Текст книги "Последний бой Василия Сталина"

Автор книги: Максим Алексашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Итак, дан мощный импульс в развитии нового грозного вида оружия. Формируются первые вертолетные соединения. Но кого поставить во главе нового рода войск? Нужен человек с опытом, желательно инструктор, обязательно фронтовик, склонный к обучению и способный обучать сам. И такого человека Василий Сталин знал…

…Войну майор Прокопенко окончил в Берлине. В конце войны он, фактически будучи инвалидом, сменил истребитель на тихоходный По–2, но остался в своей истребительной дивизии – старшим штурманом.

После войны майор запаса Прокопенко устроился начальником Подольского аэроклуба. В 1947 году его как—то вызвал к себе председатель ОСОАВИАХИМа Кобелев и после беседы направил на медицинскую комиссию. Результат прохождения той комиссии оказался феноменальным: Федора Федоровича признали годным к летной работе без ограничений! Сказались тренировки, коими Прокопенко лечил и закалял травмированное тело. Но главным все—таки был могучий здоровый дух сибиряка. Правда, как признался Федор Федорович, по поводу остроты зрения он схитрил: выучил побуквенно всю контрольную таблицу…

В том же году Федор Прокопенко и его пилоты (все бывшие боевые летчики—истребители) на десяти самолетах Як–11 участвовали в параде в честь Дня Воздушного Флота. В сентябре 1947 года его вторично призвали в кадры военной авиации – с присвоением звания подполковника.

Его всегда тянуло непосредственно в строй. И он почти добился назначения на транспортный авиаполк, командиром, когда… судьба вновь свела его с Василием Сталиным в здании штаба на столичном Ленинградском проспекте. На этот раз Василий Иосифович предложил Федору Федоровичу осваивать… вертолеты.

– Предлагая осваивать мне, истребителю, новую винтокрылую технику, Василий поступил мудро: дал билет на футбол. И я, попрощавшись, пошел на московский стадион «Динамо», – делится воспоминаниями ветеран. – Именно там он впервые увидел, что может вертолет. Машина появилась над стадионом неожиданно и, стрекозой зависла над самым центром футбольного поля. Из вертолета по длинной лестнице сошел человек с цветами для футболистов…

Вскоре приказом Главного маршала авиации Вершинина Прокопенко был назначен заместителем командира отдельного полка вертолетов Ми–1. В 1951 году на базе полка создали Центр по переучиванию летного состава на вертолеты – Федор Федорович стал его начальником. И молодым полковником. С тех пор его жизнь связана с винтокрылой авиацией. За это время он освоил, пожалуй, все типы милевских машин, лично подготовил сотни высококлассных специалистов (только на «своем» Ми–24 – сорок два человека) и вообще внес неоценимый вклад в становление и развитие боевой винтокрылой авиации. Впрочем, этот вклад по достоинству оценили: сначала, например, в Афганистане, а затем в Чечне. Причем эффективность боевого применения авиации, которую ныне называют армейской, вряд ли попытается оспорить кто—либо из воевавших там… (Севастьянова А. Четырнадцать тысяч часов без земных впечатлений. // Гвардия России, № 5 (10), июнь 2003 г.).

Новая война, которая могла выявить все достоинства и недостатки новой авиационной техники, не заставила себя долго ждать. Прошло всего пять лет с момента капитуляции Германии, а мир продолжали потрясать взрывы бомб, стоны умирающих стариков и детей, выжженные напалмом поселки. Американцы превратили Корею в полигон для испытания своих новых военных доктрин, оружия, техники. Советский Союз не мог оставаться в стороне, но и в открытое противостояние вступить не мог, поэтому ограничился военной помощью, так сказать, «инкогнито». Было принято решение под видом военных советников перебазировать в Северную Корею советских летчиков и новейшие самолеты МиГ–15бис в составе нескольких полков.

Василий организовал отправку советских летчиков в Корею с присущей, выработанной за годы командования точностью, организованностью и скрытно.

Вечером 13 февраля на подмосковной авиабазе Кубинка – в месте постоянной дислокации 29–го гвардейского истребительного авиационного Волховского полка, входившего в состав «парадной» 324–й Свирской ВАД, – появился генерал—лейтенант Василий Сталин. Не тратя времени понапрасну, он по своему обыкновению объявил боевую тревогу. Задача, поставленная полку после сбора личного состава, звучала несколько странно: к 03:00 следующего дня 29–му ГвИАП перебазироваться на Центральный аэродром. Причем техника, Гвардейское знамя, секретные документы и все прочее оставалось в Кубинке, в Москву же отправлялся только личный состав. Вспоминает В.Н.Шалфеев, в то время старший лейтенант, адъютант 2–й эскадрильи 29–го ГвИАП: «В деревню Чапаевка, где в то время жил на частных квартирах офицерский состав полка, прибыло несколько автомашин „Додж“, на которых отвозили офицеров в гарнизон – военный авиационный городок. При въезде в городок я почувствовал, что тревога необычная. Основная улица была забита крытыми брезентом „студебеккерами“. Начальник штаба полка подполковник Костенко собрал нас, адъютантов эскадрилий, и вручил списки личного состава, который надо было посадить в машины. Не вошедшие в списки оставались в гарнизоне. Под утро все отобранные были уже в Москве, в резиденции командующего ВВС Московского военного округа генерал—лейтенанта Василия Сталина (недалеко от станции метро „Аэропорт“). Там нас переодели в гражданское, отобрали удостоверения личности и партбилеты, выдали всем личное оружие – пистолеты ТТ и по две обоймы патронов. В течение трех дней незнакомые люди учили нас, как правильно носить гражданскую одежду, где лучше носить пистолет без кобуры, как вести себя в Китае. 17 февраля 1950 г. всех „добровольцев“ собрали в конференц—зале штаба ВВС Московского округа. Василий Сталин и его заместители провожали нас в дальнюю дорогу. Были произведены кадровые изменения. Командиром 29–го ГвИАП был назначен Герой Советского Союза подполковник Пашкевич. Его заместителем по летной подготовке стал майор Артемьев, который тут же был произведен в подполковники. Заместителем Пашкевича по политчасти назначили полковника Фиронова, из аппарата ЦК».

К 15 февраля полк был полностью укомплектован по штату 811/15. Но так как часть личного состава находилась в отпусках, а некоторые остались в Кубинке, пришлось заняться спешным доукомплектованием. Полку полагалось иметь 40 боевых самолетов и 44 летчика (Крылов Л., Тепсуркаев Ю. Правительственная командировка. // Авиамастер, № 3, 1997 г.).

…Подмосковный аэродром Кубинка. Три часа ночи. Мелкий холодный дождик. Дабы не привлекать внимания случайных граждан, пассажирский состав подали по специальной ветке прямо на территорию военного городка… Незадолго перед тем командующий ВВС округа генерал—лейтенант Василий Иосифович Сталин еще раз предупредил:

– Чтоб никаких провожающих! Ни жен, ни детей, ни тещ, ни возлюбленных!..

Генерал, понятно, был озабочен соблюдением секретности. Но если в гарнизоне каждый каждого знает, а «бабий телеграф» работает с удивительным быстродействием, то мыслимо ли сохранить в секрете убытие в «спецкомандировку» целого истребительного полка? Причем не какого—нибудь, а «парадного», да к тому же со всей материальной частью (40 машин), техническим персоналом и наземными службами?.. Так что, несмотря на дождь и позднее время, все названные В.Сталиным категории родства толпились у поезда… «Прощание, – вспоминал потом один из летчиков, – было нелегким, но и недолгим. Сталин—младший держал перед отъезжающими краткую речь.

– Товарищи! – сказал он. – Вам предстоят нелегкие испытания… Но где б вы ни были, в каких бы небесах ни летали, всегда помните – вы деретесь не за Кима, не за Мао, не за Корею, не за Китай… Вы деретесь за Родину!» (http://www.russia—hc. ru/rus/history/slava/flag/flag31.cfm).

Это были не просто расхожие «комиссарские» штампы. Скорее всего, Василий действительно так думал. Зная много больше остальных, сказал он чистую правду… Давно считается почти бесспорным, что в 1950–1951 годы существовала реальная и весьма немалая вероятность перерастания корейского конфликта в Третью мировую войну. Рубикон был пройден 30 октября 1951 года. В этот день (в историю американских ВВС он войдет потом как «Черный вторник») 21 самолет Б–29 «Суперфортресс» под прикрытием 200 истребителей предприняли попытку налета на китайский аэродром Намси. Навстречу противнику взлетели 44 советских «Мига», которые в строю колонны (22 пары) на скорости 1000 км/ч произвели всего лишь одну атаку… Но зато какую! Первыми были «срезаны» четыре истребителя прикрытия. Вслед за ними на землю посыпались горящие «крепости» – первая, вторая, третья, четвертая… Только тех, которые упали перед линией фронта, насчитали двенадцать, и сколько—то еще, вероятно, рухнуло в море… На всех остальных (до единого!) были убитые и раненые.

Но сбитыми «крепостями» дело не кончилось. Наши летчики знать пока не знали, что не просто записали себе в актив 16 побед, но сделали несравненно больше – сокрушили всю американскую стратегическую машину!

Б–29, основной носитель атомной бомбы, показал себя совершенно беспомощным перед «коммунистической» ПВО… И где? В какой—то Корее! А что будет над СССР?

– У нас нет больше средства доставки! – констатировал президент Гарри Трумэн и (по слухам) употребил при этом «ненормативную лексику». В этот день чаша весов мировой политики уравновесилась. Именно в Корее СССР опробовал свой воздушный щит.

На Новом воинском кладбище в Порт—Артуре покоятся 120 русских летчиков. Тех, которые отбыли когда—то в «корейскую» командировку. Тех, которые на чужбине сражались за Родину.

Командиром «командировочных» стал прославленный ас Великой Отечественной войны Иван Кожедуб. Вот как описал его назначение на должность комдива А.А.Щербаков: «Иван Никитович Кожедуб – уже трижды Герой Советского Союза – служит в Московском военном округе, а командует авиацией округа Василий Сталин. Василий, отдам ему должное, понимал, что значит хорошие летчики, и собрал в столичный округ части и отдельных летчиков, наиболее отличившихся в войне.

Под его началом оказались наш 176–й гвардейский Проскуровский полк и Иван Никитович.

В 1950 году Кожедуб с супругой отдыхает в санатории в Кисловодске. Далее по памяти воспроизвожу его рассказ.

«Поздно ночью стук в дверь. Открываю. Передо мной васильковая фуражка сотрудника госбезопасности.

– Товарищ Кожедуб! Следуйте за мной.

Оделся, вышел. У подъезда машина. В ней вторая васильковая фуражка. Сидя между ними, спрашиваю:

– Братцы, за что?

Они молчат. Едем. Подъезжаем к зданию горкома. Ага! Значит, не в тюрьму. Уже легче. Входим в кабинет первого секретаря.

– Кожедуб доставлен, – рапортует фуражка.

– Вас к правительственной связи, – обращаясь ко мне, говорит секретарь.

В телефонной трубке голос Васи:

– Ваня!.. – Длинная матерная тирада! – Есть работа. – Еще тирада. – Немедленно вылетай в Москву! Чтобы завтра был у меня!

Так состоялось мое назначение командиром дивизии в Корею».

Что сказать об этом эпизоде? Конечно, полковник Кожедуб по правилам субординации мог послать васильковую фуражку в звании капитана достаточно далеко, но советский человек того времени знал, что означают цвета фуражек.

Иван Никитович успешно командовал дивизией в корейской войне, затем занимал ряд высоких командных должностей» (Щербаков А.А. Летчики, самолеты, испытания, глава «Василий Сталин»).

Кто интересуется военной историей, наверняка читали книги Пепеляева, Крамаренко, Сутягина, поэтому нет надобности пересказывать историю о том, как наши «соколы» пообщипали перышки американским «ястребам». Но следует заметить, что решающим фактором побед советских истребителей в небе Кореи стала отличная летная подготовка, в чем немалая заслуга и Василия Сталина с его бесконечными ночными тревогами.

Советские летчики—добровольцы участвовали в Корейской войне в составе 64–го истребительного авиационного корпуса. По советским данным, в воздушных боях они уничтожили 1106 вражеских самолета. Победы были записаны 347 летчикам, причем 52 из них стали асами. Таким образом, асы 64 ИАК составили 15 процентов результативных летчиков, но на их счету были 416 побед, или 37,6 процента. Причем советским данным можно верить. Потому что в советских частях существовала одна из самых строгих в мире система регистрации воздушных побед. В первую очередь – данные фотокинопулемета (по словам Героя Советского Союза, Сухова эффективность такого способа составляет примерно 75 процентов). Затем – свидетельства напарников. Но главным оставались подтверждения наземных частей, без чего сбитый самолет, как правило, не засчитывался. Помимо этого, представители полка выезжали на место падения сбитого самолета и должны были привезти какую—либо его деталь – лучше всего заводскую бирку. Показания самих летчиков практически не учитывались. Если сбитый самолет падал в море, то его тоже не засчитывали. Важно учитывать и тот факт, что через определенное время боевые счета эскадрилий, полков и дивизий проверялись высокими инстанциями, которые корректировали число побед в сторону уменьшения. Общее число советских авиаторов, прошедших Корейскую войну, оценивается в 1100 человек. Воспитание этих воздушных бойцов в основном лежало на командовании дивизий, которыми руководил Василий Сталин.

Но его карьера рухнула столь же стремительно, сколь блестяще началась. В 1952 году за неудачный парад, при котором на посадке разбились 2 самолета (реактивных бомбардировщика Ил–28), Василий по указанию отца был выведен в распоряжение Главкома ВВС, сдал свою должность генерал—полковнику авиации С. Красовскому, а в августе 1952 года был зачислен слушателем Военной академии Генерального штаба. Здесь действительно за ним замечается пристрастие к спиртному, на занятия он не ходит. Беда приближалась. Для Василия отстранение от должности было равноценно отстранению от полетов. Это не было простым проявлением отцовского негодования по поводу поведения Василия (слухи о нем, как правило, недостоверные, уже тогда потрясали Москву и компрометировали главу государства). Его «отфутболили», рвали связи с прошлым миром, якобы чтобы уберечь от пьянства.

Что же происходило в это время в его жизни? Восстановим хронологию. 1 мая 1952 года во время парада на Красной площади, которым командовал Василий Сталин, разбились самолеты. Расследование показало, что виноваты пилоты. Дело было так: как в довоенные, так и в послевоенные годы трижды в год проводились авиационные парады – 1 мая и 7 ноября над Красной площадью, а 18 августа над Тушинским аэродромом. Хотя и был накоплен большой опыт их проведения, но появление более скоростных реактивных самолетов эту задачу усложнило. Вообще показывать скоростные боевые самолеты плечом к плечу, как солдат на плацу, было неразумно. Эти самолеты не для того создавались. 1 мая 1952 года в параде над Красной площадью должны были пройти тяжелые поршневые бомбардировщики Ту–4, реактивные бомбардировщики Ил–28 и истребители МиГ–15. Синхронизировать пролет этих самолетов, взлетающих с разных аэродромов и летящих на разных скоростях, – достаточно сложные штурманская и организационная задачи. В день парада произошло резкое ухудшение метеоусловий, причем за короткое время. Группа Ил–28 по пути следования попала в район с очень плохой видимостью, в условия, в которых сохранить плотный парадный строй было совершенно невозможно. Илам было приказано на Москву не заходить. Однако совершить посадки на запланированных запасных аэродромах тоже было сложно, так как некоторые из них оказались в зоне плохих метеоусловий. В результате один Ил–28 разбился и еще один получил повреждения. Будучи более тихоходными и имея более совершенное навигационное оборудование, нормально прошли Красную площадь самолеты Ту–4. Истребители МиГ–15, ведомые Алексеем Микояном, из—за тех же плохих метеоусловий прошли Красную площадь под углом (А.А.Щербаков. «Летчики, самолеты, испытания», глава Василий Сталин). Это был первый тревожный сигнал, который Василий не услышал. 27 июля в Тушино прошел еще один парад, посвященный Дню Военно—воздушного флота. Василий справился с организацией как всегда блестяще. Затем позволил себя расслабиться…

Посмотрев парад, Политбюро в полном составе отправилось в Кунцево на дачу Иосифа Сталина. Он распорядился, чтобы на банкете был и его сын. Василия нашли пьяным в Зубалово. Полковник И. П. Травников, пытающийся разобраться в аспектах жизни и деятельности В. Сталина, свидетелем которых он был или о которых слышал от знакомых, рассказывает, что якобы все происходило следующим образом: «Проходил праздник – День Воздушного флота. Прошел он отлично в Тушино. И. В. Сталин под впечатлением объявил в эфир благодарность исполнителям высшего пилотажа. Василий находился на командном пункте военного воздушного отделения, а руководили его заместитель тов. Е. М. Горбатюк и член Военного совета округа С. К. Федоров.

Василий был пьян и, услыхав объявленную благодарность, «с воодушевлением» отправился в здание, где руководители партии и правительства, военные начальники отмечали успехи. Поскольку охрана знала Василия, его беспрепятственно пропустили.

Василий вошел в зал, качаясь. И. В. Сталин, увидев при входе его, в резкой форме сказал: «Это что такое?» Василий ответил: «Я устал». И. В. Сталин: «И часто ты так устаешь?» Последовал ответ: «Нет!» Тогда командующий ВВС П.Ф.Жигарев доложил: «Часто». Василий допустил грубость в адрес Жигарева. И.В.Сталин громко, резко сказал: «Садись!» Наступила мертвая тишина, после которой И.В.Сталин произнес Василию: «Вон отсюда».

Утром следующего дня был приказ Маршала Советского Союза Булганина с решением И. В. Сталина о снятии с занимаемой должности Василия» (Колесник А. Хроника жизни семьи Сталина. – Харьков, СП «Интербук», 1990. – стр. 65).

Иосиф Виссарионович Сталин направил сына на учебу в Академию Генерального штаба. Но Василий там не появился. Полгода он якобы просидел безвылазно на даче и, по словам очевидцев, вроде только тем и занимался, что пил… Даже на день рождения отца 21 декабря 1952 года (последний день рождения Сталина) приехал в Кунцево пьяным. Сталин встретил сына на улице, в дом не пустил, от подарка – набор инструментов – отказался. Охранники вспоминают, что когда Василий уехал, Сталин долго стоял и смотрел ему вслед, сокрушенно качая головой.

Скорую развязку, приближавшуюся с неумолимой скоростью, чувствовали оба. Здоровье Иосифа Виссарионовича пошатнулось. «Я жив, пока жив мой отец. После – пуля или водка!» – такими откровениями делился Василий со своим приемным братом Артемом Сергеевым. Человек с византийским складом ума, Иосиф Виссарионович прекрасно понимал, что произойдет с его детьми после его смерти. Как отвести удар? Как уменьшить силу воздействия на Василия и Светлану? Ну, Светлана – женщина, причем психологически податливая. При всем своем образе жизни она не представляет никакой угрозы для власти. В иерархической лестнице власти она никто. А вот генерал Василий Сталин с его вспыльчивым характером… Тяжело себе представить, что могло произойти после смерти Сталина—старшего, останься Василий командующим Московским округом ВВС. Для того чтобы смоделировать ситуацию, забегая вперед, вспомним реакцию Василия на это событие. Без всяких обиняков, практически открыто Василий, уже лишенный реальной власти, обвинил Хрущева и Берию в смерти отца. Тогда его вовремя убрали, упрятали в тюрягу. Но не окажись он за полгода до этого лишенным должности, свои обвинения он мог высказать открыто своему народу и международному сообществу, будучи прикрытым лучшими летчиками страны. Он боевой генерал, командующий авиации главного, Московского округа – реальная сила. Для убийц отца это был бы сокрушительный удар, но в первую очередь это был бы удар по государству. Подобные действия ослабляют страну, ее обороноспособность. А Иосиф Виссарионович всегда думал сначала о государстве, а после уж о себе, семье, детях. А ведь мог, мог Василий поднять по тревоге округ. Он годами тренировал экипажи этими бесконечными тревогами. Кто бы посмел ослушаться приказа сына Верховного Главнокомандующего, чей отец выиграл войну, а сейчас лежит в гробу? Кто бы не встал на сторону генерал—лейтенанта, бросившего страшное обвинение в адрес партийной верхушки? Думаю, ответы очевидны. Готовность округа по боевой тревоге равнялась нескольким минутам. Никто – ни КГБ, ни МВД отреагировать так быстро бы не успели. Так что И.В.Сталин положил на алтарь государственности сына – самое дорогое, что у него было. Жаль, что жертва была напрасна – государство рухнуло, а разрушать его начал «кукурузник» Хрущев. И качал головой Сталин вслед сыну, прекрасно сознавая его дальнейшую судьбу, рок, от которого уберечь Василия Иосиф Виссарионович был не в силах. Только этими или подобными соображениями можно объяснить столь стремительное охлаждение отношений между отцом и сыном. Если в 1948 году Василий был чуть ли не единственным, кто прямо и открыто говорил о проблемах авиации, за что Иосиф Виссарионович ценил своего сына, то в 1952 году следует демонстративное снятие с должности. Понял ли этот шаг Василий? Обиделся жутко, но, видимо, понял. Ведь не стал он эту обиду на отца изливать в виде обвинений в его адрес, как это сделала сестра Светлана. Наоборот, открыто выразил негодование по поводу убийства Сталина. Это обвинение и стало для него роковым. Это уже после усилиями Хрущева Василия превратили в бабника и алкоголика. Но не этим, ой не этим был страшен для новой власти сын Сталина.

Несколько слов о взаимоотношениях между мужчинами в семье Сталиных. В одном из интервью приемному сыну И.В.Сталина А.Сергееву был задан прямой вопрос: «Пытался ли отец сделать Василия политиком, своим помощником?». Ответ А. Сергеева стоит привести полностью: «Из этого ничего бы не вышло, потому что Василий, несмотря на очень высокие способности, изучать материалы, не относящиеся к спорту, авиации, конному делу, не мог, был неусидчив. Сталин был реалист. Он понимал, что Василий во многом разбирался, прекрасно ориентировался в происходящем, но политика из него не получится. Можно назначить командующим авиацией. Здесь он, очень серьезно и далеко глядя вперед, мог давать заключения. Он был в курсе новостей, читал газеты, тонко разбирался в событиях, в людях. Василий отцу немало рассказывал о самолетах. Отец к нему прислушивался и доверял – понимал, что Василий здесь, несмотря на то, что совсем молод, уже специалист» (Сергеев А. О друге незабвенном. К 85–летию со дня рождения В.И. Сталина. // Завтра, № 12 (644), 21 марта 2006 г.). Поэтому И.В. Сталин и отвел место сыну по способностям. Никакого панибратства между ними не было. Попросту, как дети к родителям или родители к детям, к отцу Василий не заходил и не звонил. Только официально по делу, с разрешения: можно ли прийти. Или когда его отец вызвал для решения вопросов как специалиста, которому он доверял, который понимает дело и будет совершенно откровенно и правдиво докладывать.

Но, несмотря на всю свою строгость по отношению к сыну, Иосиф Виссарионович Василия любил. Сын отвечал отцу взаимностью. И именно этой любовью и было продиктовано снятие Василия с должности. Этот шаг Иосифа Виссарионовича спасал государство от возможной гражданской войны и в какой—то степени ограждал Василия от преследований после своей смерти. Чем ниже окажется ступенька, на которой будет находиться Василий в момент смерти отца, тем меньше должно быть падение сына после смерти Сталина—старшего. «Чтоб добрым быть, я должен быть жестоким…». И.В.Сталин погасил энергию Василия, а она была столь велика, что за четыре года он приложил руку к тому, что неблагодарные потомки до сих пор ставят ему в вину: олимпийский бассейн, спортивный комплекс, каток; создание нескольких команд в различных видах спорта; обеспечение материальной базы для развития конного и автоспорта; строительство сети аэродромов; подготовка авиакорпуса к победоносной воздушной войне в Корее; открытие перспектив развития вертолетостроения; проведение более двадцати воздушных парадов… Его неуемная энергия была столь велика, что даже сейчас, сорок лет спустя, результаты этой деятельности дают о себе знать. Газета «Труд» даже вынесла благодарность покойному генералу. И за что! «Жители поселка Сеща откачали на военном аэродроме целый эшелон нефтепродуктов. В земле осталось еще примерно семь. По преданию, „крестным отцом“ сещинского аэродрома в Брянской области был Василий Сталин. Тут располагался полк тяжелой транспортной авиации – единственный в стране. Долгие годы гордостью летчиков были мощные „Русланы“. Когда дело пошло к развалу авиаполка, часть машин перебросили в Ульяновск.

Военный аэродром в Сеще подвергся нашествиям местных разведчиков недр: лет десять назад поселковые жители попробовали добывать здесь керосин. Пришли с лопатами, копнули – яма наполнилась специфической жидкостью явно нефтяного происхождения. Залили канистру, другую… За время существования аэродрома столько керосина ушло в землю, что она пропитана им метров на десять. Скоро на автодороге Брянск – Смоленск появились первые продавцы суррогатного горючего. Конечно, качество отвратительное, зато дешево. У дальнобойщиков, которые на «самопале» экономят выдаваемые хозяином средства, даже такое топливо идет нарасхват» (Федосов А. Спасибо Василию Сталину. // Труд, № 232, 16 декабря 2003 г.). Спасибо газете за доблестный и плодотворный труд по восстановлению доброго имени Василия Сталина! Вот так—то! А об остальных заслугах бывшего командующего авиацией Московского военного округа и не вспомнили. Коротковата память на события у товарищей журналистов. О щепку споткнулись, а бревно и не заметили. Хорошо, что каждую выпитую Василем рюмку подсчитали.

А способен ли алкоголик на подобные деяния? Давайте—ка разберемся в этом вопросе.