Текст книги "Побудь моей навсегда (СИ)"

Автор книги: Мануэлла Макута

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

24. Желания

В который раз повторив за Агаевым основные тезисы нашей так называемой легенды, нервно вожу вилкой по тарелке. С каждым днём во мне растет всё большее внутреннее отторжение подобного. На эмоциях, от обиды или глупого желания насолить мужу и его любовнице, которым на меня было наплевать изначально, из-за напористости Агаева я сглупила и согласилась… А теперь пожинаю плоды своего необдуманного согласия. Агаев в силу характера спрашивает с меня как с жены– где была, зачем, почему не предупредила. А посмею возразить– сразу же напоминает о договоре, о долге.

– Ешь. – кивает он на мою полную тарелку. Сам мужчина не только с аппетитом отдал должное местной кухне, но даже заказал десерт, смакуя его так, словно это было лучшее, что он пробовал, в своей жизни. Я даже невольно улыбнулась, глядя на то, как мелькает кажущаяся такой крохотной в его большой руке десертная ложечка. А уж как он прикрывал глаза от восторга – точно и не ест, а занимается….Ой, куда-то не в ту степь меня заносит….

****

Я с сомнением гляжу на нее– паста, так любимая мною. Но сейчас поздно, вечер. Я и без того склонна к полноте, а учитывая и возраст, и уже имеющийся лишний вес, моя жизнь превратилась в ежедневную борьбу с самой собой за каждый грамм, что может отложиться на боках, животе и бедрах. Поэтому, сглотнув слюну, вежливо качаю головой. " Спасибо, я не голодна"– мне кажется, что эта фраза, насквозь пропитанная фальшью, отражается от стен ресторана, молнией скачет по столикам, заставляя всех обернуться на нас, с укоризной во взгляде. Агаев хмурится:

– Давай ты прекратишь насилие над собой, и просто поешь. – его низкий голос звучит как-то… угрожающе. Мне бы сразу это заметить, но я храбрюсь в попытках защитить свою ложь:

– Да я правда…Я поела…

– Блядь! – взрывается он, не обращая внимания на то, что на наш отдельный кабинет, дверь в который по моей просьбе оставили открытой, теперь уж точно косится едва ли не весь зал– Ульяна, если ты хочешь похудеть – пожалуйста. Но не таким топорным идиотским способом, что попросту приведет тебя к проблемам с желудком…

Он ещё что-то мне втолковывает, пока я, краснея, хватаю вилку, начиная спешно есть проклятущую пасту! И зачем я вообще влезла в это глупое противостояние, знала ведь, что Агаев победит!

– Ты же– врач….Ведёшь себя словно…

– Хватит. – шиплю я, отправляя в рот очередную порцию пасты.

Агаев, улыбаясь, замолкает. Я же растерянно гляжу на мужчину напротив, не понимая, куда испарилась его недавняя злость.

– А ты сама– как ребенок. Только так и понимаешь. – снисходит он до объяснений, но, видя, что я уже приготовилась возразить, отрицательно качает головой, кивая на тарелку – Поешь, Ульяна. Все разговоры после.

Сжав покрепче вилку, накручиваю на нее пасту.

***

– Ты не против, если мы посидим, фильм какой-нибудь посмотрим? – я замираю от неожиданности. Предложение Агаева застало врасплох, кажется, что мне вообще послышалось. Мозг, довольный недавней вкусной и сытной пищей, усиленно заработал, и теперь выдает желаемое за реальность. Потому что ни в одном из миров не может быть подобного– к чему Агаеву смотреть со мной фильмы, когда женщины на него буквально так и вешаются? Та же хостес в ресторане глядела на него так, будто главное блюдо в меню– Руслан Фархатович собственной персоной.

– Ульяна, ау? – щелкает он пальцами перед моим лицом, а я краснею от стыда. Что ответить? Он действительно предложил посмотреть кино? Или сказал что-то другое?

– Я… очень устала, пойду спать. – выдаю, краем глаза косясь на него. Агаев не выдает никаких эмоций, по которым можно считать– попала ли в точку с ответом. И, в любом случае, ответ универсальный. " Давай обсудим приезд родни", " Скажи, почему ты не появляешься в клинике?", " Ульяна, я хочу, чтобы ты уехала обратно"– да что бы он ни заявил, ответ подходит ко всему.

Рука Руслана зависает в воздухе, будто бы он что-то хотел сделать, но передумал.

– Хорошо. Доброй ночи. – кивает он, но и не думает уступить мне дорогу. Нервно озираясь, ищу пути отступления, красивого, чтобы оно не выглядело бегством. Но единственный путь в мою комнату…

Агаев, тоже это понимающий, ждёт. Расслабленность его позы обманчива– так и вижу, как он схватит меня, стоит только попытаться прошмыгнуть.

Неловкая пауза затягивается все дольше, Руслан сверлит меня тяжёлым взглядом. Пару мгновений я всерьёз раздумываю над тем, чтобы развернуться и с позором сбежать куда угодно, лишь бы не стоять вот так, униженно и трусливо. Но затем презрительно изогнутая бровь Агаева подбивает на безумство, поистине безумство:

– Весело? – высоко задрав подбородок грубовато спрашиваю, молясь, чтобы он не заметил, как дрожат мои руки– Я устала, дай пройти.

И, приготовившись к чему угодно, я опешиваю, когда он с улыбкой отстраняется, пропуская меня.

И добивает в спину:

– Никогда не стесняйся говорить о том, чего хочешь. – его низкий раскатистый голос звучит так, словно речь шла о чем-нибудь другом, постыдном, запретном, тайном…

А ночью мне снится белиберда из летающих в воздухе тарелок спагетти, коробок ароматной свежей пиццы и…голого Агаева, лежащего на одной из коробок, с нагловатой ухмылкой предлагающего мне его попробовать.

25. Добрые дела

Утро началось совсем не с кофе, как в известной рекламе– в пять часов позвонила испуганная Адриана, вперемешку с извинениями и слезами сообщив, что Тимофей начал задыхаться. Я велела ей срочно вызывать скорую, а сама кинулась собираться. Схватив с тумбочки ключи, выругалась про себя– машина – то в ремонте, нужно звонить Марку, а сейчас так рано.

Спускаясь по лестнице вбивала адрес для такси, нервно кусая губы, – вдруг охрана не пропустит, тут все так строго. Элитный коттеджный поселок, рядом живут бывшие и действующие генералы, политики, даже пару актеров видела, мельком– большие заборы, за которыми скрывались не менее большие дома, никто не отменял. Поэтому и название " коттеджный поселок" было больше простым словосочетанием, нежели констатацией факта.

Тихо, как мышь, прокралась к двери – и обомлела. Полуголый, в одном полотенце на бедрах, Агаев, откинув рукой со лба ещё влажные волосы, шел прямо ко мне по коридору.

– И куда это мы так рано собрались? А, Ульяна Юрьевна? Неужто к любовнику?

Я просто замерла от неожиданности и сладкой истомы, начавшей накапливаться где-то внизу, но при этих его словах перед глазами промелькнули издевательски-насмешливое лицо мужа, высокомерное – его любовницы, той самой " Окси". Я, видно, и не заметила, как эмоции отразились на лице, потому что с губ Агаева мгновенно сползла усмешка:

– Извини. Сглупил. – он шагнул ко мне, а поравнявшись, заботливо приобнял за плечи, – Ты куда так рано?

– Я…а…это… – стараясь смотреть куда угодно, только бы не на такие соблазнительные кубики его мощного пресса, облизваю губы, из-под опущенных ресниц замечая, как вспыхивают при этом его глаза. – Мне срочно нужно к пациенту. – отступила, нервно облизнув губы.

Он иронично приподнимает бровь:

– К какому это? В пять утра? С учётом того, что ты больше не работаешь? – надвигается на меня точно гора мышц и мускулов, а не человек.

– Я говорила…Это малыш….Мне нужно срочно, у меня нет времени на беседы! – злясь на саму себя за такую реакцию на мужчину, отрезаю и оборачиваюсь, собираясь выйти.

Агаев преграждает путь рукой:

– Дай мне минуту, я оденусь и отвезу тебя. Не глупи, – добавляет он– Марк сейчас видит десятый сон, а твоя машина в ремонте.

Сдаваясь, обречённо киваю, с напряжением слушая звук удаляющихся шагов.

***

До дома Адрианы мы долетаем вровень со скорой, Агаев остаётся в машине, а я несусь следом за врачами наверх, молясь про себя, чтобы все было хорошо, чтобы мы успели. Фельшеры скорой помощи сперва скептически косятся на меня, но не спорят, когда прошу зайти вместе с ними. Адриана открывает двери бледная и заплаканная, на руках у нее Тимоша, но спокойно и ровно дышащий.

Сбивчиво объясняя произошедшее фельдшерам, Андриана стреляет в меня глазами, в поисках поддержки, и я киваю с пониманием. Все будет хорошо.

Врачи скорой проверяют маленького Тимофея от и до, придя к выводу, что у ребенка аллергия. Я осмеливаюсь вставить свои " пять копеек" по поводу моих недавних наблюдений – мне ведь тоже показалось, что у него нечто аллергическое. И тут взгляд одного из медработников падает на пол рядом с кроваткой.

– У вас грибок? – кивает он на тёмно-серые пятна, еле заметные поверху плинтуса. Адриана стыдливо кивает в ответ, начиная объяснять, что убирала его и не раз со специальным средством, но он ползёт по стенам от соседей снизу, что не желают ничего ни обрабатывать, ни слушать. Врач качает головой:

– Тогда, я и не знаю, что посоветовать. Для ребенка нахождение в таких условиях крайне нежелательно. Хотя бы для маленького, будь он постарше, с приобретенным иммунитетом– разводит руками он– А так..

Адриана поджимает губы, а в глазах блестят слезы. В этот момент мне жаль её так, словно она– моя дочь. Я хорошо помню то ощущение беспомощности, когда ты остаёшься совсем один. Слишком хорошо помню. То мама почти сразу же после моих восемнадцати лет принялась активно " строить свою жизнь", не забывая пенять за потраченные на меня лучшие годы, то предательство мужа, которое словно выжгло внутри меня огромную дыру.

– Мы всё решим. Ребенок переедет, спасибо вам большое. – обрываю я слегка бестактного, но честного фельдшера. Тот, будто вспоминая о моем существовании, оборачивается:

– Вы? Вы же говорили, что вы– врач?

Скользнув взглядом по Адриане, выдаю:

– И врач, и подруга.

Мужчина, хмыкнув, замолкает, заполняя дневник вызова на планшете. Он явно не поверил в версию о нашей дружбе, взрослой женщины и вчерашнего ребенка, но счёл нужным промолчать. Чуть позже он даёт Адриане листы, указывая пальцем, где нужно расписаться. Ещё раз напоминает, что есть возможность поехать в больницу, но особых рекомендаций к этому он не видит. И начинает собираться, окликивая напарника. Я машинально перевожу взгляд на него и замечаю, что тот так и сверлит меня глазами.

– Ульяна Ларина? – вдруг неуверенно бросает он, когда мы небольшой процессией подходим к дверям.

– Нет. – бросаю я, а мозг начинает лихорадочно обрабатывать информацию. Ульяна? Да, но Ларина? И тут вздрагиваю– это ведь моя фамилия. Моя девичья фамилия! Насколько я растворилась в муже, что даже фамилию свою забыла. – Ой, то есть да! – спешу крикнуть ему вдогонку.

Он, уже спускаясь по лестнице, оборачивается с радостной улыбкой:

– Ну я так и знал! Я Гриша! Гриша Артемьев! Мы учились с тобой вместе, помнишь?

Я не помню, но его улыбка и то, как он нервно жестикулирует, когда волнуется, кажутся весьма знакомыми. И тут меня осеняет– ну точно! Это ведь Гриша! Отличник и наш староста на двух первых курсах, после мы разошлись по разным потокам, а потом я слышала, что он и вовсе учебу забросил, по каким-то семейным причинам. Что-то с матерью неладно было там, сейчас уже и не вспомнить.

– Гриш, ты идёшь? – раздается снизу недовольный голос его напарника– Уже вызов свалился!

– Да, да, я сейчас. – кричит в ответ Гриша, перегнувшись через перила, а после выпрямляется, слегка виновато улыбаясь. – Ну, мне пора. Ты…может….номер свой оставшись…Мы бы пообщались? Встретились, конечно, если…

Я деревенею, увидев за его спиной Агаева. Тот с лёгкой усмешкой смотрит на меня, но молчит, ожидая ответа. Точно подначивает, " ну, Ульяна, и каков будет твой ответ?".

– Нет, я…Извини, Гриш, не могу, муж против. Да и я…спешу, извини.

Гриша, пару секунд постояв, будто обдумывая услышанное, кивает, бросив " ну, ты, если передумаешь– скорую вызови, я приеду" и спускается. Агаев ничем не выражает своих чувств, поднимаясь ко мне.

– Что там? – кивает он на дверь.

Я вкратце рассказываю ему ситуацию, ещё раз сетуя на то, что упрямая донельзя Адриана любую помощь воспринимает в штыки, считая чуть ли не оскорблением, подачкой. Оно и понятно– всю жизнь сама за себя, только сама. Но нужно учиться принимать помощь. Агаев слушает, не перебивая. А затем кивает:

– Хорошо. Ты позволишь? – он указывает взглядом на дверь.

Я растерянно приподнимаю брови:

– Зачем?

– Ты же говорила ей обо мне? Ну, что я – твой жених и все такое? – отвечает он вопросом на вопрос, я киваю, все ещё не понимая, зачем ему нужно заходить внутрь, в квартиру. – Тогда пойдем, познакомишь нас. Ну и я попытаюсь уговорить твою строптивицу, как тебе?

– Ты!? – прикрыв рот ладошкой, смеюсь. Ну просто мастер переговоров, конечно же.

Но спустя полчаса мне не до смеха– Агаев почти моментально располагает к себе Адриану. Я даже слегка ревную– его внимание, пускай и наигранное, должно доставаться мне! А то, как он мило и действительно искренне общается с ней вызывает горькое чувство зависти – отчего со мной он не такой? Поддевает, обижает, насмехается?

Ему удается сверх того, о чем упрашивала я Адриану. Сочтя не особо правильной идею о том, что девушка с ребенком будут жить в моей квартире (мне ведь возвращаться туда спустя пару месяцев), Руслан уговаривает её пожить в съемной, которую он оплатит сам. Уже после я узнаю, что оплатил жилье он на целый год. Узнаю– и удивляюсь. Тому, что, не зная человека совершенно, напридумывала себе о нем невесть что. Вряд ли кто-то из моих знакомых, да что там, немногочисленных друзей, решился бы на что-то подобное– помочь девушке, которую впервые видишь. Потому что за нее попросила женщина, которую "видишь немного дольше".

Мы отвозим Адриану и Тимошу в съёмную квартиру, которую срочно находит один из сотрудников Агаева, тогда как сам он, заставляя мои глаза едва ли не вылезти из орбит, заправски манипулирует сайтами по продаже детских необходимостей, закупая новую кроватку, вещи и остальное для Тимофея. Уже напуганная предполагаемым отказом Адрианы с удивлением смотрю, как она, мило покраснев, благодарит его.

На обратном пути Агаев спокоен и собран, а вот меня просто потряхивает от недовольства. И, страшно даже попытаться подумать, чем оно вызвано? Тем, что совершено посторонний мне человек помог другому человеку, даже двум, что находятся в беде? Это ведь так? Тогда отчего меня так и распирает от желания выцарапать Агаеву его наглые похотливые глазенки? Увидел молодую красивую девушку и поплыл? Не лучше моего мужа – кобеля! Все они, мужчины, одинаковые!

– Эй, земля? – перед моим лицом появляется его рука– Приём, приём. Как меня слышно? – Агаев делает вид, что говорит в рацию. – Мы приехали, приём!

– Очень смешно. – намеренно строго гляжу на него, что за ребячество! Фыркнув, выхожу из машины, не желая слушать, как это перекачанное чудище с мышцами вместо мозгов смеётся мне вслед.

26. Да и нет

– Как это « завтра»? – за матерью никогда ни особой любви ко мне, старшему сыну, не наблюдалось, ни сильного желания увидеть настолько, что билеты сменила, вылетев на несколько недель раньше.

– Нам всем не терпится познакомиться с твоей невестой. – голос матери так и сочится насмешкой, но я сдерживаюсь. К чему портить отношения, которых, по сути, и нет? Перетерплю один визит– и дальше годы редких телефонных разговоров– поздравлений по праздникам, подарки, отправленные дистанционно, и попытки воздействовать на меня через друзей семьи, навроде Даркенова. – Или ты скажешь, что она не может? Уехала или существует лишь в твоём соображении, чтобы позлить отца?

– Буду рад вас познакомить. – не рождаюсь на провокацию– Бахтияр летит с вами? – по невесть откуда взявшейся домашней традиции деда все зовут исключительно по имени. Возможно, потому что он сам всегда любит подтрунивать над собой, нечто вроде " старый Бахтияр ещё всем вам покажет– возьму да и переживу вас всех".

– Конечно, мы все будем. Только Ренат не сможет. У него учеба, сам понимаешь. – мама явно пытается замаскировать решение отца, он запретил младшему брату прилетать ко мне. Боится, что я смогу плохо на него повлиять. В такие моменты просто отщепенцем себя чувствуешь, чудовищем, что может сотворить вселенское зло из родного брата.

– Хорошо. Отправь мне номер рейса и время прибытия– я вас встречу. Дамир будет с женой? – столько лет прошло, а мне все ещё немного неловко спрашивать о Жаным, хоть с моей стороны никакой вины нет в том, что отказался жить по феодально-пыльным законам, так пестуемым на моей родине. Одно дело– уважение к старшим, почет, а другое – средневековье вроде договорных браков или кровная месть, что все ещё жива в отдельных регионах.

– А…нет. – мама тихо кому-то говорит, чтобы ей не мешали, а затем продолжает – Она не захотела, да и со здоровьем у неё….В-общем, Дамир один прилетит.

– Хорошо. Жду информацию о рейсе. – заканчиваю и для неё неприятный разговор. Значит, у Дамира с женой до сих пор не всё гладко? И мне ни капли не стыдно – ничего бы не изменилось, будь на его месте я сам. Невозможно заставить полюбить, можно заставить смириться. Смириться, лицемерить, проживать каждый свою жизнь, искать недополученное в домашних делах и детях для женщины, в других женщинах – для мужчины. Странно это, как по мне. Впрочем, разве я могу о чем-то говорить, если даже не сумел семьи создать? Каждый раз, когда я разочаровывался в женщине рядом, перед глазами так и вставало насмехающееся лицо отца. " Я ведь тебе говорил"– будто наяву слышался упрек. И требовались силы, чтобы действительно не набрать ему, не повиниться, не сказать, что он был прав.

– Да, я сейчас отправлю. – оживляется мама– Эй, Ренат. Иди сюда, помоги мне….

***

– Ульяна, – замечаю, как она вздрагивает от моего голоса. Иногда это подбешивает– такое ощущение, что мы действительно живём вместе, а я– какой-то долбаный абьюзер, поднимающий руку на женщину в попытках самоутвердиться, почувствовать себя сильным. – Нам нужно поговорить.

Она оборачивается так резко, что кружка в её руке опасно наклоняется. Секунда – и чай проливается на футболку.

Бросаюсь к ней, схватив в охапку, невзирая на ее протесты и всхлипывания.

– Больно… жжёт!

Почти вталкиваю ее в одну из гостевых ванных, срывая футболку, а затем решительно расстегивая бюстгальтер. Чуть ниже шеи и на груди – огромное красное пятно. Но дешёвая ткань её футболки оказалась хороша тем, что в силу своей плотности приняла удар на себя. Сильного ожога нет. Но я все равно открываю воду, обильно намочив футболку, и заставляю прижать её к груди. И так– несколько раз. Мельком вижу в зеркале наше отражение, и меня немного ведёт не туда. Большой и смуглый я, маленькая, белая и мягкая она. Невесть откуда взявшаяся глупая мысль о том, что, наверно, когда-то давно вот так выглядел суровый закалённый походами воин и его домашняя уютная жена, к которой он спешил в мыслях и наяву.

– Эй… – возмущённо толкает меня в бок Ульяна, а я, вынырнув из до странного упоительных мыслей, перевожу взгляд туда, куда она рассерженно указывает. Мои руки в опасной близости от ее груди, вернее, кончиками пальцев я касаюсь молочно-розовых ареол сосков.

– Прости. – совершенно не испытывая и капли раскаяния, бросаю ей, замечая, как румянец ползёт по ее лицу. Или это– последствия ожога? Молча обругав себя, снова смачиваю полотенце, но Ульяна уже, прикрыв рукой грудь, отвернулась. Протянув другую руку назад, она требовательно сжимает и разжимает кисть.

– Дай полотенце. – у, надо же. От смущения голосок прорезался. Точно строгая учительница и провинившийся ученик. Неплохой сценарий для ролевых. – Дай полотенце и выйди! Я врач! – возмущённо добавляет она, а в моем неожиданно появившемся списке заводящих меня образов добавляется развратная медсестра или доктор, что снаружи – строгая и серьезная, но внутри… Чёрт, никогда подобной бредятиной не страдал. Почти впихиваю ей полотенце, вылетая из ванной.

Спустя несколько минут возвращаюсь обратно с аптечкой и своей футболкой. Деликатно стучусь, ожидая, пока Жданова откроет, а потом впихиваю принесенное в маленькую шёлку приоткрытой двери. И возвращаюсь в гостиную, где в нервном ожидании проходят ещё минут десять. Наконец, Жданова вырисовывается в дверном проёме. Я сглатываю– оказывается, белая футболка была не лучшим решением. Её грудь так аппетитно под ней вырисовывается. И с чего я взял, что мне нравятся силиконовые круглые шарики, когда мать – природа, мать её, создала такое великолепие?

Будто прочитав мои мысли, Жданова невольно заслоняет себя руками в оградительном жесте.

– Ты хотел поговорить? – нервничая, выдает она, с осторожностью проходя мимо.

– Да… – я и забыл, что хотел ей сказать– Как у тебя с… – киваю на грудь, отчего она вспыхивает.

– Спасибо. Ожог не сильный, просто покраснение. Мне повезло. – сухо сообщает, намекая на то, что не настроена сейчас на долгие разговоры.

– Хорошо. Ульяна, я хотел тебе сказать, что ты свободна. – наконец, даю ей желаемое во всех смыслах. Она хмурится, явно думая, что это– моя очередая издёвка.

– Свободна? – осторожно переспрашивает, недоверчиво глядя на меня.

– Да, ты можешь сегодня же вернуться к себе домой. Только сперва мы заедем к юристам и нотариусу, решить все оставшиеся вопросы. Ты мне ничего не должна, всё урегулировано. И, кстати, через пару дней твоя машина будет готова.

Жданова устало откидывается на спинку кресло, буравя меня задумчивым взглядом:

– И ты хочешь, чтобы я просто вот так во всё это поверила? – выдаёт недовольно, сложив руки на коленях, как разволновавшаяся отличница.

Я усмехаюсь– это ведь Жданова. Конечно, разве она поверит?

– Не просто, а с юридическим подкреплением. Я не предлагаю тебе верить мне на слово. – говорю, а самого отчего-то обида пронзает. Мужу своему поверила, без всяких там…Впрочем, какая мне разница? Больно нужно мне это её доверие!

Она пару мгновений молчит, переваривая услышанное, а затем тихо, покраснев, выдает:

– Ты передумал…Потому что я не подхожу? – замечаю, с каким трудом даются ей эти слова, и тут же вспоминается весь бред про возраст, бывший брак и остальная чушь, которую я нес только ради того, чтобы её позлить.

– Нет. – решаюсь быть честным– Просто мои решили нагрянуть неожиданно. Они прилетают завтра, так что, сама понимаешь… – развожу я руками, попутно представляя, как будет рад отец, хоть я и не узнаю об этом.

Жданова хмурится:

– То есть, я подхожу?

Настал мой черед удивляться– чего она заладила точно попугай. " Я подхожу?"/" Не подхожу?".

– Подходишь, я ведь уже сказал об этом. Я что, идиот, выбрать тебя – и сомневаться в том, подходишь ли. – начинаю закипать против воли.

Жданова с неожиданной усмешкой выдает:

– Хорошо. Тогда мой ответ– " нет".

Я качаю головой, чтобы понять– не послышалось ли мне, не показалось ли.

– Что, прости? – переспрашиваю, чтобы убедиться.

Она победно улыбается:

– Нет. Я не согласна. Будем действовать по плану, как и договаривались. – довольная собой, она с улыбкой на лице наблюдает, как я теряю самоконтроль.

– Ульяна, это не вопрос, не предложение. Всё, ты свободна. – рычу, злясь отчего-то лишь на самого себя.

– Ой, надо же! – притворно сладким голоском начинает она– Нашему вершителю судеб, оказывается, не нравится, когда кто-то поступает также, как он сам.

Что за…

– Что за бред ты несёшь?

– А ты подумай. – лёгким движением пальца она стучит по моему лбу– Если ещё не весь мозг в мышцы перетек. Ну а мне пора, любимый. Я готовиться должна – скоро потенциальная свекровь приедет. – издевательски тянет она– Нужно выспаться, чтобы хорошо выглядеть.

Я не понимаю тех метаморфоз, что происходят буквально на моих глазах. Что, черт побери, происходит со Ждановой??!

– Ульяна! – угрожающе рычу, нависнув над ней, но она лишь смеётся в ответ:

– Да, зай? Я же, – она хмурит лоб, точно размышляет, – Могу так тебя называть? Или ты предпочитаешь " котик", а, может быть, " солнышко"?

Против воли мои губы расплываются в улыбке – решила поиздеваться? Ну так я тоже могу.

– Тигр. – склоняясь ещё ближе, вдруг выдаю со злобной усмешкой.

Она, непонимающе замирает, напуганная резкой сменой моего настроения.

– Т-тигр? – переспрашивает, уже косясь в сторону двери. Тогда я кладу, упираясь руками в подлокотники, выдыхаю ей прямо в губы:

– Ага, тигр. Зови меня " мой тигр".