Текст книги "Год ворона. Книга 2 (СИ) "

Автор книги: Максим Бояринов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Небольшая панель имеется и перед пассажирским креслом. Немного освоившись, начинаю разбираться с приборами. Так, если верить цифрам, то высота у нас девятьсот метров плюс-минус, с поправкой на легкое рысканье, происходящее, не иначе, от дрожи в руках Жужика. Внизу сереет земля. Падать вроде не собираемся, происшествий не происходит. Размеренное движение, относительная безопасность и почти бессонная ночь понемногу делают свое черное дело. Откидываю голову на высокую спинку и отключаюсь.

Снится Ольга. Голая, с растрепанными волосами, она, словно булгаковская Маргарита, летит параллельным курсом, оседлав, правда не щетку, а обыкновеннейшую метлу. Внезапно прямо по курсу появляется Мила. Девчонка выглядит точь-в-точь как героиня японских мангов – в матросском костюмчике в юбочке такой, что лучше бы ее вовсе не было, стоя на облаке, обстреливает ведьму-летунью из дурацкого лазерного автомата. Ольга, уклоняясь от выстрелов, начинает маневрировать. Она толкает бедром гондолу, и наш свинтопрультный аппарат HYPERLINK "http://samlib.ru/b/bojarinow_m/boyarinov-god-vorona-kniga-2.shtml"15 раскачивается все сильнее

Просыпаюсь от того, что машина, идя на снижение, снова начинает понемногу вытряхивать душу. Что, уже на месте? Это сколько же я проспать умудрился? Но посадка промежуточная. Часы показывают десять двадцать семь, а значит, что мы в полете примерно половину расчетного времени. Навигатор подтверждает – мы подлетаем к Козельску, тому самому "злому городу", что прославлен учебниками истории.

То ли по подсказке бортового компьютера, то ли из каких-то собственных соображений, но теперь Жужик держит нашу малую авиацию на высоте не больше ста метров. А я, отключившись от насущных проблем, как личных, так и глобальных, наслаждаюсь разворачивающимися внизу картинами мирной жизни. В стороне от большого коровьего стада девчонка в шортиках и маечке пасет разноцветных коз. Увидев нас – машет приветственно рукой.

Под мерное жужжание двигателя снова погружаюсь в крепкий здоровый сон.

* * *

Посадку на убранное поле мягкой мог назвать исключительно безнадежный оптимист в розовых очках и расфокусированных линзах. То ли в учебнике, по которому Беркович осваивал премудрости пилотирования, не было главы про посадку, то ли по этому элементу он в свое время получил незачет, но рухнули мы на землю подстреленным фазаном. Помяв нос и сломав крыло – против пиндосской тупости не устояли ни кевлар, ни углепластик. Слава животворящему, хоть сами целы остались.

Причина столь небрежной посадки выясняется сразу же после того как мы, откинув фонари, выбираемся из покалеченной птички .

– Все, больше не могу, Виктор! Мне очень нужно! Иначе я лопну!

Жужик откидывает фонарь и мексиканским тушканом скачет в кустистый островок метрах в пяти от нас. Стеснительный, сучонок По всем правилам армейской педагогики, оптимальнее всего было бы дождаться намокания штанов. Чтобы доходчивее понимание пришло, что не надо по утрам, перед дальней дорогой, хлестать кофе такими дозами. Да еще и без кофеина...

Не разделяя предрассудков напарника, орошаю, по водительской традиции, правое заднее колесо и осматриваюсь.

Эк мы удачно-то! В сотне метров проходит малооживленная дорога, возле которой располагается заправка, чей персонал – все три человека и собака – при нашем появлении всем составом вывалили на улицу. Стало быть, транспорт раздобудем.

Пока я разглядываю помятые остатки самолетика и разъясняю горе-пилоту особо тонкие лингвистические нюансы русского и украинского языков, по наши души прибывает местная администрация.

По краю поля, смешно переваливаясь с боку на бок, к нам подбирается заляпанная грязью Нива с болтающимся сзади прицепом, на борту которого с трудом различимая надпись Агрофирма Луч .

Сидящий за рулем белобрысый крепыш с обветренным лицом оказался местным директором, который, проезжая мимо по своим колхозным делам, решил поинтересоваться, что за Руст осчастливил посадкой вверенные ему земли.

– А что, председатель,– спрашиваю я, удовлетворив просьбу о куреве, – нас до города подкинешь?

– Запросто, – отвечает тот, прикуривая от предложенной зажигалки. – Делов-то.

Через полчаса разобранная птичка (не бросать же на поле целое состояние) принайтовлена к прицепу, а мы трясемся в тесной машине, на каждом ухабе ударяясь в твердый потолок и с ностальгией вспоминая воздушную болтанку

Минут через сорок добираемся до центра Коломны. Тихий русский городок, замерший меж прошлым и позапрошлым веком. Малоухоженные, но чистые улочки. Домики времен Александра Освободителя чередуются с микрорайонами брежневской застройки. Церквей на родине дедушки русской космонавтики – немеряно. Видимо, с их куполов свои ракеты и срисовывал Константин Эдуардович Циолковский...

От ракет мои мысли плавно дрейфуют к бомбе. Какого, спрашивается, хрена, курды-чечены ее тащили в эту патриархальную тишь? Это нам и предстоит узнать в самое ближайшее время.

Щедро рассчитавшись с аграрием, договариваюсь об ответственном хранении нашего воздушно – транспортного средства, после чего связываюсь с дядей Лешей.

Бывший мой наставник уверен и деловит.

– На месте? Ну слава богу Мой человек уже в банк смотался, карточку засветил. Деньги, правда, по ней не выдали, заблокирована. Ребята мои из ЧОПа проинструктированы, ждем гостей

Умолчав о воздушно-транспортном происшествии, чтобы раньше времени не расстраивать хорошего человека, уточняю адреса вероятного местонахождения груза, которые нам пробили дядьлешины сыскари, и отключаюсь.

По населению Коломна в три раза больше Прилук, так что здесь, хоть бетонная ферма и вещь приметная, придется нам попотеть. В общем, нас ожидает кропотливая следственная работа, которую необходимо завершить до конца дня. Поскольку ночью найти что-либо вряд ли удастся, супостаты получат почти сутки форы, и гребаная бомба уйдет на вовсе уж неописуемое расстояние Мы близки к цели, потому транспорт и грамотное прикрытие имеют решающее значение. Над этим следует покумекать в первую очередь

На любую территорию проникнуть сложности не составит. Но вот объяснять всем встречным поперечным, что мы ищем заказанные в Брянске мостовые фермы – равносильно тому, что встать в полный рост на нейтральной полосе в разгар боевых действий и поочередно выкрикивать то «Большевицкие свиньи!» то «Гитлер капут!» Я же, блин, ни хрена не самоубийца. Хоть и похож временами.

– Что делать, Уиктор? – сбившись на свой мерзкий американский акцент, интересуется Беркович. Отвлек меня от раздумий, вражина, потому отвечаю резко:

– Работать, майне либих пиндосина, работать!

– Я не пиндосина! – пытается было подискутировать с вышестоящим начальством Алан, но, сообразив, что я в таком состоянии, что возможно сейчас его побью, и – по заветам классиков – вероятнее всего, ногами, тут же затыкается. Ну и правильно. В тишине у меня голова лучше работает.

Тупо гляжу на доску городских объявлений, когда, наконец, снисходит идея. Плодотворной и дебютной ее, конечно, не назовешь, но легенда будет, так сказать, железобетонная ...

– Значит так, Бонд, Джеймс Бонд, он же Пух, Винни Пух, поступаем следующим образом, – выдаю через пару минут напряженных размышлений. – Будем объезжать все объекты по списку. По мере отработки список будет, конечно, же дополнятся – базы, склады, заводы автопредприятия, прочая мутотень

– А на чем мы поедем, у нас ведь нет машины? – спрашивает мой рациональный шпион.

– Читай! – тыкаю пальцем на доску, где среди множества объявлений выделяется реклама ВИП-такси – лист А4, ксерокопия, с блеклым изображением роскошного лимузина.

Заскочив на пять минут в ближайшую ювелирку, обзавожусь самой толстой и безвкусной цепурой, какую только может мне предложить комиссионный отдел, после чего набираю номер.

«ВИП-такси по-коломенски» оказывается видавшим виды темно-вишневым «Линкольн-таункаром» модели девяносто первого года, с расходом топлива в двадцать восемь литров на сто километров, о чем нам тут же радостно сообщает водитель, привычно предваряя вопрос, почему их расценки напоминают прайс-лист грузовой авиакомпании. К счастью, на ветеране представительского класса нет ни таксишного колпака, ни надписей с шашечками и телефонами. Убедившись, что машина, более привычная к поездкам от ЗАГСа к ресторану, чем к гонкам по пригородным дорогам, все же не развалится через пять минут реальной нагрузки, киваю Берковичу. Солидно бурча, мол, и не на таких езживали, взгромождаюсь на просторное заднее сиденье.

Шоферу представляюсь «крышевателем» строительной фирмы, у которой конкуренты увели из-под носа заказанную конструкцию. «А без этой херни, командир, – поясняю, матерясь через слово, как и положено мелкому братку, – у нас, мля, никакого навару, нах , только мать, сплошные, мля, пролеты, нах и штраф за неответку по срокам, мля, сдач

Для начала пробиваем все въезды-выезды. Город небольшой, ограничен Окой и впадающей в нее Москвой-рекой, потому приличных дорог из него выходит не так уж много, и в отличие от Украины, на всех оборудованные посты.

Легенда работает, как часы. Шофер, получив от «козырного разборщика», солидный бонус, суетится. Открывает мне дверь, вытягивается во фрунт и чуть не берет под козырек. Гаишники, видя чуть не лопающуюся от осознания собственной значимости «мелкую шишку», вылезающую из, пусть потрепанного, но лимузина, сразу настраиваются на мзду, получают ее и, не мороча голову, на вопросы отвечают предельно честно и даже дают проглядеть видеозаписи. Ответы не отличаются разнообразием, так что, после завершения полного круга мне остается утешаться разве что совершенно неуместным в сложившихся обстоятельствах афоризмом: «Отрицательный результат – тоже результат». Хотя бы потому, что результат в любую секунду мог проявиться нестерпимой вспышкой и ядерным грибом на горизонте.

Наскоро перекусив, по подсказке вошедшего во вкус водилы вторым кругом объезжаем и железнодорожные станции – их в городе оказалось аж целых пять штук. «Коломна-товарная», «Бочманово», «Щурово», «Шестой километр». Везде тетки в диспетчерских будках, словно сговорившись, качают головами. На подъезде к последней точке я уже свыкаюсь с мыслью, что груз был или перегружен где-то на пути от Брянска до Коломны, или спрятан в городе так, что на его поиски путем осторожных опросов местного населения мы потратим не меньше года. В таком случае, все будет зависеть от успеха дяди Лешиного капкана.

Есть еще, правда, заводы и базы, но их много и спрятать там можно не то что бетонную ферму, а целый Ту-95 с полным вооружением, так что собака с милицией не отыщут. Но делать нечего, будем крутиться, пока не нащупаем хоть какую-то пусть призрачную, но нить.

Последней в списке оказывается станция «Голутвин». Убедившись, что никакие железобетонные конструкции за последние двое суток не загружались и здесь, по пути к машине замечаю накатанную железнодорожную ветку. И ведет она в большую промзону, расположенную на речном берегу. Скорее для очистки совести, командую прокатиться туда.

Водила, при виде разбитой в хлам колеи, корчится, как еретик на костре, однако возразить не решается, и машина медленно, как на кладбище, движется в сторону ржавого прерывистого забора, за которым громоздятся кучи всякого негабаритного груза.

Чем ближе мы подъезжаем к базе, тем сильнее во мне укрепляется чувство, что мы напали на след Безлюдное место. Подъездные пути, позволяющие добраться сюда, не пересекая город. Железная дорога с длинной погрузочной платформой. И главное, картина, раскрывшаяся передо мной на самом подъезде к раскрытым настежь воротам. Речной залив с кучей всяческих железяк и посудин, как на плаву, так и полузатопленных. Грузовой, ети его мать, порт

Хватаю трубку, чтобы доложить обо всем Петровичу – пусть водный транспорт сразу же пробивает, но сам себя торможу. Нет уж, сперва треба хоть немного самому оглядеться на месте, а потом уже распылять отнюдь не бесконечный олигархов ресурс. На проверку всех версий никакого ЧОПа не хватит...

На территории базы стоит первозданная тишина, которую не нарушает ни стая откормленных ленивых дворняг, ни наглый полосатый кот, который, похоже, и обеспечивает охрану объекта. Лишь в ободранном вагончике у самого берега обнаруживается хронически нетрезвый сторож. Бравый секьюр лет шестидесяти на рожу в штопаном охотничьем камуфляже скучает над бражкой, уткнувшись в маленький телевизор.

– Перед угрозой международного терроризма – вещает очередную демократическую проповедь какой-то штатовский чин, – Америка протягивает руку помощи всем странам и народам, предлагая объединиться в новый альянс, целью которого будет полное и окончательное уничтожение всех врагов цивилизации. По завершении каникул Конгресс США скажет решительное нет самой возможности повторения событий 11 сентября 2001 года. Все, кто желает жить в новом, безопасном мире, должны включиться в беспощадную борьбу

– Это госсекретарь, – тихо прокомментировал из-за спины Беркович. – Вот этот слева от него Виктор Морган, советник президента по национальной безопасности. Он курирует Си-Ай-Эй. Его очень редко, почти никогда не показывают в новостях.

Я безразлично глянул на экран. Ну советник, и что? Коротышка со шныряющими глазками проворовавшегося директора гастронома, внешне смахивающий на итальянского комика. Век бы не видеть этих пиндосов с их гребаным Конгрессом и цэрэушниками ...

Думая о своем, машинально обвожу взглядом живописные речные берега. До тех пор, пока взгляд не падает на увлекаемую буксиром баржу, с горкой груженую серым, чуть искрящимся камнем ...

Оборачиваюсь к сторожу.

– Слушай, отец, а куда это камень повезли?

– Сам ты камень, сынок! – с гордостью отвечает тот, одновременно заглядывая в опустевший стакан. – Это гранит! Тут рядышком от нас карьер. С него и берут, у нас грузят. Стольный, панимаишь, град Москву облицовуют. Там вишь, ты огромущую набережную сейчас строят, вот почти каждый день и идут

Блин!!!

– А последний раз когда везли, не видел?

– Сам не видел, врать, панимаиш, не стану, заступил только днем. Но знаю точно, что одна поутру и ушла. С вечера подгруженная стояла, а как вернулся, ее и нету

Вот спасибо старому хрену. Матерюсь едва ли не вслух. Ну конечно, почему именно Коломна? Да потому, что она стоит в устье Москвы-реки! Столица – вот это настоящая цель для серьезного террориста. Эту операцию планировал настоящий гений. Город отлично охраняется по периметру, но кто будет опасаться теракта со стороны реки?

– И сколько здесь ходу до Москвы, если по времени?

– Никак не меньше, чем сутки, а то и двое. Шлюзов много.

Старик договаривает последнее слов в пустоту. Я уже снаружи. Прежде чем поднимать тревогу, нужно все-таки найти хоть какое-то подтверждение этой безумной версии.

Оглядываю сонное торговое царство в поисках луча света истины. Где старый сказал, эта баржа стояла? Ага – вот просвет на береговой линии, вот погрузочный кран. Рядом гора какого-то темного камня. Судя по искоркам на разломах – это и есть гранит. Стало быть, если что-то и подвозили, то непременно вот на эту проплешину

Так и есть, следы грузовой машины. По рисунку протектора и глубине вмятин сюда пришла тяжело груженая, обратно ушла пустая. Теперь, если двигаться вокруг по спирали, можно обнаружить какие-нибудь следы...

У самой подошвы песчаного террикона обнаруживается свежая заплатка – отсюда либо брали песок, либо, наоборот, что-то прикапывали Зову на помощь Берковича, и мы вдвоем быстро начинаем раскопки. Минуты через две рука натыкается на что-то плотное. Обкапываю вокруг и вытягиваю из ямы частично окоченевшее тело. Морда русская, по одеже – местный типовой работяга. Словесный портрет составить возможность не представляется – пуля, войдя в затылок, подрихтовала черты лица так, что Хичкоку курить в сторонке. Да, уже явно не ТТ-хой работали, у ветерана пуля с такой дистанции чисто идет навылет. Заграничное что-то, экспансивное. С разверткой, панимаешь, лепестком сакуры...

Ну что, подтверждение догадки, похоже, получено. Не так уж много вариантов объяснения тому, кто и зачем мог часов двенадцать назад, то есть ранним утром, хлопнуть из крутого импортного ствола левого портового работягу.

Вот теперь пора бы и на доклад... Отхожу подальше, чтобы в микрофон не доносились звуки вдумчиво блюющего Жужика. Набираю короленковский номер. Абонент вне зоны действия или отключен. Медленно считаю до ста, набираю снова. Неизменно превосходный результат. Связь потеряна, а это, блин, означает, что в Новозыбкове что-то пошло не так, и теперь нам с Берковичем не следует рассчитывать на подмогу

Фальшиво напевая под нос пафосный вэдэвешный марш, из которого помню лишь две строчки: Никто кроме нас, голубые погоны! , наскоро закидываю труп песком – в мои планы никак не входит попасть в здешнее СИЗО по подозрению в убийстве. Размашистым, но не сильным подзатыльником вывожу напарничка из прострации и киваю в сторону вагончика, за которым нас ждет машина.

Понятно, что придется нам догонять эту гребаную баржу. Только вопрос – на чем? Машиной вдоль реки не сильно попрыгаешь, да и на борт не перескочишь. По воздуху? Птичку жалко, сломалась. Да и была бы цела – в московской зоне ПВО особо не полетаешь. Это вам не тысяча девятьсот восемьдесят пятый, мигом собьют

Остается только одно

Салон «Катера и яхты», который я приметил еще днем, находится в центре города. Соблюдая остатки конспирации, мы отпускаем лимузин, не доезжая квартал до салона – война войной, а конспигация конспигацией. Остаток пути проделываем быстрым шагом.

Магазинчик богатый. Во дворе целый флот на любой кошелек и вкус.

– Эту берем, Уиктор! – толкает меня под бок Беркович, указывая на рыбацкое корытце. – Маленькая, незаметная.

Снисхожу до развернутого пояснения.

– Ты, Алан, ничего в нашей жизни так и не понял. На дешевой лодчонке мы кто? Объект пристального внимания для всевозможных речных начальников – нас будут трясти и речники, и рыбнадзор, и экологи, словом, все, кому не лень. Поэтому поступим немного иначе. Слышь, халдей, – лениво указываю растопыренной ладонью на роскошный круизный катер, – сколько этот крейсер стоит?

Звучит число. Денег, выданных Алексеем, хватает, но почти в обрез.

– Потянет, берем! Кому тут бабло отдавать? Только, ты, зёма, ценник сразу же сними. Коляну сороковник стукнуло, если он, мля, в натуре, увидит, что кореш такую дешевку на юбилей подогнал, обидится, сто пудов! Вот на ней-то к нему на дачку и двинем, заодно и проветримся.

Торговый люд украдкой кривится, но бегает шустро. Недодавленные провинциальные братки уже давно не вызывают у народа ничего, кроме легкой брезгливости, однако покупатель – если готов отдавать деньги – всегда прав.

Вскоре мой денежный рюкзак показывает практически опустевшее дно, а в обмен на тщательно пересчитанные пачки я получаю увесистый пакет документов и приличную связку ключей.

– Ваш катер будет спущен на воду и отбункерован, ну то есть, заправлен дизтопливом в течение двух часов. Если желаете, на борт и спасательные круги нанесут новое имя

– А катер ты водить умеешь, Беркович?

– Нет! – глаза моего напарника становятся похожими на две плошки.

– Ладно, на сей раз тебе повезло. Справлюсь и тебя научу.

Я не стал уточнять, что весь мой капитанский опыт ограничивался несколькими тренировочными десантированиями в Крыму

– А это что? – спрашиваю продавца, указывая на две белые мягкие фуражки с черными козырьками и два пакета.

– У нас акция – покупателям два комплекта фирменных ветровок и кепи в подарок. Так что насчет названия?

– С этим пока погодим... – назвать бы Милой , да пока нарисуют, пока высохнет. Да и смысл?

– А наемный экипаж вам не нужен? Или будете сами, извиняюсь, рулить?

Добросовестно думаю. Вообще-то идея насчет экипажа мне нравится. Прохождение шлюзов, общение с местными речными службами можно и нужно перевалить на профессионалов. А на последнем этапе от греха их высадить нахер...

Киваю:

– Если кто есть на примете, – зови!

Капитана, старого прожженного речника, звать Иваном Петровичем. Матрос представился как «просто Гриша».

Предоставив команде под присмотром старпома Жужика готовить катер к отплытию, сижу на корме и роюсь в Интернете, пытаясь оценить последствия ядерного удара. Какая мощность у той бомбы, хер знает. Сербин, кажись, говорил на пленке, что двадцать килотонн Обнаружив сайт, который рисует прямо на карте последствия ядерного удара указываю место Москва и соответственно мощность.

Нехерово. На месте Кремля – воронка. Кружок полных разрушений проходит примерно в границах Садового кольца. Но и внутри Третьего транспортного мало кто выживет. Остальной чудесной стране по имени Замкадье тоже крепко достанется, но тут уж все будет в большей мере зависеть от направления ветра. Как-то блин, очень вовремя по телику про одиннадцатое сентября янки вещают ...

Над яхт-клубом сгущаются сумерки.

Боевые речники сперва наотрез отказываются выходить в ночь. Я их конечно же понимаю, но тут от меня уже мало что зависит. Для убедительности включаю полную распальцовку. Петрович, похоже, с ходу понял, что я совсем не набитый шальными бабками браток из девяностых. Но знанием своим не козыряет, упирает на то, что по светлому времени наверстаем . После долгих дебатов с угрозами, матом и брызганьем слюной останавливаемся на компромиссном варианте: Хер с тобой, начальник, выходим сейчас, но скорость не больше десяти узлов, иначе напоремся на первую же херню и рыб кормить будем .

Под журчание воды наш крейсер «Аврора» выскальзывает из отгороженного залива и погружается в вязкую смолистую темноту, разбавленную проблесками разнообразных речных огней.

Курю, прикидывая наши шансы. Конечно, хотелось бы назвать их просто мизерными, но если прикинуть хрен к носу, то впору мерить скорее в отрицательных числах.

16. Над пропастью во лжи

В жизни у Виктора Моргана не раз и не два случалось так, что его карьера висела на волоске. На заре туманной юности студент-калабриец Витторио чудом избежал исключения из университета, после того, как в его комнате полиция обнаружила наркотики – спасла тривиальная взятка. Копу-латиноамериканцу грозил штраф за просрочку выплаты за машину, и он решил не ломать судьбу парню ...

Через несколько лет он, еще совсем малозначительный клерк, едва не попал в тюрьму за платное ознакомление заинтересованных лиц с секретными следственными материалами окружной прокуратуры штата . Но снова вмешалось Провидение. Агент ФБР, раскопавший ответ на вопрос, почему местные мафиози стали так хорошо осведомлены о разных уголовных делах, нелепо погиб от рук чокнутого стрелка, ворвавшегося в супермаркет, куда приехал на шоппинг со всей семьей.

Пожалуй, самые неприятные минуты довелось пережить секретарю сенатского комитета, уже Виктору Моргану, когда самолет с иракскими трофеями оказался остановлен на взлетной полосе багдадского аэропорта для досмотра военной полицией. Ребята с повязками MP явно что-то прознали, за их спинами блестели объективами камеры журналистов. Морпехи полковника Мэтью подоспели очень вовремя

Но, по сравнению с нынешней ситуацией, это были просто детские игры. Чем выше поднимаешься по крутой социальной лестнице, тем глубже пропасть, в которую рискуешь упасть.

Последние дни советник Морган спал мало и плохо. Да и организм неожиданно сообщил хозяину, что давно покинул возраст бесшабашной и выносливой юности. Впервые в жизни Виктор почувствовал, что уже не молод, и хронический стресс властно забирает свое у здоровья.

В тщетных попытках хоть как-то одолеть бессонницу, Морган подошел к узенькой книжной полке и дернул за первый же подвернувшийся корешок. Книга оказалось знакомой и много раз перечитанной еще в колледже. Опустившись в кресло, советник открыл книгу на середине и начал читать.

Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. HYPERLINK "http://samlib.ru/b/bojarinow_m/boyarinov-god-vorona-kniga-2.shtml"16

Морган вздрогнул и захлопнул потертый томик. Сонливость разом прошла – слишком точно передал недавно умерший классик мысли и, главное, ощущения Витторио-Виктора. Вот разве что советник президента по национальной безопасности не собирался спасать никого, кроме себя, а тысячи малышей отнюдь не играли в поле, но только о том и думали, чтобы столкнуть его в пропасть...

Первым толчком в сторону края стал вчерашний звонок из Ленгли. Директор ЦРУ буквально в нескольких фразах сообщил, что где-то в России сработал аларм-код кредитной карты Берковича.

Выводы из этой информации разведчик предоставил делать своему облеченному властью собеседнику. И были они весьма и весьма неутешительны, так как проливали совершенно иной свет на обстоятельства гибели Опоссума, а также глупого мальчишки Берковича. Точнее наоборот – покрывали эти обстоятельства плотной завесой мрака.

После того разговора Моргану стало очень нехорошо, прямо физически нехорошо. Конечно, всплывшая карточка юного идиота могла быть украдена. Но скорее это означало, что Беркович как минимум не сгорел со своим бумажником, а вполне возможно, что жив. И куда в таком случае мог деться "бесследно" пропавший Айвен?.. Так или иначе, открывался неконтролируемый и непредусмотренный канал утечки.

Совокупно с исчезновением Джамаля ситуация на сухом языке договорных документов характеризовалась как форс – мажор . То есть события непреодолимой силы, делающие невозможными исполнение одной из сторон своих обязательств.

Не принес результата и удар морпехов по курдской крепости. Несколько часов назад генерал Мэтью связался по каналу, который прослушивало АНБ и, страхуясь, на публику , не стесняя себя в выражениях, коротко, но очень образно описал результат антитеррористической операции – в Тикрит возвратился лишь один из трех вертолетов.

Гибель техники и людей Моргана совершенно не беспокоила. Операция была санкционирована Плаксивым Ковбоем, так что здесь ему ничего не грозило. Но если бы примерно в это же самое время, и неважно, днем раньше или днем позже, где-то там, на стыке славянских границ, вырос ядерный гриб – советник, не моргнув глазом, использовал бы письменный приказ о нанесении ядерного удара, запустив механизм демократического дворцового переворота .

Однако взрыв так и не произошел... Джамаль не выходил на связь. Его следы терялись в приграничных лесах, и оставалось лишь мучительно гадать, что задумал бывший цепной пес Саддама.

С каждым часом, проведенном в ожидании хоть какой-то дополнительной информации, советник все сильнее ощущал ледяное дыхание бездны. Той самой, которая, если верить безумному немцу, рано или поздно начинает смотреть на тебя ...

Одурманенный снотворным, которое он все же рискнул принять, не в силах ни заснуть, ни сосредоточиться на работе, Морган бродил по ночному дому, как привидение, с планшетом в руках. Советник уже почти ненавидел бессловесный аппарат, ставший настоящим орудием пытки.

Планшет ожил лишь под утро, известив мелодичным звоном о новом послании. Советник вытер взмокший лоб рукавом шелкового халата. Сообщение пришло совсем не оттуда, откуда он ожидал. Больше всего Моргану хотелось проигнорировать послание. Однако он укорил себя за приступ неуместной слабости и самосожаления, вспомнил, что он вообще-то государственный муж, искушенный во всевозможных испытаниях, в том числе побывавший на настоящей войне. И ткнул пальцем в экран.

Вице-президент в коротком сухом сообщении требовал срочно прибыть в Белый дом. Каждое из частей сообщения по отдельности – срочность и место встречи, было само по себе очень недобрым знаком. Совокупно же они представляли собой настоящую гремучую смесь.

Вице-президент и стоящие за ним оружейники определенно что-то прознали по собственным каналам и теперь призывали к ответу. Так что Морган рисковал покинуть кабинет своего тайного покровителя не просто отставным советником президента, но в наручниках. А возможно и ногами вперед – Виктору снова вспомнились приснопамятные Кеннеди, которых не спасли ни положение, ни вся сила клана менял .

Советник стоял, привалившись к стене, безвольно уронив руку с планшетом, который был готов выпасть из ослабевших пальцев. Халат промок от пота, ноги стали ватными, казалось – только шагни, и подломятся сразу обе. Моргана бросало то в холод, то в жар, а в животе появилось ощущение мерзкой склизкой жабы, уютно устроившейся пониже желудка среди прочих внутренностей.

Виктор несколько раз вдохнул и выдохнул, шумно, как паровоз, стараясь выгнать жабу и перебороть панику, что нахлынула на него, как стихия, поглотившая Новый Орлеан. Сейчас как никогда требовались быстрые и точные решения. Очень быстрые, потому что времени уже не оставалось. Очень точные, поскольку Морган уже не раз оступился, следующий неверный шаг обещал стать последним. Если вообще что-то еще можно исправить

Советник оскалился, как гиена, дернул головой, словно сбрасывая хомут. И решительно шагнул вперед, не обращая внимания на все еще не затихающую дрожь в ногах.

Он – Виктор Морган, советник Президента США. Он победит и в этот раз, как неизменно побеждал раньше.

* * *

На Нью-Йорк авеню шло очередное строительство, поэтому до начала рабочего дня попасть в Белый Дом можно было только через официальные, Южные ворота, у которых всегда толклись многочисленные корреспонденты. На сенсации им рассчитывать не приходилось, зато можно было при удаче сфотографировать какое-нибудь официальное лицо или, на худой конец, автомобиль этого самого лица.

Стервятники чуют добычу издалека и слетаются, как на падаль, подумал советник Морган. Он неприязненно отметил фотоаппараты и видеокамеры, направленные в сторону тонированных стекол «Лексуса», словно снайперская оптика. Теперь кто-нибудь непременно запишет или просто запомнит, «на всякий случай», что в отсутствие президента, пребывающего на двухдневном отдыхе в Кэмп-Дэвиде, его советник по национальной безопасности, и вице-президент прибыли на свои рабочие места необычно рано. А советник и так недавно вынужденно засветился под телекамерами, чего терпеть не мог и избегал всеми силами.

За два с половиной года пребывания в своей должности Морган трижды успел побывать в Москве в составе правительственных делегаций. То, что он видел там, нравилось ему гораздо больше того, что он наблюдал сейчас из окна своего бронированного автомобиля. Кованый забор, окружающий Белый Дом, не шел ни в какое сравнение с мощными стенами Кремля, за которыми укрывалась русская президентская резиденция. Хотя, по большому счету, от чего могут защитить любые, даже самые прочные стены в ядерную эпоху? Разве что от любопытных взглядов плебса да нападения разъяренной толпы