Текст книги "Девушка с золотистыми волосами. Часть 1"

Автор книги: Макс Гришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Фрэнк посмотрел на нее на секунду и, уткнувшись в бумаги, проворил:

– Страховка-то у тебя есть?

– Какая страховка? – Анна ухмыльнулась. – Никогда ее и не было.

– Плохо, впрочем, я слышал, что правительство собирается выделить деньги на восстановление, может и тебе что перепадет...

– Правительство... – Анна засмеялась, но смех ее вскоре прервался кашлем. – Правительство твое только бабки из бедных качает и богачам возвращает! А нам, обычным смертным работягам только... – она сделала неприличный жест руками, произнесла пару ругательство, и пошла в сторону уборной. Через несколько минут она вернулась с ведром и намоченной шваброй.

– Кто у вас там? – спросила она, опираясь руками на швабру и указывая головой на закрытую решеткой камеру.

– Есть там один, – нехотя произнес Кевин. – Джон, добрая душа, подобрал вчера какого-то придурка на улице и притащил его сюда, чтобы мы тут с ним нянчились, пока он спит. Ни документов, ни денег, не помнит ничего...

– Бродяга что ли?

– Да хер знает... Одет как... как бомжара, в порванные штаны и шляпу. Мы сфотографировали, отправили запрос в цент, ждем ответа. Пока тишина, впрочем, чувствую, он у нас еще долго будет обитать.

– Не будет, – проговорил Фрэнк. – Отправим его куда-нибудь. Сейчас получим ответ и сразу его куда-нибудь двинем.

– Так за что его арестовали?

– Его не арестовывали. Просто закрыли, чтобы не шастал ночью по участку. Джон притащил его на ночь, чтобы не оставлять на улице. Нашел где-то на дороге, в тридцати километрах от города. Исцарапанный, запуганный, волосы обожжены. Говорит, не помню, как здесь оказался и не знаю, что здесь делаю... Впрочем, с виду так особо травм нет. Хотели вызвать врача, да подождет. Документов нет, не знаем, что у него со страховкой. Дождемся идентификации личности, а там посмотрим.

– Как говорил мой покойный отец «сколько лет на земле живу, а мудаков меньше не становится», – Анна намочила швабру и начала не спеша тереть пол. Все замолчали и продолжили заниматься своими делами, тишину нарушили только хлюпающий звук швабры и мерно тикающие на стене часы. Однако тишина продолжалась не долго. Когда Анна вышла из холла и добралась до металлической решетки камеры, к прочим звукам добавился ее неразборчивый голос, обращенный, судя по всему к тому, кто был за решеткой. Впрочем, ни Фрэнк, ни Кевин не уделяли никакого внимания, поскольку как она, так и этот мутный тип были, по единогласному убеждению обоих, «существами не от мир сего» и, следовательно, их контакт друг с другом не мог принести никому ни вреда, ни какой бы то ни было пользы.

Через пол часа Анна закончила уборку, убрала инвентарь обратно в уборную и подошла к столу Фрэнка.

– Что? – он поднял голову и посмотрел на нее.

– Кажется я знаю, кто он такой.

– Кажется или знаешь? – Фрэнк отложил в сторону ручку и внимательно посмотрел в морщинистое лицо женщины.

– Помнишь Люси Ковальски, старую ведьму, жившую со мной по соседству?

Фрэнк задумался на минуту, но вскоре в глаза его сверкнули, и он проговорил задумчивым голосом.

– Это не та, чье тело выловили в озере с десяток лет назад?

– Она самая, – прохрипела Анна.

– Хочешь сказать, что это она? – Фрэнк кивнул в сторону камеры и его короткий смешок раздался в помещении.

– У нее был сынок, – продолжила Анна, не заметив или не обращая никакого внимания на насмешку, – придурковатый, как и все их семейство. Звали Кай. Я помню у него была идиотская шляпа, точно такая же, как и на вашем этом красавце. Я так запомнила эту шляпу потому, что она казалась мне самым убогим, что молодой человек только может на себя натянуть. Но там было такое семейство, что шляпа была лишь меньшим из зол...

– И? – перебил ее Фрэнк.

– И то, что ни один адекватный человек не натянул бы на себе эту шляпу, если бы, конечно, это не был бы сам Кай.

Фрэнк встал из-за стола, потянулся и медленно прошелся к окну.

– И ты думаешь, что это он?

– Не знаю, он или не он, это уже ваше дело определить. Но шляпа его, это я точно знаю.

– Что-то я помню такое связанное с этой женщиной и ее сыном, – Фрэнк не отрывал лица от окна, – но мне казалось, что ее сын куда-то уехал, еще задолго до смерти матери.

– Кто-то говорил, что он уехал в большой город, работал там в какой-то пиццерии; кто-то, что он взял ружье и ушел в лес, хотел быть подальше от людей, которых он терпеть не мог. Он всегда была какой-то дурной, говорить не любил, людей боялся. Скажу, что твой тип ведет себя примерно так же. Несколько лет назад приезжие охотники рассказывали, что видели за Чертовым болотом, у озера, хижину и дым... но кто там был Кай, не Кай, этого уже никто не скажет.

– Интересный оборот событий! – Фрэнк повернулся и переглянулся с Кевином.

– А есть его фотографии? – спросил Кевин.

– Откуда? Я не фоткаю придурков!

– Займись этим, Кев. – Фрэнк подошел к столу и взял пиджак, висевший на стуле. – Проверь эту информацию, если это так, на этого парня должны были быть какие-то сведения.

– Хорошо, босс. Только... это ведь не срочно? У меня и так дел по самую шею сегодня.

– Не откладывай особо в ящик, иначе я отправлю его жить к тебе домой. – Пойдем, пообщаемся с ним! – Фрэнк кивнул Анне и оба медленно отправились в сторону коридора.

IV.

Когда Фрэнк и Анна подошли к решетке камеры предварительного заключения, молодой человек сидел неподвижно на кровати и смотрел куда-то перед собой. Казалось, он снова был погружен в свои мысли, как и вчера витая где-то там, далеко за пределами этой камеры, этого города и даже той дороги, на которой его вчера нашел Джон.

– Как спалось? – Фрэнк крикнул это так громко, что молодой человек буквально вскочил с кровати и, как военный перед командиром, вытянулся в струнку перед кроватью.

– Х-хорошо, спасибо, – проговорил он тихо, испуганно смотря на нового ему человека.

– Нужно что-нибудь, хочешь есть?

Тот отрицательно мотнул головой.

– Кай, – начал Фрэнк после минутной паузы. – Ведь так тебя зовут. Кай Ковальски?

Тот посмотрел на него удивленный взглядом, потом на лицо Анны и тихо проговорил:

– Я... я не помню своего имени.

– Ты видел когда-нибудь эту женщину? До сегодняшнего дня, имею ввиду. – Фрэнк указан на Анну.

– Я уже спрашивала его, он...

– Нет, – все также тихо проговорил он. – Я не помню, чтобы я ее видел.

– Она говорит, что она тебя знает, что вы были соседями, до тех пор, пока ты не ушел жить в лес.

Мужчина пожал плечами. – Может быть.

– Тяжелый случай, – проговорил еле слышно Фрэнк Анне. И, уже обращаясь снова к мужчине, добавил: – Есть кто-то, кого ты помнишь, и кто мог бы дать о тебе какую-то информацию?

– Я не знаю этого...

– Эта шляпа, – Фрэнк ткнул пальцем в валявшуюся на полу шляпу. – Это твоя шляпа? – Он достал из кармана ключи и замок в двери камеры щелкнул.

– Думаю да.

Фрэнк вошел внутрь, за ним медленно вошла Анна.

– Не возражаешь, если я взгляну на нее?

– Пожалуйста.

Фрэнк поднял шляпу и повернул ее несколько раз в руке. То была серая, выцветшая, потертая в нескольких местах и запачканная многолетней грязью ковбойская шляпа. Правая сторона ее была обожжена, то есть та сторона, с которой были обожжены волосы и на голове мужчины. Фрэнк перевернул ее и посмотрел внутрь. Затёртая до дыр подкладка слабо переливалась засаленными краями на проникавшем сквозь окна свете.

Фрэнк приблизил ее совсем близко к лицу и с особым вниманием начал изучать клочок посеревшей от времени и грязи светлой ткани, на краю подкладки.

– Что это такое? – спросил он у Анны и не дожидаясь никакого ответа, быстрыми шагами подошла к окну. – Какая-то надпись?

Анна, испытывая особое любопытство, подошла к окну и из-за спины начала пытаться разглядеть, что было там такое, что привлекло внимание Фрэнка. Лишь мужчина, казалось, был совершенно безразличен ко всей это сцене. В прежней позе он сидел на кровати, неподвижными глазами смотря куда-то вперед перед собой.

– Кай Ковальски. Ведь так? – Фрэнк повернулся и передал шляпу Анне. – Посмотри!

– Я слепая стала, без очков не разгляжу. – Анна начала щуриться и кряхтеть, пятясь разглядеть мелкие буквы затертого от времени шрифта с обратной стороны шляпы.

– Фрэнк! – в камеру вошел Кевин. – Взгляни! – Он быстро подошел к нему, держа в руках лист, с распечатанной на нем фотографией. – Это фотография Ковальски пятнадцатилетней давности из паспорта. Похож? – Кевин вытянул вперед руку с фотографией, размещая ее рядом с лицом мужчины. – А?

Несколько секунд Фрэнк бегал глазами с лица мужчины на фотографию, с фотографии на лицо. – Сложно сказать, но что-то схожее есть, – наконец проговорил он и повернулся к Анне. – Что думаешь? – Анна взяла лист в руку, прищурилась и долго всматривалась. – Не знаю, я плохо вижу. Но шляпа-то точно его!

Фрэнк взял из руки Анны фотографию, еще раз посмотрел на нее, потом на лицо мужчины и проговорил:

– Кай Ковальски! Это твое имя!

Молодой человек поднял глаза, посмотрел на Фрэнка, потом на других двух собеседников печальным безразличным взглядом и проговорил тихо и спокойно:

– Я не хочу здесь больше находиться, могу я уйти?

На лице Фрэнка появилась улыбка, оголившая ряд белоснежных зубов. – Мы тебя не держим, ты здесь находишься для своего же собственного блага. Но, позволь спросить, куда ты собираетесь идти в таком виде, без денег, без документов и не помня даже своего имени?

Кай пожал плечами.

– Твой дом, то есть дом, который принадлежал твоей семье, насколько мне известно, давно был снесен. Сейчас на этом участке другое семейство и другое здание. Ты хочешь снова вернуться в лес, ведь ты оттуда пришел? Позволь, – Фрэнк приподнял одеяло, накрывшись которым сидел Кай, – демонстрируя Анне и самому Каю уже начавшие заживать, но, тем не менее, все еще многочисленные царапины от веток и разодранные до крови прыщи от укуса насекомых. – На твоем месте я бы сильно подумал перед тем, как вернуться к прежнему образу жизни. Тем более, я так понимаю, произошло что-то, – Фрэнк показал пальцем на обожжённую часть волос и шляпу, – что заставило тебя уйти оттуда и вернуться к нам!

– Что мне делать теперь? – спросил Кай, снова выражая на лице ту обеспокоенность и страх, которые так вчера бросились в глаза.

– Сложный вопрос. У тебя нет денег на проживание. Нет знакомых, восстановление документов и получение пособия потребует времени, и я думаю...

– Пускай пока живет у нас, если хочешь! – прохрипела Анна. – Место у меня есть, поможешь сделать забор и крышу. Кормить и поить я тебе буду. Потом, когда получишь все документы на руки, иди на все четыре стороны...

Фрэнк промычал что-то себе под нос, неспешна отошел к окну, посмотрел на серую улицу, снова вернулся и проговорил:

– Я думаю это не самый худший вариант, возможно даже лучший в текущих обстоятельствах. Здесь мы тебя долго держать не сможем, да и сам ты не захочешь, все-таки у нас здесь не гостиница. Отправлять тебя куда-то, пока у тебя нет ничего на руках не имеет смысла, лишняя волокита и телодвижения, которые ни тебе, ни нам не нужны. Анна была знакома с твоей матерью, она хороший человек и, уверен, поможет тебе, – он подошел к кровати и бросил на край шляпу, которую он держал в руке все это время. – И да, насчет возвращения в лес, не думаю, что это будет хорошая идея. Ты уже не маленький мальчик, посмотри, что твориться на улице, шторм и гроза бушевали целых пять дней! Куча поваленных деревьев, есть пострадавшие и даже погибшие. Думаю, там тебе не место; пора остепениться, Кай, и начать уже учиться жить среди людей!..

Фрэнк повернулся и пошел к двери. Но на пороге остановился и снова посмотрел на Кая:

– Так какое твое решение?

Кай поднял голову и робко пожал плечами:

– Не знаю, я... мне надо время подумать.

– Что тебе думать? Она не предлагает тебе руку и сердце, впрочем, если захотите, то все в твоих руках (он подмигнул одним глазом Анне). Поживешь у нее неделю, не понравится – можешь уйти, но хочу тебя сразу предупредить. – Фрэнк сделал снова шаг в сторону Кая и пропустил выходившего Кевина, – я не хочу, чтобы ты ночевал на улице где попадется и попрошайничал! Понимаешь, у нас тут маленький городок, со своим порядком, все друг друга знают и друг за другом наблюдают, появления человека без жилья и денег, особенно при таких обстоятельствах, внесет сумятицу и вызовет не нужное никому общественное внимание. Ни мне, ни кому-либо другому это не нужно. Надеюсь ты меня понимаешь, – Фрэнк посмотрел в лицо Каю уже суровым взглядом полицейского и повысил голос, – понимаешь или нет?!

Кай утвердительно кивнул головой.

– Если понимаешь, то ты свободен! – Фрэнк открыл настежь дверь камеры и его удаляющиеся шаги зазвучали по бетонному полу коридора.

– Ну так что, поедешь ко мне? – прозвучавший резко и неожиданного у самого уха голос Анны, голос, который заставил его вздрогнуть. – Мне понадобится твоя помощь, – она помолчала несколько секунд, – да и тебе моя...

V.

Дом Анны находился на самой окраине города и граничил с лесом. Построенный ее отцом с пол века назад, он ни разу не ремонтировался и доживал свой век в полной уверенности, что жизнь его, вместе со всеми мучениями, прекратится вместе с жизнью своей уже пожилой хозяйки.

Анна вылезла из машины и недовольно кивнула в сторону дома, на крыше которого, прямо посередине, лежал массивный ствол поваленного тополя. – Вот это чертово дерево размолотило мне пол крыши, твою мать! Говорила этим двум придуркам спилить его, когда он еще только начал подсыхать, но нет же, – Анна недовольно покачала головой, – «подожди, мать, потом как-нибудь, мать...», будут чем угодно заниматься, кроме того, что надо! Захвати сумку с кузова, – крикнула она Каю, подходя к двери. Она достала из кармана ключ и начала открывать тяжелый, начинавший ржаветь замок на дверях. Почерневшая от времени и сырости дверь скрипнула, оголяя мрачное и серое помещение за собой. Анна переступила через порог и через плечо, не оборачиваясь, заговорила гостю скороговоркой:

– Вот этот кухня, там моя комната. Билли и Джо, их как всегда дьявол где-то носят, спят на втором этаже, я здесь, – она кивнула головой на старую с облупившейся краской дверь. – Для тебя тут места у нас нет, пойдем покажу, где ты будешь жить.

Она вышла на улицу и пошла вокруг дома. – Все эти тополя надо вообще спилить к чертовой матери! Сухой не сухой, без разницы, дунет ветер, и они ломаются, как... как говно последнее! – Анна дошла до небольшого, выкрашенного в коричневый цвет домика, который больше смахивал на уличный туалет или, в лучшем случае, на небольшой сарай и начала открывать замок. – Нормально, тут спать можно! Нет печки, зимой будет холодно, но ты до зимы тут и не останешься. Впрочем, как хочешь.

Дверь распахнулась и в лицо пахнул запах сырости насколько сильный, что Кай невольно поморщился. – Что рожу корчишь, – обозлилась Анна, – все жизнь в лесу прожил, жрал там непонятно что, спал черт знает на чем, а тут не нравится, видишь ли! Вот кровать, вот стол, стулья, электричество здесь есть, будешь мерзнуть, принесу тебе обогреватель. Конечно не апартаменты там всякие, где звезды живут, но лучше, чем спать на улице в порванных портках!

– Да, я ничего... – начал тихо Кай, но Анна прервала его:

– Чего? Да, не слышно тебя, говори громче, бога ради, не умирай. Вон какой здоровенный, ткнула она пальцем в его грудь, а пищишь как мышка. Да и сними ты это чертово одеяло, оно подошла к нему и с силой потянула на себя одеяло, окутавшись в которое он ехал с самого участка. – Отпусти, тебе говорю, сейчас принесу тебе одежду!

Анна с силой стянула с Кая одеяло и вышла из дома. – Уж тряпья-то у нас в доме хватает; сиди здесь не ходи никуда, – добавила она уже с порога. Она еще долго говорила что-то неразборчивое то ли Каю, то ли самой себе. Но вскоре голос ее затих, как затихли где-то вдалеке и шаги. Наступила тишина. Постояв неподвижно с полминуты, и с какими-то удивлением оглядывая интерьер вокруг себя, Кай вздохнул, осторожно подошел к круглому, покрытому пылью столу и сел на старый стул, стоявший рядом. Послышался скрип половицы и снова воцарилась тишина, лишь где-то сверху, в крыше, еле слышно завывал слабый ветерок. Кай положил оба локтя на пыльный стол, сжал вески обеими руками и закрыл глаза. Слабая боль в голове по-прежнему не проходила, но и без нее все то, что он видел, все, что он слышал казалось ему странным и невозможным, каким-то сном, в котором он был лишь сторонним наблюдателем. Что делал он все свою жизнь, какая череда необъяснимых обстоятельств привела его в это места, в это время? Кто он и что он?..

Он осторожно снял с головы шляпу и положил ее перед собой. «Кай Ковальски», – вспомнил он свое имя, которое постоянно почему-то забывал и перевернул шляпу. С обратной ее стороны, обычной шариковой ручкой, на засаленной серой подкладке, кривым шрифтом были начерчены эти два слова. Он осмотрел шляпу со всех сторон, правый край ее действительно был разорван и обожжен. Он вспомнил то, что говорили они о его волосах и медленно, будто боясь того, что он может найти, провел правой рукой по голове. Действительно, с правой стороны было гораздо меньше волос, чем с левой, быть может это были последствия пожара, от которого он чудом спасся, от которого они и пришел снова к людям!

Не без интереса, он вытянул перед собой обе руки и начал их пристально осматривать. Царапины, с уже почти полностью засохшими болячками, чередовались со множеством шрамов от ран: некоторые из них были еле заметными, некоторые выглядели серьезно. «Что делал я в этом лесу, неужели охотился на медведей голыми руками?» – первый раз на лице его вспыхнула и тут же угасла усмешка. Он опустил на стол руки и услышал слабый щелчок, что-то ударило по столу. Он посмотрел вниз – металлический браслет, который был одет на его руку, ударил по его деревянной поверхности. – Что это такое? – произнес он еле слышно и поднес руку совсем близко к лицу, пытаясь определить природу этого странного, сидящего на его руке, предмета. – Что это за браслет? – он внимательно осмотрел его, не понимая ни смысла, ни красоты в нем. Это был браслет из обычной нержавеющей стали или какого-то другого светлого прочного металла. Со всех сторон он казался монотонно-металлическим: никаких узоров, никаких надписей, никакого замка, открывающего и закрывающего его на руке. Ему захотелось снять его как можно быстрее, он вытянул вперед руку и потянул за него левой рукой, но он уперся в кисть, напрочь оказываясь двигаться дальше. Кай схватил его лучше и потянулся сильнее – но это было бесполезно, кисть была гораздо шире браслета. «Как я его надел на руку?» – с удивлением подумал он, на всякий случай еще внимательнее рассматривая его со всех сторон, «ведь где-то должен быть замок». Но замка нигде не было и Кай, наконец оставив эту идею, положил руку на стол, откинулся на спинку стула и медленно закрыл глаза.

– Спит! – послышался через какое-то время голос рядом. Кай вздрогнул и соскочил со стула как там, в участке, когда его окрикнул Фрэнк. – Да чего ты боишься так, господи! – Анна остановилась и удивленно посмотрела на него. Чего ты всего боишься-то, изнасиловали тебя в детстве что ли? На вот, – она протянула ему рубашку и брюки. – Не «Дольчи и Кабанна», естественно, но лучше, чем ходить в портках, из которых жопа вылезает. И шапка твоя, выкини ее к черту, там уж насекомые завелись! – Она было сделала шаг в сторону шляпы и хотела ее взять, но Кай быстро схватил ее и прижал к груди, как ребенок прижимает к груди свою любимую игрушку. – Господи, какой ты... – она не договорила и направилась к двери. – Белье постельное сам постелешь, бросила на кровать! – проговорила она, скрипя ступеньками. – Вечером, ближе к семи, будем есть, я позову. Надо будет что, спрашивай. Сами не богаты, но в беде не оставим, – она прикрыла дверь и исчезла.

С минуту Кай простоял неподвижно, думая о чем-то. Наконец он почувствовал слабость и сильнее желание спать; он положил шляпу на стул, снял штаны, неумело постелил белье на пропитанную влажностью старую кровать и лег. Первое время он слышал, как слабо поскрипывал ветер старыми половицами дома, как вдалеке, где-то в лесу, кричали какие-то неизвестные ему птицы. Все казалось ему таким новым, таким необычным. Вскоре свинцовые веки опустились на уставшие глаза, дыхание замедлилось и он погрузился в неспокойный нервный сон.

Когда снова скрипнули ступеньки и дверь отворилась, он был уже где-то далеко, за лесом, за дорогой, вне этого города и времени. Он слышал чьи-то голоса, отдаленные крики, он видел звезды и черную пустоту вокруг...

– Эй! – что-то ударило его по ноге, и Кай, не сразу понимая где он, открыл глаза. – Вставай, тебя мать зовет!

Кай приподнялся, поджал под себя ноги и испуганно огляделся. Перед ним, над кроватью, возвышалась тучная фигура мужчины. Казалось лицо его не знало бритвы уже много лет, на голове, паклей, свисали локоны жирных волос. Этому мужчине могло быть как тридцать, так и сорок лет, возраст, как у большинства людей, потерявших весь интерес к своему физическому состоянию, был совершенно непонятен.

– Ну что ты смотришь на меня? Есть зовут!

– Сейчас приду, – произнес Кай еле слышно и осторожно, будто боясь, что мужчина схватит его своей жирной волосатой рукой за ногу, спустил покрытые одеялом ноги с кровати.

Мужчина постоял над ним несколько секунд, почесал жирное белое брюхо, вылезавшее из поношенной и, судя по появившемуся в комнате запаху, не стиранной очень давно футболки, медленно развернулся и пошел в развалку прочь. Он не стал закрывать дверь и Кай отчетливо услышал слово «придурок», произнесенное с порога в его адрес.

Кай вышел на улицу и пошел по влажной траве к дому. Когда он открыл дверь и, робко оглядываясь, переступил через порог дома, в лицо его ударил сильный запах жареной рыбы. Перед ним, за небольшим прямоугольным столом, сидела Анна, рядом с ней сидел тот мужчина, который заходил к нему несколько минут назад. Кай осторожно шагнул вперед и только тогда заметил, что в комнате находилась еще одна фигура, которая, не обращая никакого внимания на громко кричащий телевизор, храпя, валялась на диване.

– Это мои сынки! – проговорила Анна. – Этот, она кивнула головой на того тучного мужчину, который заходил к нему до этого, – Билли. – Билли слабо кивнул головой в знак приветсвия и снова уперся глазами в телевизор, где в этот момент дама в бикини обсуждала на пряже с мистером-прессом какие-то свои личные проблемы. – А этот... на диване... – это Джо.

– Очень приятно, – проговорил Кай и сделал еще один шаг в сторону стола.

– И нам, – проговорила Анна, накладываю рыбу и картошку в пустую тарелку. – Садись, – она указала на пустой стул.

– Джо сейчас особенно приятно! – тучная фигура Билли неслышно затряслась от смеха.

Кай подошел к столу и осторожно, будто не желая, чтобы его замечали, опустился на стул.

– На, передай ему! – Анна дала Билли тарелку, которую тот, опустив жирный палец прямо в пищу, передал Каю. Вскоре за столом послышалось чавканье, прерываемое время от времени криками героев из телевизора и порыгиванием Билли, который постоянно подкладывал себе новую и новую порцию.

– Ах, какая жопа! Так бы и всадил ей! – закричал вдруг он и брызги из его рта полетели по всему столу. – Ты смотри, мать!

– У них жопы не настоящие, – безразлично, даже не поворачиваясь к телевизору, проговорила Анна.

– В смысле не настоящие? – Билли засунул себе в рот здоровенный кусок рыбы, заткнул его картофелем, мельком взглянул на мать и снова уставился в телевизор. – Жопы как жопы!

– В буквальном смысле ненастоящие. Накачивают себе в сиськи и задницы всякую... всякий... дерьмо одним словом – только после этого тебя и приглашают на телевизор, – с видом эксперта проговорила мать и посмотрела на Кая. – Правильно говорю?

Кай беззвучно кивнул головой и осторожно, вилкой, начал цеплять пищу с тарелки.

– Да и по хер! – проговорил Билли, с минуту подумав и тут же, нисколько не смущаясь, громко отрыгнул. – Настоящие, ненастоящие, какая разница, главное, чтобы нормально смотрелись. Может мне тоже себе с жопой что-нибудь сделать? – он привстал и ударил себя обеими руками по ягодицам. – По телику станут показывать!

Комната наполнилась одновременным гоготом Анны и Билли. Кай, не сразу понявший, что это шутка, тоже застенчиво улыбнулся.

Но гогот этот разбудил и спавшего все это время Джо. Он издал сопящий звук, с хлюпаньем сглотнул слюну, слабо простонал, сел на кровать, держась обеими руками за голову.

– Доброе утро! – прохрипела мать. – Опять на рогах?!

-А-а-ай, иди в... – Джо недовольно отмахнулся от матери рукой и собирался снова завалиться на кровать, однако вид незнакомца в какой-то его старой рубашке, привлек его внимание. Он повернул голову и несколько секунд всматривался в него, видимо до конца желая убедиться, что это была не просто пьяное видение, а за их столом, действительно сидел кто-то новый. Наконец он крякнул, провел грязной рукой по лицу и неуверенно приподнялся на ноги.

– Кто это, мать? Кто сидит на моем стуле... в моей рубашке? – спросил он, с трудом двигаясь в сторону Кая своими нетвердыми ногами.

– На вот тебе стул, – мать придвинула к столу стоявший у стены стул. – Меньше бухать надо по ночам, больше еды достанется! Хватит жрать! – крикнула она уже Билли, заметив, что тот, воспользовавшись оживлением, накладывал себе снова целую тарелку. Она ударила его по руке и Билли, сделав недовольную мину, которая, впрочем, вскоре сменилась новым похотливым выражением, уставился в телевизор.

– Это Кай! – проговорила она, усаживая сына за стол. – Помнишь Люси, жила напротив нас, через дом. Такая... – она замялась, -... такая странноватая. Это ее сын.

Джо безразлично покачал головой. – Я не помню, что вчера вечером было, мать, а ты говоришь...

– А ты пей больше, мозги совсем в кисель превратятся! Кай давно, еще когда Люси была жива, ушел из дома и пошел в лес!

– Это я помню! Его еще искать все ходили – произнес, не отворачиваясь от телевизора Билли.

– Да! Вот теперь он решил вернуться, видимо возраст уже не тот, дурь молодая вышла. Но дома его уже нет, денег тоже нет. Все документы потеряны..

– В лесу жил? – недоверчиво посмотрел на Кая Джо красными, как у кролика, глазами.

– Я этого не помню. Меня нашли на дороге вчера...

– Его подобрал вчера вечером Джон, коп, когда возвращался домой. Нечего не помнит, ничего не знает. Только по шляпе его и поняли, что это он. Помнится, была у него такая, да и подписана она. Помню его еще мальчишкой; он редко появлялся на улице, Люси, видимо, не выпускала. Все семейство дурное было, – проговорила она уже тихо, однако слышно для всех, кто присутствовал за столом. – Анна встала из-за стола и подошла к одному из окон. – Вот там вот твой дом стоял, – она указал рукой куда-то в угол окна. – После смерти Люси, твоей матери, участок продали, дом снесли, сейчас там другие жильцы, какие-то... ускоглазые. Как-нибудь сходим, я тебя познакомлю. Впрочем, – она помолчала несколько секунд, будто что-то обдумывая, – люди они душные, только время зря потеряем...

– И что ты делал в этом лесу? – все с тем же тупым выражением на лице спросил Джо.

– Я... не помню... у меня какие-то проблемы с памятью...

– Да отшибло маленько, это пройдет, – заметила Анна. – Выспишься, поешь, а там глядишь и вспомнишь.

– Я не понимаю, что можно делать в лесу... – медленно ворочая языком начал Джо. – Как можно жить без цивилизации, без еды там нормальной, без... бухла... – Он отвернулся от Кая и, будто желая подтвердить свои слова реальными действиями, как и брат, уставился в телевизор. Повернулась к телевизору и Анна. В комнате воцарилась немая сцена, лишь время от времени прерываемая чьим-то громким комментарием. Кай мочал. Он был рад тому, что, наконец, от него отстали, что ему не надо оправдываться, искать в себе какие-то объяснения. С каким-то особым интересом оглядывал он незнакомый ему интерьер, в которой все казалось ему каким-то новым и непонятным.

VI.

Из приоткрытого окна послышался тихий свист тормозов и щелчок двери автомобиля. Линда прикрыла крышку ноутбука, подошла к окну и посмотрела вниз. Перед входом стояла полицейская машина. Высокий человек в фуражке, не спеша, открывал калитку дома. На лице Линды появилась улыбка, она накинула на себя темную кофту и быстро спустилась вниз.

– Привет сестренка! – проговорил веселым голосом Джон, увидев знакомую фигуру, появившуюся на крыльце. – Давно не звонишь, решил проверить, все ли у тебя хорошо.

Линда молча спустилась с крыльца и обняла Джона за шею. – Знаю, сколько у тебя сейчас работы, – зазвучал ее громкий веселый голос, – решила лишний раз не беспокоить. Дела – хорошо!

Джон высвободился из объятий и окинул взглядом дом и дворовые деревья. – Дом цел, это самое главное, деревья вроде тоже. Как внутри, все нормально?

– Почти все цело, – не прекращала улыбаться своими красивыми карими глазами Линда. – Выбило только одно стекло, да и то по моей вине, забыла закрыть окно, когда это все началось. Но сейчас уже все нормально, стекло мне сделали. Не зайдешь? – она взяла его под руку и, не дожидаясь ответа, повела в дом.

– Рад за тебя, можно сказать, тебе повезло, – Джон бросил фуражку на стул у входа и прошел к столу. – Даже не представляешь, сколько проблем этот шторм натворил!

– Уж я-то знаю. Работы мне тоже прибавилось? Чаю? – спросила она, уже заранее зная ответ брата и доставая из шкафа две кружки.

– Да, пожалуй, – Джон с силой рухнул на стоящий возле стола стул. – Устал как собака! – произнес он, смотра как в окне, за деревьями, медленно ползли по небу серые тучи, – даже хожу с трудом. И такое целую неделю продолжается!

Линда поставила на стол обе кружки с чаем, сахарницу и села напротив.

– Разве половиной этот работы не должны заниматься страховые компании? Убытками, например, – ее пухлые губы осторожно коснулись края кружки.

– Должны, но там помимо прямых убытков еще куча проблем. Пять дней подряд, ты представляешь?! Шторм бушевал пять дней подряд! Люди просто сходили с ума, одно самоубийство, много случаев мародерства... Вчера утром, на востоке, за электростанцией, обнаружили тело чернокожего подростка. По предварительной версии смерть наступила в результате удара тупым предметом в голову. Рядом валялись ветви деревьев, которые, судя по всему они и были причиной смерти, но ты знаешь район, нельзя сбрасывать со счетов и другие версии...

– Его звали Тайрон. Тайрон Ниллс. Он учился в нашей школе. К нам уже приходили ваши, спрашивали про него. Это, конечно, ужасно...

Джон откинулся на спинку и закрыл глаза. – В такие времена я жалею, что пошел в полицию. Иногда желание спокойствия для своей задницы побеждает во мне всякое желание кому-то помогать...