Текст книги "Год ворона. Книга 2 (СИ) "

Автор книги: Максим Бояринов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Ну по обстоятельствам?

– Да всегда практически. У сверхсекретности две стороны медали. Это про спецназ ГРУ только глухой не слышал, а нас, про части особого назначения, не всякий генерал ФСБ осведомлен...

Они остановились посередине площадки, в полусотне метров от унылой шестиэтажки, совмещающей функции аэровокзала, диспетчерской башни и администрации. На всем пространстве между самолетом и административным зданием, как, впрочем, и у самого здания, не было ни души

– Мда, – протянул Валентин, оглядевшись. – Как говорил Жванецкий, у нас такое впечатление все-таки возникло, что нас не ждали

Пашкин хмуро глянул на командира. Тот выматерился сквозь зубы и полез в боковой карман.

– Таарищ полковник! – с нажимом произнес Колчин ткнув кнопку в коммуникаторе. – Нас не встретили, к кому обратиться? Так, понял. Ясно. Слушаюсь! – И, отключившись добавил. – Ну не шлеп твою в масть, не ту страну назвали Гондурасом

– Проблемы?

– Похоже. Шеф для ускорения процедуры набрал в пути замдиректора ФСБ. Тот включил дурака и перевел стрелки на самого директора. Ну а у директора, как водится, срочное совещание. Темнят фейсы, резину тянут. НУ а Климов у нас если для дела – то безо всяких комплексов. Тут же набрал нашего начальника управления, тот сразу же приказал ехать прямо в Кабмин, к вице-премьеру. Из его кабинета, сказал, скорее кого нужно достанем. И ведь достанут, но это все время, время

– Пошли в администрацию, может, встречающие там сидят! – рассудительно сказал Пашкин. – Начальство начальством, а наше дело, как я понимаю, маленькое, бери больше, бросай дальше, пока летит – отдыхай

Но в здании администрации залетных гостей также никто не ждал. Если и были там сотрудники ФСБ, то исключительно секретные, на глубоком внедрении и потому обнаружению не подлежащие.

Звонок в приемную областного начальника ФСБ предсказуемо не принес результатов – товарища командира спецгруппы экологов МЧС с генералом соединять отказались и вежливо, но твердо предложили решать проблемы, в том числе и транспортные, через свое областное начальство. А лучше сразу через Сергея Кужугетовича Шойгу.

Для очистки совести Пашкин звякнул на ФСБ-шную линию телефона доверия. Там у него не поинтересовались разве что родственниками, живущими за границей, или побывавшими в плену, после чего порекомендовали написать заявление по сути изложенного в ближайшем райотделе милиции.

Дежурный по отряду фейсовского спецназа, а равно и их командир со всеми заместителями, трубку не брали вообще ...

– Картина маслом, блин! – скрежетнул Валентин зубами. – Ладно, чтобы времени не терять, давай-ка двинем прямо в областную управу. Кудашова с собой возьмем, он куда угодно без мыла пролезет. У мичмана с этим просто: баллон от акваланга прошел, значит и он просквозит. Повезет – проломимся прямо к начальству. Не получится, будем по крайней мере под боком, когда Климов вопрос по Москве решит ...

– И на чем поедем, гражданин начальник? – поинтересовался Пашкин.

– Карета подана! – ухмыльнулось высокое руководство, царственным жестом указывая в сторону аэровокзала. Перед центральным входом стояла синяя обшарпанная копейка . Крышу почтенного ветерана советского автопрома украшал треснутый пластиковый плафон с черными неровными шашечками.

* * *

Таксист, чье прошлое читалось по потускневшим синим перстням на пальцах и гнусавому блатняку, доносящемуся из колонок раздолбанной Антилопы Гну , мгновенно понял, что за пассажиров он на свою беду взялся везти. Музыка выключилась тут же, и сама собой. И всю недолгую дорогу водитель демонстративно смотрел только вперед, закусив губу.

Кровавая гебня Брянской области окопалась в солидном трехэтажном здании на пересечении чистых зеленых улиц с ностальгическими названиями – Горького и Октябрьская. Уголок был какой-то совершенно советский, и если бы не табличка у центрального входа, на которой красовался герб Российской Федерации, Пашкин всерьез решил, что машина времени унесла его куда-то в середину восьмидесятых ...

– У ближайшего кафе, командир! – хмуро зыркнув на оплот государственной безопасности, скомандовал Колчин бомбиле.

Пашкин кивнул. Торчать у входа нельзя, срубит любое контрнаблюдение, тем более что они на здешних пустых улицах смотрятся как три тополя на Плющихе. Камуфляжем, конечно, сегодня на улицах никого не удивить, но мало ли... Кучковаться во дворах тоже глупо. А вот устроить базу в каком-то кабаке по соседству – самое оно. Ну и чайку жахнуть полезно.

Кафешка, точнее ресторанчик, отыскался во дворе за углом. Бармен окинул безразличным взглядом трех мужиков в полевой форме не первой свежести и кивнул, чего мол изволите. Похоже, что подобные посетители здесь были не редкостью. Опрокинув залпом мензурку с кофе, Кудашов поднялся из-за стола.

– Пойду осмотрюсь, командир.

Ждать – не догонять, и уж тем более не стрелять. Пашкин заказал второй кофе, а Колчин углубился в изучение меню. По мере листания страниц узкой высокой книжечки, бровь у него медленно поднималась вверх.

– Слушай, Рома! – сказал он, дойдя до последней. – А не позавтракать ли нам в этой богадельне? Цены смешные, выбор неплохой, из кухни помойкой не тянет

Идея Пашкину пришлась по душе. Консервы из ИРП в самолете он есть не стал – долгая болтанка с непривычки отбила весь аппетит, и только сейчас понял, что голоден, как собака. Интересно, как там Ариф?...

Кивок заместителя Валентин воспринял как руководство к действию.

– Салат! Пельмени, двойные порции! Сок томатный, четыре стакана! Вот его и будем пить, девушка. Мы на службе, опять же на часы погляди, день еще на дворе – майор инструктировал мигом подскочившую официантку, словно проводил развод гарнизонного караула. – И если можно, скорее. Спешим.

В разгар трапезы на временную базу возвратился прапорщик Кудашов.

– Херово! – сказал он, недовольно покосившись на заставленный стол. Валентин тут же на языке жестов распорядился официантке: То же самое повторить для товарища . – Сперва я попер буром через центральный по МЧС-овской ксиве. Мол, сами мы не местные, адресочек попутали. Иногда проходит, но здесь дежурный на входе как в жопу клюнутый. Даже на вопросы отвечать не стал, зыркнул так, будто за шпалер схватился. Бесполезняк...

– А с черного хода?

– Пробовал. Напротив чердак, мечта снайпера. Я с него огляделся немного. Потом еще круг почета сделал. Есть КПП на въезде во внутренний двор, пара хитрых подъездов, плюс интересные конторки в прилегающих зданиях. Но проскочить можно разве что на плечах

– У меня ксива со старой службы осталась, – задумчиво сказал Пашкин. – Без разового пропуска и с ней, конечно, не пустят, но попытка не пытка, как говаривал Лаврентий Палыч...

В кафе, неуверенно озираясь, завалилось трое посетителей в штатском.

Фейсы, командировочные, только прибыли на какое-то мероприятие, отпущены на завтрак – скорее механически подумал Пашкин, цепанув троицу периферийным зрением, и решительно потянул на себя глубокую тарелку с горой дымящихся пельменей.

– При знании системы и наглой морде можно с читательским билетом детской библиотеки на стартовую площадку экспериментальных ракет проникнуть, – рассудительно сказал Колчин. – Будем искать зацепку ...

– Не будем! – ухмыльнулся в ответ Пашкин, глядя мимо начальника в направлении входа. – Потому что уже нашли. Контрразведка ФСБ, как ни крути, большая деревня

Колчин резко обернулся.

– Рома, ты? – спросил Пашкина один из новоприбывших.

* * *

Серега Харченко, с которым они бок о бок прошли две Чечни и не раз прикрывали друг другу спину, приехал в Брянск на какие-то сборы из Ржева, где он окормлял бригаду воздушно-космической обороны. Позавтракав и накатив по писяшке за встречу, командировочные и примкнувший к ним Пашкин двинули на очередную лекцию. Заходили толпой, через ворота по общему списку. Очумевший боец глядел на развернутые удостоверение и по списку глазами пробегал исключительно для отмаза. И на старуху бывает порнуха, товарищ комендант здания, подбирай бойцов повнимательнее

Был бы на месте Пашкина Колчин, тот бы, конечно же, как нападающий в американском футболе, ломанул прямо в приемную. Но Пашкин в осназе был без году неделя, бычить не рискнул. Скрутят-запрут с непоняток, объясняйся потом, а дело на месте будет стоять.

Первым делом чужой среди своих честно отсидел на пустейшей лекции по Роли психологической и воспитательной работы с личным составом в общем комплексе регулярных контрразведывательных мероприятий по профиллактике шпионажа . Генералу запаса, который ее читал с бумажки, было лет сто на вид, а рассыпанные по тексту психологические и воспитательные , лет двадцать пять назад в устах того же преподавателя определенно звучали как партийные и политические ...

С трудом дождавшись конца, Пашкин вместе со всеми вышел во двор, где была оборудована курилка. Стрельнул сигарету, начал медленно тянуть "по-школьному", не затягиваясь. Одновременно прислушивался ко всем разговорам.

В ворота шмыгнул черный наглухо тонированный микроавтобус, из тех, на котором раскатывают всякие Рыси . Откатив выдвижную дверь из салона вывалило трое хмурых-помятых в черном, с разгрузками и оружием. Судя по тяжелой походке и покислевшим мордам, парни были из РОСНа, провели не меньше двадцати часов на ногах и прибыли к начальству для получения клизмы за какой-то залет. Что в совокупности очень четко подходило под описание штурма резиденции в Новозыбкове, где, если внимательно читать сводку, ребята из частной охраны мутного олигарха с подозрительной легкостью повязали цвет областного спецназа...

Пашкин лихорадочно размышлял, каким боком вступить в контакт с залетными во всех отношениях мужиками, которых ему, похоже, сам бог послал, но и здесь помогла специфика ФСБ. Служба относительно малочисленна, офицеры одного возраста часто друг друга знают.

– Колька, ты!? – радостно завопил один из командировочных, рванув наперерез первому из спецназовцев. Залетчик остановился. Невысокий крепыш лет двадцати пяти явно не спешил на ковер, и с радостью воспользовался подвернувшимся поводом.

– Ты что ли, Карцев? С выпуска не виделись, как дела?

Двое остальных остановились в сторонке и закурили. Однокашник – святое...

Пашкин сотворил морду веником и повернулся боком к спецам: Я тут просто курю и думаю о хорошем . При этом весь превратился в слух.

Сперва болтовня двух корешей интереса не представляла. Обычный базар, стандартный по ситуации. Кто куда попал после распределения, где служил, кого видел. Минуты через три собеседники наконец добрались до сути, выраженной во взаимных вопросах: Ты-то здесь как оказался?

– Да ващще, – вздохнул коренастый Колька, перейдя на полушепот, который Пашкин на фоне общего гула плохо, но разбирал. – Подняли по тревоге в Новозыбков, на задержание. Местные ни хрена не подготовили, сказали, что районный авторитет, охрана из бандюков, говно вопрос. А у него на периметре бывшие спецназёры и хлопцы из армейской разведки... В общем, сняли они нас еще на подходе, оружие отобрали. Потом, конечно, бугры разрулили, авторитет сам сдался и зверей своих отозвал. Видать, крутой бандюган! Приказали не в наш СИЗО везти, а прямо в охотхозяйство, где база для вип-задержанных и ценных свидетелей. Мы его доставили, только отдышаться собрались, вдруг поднимают, вызывают к полковнику, объяснительные писать, вроде мы крайние

Дальнейший треп оперативного интереса не представлял. Пашкин не спеша прошел мимо урны, бросил сигарету и аккуратно, не привлекая внимания, направился в сторону КПП. При этом лихорадочно размышляя, станет ли дежурный сверять убывающего со списком, а если станет, то что делать: бить или убегать

18. Слово Президента

Вызов по номеру, указанному только в закрытом правительственном справочнике, пришел в тот самый момент, когда Виктор Морган уже всерьез готовился писать прошение об отставке.

– Это Дик. Дик Робинсон. Я дежурный оператор ОЦНБ HYPERLINK "http://samlib.ru/b/bojarinow_m/boyarinov-god-vorona-kniga-2.shtml"21, сэр!

Память на людей у Моргана была почти абсолютной, но ему пришлось изрядно покопаться в дальних архивах , чтобы припомнить чернокожего паренька, племянника подруги еще живой тогда матери. Помнится, по ее просьбе он пристроил мальчишку к делу – обеспечил правительственный грант для учебы в Национальном Институте Криптографии, и проследил, чтобы после выпуска парня не загнали куда-нибудь в Юту или Неваду. И поскольку Виктор считал, что всякое доброе дело должно быть вознаграждено, то на всякий случай твердо проинструктировал протеже о том, что наиболее ценную информацию тот должен первым делом передавать своему благодетелю Впрочем, практической пользы от "негритенка" – как прозвал его про себя Морган – было немного, точнее никакой, и потому советник давно не вспоминал о нем.

– Я помню, конечно же помню, Ричард! – ответил Морган, стараясь выдерживать тон, которым его бывший шеф-конгрессмен использовал для охмурения избирателей. – Как твои дела? У тебя есть проблемы? Чем я могу помочь?

– Нет, проблем нет, сэр! – в голосе протеже звучала нешуточная тревога. – Скорее важные сведения, которые я

– Не по телефону! – оборвал его на всякий случай советник. Но парень, работающий в главном мировом центре прослушки, в подобных инструктажах не нуждался.

– Когда и где я могу с вами встретиться? Я только что сменился с дежурства и завожу машину

– Приезжай прямо ко мне домой! – решительно сказал Морган. Адрес передам сообщением, бензин я тебе оплачу.

Практической пользы от Робинсона до сих пор не наблюдалось – оператор просто не имел доступа к секретам того уровня, который был по-настоящему интересен и полезен советнику. Однако Чутье, которое доселе безошибочно вело Моргана по бурному морю политических дрязг, уловило в голосе "негритенка" искреннюю, неподдельную тревогу. И шепнуло, что сведения стоит выслушать, даже если в итоге они окажутся пустышкой, а с прошением об отставке можно и подождать.

* * *

Минут через сорок Морган наблюдал, ухмыляясь, как парнишка баскетбольного роста неуклюже выбирается из новенького японского седана и осторожно прикрывает за собой дверь – до погашения кредита определенно было еще далеко.

Приглашенный в гостиную парень безразлично скользнул глазами по картине Клода Моне и коллекции лаковых шкатулок эпохи Сун. Но завистливо поглядел на сенсорный моноблок последней модели. От кофе отказался из скромности – явно был не в своей тарелке. Но о деле говорил четко и не смущаясь.

– ЦРУ контролирует все или почти все фирмы, производящие несерийную электронику, – быстро пояснял Робинсон. – В каждой из таких фирм или лабораторий по возможности вербуется специалист. Он должен тайно встраивать радиомаркер в любое заказанное устройство, которое может быть использовано для крупных террористических актов. Главным образом в сложные детонаторы и предохранительные механизмы взрывных устройств. Конечно, получается не всегда и не везде, но все же Отслеживание таких маркеров ведем мы. То есть АНБ.

Морган ощутил, что у него дрожат пальцы.

– И в чем же дело?

– Одно из таких устройств час назад активизировалось в нескольких десятках километров от Москвы. Я не могу сказать, что это в точности за устройство, и какое приспособление им укомплектовано, но такого не было еще ни разу, я проверил все записи за время существования службы. Я помню, что вы просили – оператор запнулся, но лишь на мгновение. – Рекомендовали информировать вас о необычных или важных происшествиях. Мне показалось, это как раз необычно Потому я поспешил сообщить именно вам.

Виктор кашлянул, потер нос, скрывая за этими действиями лихорадочные размышления. Джамаль, перед тем как исчезнуть, обмолвился, что у бомбы демонтирован блок управления, но он решит эту проблему своими силами И это определенно не то устройство, что можно собрать в какой-нибудь грязной норе из грошового сотового телефона и нескольких радиодеталей.

– Ты хорошо сделал, Дик, что сначала пришел ко мне, – Морган улыбнулся самой чистой, доброжелательной и обаятельной улыбкой, которую только смог выжать из мышц лица, тренированных годами политического лизоблюдства. И на всякий случай уточнил:

– Все-таки, можно каким-либо образом узнать, куда встроен маркер?

– АНБ не имеет такой информации, – развел руками Робинсон. – Человек, его ставивший, связан не с нами, а с агентом ЦРУ.

– Мы можем отслеживать перемещение?

– Примерно один раз в час, сэр! – отрапортовал сияющий Робинсон. – Передатчик подстраивается под окружающие сигналы – мобильную связь, радиостанции и э-э-э как же объяснить... он как бы маскируется под них и передает на спутник короткое сообщение. Очень короткое и быстрое, чтобы не засветиться – только свой идентификационный код и местоположение. Сообщение принимает один из сателлитов, тот, который в это время находится ближе всего.

– Дик, ты можешь информировать меня о дальнейших перемещениях маяка? – мягко, проникновенно спросил Виктор.

– Я могу попробовать, но обещать не получится, – понурился Робинсон. – Если заметят мой интерес именно к этому сигналу, могут быть вопросы и проблемы.

– Постарайся, мальчик мой, – Виктор доверительно похлопал "негритенка" по плечу с видом отеческой заботы. И внушительно добавил:

– Это вопрос национальной безопасности. Иногда, чтобы действовать быстро и правильно приходится обходить некоторые запреты. Чтобы президент в Белом Доме получил точные и своевременные сведения, – Морган понизил тон. – И не произошло большой беды Обещаю, твой вклад не будет забыт.

Тяжелее всего оказалось выпроводить мальчишку – настойчиво, но не слишком напористо. Намекая на некие великие свершения и зловещие угрозы, которые будут ликвидированы к вящей славе и служебному повышению оператора Робинсона.

Как только автомобиль оператора выехал за ворота, Морган схватился за телефон. Предстояло сделать два звонка. Первый – директору ЦРУ. Второй – вице-президенту. Виктор хорошо понимал, что этот секрет не относится к тем, которые скрывают от патрона до последнего мига.

* * *

Ремонт дороги задержал Моргана на четыре с половиной минуты. Но к счастью, опоздавшим оказался не он один. В коридоре Западного крыла советник едва не столкнулся с вице-президентом. Тот был хмур и напряжен.

– Есть новости? Что с маяком? Траекторию отследили? – отрывисто спросил вице-президент.

– Только что получил уточнение от директора, – негромко ответил Морган. – Маяк был поставлен на устройстве, заказанном одной итальянской фирме. Она, по данным ЦРУ, помимо прочего специализируется на сверхнадежных системах дистанционного подрыва. Маяк периодически выходит на связь и движется. Это главное.

– Значит, Джамаль все-таки не утопил бомбу в болоте, – негромко и тяжко вымолвил вице-президент. – Морган, это ведь был твой человек...

Советник счел за лучшее промолчать, потому что отвечать на обвинение было нечего – исполнитель нагрел заказчика в лучших традициях настоящей масштабной аферы.

– Ну и куда же он движется? Траектория? – повторил патрон, теряя терпение.

Морган сообщил вице-президенту о наличии маяка, но умолчал о том, где именно активизировался маркер. Эту новость он решил раскрыть позже и в более подходящий момент. Неожиданный поворот событий сулил перспективу вновь оседлать волну удачи. Сейчас советник счел, что такой момент настал.

– Аналитики сделали вывод, что маяк находится на судне. Оно движется по реке, которая проходит через центр Москвы, – сказал Морган.

– Holy shit! – выдохнул вице-президент. И непривычным, почти невероятным для него тоном, в котором сквозило полное ошеломление, проговорил. – Но это же в корне меняет дело

Лицо политика выразило сложную и богатую гамму чувств, как калейдоскоп, на котором за считанные секунды отражаются неповторимые комбинации цветных стекол.

– Каков будет твой совет, Морган? – осторожно спросил вице-президент. Именно спросил, от чего сердце Виктора возликовало.

– Ситуация специфическая – предположил советник, намеренно избегая точной формулировки, давая патрону возможность осознать перемены и проникнуться радикальной сменой декораций. Морган отметил, что вице-президент вновь обращается к нему как к своему советнику.

– Безусловно, такой хм выбор цели существенно меняет стратегию, – развивал идею Виктор. – Взрыв в лесном малолюдном районе, задевающий территории трех стран, как было запланировано изначально, мог вызвать временный всплеск международной напряженности и резкое повышение оборонной активности в мире. Но удар по столице России, особенно если в радиус поражения попадут правительственные здания, немедленно приведет к изменению геополитического баланса

И снова пауза, исполненная глубокого смысла, приглашающая к феерическому полету фантазии.

– И к угрозе ядерной войны, – понимающе кивнул вице-президент. – Я читал Все страхи мира HYPERLINK "http://samlib.ru/b/bojarinow_m/boyarinov-god-vorona-kniga-2.shtml"22

Морган молча склонил голову, подтверждая. Его собеседник возвел глаза к потолку, словно надеясь прочитать там список выгод, которые партия "оружейников" могла бы извлечь из "изменения геополитического баланса". Военные промышленники всегда лучше всего чувствовали себя в периоды конфронтации, когда очередной коварный враг злоумышлял, а деньги на военные заказы текли в закрома концернов, как воды Миссисипи в Мексиканский залив. Ядерный взрыв в Москве просто вопиял о том, чтобы к власти пришли настоящие патриоты и защитники страны...

Вице-президент зло поджал губы, скорее, как боец, готовый к драке. И после короткого раздумья решительно подытожил:

– Можно ли придержать информацию и не поставить в известность Ковбоя о возможности ядерного теракта? – отрывисто вопросил вице-президент. Хотя наверняка знал ответ заранее, будучи осведомленным о всех потайных шестеренках государственного аппарата.

Морган развел руками, скорее даже чуть шевельнул ладонями, как рыба плавниками:

– Нет. К сожалению – нет. Механизм оповещения таков, что президент получит прямую информацию помимо меня еще и от ЦРУ с АНБ. Поэтому наоборот, надо предоставить новые сведения как можно скорее, чтобы опередить Агентство.

– Стало быть, первым делом мы должны убедить Плаксу, чтобы он не торопился предупреждать русских.

Морган, прикидывая в уме, как это сделать, кивнул. И спросил в свою очередь:

– А второе?

– Невзирая ни на что, убедить его нанести ядерный удар по курдам. Слишком многое уже завязано на этот шаг

– Больше хаоса, – понимающе ухмыльнулся Морган. И уже про себя додумал мысль до конца. – "Больше вовлеченных в интригу, больше участников, которым будет некуда отступать".

Сообщники шагали бок-о-бок вдоль коридора, а впереди слуга в ливрее и белых перчатках уже открывал тяжелую, солидную дверь. Советник пропустил вице-президента вперед, и оба вошли в рабочий кабинет президента США.

Как и все, кто попадал в Овальный кабинет после «зиппергейта», Виктор быстро проникся к бедному Клинтону глубоким мужским сочувствием и не менее глубоким восхищением. В этой маленькой комнате нет углов, где можно укрыться от нескромных взглядов, зато имеется три больших окна и целых четыре двери. Восточная выходит в Розовый сад, западная – в небольшую комнату отдыха и столовую, северо-западная в коридор Западного крыла, а северо-восточная – в кабинет секретаря президента. Заниматься здесь случайным сексом, зная, что каждую секунду в одну из четырех дверей может войти кто угодно – охранник, секретарь, повар или официант – мог лишь человек с воистину железными нервами, не боящийся заработать импотенцию на нервной почве.

Нынешнему хозяину Белого дома это, похоже, не грозило. Плаксивый Ковбой, вдобавок ко всем своим многочисленным недостаткам, оказался именно тем, кем представлялся во время предвыборной компании. То есть безнадежным пуританином. Первая леди могла быть совершенно спокойна, она была застрахована от адюльтера надежнее, чем супруга амиша HYPERLINK "http://samlib.ru/b/bojarinow_m/boyarinov-god-vorona-kniga-2.shtml"23, а персонал Белого дома в начале президентского срока едва не объявил забастовку – блюдя христианскую добродетель, их новый шеф недрогнувшей рукой вычеркнул из перечня подписных изданий «Плейбой» и «Хастлер».

В кабинете, кроме советника и вице-президента уже находились госсекретарь, министр внутренней безопасности, министр обороны, а также глава президентской администрации.

Совещание пока еще считалось не чрезвычайным, а рабочим, и президент открыл его коротким риторическим вопросом.

– Ну, что там у нас? Опять про террористов?

– Да, господин президент! – советник привстал, сжимая чуть дрожащей рукой стопку тонких разноцветных папок. – И, к сожалению, на этот раз новости крайне... угрожающие. Вот доклад из ЦРУ, вот аналитическая записка из офиса государственного секретариата, здесь результаты специального расследования.

Морган сделал драматическую паузу. Президент почесал нос, демонстрируя, сколько надоели ему мифические "террористические угрозы".

– После одиннадцатого сентября ни один город цивилизованного мира не может чувствовать себя в безопасности. И мы можем с уверенностью утверждать, что трагедия готова повториться. Только в куда больших масштабах, – продолжил Морган. Он перевел дух и, опасаясь, что немного перебрал с пафосом, коротко закончил:

– Террористы готовятся взорвать ядерный заряд в Москве.

Президент вытаращился на Виктора с неописуемым выражением и сделал несколько хаотичных жестов, словно его руки зажили собственной жизнью.

– Это же невозможно?! – сипло выдохнул Плаксивый Ковбой.

– К сожалению, Господин Президент, факт можно считать доказанным.

– Кто эти люди? – голос Плаксы дрожал, так что казалось, еще секунда, и он начнет на на деле подтверждать свое прозвище.

– Наши агенты под умелым руководством директора ЦРУ выяснили, что за угрозой теракта стоят курдские террористы, которых возглавил некий Джамаль, лидер одной из партий...

Но президент уже не слушал. Нацепив на кончик носа очки, старые и немодные, он перелистывал страницы подготовленных материалов.

– Есть ли угроза для территории США? – оторвавшись от бумаг, спросил Плаксивый Ковбой, обращаясь ко всем находящимся в кабинете.

– Не думаю, – выдержав тяжелую паузу, решился на ответ вице-президент. – По имеющимся данным террористы располагают только одним зарядом. Который им достался совершенно хм, хм случайно.

Министр внутренней безопасность бросил на вице-президента взгляд, полный облегчения и признательности.

– Тем не менее, – решился вставить и свой квотер Виктор Морган. – Опасность крайне высока. Эти террористы не остановятся ни перед чем, а потому представляют явную и непосредственную угрозу безопасности Соединенных Штатов и всего цивилизованного мира!

Про весь цивилизованный мир получилось слишком напыщенно, "безопасность Соединенных Штатов" в контексте атомного удара по Москве также выглядела несколько натянутой. Однако президент любил именно такую экзальтацию, на грани надрыва. Видимо, это позволяло ему чувствовать себя еще более значимой персоной, чьи решения определяют судьбу мира едва ли не ежечасно.

– Атомный терроризм – это общая беда и общая проблема! – автоматически выдал президент стандартную формулу. – Нужно немедленно уведомить наших – тут он споткнулся на поиске нужного определения. Здесь не подходили ни "союзники", ни "противники". Но советник Морган поспешил избавить начальство от мук выбора.

– Мой квалифицированный совет, господин президент, заключается в том, что правительство США не должно передавать собранные сведения кому бы то ни было, – решительно заявил он. И подчеркнул: – В сложившейся ситуации – Кремлю особенно.

Ковбой склонил голову, хмуря брови и определенно не понимая сути.

– А почему? – осторожно спросил он наконец с видом ребенка, который опасается разворачивать конфетный фантик, опасаясь найти там отнюдь не сладость.

Словно музыкант в отлаженном оркестре, партию подхватил вице-президент.

– Конгрессмены, как представители народа, имеют мнение, – твердо сказал он, – что в ситуации, когда политический климат планеты начинает претерпевать столь драматические изменения, именно Америка должна и обязана выступить главным борцом с международным терроризмом, флагманом и маяком для всего цивилизованного мира. Наш долг в данном случае состоит в том, чтобы пожертвовав малым, спасти главные идеалы человечества. Мы, американцы, подарили человечеству его высшие ценности – демократию, права человека, рыночную экономику. И хотя бы в силу этого несем ответственность за мир, каким мы его видим. Вспомните, как вашему предшественнику развязали руки события 11 сентября

Несмотря на опасность и драматизм момента, советнику захотелось поаплодировать своему неформальному патрону. Тирада была блестяща сама по себе, а завершающая фраза идеально вписалась в контекст, ненавязчиво вплетая в идеалистический призыв нотку личной выгоды, которую президент не мог игнорировать.

– Иными словами, – конкретизировал спич вице-президента Морган, – благо цивилизованного мира и национальные интересы Соединенных Штатов требуют от нас не вмешиваться в происходящее до определенного момента.

– До какого момента? – полюбопытствовал Ковбой.

Слово опять взял вице-президент. Теперь он разыгрывал карту доверительной откровенности.

– Тяжелые времена требуют решительных действий. Временами наши тактические интересы совпадали с русскими. Некоторые вопросы внешней политики требовали их помощи, как, например, транзит грузов в Афганистан. Но следует понимать, что эти союзы всегда были сугубо временны и предметны. В долгосрочном плане мы были и останемся противниками, чьи цели и основополагающие принципы несовместимы. Поэтому в данном случае нам следует предоставить русских их собственной судьбе. И обдумать, как мы можем использовать новые обстоятельства, буде таковые возникнут.

Моргану вновь захотелось поаплодировать. Его покровитель не призвал президента предать союзника. Он всего лишь порекомендовал не противиться судьбе и думать о будущем. И если подумать, то русские не такой уж и союзник

– Если мы и в самом деле поступим таким образом, – очень осторожно предположил президент, – то чего можно ожидать после? И как нам следует действовать в новых обстоятельствах?

– Я полагаю, перед Соединенными Штатами откроется окно возможностей, какого не бывало со времен Второй Мировой, – развернул феерическую перспективу вице-президент. – Русские выйдут из игры на долгие месяцы. Китай, как обычно, затаится и будет выжидать, нам только надо будет внимательнее приглядывать за Тайванем. Так что Европа вновь кинется к нам в объятия, как в сороковых годах. А если мы еще и продемонстрируем готовность бороться с террористами любыми средствами, то сможем в один прием отыграть все, что Америка потеряла за минувшее десятилетие.