Текст книги "Повелитель миражей (СИ)"

Автор книги: Макс Крынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 12

Наступили выходные.

Родовых кенку тренировала нервная репетитор. Вороны запоминали слова едва ли не после пары повторений, и со дня на день репетиторство женщины должно окончиться.

Помощь своего ворона мне пока не требовалась, потому я его и не тревожил. В его номер никто не пытался зайти, даже несмотря на планшет, бубнящий круглые сутки. Иногда я ментально подключался к юниту, чтобы в очередной раз переслать пакет информации по крафту, или посмотреть, чем он занимается. Юнит смотрел образовательные каналы, посвященный зачарованиям, зельеварению, ювелирному делу и другим направлениям крафта.

Придумал, чем озадачить Дарью – теперь она ищет по всей Империи не только артефакты иллюзий, но и вышедших на пенсию или уволенных мастеров высшего класса для обучения родовых кенку. Даже если такие отыщутся в Москве, пригласить их в командировку в Новосибирск – не проблема. Площадки-телепорты работают исправно, и оплатить перемещение в ближайший месяц отец точно сможет.

Рост уровня тела – это нечто невероятное. Я чувствую, как прогрессирую, с каждым днем – знания и опыт души передаются телу, выводя умения далеко за текущий ранг. Пять дней назад я ходил с трудом, привыкая к телу, а теперь могу делать сальто и спокойно ходить на руках. Ловкость возросла многократно – думаю, через неделю я того же Арамазова смогу без всяких иллюзий на лопатки уложить.

Накачанное зельями тело переносило жесточайшие тренировки. Я не стал за вечер в тренировочном зале прекрасным бойцом, но адаптировался к нагрузкам аномально быстро. Заново нарабатывал рефлексы нового тела, ставил удары.

Я тренировался, пока не падал от изнеможения. Но там, где раньше я заработал бы переутомление и разорванные мышцы, теперь получал силу и скорость. А с симбионтом прогресс в тренировках вырастет в разы.

Сегодняшний вечер я также планировал провести в компании меча и копья, отрабатывая бой с тенью, или даже наплевать на конспирацию и вызвать тролля, чтобы пофехтовать против полноценного противника, но во время моей разминки в северное крыло пришла одетая в черное платье Ника. Девушка сморщила носик, глядя на пыльные стены, и с неодобрением покосилось на вспотевшего меня.

– Почему ты еще не собрался?

– Мы куда-то идем? – спросил я, не переставая наносить удары копьем.

– Вообще-то да, мы куда-то идем. Не удивлена, что ты забыл. Собирайся, нам нужно успеть в Академию, на вечер памяти.

– Куда-куда?

– На вечер памяти, посвященный погибшим во время прорыва в Академии, – спокойно повторила Ника.

– Звучит скучно. Я мысленно с тобой, поставь там свечку за меня, или что обычно делают на вечерах памяти.

Девушка вздохнула.

– Айдар, я понимаю, ты считаешь, будто можешь делать все, что угодно – открывать часть особняка без одобрения отца, третировать охрану или даже сунуться в осколок, где можешь погибнуть. Но есть определенные нормы поведения, которые выполняют все. Никому не интересно, хочешь ты туда идти, или нет. Ты пойдешь, потому что туда пойдут все преподаватели, учащиеся и даже некоторые родители. Выслушаешь речь президента, помолчишь на минуте молчания вместе со всеми, а потом вернешься и продолжишь свою тренировку.

– Все еще не убедила. Зачем мне тратить на это время?

– Затем, что эти люди учились вместе с нами. Ходили по тем же коридорам, что и мы, сидели за теми же партами. Если бы судьба повернулась иначе, может, именно мы лежали бы сейчас в земле, а они – собирались на этот вечер памяти. Я думаю, мы должны присутствовать там – показать, что нам не все равно.

– Но мне как раз все равно. Не вижу смысла в том, чтобы выражать соболезнования людям, которых я не знаю, и о людях, которых не знал.

Ника задумчиво кивнула, ушла, а через пять минут вернулась.

– Я передала твои слова отцу, но тот против того, чтобы я поехала туда одна. Так что сходи в душ, оденься в черное и поехали.

Ладно… Ладно. В таком случае, поеду, но займусь там тем, чем пожелаю.

Пока сидели в машине, я прихваченной из дома ручкой чертил на ладонях печати. Если уж поехал, лучше взять из ситуации максимум.

Прощание решили устроить в АУЛЕ, как называли актовый зал в Академии. Ярко светились многочисленные лампы и фонари, освещая и широкую сцену, и ровные ряды обитых красным бархатом кресел. У входа в аулу стояла тумба, на ней – пять фотографий с черной лентой. Из всех я знаю только нашего покойного преподавателя, который вместо следования инструкциям и эвакуации группы задержался рядом с порталом и был разорван пространственным искажением. И особого сочувствия к человеку, который не организовал подростков, спасая их жизни, да и своей рискнул, не испытываю.

Ника сопровождала меня. Мы сели в задних рядах, подальше от сцены.

Оглядевшись, заметил главу Академии. Тот разговаривал о чем-то с заплаканной женщиной, видимо, родственницей одного из погибших.

Скорее всего, президенту плевать. Только вот он не может не провести это мероприятие – как же, уронит престиж Академии. Лучше бы озаботился защитой заведения, или – качественной подготовкой учеников, чтобы при следующем прорыве люди не остались на месте, а либо ломанулись на выход, как гласит инструкция, либо в осколок – набивать ядра и совершать подвиги, если будут уверены в своих силах.

Наконец президент поднялся на сцену. Мне с первых строк стало понятно, что его речь – чистейшей воды стрелочничество. Мужчина под видом сочувствия просто перекидывал ответственность.

– Я всегда говорил: нет ничего лучше озвученной правды. Пусть горькой, обидной, но правды. Поэтому я скажу: да, мы были не готовы. Я прошу прощения у родственников всех присутствующих за это. Мы не получили предупреждение о КМА, а потому не успели подготовиться к атаке. Мы не успели среагировать и закрыть осколки, которые одновременно возникли на разных этажах…

Дальше я не слушал оправдания и выгораживания. Вместо этого сидел с открытыми глазами и самым внимательным видом, но находился во внутреннем мире, восстанавливая повреждения стен, латая крохотные трещины, возникающие там, где еще недавно восстанавливал перегородки едва ли не из песка. Внутренний мир пока не восстанавливался сам, но уже был далек от того печального состояния, когда балансировал на краю полного разрушения. И судя по тому, что меня больше не посещают взрывы эмоций, а на разум не давят гормоны, я все больше и больше становлюсь собой настоящим.

– Айдар! – толкнула меня сестра, отвлекая от ремонта. Я посмотрел на сцену, в сторону которой Ника дернула головой. – Тебя пригласили!

Полный зал – сотни человек в черном шептались, глядя на меня. Президент, стоящий за трибуной, сжимал микрофон в побелевшей ладони. Взгляд мужчины не выражал ничего хорошего: думаю, если бы сейчас меня поставили напротив него в пустом зале и вручили арбалет, он бы не думая вдавил спусковой крючок.

Я поднялся и пошел к сцене, прикидывая десятки вариантов возможного разговора. Понятное дело, что президент решил разбавить негатив события поступком ученика, который зачистил осколок.

– Вот этот герой, – пожал мне руку президент, причем сдавил со всей силы, не сдерживаясь. – Если бы не Алмазов, погибших было бы гораздо больше.

Люди зааплодировали. Я обвел взглядом угрюмые лица, кивнул Нике.

– Можно я произнесу короткую речь? – указываю на микрофон и получаю его.

– Спасибо за аплодисменты, но не нужно. Я уверен, на моем месте так поступил бы каждый из вас, господа. И каждый из моей группы, если бы люди не растерялись, если бы не увидели ужасной смерти… – черт, как же его звали?… – нашего дорогого преподавателя. Остальных погибших я практически не знал, мы не общались, но каждый из них находится в наших сердцах. Мы будем помнить их.

Во время монолога я игрался с эмоциями окружающих. Я не мог сделать свой голос более проникновенным, усилить нужное впечатление или даже принудительно сменить негатив на позитивное отношение. Так же не мог одновременно проникнуть в сознание всех этих людей и заставить полюбить себя.

Но на моих ладонях находились десятки мелких рунных цепочек. Руны были крохотными, слишком мелкими и слабыми, чтобы их засекли окружающие. Эти руны сосредотачивали внимание на моем голосе, на словах, и ослабляли критическое мышление. Немного, помаленьку, но с каждой минутой – все сильнее. О чем говорить, даже президент заслушался!

Я не смог сменить отношение тех людей, кто изначально слушал меня с негативом, или не слушал вообще, но те, кто вслушивался, пусть даже дабы найти в моих словах нелогичность, кто пытался отыскать то, что потом можно будет высмеять, неожиданно для себя проникался речью. С каждой минутой моей речи все сильнее опутывали людей. В их глазах я вместо случайного «героя», становился гениальным мальчишкой, который выражает вещи, с которыми согласен каждый присутствующий. И пусть в моих речах не было настоящей глубины, она и не требовалась.

– Прошу не считать меня героем. Я закрыл один из осколков, но настоящие герои – люди из КМА, которые закрыли остальные порталы. Мне нравится, что люди сработали быстро и умело: привлекли для работы даже пожарных и целителей с окрестных больниц. К сожалению, трагедия все же случилась. Но, благодаря умелым действиям спасателей, погибших было всего пятеро.

Я ощущал эмоции окружающих, вел их внимание за собой – пока трагедия свежа, нужно пользоваться этим.

– К сожалению, люди зашевелились уже после трагедии. Охрана Академии не справилась с монстрами сама, да и появление прорыва никто не прогнозировал.

Мои слова попали в души собравшимся. Думаю, каждый из присутствующих спрашивал себя – кто несет ответственность за случившееся? Наверняка причастные уже выбрали козлов отпущения и демонстративно наказали их, но проблема-то не решилась.

– КМА уже определила виновника и отправила на рудники, – вмешался президент. – А охрана у нас в полном порядке, попросту не успела отреагировать: времени было мало и…

Но тут я перебил вспотевшего президента, на которого перешли взгляды всех присутствующих.

– Не думаю, что оправдания исправят ситуацию. Простите, я не должен советовать вам, но мое мнение таково: напишите коллективное обращение к губернатору и попросите его принять меры по ужесточению обучения, чтобы в следующий раз люди были готовы к атаке монстров. А еще, каждому учащемуся не помешает хотя бы средненький охранный артефакт, чтобы они не повторили судьбы тех пятерых, чьи фотографии мы видим здесь сегодня. Спасибо.

На самом деле я считаю, что порталы F-ранга – слабая угроза. Людям по шестнадцать – восемнадцать лет, часть прошла посвящение у Алтаря, но вместо того, чтобы объединиться и зачистить один из осколок F-ранга, двадцать человек ломанулись из аудитории, как стадо лосей. Хорошо, никого не затоптали.

Я вернул президенту микрофон, подхватив под локоть сестру и вышел прочь из зала, а потом и из Академии. Пожалуй, достаточно мне сегодня памятного вечера.

Хотя, результат неплох. Не каждый день удается получить на пустом месте несколько политических очков.

Ника не показывала эмоций, пока мы не сели в машину:

– Ты говорил, что тебе все равно на вечер и на погибших, а сам проникся. Я рада, что…

– Нет, мне действительно все равно, – перебил я сестру, глядя в окно, на проплывающие мимо улицы. – Можешь считать меня эгоистом, социопатом, можешь искать проблемы в моей личности, в психике, но мне действительно плевать.

Ника выпучила глаза.

– Это у тебя-то психические проблемы⁈ Слушай, у меня есть знакомая, которая искренне верит в теории заговора и упорно их рассказывает и мне, и остальным, кто не успел оперативно сбежать. Есть подруга, которую воспитывала властная тетя, держащая дядю под каблуком, и теперь эта подруга не знает иного способа общения с парнями, кроме как унижать их и загонять уже под свою туфлю. Я знаю человека, который всерьез уверен, что общество неизлечимо больно, и его излечит только повальный геноцид всех и вся. Знаю даже группу девчонок-гуманисток, которые не приспособлены к реальной жизни настолько, что полезли бы обниматься и к гоблину: они всерьез верят, что весь мир гнобит монстров из-за ценностей, которые находятся в осколках.

Всё перечисленное – проблемы, или как минимум – отклонения, так как на мышление здоровой личности эти звоночки не похожи. А вот у тебя таких проблем я не вижу. Ты абсолютно здоров, и твоя единственная беда в том, что ты – козел! За годы в одном доме я тебя изучила достаточно, чтобы понять: ты – тот самый человек, который в пробке обгоняет всех по правой стороне, в многоквартирном доме выкидывает тухлятину в забившийся мусоропровод, подкатывает к чужим девушкам, «забывает» вернуть долги, в компании непрерывно клюет самого уязвимого, и так далее. Это уже стиль жизни. Заметь, даже не образ, за которым прячешь настоящего себя. Я ни разу не слышала от тебя фразы «жизнь такая», но уверена, что она подошла бы тебе на все сто процентов, ведь ей можно оправдать любой поступок.

Внутри заворочалось глухое раздражение. В частности потому, что сестра была не права – объезжать пробку я бы не стал, как и травить человека (если бы он первым ко мне не полез), или заставлять подъезд нюхать свой мусор. Скорее наоборот – закинул бы пакет за шиворот человеку, который попытался бы выкинуть его в забившийся мусоропровод. А вызванный гоблин расшевелил бы все застрявшее, и всем стало хорошо. И если это – поступок самовлюбленного козла, то я действительно такой.

– Ты буквально собрала все пороки и засунула их в папочку с надписью «Айдар». Пожалуй, на этом и закончим, пока не выяснилось, что я еще и трусливый, и закомплексованный, учиться не умею, общаться, редко моюсь и далее по списку, по сравнению с которым даже Наполеон и Петерс – хорошие люди.

– С чего бы? Я понимаю, что это такой метод защиты – выставить собеседника злодеем, который на тебя все грехи мира пытается повесить, но я этого не делаю. Я же говорю, ты психически здоров, человек ты не злой и даже не тупой. У тебя и хороших человеческих качеств хватает. Но козел, да. Ты лучше мне вот что скажи без попыток паясничать и уйти от ответа: бывают ли у тебя моменты, что ты задумываешься «а может я реально какую-то дичь творю?», или ты искренне убежден, что твоё поведение – норма?

Я вспомнил ритуал, который провел вопреки мнению всех прочих обладателей мифического и легендарного рангов, всех умудренных аналитиков и обладателей алхимических богатств, которых я обокрал. Но ведь я действительно знал, как лучше, пусть моя точка зрения не совпадала со всеми вышеперечисленными. Я не строю из себя специалиста во всех сферах жизни – в бизнесе я ничего не понимаю, в крафте не силен, как и во взаимоотношениях, несмотря на понимание чужих внутренних миров. Но я в эти сферы и не лезу неумелыми руками.

Сестра не пр

ава – в будущем нередко случались и другие события, за которые мне стыдно. Но и у меня есть принципы, которые я никогда не нарушал. Например, я никогда не прикрывал свою задницу под видом речи об усопших.

* * *

Неофициальный форум Новосибирской Академии

Cokol-d создал(а) тему «Минута молчания».

Cokol-d выложил(а) 25 фотографий.

Cokol-d:

– Это с сегодняшнего вечера.

Cokol-d:

– Снимал на телефон, так что качество посредственное.

Cokol-d:

– Ау! Есть здесь кто-нибудь?

Креативный Жирослав:

– Так ты же сам сказал про минуту молчания. Вот, молчим. Соболезнуем.

Cokol-d:

– Так и скажите, что не интересно.

Тюленчик:

– Если честно, то действительно не очень. Но ты молодец.

Креативный Жирослав:

– А кто это рядом с директором?

Тюленчик:

– О, это местная знаменитость. Айдар Алмазов, иллюзионист и рунолог. Талантливый студент.

Креативный Жирослав:

– Талантливый? Устраивает на переменах бои иллюзий? Я бы устраивал, если бы был талант к этой магии.

Тролливали:

– Его иллюзии видели единицы, и они почему-то не делятся историями. Вряд ли ты захотел бы их увидеть.

Креативный Жирослав:

– Тогда про иллюзии могу рассказать я, причем историю покруче, чем вы расскажете про Айдара. Мне тогда было лет пять, но воспоминания остались. Паранормального нет, но жутко вспоминать, что я тогда испытал. Начнем мы с того, что у меня была любимая игрушка – пластмассовый меч, которым я будучи ребенком, размахивал, представляя себя рыцарем DEUS VULT. И вот в одно прекрасное утро я проснулся с РЕАЛЬНЫМ РЫЦАРСКИМ КЛИНКОМ В РУКЕ. Сначала я немного испугался, но потом, осознав как мне повезло, начал звать маму: мол, зацени, что есть. Я еще раз обращаю ваше внимание, что я отчетливо ощущал его в своей руке – шершавую рукоять и вес килограмм в десять. Пока я пытался убедить маму, – она была за стенку от меня на кухне, – что проснулся рыцарем, заметил, что не моргаю. И с каждой секундой я хотел моргнуть все больше и больше. Но я держался, так как уже тогда подозревал, что если я моргну, то меч исчезнет. Я услышал шаги мамы которая шла ко мне в коридоре и моргнул. Клинок исчез. Я заплакал, а мама дала мне подзатыльник и пошла по своим делам. Вот так моя единственная мечта стать рыцарем умерла и теперь я здесь.

Тролливали:

– Теперь ты понимаешь, что там лучше, а здесь как пытка. Ты знаешь, что делать.

Тюленчик:

– Советую все-таки дойти до специалиста и оценить свою склонность к магии иллюзий. Так же советую почитать в библиотеке книги по развитию внутреннего мира.

Тактичный Фредди Крюгер:

– Кстати, Алиса повысила расценки на избиение Айдара – теперь предлагает двадцать тысяч за дуэль, если Айдар испытает на ней БОЛЬ. Четвертый курс заинтересованно уточняет, можно ли поднять ставки до тридцати, но пока новых дуэлей нет.

Рыскарь:

– До сих пор бесится? Скажите ей кто-нибудь, что качественный секс-марафон уберет все ее печали. А морковка, огурец и фаллоимитатор не заменят парня.

Креативный Жирослав:

– Ты, я вижу, всё перепробовал?

Рыскарь:

(Зацензуренно. Предупреждение за мат)

Тролливали:

– Кстати, если кто-нибудь скинет другие фотографии и видео, у нас появится возможность по ракурсу определить личность нашего СОКОЛДА.

Глава 13

Площадь нашего ангара не превышала три сотни квадратных метров. Для хорошего производства этого мало, но зданий больших размеров у нас нет, увы.

За последние дни отец развернулся, с энтузиазмом ныряя в долги снова и снова. Нанял для кенку двух мастеров, из тех, что ушли на пенсию, когда сгорел наш завод. Пенсионеры смотрели на нас с почтением и уважением – такие взгляды свою сторону я теперь вижу редко, в основном от Лизы Богач.

Мастера благодарны нам за то, что мы не забыли о них и не нашли способа отвертеться от выплаты пенсий.

За три предыдущих дня ангар в спешном порядке обновляла бригада рабочих – прошлись по крыше, заделывая щели и трещины, заменили лопнувшие стекла. Вчера внутрь завезли кучу инструментов – верстаки, три кузнечных печи на кристаллах маны, формы для ковки, кучу разных молотков, какие-то тигли. Я особо не вникал в список привозимых вещей – этим заправлял отец и мастера. Я же кузнечного дела практически не касался.

– Не страшно ставить все на кенку? – спросил я, подначивая отца.

– Нет. Твои юниты – самый удачный шанс за последние годы. А если не получится, всегда можно отправить сына зачищать осколки, отрабатывая долги рода.

– Сын у тебя своевольный – боюсь, не захочет делать то, что не нравится.

Отец на это лишь усмехнулся, но ничего не сказал. Да и после моего выступления на сцене Академии не слишком лютовал.

Сейчас мы стояли рядом с воротами ангара и ждали последние материалы, после доставки которых род Алмазовых откроет своё маленькое производство.

Наконец на территорию заехал маленький фургон. Может, в будущем род развернется настолько, что купим огромное здание, и материалы нам начнут возить двухсоттонные фуры, но пока это всё мечты.

– Давай сразу к воротам! – показываю я водителю, чтобы разворачивался. Тот кивает и подъезжает задом к открытым дверям ангара, где мы с отцом вручную разгружаем машину. Кенку такое не поручишь из-за секретности, а мастерам уже за шестьдесят – в их сторону лишний раз дышать страшно.

Таскаем груз, пока водитель сличает номера по накладной. Благо, металл разложен по маленьким ящичкам, да и фургон заполнен едва ли на треть. Не успеваем вспотеть, как приходится закрывать ворота за фургоном.

– Для начала мастера натаскают кенку на обычных F-ранговых кинжалах, потом – перекуют их под Е-ранг, но продавать всё равно не будут. И уже затем займемся D-ранговыми кинжалами, клинками, ножами и прочим оружием, уже на продажу. Этот ранг – максимум, который мы себе можем позволить. Заточим до бритвенной остроты, потом еще я сверху пройдусь укреплением, и можно будет продавать.

Я снова вздохнул. Отказываться от изготовления лучшего оружия потому, что это может кого-то задеть, подвинуть кого-то с рынка… Ну бред же! Какого дьявола меня должен заботить комфорт прочих родов?

– Если покажем, что мы способны на большее, нас вырежут, – напомнил отец. – Мы – соринка под ногами сильных мира сего. Объявят войну родов и вырежут, или легендарный маг накроет усадьбу каким-нибудь «Инферно», и все. Конечно, за этим последуют разбирательства, и может, даже найдут настоящего виновного, только нам будет всё равно.

Да, отец прав. Если бы я был сильнее, смог бы прикрыть род одним фактом своей принадлежности к нему. Тяжко снова оказаться у подножия, когда достиг вершины.

Правда, теперь для меня прежняя вершина – не вершина, а остановка на пути. Я смотрю гораздо дальше и выше. С моими знаниями и умениями я гораздо быстрее достигну звания повелителя пространства, а там и время можно зацепить – все-таки я сумел уловить отблеск магии времени, переносясь в прошлое. Если овладею этой странной магией, смогу потягаться даже с богом, если сам не достигну S-ранга с помощью исследований и ритуалов Морозовых.

А отец продолжал:

– Обычные клинки D-ранга в магазины и на торговые площадки уйдут за сотню тысяч, в зависимости от даваемых бонусов. Если учесть ещё и укрепление – полезный, но не самый ценный бонус, выйдет сто двадцать тысяч за клинок. Из них чуть больше сорока – налоги, стоимость металла, доставка и оплата работы мастеров. Восемьдесят – наши.

– Эм… Я не специалист по бизнесу, но мне кажется, что доход в восемьдесят тысяч с клинка – как-то многовато.

– Это потому, что ты не платишь кенку, не арендуешь здание и не покупал производственную линию, которую должен окупить. Мастера-кузнецы берут за изготовление D-ранговых клинков минимум тысяч двадцать, и каждый клинок куют дня два-три, в зависимости от опыта и умения. Если юниты будут работать без перерывов на сон, еду и отдых, справятся часов за восемь.

– Может, даже быстрее, – пробормотал я. – Все-таки они сильнее обычных людей, они – монстры С-ранга.

Ангар выглядел, как склад разнообразного барахла, часть которого упакована, часть – нет. Завтра тут появятся мастера, да и я заеду, чтобы выгрузить сюда кенку, а пока территория похожа на захламленный склад.

По уму, стоит провести здесь экранирование, как в лаборатории, чтобы исключить слежку. Лучше, если о наших ручных монстрах узнают как можно позже, но пока мы решили ограничиться клятвами о неразглашении с мастерами и простейшими амулетами иллюзий, которые превращают пользователя в размытую фигуру. Получилось гораздо дешевле, чем тратить время и кучу денег на экранирование.

– Пока не впечатляет, но то ли ещё будет. Есть где развернуться.

Отец кивает и хлопает по плечу:

– Верно, то ли еще будет! Хочется увидеть, во что превратится наш маленький ангар через год!

И ангар в самом деле преобразился. Уже спустя сутки кенку вместе с мастерами развернули производство, работали не покладая рук и лап.

Чтобы обучиться ремеслу, натренироваться управлять внутренней энергией, не разрушая заготовку, а насыщать ее и закалять собственной внутренней энергией, у людей уходили годы. Ворону же хватило одного наблюдения за неспешными действиями старого мастера, чтобы повторить процедуру. Да, пока это простейшее копирование, без мастерства и опыта. Если вдруг печь станет работать чуть хуже, или металл попадется с примесью, кенку, не попадавший в подобную ситуацию, повторит привычную процедуру и испортит заготовку. Там, где опытный кузнец сходу решит проблему, у неопытного ворона выйдет безобразнейший брак. Потому и дежурят в ангаре люди – чтобы поправить недочеты и проследить, чтобы процесс шел без накладок. Кенку будут учиться и на исправленных ошибках, и в какой-то момент надзор мастеров станет необязателен.

На поддержание работающих кенку уходит совсем мало энергии, и потери восполняются естественной генерацией маны. Но если я полностью потрачу энергию на иллюзии или на что-нибудь еще, юниты пропадут. Хорошая новость – так как приходится постоянно тратить ману, источник прокачивается.

Спустя четыре дня у нас была готовая партия весьма неплохого D-рангового оружия, выкованного с помощью методичности кенку, пота и ругани старых мастеров.

Сносный меч

Ранг: D

Описание: неплохой меч, созданный без души и задора. В три раза повышает силу удара. Повышенная прочность.

Наши клинки были гораздо прочнее аналогов, не тупились от использования – хоть железо ими руби. Стоили тоже недорого – на десять процентов ниже средней цены, по которым предприятия продавали свои товары торговым компаниям. В общем, наши клинки пусть и не радовали глаз невероятными бонусами, были лучше среднего товара в магазинах, хотя бы за счет укрепления, которое шло вторым бонусом.

И несмотря на это, семнадцать торговцев, к которым поочередно обратился отец, отказались покупать наш товар.

– Мерзавцы! – громыхал глава рода Алмазовых, вышагивая из угла в угол по кабинету. – Нутром чую, здесь поучаствовали Липовы или Григорьевы, душившие нас все эти годы! Снова чувствую их руку на своей шее! Желают купить нашу усадьбу, черт бы их всех побрал!

– Все не так плохо, – успокаивающим тоном сказал я. – У нас получилось с минимальными затратами приготовить партию в полсотни мечей.

– И это прекрасно! – рыкнул отец. – Но кому мы их продадим? Не заставишь же этих торговцев брать наши клинки!

– Не заставишь, – киваю. – Но есть независимые торговые площадки, государственные контракты, другие города. Давай я проеду по торговцам, попробую узнать причину их отказа. Может, удастся договориться лично.

Проехавшись, понял – торговцы не точили зуб на наш род, а выполняли чей-то приказ. Там обошелся простыми беседами, но заключить контракт или выдавить имена тех, кто приказал отказаться от сотрудничества с нами, не смог.

В перерыве между поездками от торговца к торговцу, прочитал отчет Дарьи по другим городам и позвонил отцу.

– Я нашел, куда можно сбыть товар.

– Кого удалось уговорить?

– Никого. Но на этом городе свет клином не сходится.

– Предлагаешь телепортировать оружие в другой город? Я уже думал об этом, но будет ли рентабельно?

– Судя по подсчетам, мы останемся в плюсе, причем неплохом. Мой секретарь уже нашла покупателей в Ставрополе и Уфе, где нас не душат, причем они готовы закупиться и большими партиями. С Москвой пока не ясно, но заинтересованные в артефактах люди есть и там.

– Давай пока не трогать Москву, – засопел отец в трубку. – Не хочу я связываться с москвичами.

Как по мне, в Москве можно достать или продать в любых количествах все, что угодно, начиная от наркотиков и каких-нибудь экзотических лекарств, и упускать столь огромный рынок нецелесообразно. Но спорить не стал – пока мы не настолько развернулись, чтобы для сбыта пришлось идти в столицу. Да и не развернемся – нам бы и одного Новосибирска хватило.

– Кстати, пока не забыл – тебе деньги и юниты нужны? – вдруг спросил отец. – На сайте КМА висит заказ на зачистку осколка E-ранга, с гоблинами. Называется «Пещера гоблинов».

Деньги, которые пришли на счет рода за закрытый осколок с кенку, отец забрал в род, что логично – он из бюджета рода и оплачивал бронь осколка и команду наемников. Вот мне бумажки не помешают, и чем их будет больше, чем лучше. К самим деньгам, как и к злату, я абсолютно равнодушен, а вот дающие силу вещи – тем же зелья, симбионт и артефакты, мне нужны. Но у меня есть другие варианты добычи купюр, и скоро я ими займусь.

Жаль, что пещера. Я с удовольствием бы побродил по городу гоблинов – иной раз гоблины попадаются в техногенных осколках, с многоэтажными зданиями или сетью технических туннелей. Вот это интересно, в таких местах есть множество ценностей, вплоть до технического золота. Но если таких мест сейчас нет, подойдет и пещера.

Осколок Е-ранга. Гоблины – слабые монстры, и осколок с ними должен быть отмечен буквой F. А если ранг выше, значит, там либо еще и хобгоблины или орки присутствуют, либо гоблинов очень много. Целое гнездо, как было с кенку.

Какие у меня будут плюсы от таких юнитов?

Гоблины антропоморфны, и с помощью иллюзии их можно замаскировать под детей. Гоблины многочисленны, пронырливы. В осколке с кенку мне понадобилось бы гоблинов двадцать и всего полчаса времени, чтобы зеленая мелочь отыскала и принесла мне все ценности, которые нашла. Не учитывая секретных и магически защищенных хранилищ, конечно – даже у пронырливости гоблинов есть свой предел.

К тому же, гоблинов можно развить до хобгоблинов, а те уже с хорошим маскировочным амулетом сойдут за человека. Охрану ими можно заменить.

– Да, я его зачищу. Забронируй для меня этот осколок, пожалуйста.

– Что насчет команды?

– Если ты не против на пару часов приостановить производство и отдать мне кенку, то команда не нужна.

Одни кенку А-ранга, В-ранговых и шесть С-ранговых монстров справятся с гоблинами. Мне даже не нужно будет добивать каждого мелкого монстра лично – как и в осколке с троллями, каждый убитый миньонами монстр будет считаться моей добычей, и фрагмент с него я получу. В общем, осколок стоит посетить – фуражиры-мародеры на дороге не валяются.

– Да забирай, – хохотнул отец. А потом посерьезнел. – Слушай, это скорее твои кенку, чем мои, так что не стесняйся забирать их, когда захочется. Главное – предупреди, чтобы не было накладок.

Именно сейчас я понял, что мне удалось переломить отношение к себе. Если раньше он воспринимал меня как любимого, но бестолкового и непутёвого сына, то теперь мнение обо мне поменял.

Впрочем, несмотря на то, что отец нанимал команду, чтобы я этих кенку получил, в долги залез, оплатил репетитора, чтобы обучить юнитов языку, я бы взял их себе в любой момент, если бы посчитал нужным. Но я с самого начала решил, что отдам эту шестерку роду в качестве крафтеров, которые будут десятилетиями работать на нас, обрастая знаниями, навыками и делая род сильнее и богаче. Менять своего решения не планирую.

Я хочу сделать Алмазовых сильнее и влиятельнее. Род – это поддержка. Уютное гнездо, куда можно вернуться в любой момент и тебя примут, и будут рады. Что бы не случилось в твоей жизни, какое бы ты не испытал поражение, род тебя не оставит.