Текст книги "Год ворона. Книга 2 (СИ) "

Автор книги: Максим Бояринов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Ловлю себя на том, что родное сознание включается в работу и быстро забивает мысли обо всей этой ЦРУшно – русинской Санта-Барбаре в дальний угол. После коротких, но интенсивных раздумий первоначальный план – взять с собой Жужика – оставляю без изменений. Девчонка может подумать, что я увожу его на убой, но это ее проблемы. Достаточно со мной времени провела, чтобы понять – с гражданскими и убогими не воюю.

– Внимание! – объявляю на всю квартиру протокольным голосом отца-командира. – Всех прошу собраться на совещание.

Из кухни приходит Мила. Закусив губу, старается на меня не смотреть. Подчиняясь моему жесту, падает на стул, подальше от Алана. Опуская подробности, отчитываюсь о проделанной работе. Правда без тонкостей и подробностей. Котельников допрошен и покаялся, бомбу вытащили и увезли, скорее, в Прилуки. Такую же, но с перламутровыми пуговицами, в смысле с чеченами и инженером. Так что будем искать.

Информацию о том, что Берковича я забираю с собой, оба нашкодивших подростка принимают с явным и плохо скрываемым облегчением. Мой ответ на вопрос что же мы будем делать дальше? их вполне устраивает. По крайней мере пока.

Пока Беркович пакует зубную щетку, инструктирую девчонку на случай, тфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, атомной войны .

– Сиди в квартире и не отсвечивай. Когда определимся, я сам выйду на связь. Если не объявлюсь в течение двух суток, или в новостях покажут, как меня, к примеру, под белы руки в автозак суют, ну или еще катаклизм какой-то произойдет – то в Русу не возвращайся ни в коем случае. Рви когти в Брянск к тетке. Оставшиеся деньги – в морозилке, при экономии тебе на полгода, а то и год вполне хватит. Ну а дальше – по обстоятельствам.

На глазах у Милы наворачиваются слезы, но она все так же избегает моего взгляда.

Базу покидаем без завтрака, я, как мог, подгонял Берковича, а Мила не предложила. За время моего отсутствия капот Опеля еще не успел остыть...

* * *

Голод не тетка. Завтракаем на веранде небольшой уютной шашлычной в нескольких километрах от Киева. Сидим на сквознячке за столиком, нас обслуживает полногрудая улыбчивая девушка в вышиванке – кафешка-то с уклоном в национальную тематику – тын, подсолнухи, рушники.

Официантка усиленно заигрывает, чего я стараюсь не замечать. С одной стороны, оброс щетиной, как дикобраз иголками – куда там с девушками знакомиться. С другой – времени катастрофически мало, чтобы легкий деревенский флирт разводить... А так, готов хоть сейчас в подсобке

– Нам, пожалуйста, вот этого и вот этого. И, будьте добры, аджички. Майонеза не надо, спасибо!

От сделанного заказа у Жужика лезут на лоб его бесстыжие зенки.

– И ты это все съешь?

– Кто как работает, тот так и ест! – снисходительно хлопаю Алана по костлявому плечу. – Тебе чего?

– Можно мне два гамбургера, картошку-фри с кетчупом, маленькую колу и кофе без кофеина?

Несколько секунд тупо смотрю на американца, пытаясь понять, всерьез он или сугубо из вредности. Но, если верить сосредоточенному прыщавому лицу, то он на самом деле хочет именно этого.

– А водки тебе безалкогольной не требуется?

Беркович, в свою очередь, недоуменно хлопает глазами, изображая барана у новых ворот.

– Вот этому инсургенту, – невоспитанно тыкаю пальцем в сторону Жужика, – кручеников, жареной картошки и квас, только не магазинный, если есть.

– У нас свой! – вставляет официантка, добавляя во взгляд поволоки.

– Тогда два. И, будьте добры, в темпе вальса. Нам ехать надо.

Привычная к вечно торопящимся автомобилистам, девушка понимающе кивает, затем испаряется, не забыв улыбнуться мне напоследок и повертеть по дороге крепкими ягодицами.

Возвращается она быстро, а еда оказывается на удивление вкусной. Прихлебывая квас, отдуваюсь после вареников. Здешними двумя порциями в любом киевском фаст-фуде можно накормить человек пять-шесть. А уж если считать в берковичах и милахсербиных, то и вовсе десяток.

Закончив с приемом пищи, в ожидании, пока Беркович вернется из туалета типа сортир, тыкаю пальцем в экранчик навигатора, запрашивая информацию про географический объект.

«Прилуки – районный центр Черниговской области, крупный железнодорожный узел. Расстояние от Киева – 135 километров, население 61 000 человек. Рядом с городом располагается бывший военный аэродром, на котором базировались стратегические бомбардировщики Ту-160»,

Грустно вздыхаю и машу официантке, чтобы принесла счет.

Беркович отправляется досыпать на заднее сиденье, где, как не повернись, через полчаса что-нибудь да затечет. Посмотрим, что ему приснится. Будет стонать – выкину нахер! Сворачиваем на черниговскую трассу. По ходу дела провожу общий анализ ситуации. Точнее, заново прокручиваю в голове уже обдуманное – не ошибся ли где, не упустил ли чего.

Когда-то меня в те края заносило. Так что состояние дорог примерно помню. С какой скоростью идет по колдобинам перегруженный МАНовский тягач с негабаритным грузом? От силы шестьдесят километров в час. По маршрутному листу они пошли в обход Киева, через левый берег. Логично, ибо в столице гайцы позлее, так что нарваться на любые нештатные неприятности можно на раз. От Русы до Канева примерно полтинник, да от Канева до Прилук километров сто пятьдесят. То есть максимум часов шесть ходу. Рассчитывать, что догоним на этом отрезке, не стоит изначально.

Могли они подстраховаться и сделать по дороге перегрузку? Еще и как могли. Я бы точно перегрузился, чтобы со следа сбить. Но с другой стороны – это еще одна машина и кран, которые нужно еще раздобыть. Так что узнать об этом мы можем только в пункте назначения. А вот дальше – совсем другое дело.

Может быть, я чего-то и не знаю, но районный центр, в котором после уничтожения аэродрома самый крупный стратегический объект – это табачная фабрика, никак не тянет на цель для масштабного теракта. Стало быть, там "изделие" перегрузят и повезут куда-то еще. И это не может не радовать. Городок небольшой, а бетонная мостовая ферма – не иголка в стогу сена, на тачке ее не утянешь. Таким образом, число дорог, по которым может пройти большегрузный тягач, не так уж и велико. И почти на каждой из них имеется пост ГАИ.

Расталкиваю Берковича на подъезде. Лопоухий герой-любовник всю дорогу проспал сном праведника, и, к моему огромному огорчению, не видел ни кошмаров, ни эротики.

– Тебя в школе ЦРУ GPS-навигацией пользоваться учили?

– Это единственный предмет, по которому я получил Б !

– А по всем остальным Эф или что там у вас вместо двойки? – ехидничаю я и передаю навигатор. – Раз такой умный, то включай и отслеживай наше местоположение.

– Сэр, йес, сэр! – неожиданно рявкает Алан, сообразив зачатками своих пубертантных мозгов, что он, конечно, еще мною не прощен, но уже получил статус вставшего на путь исправления.

Ну вот, наконец, Прилуки. Сворачиваем на объездную, которая ведет на бывший военный аэродром. Где-то там, если верить проездным документам, прописан получатель бетонной фермы – некое ООО Калдай .

Поворот к аэродрому традиционно не отмечен никакими указателями, и если бы не Беркович с навигатором наголо, завякавший из-за спины, мы бы его точно пропустили. Вскоре перед нами открывается летное поле. Вернее то, что от него осталось.

Взлетная полоса здесь, в отличие от Русы, была не цельнобетонной, а состояла из аэродромных плит. Когда-то состояла. Сейчас здоровенный аэродром превратился в огромный пустырь, на краю которого прилепилась небольшая промзона. Ага, а вот и нужный автопарк, где прописан наш длиномер. И вывеска Калдай у ворот, стало быть, правильной дорогой идем, товарищи!

Вылезаю из машины и топаю ножками, оставив американского инвалида разведывательного труда в машине. Парк обнесен сетчатым забором, на территории стоят четыре большегруза. На одном разбираю номера из заводских документов. Очень весело! Значит, сюда машина пришла, здесь и осталась. А бомба или дожидается меня где-то в ангаре, или катится куда-то в другое место, весело фоня во все стороны маленькими веселенькими изотопчиками.

Но выяснять все равно придется. Хотя бы для уточнения некоторых подробностей. К сожалению, придется быть тихим, вежливым и культурным. Не так, как вчера у чеченов!

На территорию проникаю, как лом в повидло – безо всяких проблем. Сторож, услышав, что по делу , молча распахивает скрипящую калитку, не став уточнять, по какому именно.

Жутко жалею об отсутствии хоть какой-нибудь ксивы. Тыкая людям в лицо корочкой, ответа можно добиться гораздо проще, чем пользуясь только и исключительно харизмой и обаянием. Харизма у меня небритая и злая, но для маслопупов, ковыряющихся с грузовиками, самое то.

Минут двадцать уходит на поиск нужных людей и установление контакта. Предлог самый простой и уважаемый – давеча на бутылку перехватил денежку, теперь надо бы вернуть, а кредитор скачет по делам, как блоха по курятнику – не поймаешь. Где бы его найти, люди добрые, по приметной машинке?..

Хороший, правильный повод, вызывающий понимание и готовность помочь. Довольно быстро я узнаю много полезного. Кроме, конечно, самого главного Да, машину гоняли, вчера вернули. Куда и зачем? А фиг его знает, водила у них свой был, точно не тот, кто мне нужен. Душевно прощаюсь с работягами и бреду обратно.

Возвращаюсь к своей машине. Хлопаю дверью. На меня выжидающе смотрит ЦРУшный обормот-казанова. Молчит, но вопрос в глазах читается легко и явственно.

Коротко говорю:

– Есть подвижки. Сейчас в город заедем, проверить надо кое-что. А там видно будет. Есть у меня одна смешная мысль

Мысль простая и примитивная, но такие иногда срабатывают лучше всего.

Местная газетенка Продай-купи-лоханись обнаруживается во втором по счету ларьке. Пока напарничек бродит вокруг машины, разминаясь после долгой дороги, отмечаю нужные страницы и начинаю методично прозванивать все объявления. Девятое по счету дает нужный результат.

– Да, мы выполняем такие работы, – отвечает подчеркнуто деловитым голосом девушка-диспетчер. – Да, у нас есть машины для перевозки негабаритных грузов. Точнее – одна машина. Только сейчас она на маршруте. Вышла с утра. Повезла опоры для моста. В Щорс. Когда вернется? Думаю, что послезавтра. Но вы можете подъехать в офис, оформить заказ и внести задаток

– Спасибо, мы подумаем, – отвечаю я и отключаюсь.

Так, а где этот красный командир, у которого след кровавый стелется по сырой траве? Забираю у Жужика навигатор. Ага! Что и требовалось доказать. Щорс, как и Прилуки – районный центр Черниговской губернии, бывший Сновск. Расположен на стыке трех границ – Украины, Беларуси и России. Там нет оживленных трасс, соединяющих столицы и областные центры, дороги только местного значения, а кругом леса и болота.

После Чернобыля в тех местах сплошь и рядом зоны повышенной радиации, населения кот наплакал. Так что, если я хоть что-то понимаю в теневой экономике Содружества Независимых Государств, контрабанда там имеет такие масштабы, что можно без досмотров и документов не только бетонную ферму – небоскреб на соседскую территорию переволочь.

А с той стороны границ тоже полный оперативный простор – что до Гомеля, что до Брянска – сплошная глухомань. Если чехи с бомбой в те леса занырнут, то всплыть могут где угодно, ищи потом по остывшим следам. А значит, нужно кровь из носу перехватывать по дороге. Утром, они, значит выехали. Это часов в восемь-девять. Сколько сейчас? Тринадцать часов, двадцать одна минута.

– Быстро в машину, Беркович! – кричу я, заводя мотор.

Алан смотрит на меня, как дети смотрят на фокусника, и беспрекословно выполняет команду.

Добродушный, как сытый кот, гаишник, затаившийся с радаром в кустах на выезде из города под знаком « Ичня 30 км.», в благодарность за скромную инвестицию подтверждает, что «Хвура з хвермою пройшла з годину-пивторы тому» и мне хочется плясать прямо на капоте. Стало быть, минут через сорок, от силы через час, догоним. Если только не промахнемся с дорогой

– Держись, Казанова! – до пола вдавливаю педаль акселератора. «Астра» рвет вперед так, что моего напарника вжимает в кресло.

Мчусь, выжимая из двигателя все возможные лошадиные силы, не обращая внимания на вибрацию и кряхтящие от натуги амортизаторы. Беркович со страху пучит глаза и намертво вцепляется правой рукой в держатель. Сбрасываю скорость лишь когда в поле зрения появляется знак границы населенного пункта «Ичня».

И тут обнаруживается то, чего я боялся с самого начала – грузовик растворился в паутине дорог. Сидящие рядком придорожные торговцы крест на пузе готовы целовать, что с утра мимо них не проходил ни один длинномер. А значит, нужные нам машины свернули где-то по пути и с каждой упущенной минутой шансы догнать тают. Вертолетом их увезли, что ли?...

Впереди маячит скворечник контрольного пункта. Выскакиваю из машины и делаю предельно озабоченное лицо, поигрывая в руках полтинником.

– Товарищ сержант, тут фура из Прилук с бетонными балками давно прошла?

– Да не было никакой фуры.

– Ну, Побережник, мать твою! Ну, мудило тернопольское! – хлопаю я себя по лбу с ненаигранным отчаянием. – Вот же послал бог водилу. Предупреждал же, что поворачивать нужно не до, а после КП! А он, видать все опять перепутал, и мобильный говорит, что нет связи.

– А тут у нас ни один оператор не берет, – кошачьим жестом схватив предложенную коррупцию, охотно поясняет гаишник.– Разве что с выносной антенной, и то через раз. Твой Побережник, наверное, на военку завернул.

– ???

– Да то есть у нас старая бетонка. По ней никто не ездит – лишний крюк в пятнадцать километров. Там раньше часть стояла, артсклады, теперь ничего нет, а по дороге разве что грибники мотаются.

Благодарю сержанта и бегом возвращаюсь в Опель . Выдрессированный Жужик протягивает включенный навигатор. Естественно, на самой подробной карте Украины никакой бетонки нету. Значит, будем искать визуально-вербальным способом. То есть, смотреть по сторонам и задалбывать встречных вопросами. Как там говорили в войну – "глянь, командир карту достал, значит сейчас дорогу спрашивать будет".

Катимся обратно, потихоньку, чтобы не пропустить поворот. Найдем – наверстаем отставание.

Тот, кто готовил маршрут для бомбы, похоже, в местных реалиях разбирался отлично. Нужная дорога исполнена в лучших армейских традициях – ни указателя, ни широкой прогалины. Лента потрескавшегося бетона ответвляется от шоссе, метров через сто под прямым углом заворачивает за деревья. И подстраховываться тут – милое дело.

Бетонка, со стороны кажущаяся вполне солидной, на деле – разбита в хлам. Радует только то, что тяжелый грузовик должен тут двигаться еще медленнее, чем мы. А значит, вероятность догнать гораздо выше нуля.

Первый визуальный контакт проходит до обидного буднично.

За очередной петлей дорога выпрямляется, сбегая в низину, и в метрах трехстах впереди я вижу МАЗ с длинющим прицепом. Серые бетонные брикеты, торчащие из-под брезентового тента, явственно говорят, что мы близки к цели. За грузовиком, держа дистанцию в пятьдесят-шестьдесят метров, идет вишневая Тойота .

Беркович очень громко вздыхает и неожиданно печалится:

– А я ведь так и не узнал, где моя машина. Даже кредит не выплатил...

– Готовьтесь, гражданин спецагент, – говорю я, вытаскивая из тайника в сиденье ПБ. – Сейчас мы их будем немного убивать.

Юный бойскаут сопит и бормочет что-то. Надеюсь, это Всегда готов!

Может быть, следовать на безопасном расстоянии, пока не стемнеет, прикидываю я. Погасить свет, подобраться незаметно и использовать прибор ночного видения? Нет, не получится.

Во-первых, небо ясное и вчера, вроде, была довольно яркая луна, так что эффект неожиданности может не сработать. Ребята, что сопровождают груз, тоже не пальцем деланные. И меня, скорее всего, уже заметили, так что если атаковать, то сейчас и с ходу.

Главное, ни в коем случае нельзя выводить из строя тягач с прицепом и водителя. Хрен знает, что они там намудрили – врежется машина в дерево или перевернется, вдруг да сработает взрыватель. О том, что они могут держать систему подрыва в режиме «мертвой руки», мне даже и думать не хотелось. Это когда убитый падает, дергает за веревочку, и все мы, не успев толком ничего сообразить, распадаемся на молекулы и предстаем пред светлы очи начальника Райской заставы святого апостола Петра, который, как известно, отвечает на том свете за пропускной режим.

Первая задача – уничтожить охрану. Вторая – захватить фуру в целости и сохранности. Все это необходимо проделать силами отдельно взятого меня, недавно завязавшего алкоголика, поскольку на Жужика надежды в серьезной заварухе никакой.

Расстояние медленно сокращается. В «Тойоте» четверо. В кабине, вместе с водилой, еще двое. Кто в спальнике – не в счет, пока выберется, все закончится. Итого – семь человек. И это боевики, а не сторожа с асфальтового завода, с ними так легко, как там, не получится. Казалось бы, надежды у меня никакой Почти никакой.

Потому что есть такая вещь, как теория скоротечного огневого контакта на ходу в транспортном средстве. Я этой науке обучен. А вот мои оппоненты – вряд ли, поскольку террористам это ни к чему, у них свои хитрости. Значит у меня будет – возможно будет – небольшое преимущество в первые секунды схватки. Тут бы самое время прикинуть соотношение сил и трезво содрогнуться, но я запрещаю себе считать.

Потом подсчитаем шансы, когда победим.

– Садись за руль! – рявкаю я, тормозя и прижимаясь к обочине. – Сделаешь вид, что обгоняешь. Сровняемся с Тойотой , уравнивай скорость!

Если Жужик не лоханется, то первым кладу того, что за рулем, затем второго, на заднем сидении слева. Еще два патрона по резине и, если получится, вдогонку – по бензобаку, у этой модели он, к счастью, слева. «Тойота» сразу же улетит с дороги, и у меня будет достаточно времени для того, чтобы «решить вопрос» с грузовиком. Тут придется, пока они там не до конца осознали, что происходит, на ходу – как в дешевых боевиках – перелезать в кузов, забираться с боем в кабину и брать управление на себя. Стрелять в упор через крышу, потом смотреть в окно и добивать уцелевших. В общем – два магазина за глаза, с учетом того, что малейшая оплошность или промедление – и во мне сделают дырок больше, чем в сыре.

После того, как грузовик окажется в наших руках, гоним до ближайшего поста ГАИ, там орем, что машина заминирована и нужно вызывать саперов. А сам звоню всем возможным корреспондентам. Номера телефонов ведущих каналов заготовлены еще с Киева. Дальше вообще просто. Дождаться прибытия телекамер и орать, что в машине под бетоном – тонна тротила, при этом выставляя на передний план Берковича. Как только журналюги осознают, что перед ними геройски погибший несколько дней назад в Русе «американский консультант», моя миссия выполнена. Шум пойдет такой, что, даже если саму выкопанную бомбу ценой неимоверных усилий и удастся замять, то уж повторить этот трюк никто больше не рискнет

К тому времени, когда я завершаю предбоевое планирование, прямой участок заканчивается. Бетонка опять ныряет за деревья, а до «Тойоты» остается не больше полусотни метров.

Ну, все, рассуждать больше некогда. Беру в правую руку пистолет и

Беркович, кретин, мать твою, ты что, ям на дороге не видишь!

Машину перекашивает и ведет в сторону, автомобиль крутится, как по льду. Затем следует такой толчок, что я едва не откусываю себе язык. Спасает только давняя привычка бойца сцеплять челюсти намертво, чтобы не выбило из суставов. В первое мгновение я даже думаю, что в нас засадили каким-то крупным калибром, но понимаю, что ошибся – ни огня, ни шума выстрелов.

Алан на удивление не теряется – водила из него куда лучший, чем убивец или шпион. С безумным взглядом сноровисто выворачивает руль в сторону заноса. Но не успевает – все происходит слишком быстро. «Астра» летит с бетона прямо в направлении толстенного соснового ствола.

«Беркович, скотина, пристегнулся-таки, пиндос» – успеваю подумать, прежде чем меня швыряет на лобовое стекло...

9. Шашлык по-карски

Джамаль сидел в ротанговом кресле, наособицу от общей суеты, и наблюдал за парой лебедей, которые с невероятной грацией скользили по водной глади. Рядом суетились хозяева. Чуть дальше, почти на опушке леса, возвышался коттедж, выстроенный специально для «отдыха» в стороне от любопытных глаз.

Будущий глава суверенной Республики Курдистан получил отличное образование и всегда интересовался историей тех мест, где ему доводилось бывать. Он знал, что это подчеркнуто живописное озерцо, окруженное рощами и лужайками, было отнюдь не уголком местной природы, а искусственным ландшафтным парком, который создал, не жалея денег, живший здесь в девятнадцатом веке малороссийский магнат. Плод его замыслов и трудов пережил все катаклизмы века последующего, радуя глаз и душу.

Главный хозяин, владелец местного нефтехранилища и один из самых уважаемых людей в Ичнянском районе Черниговской области, вывесив огромный живот над мангалом, лично занимался приготовлением шашлыков. Два хозяйчика помельче, держатель рынка и владелец сети пунктов приема лома цветных металлов, отирались у накрытого дастархана, не решаясь побеспокоить высокого гостя. Все трое были чеченцами.

Подобные одноразовые пособники не блистали умом или особыми организационными талантами, но оказывались незаменимы, когда требовалось набрать рядовую "пехоту" – бойцов, готовых стрелять без раздумий, а затем раствориться без следа в родной Чечне, поставив в тупик любых розыскников. Именно это и требовалось Джамалю на данном этапе.

Нефтехранильщик, отвлекая от мыслей, гордо объявил, что жарит "традиционные" шашлыки по-карски, самые сложные в приготовлении, но и самые вкусные среди всего шашлыкового семейства. Джамаль степенно кивнул, отдавая должное замыслу и лишь незаметно, самыми уголками губ, усмехнулся.

Разъевшийся пузан совсем не чувствовал мясо и действовал как мясник, а не кулинар. К тому же "карси хоровац", который он пытался готовить, был отнюдь не кавказским блюдом. Само название не имело ничего общего ни с Ичкерией, ни с Ингушетией, ни с Осетией. Ни даже с Грузией. На самом деле шашлык по-карски стали подавать в петербургских ресторанах в девятнадцатом веке, во время Крымской войны, после взятия русскими войсками неприступной турецкой крепости Карс.

Джамаль вновь усмехнулся, теперь уже про себя. Он подумал, что случилось бы, узнай вдруг в разгар обеда невежественные и почти обрусевшие на легких хлебах чеченцы об истории "карского шашлыка" ...

Наблюдая за тем, как горе-хозяин (не знающий даже того, что настоящий "карси хоровац" маринуется вместе с почками, и мясо при этом надрезается не как попало, а строго вдоль волокон), щедро поливает жарящиеся куски то вином, то лимонным соком, Джамаль сделал глубокую затяжку и чуть прикрыл глаза, дожидаясь, когда мозг окутает чуть щекочущим легким туманом.

Красота места и чувство временной безопасности навевали спокойные, неспешные мысли. Суетливые люди, – подумал он о чеченцах, – с их показной жестокостью и силой, заключающейся разве что в способности безоговорочно слушаться старших да крепко держаться друг друга. Но их отчего-то боятся во всем мире... Впрочем, понятно отчего. Горцы дважды выселялись со своих исконных земель. Вначале русские цари, покорив Кавказ, заставили их бежать на Восток, затем Сталин выселил их в Сибирь. Благодаря этому у них образовалось огромное количество землячеств, каждое из которых представляет собой – если говорить откровенно – хорошо сложившуюся организованную преступную группировку, что наводит страх на жителей мест, где им довелось осесть.

Но существует нация, которую боятся даже чеченцы. Древний народ, переживший шумеров, ассирийцев и египтян. Нация, не склонившаяся ни перед персом Дарием, ни перед македонцем Искандером. Давшая восточному миру множество правителей и династий. Обитающая в горной стране, разорванной на части Ираном, Ираком, Турцией и Сирией.

Имя ей – курды.

Джамаль получил при рождении имя Джиангир – властелин мира. Он был отпрыском знатного рода Айюбидов. Род курдских шейхов, сирийских эмиров султанов Египта, к которому принадлежал когда-то гроза крестоносцев, Салах-ад-Дин. Великий предок едва не объединил весь мир ислама в единую могучую империю, способную сокрушить неверных и установить на земле новый порядок. Но не смог И вот, впервые за последние восемь веков такой шанс вновь предоставился.

Джамалю было пятнадцать, когда всю его семью вырезали по приказу турецких властей, ведущих жестокую, непримиримую борьбу с курдами. Подростку пришлось скрываться в пустыне. Среди огромных черно-красных камней, днем раскаленных, как Джеханнам – преисподняя, а ночью холодных, как смерть, Джамаль однажды нашел заброшенное сооружение – то ли убежище пророков, то ли древнюю обсерваторию. Именно там он впервые услышал голос Аллаха, который и поведал, что за путь уготовлен Милостивым и Милосердным для юного беженца.

У семьи Джамаля были деньги в швейцарском банке. Три года он отучился в Оксфорде на историческом факультете, затем прошел подготовку в британской школе САС и завербовался в Иностранный легион. Дальше была аль-Каида, ООП, Хизболла, Рабочая партия Курдистана и, наконец, служба у Саддама Хуссейна Джамаль прошел длинный путь и многому научился.

У Курдистана будет сильный, достойный султан, который сможет объединить пятидесятимиллионный народ, а затем силой и хитростью подчинить себе всех этих жирных котов – Турцию, Ирак, Кувейт, Саудовскую Аравию. Дальше – Сирию, Египет, Иорданию и Иран. Индустриальная мощь Малой Азии, помноженная на нефтяные поля Аравии и Междуречья, заставит считаться с новой империей весь мир...

Но Джамаль не был наивным романтиком. Он прекрасно понимал, что создать страну великой мечты можно лишь в то время, когда нынешние хозяева планеты будут отвлечены, прочно и надолго. Заняты друг другом настолько, что просто не смогут ему помешать. Посему – пусть наниматели считают Джамаля наемником-террористом, простым орудием в своих руках, пешкой в большой игре. Чем дольше они будут заблуждаться, тем лучше...

Хозяин закончил издеваться над отличной бараниной и фальшиво-угодливым голосом пригласил «дорогого господина» к столу. Джамаль улыбнулся в третий раз, теперь с демонстративным радушием и вежливостью, и легко поднялся из кресла.

Вчера вечером, незадолго до его прибытия, этим людям позвонил сам «эмир Кавказского эмирата», и гостя встречали так, как во всем мире местные удельные начальники встречают вдруг свалившееся на голову столичное начальство. Да не просто начальство, а прибывшее с совершенно неясными целями. Он даже не сомневался, что после застолья в коттедже ожидает «особая приправа».

«Почему бы и нет?» – подумал Джамаль, у него не было женщины после отлета из Фуджейры. Хотя он, восточный человек, не оправдывал расхожего заблуждения и совсем не любил это модное "гаремное мясо" – неизменных блондинок в теле. Джамаль предпочитал смуглокожих и черноволосых арабок с полными чувственными губами, влажными глазами сытых коров, осиными талиями, широкими бедрами и ненасытным лоном молодых лисиц.

Началась трапеза. В знак особого уважения, на что не преминул указать "нефтяник", вначале, еще до всех остальных блюд, был подан курдский баклажанный суп, оказавшийся бестолковым варевом из баклажанов, лука и чечевицы, рецепт которого повар-осетин, похоже, просто позаимствовал в Интернете. Делая вид, что отдает должное выставленной на стол стряпне, годной, разве что для кормления собак, Джамаль, не вслушиваясь в осторожную болтовню чеченцев, еще раз обдумывал все, что удалось узнать по приезду из аль-Хаага.

Человек, совершивший налет на завод близ Русы, был весьма опытен и профессионален. Но, скорее всего, он действовал в одиночку и при дефиците времени, поэтому не смог предусмотреть всего. В том числе и того, что хозяин завода, Хасан, недавно установил несколько скрытых камер. Не то, чтобы для какой-то конкретной надобности, скорее просто для порядка – "чтобы было". А может, чтобы уличить стражей в небрежности – теперь это было уже не важно. Лицо налетчика заснять так и не удалось, но потайная камера, обозревавшая сторожку, зафиксировала, что пришелец снял перчатку, коснувшись клинка одного из ножей. Организовать быстрое снятие и проверку отпечатков оказалось очень непросто и очень (очень!) недешево. Но тем не менее – удалось, когда Джамаль после мучительного колебания использовал кое-какие старые знакомства, в том числе и в ЦРУ – его связи с западными спецслужбами отнюдь не исчерпывались советником Морганом.

Таким образом выяснилось, что завод с весьма недружественным визитом посетил некий Виктор Сергеевич Верещагин, житель города Руса, чуть больше года назад переехавший туда из Киева. Люди Хасана поговорили с кем надо в Русе и узнали подробности. Отселенец, базарный охранник, был известен в городке как десантник и ветеран войны в Югославии. За несколько дней до налета труп Верещагина нашли в его квартире. Застрелен по неосторожности в пьяной ссоре.

Не удовлетворившись дознанием, которое провели уцелевшие после налета дети гор, Джамаль подергал нужные рычаги и похоже, докопался до истины. Десантник – Верещагин раньше служил в правительственной охране Украины. Он был соседом старого летчика, который проболтался о бомбе, и помешал наемному убийце расправиться с его дочерью. Пятнадцатилетняя девочка исчезла из города в тот самый день, когда был якобы убит Верещагин. Вскоре после этого исчезли без следа два агента ЦРУ – местный Беркович и посланный на зачистку оперативник Опоссум.

Если добавить к этой цепочке случайных смертей труп информатора, обнаруженный в септике у собственного коттеджа, то картина вырисовывалась довольно ясная и логичная. Верещагин узнал о бомбе и, оставляя за собой череду трупов, идет по следу Джамаля.

При всей очевидности связи бомбы, покойного Сербина и Верещагина мотивы последнего оставались неясными. Если он законсервированный сотрудник спецслужб, то почему действует в одиночку? Если он любовник пятнадцатилетней дочери летчика и мстит за смерть ее отца, то почему ищет бомбу? В том, что он ее ищет, не оставалось сомнений – рабочие Прилукской базы по предъявленной фотографии узнали человека, который бродил с расспросами .

Джамаль оценил этого Верещагина как сильного, крайне опасного, а потому достойного противника. Ведь именно так в сложившейся ситуации действовал бы и он сам Джамаль понимал, что и маленький человек может стать помехой в огромном деле. Если этого маленького человека ведет за руку Аллах, желая проверить силу и крепость духа правоверных. Ведь чем можно было объяснить все происходящее, как не Его волей?