Текст книги "Побудь моей навсегда (СИ)"

Автор книги: Мануэлла Макута

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

21. Руслан

Я бы ещё пару часов как минимум бесцельно листал страницы эскорт-агенств, просматривая до зубовного скрежета однотипных девиц, если бы не бдительная охрана. Кто-то из них, сверив номер машины Оксаны, вспомнил, что я удалил его из списка машин на въезд. И тут же набрал мне. Естественно, я сразу же примчался домой, понимая, чем может закончиться визит этой сумасшедшей. Одно то, что нагрянуть решила утром, хоть не просыпалась раньше полудня, уже говорило о её настрое лучше всяких слов. « Окси» вышла на толпу войны, млять!

А когда приехал и увидел, как Ульяна с потерянным видом и покрасневшими от слез глазами стоит, выслушивая все мерзости Оксаны, руки зачесались придушить бывшую. Еле сдержался, напоминая себе, что нормальный мужчина в жизни не ударит женщину. Как ни странно, но последней каплей стало желание Ульяны уйти. Показалось, что она предает меня, бросает. И это реально напугало. Передо мной стоит бывшая, распинаясь, молит об одном разговоре, надеясь всё вернуть, а я стою и слежу глазами за Ульяной– вдруг рванет к выходу, чтобы успеть остановить эту дурочку. Клиника, да и только.

***

Завтрак, которому позавидовал бы любой обед, прошел на удивление спокойно. Ульяна сразу взяла на себя обязанности по сервировке, поухаживала за мной, отчего я, как и любой мужик, поплыл. Натура взыграла, корни? Хрен его знает, но кому не приятно, когда за тобой ухаживает красивая женщина. Красивая и до жути неуверенная в себе женщина.

***

– Я могу сегодня остаться у себя? – неуверенно спросила Ульяна, когда мы закончили. Кружка с чаем в её руках подозрительно затряслась– волнуется.

– Зачем? – поинтересовался, хмурясь. Может, с мужем опять начала встречаться? Простила и приняла с распростёртыми объятиями? Вообще, мне какое дело до этого? Понятно, что Жданова заповедями живёт. Ударили по одной щеке– подставь другую. Изменил муж– прости и вернись, чтобы изменил ещё раз. Я уже и не удивлялся тому, как любят женщины такие качели. От любви до измен. Решил для себя, что для многих это – сродни наркомании. Они попросту подсаживаются на эмоции. Страсть – счастье-эйфория-слезы– опустошение – страсть… Но что-то ни пожалеть, ни посочувствовать таким не получалось. Решила проср. ть свою жизнь, постелить под ноги тому, кто не ценит, чтоб прошёлся по ней грязными ботинками – не плачь, когда всё закончится не в твою пользу.

– Просто побыть одной. – заладила как чертов попугай! И на меня не смотрит, жалюзи изучает так внимательно, словно там секрет бытия спрятан.

– Здесь комнат столько, что можем не пересекаться неделю! – в сердцах бросил, не понимая, почему она так стремится уйти…от меня. Осознание неприятно царапнуло– оказывается, есть женщины, которым я не нравлюсь. Прошёлся по ней взглядом, остановившись на пышной груди. Подымается– опускается, нервно так, часто-часто. И на меня не глядит, будто неприятен до отвращения. " Разложить бы её сейчас прямо тут и доказать обратное, пару раз, до хрипоты". Одернул себя от таких поистине безумных мыслей– это задетая мужская гордость, мать её. Только гордость – и ничего больше. А такие серые мышки могли бы неплохо использовать этот приём, открытый игнор. Тут любой популярный у противоположного пола мужчина невольно начнет интересоваться– отчего это именно ей не нравится. А от интереса до увлечения…

– Я хотела бы…У себя дома… – тихо, но настойчиво продолжила она, поставив кружку на стол. Нервно заправила прядь волос за ухо– точно волнующаяся на экзамене старшеклассница, ей-богу!

– Твой дом здесь на ближайшие пару месяцев. Мы это уже обсуждали. – припечатал, вставая со стула. Идиллия, возникшая между нами в течение нескольких минут, была безнадежно разрушена. Разозлившись на самого себя за это, бахнул кулаком по столу, отчего Ульяна в испуге отшатнулась. Ну и пускай. Хотя бы страх удержит её здесь, раз никакие уговоры не помогают– Если не готова соблюдать договор, – намеренно выделил это слово– То будь добра выплатить все и неустойку. Либо в последний раз я слышу подобное. Решай.

Она недовольно поджимает губы, некоторые время молчит. На лице отражается вся внутренняя борьба и те слова, что наша воспитанная Ульяна Юрьевна в жизни не соизволит произнести в мой адрес. Не соизволит, но так желает. В очередной раз удивляюсь тому, насколько она отличается от того типа девушек, женщин, к которым я привык. Да, каюсь, я всегда выбирал по внешности. Красивых, уверенных в себе. Но нехилым бонусом мне прилетал их непомерный эгоизм. И стервозность. Почти с каждой были скандалы, нервотрёпки, ревность (естественно, не с моей стороны), истерики. Я настолько свыкся с мыслью, что женщина равно вынос мозга, что поведение Ждановой, чего уж лгать, интриговало, выбивало из колеи.

***

По пути к машине набрал другу:

– Арс, ты свободен?

Арсений Волков, бывший телохранитель, а теперь владелец сети спортивных клубов, хохотнул в трубку:

– Как ветер в поле. Мы с Катюхой месяц как разбежались. Опять. – гаркнул он почти радостно, хоть в голосе и проскользнули нотки ревности.

Но мне было не до шуток:

– Мне бы спарринг, – процедил сквозь зубы, зная, что Арс согласится, но не упустит шанса подколоть. Ну, ничего. За каждый подкол удар пропустит. Уж это я гарантирую.

– Что, тоже как с Ксюхой разбежался, так теперь от нехватки витамина ЕБЦ на стену лезешь и на людей срываешься? – оправдал ожидания Арс – Лады, я на Соколе, подъезжай. Мне и самому подразмяться не мешало бы.

– Буду через полчаса. – всей той дряни, что кипела во мне, нужен был выход. Ринг– самое лучшее решение.

***

– В смысле, невеста? – Арс неверяще уставился неподбитым глазом на меня– Ты ж недавно… – на его лице отразился примитивный мыслительный процесс.

– Ну ты знаешь, так бывает. С одной десять лет живёшь – и не твое, не делаешь предложение. А другую встречаешь – и понимаешь, это она. Готов хоть завтра в ЗАГС повести. – слегка помог ему в размышлениях. Волков тут же закивал:

– Это оно так, да. Мы вот с Катюхой хоть поцараемся, разбежимся, а каждый из нас знает – помиримся, люблю её, стерву. – он трянул мокрыми после душа волосами, и тут же поморщился – Да, здорово ты меня приложил.

– Прости. – ещё раз извинился, но Волков лишь отмахнулся:

– Да брось. Это ж – бокс, а не бальные танцы. Ты, кстати, получается, с родными познакомишь и женишься? Тут будете или у себя? Ну, по вашим обычаям там… – он скользнул по мне одним из тех идиотских взглядов, что сопровождали всю мою жизнь. Так говорили те, кто боялся задеть меня вопросом или утверждением. При этом, часто совершенно безобидным, вот как сейчас.

– Не знаю даже. – намеренно потянул я паузу– У нас же традиции, сам понимаешь. Невеста перед свадьбой, как стемнеет, должна одна на кладбище на могилы предков пойти, навестить и попросить благословения на будущую семейную жизнь. Да ещё потом, как рассвет наступит, на гору взойти, там милости уже у богов просить.

– Одна? Да ладно, опасно же, на гору. – вытаращил глаза Арсений, вынырнув из ворота натягиваемой им футболки. Я не выдержал, громко засмеявшись:

– И как тебя только в телохранители взяли? Тебя ж провести проще, чем ребёнка. Во всякий бред веришь.

– Да пошел ты. – беззлобно бросил он, проведя пальцами по лысой макушке, – Вас поди там, разбери, может, и правда традиции.

– Нет, ну, вообще, ты прав. – принял я серьезный и слегка торжественный вид, облокотившись о шкафчик позади– Есть одна очень важная предсвадебная традиция. – чуть понизил голос.

– Какая? – жадно проглотил наживку Волков.

– От души навалять какому-нибудь излишне любопытному дураку прежде, чем жениться.

Волков на миг завис, а затем заржал как конь.

– Да ну тебя. – он присел рядом, принявшись надевать обувь, – Пойдем, у меня посидим? Мне мои сотрудники подгон организовали, виски хороший.

Но стоило нам только выйти из раздевалки и дойти до зоны ресепшн, как Волков, метнув недовольный взгляд куда-то в сторону выхода, весь напрягся:

– Рус, я сейчас. Подожди в моем кабинете.

В холл впорхнула его Катя под ручку с высоким молодым парнем. Тот галантно придержал дверь своей даме, а после вошёл сам.

– Арсений Валерьевич, – позвала Волкова миловидная девица со стойки ресепшн – Вам звонили, по поводу промо. Напоминали… А ещё я забыла сказать, что…

– Лен, давай потом. – коротко бросил он, направляясь к своей временно бывшей.

– Привет, какими судьбами? – преувеличенно мягко улыбнулся он Кате, отчего та расцвела ещё больше. Махнув светлыми кудрями, заулыбалась в ответ.

– Да вот, спортом решила заняться. Абонемент хочу продлить. – мило прощебетала, явно довольная тем, что бывший заметил её и, главное, спутника.

– А этот? – Арсений кивнул на парня, который сразу шагнул к нему навстречу.

– Давид. – протянул он руку. Мгновение – и он уже корчится на полусогнутых с заведённой за спину рукой. Катя верещит, умоляя меня и охрану что-то предпринять. Вполне себе типично для женщины– сперва провоцировать конфликт, а после, перепугавшись, истошно кричать, умоляя прекратить его. Я сделал знак охране, чтобы не подходили ближе– меня достаточно, если Волков потеряет берега. А до этого мальчики взрослые, разберутся и сами.

– Так вот слушай, Давид. И слушай внимательно – прорычал Волков парню, силком волоча того у выходу– Ещё раз увижу тебя рядом с ней– пеняй на себя, понял? Так мягко как сегодня больше не будет.

Вышвырнув парня за стеклянные двери, Волков зовёт охрану:

– Не впускать этого.

А дальше вальяжно подходит к находящейся на грани истерики Кате и отвешивает той шутовской поклон:

– А вас, сударыня, мы рады приветствовать в нашем клубе. Ваш абонемент продлят автоматически.

Та нервно озирается на двери, где два рослых охранника что-то объясняют её насмерть перепуганному бывшему спутнику. Тогда Волков добавляет:

– Пожалей парня, котенок. Мы-то помиримся, а ему ещё жениться, детей строгать.

Катя, нервно кивнув, спешит мимо него к ресепшн. Арсений оборачивается ко мне:

– Ну, а теперь точно надо выпить. Пойдем?

Я киваю, усмехнувшись. Чтобы я так зависел от женщины? Да я лучше вместо ее ухажёра себя за шкирку выброшу на снег, чем стану вот так бегать, унижаться, прощать, срываясь только на мужчин, которым явно было заявлено изначально, что она – птица свободного полета.

***

– Как меня достали эти бабы! – в сердцах бросает Волков, растянувшись на кожаном диване.

Понимающе киваю, но молчу – дай только Волкову повод– и он будет говорить о своей ненаглядной Екатерине хоть целые сутки.

– И эта дура ещё, Танька. Уволил к херам. И Лена скоро за ней вылетит. – продолжал он возмущаться – Одна о важной встрече забыла, другая вообще не работает. Одни мужики на уме. Мужа сюда искать припёрлась. Так брала бы абонемент, ходила в зал. Нахрена на работу-то устраиваться было, если работать не собиралась?

Волков замолкает, поглаживая лысину. А затем глядит на меня:

– Слушай, а у тебя нет на примете какой секретарши толковой? Ну, чтоб реально работала девка, а не филонила? Мне на них не везёт капитально– и через агенства искал, и так, сам. Одна в декрет свалила, а потом– из страны. Муж у нее – француз. Другая прибухивала, ещё одна деньги подтыривала, это бы ладно, счёл бы как премию. Так стерва ж ещё попыталась обуть меня на закупке, представляешь?

22. Работа

– Да, горло Мирамистином обрабатывайте. Побольше жидкости, не забывайте. Ничего холодного– только теплое питье. Морсы, компоты, ромашковый чай. Выздоравливайте.

Попрощавшись с очередной мамой бывшего пациента, устало потянулась. Сегодня просто шквал звонков, телемедицина какая-то. Одни настойчиво требовали прописать лечение без осмотра, другие сетовали на то, что врач, меня заменивший, совершенно " бездушный и безграмотный", как едко охарактеризовала его одна из мамочек. Третьи настаивали на том, что могут приехать ко мне в частном порядке, естественно, оплатив приём. У меня даже, стоит признаться, чуточку гордость профессиональная взыграла. Хотелось прийти к бывшей заведующей и показать ей тот объем пациентов, что на все лады расхваливал, умоляя хотя бы о консультации. Но гордыня– грех, поэтому я смиренно взглянула на экран, где уже красовались два новых сообщения и даже одно фото горлышка ребенка.

К обеду я немного разобралась с пациентами, конечно, не забывая напоминать каждой маме про обязанность привести ребенка на личный прием доктора. Тогда-то и пришло сообщение, что заставило переживать. Судя по видео, что скинула одинокая мама четырехмесячного малыша, у ребенка было подозрение на бронхит. Участковый врач ничего подобного не заметил, назначив лечение от гриппа. Детская неотложка без температуры не выезжала, а визит врача на дом был возможен только в понедельник. Сейчас же была пятница.

Конечно, совесть мне не позволила отказать ни малышу, ни его маме, что растит кроху совершенно одна. Красивая милая девушка, с не менее красивым именем, Адриана, – выпускница детского дома. Вспомнить, как мы познакомились– так сразу чувствуешь себя старой развалиной. Когда-то на практику мы, тогда ещё студенты медицинского ВУЗа, приезжали в один из детских домов города. Там была вспышка ветрянки, и вот перед нами предстало несколько десятков побритых почти налысо пятнисто-зелёных деток, среди которых была и старшеклассница, Адриана. До сих пор от этой картины сердце сжимается. Детишки так и вились вокруг нас. Младшие наивно спрашивали, не заберём ли мы их к себе домой, одна малышка, подойдя к моей однокурснице, спросила: " Ты– моя мама?". На тот момент в силу молодости мы не осознавали, насколько горько всё это. Лишь после, спустя многие годы, ком в горле стоит при воспоминаниях, слезы на глаза наворачиваются.

Старшие же были поершистее– угрюмые, смотрели на нас волками, после осмотра тут же отходили, отстраняясь и в моральном плане– не желали ни общения поддержать простого, ни подарки брать, что мы привезли. Вот поэтому Адриана и запомнилась – она отчитала нескольких ребят за грубость, которую те проявляли по отношению к нам. Сказала, что если будут себя продолжать так вести– к ним вообще приезжать перестанут. Смутившись, дети действительно стали мягче, нам даже удалось организовать небольшое чаепитие.

А после, спустя несколько лет, Адриана пришла ко мне на прием с новорожденным сынишкой. Я не была их участковым врачом, только заменяла её на время отпуска. Мы с Адрианой сразу же узнали друг друга. Девушка была точно такой же, как я её запомнила. Скромная, милая, не привыкшая жаловаться. Скупо сообщила, что растит Федора одна, живёт в своей квартире, что осталась от бабушки. Я осмотрела малыша, дала ей несколько советов по уходу, а ещё – свой номер телефона, предложив звонить, если что-то потребуется. Мне просто стало жаль маленькую девочку, по которой было видно– она до ужаса боялась не справиться с новой ролью, матери. Но не желала показывать ни своей слабости, ни страха. Маленький боец. К слову, сейчас Адриана позвонила мне впервые за прошедшие месяцы, а это и без видео означало, что случилось нечто из ряда вон.

***

Подъезжая к адресу, что дала Адриана, грустно покачала головой– безликие серые пятиэтажки, разбитый асфальт в колдобинах и ямах, двухэтажные бараки– точно из какого-то послевоенного сериала. И контингент подстать– два пьяницы громко что-то выясняли у небольшого магазина-остановки, стайка чумазых деток, бегающих прямо по дороге, отчего Марк ехал медленнее, чем я дошла бы пешком, старушки, вроде бы благообразно сидящие на лавочках вдоль домов. Но стоило подъехать ближе– и такой отборнейший мат доносился из их бесед, что просто уши в трубочку сворачивались. И здесь вынуждена жить Адриана с сынишкой.

Быстро войдя в подъезд, зажала нос пальцами – ну и вонь! Будто не дом, а общественный туалет. Дойдя до четвертого этажа, без лифта, снова расчувствовалась– каково же бедной девочке носить коляску туда-обратно. А оставить ее внизу нельзя– украдут или сломают, не пройдет и пары часов.

Адриана открыла дверь, вопреки ожиданиям дома у нее было чисто. Чисто, но очень бедно. Маленькая полупустая комната, кухня размером с кладовку. Минимум вещей, один шкаф ещё советских времён. Стало неловко перед собой за слезы и страдания от предательства мужа– вот, маленькая, по сути, девочка, вчерашний ребенок. И родители предали– отца она не знала, а мать выбрала алкоголь вместо дочери, сгорев от цирроза печени. И совсем одна, а не сдается, не позволяет себе расклеиться.

– Полотенце чистое принесла. – стыдливо придвинула ко мне свои тапки Адриана, пытаясь скрыть большую дыру на носках. Хрупкая и маленькая по сравнению со мной, она стояла в дверях ванной, отражаясь в зеркале с полотенцем в руках.

– Не нужно. – решительно отмела я её возражения, вернув тапочки. Ещё не хватало молодой маме простудиться– Ну, показывай пациента. – улыбнулась, вытирая руки полотенцем.

Маленький Тимофей оказался вполне себе здоров – ни бронхита, ни даже лёгкого ОРВИ (теперь и я позволила себе усомниться в компетенции врача, что выставил подобный диагноз и даже прописал лечение). Только вот его кашель был очень похож на аллергический, о чем я сообщила Адриане. Девушка, наливая мне чай, задумалась на мгновение, и тут же ее брови удивлённо взлетели вверх:

– А ведь и правда. Я когда начала уборку делать генеральную, под обоями плесень нашла. И за плинтусом везде….– она затихла, печально глядя перед собой. Что тут сделать – даже если капитальный ремонт провести, то всё равно вредный грибок останется у соседей, вернувшись спустя время. И тут меня осенило:

– Я могу вам с Тимофеем предложить пожить у меня пару месяцев. – увидев, как нахмурилась Адриана, уже готовая отказаться, я поспешила добавить– На пару месяцев, у меня всё равно квартира пустовать будет это время, а нужно цветы поливать (взяла себе на заметку купить несколько комнатных растений, чтобы поддержать легенду), да и у ребенка обострение, хотя бы просто состояние стабилизируется.

Адриана кивнула, но ничего не ответила:

– Вот, чай. Сахар тут, конфеты. – по жадному быстрому взгляду, который она бросила на конфеты, поняла– ограничивает себя во всем, пока кормит грудью. Моё уважение к ней ещё больше возросло.

– Скажите, а вы больше не будете работать в поликлинике? – спросила она, отпивая слабый чай из своей кружки.

Я замялась, не зная, что и ответить. О клинике я успевала передумать сто раз на дню– то решительно считала ее своей, не подвергая сомнениям версию Агаева о том, что она открыта на деньги, украденные у меня мужем. То считала это приманкой для глупой амбициозной тетеньки, что клюнет на заманчивое предложение, точно ребенок – на конфетку в блестящей яркой обёртке. Ещё бы, простому врачу стать владелицей собственной клиники.

– Пока я в отпуске. У меня в личной жизни немного сложновато– развод, раздел имущества с мужем. Несколько месяцев буду заниматься этим, а после… Посмотрю. – выдала более-менее приемлемую версию.

Адриана вновь кивнула. Сделав ещё глоток, она замерла, насторожившись.

– А, нет. Показалось, что Тимоша проснулся. – она отставила кружку– А я бы работать хотела. Вернее, мне и нужно. На пособие не прожить. Но кто будет сидеть с ребенком…Да с детьми на работу у нас неохотно берут.

Пока Адриана маленькими глотками смаковала чай и спокойствие, я в мыслях отчаянно искала пути помощи ей. Жалость буквально затопила сердце– маленькая девочка, а рассуждает точно взрослая умудренная горьким опытом женщина. Не должно так быть. Вот просто не должно!

23. Руслан

Возвращаюсь домой по вечерам в приятном предвкушении – или поцапаемся с « докторшей»(ух, как сверкает глазищами Жданова, когда я так её называю), или немного посмущаю– пускай по стеночке походит, пряча взгляд. Она для своего возраста вообще странная, если честно, – так стесняться при виде мужчины с голым торсом, словно он полностью голый и со стояком на неё несётся. Клиника, в-общем. Хотя, если подумать, то и мое по-идиотски детское желание вывести её из себя не лучше. Не лучше, да. Но зато перекрывает для нас обоих ту реальность, что бахнула нас о землю из розовых мечтаний о браке, о всяких там « долго и счастливо». Вообще, видимо и не бывает такого. Бывает, долго, но не счастливо – это там, где сильны традиции, вера в семью как в столп общества, как в смысл жизни. Там нужно мучиться, терпеть, но жить. И вот эта присказка « все так живут»– хоть на надгробье ее после выбивай. Как лебединую песню жизни.

Второе же, счастливо, но недолго – это там, где верх берет любовь. Возможно, к себе, черт его знает. Ибо когда заканчивается любовь – тогда заканчивает и брак. И этот процесс необратим. Интересно, как бы было у Ждановой, не вмешайся я? Простила бы своего урода? Или же ещё простит? Она теперь – дама богатая, с капиталами и клиникой. Ему снова есть, чем поживиться, что отобрать.

Кстати, о клинике. Почему бы не забрать её оттуда? Заодно и заедем куда-нибудь перекусить– нужно начинать поддерживать легенду.

***

– В смысле " не появлялась"? – хмурюсь, стараясь сдержаться. Молодая девушка на ресепшен и без того напугана до такой степени, что кажется– сейчас упадёт в обморок.

– Ульяна Сергеевна…Она….ну, она….– девушка беспомощно озирается по сторонам, но в холле нет никого, кто бы помог.

– Ясно. – прекращаю я пытку. От неё не добиться ничего, кроме информации, что Жданова, оказывается, не приезжает в свое детище, клинику, о которой мне раньше все уши прожужжала, не веря в то, что она теперь– владелица собственного бизнеса.

Размашисто шагаю к ее кабинету, не зная, что собираюсь там делать, искать. Жданова и была там от силы пару раз. А теперь, получается, куда-то ездит, трубку не берёт. К мужу, наверно, таскается.

Уже у кабинета краем глаза замечаю высокого мужчину в очках. Фролов? А этот здесь откуда? Усмехаясь, видя, как он, сьежившись, сперва пытается шустро юркнуть в одну из дверей, но увидев, что уже поздно, его заметили, выпрямляется и здоровается.

Молчу в ответ, пару секунд смеривая его взглядом:

– Надеюсь, вы не забыли, что я вас уволил? – наконец, бросаю, начиная злиться от того, что и этот бородач здесь отирается, что-то слишком много мужиков для одной закомплексованной невзрачной Ждановой. Впринципе, мне-то наплевать– после того, как мои улетят, может хоть гарем завести. Но пока пускай соблюдает правила. Мои правила.

– А меня Ульяна Юрьевна оставила! – вдруг гордо выпячивает он субтильную грудную клетку. И мне буквально сносит крышу– без слов я хватаю его за шкирку, и под удивлёнными взглядами высыпавших из кабинетов сотрудников и рабочих, с аккомпанементом из его приглушенных возмущений, тащу его к выходу. Уже вышвырнув горе-протеже Ульяны Юрьевны за дверь, приказываю охране не впускать его. И тут замираю от понимания, что действую также, как и Арс…Вот только тот Катю свою любит. А я какого черта бешусь?! Будь эта Жданова неладна!

Настроение пропадает, когда я в очередной раз довольствуюсь лишь гудками в трубке телефона. Хрен его знает, что там удумала Жданова, но пора показать, кто в доме хозяин. Хотя бы на эти пару месяцев!

***

Я уже на полпути к юристам, как вдруг звонит телефон. Жданова! Ради такого я останавливаюсь. Провожу пальцем по экрану для ответа, чувствуя себя сварливой и ревнивой женой– так и тянет спросить " Ты где была? Почему трубку не брала?!".

– Да. – мрачно цежу, ожидая ее ответ.

– Привет, Руслан. – в ее ровном голосе смущение. Это заставляет напрячься – снова передумала? Или сейчас заведёт старую шарманку о том, что " так нельзя, мы– взрослые люди, это неправильно"?! Или, может, сделала что-то, что испортит к чертям собачьим все планы? Переиграть все обратно невозможно – не после того, как я рассказал матери про Ульяну. Сейчас, как бы плохо для меня это не было, всё завязано именно на Ждановой. И будь она покорыстнее, хитрее– давно бы это поняла, и увеличила требования. Но Жданова….Это Жданова. И она снова удивляет:

– Я тут…к пациентке одной отъехала. Вернее, ребенку её. Но… – она мнется, а я не напираю. Даже самому интересно, что на этот раз у нее не так. Но дальше все идёт по неожиданному сценарию – Скажи, а у тебя не возможности… Да нет, глупость это всё – тут же осекается и замолкает.

Чертыхнувшись про себя, качаю головой– а вот в мастерстве заинтриговать ей нет равных.

– Ульяна, – рычу в трубку – начала– договаривай. О чем хотела попросить?

Слышу, как она нервно выдыхает и выдает:

– Ну, тут мама одинокая. Ей работа нужна. Вернее, нужна будет скоро… У нее ребенок просто маленький…И там ещё….С квартирой, я хотела временно к себе поселить, но она не согласилась…. Нет, ерунда. Вообще, забудь. – заканчивает она сумбурно.

Вот и поговорили. Это вам не с " Окси", где все ясно– " дай денег" или " пойдем куда-нибудь сходим/слетаем". С Ждановой не ясно, о чем она заведёт речь в следующую минуту. Вроде, обычная женщина, стандартно незаметная, с простой жизнью. А вот хрен там. Непредсказуемая как гроза в мае, да ещё и королевна прямо. Даже грёбаный Фролов– и тот пытался что-то кричать о том, что я не достоин Ульяны Юрьевны. Она, видите ли, умная и образованная женщина. Ну надо же, а! Получается, мне разве что собака подзаборная не тявкнула вслед, что " Ульяна Юрьевна – золотце, каких мало. И нифига я не достоин её", а так – едва ли не каждый высказывал подобное мнение. Что, честно говоря, напрягало. Обычно ведь как– люди– жуткие визуалы. Им красивую обёртку подавай. А, оказалось, что не все. Далеко не все.

– Ульяна, ты где? Давай я за тобой заеду – обсудим? – обманчиво спокойным голосом начинаю, чтобы не спугнуть строптивицу. Я уверен– мать, как минимум, через знакомых, через диаспору, уже начала точно агент 007 выяснять все обо мне, Ждановой, нашей жизни. И неизвестно как на это повлияет тот факт, что счастливая невеста таскается не пойми где. Вот сыграет свою роль– свободна.

– Ну….Я хотела… – неуверенно тянет Жданова.

– Ульяна! – рыкаю, еле сдерживаясь.

– Хорошо. Я сейчас пришлю тебе адрес. – и сбрасывает.

Я и сам не понимаю, какого хрена мне нужно её увидеть? Всё обговорить можно и дома, и по телефону, и время, по идее, ещё есть. Но руки сами тянутся к ключу зажигания…