Текст книги "Уходящая звезда (СИ)"

Автор книги: Макс Роуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

   – Под "нашим"! – усмехнулся Холлисток. – Ты уже совсем голландец, Морстон, а ведь родился от матери -ханаанки, кажется?

   – Какая разница? Этого народа вообще больше нет, Генрих, и быть как голландец мне вполне нравится. Да и страна спокойная – много не шалят. А ты, по-прежнему, гражданин мира? – Морстон громко захохотал.

   – Мне вовсе не везде одинаково хорошо, – ответил Холлисток, – а в последнее время привлекают только Англия, Германия и США, но обстоятельства важнее предпочтений...нам сюда! – он показал на свободные места, ревниво охраняемые Масси.

   – А, господин Грин! – Морстон спокойно подал Масси руку, явно смутив его подобным панибратством. – Рад вас видеть, сударь мой!

   – Приветствую вас, господин Зодо.

   – Да ты не суетись! Я только в обществе строгий, а сейчас, когда мы втроем, что нам делить? Впрочем, как раз делить нам сейчас есть что – возьми, Генрих! – Морстон достал из сумки квадратную коробку и протянул ее Холлистоку.

   – Ты сегодня второй, один камень у меня уже есть, – сказал тот пряча ее в свой чемоданчик, так как для кармана она была явно велика.

   – Какая разница!? – Морстон махнул рукой. – Главное, чтобы удался замысел, и для этого я готов быть хоть двадцать пятым! Я бы предложил свою помощь, если бы не знал тебя так хорошо, потому что считаю что Олбисон должен понести самое суровое и быстрое наказание. Я почти три с половиной тысячи лет нахожусь на земле, но такого поведения не припомню ни от кого из наших.

   – Всегда что-то случается в первый раз, – ответил Холлисток. – Предатель проявился, и это уже неплохо, тем более, нам ясны его планы. Знаешь, а я все-таки переложу камень себе в карман, пусть будет при мне постоянно.

   – Как хочешь, – согласился Морстон, – сейчас он полностью в твоей власти. Я его взял в той коробке, в какой он и хранился. Собирался в спешке, так что не было времени искать поменьше.

       Холлисток снова открыл чемодан, раскрыл коробку и медленно перевел взгляд на  своего гостя:

   – Кажется, именно сейчас "Ориентал" совсем не в нашей власти.

   – Что ты имеешь ввиду?

   – Камня нет!

   – Что?! –  Морстон дернулся так резко, что задрожавший ряд кресел заставил всех сидящих обратить на них внимание.

   – Смотри! – Генрих открыл перед ним пустую коробку.

   – Может, завалился куда-нибудь? – сидящий слева от Холлистока Масси взволнованно начал рыться в чемодане.

   – Нет, его здесь нет...я бы его почувствовал, – Старый вампир так сжал кулаки, что у него захрустели суставы.

   – Всё ясно, – Холлисток бросил бесполезную коробку в чемодан, – камень украден. Вспоминай, дружище, вспоминай скорее. При вылете камень был на месте?

   – Был, – прохрипел тот. – Я его пронес на себе через контроль, а потом снова положил в коробку. Чемодан в багаж не сдавал, он постоянно был со мной, лежал наверху на полке.

   – Ты куда-нибудь отходил?

   – Нет. Мне лететь было всего сорок минут. Чемодан никто не трогал, я ручаюсь. Я вижу сейчас весь свой полет как ...

   – Что такое?

   – Его трогала стюардесса, Генрих! Она прошла по ряду и всем поправляла поклажу. Красивая такая, высокая. В один момент мне даже показалось, что она из наших...мимолетное такое чувство, потом сразу исчезло.

   – Пошли! – Холлисток резко поднялся, призывая Морстона и Масси следовать за собой.

   – Куда?

   – В зону экипажа. Пошли скорее, ее надо найти.

   – Старайтесь не привлекать внимания, – говорил Холлисток, когда они подходили к служебным помещениям. – Нам здесь еще до утра находиться, так что надо быть аккуратнее. Я беру на себя все разговоры, ты, смотри на всех стюардесс, а ты, Масси, просто гляди по сторонам, чтобы нас неожиданно не заметила охрана.  Экипажи никогда не покидают аэропорт сразу, так что у нас есть шанс.

   – Смотри, – Морстон указал на приоткрытую дверь, за которой виднелось широкое помещение с низким потолком.

          Надпись на двери гласила, что посторонним входить сюда нельзя. Холлисток оглянулся, убеждаясь, что никто не проявляет к ним повышенного внимания, и без раздумий пошел вперед. Они миновали багажное отделение, в котором снующие туда-сюда рабочие не обратили на них никакого внимания, и только спускаясь по лестнице встретились с первым, кто мог дать им необходимые сведения. Этим человеком оказался представительный господин, одетый в форменный костюм, и прежде чем он успел сказать хоть слово, Холлисток мгновенно направил на него широко раскрытую ладонь. Господин сразу остановился, его глаза приняли совершенно отсутствующее выражение, и они смогли получить все интересующие сведения. Оказалось, что помещения для отдыха экипажей находились в этом же терминале, но только с зоны вылета, и экипаж голландской КЛМ, прибывший только что, наверняка уже находится там. Также этот человек, оказавшийся, ни много ни мало, вторым заместителем начальника полетов, по замыслу Холлистока должен был оказать им услугу, препроводив туда всех троих, что и было немедленно им приказано в следующей установке. Они почти без проблем миновали все переходы, только дважды остановленные наиболее бдительными охранниками, которые, впрочем, под действием гипноза Холлистока быстро теряли к ним интерес. Перед входом в нужное помещение все остановились, и  Генрих приказал сопровождавшему их господину провести всех троих к месту отдыха голландского экипажа. Нашли они его довольно быстро, и вызванный к ним командир вскоре уже давал показания. Выяснилось, что одной стюардессы нет на месте и никто не знает, где она могла быть. Она исчезла сразу после приземления, причем настолько тихо и незаметно, что остальные три ее коллеги ничего не заметили. Морстон, услышав это, грубо выругался, а затем посмотрел на Холлистока, с задумчивым видом стоявшего у стены :

   – Что делать будем?

   – Ты с ними назад летишь? – Генрих кивнул на комнату голландцев.

   – С ними, но если надо, я готов остаться.

   В ответ Холлисток только покачал головой :

   – Нет необходимости.

   – Тогда что?

   – Ничего. Сейчас вернемся назад, и я буду дальше ждать своих гостей. Хочется надеяться, что они смогут доставить камни.

   – А с ними что? – Морстон кивнул на двух человек, стоявших неподалеку в сомнамбулическом состоянии.

   – Они нам больше не нужны. Обратно пройдем через тень – сейчас уже совсем стемнело. Все готовы?

         Он подошел к людям и буквально растворившись в воздухе, в последний момент щелкнул перед ними пальцами. Те, очнувшись, с изумлением начали оглядываться, причем если голландец находился возле знакомых дверей, то второй господин совершенно не понимал, как он здесь очутился, помня только коридор грузового отделения, в которое он шел. В следующую секунду свет в помещении погас, но сразу включился снова...

         Холлисток, Морстон и Масси быстро шли через здание аэропорта, не обращая внимания на возникающие препятствия в виде стен и лестниц. При их проходе через очередное помещение освещение в нем мигало, но мгновенно восстанавливалось снова, потому что им хватало несколько секунд, чтобы пересечь даже самый большой зал. Снова они появились в свете только очутившись в зале ожидания, разделившись ради предосторожности в последний момент, и выходя из разных помещений. Холлисток и Морстон проявились за колоннами, поддерживающими свод здания, а Масси вскоре вышел из общественного туалета. Их прежние места оказались заняты, но они довольно быстро нашли полупустой ряд недалеко от центрального входа. Некоторое время все трое сидели молча.

   – Не расстраивайся, – наконец сказал Холлисток, – одним камнем меньше, одним больше. Все равно Ильмону нужны все, и пока он не добудет последний, его затея ничего не стоит. В конце концов, один камень уже со мной, а будет их три или четыре, это не так важно.

   – Но что же это была за стюардесса? – Морстону никак не давал покоя этот вопрос.

   – Я не знаю. Понятно, что если ты что-то почувствовал, то она, конечно, вампир. Возможно, он просто укусил ее и приказал выкрасть камень. В салоне самолета она была в безопасности от прямого дневного света, а здесь, приземлившись уже затемно, преспокойно прошла через тень.

   – Понимаешь, что это значит? – Морстон вдруг поднял голову и хитро посмотрел на Холлистока.

   – Я думаю, это даже Масси понимает, – Генрих посмотрел на Грина, до этого безмолвно сидевшего рядом.

   – Он здесь, – ответил тот. – Этот Ильмон должен находиться совсем рядом. Если эта стюардесса была недавно им переведена в вампиры, значит она еще слаба, чтобы далеко уйти через тень, а когда настанет рассвет, то еще неизвестно, что с ней может приключиться по неопытности.

   – Прекрасно! Какие зрелые суждения! – Холлисток одобрительно кивнул. – Из этого следует, что Грег Олбисон не должен заставить себя ждать, тем более все оставшиеся камни будут теперь в одном месте.

   – Но как же он хитер, собака! – Морстон покачал головой. – Вот уж не ожидал!

   В этот момент Холлисток, привлеченный объявлением по аэропорту, поднял вверх указательный палец :

   – Твой рейс!

   – А? – тот словно очнулся. – Да, действительно! Эх, остаться бы мне, но решение принято Верхними, так что ничего не попишешь! Оставляю вас, друзья, и буду с нетерпением ждать вестей.

   Он как-то нехотя поднялся с кресла, вскинул, прощаясь, руку, вздохнул и  медленно пошел к зоне вылета.

   – Кто он по званию? – спросил Масси, когда его фигура исчезла среди толпы. – Хороший такой, душевный. Даже жалко его.

    – Зодо – четырнадцатый лорд всех тридцати наших легионов, – усмехнулся Холлисток. – Он действительно такой, но в определенных ситуациях становится совершенно беспощаден. Он один управляется с Голландией и Бельгией, наводя там порядок с помощью своих слуг. Мне, например, даже ни разу не пришлось туда выезжать к ним на помощь, а это говорит само за себя. Олбисон хитрый, Масси, потому и обошел его сейчас, но он слабый...понимаешь, о чем я?

   – Если бы он был сильным, то зачем ему эта магическая цепь, правильно?

   – После того, как ты попал под автобус, ты, определенно стал лучше соображать, – улыбнулся Холлисток, – иногда такая встряска оказывается необходимой. Все правильно мыслите, господин Грин – он хитрый, а Зодо, хотя и сильный, но он не всегда способен на нестандартные действия и мышление, что в нашем случае необходимо.

   – Потому это дело и доверили вам! – воскликнул Масси. – Скажите, босс, а как же эта стюардесса выкрала камень из закрытой сумки?

   – Скорее всего, мгновенное движение через тень, незаметное обычному глазу, а наш друг был настолько спокоен и уверен в безопасности камня, что тоже не обратил на это внимания.

   – Для вампира первого уровня, судя по тому, как описал его господин Зодо, у этой стюардессы неплохая подготовка, – сказал Масси. – Даже я не уверен, что смог бы это проделать легко.

   Холлисток немного подумал, а затем ответил, презрительно скривив губы :

   – Можно и собаку научить считать, если захотеть, а Олбисон, с его возможностями мог быстро натренировать эту женщину. К тому же ты не забывай, что именно идущая по салону стюардесса как раз привлекает меньше всего внимания в столь ограниченном пространстве.

   – Да, вы правы, – Масси потер себе глаза и поискал рядом часы. – Когда следующий самолет?

   – Через полтора часа.

   – Можно я схожу выпить пива?

   Холлисток взял газету, кем-то оставленную на соседнем сиденье, не спеша развернул её и только потом ответил Грину, с надеждой смотревшему на него :

   – Иди!

                                                                         Глава 26. Снова дома.

       Все последующие события сюрпризов не принесли. Холлисток и Масси спокойно встретили двух оставшихся гостей, которые благополучно доставили свой бесценный груз, и сев на первый утренний автобус, через сорок минут уже были на автовокзале Бонна, а еще через полчаса такси доставило их домой.

   –  Ух, ну и денек! – сказал Масси, закрывая входную дверь. – Вы сейчас к госпоже, босс?

   – Да, иди наверх, можешь отдохнуть пару часов.  В час дня должен появиться наш друг Блашниц, и я хочу, чтобы ты тоже присутствовал при разговоре –  хочу всем дать указания относительно ближайших дней. Блашниц по закону обязан оказать мне еще одну услугу, ты и так мой помощник, а Анна теперь и вовсе неотъемлемая часть.

   – Хорошо, босс! – Масси взял у него из рук чемодан и зашагал наверх.

      Когда Генрих подошел к двери Анны и тихо открыл ее, то первое, что он увидел, это была сама хозяйка, которая улыбаясь стояла возле прохода в гостиную.

   – Я с трудом тебя дождалась, – сказала она, бросаясь ему навстречу, – когда вы уехали, мне вдруг стало как-то не по себе. Все прошло хорошо?

    – Нормально, – шепнул Холлисток, заключая ее в объятия.

   – Это значит, что не совсем хорошо? – Анна немного отстранилась, взволнованно глядя ему в глаза.

   – Это значит, что нормально, – улыбнулся Холлисток. – Не волнуйся, ничего страшного не произошло.

   – Ты устал?

   – Немного.

   – Расскажешь, как все было? Прости, но это не просто любопытство.

   – Расскажу, милая, только сначала я бы хотел сходить в душ.

   – Конечно, мой хороший. Если хочешь переодеться, то твой костюм, который ты оставил, я почистила, и он висит в гардеробе.  Тебе что-нибудь приготовить?

   – Сделай, пожалуйста, просто сладкий чай, – сказал Холлисток, снимая пиджак, который заботливая Анна сразу повесила на специальные плечики.

   – Хорошо, я принесу все в гостиную, – она поцеловала его, и показав в ванной комнате на чистое полотенце, ушла на кухню.

       В душе Генрих сначала вытащил из кармана брюк небольшой бархатный мешочек, в который переложил камни, и который, в свою очередь, перекочевал сюда из внутреннего кармана пиджака, когда он его снимал. Понимая возможную опасность, он решил не расставаться с сокровищем ни на минуту, и даже при выходе из душа положил камни в карман банного халата. У Анны все было готово, и теперь она ждала его, уютно расположившись на диване в гостиной. Сдерживая любопытство, она смотрела как он пьет горячий крепкий чай, но только когда Генрих поставил пустую чашку на стол, сказав удовлетворенное "Уф!", она позволила себе задать столь интересующий ее вопрос :

   – Камни с тобой?

   – Вот они, – Холлисток положил перед ней мешочек и откинулся на спинку дивана, – можешь посмотреть.

   Анна осторожно выложила их перед собой :

   – Их же только три!

   – Четвертый украли.

   – Где?!

   – Прямо в самолете.

   –  И ты так спокойно об этом говоришь? – Анна с удивлением посмотрела на Холлистока, который оставался совершенно спокоен.

   – А что мне теперь делать? – он улыбнулся, – Я знаю только, что его украла стюардесса. С Зодо, который его недовез, и с Масси, мы прошли через весь аэропорт, но это ничего больше не дало.

   – Значит, этот Ильмон совсем рядом?

   – Да... Ты позвонила Блашницу, как я просил?

   – Конечно. Сначала его не было дома, но потом он перезвонил сам, и я передала ему твое пожелание. А вот это что за камень?

   Холлисток снова улыбнулся, видя, как загорелись ее глаза , когда она взяла в руки синий прозрачный шарик.

   – Это сапфир " Подарок небес", ему более восьми тысяч лет.

   – Красивое название. А этот? – Анна показала на желтый камень, доставленный Поштигой -Кантором.

   – Это тоже сапфир, "Регнум".

   – Они же совсем разные! – Анна с удивлением рассматривала камни, положив их рядом на ладошку.

   – Сапфир может давать различные оттенки, от розового до темно-синего, всё зависит от примесей, входящих в его структуру. А ты знаешь, что изумруд, – Генрих взял в руку зеленый пятигранный камень, имеющий почти квадратную форму, – это тот же берилл, но с примесью хрома, а сам берилл бесцветен?

   – Откуда мне знать такие вещи? – Анна осторожно взяла изумруд и посмотрела через него на свет, – У нас никогда не было ничего подобного. У меня из своих драгоценностей, до того, как ты подарил мне кольца, были только вот эти сережки с аквамарином, которые на мне, и бабушкино колечко с рубином. А этот изумруд как называется?

   – "Форс", камень защиты. Его привез Тарн из Луанды, и он был последним. Кстати, твои аквамарины – это тоже бериллы, но в этом случае уже с примесью железа. Я думаю, эти сведения тебе впоследствии пригодятся, дорогая. Иметь драгоценные вещи и ничего не знать про них нельзя.

   – А я их уже имею? – Анна улыбнулась.

   – У меня много камней, – Генрих хитро подмигнул ей.

   – Покажешь потом? Эта тема мне уже начинает нравиться!

   – Как придет время, увидишь обязательно. А сейчас нам предстоит совсем другая задача – надо эти три камня превратить в десять.

   – Что надо делать мне?

   – Ты женщина, – Холлисток привлек Анну к себе, – а значит намного более чувствительна, чем даже я. Я хочу, чтобы ты не уходила далеко от меня, и внимательно следила за происходящим вокруг.

   – Куда я без тебя теперь? – Анна чуть не расплакалась, прижавшись к его щеке. – Я без тебя пропаду, Генрих, но если моя помощь окажется тебе полезна, то буду только рада.

      Некоторое время они сидели молча. Обняв Анну, Холлисток с нежностью гладил ее руки, а она, как будто боясь нарушить эту идиллию, просто уткнулась ему в плечо. Наконец он заговорил :

   – Камни будут всегда при мне, в этом самом мешочке. Никто, кроме тебя и Масси их не видел, а это значит, что всякое приближение ко мне со стороны посторонних я буду трактовать как нападение. Сейчас нам не надо никуда ходить, я имею ввиду прогулки, магазины,  а лучше просто посидеть дома. Если что-нибудь понадобится, то отправим Масси.

   – Как скажешь, пусть наш дом станет крепостью! Объявляем осадное положение?

   – Примерно так, – улыбнулся Холлисток.

   Следующие два часа они просто отдыхали, смотря телевизор и разговаривая о своем, когда ровно в десять утра вдруг раздался звонок в дверь.

   – Это Масси, – сказал Холлисток, а затем, повернувшись, громко крикнул : –  Заходи!

   – Дверь закрыта, – улыбнулась Анна.

     Она встала с дивана и открыла внутренний замок.

   – Это я, – Масси осторожно просунул голову в проем, не решаясь зайти внутрь.

   – Что случилось?

   – Там звонит Комбеккер.

   – Не пойду, – Холлисток мотнул головой, – дай ему телефон Анны, и пусть перезвонит сюда.

   Масси ушел, а еще через пару минут в комнате Анны зазвонил телефон. Взяв аппарат, она размотала длинный провод и принесла его в гостиную, поставив прямо на диван.

   – Слушаю! – сказал Генрих, снимая трубку.

   – Доброе утро, герр Холлисток! – раздался оттуда знакомый голос – Я не очень рано, извините?

   – Доброе утро, герр Комбеккер. Это смотря потому, зачем вы звоните.

   – Я собрал для вас деньги.

   – Это хорошая новость! Для нее десять утра это совсем не рано.

   – В какое время вам было бы удобнее получить ваш гонорар?

   Холлисток усмехнулся :

   – Гонорар! Впрочем, вполне подходящее слово. В полдень сможете подъехать?

   – Я пришлю посыльного, если вы не возражаете, – Комбеккер как-то стушевался. – Я бы…я бы…Словом, мне было бы удобнее прислать от себя человека.

   – Да как хотите, – Холлисток улыбнулся в трубку. – Присылайте своего посыльного.

   – Вы передадите ему наш договор?

   – Послушайте, герр Комбеккер. Я не собираюсь вновь повторять вам уже сказанное однажды. Вы получите договор сразу после получения мной ста тысяч марок, и в том порукой моё слово. Присылайте вашего гонца, и можете быть уверены, что я жду его с нетерпением. На этом я считаю наше личное общение законченным. Ведь это не идет в разрез с вашими желаниями?

   – Нет, – тихо сказал Комбеккер. – В двенадцать часов посыльный будет у вас.

   – Тогда прощайте, договор я передам.

   – Прощайте, герр Холлисток.

   Генрих положил трубку и передал аппарат Анне.

   – Вот ведь немцы! – усмехнулся он. – Сказал, что перезвонит сегодня, и звонит с самого утра. А каков педант! Всё надо по несколько раз ему сказать и подтвердить.

   – Точность и педантичность – не такие уж и плохие качества. Зато у нас везде порядок!

   – Да знаю, знаю, – Холлисток, смеясь, поцеловал ее. – Я же не сказал, что это плохо!

   – Что будем сегодня делать? – Анна отнесла телефон назад, и теперь, вернувшись, села Генриху на колени.

   Он поднял глаза к потолку, делая вид, что глубоко задумался.

   – Давай сначала позавтракаем! У тебя осталось мясо?

   – Там еще половина, я его даже не замораживала. Хочешь, сделаем в духовке целым куском?

   – Отличная идея! Кстати, составь список необходимых продуктов, а я отправлю Масси в магазин.

   – Масси тоже, наверное, хочет есть?

   – Этот не пропадет! – усмехнулся Холлисток. – У него вообще своеобразный вкус. Масси никогда не променяет хот-дог или гамбургер даже на запеченного поросенка с трюфелями, а нас еще оставались сардельки…так что за него можно не беспокоиться!

   – Кто же это его приучил? – засмеялась Анна.

   – Американец! Это у них с рождения в крови! – развел руками Холлисток.

                                                        Глава 27.

   Пока Анна занималась по кухне, Холлисток переоделся, и когда она вернулась в гостиную, он уже сидел за столом, покуривая небольшую сигару.

   – Завтрак будет примерно через сорок минут, – объявила она.

   – Да, милая, отлично.

   – Вот список, который ты просил.

   Холлисток посмотрел на перечень продуктов и положил листок в карман.

   – Сейчас я передам его Масси, – сказал он, кладя недокуренную сигару в пепельницу, – пусть занимается делом.

   Анна посмотрела на часы :

   – Я тогда тоже пока переоденусь. Что бы ты хотел видеть на мне?

   – Одень, пожалуйста, темное платье от "Шанель", и чулки…у тебя есть такие плотные, цвета загара.

   – Как скажешь! – улыбнулась она, и игриво качнув бедрами ушла к себе в комнату.

   Поднявшись наверх, Холлисток застал Масси лежащим в кроссовках на дорогом плюшевом диване. Тот сразу вскочил, предчувствуя строгий выговор, но вместо этого получил  список необходимых продуктов, деньги и разрешение зайти в местный пивной ресторан. Конечно, в другое время Холлисток не преминул высказать все что он думает, но сейчас ему было не до таких мелочей, и обрадованный Масси быстро вышел за дверь. Оставшись один, Холлисток прошел в свою комнату и некоторое время провел там в темноте. После чего раздвинул шторы, и достав из саквояжа два своих кинжала, прикрепил их специальными ремешками к рукам так, чтобы они свободно выходили из ножен прямо в ладонь. Несколько раз прорепетировав это движение, он провел рукой вдоль обложки одной из своих книг и закрыл саквояж, поставив его в шкаф на прежнее место. После этого Генрих внимательно осмотрел всю квартиру, и заперев входную дверь, пошел вниз.

   Анна уже переоделась, и когда он вошел, она стояла у раскрытого окна и задумчиво смотрела на улицу. Ничего не говоря, Холлисток встал рядом.

   – Не могу понять, – сказала она, – зачем все эти люди куда-то постоянно бегут, суетятся, а в итоге они ведь движимы только одними инстинктами, когда все это движение подчинено только заботам о пропитании и созданию более комфортных условий для собственного тела. В чем смысл этого бесконечного движения, Генрих?

   – Почему ты спрашиваешь?

   – Не знаю. Просто открыла окно, и вдруг увидела все несколько иначе, чем всегда.

   – Люди часто задают себе подобные вопросы, но человеческая природа так устроена, что они быстро забывают подобное. Всегда находиться нечто, что отвлечет их…например, выкипающий чайник. И после этого все вопросы мироздания отходят на второй план, полностью перекрытые текущей проблемой.

   – Ой! – Анна резко оглянулась. – А я и забыла!

   Она побежала на кухню, и через мгновение оттуда послышался металлический звон.

   – Чайник действительно чуть было не сгорел! – сказала она, возвращаясь.

   – Ну вот! – Холлисток улыбнулся.

   – Только всё равно ты не ответил!

   – Это нелегкий вопрос. Ответ на него не может быть однозначным, милая. Безусловно, общее движение человечества состоит из движения индивидуумов, но какими бы общими и банальными у них не были устремления, каждый в отдельности хочет чего-то своего. Именно в это и называется прогрессом. Понимаешь?

   – Честно говоря, не совсем.

   – Ну вот смотри, – Холлисток присел на подоконник. – Возьмем, к примеру, муравья. В целом, он олицетворяет собой весь мир насекомых. Так вот эти муравьи всегда одинаковы, и что пятьдесят тысяч лет назад, что сейчас – они всегда строят свои муравейники. А человек всегда хочет для себя большего, и если общая их масса мало способна к свершениям, то всегда находятся личности, ведущие остальных за собой.

   – Так в чём смысл, Генрих? Ты так и не сказал.

   – Смысл в том, что люди, в отличие от животных, думают и заботятся не только о своем текущем положении. Одновременно с этим они создают будущее своим детям, и общее их движение есть устремление вперед. Если взять каждого в отдельности, то это не заметно, но в целом получается вполне гармоничная картина. Хорошо, что ты уже сейчас начинаешь задаваться подобными вопросами. Хотя, если уж быть откровенным, то каждому человеку, в определенные периоды его жизни, это приходит в голову. Только однозначного ответа они не могут получить, и скоро всё забывают под давлением бытовых проблем. А ответ таков. Их движение, их мысли – и есть жизнь. Человек индивидуален, внутри каждого целая галактика, а как ты знаешь, только при столкновении галактик образуются новые миры! Животные же всегда одинаковы, их цель жизни, это добыча пищи и собственное воспроизводство. Извини, я прибегал к некоторым аллегориям, но вкратце точнее не скажешь, а уж как ты это поймешь, так и поймешь.

   – А зачем нужны мы? – под воздействием его слов Анна села на диван, чувствуя, что ее голова вот-вот разорвется.

   – А мы им помогаем! – Холлисток засмеялся. – Для нас они как дети, которых надо вовремя наказывать и вовремя поощрять, и только тогда будет от них будет толк. Мы даем им всё то, в чем они нуждаются, а взамен получаем для себя их эмоции. Процесс взаимовыгодный. Все люди знают, что если чего-то хочешь, то придется чем-то поделиться. Только для них это остается непознанным и непонятным, а для нас это и есть жизнь!

   – Но мы же их и убиваем, когда нам нужно!

   – Жизнь никогда не кончается!  – Холлисток назидательно поднял кверху указательный палец. – Кстати, они сами прекрасно убивают друг друга даже когда это не нужно. Во всех мирах никогда ничего не происходит просто так. Человек умирает только тогда, когда он становится бесполезен или опасен для своих сородичей, и никому из них неведомо, почему последний ворюга живет, а прекрасный поэт умирает. Понимаешь, в мире должно быть всё, но чтобы они могли отличать хорошее от плохого, этого плохого должно быть много больше. Физическая  оболочка – всего лишь оболочка, но сущность, проходя очищение, возвращается в этот мир снова и снова, и любой наичистейший добрый тихий семьянин может потом вернуться сюда в качестве очередного претендента на расстрел, или того хуже, на нашу расправу. У вампиров всё так же – есть низшие, работяги, есть убийцы, есть умники. Отличает нас одно – вампир ведает суть мира и ничего не боится, потому что и так постоянно находится между мирами….слушай! – Холлисток вдруг остановился. – Я что-то увлекся, и боюсь, что тебе еще не совсем понятно многое из сказанного сейчас. Извини, милая, давай продолжим этот ликбез как-нибудь потом. Что у нас там с чаем?

   – Что? Извини, я тебя заслушалась! – Анна как-будто проснулась. – Ты хочешь чаю?

   – Ну ты же зачем-то ставила чайник! Впрочем,  сейчас я бы предпочел кофе.

   – Конечно – конечно, я сейчас! – она быстро встала и пошла на кухню, и уже через пять минут перед Холлистоком стоял поднос с двумя чашечками кофе и печеньем в маленькой хрустальной вазочке.

   – Я вдруг задумалась о жизни, – сказала Анна, садясь рядом на диван, – сама не знаю почему. Просто шла мимо окна, посмотрела в него и остановилась. Наша улица, с детства знакомая, вдруг показалась мне совсем другой чем обычно. Она аккуратная, чистая, но какая-то грустная и несерьезная. Люди стали даже другими, какими-то суетными и маленькими. Раньше я этого не замечала.

       Холлисток сделал несколько глотков из своей чашки :

   – Ты меняешься, но этот процесс достаточно длителен. Сейчас ты посмотрела на известный тебе мир со стороны и увидела его таким, какой он и есть на самом деле. Скоро в тебе откроется тяга к новым знаниям и умениям. Вампир твоего уровня и твоих возможностей быстро совершенствуется, пока не доходит до своеобразной точки, являющейся его пределом. Скоро ты совсем перестанешь смотреть на людей с человеческой точки зрения, и каждый из них станет всего лишь инструментом в твоих руках. Будет тебе нужна кровь, деньги или новые эмоции – ты всегда возьмешь это у них, причем не спрашивая ничьего согласия, но при этом будешь всегда знать, от кого, что, и сколько можно взять, и ни разу не промахнешься.

   – Хочу скорее стать таким совершенством!  – засмеялась Анна. Она хотела еще что-то сказать, но ее прервал раздавшийся внизу звонок.

   – К нам кто-то пришел. – Холлисток быстро допил кофе и подошел к окну.

   – А может, это к другим постояльцам?

   – Нет, это курьерская служба. Внизу стоит их машина.

   – Консьержка откроет.

   Через несколько минут на лестнице послышались шаги и в дверь позвонили.

   – Мне нужен герр Холлисток, – сказал толстый курьер, которому Генрих открыл дверь.

   – Это я.

   – Вам посылка.

   – Ого, посылка! – Холлисток посмотрел на обратный адрес. – Эрих Комбеккер. Понятно. Ну что же, давайте её сюда.

   Курьер передал ему небольшую коробку, положив сверху папку с квитанциями.

   – Распишитесь, пожалуйста.

   – А это ему. Отвезете назад, – сказал Холлисток, ставя на бумаге короткую закорючку. Он передал курьеру запечатанный конверт, в котором хранился договор, подписанный Комбеккером.

   – Это будет стоить три марки и двадцать пфеннигов, – быстро подсчитал курьер, достав из своей сумки огромный калькулятор.

   – За счет получателя! – усмехнулся Холлисток, закрывая дверь. – До свидания, спасибо за работу!

   – Это его консьержка направила сюда? – спросил он, поворачиваясь к Анне.

   – Да, наверняка. А что?

   – Откуда она знает, что я сейчас у тебя?

   – Так это ее работа, – улыбнулась Анна. – Она по шагам знает, кто куда пошел.

   – Вот бестия! – засмеялся Холлисток.

   Разорвав упаковочную бумагу, он достал стандартную картонную коробку и вытащил из нее туго стянутый сверток, в котором оказалось десять новеньких пачек денег по десять тысяч марок каждая.

   – Ух ты! – Анна никогда не видела ничего подобного. – Щедрая оплата!