Текст книги "Самое древнее зло (СИ)"

Автор книги: Максим Лагно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Зачем ты мне это рассказываешь? – простонал Мэттю. По щекам его потекли слёзы.

Голос мага дрогнул:

– Я обязан тебе правдой. Непокорный кэрольд будет наказан, экономика спасена. А ты будешь мёртв. Триединый меня рассудит. Я готов пожертвовать своей душой ради благополучия народа.

– Чего ты несёшь? – закричал Мэттю, дёргаясь на кресле. – Отпусти меня.

– Если тебе станет легче, расскажу о том, о чём говорить не должен. После смерти Стеккеля все маслоносные земли перейдут по наследству к его племяннику, который не сможет отказать Гувернюру и перепродаст права ему. Через десять-пятнадцать семилуний, мы начнём самостоятельно производить масленичные хэрри. Сеть «Станций Мэттю» выкупим у вдовы. Мы сделаем всё, что хотел Стеккель, не выпуская выгоды и не нарушая сложившегося экономического баланса.

Маг развернул рулль и поднёс к лицу Мэттю. Пленник потерял сознание. Маг тяжко вздохнул, пробормотал: «Все мы под Триединым ходим и подчиняемся его воле». Потёр лысину и крикнул:

– Ко мне.

Вошли стражники, подняли Мэттю, один за руки, другой за ноги. Маг засучил рукава робы, выставил руки. На противоположной стене раскрылось яркое пятно портала переброски, осветив комнату дрожащим сиреневым светом. Маг вошёл в него первый. Стражники внесли тело.

Выход портала привёл к той обочине Голдиварского Тракта, где осталась самоходка. Мэттю положили на водительское место. Маг провёл рукой над корпусом, возвращая руллю движения работоспособность.

Бросив на гэльнинга последний взгляд, маг ушёл обратно в портал, сопровождаемый стражниками.

Мэттю зевнул и проснулся. Завёл самоходку и выехал на тракт. Глядя на начинающееся затмение от Семилунья, усмехнулся:

– То-то жена удивится, узнав, какие изменения произойдут в жизни всех людей в мире.

Глава 41. Магия – это круто

1

– Мои дети, что с ними?– Закричал я. – Где я?

На лоб мне опустилась женская ладонь:

– Матвей, очнись.

С моих глаз убрали мокрую повязку. Я лежал на траве. Судя по жёлтому небу – вечер. Передо мной присел человек в маске дракона:

– Матвей, ты кто?

– Мэттю Конли из Ультрехта… Стоп! Я Матвей Сорокин из Брянска. А ты… ты Драген?

Драген поднялся и сказал красивой девушке:

– Жить будет.

Орнелла, её зовут Орнелла. Я становился самим собой:

– Господи, что это было? Я только что прожил чью-то жизнь. Какой-то Мэттю, который занимался обслуживанием самоходок…

Драген помог мне встать:

– Обычная фулельская иллюзия, слабенькая весьма. По мотивам популярного детективного умобраза. Странно, что она на тебя так подействовала. Уровень мага был такой низкий, что даже простой человек догадался бы, что всё вокруг неправда.

Образы чужой жизни быстро теряли реальность, превращаясь в воспоминание о просмотренном фильме или прочитанной книге:

– Кажись, это и есть моя слабость, – сказал я. – На мне быстро заживают увечья от боевой магии Голдивара. Да и сама она наносит слабый урон телу. А вот душа оказалась, как говорится, нараспашку…

Я огляделся. Мы были чуть поодаль от того блокпоста, где произошла стычка с гувернюрскими магами. Старый Мельник осел на землю грудой деталей. В них копошились мельник и его семья. Отыскивали уцелевшую утварь и одежду, укоризненно на меня поглядывая.

– А где все?

– Стражу и магов я отослал.

– Как ты меня нашёл?

– По всем отрядам стражников вдоль линии фронта был разослан умобраз, где было показано, как ты поймал Баэста. Тебя описали как безумного внеклассового мага. Приказано арестовать или уничтожить.

– Вооружён и опасен. Почему против меня выставили слабаков?

Маска Драгена, которая могла отображать чувства, приняла суровое выражение:

– У нас война, землянец, все опытные маги и воины на линии фронта. Кстати, я недоволен тем, что ты сделал с Баэстом.

– Почему? Я изловил опасного шпиона…

– Глупец, этого шпиона мы давно вели. Под видом торгового представителя Баэст передвигался по тылам, записывая расположения и количество наших войск. Как только Баэст уходил, а войска перебрасывались на другое направление. Половина армии – вообще сложная многосоставная иллюзия. Основные силы спрятаны в лесах и горах. Баэст должен был передать фальшивые данные, заманивая гофратцев в ловушку. Ты уничтожил всё наше преимущество.

Я не знал, что ответить. Особой вины за собой не чувствовал. Меня больше волновала Бленда и её судьба. Показал Драгену блокнот:

– Её держат в замке под названием Тахвия 14, где-то близ границы с Гофратом.

Драген посмотрел карту:

– До границы перебросимся через портал, а дальше пешком.

– Почему сразу нельзя через портал?

– Война же, гофратские маги блокируют порталы на своей территории.

Драген развернулся к Орнелле и форвиррской блондинке:

– По закону Химмельблю вы принадлежите Гувернюру. Я обязан вернуть вас в распоряжение…

– Да пошёл ты! – Орнелла выхватила арбалет. – Лучше сразу убей.

Я встал между ними:

– Блин, Драген, ты серьёзно? Собственность?

– Они всё равно не спасутся. Рано или поздно их поймают.

– Не поймают, если ты перебросишь их до границы с Форвирром или Номасом. А там уже пусть сами.

Драген отнекивался, утверждал, что нарушает присягу, клятву верности Химмельблю, кодекс Академии и ещё тысячу клятв. Я напирал на то, что из-за их магии, кодексов и магических струн мой мир сейчас на грани уничтожения.

Устав спорить со мной, Драген отвернулся и создал портал. Взял Орнеллу за локоть и толкнул:

– Принимающий маг на той стороне не будет задавать лишних вопросов. Мы используем это направление для переброски разведчиков в Номас.

Орнелла ухмыльнулась. Но я взял её за другой локоть:

– Пообещай, что не расскажешь своим об этом направлении портала?

– Угу, – номасийка хитро прищурила глаза, снова напоминая Аделлу.

– Орнелла, ты же сама говорила, что устала от войны.

Она вдруг порывисто обняла меня:

– Ладно, Матвей, только ради тебя. Удачи тебе. Пусть твои друзья будут спасены, а твой мир восстановлен.

Трофеечки подошли к сиреневому пятну портала. Орнелла обернулась:

– Скажу тебе одно, Матвей, никогда не рассчитывай на любовь номасийки.

– Это почему?

– Мы не умеем любить. У нас есть только интерес или азарт.

С этими словами шагнула на другой конец мира.

2

Я и Драген отправились к границе.

Путешествие состояло из нескольких стремительных переходов из портала в портал. Где-то Драген задерживался, разговаривая с принимающими магами. Как в клиповой нарезке, передо мной мелькали то леса, то равнины, то невиданной красоты дворцы или невиданной уродливости военные укрепления.

Один раз мелькнули гигантские человеческие фигуры высотой с Доминатора или Старого Мельника, закованные в доспехи, вооружённые секирами. Вероятно, те самые великаны из Щербатых Гор, про которых рассказывала Бленда.

Я хотел остановиться, сделать несколько снимков:

– Чёрт побери, Драген, это же великаны. Настоящие, как из сказок! Дай их сфотать.

– Чего их фотать? Великаны и великаны. Кроме того, нельзя тут записывать свои умобразы, тебя мигом пристрелят, как шпиона, даже я не смогу помочь.

– Бленда рассказывала, что великаны живут обособленно от людей и постепенно вымирают. Почему?

– Медленно размножаются. Великанша вынашивает ребёнка пять семилуний. Часто беременность заканчивается выкидышем. Людские поселения множатся, загоняя великанов выше и выше в горы.

– Зачем же они на войну пошли?

– Гувернюр пообещал, что выделит им целую область, где они смогут жить так, как им захочется, а людям запретят переходить границу. Бойцы из них так себе. Медлительные, туповатые.

– Получается, Химмельблю в таком положении, что даже помощь тугодумов пригодилась?

– Вот именно.

Мы совершили ещё несколько «пересадок» из портала в портал. Я пытался остановиться, разглядеть мелькающие чудеса:

1) Огромный стеклянный столб, отражающий Семилуния. Внутри столба двигались капсулы, похожие на наши лифты в супермаркетах. В капсулах смутно виднелись обнажённые людские тела.

2) Повисший в воздухе лабиринт, созданный то ли из камня, то ли из плотных облаков. По лабиринту металась синяя лента, совсем как в игре «Змейка», что была на моей Нокии в детстве. Старая магичка, с растрёпанными седыми волосами, трясла посохом, управляя проходом «змейки» по лабиринту.

3) Многоногое, двухголовое существо, собранное из блистающих доспехов, быстро перебирало остроконечными, как свёрла, лапами, взбиралось на стену из воды, а несколько военных спокойно смотрели, покуривая трубки. Один откровенно скучающе зевал…

На мои вопросы: «Что это?» и «Твою мать, а это вообще что?» Драген отвечал: «Не твоё дело» и «Тебе не понять», и тащил в очередной портал.

– Драген, дай же взглянуть. Чего ты такой злой?

– Вместо того чтобы ловить шпионов, я таскаюсь с тобой. – Маска Драгена выразила возмущение: – Поскорее бы отправить тебя и Бленду за Барьер Хена и вернуться к обязанностям спецмага.

 В одном из гарнизонов мне завязали глаза и провели в помещение с несколькими кроватями и лампой на столе. Нас накормили, дали переодеться.

Затем в комнату ввели пленного гофратца. Драген долго разговаривал с ним, показывая карту Баэста.

Воспользовавшись моментом, я достал фотик и сделал несколько снимков. Маска Драгена неодобрительно скривилась, но мешать он не стал.

Серия снимков «Допрос» получилась мрачной и контрастной:

Драген в своей маске возвышался над пленным. Вся сцена освещалась одной лампой на столе, напоминая кадр из комикса в стиле «нуар». Измождённо лицо гофратца, покрытое синяками и кровоподтёками, висело в черноте, как отделённое от тела. Разговор двух безжизненных масок.

– Мы на верном пути, – повернулся ко мне Драген. – Пленный подтвердил, что девушка, соответствующая описанию Бленды, действительно находится в укреплении Тахвия 14.

Я убрал фотик:

– Двинули?

– Нет, надо выспаться, отдохнуть. Ты не восстановил силы после иллюзии.

– Но я хорошо себя чувствую.

– Спокойных снов, – сказал Драген и вытянул руку.

Моя голова мгновенно поникла. Зверски зевая, кое-как доплёлся до кровати. Разулся и упал на матрас:

– Вот этот трюк… Драген, мне нравится… Ладно, не хочешь меня учить открывать порталы, научи хотя бы э-х-хрр…

И я захрапел.

3

Наутро нас снова накормили, мне завязали глаза и отвели в портал. Когда сняли повязку, мы стояли в лесу. Кроме Драгена были ещё с десяток бойцов и двое магов в доспехах, переливающихся желтоватыми волнами зачарования.

Я достал автомат из рюкзака. В минуты опасности приятно чувствовать в руках тяжесть Калаша. Меня преследовало желание проверить наше оружие в противостоянии с голдиварцами. Кто знает, как обернётся жизнь? Вдруг нам придётся с ними воевать? Конечно, три рожка не велика проверка, но всё же…

Ещё до встречи с Баэстом я зачаровал пули на преодоление защитных полей и на невосприимчивость к «Толчку», которым боевые маги отклоняли полёты стрел и другого метательного оружия.

Ни маги, ни солдаты не обратили на Калаш внимания. Даже если голдиварцы и подозревали, что это какое-то оружие, то не показывали виду. Выстрелы из него тоже не вызывали интереса. По сравнению с магическим оружием, наши огнестрелы выглядели как ярмарочные трещотки.

Мы долго пробирались по лесу. Не нравилось, что меня держали в неизвестности:

– Ещё долго? Куда мы идём? Почему вы молчите?

Драген не отвечал. Потом просто провёл рукой и на моих губах оказалась какая-то липкая паутина. Теперь я только мычал, не размыкая губ.

Вот ещё трюк, который хотел бы изучить!

К вечеру вышли к небольшому озеру. До его середины протянулась скалистая гряда. Драген снял паутину с моего рта:

– Готовься, скоро будем атаковать.

– Вдесятером на штурм крепости?

– Тахвия предназначена для сортировки и допроса пленных. Ненужных казнят после пыток, остальных пересылают вглубь страны. В ней не держат большой гарнизон.

Один из магов расставил руки и упал спиной в озеро, как в бассейн. Не долетев до воды, превратился в чёрную птицу, типа нашей вороны. Описав над нами круг, улетел на разведку.

– Блин, так тоже хочу уметь, – шепнул я Драгену.

– Ты внеклассовый маг, ты можешь всё, но не всегда. Будешь стараться, может быть и получится.

– Беда внеклассовости: теоретически я способен на всё, а практически даже учёба не гарантирует умение?

– В магии, Матвей, никакая учёба ничего не гарантирует. Внеклассовые маги не чувствуют упорядоченность магических струн. Вы дёргаете их наугад, как слепые. Никто не знает, что вы сотворите: то ли световой шарик, то ли огромный ком огня, способный сжечь город. Поэтому ваша деятельность запрещена.

Вернулась птица. Буквально «ударилась о земь», рассыпав перья, и превратилась в человека. Складывая из пальцев фигуры, маг пояснил остальным что-то. Очень напоминало язык жестов наших военных.

– Пора, Матвей, – сказал Драген.

Я создал самую мощную в моей жизни плазмобиту. От неё распространялась такая сила, что волны прибоя на озере побежали в обратную сторону. Ливлинг, который превращался в птицу, даже уважительно поднял капюшон робы, оценивая изделие.

Маска Драгена усмехнулась. Вдруг она осветилась, распространяя во все стороны дрожащие лучи света. Отбежав в сторону, Драген стал увеличиваться в размерах, распух, словно собираясь взорваться. Шея стремительно выросла и утолщилась. На секунду мне показалось, что маска исчезла, открывая настоящее лицо… Но оно быстро обернулось мордой с двумя жёлтыми глазами с вертикальными зрачками.

На берегу озера стоял чёрный дракон. Расправил крылья, он поднялся в небо, обдав нас ветром. Перелетел через скалы и скрылся.

Второй маг раскидал по оружию копейщиков и арбалетчиков различные зачарования. Ливлинг приказал жестами следовать за ним. Мы все побежали прямо на отвесную стену скалистой гряды.

Я недоумевал, зачем мы бежим в тупик? Замедлил бег. Маг вытянул руку и пробил в скале тоннель, на конце которого виднелось военное укрепление. Над ним уже летал Драген, осыпая постройки светящимися кольцами, которые взрывались, как авиабомбы. В ответ в него летели огнешары. Ударившись о дракона, рассыпались искрами, как окурки.

Блин, и в дракона тоже хочу превращаться! И туннели делать.

И вообще, магия – это круто!

Глава 42. Вторая палуба

1

Как только я осознала, что меня спасли, что вокруг друзья, так меня парализовало. Я не могла ответить ни на вопросы Матвея, ни на потоки «Глотка жизни» от Драгена. Я оказалась запертой внутри собственного тела, которое мне не повиновалось. Сидела на земле, глупо улыбалась, отвечая мычанием.

– Бесполезно её лечить, – сказал Драген. – Её слабость не телесная, но душевная. Последствия фулельских пыток.

– Я понял, мне её тащить на себе?

Взвалив меня на плечи, Матвей пошёл к порталу переброски. Моё сознание погрузилось в туман. Я безучастно следила за сменой декораций: леса, равнины, военные гарнизоны.

Иногда до меня доходили обрывки разговоров Драгена и Матвея:

– У меня нет времени возиться с вами. Гофрат планирует самое большое наступление с начала войны. Я должен быть на фронте, а не в тылу.

– Дай Бленде ещё пару дней. Она скоро придёт в себя.

– Ты уверен? Ты знаток фулельской магии?

– Нет.

– Запомни, ожог от огнешара можно залечить, а вот душевные раны от магии фулелей заживают только после смерти.

– Блин, вы специально тренируетесь говорить так пафосно?

Драген глухо засмеялся сквозь маску:

– Матвей, тебе пора планировать уход за Барьер Хена без Бленды.

– Я не смогу сам найти книгу. А если и смогу, то не смогу вернуться. Я же ненастоящий маг.

– Верно. Тогда поступим вот как: я доставлю вас к Барьеру, невзирая на её состояние. Надеюсь, по дороге она окрепнет. Вопрос в другом, хочет ли сама Бленда этого? Что если она сломлена окончательно?

Передо мной возник Драген:

– Бленда, сегодня мы перебросимся в Ультрехт. Сядем на торговый корабль до Мурк-Лога, столицы Деш-Раджа. Номас блокирует создание порталов даже на территории Деш-Раджа, невзирая на официальные протесты. Из Мурк-Лога едем по Голдиварскому Тракту в Замкнут, город в Енавском Княжестве. Енавские власти дали согласие открыть нам портал оттуда до Барьера Хена. Ты согласна? Просто кивни или мотни.

Не знаю, кивнула я или мотнула, но Матвей удовлетворённо закричал:

– Согласная она, по глазам вижу, что согласна.

Я пыталась переселить себя и сказать, что пока не навещу родителей, ни о каких путешествиях не может быть речи. Матвей поднял меня и снова пейзажные декорации завертелись перед моим тусклым взором.

Я запомнила шпили знаменитого Ультрехтского Собора Триединства. На крыше возвышалась статуя того, кто сейчас разрушал планету Матвея.

Город готовился к обороне. Везде маршировали военные, над стратегически важными зданиями раскинулись защитные поля. На старенькой самоходке, воняющей почему-то навозом, нас доставили в Ультрехсткий Порт.

Вид на пролив закрыт лесом из мачт.

Невероятно огромные портовые слоггеры, возвышались на причалах. Когда-то я мечтала увидеть их вживую. Они были настолько гигантскими и сложными в изготовлении, что к каждому было приставлено по четыре мага, которые поддерживали их работоспособность, постоянно наполняя энергией и контролируя циркуляцию заклинаний.

Портовые слоггеры медленно нагибались над кораблями и опускали руки с двадцатью пальцами на каждой. Осторожно выгребали из раскрытых трюмов кораблей ящики и контейнеры и переносили в склады с раздвижными крышами. Из складских ворот выезжали телеги и грузовые самоходки, развозя товары по осаждённому Химмельблю.

Матвей постоянно щёлкал камерой, восклицая: «Вот это кадры!»

Меня перенесли на корабль и положили в каюте. Матвей задёрнул шторы на иллюминаторе:

– Тебе надо поспать.

– Не… могу…

– Ура! Первые слова. Скоро увидим первые шаги. Я же говорил, Бленда, ты сильная.

– Не могу спать… Не могу видеть сны. Они слишком похожи на иллюзии…

– Сейчас.

Матвей вышел и вернулся с Драгеном. Тот с сомнением посмотрел на меня. Вздохнул и провёл рукой:

– Сладких снов.

2

Проснулась я от тошноты.

Зажав рот, вскочила с кровати. Меня отнесло к стене. Ударилась о какой-то шкафчик, потом ткнулась в дверь. Нащупала ручку, открыла. Яркий свет резанул по глазам. Зажимая рот и глаза, побрела вперёд. Нащупала перила, перегнулась и убрала со рта руку.

Рвота принесла облегчение, а вместе с нею чьи-то яростные крики на деш-раджском. Приоткрыв глаза, увидела, что перила огораживали не борт корабля, как мне казалось, а верхнюю палубу. На нижней стоял голый по пояс матрос и грозил мне кулаком.

– Простите…

Прокричав что-то о «химмельских ублюдках», раджиец ушёл в трюм, брезгливо вытирая плечи с моей рвотой.

Меня подташнивало, мутило. Корабль качался на волнах, от этого становилось ещё хуже. Вцепившись в перила, я с ужасом оглядывала бесконечную воду. Солнце светило так ярко, что из Семилунья была видна только Стенсен, да и то она словно утопала в безбрежной небесной синеве.

Тот ужас, в котором пребывала моя душа после фулельских пыток, был перебит ужасом от морских путешествий… Я боялась большой воды. Даже на картинках или в умобразах океан вызывал приступы паники. Про водную магию даже читать не могла, не то, чтобы экспериментировать с нею… Поэтому и не получалось управлять погодой.

– Вот и первые шаги, – Матвей приобнял меня за талию. – Как самочувствие?

– Вода… Те, кто родились со способностями к стен-магии, приобретают и страх воды.

– Почему?

– Потому что камни тонут в воде и теряют свои свойства.

– То есть во время ливня твоя магия угасает?

– Нет, Матвей, все эти страхи и слабые стороны не работают так просто. Конечно, в дождь мне придётся затратить чуть больше сил на творчество. Но не значит, что если вылить на стен-мага ведро воды, он тут же растает.

– Ваша магия напоминает игру «Камни-ножницы-бумага», – непонятно сказал Матвей. – А чего боятся ливлинги?

– Иллюзий.

– А иллюзионисты-фулели?

– Они боятся всего, Матвей. Поэтому у них такие сильные иллюзии.

– А внеклассовые маги?

Я с подозрением на него посмотрела:

– Кстати, ты мне не сказал, почему ты вдруг стал магом? Как ты встретился с Драгеном? Как вы меня нашли? Как вообще произошло всё то, что произошло?

– Долгая история. Ты уверена, что не хочешь спать?

– Я выспалась.

Вот что Матвей мне рассказал:

3

Когда мы вышли из Брянского портала, Матвей сразу ощутил некие изменения внутри себя.

– Причём суть моего мироощущения менялась под воздействием мира Голдивара, – сказал Матвей. – Будто не я вошёл в Голдивар, но он проник в меня.

Матвей стал меняться. Те корчи, что я наблюдала, проходили безболезненно, но Матвей потерял управление своим телом. Потом у него появилось ощущение, что «он держал небо в своих руках».

Матвей снял перчатки и показал мне светящиеся линии кожных узоров.

– Рукотворец? – поразилась я. – Ты не только приобрёл способность к магии, но и ещё и самую редкую её разновидность?

– Да, Драген мне объяснил, что рукотворцам не нужны материальные объекты для магического творчества. Даже путаникам, типа Хадонка, нужны споггели. А у меня всё само. Как говорится, всё в моих руках.

Матвей натянул перчатки:

– Я всё равно не понимаю этих магических иерархий. Какой толк быть фулелем или ливлингом, если и те и другие умеют пускать одни и те же огнешары или создавать слоггеров?

– Огнешар фулеля имеет иные характеристики, чем огнешар стен-мага. У фулелей они летят меньшее расстояние и с меньшей скоростью. Зато ливлинги могут придавать своим огнешарам «Звериную хитрость» или «Звериную ловкость». То есть их сложно блокировать, они способны уворачиваться, как живые существа. Но если огнешар стен-мага будет существовать до тех пор пока, не достигнет цели, то у ливлинга он ограничен «Сроком жизни», который весьма короток. Ну, и слоггеры ливлинга живут меньше, но способны перемещаться на большие пространства, уходить от хозяина на сотню флю, не рассыпаясь. Хадонк способен создать слоггера и вселить в него своего споггеля, тогда магическое существо станет таким же умным и понятливым как и человек. Они даже могут создавать слоггеров неотличимых от людей. У главы Академии такой.

– Понятно, всё сбалансировано, как в компьютерной игре, – снова непонятно сказал Матвей. – А внеклассовые маги это что-то типа читтеров, которые время от времени способны на всё, но сами не знают, когда это время наступит.

– Я ничего не поняла, Матвей, но, наверное, ты прав. Значит, ты внеклассовый?

– Надеюсь это не проблема для тебя. Как я понял, мы считаемся чем-то вроде отбросов?

– Не отбросов. Внеклассовость не поддаётся контролю, а значит угрожает порядку. Преследуют и уничтожают только тех внеклассников, которые отказались от блокировки своих способностей. Хотя многие внеклассники работают в спецслужбах. Это не афишируется, так как вызывает людское недовольство.

– Почему?

 – В прошлом народы натерпелись от внеклассовых магов. От обилия возможностей они часто сходили с ума. Успевали уничтожить целые деревни, пока не уничтожали их. Вердумскую цивилизацию разрушил внеклассовый.

– Ой.

– Не бойся, раз ты ещё не сошёл с ума, значит, уже не сойдёшь.

– Ну не знаю. Я часто задумываюсь, а не рехнулся ли? Вдруг, я лежу в Брянской психбольнице и воображаю разговор с магичкой?

Далее Матвей рассказал:

4

Он понимал, что происходящее с ним связано с магией, но сказать мне ничего не мог. Потом он вообще не помнил, что произошло. Просто почувствовал опасность и напрягся. Чувство опасности прошло, наступила такая усталость, что уснул.

– Ты, Матвей, устроил невиданный выброс светового оружия. Убил всех, кто к тебе приблизился. Мне это показали в умобразе.

– Очнулся я в какой-то закрытой повозке. Меня привезли в Химмель. Через какое-то время вызвали на допрос.

Матвей рассказал всё, что знал про меня, про Первомага и про портал из Брянска, утаив причину нашего возвращения. Вспомнив мои наставления, потребовал переговорить с Лорт-и-Мортом или Гувернюром.

Конечно, никто не стал беспокоить высокопоставленных особ. Вместо них пришёл Драген. С начала войны он возглавил «Первое спецмагическое подразделение по противостоянию внутренним угрозам», что бы это не значило. Матвей показал ему снимки на своём фотоаппарате. Драген узнал меня, Аделлу и прочих.

– Когда я поведал, что ваше самое древнее зло взяло в заложники мой мир, он даже не соизволил выразить на маске сожаление, – посетовал Матвей. – Говорит, «это дела вашего мира, вы и разбирайтесь».

Впрочем, Драген согласился помочь найти чертежи ледделя.

– И эта лёгкость вызывает подозрение, – прошептал мне Матвей. – С чего бы ему помогать?

– Драген справедливый человек. А раз Первомаг хочет умереть, то зачем мешать?

– Не верю я ни Драгену, ни Первомагу. Все вы прячете в рукавах козыри.

Матвей поселился в доме у Драгена. Пока разведчики выясняли, кто меня увёз и куда, Драген обучил Матвея основам владения магией. По-мнению Драгена магический дар Матвея «снизошёл» при появлении в нашем мире:

– Типа, появление иной сущности произвело волнение в порядке магических струн над Голдиваром, – пояснил Матвей. – Когда я спросил, а с чего он решил помогать мне в учёбе, ответил примерно как и ты. Мол, внеклассовый маг, разгуливающий без намордника, – угроза всем вокруг. Если бы я не был подданным иного мира, то вообще прихлопнул бы меня, чтобы избавиться всех проблем.

– Я же говорила, Драген справедливый человек.

Мы прогуливались по верхней палубе. Я наслаждалась солнцем, морским воздухом и пыталась привыкнуть к окружению водной стихии:

– Интересно, каждый землянин, попав в наш мир, станет рукотворным внеклассовым магом? Пожалуй, это ставит Голдивар в проигрышное положение…

– Я спросил тоже самое. Драген считает, что мой случай единичен, как природная аномалия. Как говорят у нас на Земле, кто первым встал, того и тапки. Как справедливый человек, он решил не сообщать, что в ином случае они будут убивать каждого землянина, что появится вслед за мной.

– А тебе и самому охота верить, что ты единственный маг-землянин?

Матвей остановился, серьёзно посмотрел на меня:

– Моё представление о том, что правда, а что нет сильно поменялось… В моём мире нет магии, но откуда у нас взялось понимание,что такое магия? Ведь не могло же оно быть просто фантазией? Про магию написаны миллионы книг, созданы тысячи игр.

– Ну и?

– Я думаю, что маги есть и на Земле. Просто они по какой-то причине не являются частью повседневности, как в Голдиваре. Или они тоже рождаются, как у вас, согласно природному рэндому, но вырастают, так и не узнав своих сил. А те, кто пытаются узнать, живут в подполье. Или в психушке.