Текст книги "Песни, запрещенные в СССР"

Автор книги: Максим Кравчинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Что же предлагал Константин Николаевич Беляев? Да всего лишь магнитофонную запись сверхмодных солистов и ансамблей. Желающим купить копию звукозаписи, нужно было только прослушать оригинал и заплатить «по таксе». Остальное уж дело техники.

Как известно, работу, за которую брался Беляев, выполняют студии звукозаписи, находящиеся в ведении республиканских министерств бытового обслуживания. Появились они давно, когда еще были в моде звуковые письма с голосами родных и близких. Но со временем студии стали выполнять и такую услугу – по заказам граждан записывать на магнитофонную ленту полюбившиеся им музыкальные произведения.

Однако окружение «конкурентов» ничуть не смущало Беляева (почему? – к этому вопросу мы еще вернемся). Как видно, не очень-то озадачивало его и то, что на языке Уголовного кодекса это называется запрещенным промыслом.

Потребителей своей продукции он выискивал с помощью бесхитростного объявления – «куплю новые диски солистов и групп». Предприниматель хорошо знал психологию меломанов: на такие объявления «клюют» не только те, кто продает пластинки, но и те, кто хочет их во что бы то ни стало заиметь.

Звонили довольно часто. Причем в основном «фанатики» из числа приехавших в столицу на поиски особо модных дисков. Константин Николаевич быстро, на высоком профессиональном уровне выполнял заказы. Надо заметить, Беляев далеко продвинулся вперед в своих занятиях: можно сказать, освоил новую профессию звукооператора (так ее называют в студиях звукозаписи)…

В самом начале своей подпольной деятельности Беляев еще продолжал работать в Институте стали и сплавов преподавателем английского языка. Но мало-помалу преподавательский труд становился для него всё более обременительным. Он бросил его и устроился работать в ресторан «Арагви». Вскоре и эта работа стала мешать. Уверовав в свою неуязвимость, в широту финансовых возможностей, уволился вовсе и стал жить на доходы, получаемые от запрещенного промысла…

Следователь Главного управления внутренних дел Москвы Владимир Сергеевич Жиганов разыскал бывших клиентов Беляева, которых набралось более сорока человек. С некоторыми клиентами Беляев имел долгосрочные связи. Например, житель Кургана Брюханов за два года знакомства с Беляевым купил у него 100 магнитофонных катушек, заплатив 1245 рублей. «Взнос» жителя города Певек А. Жолоб был около тысячи рублей, житель города Карши Штанденко получил записи с 92 дисков, за что заплатил Беляеву 595 рублей.

Так шаг за шагом, был установлен один из основных источников незаконных доходов Беляева. Косвенно об этом говорила и аппаратура, которой он располагал: она была оценена примерно в 20 тысяч рублей, что свидетельствовало о высоком жизненном уровне «безработного» Беляева.

В помощь начинающим любителям ловкий «просветитель» выдавал своеобразный каталог, из которого можно было узнать и об исполнителях мелодий. Так что у следователя оказался целый прейскурант с названиями музыкальных произведений, записанных на проданных катушках. (Заметим, неплохое начинание. Об этом давно бы следовало подумать и тем организациям, которые официально распространяют звукозаписи.)

Сдавал Беляев и сами пластинки напрокат. Этому, кстати, предшествовала тщательная (прямо скажем, тоже достойная подражания) проверка аппаратуры у того, кому предназначались пластинки. И если Беляев находил аппаратуру в плохом состоянии, то отвечал отказом. Получавшие же диски платили за эксплуатацию каждого по пять рублей. Держать диски сверх положенного не разрешалось. «Они отдавались в пользование, – рассказывала одна из свидетельниц, – с десяти часов вечера до десяти часов утра».

Финансовые расчеты иногородних клиентов осуществлялись по почте. Чаще всего кассеты и деньги вкладывались в книги. Да, книги приносились в жертву: в них вырезали место для тайника, куда упрятывали кассеты.

Одно время Беляев доверял получение бандеролей и денежных переводов своей знакомой «меломанке», говорил ей, что обменивается новинками. «Я помогала ему, пока не догадалась, что он просто-напросто продает магнитофонные катушки. Такой заработок показался мне сомнительным. Да и недостойным 50-летнего мужчины с высшим образованием». Пыталась устыдить, остановить. Наконец, разорвала всякие отношения. И сыну запретила поддерживать какие бы то ни было связи с Константином Николаевичем. Но Беляев не опомнился, только спешно переселился в другую квартиру. Логическим же завершением всей его карьеры стало «переселение» на скамью подсудимых. Суд приговорил Беляева к лишению свободы сроком на четыре года…

Если дельцы от музыки (а в последнее время их появилось немало), нарушая закон, тем не менее разворачивают свой подпольный «бизнес», то вывод из этого должны делать, конечно же, не только юристы. В беседе со мной ответственный работник Министерства бытового обслуживания населения РСФСР М. Шатский сказал, что сейчас в республике принимаются меры для более полного удовлетворения запросов любителей музыки. Министерство заботится о разнообразии репертуара, по его настоянию укреплены кадры работников студий звукозаписи…

Сегодня трудно сказать наверняка, что стало главным поводом для ареста популярного в кругах столичной богемы исполнителя «одесских штучек» Кости Беляева. Наверное, здесь сыграли роль многие факторы: и не по-советски вальяжный, почти буржуазный образ жизни шансонье, и заурядная обывательская зависть стукача, сдавшего его ОБХСС, и, безусловно, раздражение властей по поводу его песенок, вроде бы таких смешных и безобидных, но, с другой стороны, абсолютно не вписывающихся в «моральный кодекс строителя коммунизма».

Какова же судьба одного из самых ярких представителей советского андеграунда? Последнего из ныне здравствующих представителя запрещенной песни тех времен, когда для того, чтобы подсчитать всех его коллег по жанру, хватило бы пальцев одной руки! Не помню, кто написал: «все потерять и вновь начать с нуля», но это точно про героя данной главы. Он, словно Монте-Кристо, в один день лишился всего, чтобы через годы обрести еще больше. Вот только мстить Константин Николаевич автору доноса и прочим недругам не стал, не в его это правилах.

Иначе воспитан…

Константин Николаевич Беляев родился осенью 1934 года в Вологодской области, куда были сосланы его родители еще в 1920-х годах. Во время войны вместе с матерью и братом перебрались к бабушке, в село неподалеку от Одессы. Отец к тому времени погиб на фронте. В 1946 году Костю отправили в одесскую школу-интернат с углубленным изучением английского языка. Там готовили будущих военных переводчиков и разведчиков. «Учили нас очень серьезно, но мы же молодые были, усталости не чувствовали, успевали и отдыхать, – рассказывал о годах юности Константин Николаевич. Тогда, после войны, очень были популярны песни Петра Лещенко. Мама моего однокашника доставала где-то его пластинки, и мы с упоением слушали его. Я начал играть на мандолине – единственном подходящем для меня инструменте. Ни гитары, ни саксофона, который мне очень нравился, у нас не было. В общем, пел все услышанные песни под мандолину».

_{Константин Беляев – преподаватель в Казахстане. 1956}

После окончания школы Костя переехал в Москву и поступил в Институт военных переводчиков, но успешно завершить обучение ему помешала «хрущевская демобилизация», когда более полутора миллионов военных по всей стране были отозваны из рядов Вооруженных сил. Весь беляевский курс был также расформирован, получить новенькие погоны нашему герою не довелось – он остался с неоконченным высшим образованием.

Тогда Константин через Министерство путей сообщения сумел завербоваться на работу в отдаленные районы Средней Азии, где в течение года преподавал английский язык в старших классах. После этого вернулся в Москву и поступил в Институт имени Мориса Тореза, который окончил в августе 1960 года. По распределению попал в международный отдел аэропорта «Шереметьево» на должность диспетчера-переводчика, где молодому специалисту без проволочек предоставили место в общаге в придачу с веселыми соседями. Работа была не пыльная – сутки через трое, – времени свободного через край, компания озорная. Именно в тот период он начал осваивать гитару, петь и сочинять первые песни.

«Началась моя популярность как исполнителя. Не проходило недели, чтобы меня не пригласили попеть на чей-то день рождения или просто на посиделки в интеллигентную компанию. Тогда появилось много интересных знакомств: общался с Аркадием Северным, Владимиром Высоцким, Михаилом Жванецким. Как ни странно, им тоже нравились мои песни», – делится воспоминаниями артист.

Несколько лет спустя Беляев уволился из «Шереметьева» и перешел на преподавательскую работу. Сперва в пединститут, затем в МГИМО, в Академию внешней торговли и наконец обрел «тихую пристань» в Институте стали и сплавов, где проработал более десяти лет, вплоть до ареста весной 1983 года.

В конце 60-х жизнь столкнула Константина Беляева с подпольным устроителем концертов исполнителей запрещенных песен Давидом Григорьевичем Шендеровичем. Обладая исключительными организаторскими способностями, Шендерович принадлежал к категории «деловых», как в советское время называли ушлых, оборотистых парней, способных «не жить на одну зарплату». Именно он помог организовать первые записи Константина Беляева и его товарища, прекрасного певца и гитариста Юрия Миронова по кличке Нос, в Доме науки и техники, что на Волхонке. С подачи Шендеровича Беляев увлекся и коллекционированием фирменных пластинок, на жаргоне музыкального подполья того времени – «пластов». Это невинное, казалось бы, с точки зрения дня сегодняшнего увлечение «модными дисками» сыграет в итоге роковую роль в судьбе Константина Николаевича и станет поводом для его ареста и отправки по этапу… Но пока на дворе стоят «теплые» 60-е, и Беляев находится в самом центре бурного водоворота московской богемно-деловой тусовки: элитные рестораны типа Дома журналистов или ВТО – пожалуйста, билеты на закрытые показы западных картин – без проблем, съездить на отдых в Сочи, Гагры или Сухуми – все дороги открыты… Молодому, спортивному, интеллигентному красавцу рады были везде.

_{Юрий Миронов (Нос)}

_{Константин Беляев на пляже с гитарой. Где-то в толпе маячит ректор}

«Я весело пожил: гулял, веселился, зимой катался на горных лыжах, летом на юга ездил, объездил вообще массу мест – везде с гитарой, веселил народ… На пляжах собирал огромные толпы – и даже из-за этого погорел: меня выгнали из Академии внешней торговли. Это случилось, кажется, в Гурзуфе. Однажды на пляж явился отдыхавший неподалеку сам ректор академии. Каково же было его удивление, когда, вернувшись в сентябре в Москву, он встретил меня в коридорах вуза и признал в мужчине с гитарой своего сотрудника. На следующий день меня вызвал к себе зав. кафедрой и объявил: “Я не потерплю, чтобы в нашем учебном заведении работал человек, распевающий антисоветские и антисемитские песни!” Причем под “антисоветскими” он подразумевал песни Высоцкого», – с улыбкой вспоминает певец.

В тот период Константин познакомился и подружился с легендарной в кругах столичного полусвета личностью – поэтом Игорем Эренбургом.

Автор ярких, искрометных юмористических стихов, многие из которых стали песнями, и поются по сей день как народные, Эренбург так и остался непризнанным гением советского творческого подполья.

Я позволю себе отклониться от главной персоналии этой главы и сказать несколько слов о неординарном Художнике.

Я все прошел, я был когда-то вором.

И пьяным я валялся под забором.

Все говорят, что парень я отличный.

Но только вот немного эксцентричный.

Я не люблю работой утомляться.

Люблю поесть, а после поваляться.

Люблю Москву и шум ее столичный.

Все потому, что я немного эксцентричный.

Мечтаю с детства я до сумасшествия

Отправиться в морское путешествие.

Хочу иметь большой корабль личный —

Все потому, что я немного эксцентричный.

Имея страсть к красивому тюрнюру,

Я, например, могу влюбиться в дуру.

Мне просто скучно с женщиной приличной —

Все потому, что я немного эксцентричный.

Это стихотворение открывает крошечный сборник произведений поэта, изданный тысячным тиражом в 1992 году, через несколько лет после смерти автора.

Кем же был и как жил этот многогранно одаренный человек?

Игорь Иннокентьевич Эренбург родился в 1930 году, в Москве в интеллигентной семье. По окончании средней школы он долгое время работал художественным оформителем при различных советских учреждениях средней руки. По-видимому, особо не стремясь к «покорению вершин».

_{Обложка книги Игоря Эренбурга с автошаржем}

«Музыкант, бард и художник, которому время и обстоятельства не дали возможности в полной мере раскрыть талант, – пишет Н. Б. Старинская во вступительной статье к единственной книге стихов Эренбурга. – Обаятельный и коммуникабельный человек, он был от природы наделен душой эпикурейца. Для него жизнь – это радость общения с друзьями, вино, гитара и внимательный, благодарный, восхищенный круг слушателей его песен. Стихийной жизненной установкой Игоря Эренбурга был экзистенциализм. Ему близок был позитивный призыв этой философии – отдаться своей сущности, своему внутреннему бытию. Песни и стихи для него были преобладающей ценностью его жизни. Может быть, поэтому он не избежал участи Иосифа Бродского и был сослан в конце 50-х в Сибирь как тунеядец…

Стихи Эренбурга автобиографичны, часто исповедальны, остроумны. Его поэтический мир – это мир повседневности, это мозаичная картина окружающей его действительности и ничего элитарного. Как и многие барды того времени, он не издавался при жизни. Значительная часть его песен относилась к неофициальной субкультуре, а именно к барковщине – поэтической продукции с соленым, крепким словцом. Но в отличие от стихов Баркова песни Эренбурга деликатны, комичны, ироничны. В них нет цинизма и лишь изредка проскальзывает непечатное слово… Слушать его было большим удовольствием. Тембр голоса, интонации, паузы, акценты, жесты – все оставляло высокохудожественное впечатление…»

_{Игорь Эренбург}

Игорь Эренбург скончался от алкоголизма, болезни сердца и рака в 1989 году.

«Когда я вернулся из мест заключения в 1987 году, – вспоминал Константин Беляев, – вновь прописывался в свою квартиру, (а это продолжалось два или три месяца), меня приютил Игорь. У него была комнатка в коммуналке на Ленинском проспекте, где раньше жила его покойная мама. И он поселил меня там, естественно, что никаких денег с меня не брал. Часто заваливался туда сам, иногда пьяный в умат, у него запои были страшные… Хороший он был мужик, жалко, что рано умер… Водка никого до добра не доводит… Интересно, что когда мы оказывались с Игорем в компаниях, он при мне никогда не пел, даже свои вещи. Говорил: “У Кости гораздо лучше получается”».

Эренбург успел оставить на пленке незначительную часть своих произведений – в самом конце 70-х под две гитары вместе с Николаем Резановым из «Братьев Жемчужных» в Ленинграде им был записан не очень удачный, на мой взгляд, концерт авторских песен. Так случается – творец не может донести до публики свой труд во всей красе, имя автора часто остается в тени исполнителя. Со многими композициями Эренбурга произошло то же самое – их значительно интереснее подавали Аркадий Северный и Константин Беляев. Многие удивляются, узнав, сколько известных песен принадлежит его перу. Позволю себе процитировать хотя бы немного из наследия Эренбурга.

Кто не пел во дворе под гитару?

Мне бы только волю, волю,

Мне бы кислорода вволю,

Чтоб укрыться – одеяло,

Ноги б не были босы,

Никогда я жадным не был,

Мне бы только хлеба, хлеба,

Может быть, немного сала

И кусочек колбасы.

Не нужна мне с неба манна,

Мне бы только ванна, ванна,

И уютная квартира с антресолью или без,

Никогда я жадным не был,

Не нужна мне манна с неба,

Мне бы дачу, мне бы виллу и машину «Мерседес»…

А эти строчки, петые-перепетые и нашими бардами, и эмигрантами:

Я очень, очень, очень,

Сексуально озабочен…

Или:

Пустите, Рая, мне под вами тесно…

Но подобно, наверное, каждому веселому, остроумному человеку, в душе Эренбург часто тосковал, впадал в меланхолию, и тогда рождалось:

На деревьях пичужек круг.

Рассветало осеннее эхо.

Мне сегодня взгрустнулось вдруг,

Мне сегодня, увы, не до смеха.

Я больной, у меня невроз,

Я больной, я хочу умереть,

У меня очень длинный нос,

И вообще я хочу реветь…

А может быть, и такое:

Все по жизни мы легко пройти пытаемся

Захлебнувшимся в хмельном меду.

Но, как правило, порою оступаемся

И потом клянем, клянем свою судьбу…

Игорь Эренбург прожил жизнь так, как хотел, но жаль, что для широкой публики его оригинальный талант остался терра инкогнита, думаю, его стоит открыть вновь.

Как я упомянул выше, целый блок песен поэта исполняет и сегодня главный герой этой главы Константин Николаевич Беляев. Делает он это, надо признать, великолепно: с огоньком, задорно, на грани фола, очень точно передавая самую суть композиции. Нынче другие времена, и поет некогда запрещенный шансонье на площадках в самом центре Москвы, ни от кого не таясь, а когда-то…

«Петь я любил и с удовольствием развлекал народ на днях рождения, на свадьбах, на вечеринках. Никогда не выступал с эстрады. Тогда меня писали в домашней обстановке. В 1972 году меня пригласили в Харьков, оплатили дорогу, сводили в ресторан, а потом обставили “грюндигами” (марка магнитофона. – Авт.) и записали весь мой репертуар. А потом начали продавать… Так пошли мои песенки по стране».

Записи концертов Беляева организовывались на квартирах проверенных людей в разных городах Союза. Иногда в Москве дома у Шендеровича, кому посвящен один из лучших беляевских концертов 1976 года, который так и называется: «На дне рождения у Додика Шендеровича». Или в Одессе у энтузиаста подпольной звукозаписи Станислава Яковлевича Ерусланова.

В 70-х годах Константин Николаевич написал свой знаменитый цикл куплетов про евреев. Помните? «Евреи, евреи, кругом одни евреи…» – это оттуда. История его такова: «Куплеты о евреях, написанные самими евреями» – результат коллективного творчества. По словам шансонье, на празднование своего 35-летия он попросил каждого из гостей принести по одному куплету. Видно, приглашенных было немало, потому что самая скромная версия песни звучит более 10 минут…

Старшее поколение помнит эпидемию холеры, случившуюся в Одессе в 1970 году. Мог ли бывший одессит и остроумнейший автор-исполнитель Костя Беляев не откликнуться на это событие? И вот уже распевает полстраны:

На Дерибасовской случилася холера,

Ее схватила одна б… от кавалера…

Автор всенародного хита жил в ту пору, ни в чем себе не отказывая, на улице Горького, снимая на протяжении двух лет квартиру у знаменитой исполнительницы цыганских песен Ляли Черной. В шикарных апартаментах нередко собирались знакомые хозяйки: артисты и музыканты. Тогда талантливый квартиросъемщик давал импровизированные домашние концерты под аккомпанемент цыганских гитар.

Позднее переехал на юго-запад столицы, в Матвеевское, оттуда, женившись, в район метро «Аэропорт», а когда брак распался, снял жилье в Текстильщиках.

Здесь в 1983 году он и был арестован, а впоследствии осужден на четыре года колонии усиленного режима по 162-й статье тогдашнего УК РСФСР «за занятие незаконным промыслом» с полной конфискацией имущества.

«Между прочим, тиражирование записей никогда не было моим основным источником дохода. Ну, сделаю я пару катушек в неделю в лучшем случае… На жизнь я долгие годы зарабатывал только репетиторством – готовил абитуриентов к поступлению в МИМО, Мориса Тереза и другие престижные институты».

Следствие по делу продолжалось год, за это время Беляев сменил четыре тюрьмы: «Матросская тишина», «Бутырка», «Краснопресненская пересылка» и Вологодская тюрьма – везде побывал опальный бард.

На зоне Беляев оказался в Устюжне, что под Вологдой.

«Я мог запросто сломаться за колючкой, но уцелел.

По натуре и по лагерным понятиям я “мужик”. В разборках не участвовал, в карты не играл, мне не нужно было курево, я не пил, поэтому от блатных не зависел. Участвовал в лагерной самодеятельности, пел песни советских композиторов. Как только попал в колонию, на меня сразу обратил внимание “бугор” Леонид Осичев и взял в свою строительную бригаду. Фактически под свое крыло. Я сначала не понимал, за что мне такая честь, а он сказал: “Вижу – среди быдла идет порядочный мужик в очках. Как, думаю, он здесь оказался? Надо обучить его жизни!” И обучил. Там ведь страшная зона была – сплошь убийцы и грабители. Леня уберег меня от ненужных знакомств. К моему прибытию он уже отсидел года три и знал лагерные расклады. Зэки его уважали за жесткость и справедливость. Мы с ним до сих пор большие друзья, иногда летом я езжу к нему на Вологодчину.

А через два года зоны меня перевели на “химию”, там режим был мягче, можно было ходить одному по улицам, гулять. Но к 23.00 каждый был обязан явиться на вечернюю поверку. Опоздал – обратно в лагерь».

_{Свадьба Константина Беляева с любимой Наташенькой. Именно ей он посвящает все новые диски последних лет}

Казалось бы, настоящая беда постигла Константина Николаевича, но правду говорят в народе: «Что Бог ни делает, всё к лучшему», – именно в Вологде, отбывая наказание, он встретил свою последнюю любовь и верную спутницу жизни – Наташу.

После освобождения пришлось несладко: работал ночным сторожем в гаражах, воспитателем в школе-интернате для детей-сирот. С 1988 по 1993 год занимался частным бизнесом, одновременно вновь начал записываться.

В 1997 году вышел первый официальный диск – «Озорной привет из застойных лет», затем последовали другие пластинки: «Отбегалась, отпрыгалась», «Лирика», «Легенды русского шансона» и т. д.

Благодаря помощи коллекционеров, бережно сохранивших большинство ранних записей маэстро, многое удалось восстановить и оцифровать. Сегодня все диски желающие могут приобрести из рук легендарного исполнителя, с автографом. Для этого надо лишь зайти на сайт Константина Беляева в Интернете kbelyaev.ru и найти раздел «Контакты».

Долгих вам лет, маэстро!

«Русский жанр» с кавказским акцентом

Я в Батуми воровал немало,

А в Тбилиси заложили гады,

И пишу тебе, моя родная,

Вот какая доля воровская. Из репертуара Бориса Давидяна (Боки)

_{Легендарный Бока}

Абсолютно уникальным явлением в развитии русской жанровой песни в СССР стал «шансон по-русски с кавказским акцентом». На этой ниве пыталось подвизаться немало имен, однако самый строгий судья – время – выделил лишь одну знаковую фигуру в этом музыкальном направлении. Его имя – Бока. Два года назад в программе «Три аккорда» на радио «Шансон», посвященной истории жанра, я рассказывал о жизни и творчестве легендарного музыканта. Материал назвал «Первопроходец кавказского шансона». Борис Аркадьевич Давидян – культовая фигура советского музыкального подполья. Особенно любим он на юге России и в странах Закавказья. Будучи бакинским армянином, певец свой для всех жителей тех мест. Он положил начало целому направлению. Сегодня у мэтра большое количество последователей и подражателей по всему миру, но герой данной главы, без сомнений, уникален. Боря родился в 1949 году в Баку. Отец, вернувшись с войны, работал мастером на заводе. Мать, биолог по специальности, к сожалению, рано ушла из жизни. Именно поэтому в каждом альбоме Боки сегодня, как дань памяти, обязательно звучит песня-посвящение для мамы. Сценический псевдоним Бока – производное от детского прозвища. Во дворе мальчишки кричали ему: «Борька!» А букву «р» по малолетству не выговаривали. Так и пошло…

Молодой человек с детских лет тянулся к прекрасному: играл на мандолине, аккордеоне, окончил музыкальную школу. Но одновременно умудрялся профессионально заниматься боксом, неоднократно занимал призовые места на всесоюзных соревнованиях.

Душа тянулась к музыке, однако по прихоти судьбы сначала Борис окончил автодорожный институт в Ташкенте. Первый альбом был записан случайно в Ереване в 1971 году. Боря с группой музыкантов выступал на торжестве, их выступление кто-то записал на пленку, и несколькими днями позже его голос пел «Долю воровскую» из окон каждой квартиры и салона каждого автомобиля. В начале семидесятых он умудрялся писать свои подпольные концерты в студии тбилисского филиала фирмы «Мелодия». КГБ и милиция смотрели на творчество музыканта косо – не раз вызывали его для профилактических бесед, но, к счастью, суровых санкций не предпринимали. Популярность артиста в республиках Кавказа била все рекорды, ни одна приличная свадьба не игралась без его песен. Кассеты Боки расходились по всему Советскому Союзу – очень скоро слушатели оценили незаурядный талант по достоинству, поставив его в один ряд с лучшими исполнителями «запрещенных песен».

_{Бока со своим ансамблем выступает на бакинской свадьбе. 1986}

«В 1978 году я спел в концерте композицию из репертуара Аркадия Северного, – рассказывает певец в интервью владельцу студии «Ночное такси» Александру Фрумину. – Видимо, Аркадий узнал об этом, потому что вскоре до меня дошел слух, будто бы в одном из альбомов он сказал про меня: “Говорят, на Кавказе есть такой Бока, который выдает копию за оригинал…”

Прошло время, и ко мне попала эта пленка с “посланием”, а я молодой был, горячий, дай, думаю, напишу ответ. И записал: “Хоть ты и Северный, но ты не медведь, задушу, как кролика – перестанешь петь…”

В самом начале 1980 года в Одессе на юбилее одного солидного человека я встретился с Аркадием Северным лично. Он сидел худющий, словно высохший, и водку пил сильно. Потом подходит ко мне и говорит: “Ты и есть Бока, да? А я Северный. Ты же хотел меня задушить – так вот он я”. Я отвечаю: “Ну что вы, извините, ради бога, я не хотел вас обидеть, вы мой кумир. Я перед вашим творчеством преклоняюсь…” Мы сразу помирились, он был очень добрым, легким в общении человеком. Мы даже обсуждали с ним планы совместного концерта, а через два месяца мне сообщили, что он умер. Аркадий Северный был большим артистом…»

В конце восьмидесятых популярный музыкант Борис Давидян снялся в небольших ролях в двух кинофильмах, снятых кинематографистами Азербайджана: «Храм воздуха» и «Мерзавец», но ситуация в республике менялась на глазах, и продолжать жить и работать на родине становилось все сложнее. До развала Союза Бока жил со своей большой семьей в Баку, а в начале 90-х перебрался в Москву, пел в ресторане «Помидор», позже по адресу: Ащеулов переулок, дом 9, недалеко от Сретенки, открыл ресторан с говорящим названием «У Боки». Однако в столице артист не прижился. Возникло несколько неприятных ситуаций с милицией: к нему врывались с обыском, певец был осужден на три года условно якобы за хранение огнестрельного оружия… После ряда инцидентов он принимает решение об отъезде в Лос-Анджелес. Здесь выдающийся артист обрел подобающий ему статус звезды. У меня мурашки бегут по коже, когда я слышу его голос:

На что похожи облака?

Спросил меня мой сын слепой…

А вечный хит курортного сезона Черноморского побережья:

Косяк чилима, пластилина,

Валит дым, дым, дым,

Привет огромный

Всем плановым!

Бока один такой. Да простят меня его земляки и коллеги, но нет ему конкурентов в «русской песне с бакинским акцентом». Одно слово – первопроходец!

Сегодня в активе у Бориса Аркадьевича шесть номерных дисков, готовится новый проект. Одно «но» – все они вышли в США. Из легальной, непиратской продукции в России можно найти только DVD Боки, увидевший свет в 2007 году во многом благодаря энтузиазму питерского коллекционера и продюсера Александра Фрумина.

Сегодня известный и популярный артист довольно часто приезжает с гастролями в Москву, Питер или Краснодар, так что, если очень захотеть, можно попасть на его концерт и насладиться искусством легендарного Боки вживую.

Поверьте, оно того стоит!

Легенда жанра

А потом это может быть поздно,

и не нужно бывает потом,

и притом на душе так тревожно

и так холодно в небе притом… Владимир Шандриков

_{Владимир Шандриков. 1999}

Он не дожил до выхода своей первой официальной пластинки ровно две недели, не успел подержать в руках шикарный, с золотым тиснением диск в подарочной упаковке с многостраничным цветным буклетом и философским названием на обложке: «Где мои берега»; не усмехнулся иронично в седую бороду косым строчкам в углу: «Легенда жанра – Владимир Шандриков».

Есть человеческая порода «везунчиков» – Владимир Шандриков явно был не из таких. Словно неведомая (а может, его собственная) рука разбросала десятки «капканов-ловушек» по судьбе поэта: «роман с алкоголем» и тюрьма, годы забвения и тяжелая болезнь, точившая художника в последние годы…

Многое из задуманного не воплотилось, но, наверное, еще больше сбылось: скоро минует сорок лет, как поют его произведения везде, где звучит русская речь, а что автора не знают и полагают песни народными, так не беда. Владимир Романович не известность почитал за главное в творчестве, а красоту слога.

У него не найти высокопарных строк: герой Шандрикова – всегда «маленький человек». Вроде и страсти его нелепы, подчас карикатурны, и ситуации, куда вывозит кривая, заурядны и просты, а слушателю то грустно, то смешно – оживают картинки в сознании. То ли себя узнает, то ли пьяницу-соседа из второго подъезда.

«Я никогда не пытаюсь быть выше своего героя», – говаривал поэт.

В его песнях действительно напрочь отсутствует пафос – они просты, словно рассказы Шукшина, но глубоки по смыслу, как северная река. Наверное, поэтому и живут его произведения среди людей. Жаль только, их создателя больше нет среди нас.

Владимир Романович Шандриков родился в 1940 году в Сибири в рабочей семье.

Еще в детстве проявил яркие способности к рисованию. Окончив школу и немного оглядевшись, молодой человек принял решение ехать в Пензу, поступать в художественное училище. «Не было денег на дорогу, продал единственную ценность – магнитофон – и покатил», – вспоминал бард.

Учился студент Шандриков на «отлично» – его портрет висел на институтской Доске почета, принимал активное участие в художественной самодеятельности. Именно в студенческие годы Володя начал пробовать себя в поэзии, написал первые стихи. Из-за конфликта с администрацией вуза по поводу введения в учебный план экспериментальной программы принципиальный студент был моментально отчислен и отбыл домой, в Омск.

Вернувшись к родным пенатам, талантливый юноша устроился на работу в Дом художника и вскоре обзавелся семьей. Одаренного парня заметили – работы Шандрикова неоднократно экспонируются на различных выставках и конкурсах.