Текст книги "Старый, но крепкий 5 (СИ)"

Автор книги: Макс Крынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Я смотрел на него в недоумении. Практик огромной силы мог помочь многим, но вместо этого он просто сидел у костра и философствовал о муравьях.

– Еще неизвестно, как себя поведет Гуань-ди, – сказал я. – Может, лучше, чтобы бог спал.

Старик кивнул, что не добавило мне спокойствия.

– Почему вы вышли к моему костру? – спросил я наконец. – Ни за что не поверю, что так совпало, что именно ко мне вышел практик столь высокого ранга.

Старик улыбнулся.

– Я предпочитаю не вмешиваться в дела государств или народов. Но есть кое-что, чего я не терплю и стараюсь уничтожать.

Его голос стал холодным и жёстким. По моей спине пробежала волна мурашек. Я уже знал, что он скажет.

– Я говорю о людях, которые получили силу из табличек.

Я напрягся и приготовился потянуться к печати.

Старик заметил мою реакцию и слегка усмехнулся.

– Не спеши паниковать, юноша, – сказал он спокойно. – Ты не первый из тех, кого я встречаю. Но третий, кого я отпущу. Среди тех, кто получал силу из табличек, редко находились люди с чистым сердцем. Большинство нападали на меня в надежде получить золото из мешочка, или атаковали, посчитав меня опасным.

Он наклонился вперёд, его глаза блеснули в свете костра.

– Ты привлёк моё внимание тем, что не атаковал старика, который пришёл к твоему костру. Ты – один из немногих владельцев табличек, кто остался жив после нашей встречи. Будь здоров.

Прежде чем я успел что-либо ответить или сделать, старик исчез прямо у меня на глазах. Просто растворился в воздухе. Ветки, догорающие в костре, за секунды подернулись пеплом, потемнели. Кострище выглядело так, будто пламя погасло несколько дней назад.

Я остался сидеть у костра в полной тишине. Сердце бешено колотилось в груди.

Странный проверяльщик. Пытаться проверить соблазн тем, что у проверяемого в избытке. Ощущение, что проверка шла не на заявленные параметры, а на тупость. Либо просто старик отвык от того, как живут, действуют и думают люди.

– Ну его к демонам, – дрожащим голосом сказал я. Утра дожидаться не стал: встреча со странным стариком взбодрила лучше крепкого кофе после долгого сна. Я быстро собрал рюкзак, и, активировав теневую тропу, с максимальной скоростью побежал в сторону Вейдаде. На всякий случай я сосредоточился на теневой печати, готовый переместиться к деревеньке при первой же опасности.

Но когда небо посветлело, и на горизонте забрезжил рассвет, я все еще был жив и даже не повстречался ни с какой иной бедой.

Глава 18

Неожиданностей не было вплоть до момента, когда на горизонте замаячил родной Вейдаде.

Проходя вдоль подножия горы Тянь-Шань, я невольно бросил взгляд на её вершину. Там клубилась метель, укутывая верхнюю часть горы белой пеленой. Даже очертания склонов терялись в этом хаосе снега и ветра.

Когда-то я боялся ходить здесь в одиночку. Дорога казалась (да и была для меня) пугающей, а лес у города казался полным скрытых угроз. Помню жуткие крики какого-то бедолаги, которому здесь не повезло.

Однако теперь всё иначе. Я могу дать отпор всем тварям, которые раньше вызывали у меня ужас.

Ну ладно, почти всем.

Эта мысль заставила меня невольно усмехнуться. Как бы спокойная уверенность в своих силах не превратилась в самоуверенность. Буду потом на отряд из двадцати с лишним практиков бежать, как мои приятели…

К горе я не свернул. Хотелось по старой памяти прошвырнуться по заснеженным склонам, поискать разные травки, но зачем? Ради денег? Так я с собой золото захватил, этого пока хватит. Единственный стоящий ресурс, за которым можно двинуться в гору – то самое «ледяное сердце», растущее на трупе, который мы командой отнесли в горы. Если его не сорвали Кира и Гус, если его не нашли другие сборщики, то я сорву куш.

Но это потом, при случае. Сейчас я продолжил шагать по дороге к городу. Прошел между двумя частями леса. Деревья по обе стороны стояли плотной стеной, кроны касались друг друга высоко над головой, но вместо чувства тревоги и желания поскорее пройти эту опасную часть, я чувствовал едва ли не умиротворение. Ветер приятно шелестел ветвями, пахло цветами иван-чая.

Встретил сборщиков трав. Короба на их спинах выглядели потрёпанными, латаными-перелатаными. Нескольких из них я узнал – те же лица, те же маршруты, что и три месяца назад. Только тогда их коробки были целее.

Люди не изменились. Та же одежда, те же компании… Хотя нет, вижу, у кого-то прибавилось шрамов, пара компаний шла урезанным составом.

Внутри меня разлилось странное чувство превосходства, смешанное с лёгкой жалостью. Сборщики жгли свои дни, пока я шагал вперед.

Подходя к городу, натянул на низ лица платок, завязав узлом на затылке.

На воротах стояли те же самые стражники. Стражник с помятым шлемом заметил меня: загодя слегка поклонился и с вежливостью, которая меня даже немного смутила, спросил:

– Назовитесь, пожалуйста. И это… с какой целью прибыли в город? За дерзость, в общем, не сочтите, но записать надо, господин. Правила.

– Кайт Римсон, – сказал я с максимальной серьезностью. За вранье страже можно получить штраф в пару серебряных, но это лучше, чем оповестить город, что вернулся «убийца уважаемого купца». Мало ли кто еще за мной следит.

– Щас, щас, господин, все запишем… Рим-сон, да?

– Точно.

Стражник, высунув язык, аккуратно записал имя в заляпанный чернилами журнал.

– Все, господин, проходите. Всего это… самого доброго, в общем.

Вежливость стражнику подходила, как строгий костюм медведю. Я не удержался от вопроса:

– С чего такая обходительность, служивый?

Стражник нервно дёрнул плечом и пробормотал:

– Вежливость – залог здоровья, господин практик.

– А как ты понял, что я практик?

– Так это… У вас наконечник копья мерцает, господин практик. Артефакт, понятное дело.

Я с недоумением уставился на копье и мысленно выругался. Действительно, наконечник моего копья слегка поблёскивал – похоже, из-за близости Тянь-Шаня, полного родственной энергии. А я даже не обратил внимания на этот блеск – счел солнечным бликом.

Вот и засветился.

Пройдя через ворота и оказавшись на улицах города, я первым делом достал из рюкзака тряпку и замотал наконечник копья. Не хватало ещё привлечь внимание практиков школы Небесного Гнева – уж они-то могут захотеть выяснить, кто я и из какой секты или школы к ним пришел. На месте руководства школы после диверсии с бомбой я бы накрутил хвосты страже, обязав докладывать о каждом практике.

Я нервно поправил платок. Маскировка так себе, но для первого времени сойдёт. К тому же, вряд ли кто-то из шапочных знакомых сможет узнать меня теперь: хорошая еда в секте Тьмы сделала своё дело – телосложение заметно изменилось, мышцы налились силой, я раздался в плечах. Загар от постоянного пребывания на солнце сделал мою кожу темнее, а волосы выгорели и стали чуть светлее. Да и внутренне я поменялся.

Я свернул на боковую улицу и направился напрямик к гостевому дому. Ломиться к брату или сходу переться в старый дом – не лучшее решение. К Рою можно и вечером зайти, а вот маму охота увидеть пораньше. Но сначала оставлю в гостинице засветившееся на воротах копье вместе с рюкзаком с ценными склянками.

Гостевой дом ни капли не изменился. Стены, потемневшие от времени и дождей, местами облупившаяся краска. Будто совсем недавно с Кирой здесь гулял.

На крыльце я поймал едва не врезавшуюся мне в нос дверь, пропустил излишне спешащую дамочку – та ойкнула, протараторила извинения и ускакала прочь.

Стоило войти, и в нос ударил запах старого дерева, смешанный с ароматом благовоний – а вот этого я не припоминаю.

Под ногами заскрипели половицы, по которым кто-то недавно прошёлся мокрой тряпкой. Я прошёл через зал к стойке, за которой стояла девушка с живым лицом и бесстыжим, ощупывющим меня взглядом. Ее я тоже здесь не помню. Раньше тут женщина лет сорока стояла, въедливая и внимательная.

– Комната нужна? – спросила она, а мгновение спустя добавила. – Господин.

– Есть свободные?

– На втором этаже одна осталась. Простая комната, ничего особенного. Оплата вперёд, серебряк за семь дней. Если с питанием – полтора серебряка. Если по дням…

– Не нужно по дням. На неделю, – сказал я и положил на стойку пару серебряных монет.

Девушка смела ладонью деньги, сунула их в небольшой деревянный ящик под стойкой. Достав другой ящик, с медью, отсчитала мне сдачу и протянула вместе с потертым железным ключом.

– Возьмите. Комната семь. На ключе есть номер, но если не знаете цифр…

– Все в порядке.

Я поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж, провернул ключ в скрежещущем замке.

Комната оказалась самой обычной: кровать с грубым матрасом, небольшой столик у узенького окошка и видавший виды сундук у стены. Полы чистые, выскобленные. Я осмотрелся и удовлетворённо кивнул: на пару ночей этого хватит. Надеюсь, здесь не водится всякой живности.

Я опустил рюкзак у стены, аккуратно поставил копьё в углу комнаты. Слишком уж заметная вещь, да и не стоит теперь таскаться с ним по городу. Это раньше мне нужно было древковое оружие для самозащиты, а теперь не слишком-то и важно, есть ли у меня копье. С практиками конфликтовать не намерен, а для остальных хватит и демонстрации намороженного вокруг пальцев кастета.

В общем, из оружия оставил только нож на поясе. Выглядит достаточно обычным, внимания не привлекает – у большинства мужчин висят клинки серьезнее. Правда, это же большинство обращаться с оружием не умеет.

Я переоделся в обычную рубаху и штаны, снял платок и спустился обратно в зал. За стойкой все еще стояла та самая девушка, хотя я увидел неподалеку и знакомую женщину – та протирала влажной тряпкой окно.

Снова подошёл к стойке. Девушка приветливо заулыбалась, оценив, что я не прячу под платком шрамы.

– Скажи, здесь раньше практики жили. Гус и Кира. Они ещё здесь?

Девушка хмыкнула:

– Гус, это высокий такой, с бородой? Плечистый, с двуручником.

– Нет. Такой, с щетиной, пил много и с обычным мечом ходил.

– Он съехал с месяц назад. Говорят, выкупил какой-то старый склад на окраине города, там теперь живет.

Я кивнул.

– Благодарю. А Кира?

На этот раз уточнять не пришлось.

– Девушка-практик, черноволосая? Ей месяца полтора назад ветром надуло. Говорят, ветер был со стороны какого-то практика из школы… – Девушка осеклась, когда от окна прилетела и шлепнулась мокрая тряпка. Вслед за тряпкой донеслось змеиное шипение:

– Поменьше болтай, больше работай! Иш-шь!

Девушка испуганно покосилась в сторону окна и поспешно добавила:

– Простите меня за болтовню. Кира здесь больше не живёт, о ней ничего не знаю.

Жаль. Было бы интересно послушать, как сложилась жизнь девчонки, и где ее искать.

Новость о беременности меня немного напрягла. Сроки не сходились, да и я был максимально аккуратен, но все же моя мнительность встрепенулась, подняла голову.

На улице было шумно и людно. С соседней улицы несся заливистый матерок, вдали раздавались звуки молота по наковальне. Смеясь и догоняя друг друга, бегали мелкие карапузы в потрепанных и не единожды латаных одеждах.

Я остановился у крыльца гостевого дома, огляделся. Внимание привлекли два парнишки лет десяти-двенадцати. Они пинали друг другу тряпичный шарик, смеясь и толкаясь. Я бы даже поверил, если бы не мельком брошенные взгляды в мою сторону, сменившиеся показательным невниманием.

Я подошел к ним поближе, махнул рукой, подзывая. Пареньки замерли, переглянулись. Тот, что стоял дальше, дернул головой, и второй нехотя подошёл ко мне.

– Что-то нужно, господин? – спросил он настороженно.

Я достал из кармана медную монету и щелчком пальца отправил пареньку.

– Вторая отойдет тому, кто расскажет мне, что интересного за последние месяцы произошло в городе.

Глаза мальчишек загорелись. Они тут же начали наперебой рассказывать про драку на площади, про большую группу практиков школы, которая отправилась недавно в гору, про поля за рекой, где «происходит что-то странное и светится ночью». Издалека приехал купец с диковинным товаром. Какой-то странный дядька (не из школы) набирает мальчишек для тренировки боя, но родители запрещают соваться туда – все уверены, что парням там будут промывать мозги и сколотят из них банду.

Мальчишки чуть ли не подпрыгивали от возбуждения, наперебой делясь слухами, и продолжали тараторить, перебивая друг друга, пока я не поднял руку.

– Хватит. Вы молодцы.

Я щелкнул большим пальцем, отправляя вторую монету мальчишке, которому до этого монеты не досталось. Только эта медяшка была покрыта тонким слоем льда.

– И скажите своим друзьям, которые прячутся за тем зданием… – Я указал на угол дома через дорогу. – Чтобы не шли следом за мной. Ноги переломаю.

Мальчишка бросил взгляд на монету в руке, затем на меня и кинулся прочь так быстро, как только мог. Его приятель секунду тянул «э-э…», после чего тоже дал деру.

А я отправился к дому брата. Дошел за полчаса, постучал в калитку. Сначала аккуратно, костяшками пальцев, опасаясь сломать крючок. Но прошло минут пять, а никто не вышел. Тогда я ударил чуть сильнее.

Из-за деревянной створки раздался глухой звук, а за ним – раздражённый голос Самира:

– Да иду я, духи бы вас побрали!

Брат явно не был рад гостям.

Через несколько секунд калитка распахнулась с излишней резкостью. Стоящий у калитки брат выглядел осунувшимся, уставшим: глубокие морщины на лбу, тёмные круги под глазами – он выглядел старше своих лет. А еще лицо было перекошено от злости.

– Чего надо⁈ – сразу рявкнул он, даже не пытаясь скрыть раздражение.

Пару секунд брат смотрел на меня, и его взгляд менялся. Раздражение и злость превратились в недоумение, затем – в удивление, а потом – снова злость. Губы сжались в тонкую линию, глаза сузились до крохотных щелей.

– Ты-ы! – прошипел он, словно это слово само по себе было проклятием.

Он оглянулся по сторонам, будто опасался, что за моей спиной кто-то может стоять. А не обнаружив никого, схватил меня за плечо и потянул внутрь двора. Его хватка была слабой, как у младенца, но я сделал пару шагов, позволив ему затащить меня за калитку. Если бы я остался стоять, попытка брата показать силу выглядела бы нелепее, чем ребенок, пытающийся сдвинуть гору.

Едва калитка захлопнулась за мной, Самир развернулся ко мне и начал шипеть, выплёвывать слова:

– Ты совсем с ума сошёл⁈ Тебя здесь видеть не должны! Ты хоть понимаешь, что ты натворил⁈ Люди приходили к матери, спрашивали про тебя, про какой-то массаж или что там ещё ты придумал!

Я молчал, и это выводило его из себя ещё больше.

– Теперь все соседи знают, что я – брат убийцы! Преступника!

Самир ткнул меня пальцем в грудь, но тут же поморщился и убрал руку:

– Ты хоть понимаешь, что наделал? Разумеется, нет! Безмозглый засранец, ты мне жизнь разрушил! Пирий выдвинул претензии! Теперь он знает, откуда у тебя сила! Он давит на мать, говорит, что она не имела права отдавать тебе табличку! Идиота кусок! Ты не представляешь, как твои выкрутасы повлияли на меня! У меня была прекрасная работа! Я копил деньги на дом в Золотом квартале, всего добивался сам, у меня была репутация! А теперь я сижу без работы! Без денег! Я содержу и жену, и ребёнка, и мать! А ты счастлив! У тебя есть эта твоя секта!

Он остановился передо мной и снова ткнул пальцем в мою грудь. На этот раз слабее, но всё равно с той же яростью.

– Убирайся отсюда, Китт! Я видел твои кастрюли и только Ками видят, каких трудов мне стоило выбросить их молча, не закладывая тебя Крайслерам! Они бы давно спросили с тебя за все твои выкрутасы!

Интересно, что ему помешало. Точно не внезапный приступ братской любви.

– У меня был штат слуг, как у нормальных людей! – продолжал Самир. – А теперь я сам чиню эту чёртову калитку! Сам убираю двор! Никто не хочет работать на семью, прославленную таким позором!

Его голос сорвался на хрип. Он остановился напротив меня и тяжело дышал. Глаза его метали молнии. Он снова поднял руку, будто собирался ткнуть меня в грудь ещё раз, но передумал и опустил её. Тогда я наконец заговорил:

– Закончил?

Его глаза вспыхнули снова, будто он ждал любого моего слова.

– Что ты сказал⁈

– Закончил ли ты обвинять меня во всех своих бедах? Можешь рассказать ещё о том, что я виноват в плохой погоде или в том, что скрипит твоя калитка.

Самир снова ткнул меня пальцем в грудь. На этот раз сильнее, чем прежде. Лицо брата исказилось от злости, а голос сорвался на хриплый крик:

– Тупой щенок! Ты вообще понимаешь, что ты сделал с нашей семьёй⁈ Ты…

Я не дал ему договорить. Моя рука молниеносно поднялась и перехватила его палец. Я аккуратно, но достаточно крепко сжал косточку.

– Я услышал достаточно, – сказал я спокойно, глядя ему прямо в глаза. – Предлагаю поговорить в доме.

Самир попытался выдернуть руку, но я держал крепко. Он дёрнулся ещё раз, сильнее, но результат был тем же – моя рука не сдвинулась ни на сантиметр.

Лицо брата пошло пятнами от злости.

– Отпусти меня! – зашипел он сквозь зубы. – Ты не смеешь… Убирайся отсюда! Слышишь⁈ Убирайся!

Я не ответил. Просто чуть сильнее сжал его палец. Не так, чтобы сломать или причинить серьёзную боль, но достаточно, чтобы он почувствовал мою силу. Самир зашипел и выругался, но его попытки вырваться прекратились. Он стоял на месте, тяжело дыша, и сверлил меня взглядом, полным ненависти.

– Что ты хочешь?

– Наконец-то осмысленный диалог. Пойдём.

И я повел его за собой к дому, словно непослушного ребёнка. Возмущённые слова Самира сливались в бессвязный поток угроз и обвинений, но я не обращал на это внимания.

Мы почти дошли до крыльца, когда из-за угла дома показалась маленькая девочка, которую я уже видел здесь раньше. Её волосы были заплетены в две косички, а в руках она держала потрёпанную куклу.

Девочка остановилась и удивлённо посмотрела на нас.

– Папа? – спросила она тонким голоском. – Что дядя делает с тобой?

Я остановился. Самир замер рядом со мной, его лицо побледнело.

Мне стало стыдно, стоило лишь представить, как мы выглядим со стороны. Я отпустил палец брата и выпрямился.

– Мы с твоим папой играем.

Самир, массируя пострадавший палец, посмотрел на меня, на дочь.

– Иди поиграй с куклами, милая, – голос брата дрогнул. – Это… это взрослые дела.

Девочка нахмурилась.

– Но ты же говорил, что дела, в которых кому-то больно, это плохие дела… Тебе же больно, папа?

– Поговорим внутри, – кивнул я Самиру на дом. – Успокой дочь.

– Кто дал тебе право… Эй!

Но я уже тянул на себя дверь.

Самир зашел следом за мной, вцепился пальцами в мое плечо и дернул меня так резко, что я даже что-то почувствовал. Развернувшись к нему, я устало посмотрел в его перекошенное лицо.

– Хватит, Самир, – спокойно попросил я. – Давай без очередного витка требований убраться из твоего дома. Чем скорее ты позовешь мать, мы сядем и обсудим, как справиться со сложившейся ситуацией, тем быстрее я покину твой дом.

Он даже не задумался, сразу зашипел сквозь зубы:

– Чего и как ты хочешь решить⁈ Пирия тоже убить хочешь, как тех двоих⁈

Его голос был полон ненависти, но я не дал ему втянуть меня в эту бессмысленную перепалку. Устало вздохнув, я посмотрел ему в глаза.

– Ты же умный человек и наверняка знаешь, как обстояло дело. Не порти впечатление о себе еще больше.

На мгновение мне показалось, что брат вот-вот кинется на меня с кулаками. Но вместо этого он шумно выдохнул.

– Стой здесь, – бросил он коротко и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Я остался стоять на месте, слыша тяжелые шаги по деревянным ступеням. Когда звук затих, я прошел дальше, в зал. Просторная комната встретила меня тишиной и пятью креслами. В центре стояло самое массивное, с высокой спинкой. Я сел именно в него. Спина приятно утонула в мягкой обивке.

Не успел я толком осмотреться, как входная дверь заскрипела. Сквозь щель просунулись маленькие ручки, с трудом толкнувшие тяжелую створку. В комнату боком вошла девочка – та самая, что была во дворе. Она остановилась на пороге, насупленно посмотрела на меня. Затем, не говоря ни слова, прошла мимо и забралась на самое дальнее от меня кресло. Устроившись там, поджала ноги под себя и продолжила изучать меня исподлобья.

Хорошо, что я с собой копье не захватил, – подумал я с иронией. Ситуация и без того была напряженной до предела.

Не лучшая встреча с родней. Но если так посмотреть, я и не старался быть вежливым. Эмоции Китта бурлили, и с Самиром хотелось вести себя показательно по-скотски. Да и в моей памяти все еще была свежа сцена с мешочком заплесневелого риса.

Ладно, не буду о прошлом. Сейчас главное – узнать, что происходит, и решить текущие проблемы.