верхом и, ударив Ряске по бокам, ломанулась прочь из отчего дома.
Глава 2
Я отсидела и натерла себе все, что можно было, а обещанное шильдой местечко Углы никак не появлялось. Вокруг простиралось поле и никаких Углов. Может вон за той рощицей? Выглядел островок растительности не так чтоб очень приветливо, я бы сказала, совсем неприветливо, но если оттуда выскочит кто-то с намерением меня сожрать, я сама его сожру. Живот согласно проурчал, и мы уже вдвоем практически ждали, чтоб появился желающий на мой отсиженный филей. Но за поворотом, к счастью, нашлись Углы.
Все дело в том, что мечтая обрести свободу, я слишком поздно подумала о вещах более приземленных и питательных и не успела захватить с собой никакой еды. Совсем. Не считать же едой ссыпанные в карман из вазы засахаренные орешки, которые закончились еще до обеда? Не будь у меня так мало времени на сборы и присутствия в доме целой толпы все подмечающих глаз, начиная с прислуги и заканчивая Мортоном, не пришлось бы изнывать от голода. Я впервые испытала это чувство с такой силой и была немного в шоке.
Ведомая основным инстинктом я безошибочно нашла таверну, привязала Ряску к хлипкой коновязи и вошла. Витающий в зале, засиженном мухами и несвежими мужиками, странноватый запах не отвратил ни меня, ни мой уже в голосину воющий живот. Выбрала свободный стол и села.
Предлагаемое к употреблению оказалось не слишком разнообразным. Мне подали вялый салат, полмиски крупяного нечто, которое одинаково можно было считать и супом, и жидкой кашей, и шмат зажаренного до хрустящей корочки мяса. Чьего – я разумно не стала уточнять. Оно хорошо пахло, не норовило меня укусить и вполне поддавалось разжевыванию.
Утолив первый голод и потягивая из здоровенной кружки кисленький прохладный квас, я откинулась на спинку стула, заодно и животу повольготнее, и изучила местную флоро-фауну пристальнее.
Флоро-фауна так же пристально изучала меня, а изучив, решила, что их внимания не стоит плюгавое нечто, только что жравшее в три горла с хрустом и причмокиванием. Когда весь день провел в седле изнывая от голода – не до манер.
Рядом переминался здоровенный трактирщик, скромно комкая в могучих лапищах краешек передника.
– Эта… Комнату не желаете, молодой господин?
Я икнула и оглянулась в поисках господина, грешным делом решив, что крыса Мортон увязался следом, отведя мне глаза – он умеет. И только потом сообразила, что обращались как раз ко мне, приняв за парня из-за одежды брата. Я не стала разубеждать трактирщика, в таких местах парню безопаснее, чем девчонке, и пожелала. Комнату и завтрак, только потом, завтра, соответственно. А еще попросила обиходить лошадь. Одарила мужика денежкой и поинтересовалась, где можно разжиться новостями. Мало ли, вдруг меня уже ищут?
За новостями, после того как мне показали неожиданно приличную комнату, я отправилась на местное торжище, все еще вяло торгующее, несмотря на вечернее время. Видимо, торговцы сидели за прилавками больше для компании и из любви к искусству, чем ради прибыли. Между прилавками так же вяло прогуливались двое-трое простосмотрителей.
Куда больше, чем представленный ассортимент товара, меня заинтересовала необъятная тумба, пестрящая объявлениями разной степени свежести и сохранности. Самое большое цветастое и блестящее приветственно помахивало мне уголком.
На объявлении значилось, что Академия общей стихийной, прикладной магии и псионики Декая, в просторечии – Академия монстров, готова пополнить ряды. Далее следовали жизнеутверждающие завлекательные предложения, обещания светлого будущего и указывались сроки, когда можно успеть сделаться адептом, сдав всего один совсем-совсем несложный экзамен в три этапа. При себе следовало иметь себя, бумажку, доказывающую, что ты – это ты, а не твой брат или тетушка, и дар. Хоть какой-нибудь. Выбор факультетов оказался на удивление приличный, главное теперь, чтобы меня сочли достаточно годной для одного из них.
Я споткнулась о пришедшую мысль. Не собираюсь же я и в самом деле?..
Изначально я планировала ехать в Акос-Вар, там находилась Школа бытовой магии для девушек, и со студентками заключали договор на обучение в счет будущей работы. Но Акос-Вар в дне езды, и найти меня там будет намного проще, тогда как Декай, крупный город, где находилась Академия монстров, на южной границе королевства. Дальше только непролазные чащи с мириадами мелких озер и Пятнистые горы.
Я задумалась основательнее. Вряд ли мне удастся долго прятаться. Объединенное королевство Акос хоть и богато территориями, но у моего отца руки длинные, а у папиных знакомых – еще длиннее. Кстати, папа у меня королевский ревизор. Ему если кто не друг, то услугу должен. И к его величеству в покои он тоже бывает вхож. А вдруг объявит всекоролевский розыск? Ему, конечно, урон по репутации, моей-то все равно уже не спасти, раз бегала не пойми где без надзора, да еще и инцидент с Гатто. Но он мужчина с характером и легко пойдет на принцип. Изловит и женит, вернее, выдаст тому, кто уже на мне почти что женат, осталось только закрепить брак определенным образом. Вступить, так сказать, в права владения рукой, сердцем и остальными частями.
Что бы такое придумать? Притворюсь пока парнем, раз меня за него приняли, буду Монти, и не собьюсь и вполне мужское имя. А паспорт… кто его читать будет, главное, что совершеннолетняя.
Вернувшись в таверну и улегшись на постель в комнатке, я принялась размышлять, как наименее безопасно добраться до Декая. Ехать туда было два-три дня.
Как показал первый день путешествия, зад у меня не железный, но это все же дело практики. Прогулки в пару часов по землям поместья одно, а вот такой серьезный путь – совсем другое. Нужна была еда и какое-то подобие походного снаряжения, с которым я смогу справиться. Вдруг придется под кустом ночевать? Впрочем, места тут не такие и дикие и, если держаться тракта, то вполне можно ночевать вот в таких тавернах, но одной… Было немного страшновато.
Азарт схлынул, разумные мысли протолкались на поверхность. Однако вспобеждающая паника была начеку. Стоило на секундочку дать слабину, как позорно захотелось вернуться, униженно просить прощения и согласиться на замуж. Не сожрет же меня тот тип живьем?.. А если сожрет? Наверняка он в курсе, кого в жены брал?.. Сожрет, а приданое, явно не маленькое, учитывая отсутствие у меня намека на репутацию, присвоит…
Я обнаружила себя посреди комнаты с выпученными глазами и сунутыми в волосы руками, отчего моя прическа окончательно приказала долго жить. Шпильки посыпались. Теперь меня вряд ли за молодого господина примут, скорее примутся вязать и тащить на костер как колдовку-чернокнижницу.
Спокойное и размеренное пережевывание пищи всегда меня успокаивало, поэтому я кое-как подобрала в косу волосы – ее кривизна и уникальность уж точно не выдадут во мне женщину – и спустилась вниз, в едальный зал. За спокойствием.
Но нашла я там не только спокойствие, но и попутчика.
Глава 3
– Эй, пст, пацан! Да, да, ты малахольный, – зашипели из угла.
А я только принялась успокаиваться над тарелкой с сырной нарезкой.
Кроме меня в зале малохольных не было, но я еще не привыкла, что я – пацан, и принялась вертеть головой. Шипели очень таинственно, помещение было довольно просторное, так что я не сразу поняла, из какого именно угла шел звук. Наконец я увидела длинного русоволосого парня, висящего грудью на столе.
Вытянув шею, как гусь, он натужно таращил глаза и делал странные намеки бровями. Я подвигала своими. На пробу, вдруг получится. Движение восприняли как согласие, и я стремительно обзавелась соседом, хотя перед тем, как сесть за облюбованный еще раньше стол, сознательно оттащила подальше три других табурета. Чтоб ни одна тутошняя особь не вздумала помешать моему погружению в спокойствие.
Этот клоун чихать хотел на личное пространство. Подцепил воздушным арканом один из убранных мною табуретов, надсадно визжа ножками мебели по полу, подтащил его, уселся рядом.
– Дарова! – жизнерадостно орнул он и едва не прибил меня к столешнице выражением мужской приязни – со всей дури по спине хлопнул. Хорошо, что я суп не взяла, а то было бы тут сейчас море разливанное, потому что длинный пнул меня, а я – стол.
– Ну-у? – хрипло, по причине спертого в груди дыхания поинтересовалась я.
– Комнату брал?
– Ну, – утвердительно ответила я, решив на всякий случай не блистать словарным запасом, раз уж мы и так друг друга понимаем.
– Давай пополам?
– С какого хр… кх… кх… – Ком воздуха протолкался выше и застрял в горле. Или сыр. Я как раз жевала, когда мне этот троглодит по спине жахнул.
– Ну-у-у, – протянул парень, – дешевле же. А потом вместе поедем. Ты же в Декай? В Академию? Поступать? Ой, да не смотри ты так. Я тебя еще на рынке заметил, когда ты столб с объявлением гипнотизировал.
Я подперла голову рукой и посмотрела пристальнее. Потом вспомнила, что я пацан и насупилась. Стоит ли некоторая потеря удобств обретения попутчика, на лбу которого метровыми литерами написано – жук, но с которым точно не будет скучно? И потом я же сама только недавно думала в эту сторону…
Я не успела даже кивнуть, как этот деятельный рванул с табуретки, отловил трактирщика и начал что-то ему втирать в красках и лицах, поминутно оглядываясь и делая в мою сторону выразительные знаки. Один знак был особенно выразительный: парень то ли плыть одной рукой пытался, то ли мух отгонял. Потом устал загребать воздух, шагнул полтора раза своими ходулями, меня с табурета приподнял и к трактирщику отбуксировал.
Смотрит на меня совой и спрашивает:
– Да?
– Чего “да”? – решила уточнить я, а то вдруг он меня под шумок трактирщику внаем сдал, картошку чистить или нужник.
– Брат. Младший. Первый. Приехал, – будто недалекому, но как из контекста выходило, родственнику, старательно разжевывал пока еще незнакомец, а чтобы до меня доходило бодрее – опять по спине добавлял.
– Таким – не сдаю, осуждаю, – скривился трактирщик.
– Каким “таким”? – удивился длинный.
– Ведьмарям.
Парень вздохнул и точно с таким же выражением и интонацией, как и мне, повторил для мужика:
– Брат. Младший. Первый. Приехал…
И с каждым словом снова меня бдыщ, бдыщ по лопаткам, будто гвозди забивает. И я вот как-то сразу на собственной шкуре осознала, как страшно быть младшим братом, на порядок страшнее, чем когда этот младший брат у тебя есть. С младшими всегда такая ерунда. Их вечно прибить хочется, но жалко.
Трактирщик снизошел. Видимо мой кислый вид помог или он тоже что-то про младших братьев понимает. Экономный наконец оставил в покое мою спину и они с мужиком ударили по рукам, предварительно плюнув на ладони.
– Лойд, – сказал парень и протянул руку. Даже о штаны не вытер.
Фу-у-у…
* * *
Спать пришлось в одежде. Красота с братского плеча, которую я позаимствовала, хоть и была мне впору в бедрах, но велика в плечах и по росту, потому сидела мешком и отлично скрывала разницу между мальчиками и девочками. Сними я камзол, Лойд сразу бы догадался, что я не парень. Но я еще подстраховалась. Пока мой обретенный попутчик ходил на конюшню за вещами, я успела поплюхаться в лохани в неком подобии помывочной и располовинила косу. Так надежнее. Совсем отрезать ни рука не поднялась, ни экзотичная заточка нашедшихся в помывочной ножниц не позволила. Я и так вспотела, пока пилила этим пыточным инструментом свое рыжеватое добро.
Когда Лойд вернулся, нагруженный, как восточный копытный зверь ублюд (точно ублюд, те тоже плюются!) я усилено изображала спящего на единственной кровати в комнате. Я щедро – мы же братья – выделила ему один из двух тощеватых тюфяков, и колючее обтрепанное по краю одеяло, оставив себе тюфяк попышнее, покрывало, сшитое из лоскутков и приятно шуршащую подушку, в которая вместо перьев была набита лузгой.
Парень меня в плечо потыкал, но я лишь вяло всхрапнула в ответ и он отстал. С час мыкался по комнате, гремел чем-то, шебуршал, возился, устраиваясь на тюфяке на полу, потом угомонился и я заснула, а среди ночи…
– Монти-и-и…
Я открыла глаза и заорала. А кто бы не орал, когда рядом сначала стонут, как неупокойник, а потом над тобой нависает подсвеченное зеленой лампадкой туловище и лицо с желтыми бликующими совиными глазами.
– Ты готовить умеешь? – нормальным голосом спросило лицо.
– Ч-чего?
– Ну, кашу там, похлебку, кулеш, жаркое, кабана на вертеле, торт…
– Какой торт?!
– Грип… Грепфрутовый. Это мой любимый, – котом заулыбался Лойд.
