Текст книги "Девушка с золотистыми волосами. Часть 1"

Автор книги: Макс Гришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Я так говорил? – смеялся Джон, гладя на сестру, которая уже погрузилась в мир каких-то своих фантазий. Впрочем, он не хотел ничего разрушать, хоть и не смотрел на мир через те же очки, что и Линда. – Ты права! Наверное, права! – отвечал он ей. – Все в твоих руках! Думаю, он будет тебе благодарен!

– Послушай! – продолжала оживленно Линда. – Вчера я разговаривала с Уайтманом. Он мне рассказал, что очень доволен тем, как Кай работает. Он делает все быстро и хорошо, он всему учится буквально на лету! Ему нравится работать, видно, что он старается, что он хочет добиться чего-то!

– Да, Анна мне что-то подобное тоже о нем рассказывала.

– Поначалу я думала, что он не очень умен, но это не так! Он не глуп! Совершенно не глуп! Он говорит теперь гораздо лучше, чем месяц назад. Помнишь, по началу он не мог ни писать, да что писать, он не мог говорить толком! Он с трудом связывал слова, как будто этот язык был не его родной! Вчера, когда мы с ним встречались, он говорил уже почти свободно, как ты... как я!

– Ты говорила, что дала ему читать какие-то книжки?

– Да, я решила, что для него читать книги будет гораздо лучше, чем смотреть фильмы сомнительного содержания, или всякие реалити-шоу по телевизору. Я дала ему Достоевского, думала он не поймет, но он прочитал книгу за неделю и вчера вернул мне ее, сказав, что понял мотивы Раскольникова, хотя и не согласен с ними... Рассказал, что на месте Раскольникова, убил бы первым делом Мармеладова...

– Кого? – переспросил Джон, пытаясь выкопать в отдаленных местах своей памяти что-то о герое из книжки, которую он читал с десяток лет назад.

– Мармеладова, алкоголика из книги, но... это не так важно. Дело не в этом. Дело в том, что это показывает, что у него вырабатывается критическое мышление. Он понимает социальные вопросы, понимаешь?

– Так, ты с этим поосторожней, пожалуйста. Про Раскольникова-то, а то переклинит его еще, возьмет топор, да пойдет месить по улице.

– Не пойдет! – Линда улыбнулась, – он не такой, я вижу это, он не сможет причинить никому зла!

– Почему ты так думаешь? – удивился Джон. – Я встречал немало таких тихонь...

– На прошлой неделе у него произошел конфликт на спортивной площадке за школой. Какие-то дети дразнили его, и кто-то даже ударил. Он пришел ко мне тогда в слезах и все рассказал, он сказал, что не понял, за что они издевались над ним. Он говорил, что хотел пойти извиниться перед ними, но не понимал за что и спрашивал моего совета...

– Странный! Впрочем, надо осторожнее, всех можно довести до крайней точки. Кстати! – Джон как-то странно улыбнулся. – Мне кажется, ты уделяешь этому Каю столько внимания, что Кевин начинает ревновать тебя к нему.

– Ах, опять ты про Кевина! Что за глупость! – Линда рассмеялась. – Это все равно, что ревновать мать к ее ребенку. Да и Кевину какое дело до этого...

– Я всяких матерей встречал...

– Джон! – Линда с упреком посмотрела на брата. – Ну ты это серьезно? Он ребенок, он не образован, он слаб... Меня с детства окружали сильные мужчины, а Кая я как-то не могу воспринимать как мужчину...

– Физически он не плохо развит!

Линда не ответила. Джон засмеялся и покачал головой. – Парень еще не знает в какой омут он влез, в какое осиное гнездо. Хотя... шутки в сторону, думаю он должен быть сильно благодарен тебе. Без тебя ему пришлось бы тяжко. Ты ему действительно помогаешь. Может когда-нибудь, когда он разовьется, так сказать, он так же поможет и тебе! Ладно! У тебя хорошо, а дома лучше! – Джон, кряхтя, приподнялся из-за стола и надел фуражку. Поднялась и Линда. – Поеду, мне завтра надо пораньше ехать к вдове того работяги, которого убило на лесопилке... работа не из легких, скажу тебе! – Джон неспешно направился к выходу. Линда поцеловала его на пороге и закрыла дверь.

Чувствуя чрезмерную тяжесть в животе после плотного, как всегда, ужина у сестры, Джон залез в машину и вставил ключ в замок зажигания. Полицейский Форд медленно пополз по не высохшей еще от дождя дороге. Проезжая мимо школы Джон сбросил скорость и приоткрыл окно. Именно на этой спортивной площадке год назад они нашли парня, бьющегося в конвульсиях от наркотического опьянения; именно здесь, через несколько дней, он застал группу подростов, которые, как ему тогда показалось, знали больше, чем говорили. При желании, он очень быстро смог бы вытянуть из них всю эту информацию. Это школота бывает крутой только в интернете и с такими же отморозками во дворе. А когда они чувствуют реальную угрозу, они становятся сговорчивыми, как гулящая женщина. Но Фрэнк... Фрэнк перебросил его тогда на другое дело и этим занялся Кевин. Он знал Фрэнка хорошо, вернее ему казалось, что он знал Фрэнка хорошо, ведь он проработал с ним все свое время в полиции! Это был некогда человек бесстрашный, человек, преданный закону. Но Фрэнк был уже не тот! Он старел и готовился к пенсии. Понятно, что он не хотел лишней шумихи, не хотел скандалов, не хотел последние месяцы своей безупречной карьеры влезать в то, что было неприятно и даже могло представлять угрозу. И старика можно было понять! За последний год он изменился. В этот год он начал воспринимать свою работу лишь как работу, на которую надо было ходить, получать деньги, что-то делать там и здесь, но ничем не рисковать, не влезать ни в какое дерьмо, в которое он должен был влезать по самую шею. – Что ж, такова жизнь, – Джон зажег сигарету на перекрестке, – такова эта чертова жизнь! Тогда Фрэнк отдал это дело Кевину и... Джон знал почему. Кевин, конечно, не был трусом, его не пугало все это дерьмо, но Кевин не любил пачкаться по пустякам. «Какие-то детишки баловалось наркотой, да и хер с ними, – так он должен был тогда думать. – Все курят, бухают, нюхают. Я тоже бухал и курил, а может быть и нюхал и что, меня тоже арестовать?» Фрэнк знал, что поставь туда Кевина, в школе установится порядок, все затихнет, спустится на тормозах... И Джон проглотил это. Старина имел право на покой.

Машина выехала на широкую дорогу и медленно поползла на восток. На пути попадались редкие машины, которые, при полицейской машины, как по команде сбрасывали скорость и продолжали ехать совсем медленно. Справа от дороги, у входа в супермаркет, стояла группа чернокожих подростков, они усиленно жестикулировали и видимо о чем-то спорили. Джон сбросил скорость и приоткрыл окно. Подростки замолчали и все, видимо по чьему-то предупреждению, повернулись в сторону Джона. Тот медленно проехал мимо, окидывая каждого из них своим строгим взглядом. Он хорошо знал, что один его взгляд, как средство профилактики, может удержать сегодня этих юнцов от необдуманных поступков и проблем.

Чуть дальше, через квартал, увидел он жрицу любви, которая вульгарно поправляла колготки на автобусной остановке. Она увидел полицейскую машину, сразу развернулась и походкой модели пошла куда-то прочь. Джон усмехнулся и покачал головой, «чего только не сделаешь ради денег», – проговорил он самому себе, проезжая мимо.

Он сделал еще несколько поворотов, проехал мимо нескольких злачных мест, но город сегодня был спокоен, город, как и все его жители, медленно готовился ко сну. Северное летнее солнце уже совершенно скрылось за горизонтом и темнота опускалась на безлюдные улицы. Вот зажглись фонари. То тут, то там на небе вспыхнули мелкие точки звезд.

Чувствую приближение ночи, Джон зевнул. Хотелось спать. «Надо заправиться и ехать домой» подумал он, поворачивая на очередном безлюдном перекрестке направо и направляясь к бензоколонке. Еще один поворот, прямая дорога через промышленный квартал, но вдруг... он нажал на тормоз, и машина резко остановилась. Метрах в тридцати, по правую сторону, припаркованной у большого старого дерева, стояла машина Фрэнка. Но мало ли Шевроле Тахо было в городе? Джон посмотрел на номера – да, ошибки не было, машина действительно принадлежала Фрэнку.

«Что тебе-то не спится, старина?» – вслух проговорил Джон и медленно запарковался за машиной Джона. По привычке, выработанной годами, все необычное считать подозрительным, он вышел, прошелся мимо машины и посветил фонарем в стекло. Все казалось нетронутым, все выглядело так, как всегда. Джон осмотрелся, вслушиваясь в тишину: где-то на соседней улице шумела покрышками по асфальту машина, где-то вдали, тарахтя, ехал байкер. Вдруг он услышал человеческие голоса и, как ему показалось, один их этих голосов, писклявый, принадлежал именно Фрэнку.

Джон сошел с дороги и пошел на голоса в небольшой проход между двумя невысокими домами. Он угадал направление и вскоре голоса стали яснее и отчетливее.

– Сколько здесь? – услышал он голос Фрэнка.

– Сколько и говорил! – ответил ему другой, незнакомый голос.

– Фрэнк?! – крикнул своим звонким голосом Джон, чувствуя себя как-то не по себе, подкрадываясь так незаметно к своему начальнику. – Ты здесь?

На несколько секунд в воздухе повисла тишина. Голоса резко затихли. Наконец из-за невысоких, отделявших внутренний двор от дороги деревьев, послышался голос Фрэнка:

– Джон? Это ты?! – голос прозвучал как-то странно, в какой-то несвойственной для Фрэнка манере. На мгновение Джону показалось, что Фрэнк попал в какую-то беду, что там, с ним что-то происходит и что ему, возможно, понадобится помощь... Но уже спокойный голос Фрэнка, тот старый голос Фрэнка, убедил его через секунду в обратном:

– Я сейчас подойду! – крикнул он уже громко. – Подожди!

Джону показалось, что он услышал чей-то шепот и решил двинуться дальше. Он обошел деревья и вышел к небольшой асфальтированной площадке, на которой стояли мусорные баки. Справа была большая стена какого-то здания промышленного назначения, слева гаражи для крупнотоннажной техники. Этот район не был жилым и люди оказывались здесь лишь в рабочее время. Но что делал здесь Фрэнк, что делали эти подростки?

Фрэнк повернулся и посмотрел на Джона. На секунду, ему показалось, что на лице капитана был испуг. Но это лишь показалось. Через мгновение Фрэнк улыбнулся Джону своей широкой улыбкой и, сделав шаг в его сторону, протянул руку.

– Не спишь? – проговорил он бодро.

– Работа такая, – серьезно ответил Джон, переводя глаз с Фрэнка на группу из трех подростков, стоявший у мусорных баков. – Что это? Нужна помощь?

– Нет! Все под контролем! – Фрэнк ударил Джона по плечу. – Все под контролем! – еще раз повторил он и кивнул в сторону подростков, – гопота... покуривали травку на улице.

– Мне взять их? – спросил Джон и, пройдя мимо Фрэнка, подошел к подростам.

– Да... брось! Побаловались слегка. Не сажать же их за это. Я взял их адреса, на неделе позвоню родителям, проведу беседу!

Глаза Джона перебегали с одного подростка на другого. Все до одного они молчали, но странным показалось Джону то, что вместо того взгляда страха, который он привык видеть в таких случаях, в глазах каждого из подростков он читал лишь недовольство, будто вся эта сцена доставляла им не больше чем беспокойство.

– Как тебя зовут? – спросил Джон высокого, белокурого подростка.

– Вилли, – без смущения ответил тот.

– А тебя?

– Роб.

– А тебя?

– Джон.

– Вилли, Роб и Джон, вы знаете, что употребление наркотических средств, если вы, конечно, не инвалиды и не имеете рецепт на их употребление от врача, является уголовно наказуемым преступлением?! А судя по вашим рожам, умирать от болезней в ближайшие месяцы вы не собираетесь, – проговорил строго Джон. – Вы знаете, что за это каждый из вас может провести в тюрьме остатки лета, а то и бошьше?

Подростки молчали. Они поочередно смотрели то на Джона, то на Фрэнка.

– Знаете или нет? – повысил голос Джон.

– Да... нам уже сказал... он...

– «Он» это капитан полиции Фрэнк Стаймер. Для вас это «товарищ капитан», понятно?

Все трое подростков утвердительно кивнули головой. Вилли и Джон опустили глаза вниз. Роб продолжал недовольно смотреть на Фрэнка.

– Ты с чем-то не согласен, Роб? -Джон шагнул ему навстречу. – Может ты хочешь что-то высказать, с чем-то не согласиться?!

– Я... ничего, я... Просто капитан... товарищ капитан... мне кажется не совсем прав в том, что...

– Ты сосунок будешь мне еще говорить где я прав, где нет?! – вмиг разразился своим писклявым криком Фрэнк. – Он быстро прошел мимо Джона и с силой схватил своей сильной рукой Роба за воротник курки. Роб, видимо, хотел что-то снова возразить, но Фрэнк тряхнул его с такой силой, что у того посыпались на землю пуговицы. – Вы ублюдки еще мне спасибо должны сказать, что я не потащил вас в участок, а оттуда в суд! Вы думаете это шутки?! Вы думаете, я шучу тут перед вами, что я, твою мать, или лейтенант, мы тут клоуны, поставленные, чтобы развлекать вас?! – он с силой оттолкнул Роба и тот буквально влетел в стоявших позади друзей. – Я вам скажу так, если еще хоть один раз я увижу кого-то из вас за этим делом... я даже не хочу говорить вам, в какой жопе вы окажетесь! Понятно?! – подростки молчали. – Понятно, я говорю?! – крикнул он громко.

– Понятно.

– Понятно кто? – почти прокричал рядом Джон.

– Понятно, товарищ капитан, – тихо, за всех, проговорил Вилли.

– Теперь нахер отсюда! – прикрикнул Фрэнк. – И что бы я вас здесь больше не видел!

Подростки развернулись и быстро удалились. Оба полицейских медленно пошли за ними вслед, по направлению к машинам.

– Все нормально, Фрэнки? – спросил Джон, смотря на какое-то по-особенному возбужденное состояние его босса. – Не жалеешь, что отпустил?

– Ай, черт с ними! – Фрэнк отмахнулся, – в наше время половина мелких гавнюков балуется этим!

Джон утвердительно кивнул головой.

– Ты сам-то откуда здесь?

– Ехал от сестры. Решил заехать на бензоколонку.

– А, Линда! Мой привет ей. Как она?

– Нормально, – пожал плечами Джон, – все так же.

– Слышал она занимается этим Маугли, как там его...

– Каем.

– Да, Каем. Как он, не пришел еще в себя?

– Говорит уже лучше. Виден прогресс, говорит, можно даже с ним уже разговаривать нормально.

– А! Ни у и хорошо! Ну слава богу! Одним дураком в городе будет меньше! – Фрэнк остановился напротив своей машины. – Ладно, Джонни, поеду... Ты извини, что тебя, может, напугал – он как-то неловко, будто извиняясь, улыбнулся.

– Да ты чего, Фрэнки! – Джон ударил его по плечу. – Ты чего говоришь такое? Мы одна команда, у нас одна задача!

– Да, да, команда, – проговорил Фрэнк, залезая в машину и протягиваю руку Джону.

– До завтра, – Джон пожал теплую руку Фрэнка и дождался когда тот захлопнет дверь. Отвернувшись от Джона, Фрэнк повернул ключ, машина завелась и, быстро разогналась и скрылась за ближайшим поворотом.

Джон подошел к своей машине и открыл дверь. «Как тут отказался Фрэнк? Ведь он живет в другой части города» невольно думал он, смотря на уже покрытые теменью деревья, за которыми встретил он эту странную компанию. И этот парень Роб. Он помнил его, его заносчивый наглый взгляд, как тогда, год назад, когда он расспрашивал его на этой площадке за школой. Он знал этого парня, знал, что он не чист, еще тогда он навел о нем кое какие справки. Но Фрэнку виднее, «Фрэнк знает, что делает», думал он, нажимая на газ, и разгоняя машину по уже подсвеченной светом фонарей дороге.

XIV.

Линда ксерокопировала в своем кабинете анкеты теста Айзенка на темперамент, когда в дверь постучались.

– Да, да, входите! – проговорила она, поднимая глаза от копировального аппарата. Дверь распахнулась и на пороге появился Кевин.

– Позволишь? – спросил он и, не дожидаясь ответа, переступил через порог.

– Конечно, всегда рада! – Линда улыбнулась, но улыбка вышла как-то принужденно, что Кевин сразу заметил.

– По твоему лицу что-то не видно! – заметил он с шутливым упреком. – Ждала кого-то другого?

– Да нет... ты извини, просто много работы, скоро уже начинается учебный год, а столько еще всего надо сделать, я тут немного не успеваю...

– Ничего, я совсем ненадолго, – он подошел к ее столу и сел на стул. Линда села напротив.

– Как у тебя дела? Давно не виделись!

– Да все по-прежнему, – Линда опустила глаза вниз от его настойчивого взгляда. – Все, как и год назад...

– Больше не было никаких проблем?

– Что ты имеешь ввиду?

– Наркотики и все, что с ними связано.

– Да вроде все нормально. Только мне вчера поздно вечером звонил Джон и говорил, что встретил Фрэнка, который поймал каких-то подростков, которые курили травку; говорил, что это кто-то из нашей школы...

– Да, там был вчера вечером небольшой инцидент, как рассказывал Фрэнк, – Кевин откинулся на спинку кресла и закинул одну ногу на другую. – Эти дебилы-малолетки курили траву прямо на дороге у бетонного завода. Мимо проезжал Фрэнк, говорит почувствовал запах шмали еще на подъезда. В общем он с ними поговорил и те убежали к своим мамам, обещая больше никогда так не делать...

– Да, Джон мне рассказывал, что Фрэнк отпустил их, но зачем?!

– Как зачем? Им по шестнадцать – семнадцать лет! Предлагаешь посадить их в тюрягу к сорокалетним мужикам в татуировках?!

Линда пожала плечами:

– Но не обязательно их сажать, ведь есть другие механизмы...

– Какие?

– Может быть какие-то работы или... или что-нибудь еще.

– Работы? – Кевин засмеялся. – Я бы не доверил этим оболтусам даже ботинки свои чистить. А беседу с ними провели. Я так понял Фрэнки и Джонни их прессанули неслабо...

– А если они снова будут употреблять наркотики? Только теперь будут употреблять их в таком месте, где ни Фрэнк, ни кто другой их не увидит?

– Ну тогда это будет уже не наша проблема, не так ли?

Линда отрицательно покачала головой, но ничего не ответила. В ее жизни был период, тесно связанный с Кевином, и теперь она хорошо знала, что спорить с ним совершенно беспокойно.

Кевин встал из-за стола, подошел к бойлеру и налил себе холодной воды в маленький пластмассовый стакан.

– Как твой новый ученик?

– Какой ученик?

– Этот... странный.

– А, ты о Кае! Нормально. Уже... гораздо лучше...

– И что ты о нем думаешь?

– Я думаю, что он... достаточно порядочен, трудолюбив и не глуп...

– Не глуп? – Кевин снова засмеялся, – думаешь не глуп? Джон мне говорил, что он писать даже не умеет, а ты говоришь не глуп!

– Теперь может писать и... он не был всегда таким. Некоторое время назад у него произошла какая-то травма, возможно психическая, а до этого он был другим. Возможно, память вернется к нему и тогда...

– Какая психическая травма в лесу? Я думаю, что он толком никогда и не умел ни читать, ни писать. Его родители были обычными алкашами, которым было насрать на сына. Я думаю мать до самой смерти не знала, что с ним. Потом он там больше десяти лет прожил безвылазно... а ты говоришь он нормальный...

– У него, конечно, как, впрочем, и у каждого из нас, – произнесла Линда, как-то особо делая акцента на вторую часть фразы, – есть свои проблемы, но я считаю, что все это поправимо и если ему помочь, он сможет стать совершенно нормальным человеком, может даже гораздо лучше того, кем он был до этого!

– Поэтому ты проводишь с ним почти каждый день?

Линда вспыхнула и подняла свои засверкавшие от гнева глаза на Кевина. Направление этого разговора ей совершенно не нравилась и продолжать его в таком духе ей не хотелось:

– Я провожу свой день так, как я захочу и с кем захочу! Если человеку нужна помощь, то я, в отличие от некоторых... в этой комнате... помогаю этому человеку, сколько бы хлопот мне это не доставляло!

Лицо Кевина исказилось в недовольной гримасе, он наклонился к столу, видимо готовый парировать своей собеседнице, но в этот момент дверь в кабинет со слабым скрипом приоткрылась. Оба повернулись. Через несколько секунд, сквозь полурастворившуюся дверь, протиснулась голова Кая.

– Эй, мужик, тебя не учили стучаться, перед тем, как хочешь зайти?! – сквозь зубы, громко прошипел Кевин.

– Я... – тихо начал оправдываться Кай, но, видимо, не решившись говорить далее, вытащил голову из приоткрытой двери.

– Кай! – окрикнула его Линда. – Заходи, не стесняйся!

За дверью снова послышалось копошение и снова голова Кая протиснулась в щель.

– Я... извините, я не думал...

– Ничего страшного. Господин Райдер, как раз собирался уходить! Не так ли? – Линда снова посмотрела на полицейского своими пылающим от гнева взглядом.

– Сдаюсь! – тот ухмыльнулся и поднял в воздух обе руки. – Я так, на секунду, не буду отвлекать вас от ваших важных дел.

– Кай, не бойся! – проговорила Линда, – проходи... присаживайся!

Кай осторожно, будто боясь наступить на что-то на полу, вступил в комнату и посмотрел испуганным взглядом на Кевина.

– Ты не поверишь, но мы как раз о тебе говорили. Как твоя жизнь? – Кевин встал со стула и подошел вплотную к Каю. Его тяжелая руку опустилась ему на плечо, до боли сдавливая его пальцами. – Давно не виделись! Говорят, ты обжился уже здесь. Живешь на новой квартире, появились друзья... возможно встретил любовь...

Кай не решался поднять глаза на Кевина и смотрел ему на начищенные до блеска ботинки.

– Чего молчишь или ты опять дар речи потерял?

– Кевин! – почти крикнула Линда.

– Что, Кевин? – огрызнулся тот. – Я здесь как полицейский, я задаю вопрос подозрительному субъекту и хочу услышать ответ.

– Все хорошо... спасибо... Я работаю здесь, в школе, – тихо ответил ему Кай.

– И чем ты здесь занимаешься?

– Помогаю об... обу... обустраивать территорию.

– Молодец! Карьерный рост я погряжу. Месяц назад ты делал крышу, теперь ты обу... обустраиваешь территорию, – передразнил его Кевин. – Что именно ты обу... обустраиваешь?

– Я покрасил забор, спилил старые деревья, теперь я... я занимаюсь плиткой во внутреннем дворе.

– Какой ты молодец! – Кевин повернулся и посмотрел на не находившую себе место Линду. – А мы все думали, что ты простой деревенский дурак! Вообще скажи, нравится тебе твоя работа?

– Очень...

Кевин громко рассмеялся.

– Кевин! – крикнула начавшая терять всякое терпение Линда.

– Все, все, ухожу! Успокойся! – на несколько секунд он остановил свой тяжелый взгляд, будто говоривший «с тобой мы еще встретимся» на Кае, и сильно дернул его за плечо. Тот невольно шагнул вперед. Еще немного, и он бы упал, но Кевин отпустил руку, не спеша подошел к столу, взял фуражку и, больше ничего не говоря, вышел из кабинета.

Оставшиеся наедине в комнате, Линда и Кай с минуту молчали. Кай, заметно испуганный, неподвижно стоял посреди кабинета и смущенно смотрел в пол. Линда налила стакан холодной воды.

– Держи, выпей! – сказала она ему тихим нежным голосом, подавая стакан. – Все в порядке?

– Да. Спасибо. – Кай осушил его несколькими глотками.

– Что же мы стоим! Присаживайся! – будто вспомнив что-то произнесла она и села за свой стол. Кай сел напротив, на стул, на котором совсем еще недавно сидел Кевин.

– Я прошу прощения за все это.... Кевин он... – начала она, но не знала, как докончить. – Кевин... может быть грубой свиньей...

– Ничего страшного, я к этому уже привык...

Линда покачала головой.

– Это не то, к чему надо привыкать. Это не то, что должно присутствовать в нашей жизни. Люди не такие по своей природе, мы такими не рождаемся, мы такими становимся. Вся эта злоба, вся эта агрессия, все это желание напакостить, наговорить глупостей, обидеть – все это неправильно, все это противно человеческой природе.

Кай на мгновение поднял глаза на Линду и снова их опустил. – Люди всегда были злыми? – спросил он тихо, будто стесняясь своего собственного голоса.

Линда улыбнулась. – Когда-то совсем давно, когда не было законов, когда общество было примитивным и не развитым, люди походили на животных, да мы и произошли от животных. Но с тех времен прошло много времени, развилось право, мораль, закон. Появились понятия добра и зла. Люди перестали быть дикарями. Но... к сожалению, несмотря на это, до сих пор, время от времени, попадаются те, кто считает себя выше других и выше всех правил!

– Как Раскольников?

– Да... и он, в том числе. Но Раскольников это отдельный случай. Он не был зол. Он был хорошо образован, многие устои в нем были непоколебимы, но у него была одна идея, глупая идея... и эта идея его сгубила. Очень часто бывает так, что самые страшные преступления в мире совершаются ради одной какой-то глупой идеи.

– А Кевин... он злой?

– Кевин просто дурак!...

– Я тоже дурак? – тихо, под нос, проговорил Кай.

– Почему ты так думаешь? – Линда невольно улыбнулась наивности вопроса.

– Мне это многие говорят: Джо, Кевин... даже дети на прощадке.

– Люди просто не понимают тебя. Они смотрят и видят то, что не свойственно для них. Если ты не такой, как они, это не значит, что ты глуп. Это значит, что ты просто другой.

– Я не знаю, какой я. Временами, мне бы очень хотелось знать то, каким я был раньше, каким я был до того, как попал сюда.

– Возможно когда-нибудь ты это узнаешь, – стараясь утешить его, Линда коснулась кончиками пальцев его лежавшей на столе руки. – Но главное, чтобы вспомнив это, ты не разочаровался. Ведь у каждого из нас есть какие-то воспоминания, которые мы просто хотим взять и забыть... Я думаю, тебе не надо ждать, когда воспоминания вернутся к тебе, да и... они могут не вернуться. Надо просто жить, наслаждаться тем, что есть сейчас и что будет потом. Прошлое – это неотъемлемая часть нашего настоящего, да и будущего. Но настоящее и будущее могут существовать без прошлого иногда даже лучше, чем с ним.

Кай пожал плечами.

– Возможно, – продолжала Линда, – ты никогда не вспомнишь всего того, что с тобой было так, как ты помнишь день вчерашний или то, что происходило с тобой на прошлой неделе. Но, возможно, отрывки твоего прошлого вернутся к тебе в твоих сновидениях, в каких-то образах. Наверняка они будут трансформированными и измененными, сны очень редко показывают нам то, что было в действительности, но наши сны это ключ к разгадке чего-то внутреннего, чего-то, что сидит в глубине души человека.

– Я часто вижу сны, – оживился Кай, – но... мне кажется... в них нет смысла.

– Расскажи, что ты видишь?

Кай пожал плечами и принялся пальцем медленно вращать на столе лежавшую там шариковую ручку.

– Звезды...

– Звезды? – удивилась Линда.

– Да, я вижу звезды. Много звезд... Вокруг меня звездное небо, я опускаю глаза вниз, и вижу звезды и там, они окружают меня со всех сторон, будто... будто я вишу подвешенный в каком-то месте, где кроме звезд ничего больше нет... И тут мне становится страшно, я начинаю крутиться и... и просыпаюсь... Вчера вечером я ходил гулять в парк. Было звездное небо, точно такое же, как во сне... я помню поднял голову вверх, посмотрел на него и... и мне стало страшно, как тогда... как во сне. – Кай почесал рукой шею и неуверенно взглянул на Линду.

– Мне кажется я знаю ответ. Звезды это как раз и есть те образы из прошлого, о которых я тебе говорила. Там, далеко в лесу, сидя ночью где-нибудь перед входом в свою избушку, ты подолгу смотрел в небо. Ведь небо – это то, на что можно смотреть бесконечно. И небо это является теперь тебе в твоих снах. Этот огромный купол, простирающийся от горизонта к горизонту весел там над неподвижно над твоей головой каждый день. Он вызывал у тебя восхищение, но, одновременно, и испуг своей отдаленностью, своей неизведанной таинственностью.

– Наверное, так, – тихо согласился Кай.

– Но мне кажется, ты не все договариваешь. Что-то еще беспокоит тебя. Что? Расскажи мне.

– Сны...

– Сны?

– Другие сны!

– Расскажи мне о них.

– Я... я, – Кай засмущался и на лице его выступила легкая краска. – Я... нет, ничего, это так...

– Не бойся, Кай, – тихо проговорила Линда, почти шепотом. – Все, что скажешь ты мне останется между нами.

Кай потряс головой, отпустил ручку, почесал за браслетом и снова принялся крутить ручку, в этот раз гораздо быстрее. Линда видела все это и на губах ее невольно появилась улыбка. Но Кай не замечал этого. Он лишь беззвучно шевелил губами, будто произнося про себя что-то, что он пока не решился произнести вслух.

– Кай, все нормально. Мне ты можешь рассказывать совершенно все. Я твой психолог и... я твой друг.

Кай посмотрел на Линду, вспыхнул еще сильнее, снова уставился на стол, желая снова схватить ручку... Но ее уже не было. Тихим движением руки, Линда забрала ее к себе.

– Я... я... видел девушку в своем сне и это... это была ты, – решился, наконец, он, упорно смотря в стол, на то самое место, где лежала до этого ручка, будто сознательно продолжая вертеть ее на столе все сильнее и сильнее.

– Вот как? – Линда смотрела на смущенного и покрасневшего от кончиков волос до ушей Кая. – И что я делала в твоем сне?

– Мы шли вдоль какого-то проспекта... у тебя были такие волосы... такие как сейчас, только светлее, гораздо светлее и они блестели...

– Золотистые?

– Да, да, золотистые! – подхватил подсказку Кай. – Твое лицо освещал синий закат и... мы долго гуляли, держа друг друга за руки...

– Как романтично! – Линда почувствовала, что и ее щеки покрыл слабый румянец. – Синий закат... Я никогда еще не гуляла при синем закате. Но если я когда-нибудь его увижу, я обязательно вспомню о тебе.

– Да... он был именно синий. И еще, я не помню почему, но тогда мне было грустно... очень грустно и когда я проснулся, мои глаза были влажными от слез...

Линда увидела, что глаза Кая наполнились влагой, и что он мог в любой момент расплакаться. Чтобы утешить его, она снова провела своей ладонью по его жилистой руке.

– Все нормально, все нормально, успокойся... Это очень хороший сон, очень добрый. Видимо... – на мгновение Линда замолчала, пытаясь подобрать правильные слова, – видимо ты думал обо мне накануне. Это нормально для пациента, для человека, получающего психологическую помощь, испытывать особые чувства по отношению к своему психологу. Очень часто специалист, проникая в самые глубины сознания человека, остается там некоторое время, поэтому очень важно бывает не наследить там и, особенно, не навредить. Но, судя по тому, что во сне мы держались за руки, могу предположить, что я играла в этом сне позитивную роль. Только, – Линда тихо засмеялась, – я никогда не красила свои волосы в золотистый цвет. Обещаю тебе, когда-нибудь, когда я увижу синий закат, я это сделаю.

– Спасибо, – произнес тихо Кай и на его губах появилась слабая улыбка. – Скажи, зачем ты делаешь это... зачем помогаешь мне?

– Это моя работа помогать людям, – не сразу ответила Линда. – Это то, чему я училась в университете и то, чему я еще с детства решила посвятить свою жизнь.

– Но... ведь за работу платят деньги, а у меня нет денег, – тихо произнес Кай и поднял на Линду свои смущенные глаза. – И я не уверен, смогу ли я когда-то отплатить тебе...

Линда улыбнулась:

– Не все делается ради денег. На земле много людей, кто искренне помогает другим и мне кажется, вернее мне хочется верить, что я один из таких людей.

– Но... ведь... разве деньги это то, чего хотят все?