Текст книги "Сказание о Манасе"

Автор книги: Мар Байджиев

Прибытие послов к Манасу

 
Помчались шестеро послов
От знатных шестерых родов
В далекий путь, к реке Талас,
Где трон поставил хан Манас.
И здесь увидели они:
Ворота с каменной стеной
Блестят под краской золотой.
Водой наполненный овраг,
Чтобы не мог подъехать враг,
И стража мощная вокруг.
Послы, не зная как тут быть,
Топтались долго у ворот,
Не знали, как, с чего начать:
Стучаться в дверь или кричать,
Покуда Жорончу-казах
Не появился на глазах.
Узнав о том, что все они
Пришли от ханов шестерых,
Пошел к Манасу эр-казах
Сказать о прибывших послах.
Услышав стражника доклад,
Послам Манас был очень рад.
До слез он громко хохотал:
– Недавно от людей узнал
О том, что шестеро козлов —
Отар бараньих вожаков —
К Тоштюку прибыли на той,
Совет держали меж собой —
Тягаться вздумали со мной!
Хотят безумцы, чтобы я
Власть хана ханов снял с себя!
Ужели думают, что я
Страшусь подобного братья?!
Всегда почет у нас послам,
Как самым дорогим гостям.
С достоинством примите их,
Подарков дайте дорогих.
Потом по ханству пусть пройдут,
Посмотрят – и тогда поймут,
Какая сила есть у нас,
Как поживает хан Манас!
И лишь потом веди ко мне! —
Жасолу дал он свой наказ.
В сопровождении бойцов
К Манасу повели послов.
– Правители шести родов
С огнем решили поиграть!?
Ну что ж, давайте, очень рад!
Я сам хотел их в гости звать, —
Сказал Манас, прочтя письмо.
И, чтобы дать послам урок,
Гостей обильно угостив,
Одели с головы до ног,
Потом смотреть их повели
Манаса боевую мощь.
А сам Манас им преподнес
Шесть быстроногих лошадей,
Чтобы домчались поскорей
К спесивым ханам на Алай.
И передал в письме Манас
Всем ханам грозный свой наказ.
 
 
К Тоштюку прибыли послы,
И там послание прочли:
«Я, хан Манас, всем ханам хан,
Я всем повелеваю вам,
Чтоб ровно через сорок дней
С дружиной, с армией своей
Все прибыли ко мне в Талас!
Того, кто к сроку не придет,
Жестокая расправа ждет!
Печатью подтвердил Манас».
Тут ханы стихли в миг один,
Воды набрали будто в рот:
Не думали они о том,
Что приглашенье на Алай
Подобный примет оборот!
И им сказал тогда Тоштюк:
– Ну что, друзья, затихли вдруг?
А я ведь говорил всегда,
Что хан Манас нам не чета.
Теперь мы, Музбурчак-ава,
В когтях разгневанного льва.
Наверно, грозный аксакал
Уловку нашу разгадал!
И если требует, чтоб мы
Явились с армией к нему,
То значит, наш могучий хан
Затеял новую войну.
А не исполним мы приказ —
Никто не выживет из нас.
И выход здесь один, друзья:
Готовить в бой свои войска,
Седлать добротных лошадей
И ровно через сорок дней
К Манасу с армией своей
Прибыть в готовности и в срок!
И возразить никто не мог.
И ровно через сорок дней
Шесть ханов с армией своей
Все вместе прибыли в Талас,
Где ждал их доблестный Манас.
 

Великий поход на Китай

 
На сорок первый день с утра
На аргамаке Ак-Кула
На площадь выехал Манас.
И двадцать воинов-чоро
Гарцуют слева от него,
И столько же лихих бойцов
Гарцуют справа от него —
Охрана верная его.
Неугомонный добулбас
Гремел, как гром, на весь Талас.
На ханов, не скрывая гнев,
Смотрел наш разъяренный лев.
– Ведите всех ко мне сюда! —
Своим чоро он дал приказ.
Явились ханы в тот же час.
И вот пред ним они стоят,
Жмут руки робко и глядят
Глазами сереньких зайчат.
 

 
– Вы, ханы из шести родов,
Считали нас за дураков?
Я мог бы строго наказать
За то, что за моей спиной
Договорились меж собой
Скорей расправиться со мной.
Не я ваш враг! А враг другой —
Он за Китайскою стеной!
И враг наш Конурбай, Жолой,
Те, кто в долине Каркыра
Почетный поминальный той
Кровавой кончили резней!
Чтоб разорить кыргызский род,
Готовят против нас поход!
А чтоб врага нам победить,
Должны его опередить!
Мы, как единый каганат,
Всю мощь должны собрать в кулак,
Единой двинуться ордой
В поход великий на Китай,
Чтоб сохранить наш отчий край!
А тот, кто не пойдет в поход,
Без головы домой уйдет!
Затихли ханы и молчат,
Как стайка пуганых зайчат.
Вперед пойдешь – там смертный бой.
Назад – заплатишь головой.
А если смеешь возразить —
Немедля голова слетит!
И все, боясь за жизнь свою,
Глядели молча на вождя,
Как жаба смотрит на змею.
Вот ханы, овладев собой,
Заговорили вразнобой:
– Манас, пойми нас и прости!
– Готовы мы с тобой идти
За родину, за свой народ!
– Веди, великий хан, вперед!
Поставили печать – моор,
Скрепили клятвой уговор.
Довольный ханами, Манас
Перед народом речь держал:
– Мой доблестный родной народ!
Страдал не раз ты от врагов.
Ты изгнан был с родной земли.
И силою твоих сынов
Мы вновь на родину пришли!
Но снова, мой народ родной,
Беда кружится над тобой:
Убить и разорить хотят
Нас Нескара и Конурбай!
И, чтоб врага опередить,
Пойдем походом на Китай!
Враждой ответим на вражду!
И я от вас ответа жду!
Поднялся ропот, шум и гам,
Молились люди небесам:
– Коке-Тенгир, всевышний наш!
Мы просим нас спасти, помочь,
Над нами вновь спустилась ночь!
Зажили мирным мы трудом
В своем отечестве родном.
В поход зовут нас ханы вновь,
Где ждут нас смерть, увечья, кровь!
Хотят вести нас на Китай —
В неведомый, далекий край.
Нет! На войну мы не пойдем!
Пусть каждый будет здесь казнен,
Зато на родине умрем!
Пришли сюда мы защищать
Вождя от ханов шестерых —
Выходит, это был обман.
Попались в хитрый мы капкан
И бросили себя в зиндан! —
Народ, как море, бушевал.
И Алманбет тут слово взял:
– Я знаю хорошо Китай.
И кто там этот Конурбай?
Хвастлитвый трус и негодяй!
Да и китайский сам народ,
Враждуя меж собой, живет.
Там много золота, добра,
Там чай и разные шелка.
Лишь Конурбай и Нескара
Имеют личные войска.
Мужчины там, поверьте мне,
Сидеть не могут на коне.
Увидев конную орду,
Без боя все сдадутся нам,
И мы с добычей боевой
Вернемся все к себе домой!
Народ затих и замолчал:
Алму никто не поддержал.
Никто из ханов шестерых
В ответ ни слова не сказал.
Когда в войсках, идущих в бой,
Утрачен лад, взаимный мир,
Там будут трус и дизертир.
И потому Манас решил
Проверить прочность своих сил,
На верность воинов своих,
Пока не поздно, испытать.
И по наивной доброте
Сказал: – Пойдут со мною те,
Кто хочет сокрушить врага!
Кого страшит победный бой —
Пусть возвращаются домой!
 

 
И в миг один по всем войскам
Промчалась радостная весть,
И крик ликующих бойцов
Дошел до голубых небес.
– Да будь он проклят, ваш Китай!
Его добро не нужно нам!
– Пойдемте, братья, по домам!
– Наш добрый вождь, батыр Манас,
На волю отпускает нас!
– И пусть он вечно будет жить!
– Тенгир его благословит!
И тут же начали войска,
Ряды покинув, уходить.
– Постойте! Я вас не пойму!
Когда водил вас на войну
За землю и родной народ,
Не дрогнув, шли за мной вперед!
Когда в Китай позвал Манас —
Как будто подменили вас!
Сбежав с позором по домам,
Вы жертвой станете врагов!
И снова гнет! И рабство вновь!
Жестокая судьба нас ждет!
Кыргызы славились своим
Бесстрашным духом боевым,
И потому наш славный род
Веками на земле живет!
Ужель забыли вы о том,
Какой устроили погром
Нам Конурбай и Нескара
Там, на поминках в Каркыра?!
За честь и родину свою
Пойдем мы на врага в поход!
В его берлоге покорим!
За униженья отомстим!
Вернется каждый в дом родной
С большой добычей и живой!
Велю я каждому из вас
В придачу дать по два коня.
От ран и смерти защитит
В боях вас прочная броня!
За землю предков, за народ
Пойдем мы на Китай в поход!
Нас славная победа ждет! —
Сказал батырам хан Манас.
От речи пламенной такой
Объял кыргызов ратный дух:
Их призывал на смертный бой
Родной отец и верный друг!
Готовые идти в поход,
Кричали воины «Ур! А-а!»,
Что означало «Бей врага!»
– Манас! Манас! Веди нас в бой!
Верны тебе! Всегда с тобой!
Манас доволен был собой,
С любовью он смотрел на рать
И был уверен, что они
Врага любого победят.
Но вот он руку поднял вновь —
Вмиг наступила тишина.
– Далек и труден будет путь,
И бой жестокий предстоит!
Пусть славный аксакал Бакай
Войсками сам руководит!
Он в мирной жизни и в бою
Советом мудрым и умом
Всегда народу был щитом.
Согласен ли со мной народ? —
У воинов спросил Манас.
И все согласны были с ним.
– В китайский город Чет-Бейжин
Дорогу знает лишь один —
Чоро мой верный, Алманбет,
Ему в дороге равных нет.
Как на ладони, весь Китай
Он знает каждый уголок.
И пусть он в незнакомый край
Войска кыргызов поведет!
Манас был прав. Никто ему
Не мог хоть чем-то возразить.
 
 
Чуть свет забрезжил в небесах,
На шлемах воинов лихих,
На пиках острых заиграл
От солнца отраженный блик.
Как знак войны затрепетал
С древком зеленым красный стяг,
Чтоб видел и страшился враг.
От воинов, идущих в бой,
Земля дрожала под ногой.
А впереди на Ак-Куле,
С непробиваемым щитом,
С мечом нещадным Ач-албарс,
Во всем величии своем
Под флагом красным хан Манас.
Как грозный селевой поток,
Кыргызы двинулась в поход.
Звучали шутки, громкий смех,
Как будто вышли для утех.
Но тут заметили чоро:
Манас был мрачен, нелюдим,
Никто не мог общаться с ним.
– Что с вами, доблестный байке?
Печальны вы, в глазах тоска.
А может, к Каныкей-джене —
Заглянем на прощанье, а? —
Спросил шутливо Алманбет.
И тут раздался громкий смех,
И сам Манас захохотал:
Видать, вопрос такой он ждал.
Лукаво глянув на Алму,
Он по усам провел рукой,
Дорогу указал камчой.
– Великий бабник наш батыр! —
Шутили меж собой чоро,
К хануме на прощальный той
От хана получив добро.
Навстречу им из ак-орго
Степенно вышла Каныкей
И сорок девушек за ней:
Как стайка белых лебедей,
В нарядах, красочных шелках,
С улыбкой тайной на устах.
Увидев томный, нежный взгляд,
Созвездье сказочных очей,
Манаса боевой отряд
Свалился со своих коней!
– Девчонки красотой своей
Ребят убили наповал.
А с кем теперь я в бой пойду? —
Смеялся грозный аксакал.
– Добро пожаловать, мой хан!
Мы рады встретить, угостить,
В поход батыров проводить,—
Журчал, как ласковый ручей,
Прелестный голос Каныкей.
Тулпара за узду взяла
(Ей был покорен Ак-Кула)
И в юрту белую свою
Открыла хану дверь она.
Когда дружина и Манас
Наелись досыта и всласть,
В крови батыров заиграл
Хмельной арак из кумыса,
Сказала Каныкей гостям:
– Родные наши, вы сейчас
В поход уйдете на Китай,
В далекий и опасный край.
В Китае люди, говорят,
Как в муравейнике кишат.
Молиться будем богу мы,
Чтоб из походов боевых
Пришли с победой и в живых.
Бешметы сшили мы с броней,
Чтоб каждый был неуязвим.
Одежда цвета одного,
Чтобы дружинника-чоро
Не перепутали с другим.
Как символ наших снежных гор,
Мы белый головной убор
Пошили каждому из вас,
Чтоб от жары и ветра спас.
И сорок девушек подряд,
Вручая боевой наряд —
Бесценное в боях добро,
До слез расстрогали чоро.
Тревожной думою своей
В слезах делилась Каныкей:
– Послушай, брат наш Алманбет,
Тебе прощальный мой завет.
Идете вы на смертный бой —
Бог знает, кто придет живой!
В поход кровавый на Китай
Я умоляла не ходить.
Там Нескара и Конурбай
Манаса могут разгромить.
Но муж мой был неумолим,
Ничто не сделаешь ты с ним,
Когда мужчина одержим.
Боюсь я, брат наш Алманбет,
Что не вернется он живым.
За ним кровинушки родной —
Наследника на свете нет.
Родную щечку малыша
Не прижимала я к грудям,
И плач ребенка своего
Я не слыхала по утрам.
Коль не вернется он живой,
Боюсь, что в вечный мир иной
Уйду бездетной я вдовой!
Его две старшие жены —
И Акылай, и Караборк —
Наследника не принесли.
Живем мы дружною семьей
И связаны одной судьбой.
В тоске ждала я свой черед,
Когда Манас ко мне придет,
Cо мною будет до утра.
Но не могла дождаться я
И в юрте плакала одна.
Поминки, той, борьба за власть,
То вновь поход или война —
Любовью я не напилась.
Далече родина моя,
Ты знаешь, персиянка я,
Отец мой в Бухаре эмир.
Когда покину этот мир,
Пусть даже на краю земли,
Родным я буду завещать,
Чтоб прах сюда мой привезли,
В горах кыргызских погребли.
Так полюбила я душой
Народ кыргызский мой родной!
Молю тебя, мой Алманбет,
От стрел коварных и меча
Любимого ты береги!
Ведь хан наш очень одинок,
Бывает в гневе он жесток.
И чтоб ошибок роковых
Не совершал он сгоряча,
Я умоляю, береги!
Доверчив и наивен он,
И ханской властью упоен,
Уверен в том, что весь народ
Ему покорен и влюблен.
Не знает доблестный батыр,
Что тот, кто к власти приближен,
Бывает местью заражен,
И тайно ждет свой звездный час,
Когда хан потеряет власть.
Ты знаешь, доблестный Алма,
Где власть, там подлость и обман,
А потому беречь его
Тебя здесь умоляю я!
От тайного коварства, зла
Манаса, друг мой, береги!
Тебе вверяю жизнь его —
Живым мне мужа возврати!
Я буду счастлива в тот миг,
Когда, прильнув к его груди,
Услышу, как она стучит!
Я жизнь Манасу посвящу,
Чтобы кыргызский наш народ
В единстве смог он сохранить.
И Бог меня благословит! —
Рыдала горько Каныкей,
И из светящихся очей
По смуглым, трепетным щекам
Катились слезы, как ручей.
И Алманбет ответил ей:
– Манас мне братом стал родным.
Клянусь, ханум, я честью вам,
В обиду хана я не дам!
Манаса – друга своего
Я грудью буду защищать.
Но он, джене, не одинок —
За ним кыргызский весь народ,
Хотя от матери другой
Есть братья Абыке, Кобеш.
Отрада у Манаса есть:
Надежда, мудрый друг и честь,
Богиня сказочных ночей,
Сияние счастливых дней,
Подруга жизни – Каныкей!
Сказав, что одинок Манас,
Вы мне напомнили сейчас,
О том, что я здесь одинок,
Живу на свете, как изгой.
Народ кыргызский стал родной,
Пришел я с чистою душой,
Но все равно я здесь чужой!
И чую за своей спиной
Дыханье зависти я злой!
Я там – предатель, здесь – беглец.
И если вдруг придет конец,
Боюсь, не буду погребен
Ни там, на родине, ни здесь.
Меня не похоронит брат,
Не будут плакать надо мной,
Не бросят горсть родной земли
Ни дочь моя, ни сын родной.
И лишь одна на свете есть
Моя отрада, радость здесь,
Кто будет ждать меня в тоске,—
Сестренка ваша Арууке.
В поход уходим мы, сестра!
Напрасно думаете вы,
Что на Китай идем мы зря!
Победой власть мы укрепим,
Пусть знают все, что хан Манас
Могуч, силен, непобедим!
Чтоб был народ всегда един,
Им должен править хан один!
– Да сохранит всевышний Бог
Манаса до победных дней! —
Благословила Каныкей.
По женской доброте своей
Не догадалась Каныкей,
Что хитроумный Алманбет,
Задумал Конурбаю месть,
Повел кыргызские войска
На родину свою Китай,
А там чтоб силой возродить
Свою поруганную честь.
В душе лелеял он мечту:
Вернуть владения свои
И, как жену, к груди прижать
Дочь Эсенхана Бурулчу.
 
 
Команду «В путь!» подал Манас,
И тут же грянул добулбас.
Дружина выступила в путь,
В поход Великий на Китай.
Стояли долго вдоль реки
Детишки, жены, старики,
В слезах просили небеса,
Чтобы родных в боях берег
От смерти сам всевышний Бог.
 

Назначение Алманбета главнокомандующим

 
В долине речки Сары-Тал
В поход идущие бойцы
Устроили большой привал.
Воткнули копья в мягкий грунт,
Мечи забросили в кусты,
Коней угнали, чтоб пасти.
Одни, спасаясь от жары,
В реке купались голышом,
Другие спали под шатром.
По кругу вытоптав траву,
Устроили игру в ордо.
Назначив крупную байгу,
Играли здесь в тогуз-коргол.
Как будто тысячная рать
Отправилась в большой поход
Поесть, поспать и поиграть!
Увидев это, Алманбет
Во гневе был и разъярен,
И тут же прибыл в ханский стан.
– Прости меня, великий хан!
Пора сворачивать с пути!
С такой разнузданной толпой
Нам до Бейжина не дойти.
Со стадом диким вот таким
Мы никогда не победим!
А если выступим, никто
Там не останется живым!
В поход я с вами не пойду!
Такую дикую орду
На гибель я не поведу!
И сорок воинов-верзил,
А с ними сам старик Кыргыл,
Не смея ничего сказать,
Стояли, опустив глаза
(Видать, горели от стыда).
– Ты прав, мой храбрый Алманбет!
В войсках у нас порядка нет.
В походе на Большой Китай
Следить за войском, управлять
В пути обязан был Бакай.
 

 
А коли власть не смог он взять,
То, знать, состарился наш брат.
Отныне ханом боевым
В пути пусть будет Алманбет!
Езжайте к дядюшке сейчас
И сообщите мой приказ! —
Решительно сказал Манас.
И тут же Ажибай, Серек
Поехали к Бакаю в стан.
Чтоб пожилого абаке
Известием не огорчать,
Не знали, как, с чего начать.
Заметив это, хан Бакай
Сказал: – Я вижу, оба вы
Пришли о чем-то сообщить.
Боитесь, если весть дурна,
Велю вам головы срубить.
Не бойтесь, выслушаю вас.
Что повелел мне хан Манас?
Набрался духу Ажибай:
– Простите, дядюшка Бакай.
Когда мы двинулись в поход,
Вы были ханом боевым.
Теперь всю войсковую власть
Алме решил он передать…
Здесь рассмеялся эр-Бакай:
– Пока я дожил до седин,
Какой ни занимал я чин!
И ханом был, и тор-ага,
Но, как вы видите, друзья,
На лбу не выросли рога!
Эр-Алманбета я ценю
Повыше хана самого.
Умен, хитер, отважен, смел,
Большой знаток военных дел.
И это знает эр-Манас.
Отдал разумный он приказ!
Как только Ажибай, Серек
Слова Бакая донесли,
Горластый воин Ырчы уул
Войскам немедля сообщил,
Что к Алманбету одному
Вся власть над войском перешла,
Чтоб подчинялись все ему
В тылу, в походе и в бою.
А если кто-то возразит,
С плеч голова его слетит!
Добившись власти, Алманбет
Не медля обошел войска,
Людей в строю пересчитал,
Чтоб строгим был в пути учет,
Назначить старших приказал.
В десятке старший – он баши,
У сотни старший – жуз баши,
У тыщи старший – мин баши.
И всем он строго наказал,
Считать состав свой по утрам,
Ну, а потом по вечерам.
И если будет недочет,
Башку немедля отсечет.
И каждый воин должен знать —
В пути не будем отдыхать,
Пока до цели не дойдем!
В порядке строгом и в строю
Войска вновь двинулись вперед
Через леса, поля, луга.
Переходили реки вброд,
Короткий делали ночлег —
И так примерно сорок дней,
Не зная отдыха и сна,
Вся армия кыргызов шла.
Главарь дружинников – Кыргыл
В пути совсем уж занемог:
Натер мозоли между ног,
Сидя без отдыха в седле,
Натер он задницу до дыр.
Превозмогая боль и зуд,
Сказал десятнику Бозуул:
– Я ехать дальше не могу.
Наш хан Манас совсем сдурел —
Всю власть китайцу передал.
Он хочет загубить людей,
Загнать в дороге лошадей.
Боюсь, что я в пути умру.
В поход я дальше не пойду!
Живым хочу вернуться в тыл! —
Стонал в бессилии Кыргыл.
И тут ответил он баши
Бозуул во гневе старику:
– Когда всех брали на учет,
Ты был в десятке, старый черт!
Когда Алма нас перечтет,
Тебя не хватит одного.
Башка чтоб не пошла в расход,
Я Алманбету доложу,
Что ты, Кыргыл, в пути подох!
Главарь дружины боевой,
Кыргыл в боях был закален,
И наглой грубостью такой
Был старый воин оскорблен.
И сам пошел к Манасу он.
– Ты сам водил в походы нас!
Теперь я не пойму, Манас,
Кто нас ведет на этот раз?
И почему кыргызов в бой
Ведет китаец на Китай?
Ответ разумный людям дай!
Народ устал и изнурен.
Голодны кони, нужен корм,
И кровь сочится под седлом.
Мы все в дороге перемрем —
И до Бейжина не дойдем!
А может быть, китаец твой
Решил в пути нас загубить?
Измучился вконец народ —
В поход он дальше не пойдет!
Меня просили: – Передай,
Пусть будет проклят ваш Китай!
Послушав старого бойца,
Манас прошелся по войскам
И Алманбету приказал
Дать людям отдых и привал.
Но прежде повелел Манас
Людей в строю пересчитать,
И там, где будет недочет,
Башку от тела отсекать.
И перед ним войска прошли:
В составе полном он баши,
И жуз баши, и мин баши —
Все триста тысяч человек!
Но тут беда одна стряслась:
В десятке, где был сам Манас,
А он баши был Тазбаймат,
Как ни считали, не могли
Десятого бойца найти!
И Алмабет тогда сказал:
– Выходит, трус один сбежал.
А ты, плешивый Тазбаймат,
Подкуплен был или проспал!
Снесите голову ему! —
Алма во гневе приказал.
И мигом шестеро чоро
Баймата к плахе повели,
Чтобы плешивую башку
Секирой мигом отрубить,
И приготовили ведро,
Чтоб кровь бедняги тут же слить.
– Постойте! – заорал Серек. —
А может, Тазбаймат-дебил
Манаса в список не включил?
Решил, что хан не человек!
– Ты мой батыр! Я твой желдет.
Меня в твоей десятке нет!
Выходит, ты меня, нахал,
За человека не считал?!
Зачем ты, добрый мой Серек,
От смерти Тазбаймата спас! —
Смеялся громче всех Манас.
Добро на отдых получив,
Упали наземь все бойцы.
В пути измученных коней
Пустили по лугам пастись.
Зарезав жирных кобылиц,
Устроили привальный той.
Лечили тех, кто занемог,
И спали крепко под луной,
Как говорят, без задних ног.
А на заре хан Алманбет
Пришел к Манасу на совет.
– Мой хан, докладываю вам,
Вот, наконец, мы подошли
К китайским землям, городам.
И чтоб подходы разузнать,
Послать разведку надо нам.
– Кыргыз не знает этот край —
Ты должен сам идти в Китай! —
Ему ответил хан Манас.
– Готов я выполнить приказ,
Но об одном прошу я вас:
Чтоб не было сомнений вдруг,
В разведку пусть пойдет со мной
Надежный, преданный мне друг,
Чоро ваш самый молодой,
Не раз испытанный в боях, —
Бесстрашный, доблестный Сыргак.
В Китае будет нужен нам
Конь Ажибая Карткурон,
Надежный жеребец-вожак,
Он может пригодиться там, —
Сказал Манасу Алманбет.
– Готовьтесь, пусть с тобой идет
В разведку доблестный Сыргак.
Узнаете вы по пути,
Как нам к Бейжину подойти,
Как укрепил свой город враг.
Желаю соколам моим
Вернуться в целости живым! —
Благословил батыр Манас.
И вскоре Алманбет, Сыргак
Никем не веданной тропой,
На поводу ведя с собой
Коня по кличке Карткурон,
Ушли в разведку за кордон.
 

Ссора Чубака с Алманбетом

 
Глава дружинников Кыргыл,
Он в сорок лет еще грешил.
Известный всем прелюбодей,
Добра не делал для людей,
В народе сплетником он слыл.
И слух однажды распустил
О том, что по ночам Чубак
Встречался тайно с Каныкей.
Узнав, что Алманбет, Сыргак
Ушли в разведку на Бейжин,
Сказал Чубаку при бойцах:
– Сын хана Акбалта Чубак!
Не знал, что ты такой чудак.
Хотя нойгутский ты батыр,
Но ниже, чем беглец, капыр!
Достоинства в Чубаке нет,
Коли над ним во всех делах
Поднялся выше Алманбет.
Кенкол не меньше, чем Талас!
Чубак не хуже, чем Манас!
Нажравшись водки, ты всегда
Колотишь в грудь, Чубак, себя,
Что мир один перевернешь.
Сыргак и Алманбет вчера,
Не взяв тебя, ушли в дозор.
А ты, как старая жена,
Остался здесь у казана!
О, боже мой, какой позор! —
Сказал ехидно старый хрыч.
– За мной, нойгуты! По коням! —
Во гневе заорал Чубак. —
И тут же загремел там-там.
– Китайца я зарежу сам! —
Кричал обиженный Чубак.
И тут же, оседлав коня,
Дозор помчался догонять.
Узнав об этом, эр-Бакай
К Манасу тут же прискакал
И все подробно рассказал.
– Спешите, дядюшка Бакай,
Пока два этих дурака
Не натворили там беды! —
Сказал Бакаю хан Манас.
– Их усмирить я не смогу.
Унять их сможешь только ты! —
Ответил дядюшка Бакай.
И сам Манас помчался вслед,
Чтобы Чубак и Алманбет,
Друг другу не пустили кровь.
 
 
Конь Алманбета Сарала,
В галопе быстрый, как стрела,
И Кокчебич, Сыргака конь,
А с ними верный Карткурон,
Пройдя дорогу в сотни верст,
К речной тропе спустились с гор —
И здесь Чубак догнал дозор.
«Салам» подал свой Алманбет —
«Алик» не дал Чубак в ответ.
– А что случилось, мой Чубак?
Не хочешь руку мне подать
И держишь меч за рукоять?
Ужель напал внезапно враг?
Войска кыргызов разгромил? —
Чубака Алманбет спросил.
– А ты забыл, мой дорогой,
Как кровью мы клялись с тобой
В походах ратных и в бою
За дружбу жизнь отдать свою?!
Иль клятва с кровью и мечом
Тебе, китайцу, нипочем?
Ушел в разведку без меня!
Ты думал, трус, предатель я?
Подумал, что в разведке я,
Как ты, к врагу перебегу?
А может, ты, китайский раб,
Решил к своим перебежать?
Взял юного Сыргака в путь,
Чтоб легче было обмануть! —
И меч Чубак свой обнажил.
От злости Алманбет вскипел:
– Довольно! Долго, я терпел
И не могу молчать теперь!
По крови я китаец! Да!
Но с чистым сердцем и душой
К кыргызам я пришел сюда!
Иду войной я на Китай,
На родину, на отчий край!
Я за Манаса, за тебя,
Я за кыргызов в бой иду!
Да вот не знал, что эр-Чубак
Несправедливый, злой дурак!
И я сейчас за честь свою
Ценою жизни постою!
Ну что же, друг мой дорогой,
Готов сразиться я с тобой!
И, меч свой вырвав из ножон,
Набросился на друга он.
Коня пришпорив Кокала,
Прикрывшись кожаным щитом,
Навстречу бросился Чубак.
Пошел с мечом на брата брат!
В смертельной схватке боевой
Искрился и звенел булат.
Рубились равных два бойца,
И каждый взмах меча грозил
Пустить из тела друга кровь.
И вдруг ударил добулбас,
Как с неба, грянул зычный глас:
– Вы что, друзья, с ума сошли?! —
Во гневе заорал Манас.
И тут же правою рукой
Взял за узду он Саралу,
А левою рукой схватил
Коня Чубака Кокалу.
И вот, как верный, грозный щит,
Меж ними хан Манас стоит.
– Уймите гнев, богатыри!
Вы мне, как братья-близнецы!
И каждый мне родней, чем брат!
Когда вы вместе и со мной,
Могу весь мир в руке держать.
А коль к согласью не придем,
Народ на части разобьем
По мелким ханствам и родам.
По миру вновь пойдет молва,
Что у кыргызов братства нет!
Кто отделится от родов,
Тот станет пищей для волков!
Но был Чубак неумолим:
– Пусти, я рассчитаюсь с ним,
С китайцем преданным твоим!
Алтай ты, хан Манас, забыл,
Когда мы из последних сил
Нещадно бились за народ.
Нам было по тринадцать лет,
И я ходил на риск и смерть,
А слава от моих побед
Досталась вся тебе, Манас!
На это не обижен я:
Как Бога, я ценю тебя!
Но вот пришел к нам Алманбет —
И для тебя Чубака нет!
И сорок воинов-чоро
Как будто для тебя ничто!
И поменял ты, хан Манас,
На беглого китайца нас! —
Бранился в ярости Чубак.
– Ты отпусти меня, Манас!
Убью Чубака я сейчас!
Назвал меня он беглецом!
Свалил меня он в грязь лицом! —
К Чубаку рвался Алманбет.
Разгневался батыр Манас:
– Друзья, теперь я понял вас!
Поссорились вы меж собой,
Чтоб не идти со мною в бой.
Без вас пойду я на Бейжин!
И клич мой, знаете, один —
Вчера, сегодня, завтра, впредь:
«Или победа, или смерть!»
Идите, отпускаю вас!
И посмотрю на ваш позор!
Узды он выпустил из рук,
Уселся молча на бугор.
И разъяренный эр-Чубак
Смиренно вдруг сошел с коня
И руки на груди скрестил.
– Мой Алманбет, я был неправ,
Попутал гордости шайтан.
Повел себя я, как болван,
Готов сгореть я от стыда!
Вот руки! Хочешь – повяжи!
Вот пропасть – вниз меня столкни!
Вот меч, чтоб голову снести!
Но если можешь – то прости! —
Без тени горести и зла
Взмолился доблестный Чубак.
И Алманбет сошел с коня.
На шею крепкую свою
Набросил богатырь камчу:
– И ты прости меня, Чубак!
К тебе, мой друг, обиды нет! —
И, как молодка – келинчек,
Стоял в поклоне Алманбет.
Когда увидел эр-Манас,
Что два батыра, как друзья,
Стоят в обнимку перед ним,
Сверкнули слезы на глазах,
Как будто вдруг увидел он
Звезду двойную в небесах.
И четверо богатырей:
Манас, Сыргак и Алманбет,
А с ними доблестный Чубак —
Отправились в дальнейший путь,
Чтоб на Бейжин издалека,
С вершины Тал-Чоку взглянуть.
Отсюда виден весь Китай —
Великий благодатный край.
У самых голубых небес
Под солнцем облака кружат.
Дурманит голову тебе
Лугов альпийских аромат.
И, взяв подзорную трубу,
Увидел весь Китай Манас.
 

 
Кишащих, словно муравьи,
Людей увидел эр-Манас.
Цветущие сады, поля,
Луга увидел эр-Манас.
И Алманбет им рассказал:
– Вон там, за черною горой,
Мой город Чет-Бейжин родной.
На троне восседает там
Правитель главный Эсенхан.
За Чет-Бейжином вдалеке
Владенья хана Алооке,
Где правит младший сын его —
Хапуга, лютый Конурбай.
А слева – благодатный край,
Где правит дева Оронгу.
Левее – племена манжу,
А справа – племена солон.
Расположились к ним впритык
Владенья хана Бозкертик.
А там, за бурною рекой,
Блестят озера Кок-Ноор,
Правитель там толстяк Жолой.
Велик раздробленный Китай!
Когда весь мир объял потоп,
Всю землю залило водой,
Но до Бейжина в те года
Вода потопа не дошла.
Не знал о нем сам Соломон,
И не был здесь Рустем – Дастан,
И даже Македонский сам
Завоевать его не смог.
И на людей не мог влиять
Зять Мухаммеда Азирет.
Народ живет здесь трудовой,
С большой доверчивой душой.
Но мы пойдем не на Китай —
Наш враг проклятый Конурбай.
Его должны мы сокрушить
И, как грабителя, убить!
И на вершине Тал-Чоку,
Удачи верной пожелав,
Ушли с Манасом эр-Чубак
К своим войскам, в обратный путь.
А Алманбет и эр-Сыргак
Пошли в разведку разузнать
Пути-дороги на Бейжин.