Текст книги "Год ворона. Книга 2 (СИ) "

Автор книги: Максим Бояринов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

На последнем перегоне Иван Петрович, видать, окончательно убедившись, что никакой я не новый русский пельмень, стал поглядывать на нас с большим уважением. Почувствовал, наверное, что-то. У старых мореманов задница чувствительнее, чем локатор самой современной системы ПРО На предпоследнем шлюзовании Петрович демонстративно сменил парадно-представительский головной убор на старенькую, смятую фуражку с кокардой ВМФ СССР. И на душе у меня чуть светлее стало. Будто кто-то ободряюще ладонь на плечо положил.

Уровень воды поднимается, а с берега за катером наблюдает классическая старорежимная вохра – хмырь в советской еще афганке, подкашивающийся от тяжести ободранного СКСа. Смотрит хмуро, делает шаг навстречу. Гадом буду, сейчас начнет проводить инструктаж по поводу запрета на все виды съемки на стратегическом объекте.

Не дав старому рта раскрыть выпаливаю – громким ментовским тоном:

– МП-Р 242 давно проходил? Докладывайте!

Петрович застывает в положении челюсть офф , зато вохра реагирует ностальгически бодро:

– Дык отшлюзовался часа полтора назад, товарищ ?..

– майор. Майор Догонаев, ФСКН HYPERLINK "http://samlib.ru/b/bojarinow_m/boyarinov-god-vorona-kniga-2.shtml"29!

Ныряю рукой под ветровку, словно собираюсь извлечь удостоверение. Эта клоунская реприза продумана по дороге и мысленно отрепетирована в деталях, так что продолжаю уверенно и без малейшей задержки.

– Со мной Джек Беркович, Интерпол!

Осторожно, но крепко бью Жужика локтем в бок и шепчу:

– Паспорт покажи, басурманин!

Мальчишка, краснея до кончиков лопоухих ушей, извлекает из кармана свою синюю орласто-полосастую паспортину и предъявляет вохровцу как учили, в развернутом виде.

Старый хмырь тихо охреневает и пытается отдать честь, не выпуская оружие. Получается это у него предельно фигово – врет пословица, пропить можно и мастерство. Но это сейчас не важно. Важно то, что ошалевший дедок поверил, что я большой начальник и забыл потребовать мою ксиву.

– Фамилия? Звание?

– Филеев! – бодро рапортует дедушка с карабином. – Майор в отставке.

– Сколько там было народу?

– Помимо команды – человек не меньше шести. Все этой, как ее кавказской национальности, вот! Но Нефедов, это наш сержант из водной, у них бумаги проверил. Вроде бы все нормально.

А ведь, похоже, и вправду дед из тех еще органов. Глаза слезятся, но все, что нужно – видят. Не удивлюсь, если он, поднатужившись и приняв полста наркомовских под огурчик, выдаст вполне рабочие словесные портреты боевиков Но это сейчас неважно, нет времени... Осмыслив услышанное, тут же вещаю дальше:

– Совместная операция! – стараюсь говорить громко, но не орать, у таких старичков-боровичков слух не хуже зрения, фальшивый надрыв уловит – все пропало. – Командуй, дед, чтобы скорее нас выпускали, а сам быстро звони на пульт, пусть на дежурного по городу выходят! На Волго-Доне две тонны кокаина везут! Прямо мимо Кремля! Понимаешь старый, чем это пахнет, и сколько погон слетит?!

Я все-таки прокололся, выпалил про две тонны на одном дыхании, и только потом сообразил – перебор. Но тут повезло, старая вохра услышала слово "кокаин", а остальное, похоже, пропустила мимо ушей – кивает так, будто перехватывание барж с двумя тоннами наркоты для него такое же привычное дело, как и утренние сто грамм.

Чуть не свалившись в воду, старик делает поворот кругом и бодро ковыляет в сторону своего опорного пункта .

Ну что же, вот и славно, оповещение мы, как могли, запустили. Теперь нужно избавиться от балласта в лице мирного населения, и можно, как говорят киношники, переходить к финалу ...

А ведь похоже, что Петрович и Гриша в майора Догонаева из ФСКН и Джека Берковича из Интерпола поверили окончательно и бесповоротно. Хорошо я роль отыграл, Станиславский нервно курит в сторонке. Оба стоят, будто проглотили по рельсе, и поедают глазами меня и Жужика, наливаясь весомым осознанием дела государственной важности. Типа, ща мы их всех догоним-повяжем. Но увы, товарищи речники, жизнь – это не остросюжетный роман или фильм-боевик. Ну, разве что, самую чуточку А потому сейчас наши дороги расходятся.

Сунув в натруженные ладони речных волков по заранее приготовленной пачке, говорю, указывая на пирс:

– Ну что, мужики. Дальше мы уж тут сами.

– Да понятно, что сами, – хмуро отвечает Петрович. – Не слепые поди, видели, что вы в каюту три сумки всяких шпалеров затащили.

Экипаж покидает катер. Перед тем, как спрыгнуть с борта, Иван Петрович, чуть помедлив, словно решившись на непростой шаг, вручает мне свою военно-морскую фуражку. Надеваю головной убор, привычным движением проверяю соосность краба. И, совершенно непроизвольно, на чистом спинномозговом рефлексе, отдаю честь старому моряку. Вот же мать твою, так и не успел поинтересоваться, на чем ходил и в каком звании уволился кэп

Петрович вздрагивает и порывается ответить, но вспомнив о пустой голове просто принимает стойку смирно . Запускаю движок и направляю нос в сторону раскрывающихся ворот. Речники не уходят, пока катер, повинуясь моим осторожным командам, не выскальзывает на оперативный простор...

– Зачем ты им сказал про кокэйн? – спрашивает Беркович. – Ведь информация про ядерный терроризм намного важнее!

– Ну да, – отвечаю. – Настолько важнее, что любой мент в районной дежурке ее и в журнале не зафиксирует.

Жужик явно ничего не понимает. Объясняю чуть подробнее:

– Им таких шизов-"террористов" за сутки человек по десять звонит. Кто с атомными бомбами, кто с инопланетянами. А вот наркота – дело привычное и всегда на контроле. Да еще Интерпол. Поверят – не поверят, а наверх обязательно доложат. И баржу непременно досмотрят, хотя бы для галочки в отчетности.

Чем закончится такой формальный досмотр для ничего не подозревающих речных патрулей, предпочитаю оставить за скобками. Дед сказал – там минимум пять нохчей, а у каждого, падлой буду, не меньше, чем по калашу Но шум и стрельба – это именно то, что нам сейчас и нужно. Чем больше сбежится к реке народу, тем больше шансов, что тот, кто везет под гранитом двадцатикилотонную дуру, убедившись, что не сможет свалить по-тихому, решит сдаться, чтобы сохранить свою драгоценную мусульманскую жизнь. Мораторий на смертную казнь – лучший подарок России международному терроризму...

Почему я так думаю? По ряду причин. Операцию задумал и провел человек очень умный, амбициозный, обладающий большими возможностями. А для такого сам взрыв – средство, никак не цель. Потому в смертника он играть явно не собирается. Почему я считаю, что он на барже? В ближайшие лет сто еще одну неучтенную бомбу бородатым светит заполучить, как от мертвого хера уши. Стало быть, прав на ошибку их главный не имеет физически. А любой серьезный руководитель отлично знает – если хочешь, чтобы все было сделано хорошо, делай сам. Потому уйдет он с баржи не раньше, чем убедится, что запущен механизм подрыва. Это, конечно, при том условии, что он в принципе собрался её взрывать

Впрочем, еще часок, и истинность моих рассуждений будет проверена самым надежным, ленинским способом. То бишь, общественно-исторической практикой.

Двигаю рычаги. Дизель ревет, и катер, задирая нос, набирает скорость. Прячу лицо в капюшон штормовки от брызг и ветра. Низкие темные облака все небо заволокли, как бы дождя не было. Летом, под мелкой моросью, если быстро и в засаде не ждать – милое дело, грязно, зато не жарко. Но чуется, малым дождиком не обойдется

* * *

Промбаза с горами разнообразных стройматериалов и беспорядочно разбросанными ангарами – настоящая офшорная зона. В том смысле, что на ее территории можно спрятать не только сотни две трупов и эшелон левых грузов, но в случае войны и танковый полк с тыловыми службами.

– Вот, – кивнул, поздоровавшись, районный полицейский начопер. – Как было сказано, мы ничего не трогали. Сторож тело с утра обнаружил. По первому впечатлению, терпилу сразу после того как кончили – прикопали, а чуть позже кто-то обратно вытащил

– Не сторож?

– Не он, это точно. Деревенский мужик. Как разглядел башку, рыгал дальше, чем видел. И сейчас на труп посмотреть не может.

– Как же тогда опознал?

– По одежке. Сперва подумал, что пьяный, а присмотрелся, проблевался, пришел в себя и нам тут же позвонил.

Извлеченный из песка труп с развороченным лицом, которое уже, похоже, успели объесть то ли крысы, то ли собаки, интереса для Пашкина не представлял. Разве что пулю извлечь и по базе пробить. Но с этим справится и районная экспертиза – дело нехитрое. Им, розыскникам, требовалось на ходу разобраться – имеет ли это убийство хоть какое-то отношение к специзделию.

Колчин, распределив бойцов ворона и местное усиление по квадратам, приступил к вдумчивому прочесыванию территории. Пашкин, связавшись с местным полицейским руководством, затребовал в темпе вальса на светлы очи руководство подозрительного объекта и допустил озверевших от ожидания оперов-экспертов к работе. Сам же прикинул место предполагаемого убийства.

Обнаружить точку, где свел счеты с жизнью крановщик с музыкальной фамилией, оказалось несложно. Четкий след волочения вел по высушенной траве к одной из опорных лап, на которых вздымалось к небу рабочее место покойного.

– Убит примерно сутки назад, – подскочив к Пашкину, негромко доложил один из комитетских экспертов. – Точнее смогу сказать только после лаборатории.

– Спасибо, этого мне достаточно! – произнес майор и повернулся к обнаружившему труп сторожу. Тот был сине-зеленого цвета, но к беседе уже вполне пригоден.

– Когда заступил?

– Так ето. С утра, как говорится, и вышел. Я через три на четвертые. На заводе-то с зарплатой негусто, вот и подрабатываю. Сегодня выходные, народу нет. Пошел на обход, чтоб, значит, поглядеть чтоб бомжи не лезли, и пацаны не баловали. Иду, а тут

Сторожу опять поплохело.

– Вчера кто дежурил? – уточнил Пашкин, дождавшись, когда доблестный "секьюр" перестанет давиться желчью.

– Так Михалыч и был. С нашей деревни.

– Адрес знаешь?

– Ага. Через два двора от меня

– Подполковник! – обернувшись к начоперу, сказал Пашкин. – Садись в машину со своими бойцами, бери свидетеля и хоть из-под земли достаньте мне этого Михалыча. Как найдете, тут же волоките сюда. А по дороге, чтобы не терять времени, опросите, что он видел вчера. Особый упор на чужих кавказцев и этих вот фигурантов. – Майор показал с экрана портреты Верещагина и Берковича. – Дай свой номер, вышлю по ММС. Да, кстати, у вас аквалангисты здесь есть? Чтобы дно залива проверить?

– Вызвали уже, – понятливо кивнул начальник угро. – Недавно создали новое подразделение ВМС ВВ по Москворецкому бассейну. Так что у нас теперь собственные "речные котики" появились. Вряд ли, конечно, злодеи стали бы метод укрытия трупов менять – нетипично даже для террористов. Но если уж тут собака с милицией, вертолетами и спецназом, стало быть, дело серьезное. Так что нужно все варианты проверить.

Туарег подполковника, взяв на борт сторожа и зондеркоманду, запылил по направлению к выезду. Ему навстречу, подпрыгивая на ухабах и веселя мигалкой, выскочил ППСовский УАЗ-Патриот .

Патрульная машина подъехала к крану, из салона два дюжих полицианта вывели под белы рученьки пожилого и насмерть перепуганного дагестанца.

– Вот, хозяин базы. Доставили как приказано! – безошибочно распознав в Пашкине старшего, доложился прапор с хитрой цыганской мордой. – С чемоданами взяли. Видать, уже шепнули про труп, вот он на лыжи и встал.

– Предприниматель без образования юридического лица О. Бероев? – спросил, припомнив данные сводки, Пашкин.

Дагестанец молча кивнул

– И чего же, ты, уважаемый, так испугался?

– Нэ боялся. По дэлам собрался в Махачкала. Срочный дэло, брат позвоныл...

Сказки дедушки Бероева Пашкина не интересовали. Он несильно, но четко, профилактики ради всадил дагу кулаком под дых и, стараясь быть убедительным, произнес:

– Слушай, отец! Мне на твой бизнес начхать. И на твои разборки с леваками в общем-то тоже. Тебе здесь жить, отношения с местными органами сам устаканивай. Мне нужно знать лишь одно. Кто здесь был вчера вечером? Какой привезли груз и куда его могли спрятать?

Предприниматель без образования юридического лица с минуту посопел, после чего начал колоться, нехотя, но информативно.

Бероеву позвонили из Москвы. Один из уважаемых старейшин землячества попросил принять нужных людей , чтобы они могли спокойно, без чужих глаз, погрузить и отправить какой-то очень секретный товар. Несколько дополнительных тычков в ребра оживили показания инсургента и вдобавок к сказанному Пашкин узнал, что просьба, по субъективному мнению самого Бероева, исходила от небезызвестного эмира Кавказа , а груз, как случайно услышал хозяин базы – это огромная партия наркоты. Отсюда и такая секретность...

Остальное было понятно. Наутро, узнав про убийство крановщика, Бероев проклял земляческий долг и решил по-тихому свалить, чтобы отсидеться на исторической родине. Но жизнь в лице правоохранительных органов внесла в планы предпринимателя суровые коррективы.

Отправив дагестанца в сторожку под конвоем доставивших его ППС-ников, Пашкин задумался, что ему делать дальше, но тут ожил боевой смартфон.

– У нас этот Михалыч! – доложился, не скрывая радости, начугро. – Уже везем, будем минут через семь-восемь. Опознал он твою ММС-ку. Говорит, что тот браток, который постарше, заезжал вчера ближе к вечеру. Похоже, что из бандитов, но не бычара, потерял какой-то свой груз, бегал, расспрашивал.

– Прости, у меня тут второй звонок! – с нотками извинения в голосе остановил подполковника Пашкин. Майор ликовал в душе – раз здесь побывал Верещагин, значит, не пустышку тянем, товарищи!

На проводе ждал Колчин. В его голосе также звучали нотки выскочившего из джакузи товарища Архимеда.

– Нашли иголку в стоге сена, Роман! В ангаре, третьем по счету. Гелендваген и фура-длинномер с признаками перевозки железобетонных конструкций. Они стропы прямо в кузове бросили! ... Явно впопыхах работали. Стало быть, наш подарочек здесь перегружали, на базе. Осталось лишь, выяснить, тут спрятали или же увезли ..

– Увезли, Валентин! – уверенно сказал Пашкин. – Иначе не стали бы труп бросать практически на виду. Да и само изделие вряд ли оставили без охраны. Так что нужно искать либо другую фуру, либо жэ-дэ состав. Сюда на территорию рабочая ветка подходит

– В диспетчерскую РЖД уже поехали люди, так что вычислим полюбэ. Не самолетом же они отсюда улетели, в самом-то деле.

Самолетом, поездом, автомобилем – подумал Пашкин, завершив разговор. Пробегают паровозы привет Мальчишу! Пролетают лётчики привет Мальчишу! Плывут пароходы привет Мальчишу!

– О, мля – тихо выдохнул майор, уцепив самый краешек мысли, терпеливо вываживая ее, чтобы не дай бог, не вильнула хвостиком, уйдя на дно.

Паровозы, летчики пароходы...

Твою мать! Пароходы!!!

Пашкин ворвался в сторожку, где ценный свидетель Бероев, коротая время, хозяйственно изучал журнал приемки-сдачи дежурств, сплошь покрытый жирными пятнами.

– Вспоминай, акула капитализма, что у тебя на базе за последние сутки грузили и куда отправляли! В особенности – водой. И только не говори, что не знаешь! У тебя тут, куркуль ты кавказский, на учете даже крысы с мышами! И зуб даю, каждый второй стучит!

Бероев выеживаться не стал. Понял, что попал под такой замес, что уже не бизнес, тут голову можно потерять в два счета. Потому репу морщил честно, отвечал подробно и обстоятельно. В меру знания русского языка.

– Камэнь вэзли, граныт! Тэм утрам и отправлялы. Вот под камэнь эти нэхорошие вакхабиты, что-то свое и пэрегружалы. Засыпалы потом.

– Точно перегружали?

– Точно, начальнык! Я тут одному ныщему на водка даю. Он в ангар спыт. Высьо, что выдит, мнэ всегда говорыт.

Пашкин махнул рукой прапору, – мигом сюда бомжа! Тот кивнул и, прихватив с собой одного патрульного, затопотал по дорожке. Но пока найдут, пока приведут. Время дорого

– Что же видел твой человек?

– Сказал, погрузыли что-то балшое, сэрое. Из бэтона. Мэтров дэсят, навэерное

Бетонное, метров десять. Тут даже мнительный по должности и состоянию души Колчин вряд ли что-то скажет про совпадения ...

– Куда пошла баржа?

– Граныт прэфект в Москвэ покупает. Набэрэжную строит. Ну и забырают для своих домов разные люды Пойдьот до Хымок, потом вэрнется...

Москва! Ну конечно, Москва. По реке, не встретив ни одного поста, можно пробраться к самому центру города...

Появился, сияя, Колчин. Хотел что-то сказать, но глянув на Пашкина, посерел.

– Все так плохо?

– Хуже, блин, не бывает! – Пашкин в двух словах рассказал, что ему удалось узнать.

– В Коломне Москва-река впадает в Оку, так что здесь у водного транспорта даже не два, а целых три направления – для проформы усомнилось начальство. Работа у него такая, перебрать все возможные варианты, чтобы ничего не прощелкать.

– Проверить, конечно, надо. Но, сам понимаешь, что вряд ли они пойдут на Нижний Новгород или на тот же Серпухов. Так что, давай, звони, чтобы сгоняли все спутники наблюдения и брали на контроль каждый метр реки от меня и до следующего столба.

– Позвонить-то я позвоню, – безрадостно возведя очи горе, сказал Колчин. – Да только хера лысого они там увидят. Ты погляди, над нами ведь ни просвета

Пашкин задрал подбородок и вслед за Валентином мрачно оглядел плотное серое одеяло, укрывшее небо от горизонта до горизонта.

– Ну хер с ним, пойдем вертушками по-над руслом. У них, Бероев сказал, Волго-Дон . Если верить справочнику, он длиной метров полторы сотни. И под завязку камнем загружен. Такую посудину и слепой разглядит.

На полпути к вертолетам им встретилась группа из шести или семи сухопарых парней со здоровенными прорезиненными мешками и короткими баллонами черного цвета в сетчатой защите.

– Капитан Анишин! Командир группы боевых пловцов МВС ВВ! – обратился к Колчину старший, белокурая бестия, вылитый генерал Глаголев HYPERLINK "http://samlib.ru/b/bojarinow_m/boyarinov-god-vorona-kniga-2.shtml"30 в молодости ...

– Дно залива прошерстить на предмет оружия, трупов и всяческого нетабельного дерьма, которое в воду попало не позже суток назад, – не снижая темпа, отдал распоряжение Колчин. – А вообще, – добавил, он чуть подумав. – Давай, капитан, бери еще двоих и грузитесь со всей снарягой в вертушку. Хрен его знает, как дело там повернется, может, и поныряем ...

Взятых на борт аквалангистов разместили в дальнем углу отсека, потеснив прихваченного с собой Журавлева. Продажный инженер, многократно выпотрошенный в режиме видеоконференции не меньше чем сотней разнообразных экспертов, среди которых оказались и его бывшие сослуживцы, сжался в калачик и замер меж ящиков с лицом Иуды Искариота, разоблаченного товарищами по партии.

Люк закрывать не стали, и сразу же после взлета в лицо Пашкину ударили порывы сырого речного воздуха.

* * *

Судно вышло из-под моста. Река здесь широко изгибалась, и теперь прямо перед Джамалем в каких-то полутора километрах была хорошо видна крепостная стена из красного кирпича с очень характерными, узнаваемыми зубцами – раздвоенными подобно ласточкиному хвосту. Стена прерывалась разновеликими башнями. Ближайшая – выше остальных, похожая на толстый карандаш с острым зеленоватым грифелем и звездой на узкой вершине. Следующие – пониже раза в два и с обилием прямых углов. За стеной просматривалось широкое бело-желтое здание с высоким шпилем на зеленой крыше и три золоченых купола.

Цель была близко, но для идеального выполнения плана должна быть еще ближе, намного ближе. Чтобы исполнить все, как задумано, подрывное устройство следует активировать в самый последний момент. Есть еще минут десять, а то и пятнадцать.

Джамаль, скорее по въевшейся в кровь привычке, чем по необходимости, внимательно оглядел берега. Не обнаружив ничего подозрительного, достал массивный золотой портсигар. Вынул сигарету, взял, удерживая пятью пальцами, поднес к огоньку бутановой зажигалки. Теперь было можно.

Зелье достигло цели, принесло столь необходимое легкое и недолгое расслабление, прояснив мысли и чувства, изрядно притупленные за бесконечные часы монотонного движения по реке.

Последовательность всех дальнейших действий сто раз продумана и отлажена, как часы. Зачистить экипаж. Подготовить и спустить на воду два четырехместных надувных Зодиака . Эти лодки с почти бесшумными двигателями фирмы Джонсон , мощностью под двести лошадей, используемые во всем мире для водных спецопераций, за полчаса домчат их в район Южного порта. Там уже ожидают машины, где боевики, переодевшись в дорогие костюмы и заменив паспорта, доберутся до Домодедово и покинут Россию на самолете Гольфстрим , принадлежащем иранской частной компании.

Оставался лишь один сложный момент. Два часа, на которые настроен замедлитель у детонатора – большой срок. Особенно, если речь идет об огромной барже, прямо напротив Кремля покинутой экипажем. Судно наверняка заметят и постараются отогнать. Поэтому в трюм уложены десять килограммов взрывчатки. После запуска системы они притопят судно в нужной точке, создав впечатление обычного крушения. Взрыв ничуть не повредит бомбе, спящей под гранитом, но смертельно урежет шансы русских на обезвреживание подарка из прошлого . Решение не идеальное, но Всегда остается доля риска. Единственная возможность избежать его – использовать смертника, который замкнет цепь в нужный момент. Однако подрывник слишком ненадежен, особенно в столь важном деле. Поэтому придется положиться на волю Аллаха.

Музыку, льющуюся из рупора, закрепленного на мачте буксира, сменил блок последних новостей. « в ближайший час, – вещала разбитная ведущая, – на лужайке Белого дома ожидается выступление Президента США, в котором, как сообщила служба информации, глава государства сделает заявление исторического масштаба. После выступления Президент сразу же отправится на Капитолийский холм, где будет присутствовать при внесении пакета новых законопроектов, призванных поднять мировую систему взаимной безопасности на неведомую ранее высоту »

Искренне сожалея о том, что не увидит взрыв, Джамаль выбросил за борт окурок и начал спускаться по лестнице. Сейчас он проведет последний обход. А затем отдаст последние команды.

И наберет заветную последовательность цифр.

* * *

Боевые машины мчались метрах в тридцати от поверхности. Самое то. Ни в мост не впилиться, ни в разнообразнейших рекламных баннерах не запутаться. Над головой ревел двигатель, рядом сидели бойцы в черном. За иллюминатором змеилось русло Москвы-реки. Зафиксированный страховочным леером Иванов, уперев винтовку о бортик раскрытого люка, рассматривал реку через оптический прицел Т-5000 HYPERLINK "http://samlib.ru/b/bojarinow_m/boyarinov-god-vorona-kniga-2.shtml"31. В глубине отсека боевые пловцы, бесцеремонно задвинув в угол продажного инженера, рылись в сумках и крутили какие-то вентили.

Вот точно так же всего лишь несколько дней назад Пашкин в непонятной роли не то арестованного, не то задержанного летел над Волгой Но это случилось в иной, прошлой жизни. Сегодня он был не вырванным из привычной среды обитания человеком, тихо мечтающем о гранате, а составной частью сложного воинского механизма. Общности, что приняла майора, проверила в бою и назвала своим.

Это чувство единения – когда ты делаешь нужное дело, плечом к плечу с товарищами, казалось, давным-давно забытое, несмотря на весь ужас-кошмар ситуации (а вероятно именно по этой причине), заставляло без нужды улыбаться и притопывать ботинком по ребристому полу. У тех, для кого риск для жизни – трудовые будни, есть такое понятие – рабочий мандраж.

Из самокопаний его вырвал Колчин, с самого взлета колдовавший над лаптопом.

– Есть, кажись! – и махнул рукой, мол, скорей смотри.

Пашкин неудобно перегнулся через два ящика и заглянул в экран. Палец командира группы уткнулся в список, озаглавленный как Перечень обращений в дежурные службы ГУ МВД города Москва, а также МЧС и ФСБ по региону . Короткое, буквально в два предложения сообщение, в любых других обстоятельствах показалось бы полным бредом. Но только не сейчас

– Охранник шлюза Филеев сообщает, что на только что ушедшем в сторону Москвы сухогрузе типа Волго-Дон за номером МП-Р 242 с грузом облицовочного гранита перевозится крупная партия кокаина, – Пашкин продублировал текст сообщения в гарнитуру. – Похоже, что оно, Валентин! Кто-то еще бьет тревогу. И как бы не Верещагин!

Колчин скрипнул зубами так, что в наушнике застонало.

– Если так, то им по руслу – семнадцать километров до центра. С учетом времени прохождения через шлюз – уже семь или восемь. Мать твою за ногу!

– А нам по прямой – пятьдесят кэмэ, – прикинув по своему навигатору, вымолвил Пашкин. – На полной скорости минут десять лету. Отдавай приказ, командир!

Вертолеты подпрыгнули, набирая высоту, и заметно ускорились. Воздух в открытом люке уже не свистел, а ревел. Бадма втянул винтовку в отсек и заворчал некормленным ведмедём, разбуженным посреди зимы. Остальные бойцы заелозили, проверяя оружие. Боевые пловцы дружно насупились и ускорили подготовку своего хитрого снаряжения. Журавлев побледнел еще больше и загнанной крысой вжался в ребристый угол.

Треугольник на экране навигатора резко развернулся и рывками начал перемещаться к центру паутины, образованной линиями дорог.

* * *

– Кажется, началось, сэр!

Голос директора ЦРУ ощутимо подрагивал.

Морган чуть приглушил звук телефона, оберегая слух, и хмыкнул, поощряя собеседника к продолжению.

– Служба внешнего мониторинга сообщает, что за последние полчаса территорию Кремля через разные ворота покидает уже третий правительственный кортеж. Кто внутри машин – непонятно, но все они движутся за пределы города, при этом разъезжаясь в противоположных направлениях.

– Это все?

– Нет. Из комплекса зданий администрации президента вышло четыре грузовика с закрытыми кузовами. По заключению аналитиков, вывозятся сверхважные документы. Кроме того, сразу от трех наших агентов в высших эшелонах власти получена информация, что в кругу своих со скоростью звука разносится слух про какую-то экологическую катастрофу. Похоже, что в столице у русских скоро начнется паника.

– Твое мнение?

– Они что-то узнали. Но узнали совсем недавно – час или два назад. Слишком уж поспешно все происходит.

– Наблюдайте! – сухо сказал советник. – О любых новостях докладывать мне немедленно.

Отключившись от Лэнгли, Морган набрал дежурного офицера ОЦНБ.

– Выведите в мой кабинет изображения видеокамер с места, где обнаруживается объект.

– Он движется, сэр, а мы получаем сигналы раз в двадцать-тридцать минут. Вы желаете получить экстраполяцию?

– Я желаю наблюдать за тем местом, где должен находиться объект, умник! – рявкнул Морган на офицера. – А свои университетские словечки прибереги для официальных отчетов.

– Слушаюсь, сэр! – Не скрывая обиды в голосе, произнес дежурный и отключился.

Буквально через несколько секунд телевизионную панель, закрывавшую полстены, начала заполнять мозаика изображений с камер наружного наблюдения.

Немного поколебавшись, советник склонился к тумбочке, в которой прятался офис-бар, выставил на стол початую бутылку виски, массивный стакан. Затем, обернувшись, извлек из сейфа заполненный лист президентского указа. Плеснул на палец бурую ароматную жидкость, сделал глоток и откинулся в кресле, наблюдая за мельканием десятка разнообразных картинок, на каждой из которых просматривалась либо водная гладь, либо башни крепости, в которой укрывалась резиденция русского президента.

В эту минуту немногие посвященные замерли в своих кабинетах и отслеживая красную точку на электронных картах. Прочие обитатели Белого дома затаились, притихли, звериным чутьем опытных аппаратчиков ощущая растекающееся по зданию напряжение. Оно повисло над зданием, необычно сильное даже для места, которое уже на протяжении полувека являлось средоточием самой большой в мире политической власти.

* * *

Времени, прошедшего с того момента, когда распахнувшиеся ворота шлюза выпустили наш катер, как раз хватило, чтобы я сумел более-менее освоить управление. Рыскавший поначалу вправо-влево, теперь он несся с яростью взявшего след гончака.

Городские районы, мимо которых мы несемся, живут обычной воскресной жизнью. По набережной шляются москвичи и понаехавшие гости столицы. На мосту, к которому мы подходим, потихоньку сбивается пробка. А где-то впереди по грязной реке ползет невидимое пока что корыто, доверху набитое колотым гранитом, медленно, но верно приближаясь к цели Цель его ясна и понятна – вон она, там, где над приближающимся мостом виднеются зубчатые стены и остроконечные башни.

А вот погоня наша, похоже, что завершается. Выкатившись на мелкой волне из-за очередного поворота, наблюдаю бело-голубую корму, скрывающуюся под пролетом массивного каменного моста. Теперь проще – цель видна, идем за ней. Бинокль у меня мощный, с его помощью удается в подробностях разглядеть приземистый длинный корпус, низкие борта, опустившиеся под тяжестью целой горы из камня, надстройка на корме в три этажа.

Оцениваю обстановку. Нет, конечно, в самых радужных своих планах я и не рассчитывал обнаружить речника, конвоируемого по бокам невесть откуда взявшимися на Москва-реке пограничными катерами класса Гриф . Но в глубине души надеялся на совсем другую картину.

К примеру, зависший вертолет, с которого на палубу один за одним сыпятся крепкие хлопцы с очень современным оружием. Ну или, на худой конец, группу разнокалиберных, но серьезных до невозможности машин на набережной, над которыми переливается цветомузыка всевозможных мигалок и прочих синих ведерок . Нормальную, блин, рабочую суету, наглядно свидетельствующую, что за спасение окружающей среды теперь отвечает кто-то другой.

Но похоже, мой гениальный план завершился полным провалом. То ли дежурный послал подальше вохровца с его маразматическим докладом, то ли суровые мужики из ФСКН не без оснований решили, что эффектные маневры на виду у высокого (куда уж выше) начальства чаще всего завершаются не звездами на погонах и интервью в новостных программах, а переводами к новому месту службы в солнечный Мухосранск.

Нет ни спецмашин, ни спецназа. Даже конницы Буденного не наблюдается... Лишь серое небо, черная рябь воды да лощеная новокупеческая недвижимость, тянущаяся вдоль реки.

Призрачные воспоминания о будущем улетучиваются сигаретным дымом на сквозняке. Эх, не сидеть мне в теплой уютной камере, которая помнит суровых старцев ГКЧП, не давать с радостью показания серьезному и въедливому, подчеркнуто корректному дознавателю в чине не меньше полковника ФСБ...

Ну что же, теперь нужно принимать окончательное решение.