355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мануэль Пуиг » Падает тропическая ночь » Текст книги (страница 8)
Падает тропическая ночь
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 01:21

Текст книги "Падает тропическая ночь"


Автор книги: Мануэль Пуиг



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава девятая

Люцерн, 27 октября 1987 г.

Дорогая тетя Нидия!

Как поживаешь? У нас тут кое-какие проблемы: мама все еще недомогает и должна соблюдать постельный режим. По этой причине она не пишет, как я объяснил тебе вчера по телефону. Извини, что я был не очень многословен, просто не ожидал твоего звонка, у нас сейчас разница с Бразилией четыре часа, и в это время я уже спал. Потом, как ты знаешь, тарифы из Бразилии очень высоки, много выше, чем при звонке отсюда туда. Я не дал тебе маму, потому что она спала, да и совсем потеряла голос, как я уже сказал. Как бы то ни было, для меня большая радость слышать твой голос и знать, что ты очень довольна.

То, что Рио пошел на пользу твоему здоровью, радует, но еще и беспокоит, я ведь тебе объяснял, что мы хотим решить вопрос с квартирой. После первой заминки со здоровьем мама почувствует себя отлично в этом климате, врачи заверили ее в этом, и я поеду все там ликвидировать к новогодним праздникам, тем более что здесь офисы закрываются на две недели.

Мама передает, чтобы ты не беспокоилась о растениях, к сожалению, ждать ее уже бесполезно, а не пишет она потому, что ей прописан полный покой. Нас обоих, ее и меня, беспокоит, что ты там одна, и мы прекрасно поймем, если ты немедленно вернешься в Буэнос-Айрес. Более того, нам будет гораздо спокойнее, если ты сделаешь это как можно скорее.

По любым практическим вопросам обращайся к моей бывшей секретарше Терезе, она очень толковая, с удовольствием забронирует билет и отвезет тебя в аэропорт. Служебный телефон 511—10–49, домашний 287—86–15.

Ладно, тетя дорогая, крепко тебя обнимаю. Если к концу года смогу быстро все решить в Рио, выставить квартиры на продажу и прочие дела, заскочу в Буэнос-Айрес. Надеюсь тебя там увидеть, с большой любовью, твой племянник

Кука.

Рио-де-Жанейро, 4 ноября 1987 г.

Дорогая Люси!

Вчера получила твой ответ, точнее Кукин. Такой коротенький! Только села читать, и уже конец. Твой следующий ответ пусть будет вдвое длиннее, я уже предвкушаю: лето, письмо от тебя придет к полудню, я его получу, сяду в прохладе сада, политого с утра пораньше, и в тени пальмы буду помирать со смеху от твоих рассказов о тамошних холодах.

Сама виновата! Нечего липнуть к сыну, как тянучка. Пошли его подальше! Бери пример с меня, вот я эмансипировалась, как говорит мой младший внучок, он жаждет эмансипироваться от старших братьев. Всегда это повторяет, а то умоляет взять его с собой, а те ноль внимания, к чему им малышня. Постоянно говорит: бабушка, вот увидишь, очень скоро я эмансипируюсь.

Теперь отдельно о твоих благословенных растениях: они в порядке, шел дождь и отлично промыл листья. Вот упомянула тянучку, и слюнки потекли. Теперь, Люси, я одна, готовлю всего ничего, пищеварение работает, как часы, но целыми днями думаю о еде. Это типично для вечно голодных. Тему постоянно поднимает этот парень, Роналду, очень меня забавляет разговорами о еде, все хочет, чтобы я приготовила блюдо с Севера, как он говорит, а они, по-моему, неудобоваримы. Но убедил меня сделать рыбу на углях, очень полезную, без подливы, ее можно добавлять по желанию. Такая она пикантная, в смысле острая.

Знаю, ты ждешь не дождешься, когда я расскажу о соседке, о ней я подумала, когда выше написала слово “пикантный”. Ты не представляешь, какие у меня новости. Давно я так не смеялась, но мальчик рассказал такое, в общем… ты не поверишь, меня такие вещи смешат, но, видно, все правда, зачем мальчику врать?

Смех разбирает, ведь мы, особенно ты, очень переживали из-за ее одиночества. Ну вот, мальчик проникся ко мне доверием и взял слово, что я тебе не расскажу, но, короче, там вдали ты все равно никому не разболтаешь, так что рассказываю без угрызений. Итак, держись, не падай, помнишь, ты говорила, что у нее было два ухажера? Я про аргентинца, торговца химикатами, и серфера.

Так вот, Люси, неправда, что она больше их не видела. Они к ней наведываются поздно ночью! Не вместе, конечно, это было бы слишком. Захаживают нечасто, через пень колоду, примерно раз в полмесяца. Роналду сказал, что один из них серфер, тут нет сомнений, а у второго акцент, как у нас, он в разъездах, и иногда привозит ему что-нибудь с Севера, тамошние приторные сласти. Он иногда является поздно, швейцар уже в полудреме, и, чтобы подольститься, приносит гостинец, как бы на чай.

По словам мальчика, эти двое всегда ходили, он не помнит, чтобы она долго никого не принимала. Просто ухажеры залетают к ней поздно, и никто в доме их не видит, вот она и слывет серьезной. И я спросила, захаживали ли эти типы при сыне, а он ответил, что она сама спускалась, встречалась с серфером на углу и садилась с ним в такси, а у другого была своя машина.

Куда ж они могли ездить? – спросила я Роналду, спрашиваю как бы рассеянно, а сама думаю: видно, ехали в один из модных баров, или ужинать туда, где поздно закрывают. А мальчик говорит: ездили в отель! Так и сказал, хотя, если честно, не думаю, чтобы он знал наверняка. Но это самое вероятное.

А мы за нее беспокоились. И это не все, есть еще один, ходит время от времени, но по описанию бразилец и возраста довольно неопределенного, так что может быть кто угодно. Знаю, ты скажешь, мол, тот самый Феррейра. А вот и нет! Другой! Феррейру-то мальчик давно вычислил, и он больше не приходил, после того понедельника, когда возник благодаря мне. По крайней мере, вечером не приходил, да и она о нем больше не упоминала. Мальчик его никогда не видел, но знает, я же описала – лысый и с животиком.

Эти типы ночевать никогда не остаются, уходят через пару часов после прихода, по подсчетам мальчика. И когда сын был в Рио и они встречались вне дома, она никогда не возвращалась позже двух ночи. Так вот, Люси, выиграла я пари, говорила – ветреная она бабенка, ставила что угодно, жаль, играли не на деньги, ободрала бы тебя как липку.

И это еще не все, позавчера она звонила, спрашивала, как я, надо признать, ко мне она очень внимательна, а я сразу заговорила про Феррейру, пока она не повесила трубку. И она сказала, что больше он не звонил, она всегда его вспоминает, но звонить не думает, ясно же, что дело не заладилось. Тут я повела себя довольно смело и спросила, почему, на ее взгляд, он пошел на попятный. А она глубоко вздохнула и заявила: что-то, видимо, готовится, у нее предчувствие, скоро будет сюрприз; она ощущает это, сюрприз может оказаться весьма приятный.

Если наберусь духу, попрошу Роналду разузнать немного о том таинственном незнакомце. Но вернусь к разговору с соседкой, она призналась, что, когда кто-то начинает ей очень, ну очень нравиться, она всегда приходит в ужас, знает, дело добром не кончится. Хотя все равно не жалеет сил, чтобы выиграть битву, никогда заранее не сдается. Бедная девушка.

Извини, больше у меня нет о ней новостей, если честно, она приглашала вечером зайти поболтать, но в это время у меня уже нет сил. Сейчас объясню. Просто мальчик так меня расстроил рассказом о своей семье на Севере, что я решила отвлечься, купила ткань и шью кое-что для его жены, бедная девочка. А после шитья и прогулки с ним под вечер топлива у меня в баке остается маловато, а к ночи тянет в сон. Я это придумала, потому что на днях мальчик страшно разругался с управляющим дома и хотел вернуться на Север, все бросить. Вроде он невежливо ответил кому-то из жильцов, управляющий потребовал извинений, а мальчик отказался.

Он это рассказал, когда зашел вечером прогуляться со мной и заодно попрощаться, хотел уезжать на Север, вот голова садовая, его сбережений едва хватит на билет! И ни сентаво, чтобы отвезти жене и матери. Тогда я ему сказала, пусть объяснит все твоей Сильвии, она должна хорошо знать, что за человек его довел. Сказано – сделано. Она сразу поговорила с управляющим и четко объяснила, что речь идет о наглом жильце, хорошо известном в доме своей вздорностью и спесью.

Ну вот, когда мальчик надумал вернуться на Север, мне пришла мысль сшить что-то для девочки, его жены, но, если честно, я не успевала. К счастью, все уладилось, мальчик не уезжает, а она, возможно, когда-нибудь и сама приедет. Почему бы и нет?

Ладно, завтра черкну еще пару строк перед походом на почту. Кстати: стоит жара и тигровые листья могут поникнуть, если их к вечеру не поливать как следует. Поэтому я в полшестого, перед тем как собраться на прогулку, поливаю их прохладной водой. Помимо классического утреннего полива, конечно. А возвращаюсь с прогулочки, они уже в лучшем виде – распрямились. До завтра, тогда добавлю еще строчку другую.

5 ноября. Вечер вчера выдался суматошный. Звонили из Буэнос-Айреса в страшном беспокойстве из-за моей задержки с возвращением. Знали бы они, что с каждым днем меня все меньше туда тянет! Оказывается, ближе к Рождеству мест в самолетах не будет, и они хотят, чтобы я бронировала билет уже на следующую неделю. Нашли ненормальную. Масик ужасно занервничал, собрался ехать за мной, вдруг я боюсь лететь одна. Но больше всего их волнует, что я ночью одна, вдруг со мной что случится. Короче, я обещала кого-нибудь подыскать. Была у меня мыслишка, но давай сначала расскажу о втором вечернем звонке. Видишь, я тут нарасхват.

В общем, очень меня расстроил звонок Масика, я уже собиралась взять бумагу и ручку, выложить ему все начистоту, но тут зазвонил телефон. Было почти десять вечера, я, конечно, сперва подумала о тебе, но прикинула, что у вас там часа два ночи. И лучше уж не от тебя, ведь в два ночи не звонят с добрыми вестями. Вторым, о ком я подумала, был Феррейра, но оказалось, и не он. Это была твоя Сильвия!

Звонила в кислом настроении, звала зайти поговорить. Причем не без настойчивости, ну я и пошла, тем более она прислала за мной Роналду, а потом он еще, такой любезный, проводил меня обратно. Ах, как жаль мальчика, сидит всю ночь один-одинешенек в холльчике у входа. Жалею его больше, чем психологиню, хотя нет, она тоже бедная-несчастная.

Рассказываю: звонила она потому, что одиноко, временами, говорит, накатывает отчаяние, но теперь она яснее видит всю картину. Больше всего тоскует по сыну и сейчас привыкает к мысли, что он уехал насовсем и не вернется. А теперь держись крепче: сказала, что снова стала встречаться с прежними ухажерами. И понимает теперь, насколько практичнее в ее возрасте и с ее профессией видеться с людьми просто так, без лишних для нее обязательств. Хотя в какой-то момент уставилась на меня и выдала странную вещь: мол, это все слова, но если он вернется и предложит полностью переменить их жизни? Тогда она готова на что угодно. Он же теперь обладает такой огромной властью над нею.

Но в целом выглядела она неплохо и, наверное, сегодня утром проснулась в еще лучшем виде, ведь пока мы вели беседу, меня уже сильно тянуло в сон, зазвонил телефон, она ответила по-португальски, то ли серфер, то ли наш неизвестный, и было ясно, что они договариваются о встрече, не откладывая в долгий ящик. Тут мне пришлось уйти, из тактичности, не спросив, как собиралась, совета: не порекомендует ли она знакомую девушку, служанку, из ее дома или из нашего, чтобы подрядилась ходить ко мне ночевать. Неплохая идея, правда?

Если честно, я пока не думала никого приглашать. Но после звонка Масика решила доставить им хоть эту радость – пусть знают, что я ночью не одна. А теперь расскажу кое-что, чем я очень довольна, меня осенила фантастическая идея. Смотри, Люси, вы же будете продавать квартиру, или даже лучше сдавать, пока поймете, как идут дела в Швейцарии. А кому лучше сдавать, как не мне? Климат мне в самый раз. И я подумала: мальчик из соседнего дома мог бы привезти жену и прекрасно поселиться в другой комнате, теперь без тебя я туда совсем не захожу, с тобой мы каждый вечер смотрели там кино.

Я перенесла телевизор в нашу комнату, видеомагнитофон не стала, хоть заставлю себя смотреть здешнее телевидение и практиковаться в португальском. К счастью, слуха я не утратила и, надо сказать, с каждым днем понимаю все больше. Опять же – тема для разговора, если кого встречу, ведь любая здешняя сеньора смотрит вечерние телесериалы. Я с ними говорю по-испански, но они все понимают, и мальчик тоже, хотя с ним я не стесняюсь и смело несу любую ахинею на португальском.

Но с его женой хотелось бы говорить получше, мы бы обстоятельно беседовали. Все забываю спросить мальчика про это северное рукоделие – кружево! Умеет ли она его плести? Вот было бы здорово научиться у нее тому трудному стежку, по телевизору показывали короткий сюжет, вкалывают уйму иголок в такой матерчатый мячик, и узор получается – красотища. Я довольно много поняла из этой кинохроники.

Ох, я безголовая, ты же сама мне советовала смотреть понемногу телевизор на португальском и учиться. Я и слышать не хотела, помнишь? Просто в первые приезды очень робела перед новым языком. Но другой комнатой я не пользуюсь, так что пусть там устраиваются и спят, даже кровать покупать не надо, там диван, он раскладывается в двуспальную кровать. Потребуется еще одно одеялко. На двоих – но не на троих.

Я мальчику еще ничего не говорила, чтобы заранее не обнадеживать. Потому и шлю письмо. Прошу у тебя разрешения взять ее и мальчика сюда жить. И еще предлагаю снять у тебя квартиру, или купить. В данный момент у меня нет свободных денег, но я продам квартиру в Буэнос-Айресе, ту, что сдаю, неважно, если в ходе сделки что-то потеряю. Главное – здоровье.

Что еще? Видишь, какое письмо длинное, шли, пожалуйста, такое же, хотя новостей у тебя наверняка мало, сидишь безвылазно из-за холода. Марки тебя волновать не должны, с Кукиной работы отправят. Хоть какой толк от транснациональных компаний. Чуть не забыла: вчера вечером, когда мальчик провожал меня с прогулки, я спросила, знает ли он какую-нибудь надежную девочку в доме. И он тут же ответил, что не в его здании, а в нашем есть няня, ей приходится спать в одной комнатке со служанкой, ты видела, какие крохотные здесь комнатки для прислуги.

Он с девочкой-нянькой не знаком, точнее никогда не говорил с ней, но от других знает, что она недавно приехала из деревни. Мальчик и со второй не знаком, со служанкой, так что не знает, удобно ли им в комнатенке. Мало ли, может, хозяева укладывают ее в гостиной с ребенком. Подожду до девяти утра, время пристойное, и пойду поговорю с хозяйкой дома, спрошу, устроит ли ее такой вариант.

Помогу ей сбагрить человека на ночь, разве плохо? Квартиры-то не очень большие, для нас с тобой нормально, но для семьи с детьми, служанкой и няней – безумие. Даже предложу кормить ее ужином – девочку, ведь приходя с работы, хозяйка дома, наверное, хочет сама заниматься малышом. А нянька ей скорее помеха.

Но это было бы лишь временное решение. На деле я хочу, чтобы с Севера приехала жена мальчика, ее зовут Вильма. Мальчик показывал письма, видно, добрейшая душа, бедняжка.

Ах, Люси, вчера вечером мы долго говорили, мальчик мне сердце надрывает. Когда ты с ним, он такой неунывающий, настоящий колокольчик. А когда остается один, взгляд его грустнеет. И он еще думает, представляешь, что ему в жизни крупно повезло, и, видя на улице попрошайку, пьяницу, или бомжей обоего пола, мужчин и женщин, всегда считает, что не обижен жизнью. Я помалкиваю, даю ему высказаться, правда, иногда кажется, что он шутит, но ничего подобного, говорит всерьез. Например, часто рассказывает о своем отце, и матери, мать у него жива, это я тебе говорила. Отца нет, он давно умер, с тех пор и посыпались все напасти.

Отец был парикмахером в деревне, а мать кухаркой в имении что ли, в нескольких километрах оттуда. Оба работали, и всего хватало. Особенно детей, горазды они тут детей делать! И Роналду из самых младших. Думаю, мать у них большая труженица, возвращалась вечером домой, готовила еду, а потом еще шила, святая женщина! Мальчик ее очень любит, но еще больше, по-моему, любил отца. Говорит, его до сих пор вспоминает вся деревня, никто не может смириться с его смертью.

Он был очень веселым человеком, устраивал для детей чемпионаты по футболу, состязания по легкой атлетике, праздники, разыгрывал легковерных, Роналду его обожал, и, похоже, вся остальная детвора тоже. Правда, отец был мальчиком не очень доволен, тот учился из рук вон плохо. Я спросила, зачем он огорчал отца, и мальчик со всей откровенностью ответил, и на глаза его навернулись слезы, что в этом возрасте он не мог усидеть на месте, его постоянно тянуло чем-то заняться, попрыгать, побегать, не сиделось спокойно за партой, ерзал, точно его муравьи щекотали, вскакивал, мчался запускать змея, или играть в мяч, вертелся, словно муравьи его изводят. Или сам бес вселился.

А мать экономила на всем, одежду не покупала, шила отцу рубашки, и детям – штанишки, в жару они только их и носили. Все это я рассказала Сильвии, беседуя о мальчике, мне его так жалко, у него же ничего нет в жизни, и она много объяснила мне про Бразилию, пережившую годы бурного прогресса, пока военные все не порушили, как и у нас, сама знаешь, а ведь люди стремились к чему-то, старались что-то скопить, совсем как у нас, помнишь? Тогда имело смысл копить деньги, инфляции, как теперь, не было, и люди мечтали пробиться в жизни.

И всюду царила радость, и труд, конечно, но труд, исполненный надежды, ты меня понимаешь, ведь в Аргентине произошло примерно то же. Поэтому, говорит Сильвия, мальчик отчасти продукт той эпохи, нынешние ребята не такие, ему уже двадцать семь и довелось застать лучшие времена, в душе он верит, что в будущем все наладится, помнит уют домашнего очага и потому, думаю, не теряет надежды завести свой собственный.

Ну, а с отцом вышло ужасно, он умер от скоротечной болезни, и все пошло вкривь да вкось. Мальчик был подростком, самый деликатный возраст, когда понес эту утрату. А потом – подумай только, мать пустила в дом какого-то типа, и тот занял отцово место. Видно, горе ее было велико, а тут еще началась засуха, имение осталось без пеонов, она потеряла работу кухарки, и пришлось пустить в дом этого человека, он был вроде каменщик, в общем строитель, а ребята помаленьку разъехались в поисках работы, кто куда, ведь засуха лютовала, но хуже всего то, что отчим оказался типом никудышным, их он не трогал, зато требовал тишины, не давал включать радио и ничего такого, в восемь вечера ложился спать, и кругом должно было царить полное безмолвие. А с ребятами даже не разговаривал, не желал ни доброго утра, ни доброй ночи.

Зато с матерью вел себя хуже злой собаки, дети подозревали, что, может, даже бил ее, не раз они, возвращаясь домой, видели на полу осколки – отчим бросал вещи об стену, чтобы разрядить нервы! – и заставали мать в слезах, и она всегда прикрывала спину, именно по ней обычно дубасят жен эти гады, сказал мне мальчик. По его словам, соседи думали про этого типа так же – лучше б он пропал куда подальше, и безвозвратно.

Мальчик рассказывает все это, и все равно считает, что жизнь его не обделила. Видно, не теряет надежды, что хорошие времена вернутся, жену он обожает, и, если все пойдет как надо, в скором времени она приедет. Возможно, он понимает, что встретил человека, готового прийти ему на помощь, хоть я ничего и не говорила, а потому сияет от радости, когда мы ведем с ним беседу.

Правда, мальчик этот, как колокольчик. У него всегда есть, что рассказать, больше всего любит говорить о еде и о жене, говорит, она самая красивая и добрая на свете, и он должен благодарить Бога, ведь это Он послал ему эту девушку, а прежде дал самых добрых родителей в мире. Еще обожает старшую сестру, она, в итоге, его воспитала, взяв к себе домой, когда отчим совсем распустился.

Хотелось тебе объяснить, почему мальчик именно такой, а слов подобрать не умею, не приходят на ум. Смех его заразителен. Может, из-за зубов, ты скажешь, я спятила, но у него идеальные белые зубы, и улыбается он по любому поводу, и тогда зубы молодого, здорового парня, не знаю, словно сияют, белоснежные зубы и алые, пухлые губы растягиваются до ушей в улыбке.

Вчера мы сели на скамейке на пляже поговорить спокойно, и я разглядывала его какое-то время, а он на глазах преображался, рассказывал о танцах в родном селенье и как стал ухаживать за женой, та никогда не ходила одна, всегда с кем-то из близких, и казалось, он хорошеет, а свет изнутри все ярче, и будто это уже не человек повествует о своем прошлом, наполненном любовью, и о своем будущем, исполненном надежд, ведь ему так повезло, и жизнь чудесна, и будто это уже не парень, Люси, а ангел небесный. Меня это поразило. Я не сумасшедшая, Люси, видениями не страдаю, но клянусь памятью Эмильсен, самым святым в моей жизни, мальчик, когда говорил, преображался, превращался из заурядного негритенка, каким был и остается, в существо иного мира.

Но как он может быть таким счастливым, если, выйдя в шесть утра из холльчика, похожего на карцер, где совсем нет вентиляции, вынужден топать на стройку? Он мне ее уже показал! Я так настаивала, что он отвел меня туда, не хотела тебе говорить, скажешь, что я рехнулась. И там были здоровенные ребята, он не хотел заходить, но я с ними заговорила, сказала, что хочу посмотреть стройку, интересуюсь покупкой квартиры, и они дали мне провести полную инспекцию!

Я хотела посмотреть, где у них кровати, в какой клетушке они спят, и чуть не умерла, потому что в углу, где будет гараж, в подвале, на полу накиданы бумаги и тряпки. У кого-то есть матрас, у других и того нету, такая дыра не пригодна даже для мышей.

Он сначала очень стеснялся остальных, но мы все-таки продолжили наш “люкс-тур”, как говорят наглые жулики из агентства, слупившие с нас сорок долларов за куцую прогулочку по холмам Рио. И он мне даже с гордостью продемонстрировал: вот у него матрас. Матрас валялся на улице, и он его нашел, проходя ночью через площадь напротив почты. И тащил до самой стройки, кварталов десять. Руки у него очень ловкие, показал, как свернул матрас, водрузил на голову, и привет. Тогда я сказала, что не верю, он же никогда не ходит ночью через ту маленькую площадь. И он признался, что приударил в тех местах за одной служаночкой, но теперь больше с ней не видится. Вот пройдоха, ведь женат. Но с его молодостью, да на морском воздухе, вообрази, как играет кровь у бедного мальчика.

А потом заставил меня лезть на самый верх, чтобы показать, где он готовит еду. Нет, мы уже были наверху, он с другим нелегалом там спит, прячась от инженера. Ну вот, он взял несколько кирпичей и соорудил печь, а внутри разжигает уголь. Печь! Всего-то ящичек из кирпичей. Наверно, я не точно выразилась, он положил кирпичи с одной стороны и с другой, в форме квадрата. А рядом валялась пустая бутылка из-под пива, ей он толчет черную фасоль, и пакет непременного риса. Они с приятелем едят отдельно, тот тоже не со стройки, но спать его пускают. Все вроде прекрасно уживаются.

По словам бедняжки Роналду, есть два типа строек, со сторожем и без. Где сторож, там вечно грызня, он следует указаниям инженеров, того нельзя, этого, кстати и не кстати, и всех доводит до белого каления. А на стройках поменьше, как эта, где смета мала и сторожу платить не могут, или охраннику, как его здесь называют, все довольны, после работы никаких перебранок, раз нет стукача, доносящего все инженеру.

Короче, там вроде живут дружно. Нашелся, правда, один задира, в воскресенье как-то напал на Роналду с битой бутылкой, но все заступились, тот устыдился и ретировался. Говорят, человек он неплохой, но дуреет от спиртного, меняется до неузнаваемости. Будем надеяться, он не заявится в холльчик соседнего дома с осколком битой бутылки, добыть ее проще простого.

Страшная работа, всю ночь рискуешь, вдруг наглый налетчик ворвется в здание. Но, думаю, имея место для ночлега, он без труда найдет себе дневную работу. Хотя, с другой стороны, даже лучше, чтобы он работал ночами, тогда его жена разговаривала бы со мной, пока не придет время спать.

Ладно, скоро девять, пойду говорить с хозяйкой нянечки, пока она не ушла на работу. А потом, не спеша, пройдусь до почты.

Тысячу нежных приветов Куке, поблагодари его за письмецо, пиши скорей и побольше, с любовью, твоя сестра и будущая квартирантка, не вздумай спорить!

Чао.

Нидия.

Рио, 4 ноября 1987 г.

Дорогой Масик!

Вчера было приятно слышать твой голос. Уловила, что ты слегка мною недоволен, надеюсь, у тебя это уже проходит.

Во-первых, есть хорошая новость; с сегодняшней ночи ко мне приходит ночевать девушка. Судя по всему, чудесная, работает няней в этом доме, я только что говорила с хозяйкой и мы обо всем договорились. Она подписалась обеими руками, сразу позвала нянечку и растолковала на хорошем португальском, что мне надо.

Девочка была счастлива до безумия, еще бы, заработать пару лишних крузадо и спать на кровати. Угадай, где она спала? На матрасе, на полу в кухне. Ведь в комнатке для прислуги умещается только одна койка, да и служаночке там очень тесно. Я-то знаю, какие помещения для прислуги в этом доме.

Так что не волнуйся, теперь ночью я не одна. Девочка молоденькая, четырнадцати лет, хотя выглядит сложившейся барышней, очаровательная девчушка, довольно темненькая, глаза зеленые, очень светлые, в невероятном контрасте с кожей лица. Но, правда, непонятно, какого цвета у девочки кожа, не дивный матовый отлив, как у аргентинских брюнеток, скорее отдает бронзовым, как когда аргентинская девушка много загорает в Мардель-Плата и похожа на спелый плод, так пышет здоровьем. Но у девочки этот цвет от природы, иначе я сразу заметила бы след от купальника.

Ладно, дорогуша, поговорим о чуть более серьезном. Ты даже представить себе не можешь, какой у меня невероятный прилив здоровья. Совсем другая жизнь. Словно и не я вовсе. А здоровье – бесценно. Так что предлагаю тебе следующее.

Ты не пугайся, но я твердо решила. Я хочу остаться здесь и здесь останусь. Делаю это ради тебя. Ведь если я вернусь и со мной что случится, ты будешь чувствовать себя виноватым.

Я уже написала Люси и прошу ее как об огромном одолжении – сдать мне квартиру. По сути, это я оказываю ей любезность. Помимо девочки, которая будет приходить ночевать, я уже наняла одного очень серьезного сеньора, он работает ночным охранником в соседнем доме и будет сопровождать меня каждый вечер на длительных прогулках, так я смогу выполнять предписание врача по части гуляний.

С завтрашнего дня этот сеньор также станет ходить со мной раз в неделю на ярмарку за покупками. Для меня походы туда – настоящий праздник, какие красочные фрукты и овощи! Не говоря уже о лотках с цветами, достойных яркой открытки. Ярмарка бывает раз в неделю, с раннего утра до полудня. Мы с Люси всегда ходили и встречали там, прямо на ярмарке, где полно народу, мальчика, готового поднести покупки старушкам, и не старушкам тоже, а то пакетов набирается столько, что рук не хватает.

Но мне лучше ходить с этим сеньором, так надежнее, да и ему надо подработать. В дальнейшем на ярмарку и в супермаркет буду брать с собой женщину, они терпеливее, у меня уже есть одна на примете. Но это потом, а пока меня выручает этот сеньор. Нянечка не могла бы пойти со мной в этот час на ярмарку, ей надо смотреть за ребенком. Помимо всего этого, конечно, по-прежнему приходит девушка с почасовой оплатой, два раза в неделю, и делает уборку, как при Люси. Сам видишь, я тут окружена заботой в лучшем виде, к тому же прислуга здесь очень хорошая и недорогая. :

Теперь о более серьезном: если Люси требуется продать эту квартиру, чтобы приобрести там, в Люцерне, другую или для чего бы то ни было, я готова ее купить. Ты подумай, как лучше провести подобную операцию, можно ли взять что-то из моих денег, вложенных в наше предприятие, или понадобится продать квартиру на улице Ирала. Выбирай сам, как это сделать. Но я хочу обеспечить себе эту квартиру, здесь не о чем спорить. Это маленькая прихоть, единственная, которую я позволяю себе в жизни, целиком отданной накоплению и домашнему хозяйству. Но мое здоровье, думаю, того стоит.

Как бы то ни было, это прекрасное вложение денег, собственность в Рио всегда будет в цене, место это очень востребованное.

Ладно, на сегодня, по-моему, новостей от меня хватит, привет твоим, и Игнасио, и детям Эмильсен. Как там Игнасио? Раньше мысль, что он заведет новую семью, казалась мне кощунством, непростительным оскорблением памяти Эмильсен, но теперь, думаю, это для него лучший выход, бедный парень. Только пусть повременит немного, правда? Пятьдесят лет – расцвет молодости, к чему торопиться, пусть смотрит повнимательнее, с кем связывается.

Подумать, я в этом возрасте уже овдовела – я тоже. Но у женщин все иначе, особенно в ту пору. И если честно, мне в голову никогда не приходило снова выйти замуж. Твой отец был для меня единственным мужчиной на свете, и никто не мог занять его место.

Я тебе заморочила голову, пойду потихоньку на почту с моим шикарным зонтиком на случай, если солнце будет печь немилосердно. Но вернемся к Игнасио, дети уже большие, только младшенький еще в коротких штанишках, но не успеет опомниться, как и он станет мужчиной, что бедный Игнасио будет тогда один делать? Ты это хорошо понимаешь, твоя дочь уже доктор, времени на вас и на бабушку она уже давно не находит. Такова жизнь, вот и я, когда вышла замуж, маму почти перестала видеть, бедняжку. Любит тебя твоя

Мама.

P.S.

Сыночек, обещай, что больше никогда не позвонишь такой раздраженный. Замечу, ты говорил со мной довольно грубо. Не делай так больше, а то я потом в себя не могу прийти. За пятьдесят лет с лишком мы никогда не ссорились, представляешь, как было бы “славно” разругаться теперь, на предпоследней минуте матча.

И еще. Скажи честно, эта взрослая девица, она у вас постоянно на языке и к вам все время ходит, имеет она отношение к Игнасио? Ничего от меня не скрывай, так хуже. И потом, я сумею понять.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю