Текст книги "Русские инородные сказки - 4"

Автор книги: Макс Фрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Ханна Таупекка
Сказки про снег

– Что такое смерть? – спросил Снег.

– Не знаю, – сказало Облако, прихлебывая чай. – А ты уверен, что она вообще бывает?

– Ну, – протянул Снег, – я не знаю точно, но должны же мы куда-то деваться.

– Глупости какие, – проворчало Облако. – Зачем тебе куда-то деваться? Заходи лучше вечером, я испеку шарлотку.

– Ладно, – сказал Снег. – Тогда до вечера.

– Пока, – отозвалось Облако.

Снег подошел к краешку неба, поежился, вздохнул и прыгнул вниз.

* * *

Снег сидел за столом и играл в шахматы сам с собой.

"Если это конь, – бормотал он, – то ходить надо буквой Г. Хм, а если это не конь?..". Конь снисходительно фыркнул. "Ну хорошо, – вздохнул Снег, – допустим, это конь…".

Дверь тихонько скрипнула.

– Привет, – сказал Дождь.

– Ого, – сказал Снег. – Ты?

– Ну я, – засмеялся Дождь. – Твоя очередь.

– Уже, – пробормотал Снег и встал из-за стола. С доски на него сочувственно покосился Конь.

– Ничего, – пожал плечами Дождь. – Это ненадолго. Пара месяцев всего.

Снег собрал шахматы в коробку и поставил на полку.

– Так и не научился? – спросил Дождь.

– Не-а, – ответил Снег. – Разговаривать с ними куда интересней.

– Никогда тебя не понимал, – поморщился Дождь и достал с полки свою коробку с шахматами.

– Ну, я пошел, – сказал Снег.

– Пока, – отозвался Дождь, не поднимая головы от доски. – Удачи.

* * *

– Ты кто? – спросил Маленький Зверушка.

– Я Снег, – ответил Снег.

– Ты красивый, – сказал Зверушка.

– Ты тоже красивый, – улыбнулся Снег.

– Ты упал с неба? – Спросил Зверушка. – Как там все?

– Ага, – кивнул Снег, – с неба. Там хорошо, только холодно.

– Я пойду спать, – сказал Зверушка вечером. – Ты же будешь здесь, когда я проснусь?

– Не знаю, – пробормотал Снег и улегся поудобнее. Ему тоже очень хотелось спать.

На верхушке самой высокой елки неслышно вздохнуло Облако.

* * *

Снег с Дождем брели по горбатой улочке в центре Города и молчали – было так хорошо, что говорить не хотелось. Сгущались понемногу синие сумерки, один за другим зажигались фонари.

– Эй, – проворчал вдруг кто-то. – Щекотно же!

Снег оглянулся.

– Ты слышал? – тихонько шепнул он Дождю.

– Ага, – кивнул Дождь. – Кто-то сказал: «щекотно же!»

Снег оглянулся еще раз. Улочка была пустынна.

– Ты кто? – громко спросил он.

– Я? – отозвался кто-то. – Я – Город.

Дождь хмыкнул. Снег покосился на него и прижал палец к губам.

– А разве ты живой? – Спросил он.

– Пфф, – фыркнул Город. – Вы, то есть, думаете, что живые здесь только вы двое?

– Не сердись, – торопливо сказал Снег. – Мы же не знали. Ты никогда не говорил с нами раньше.

– Мне щекотно, – заявил Город. – Вы щекочете мне улицу!

– Прости, – вздохнул Снег. – Мы больше не будем.

Дождь снова хмыкнул.

– Да ладно, – примирительно сказал Город. – Я от этого засыпаю. Но переходите иногда с одной стороны улицы на другую, чтобы щекотать равномерно.

– Ладно, – пообещал Снег.

Они с Дождем перешли на другую сторону улицы.

– Спасибо, – сказал Город.

– Не за что, – ехидно пробурчал Дождь.

– Добрых снов тебе, – улыбнулся Снег.

– Угу, – сонно откликнулся Город. – Только не гуляйте долго, простудитесь.

* * *

Снег сидел на краю неба, болтал ногами и курил.

– Что это ты делаешь? – спросило Облако.

– Курю, – ответил Снег. – У людей научился.

– А зачем? – полюбопытствовало Облако.

– Ну, – смутился Снег. – От этого появляются маленькие облачка, видишь?

– Здорово! – рассмеялось Облако.

Очередное маленькое облачко из сигаретного дыма зависло над их головами, приоткрыло глаз, ехидно им посмотрело и высунуло язык.

– Эй, ты чего? – возмутилось Облако.

– Дразнюсь я! – хихикнуло Маленькое Облачко.

Снег улыбнулся.

– Оно дразнится, – весело сообщил он Облаку. – Вообрази?

– Ффф! – сказало Облако и тоже высунуло язык.

Маленькое облачко воинственно шмыгнуло носом и уплыло куда-то вверх.

– Ну и подумаешь, – пробурчало Облако. – Нахальное какое.

– Так ведь маленькое, – примирительно сказал Снег. – Маленькие всегда такие.

Облако вздохнуло, уселось рядом и тоже стало болтать ногами.

* * *

Снег стоял, прислонившись спиной к дереву, и вертел в пальцах веточку.

– Эй! – сказал Маленький Зверушка.

– А? – отозвался Снег.

– Что это с тобой? – спросил Зверушка, подойдя поближе. – Грустишь?

– Вроде того, – усмехнулся Снег и помотал головой. Волосы были мокрые. – Я, понимаешь ли, таю.

– Таешь? – растерянно протянул Зверушка.

– Угу, – кивнул Снег. – У вас еще слишком тепло.

– А как это? – удивился Зверушка.

– Ну, – сказал Снег, – как будто становишься прозрачней и прозрачней. А потом совсем исчезаешь.

– И… что? – испуганно спросил Зверушка.

– И все, – опять усмехнулся Снег. – Оказываешься наверху. У нас там сторожка на двоих с Дождем. Облако запечалится, Дождь пойдет его утешать – он хороший, хотя и грубый. А я буду валяться в кровати и играть в шахматы.

– Но ты же вернешься потом?

– Вернусь, наверное, – Снег пожал плечами. – Когда похолодает.

– Здорово, – обрадовался Зверушка.

Некоторое время они молчали. Потом Снег отбросил окончательно переломанную веточку и поежился.

– Я пойду, – сказал он. – Таять. Это лучше в одиночку.

– Пока, – сказал Зверушка. – Слушай… а таять – больно?

– Нет, – отвел глаза Снег. – Просто немножко грустно. Увидимся?

– Увидимся, – согласился Зверушка. – Возвращайся скорей. Я придумаю тебе подарок.

Алексей Толкачев

Медицина

Все-таки напрасно ругают медицину. В наше время достигла она удивительных результатов. Из зоопарка стали выписывать зверей.

Слона выписали в конце мая. Слон поступил в зоопарк с диагнозом «большой». Кроме того у него были бивни, хобот и несоразмерные уши. Все это слону вылечили, и он стал более-менее нормальным, здоровым членом общества.

Перед тем как выпустить из зоопарка, Слона попросили расписаться в бумаге, где говорилось, что Слон чувствует себя хорошо, никаких претензий к медперсоналу зоопарка не имеет и обязуется ежемесячно посещать муниципальный медпункт для прохождения профилактических процедур. Слону рассказали, куда обратиться, чтобы устроиться на работу, выдали ключи от квартиры и назвали адрес.

Выйдя за ворота зоопарка, Слон нерешительно огляделся. На противоположной стороне улицы он увидел табачный киоск. Слон купил пачку сигарет и закурил. Сигареты назывались «Ординаторские». На пачке было написано: "Меддепартамент рекомендует". Вечерело. Мимо промчался мальчишка на самокате и исчез в подворотне. Из окна дома доносились звуки музыки. Слону казалось, что он где-то когда-то слышал этот мотив. Что-то с ним, кажется, даже было связано… Но что? Было ощущение, что какие-то области памяти заперты на замок. Попытка сосредоточиться на мыслях о знакомом мотиве вызвала в голове у Слона ощутимую физическую боль. Слон глубоко затянулся и двинулся в сторону дома, адрес которого ему назвали. Слон более-менее ориентировался в примыкающем к зоопарку районе города. Его иногда водили по улицам.

По дороге Слон заметил на афишной тумбе чей-то невразумительный портрет с надписью: "РАЗЫСКИВАЕТСЯ! Бродячая Кокакола. Злостно уклоняется от лечения! За любую информацию о больном муниципальный меддепартамент обещает…"

Когда-то Слон был знаком с бродячей Кокаколой.

В зоопарке Слон провел около семи лет. От этих лет у него остались смутные воспоминания и татуировка на левой передней лапе "СЛОН".

Кенгуру поступила в зоопарк с диагнозом «сумчатая». Ее вылечили. Правда сумку полностью вылечить не удалось, сумка осталась. Однако лечащий врач сказал Кенгуру, что сумка сама по себе – это не страшно. Просто осталась как рудимент. Вроде аппендикса. В принципе ее можно зашить при желании. Наверное, лучше зашить. Но можно и не зашивать. Просто отрастить на брюхе шерсть подлиннее, и никто не будет замечать сумки. «Главное, – сказал врач, – это то, что вы больше не скачете по травке гигантскими прыжками, нелепо прижав к груди передние лапы».

Кенгуру не захотела зашивать сумку. Сумка ей нравилась. Она любила там таскать всякие мелкие вещи. На углу Кенгуру остановилась и стала рыться в сумке. Расческа, сигареты «Сестра-Лайтс», зажигалка, салфетки, прокладки «Always», губная помада, зеркальце, пудреница, какие-то таблетки, крем «Зовиракс»… "Надо купить мобильник", – подумала Кенгуру. Ее не оставляло ощущение того, что в сумке раньше было что-то другое. Совсем другое. Что-то очень дорогое, важное. Кенгуру не помнила, что это такое было, но при мыслях об этом почему-то хотелось плакать.

Кенгуру стояла на углу с задумчивым видом, не замечая прохожих. А те оборачивались на нее, особенно мужчины. Кенгуру была весьма недурна собой. Подошел милицейский.

– Прошу прощения, сударыня, но так не положено. Если желаете заниматься проституцией, вам надлежит сначала получить медсправку и оформить лицензию в муниципальной управе. Ну и кроме того, здесь стоять нельзя. Через квартал и налево, на улице Иммунитета – пожалуйста, там работайте.

"А это мысль", – решила Кенгуру.

Удав поступил с тяжелым диагнозом. Диагноз занимал почти целую страницу в истории болезни. Но вылечили и Удава. Когда он шел от ворот зоопарка к ближайшему пабу, люди посматривали на него с опаской. Он двигался, раскачиваясь из стороны в сторону, казалось, что Удава «штормит» и он нетвердо держится на своих огромных ногах, хотя вряд ли у кого-либо могло возникнуть желание проверить это. Удав выглядел как боцман с какой-нибудь контрабандистской посудины, привыкший разговаривать со своими матросами (которые все сплошь – отребье и уголовники) исключительно на языке кулаков. Все его руки, грудь и шея были покрыты татуировками в виде кельтских узоров. Взгляд Удава был тяжелым и угрюмым, но, встретившись с ним глазами, было очень трудно их отвести.

Удав зашел в паб.

Сел за стойку. Развернул газету. Всю первую полосу занимал портрет Главврача в полевой военной форме с государственными наградами на груди. Далее шла передовая статья, автором которой являлся он самый – полковник медицинских наук, председатель Комитета по Управлению, Главный врач Федерации. Потягивая пиво, Удав стал читать:

"Как Мы уже не раз отмечали, наиболее важным инструментом медицины является не терапия, но профилактика. Да, Мы сейчас умеем многое. Мы можем исправить многие ошибки природы. Но следует помнить, что основной Нашей задачей является отнюдь не исправление ошибок. Не дать природе совершить ошибку – вот истинная цель Нашей медицины. Однако же до недавнего времени профилактика почти совершенно не касалась психологического аспекта, занимаясь практически исключительно физиологией живого организма.

Как известно, все недуги можно разделить на три основных категории: болезни неизбежные, болезни случайные и болезни добровольные. Две первые категории в части, касающейся медиков, проходят по классу исправлений ошибок природы, но именно третья представляет для нас особенный интерес. Откуда вообще происходит такое абсурдное, казалось бы, явление, как "добровольная болезнь"? Я вам отвечу. Это происходит от животной дремучести, от суеверного преклонения перед хаосом и от непонимания института Иерархии.

Меж тем, простое медикаментозное поддержание биологического существования индивидуума с аномалией…"

Удаву вдруг ему показалось, что кто-то окликнул его по имени. Он обернулся. В темной толпе мелькнуло знакомое лицо. Бродячая Кокакола! Но в этот момент рубашка Удава промокла на спине. Потому что на спину Удава вылилась кружка пива.

Пока Удав читал газету, рядом с ним закрутилась небольшая заварушка. Время было самое бойкое – конец рабочего дня. Парни, вкалывавшие весь день в цехах медкорпораций, заполнили зал. У стойки образовалась настоящая очередь. Один здоровый ублюдок с пивной кружкой в руке, на голову выше всех, растолкал парней в толпе, пролез к стойке и заорал бармену:

– Э, слышь, командир! Бутылку водки, копченую курицу и это… Ну, там, пельмени, пиццу, какую-нибудь там байду, давай, пожрать, короче, замути че-нить!

Сидевший рядом рыжий парень похлопал верзилу по плечу:

– Братан, тут, как бы, люди ждут в очереди.

Верзила задумчиво посмотрел на рыжего и сказал:

– Как бы? Ну, жди.

Рыжий еще раз дотронулся до плеча здоровяка.

– Чувак, я смотрю, тебе рано еще ходить в общественные места. Ты давай-ка иди-ка домой и задай своему папочке такой вопрос: "Папа, я уже большой мальчик. Мне уже хочется посещать заведения для взрослых. Расскажи мне, пожалуйста, чисто в общих чертах, как там надо себя вести, чтобы не огрести пиздюлей".

Верзила отвел руку с кружкой пива назад, размахнулся, и уже в следующую секунду кружка ломала нос рыжему парню. Вот только когда чувак замахивался, пиво из кружки пролилось на спину Удаву.

Удав потрогал верзилу за локоть. Тот обернулся и, встретив взгляд Удава, оцепенел. Удав медленно протянул руку к его шее, обхватил ее и начал душить. Здоровяк стоял неподвижно. И только лицо его стало постепенно синеть, язык вывалился, брюки намокли, и на полу стала образовываться лужица.

Подошел вышибала.

– Мужик, ты чего? Ты его щас ваще тут задушишь! Хочешь мочить чувака – иди на улицу! Тут не надо. Ладно, давай, отпускай, хватит с него.

Удав разжал руку. Полумертвый возмутитель спокойствия свалился на пол. Вышибала подхватил его подмышки и с трудом потащил к выходу.

К Удаву подсели рыжий парень с разбитым носом и двое его приятелей.

– Спасибо, братан! Выручил! Мы видели, что у Макса проблема, но пока через толпу лезли, у вас тут уже все закончилось. Ловко ты его!

– Да ладно, чего там… Что-то я погорячился малость. Чуть не задушил дурака. Разозлился, понимаешь – единственную рубашку пивом облили!

– Ты сам-то откуда такой?

– Да только что из-за решетки откинулся. В зоопарке лечился.

– Ух ты! А что у тебя было?

– Да, там, разное… Долго рассказывать… Короче, змеей болел.

– Слушай, так ты, это… а ты машину водишь?

– Не знаю. До зоопарка, вроде, не водил.

– Ничего, научим. Это фигня. Тут такое дело… Мы, понимаешь, дальнобойщики. Водилы. Гоняем фуры отсюда в Амбулаторск и обратно. Через леса. По двое на машине работаем. Пока один рулит, другой спит. Ну и вообще, в лесу поодиночке нельзя. Там же больные – звери всякие. Они, правда, простых людей не трогают обычно, сами от них прячутся. Кроме оборотней. Те злые. Ну, короче, в одиночку нельзя. Так тут у нас Макс сейчас без напарника остался…

– А что с напарником?

– Да не поймешь… Исчез, короче. В прошлый четверг пошел в кабак тут один, «Пенициллин» называется. Тут, рядом. Ну и все, пиздец, поминай как звали. Видели его там, говорят, нажрался конкретно. Потом вышел оттуда на улицу – и с концами. Хрен его знает, может в драку какую-то где-то влез, могли и убить по пьяни. А вообще, говорят, – рыжий понизил голос, – он там какую-то херню про Главврача нес. Критиковать изволил, типа. Могли и стукнуть на него, а там – сам понимаешь, легавые себя ждать не заставляют. Или санитары. Подъехали да и приняли его, тепленького, на выходе. И нет человека… Не знаю, надеюсь, может, возникнет еще. Только машина-то стоять не может, ездить надо. Может, правда, поработаешь со мной? Водить научим, дурацкое дело – не хитрое! А пока просто со мной поедешь, чтоб не один я через лес хреначил. А? Деньги пополам.

– Да можно, наверное…

– Ну так и зашибись! Эй, нам еще по кружке!

Воистину велика современная медицина! Дело дошло и до «Площадки мертвяка». Есть в зоопарке такая территория, где резвятся в одной компании мертвые зверята всех видов и мастей. Разных зверей – всех там селят вместе. Мертвые меж собой не враждуют, им делить нечего, и между ними нет отношений типа «хищник-жертва». А в теплое время года дети под контролем медперсонала зоопарка могут даже погладить, подержать в руках, поиграть с мертвыми черепашками, морскими медвежатами и козлятами пони.

Из обитателей «Площадки» первой вылечили львицу по кличке Скушали. Так ее назвали, потому что она по недосмотру служителей зоопарка была съедена еще будучи маленьким львенком. После этого съеденную львицу поселили на "Площадке мертвяка". Там Скушали провела несколько лет в играх с другими мертвыми животными. Время шло, Скушали выросла и превратилась во взрослую молодую львицу. По человеческим меркам ей было чуть больше двадцати лет.

Скушали выписали в первую пятницу сентября, под вечер. Сразу на квартиру идти не хотелось. Львица зашла в кафе. Взяла чашечку кофе, уселась за столик у окна и стала разглядывать прохожих. Рабочий день закончился, и по тротуару заструился людской поток. Люди спешили – кто домой, кто в магазин. У всех было какое-то дело. Только у Скушали его не было. От этих мыслей львица вдруг почувствовала себя как-то неуютно и уже хотела отвернуться от окна, но тут ее взгляд задержался на одном персонаже, который чем-то выделялся из толпы. Мужчина чуть ниже среднего роста, худощавого телосложения, с кейсом в руке и сигаретой во рту. Вроде обычный человек, такой же, как все, но лицо у него было такое… Словно он не совсем понимает, где он и зачем тут находится. И похоже было, что дел у него тоже никаких нет. Львица засмотрелась на странного прохожего, а тот, проходя мимо кафе, посмотрел в окно и встретил ее взгляд. И тут Скушали показалось, что лицо этого мужчины ей знакомо. Прохожий же, между тем, остановился, повернул назад и зашел в кафе. Подошел к столику Скушали. Слегка смущаясь, улыбнулся и сказал:

– Привет!

– Привет.

– Не узнаешь меня?

– Не очень.

– Я Слон!

– Ах ты, боже мой! Слон! Здорово, что встретились! Да, я тебя только сейчас узнала! Ты изменился. Сбросил рост, да? Классно. Тебе идет. А меня вот выписали!

– Замечательно! Поздравляю. Давно?

– Да вот только сегодня. Еще даже до квартиры не дошла.

– Ну отлично. Слушай, я тоже очень рад тебя видеть. Ты как – не торопишься?

– Да куда же мне торопиться?

– Ну я тоже тогда себе сейчас чашечку чая возьму. Посидим немножко?

– Посидим.

– Тебе что-нибудь взять?

– Да нет, спасибо, у меня еще кофе остался. А, знаешь, возьми, пожалуйста, мороженого!

Скушали действительно была рада встрече со Слоном. Ей даже стало жутко, когда она подумала о том, что вот только что она сидела совсем одна в центре большого города, совершенно незнакомого, посреди толпы живых людей!

Вернулся Слон с чаем и мороженым.

– Ну, ты как, вообще, какие планы? Что собираешься делать?

– Да я уж даже и не знаю… Пока в зоопарке сидела, планы были. Хотела в медицинский поступать. Готовилась даже немного. В Седьмой мед, наверное. Там специализация по патологоанатомии, мне это интересно. Ну а до этого, наверно, поработать надо будет. Пойду санитаркой куда-нибудь. А ты-то сам как устроился?

– Да ничего. Временно помощником бухгалтера числюсь. В фармацевтической компании. Ну, так, честно говоря, пока – «подай-принеси». Мальчик на побегушках. На курсы бухучета хожу по вечерам. Как закончу – найду уж место получше. Да платят, впрочем, неплохо. Не жалуюсь.

– Какой здесь гадкий кофе! В зоопарке – и то куда лучше был! Из чего его тут делают? Поди, ни одного кофейного зерна тут нет, цикорий пополам с кукурузой…

– Знаешь, а у меня дома есть кофе. Настоящий. У нас на предприятии в буфете бывает иногда… Хочешь, зайдем, угощу?

– Пошли!

Они сидели на кухне Слона и пили настоящий кофе. С печеньем. За окном уже было темно, шумели каштаны. Ближе к ночи в стекла застучал дождь, не осенний интеллигентный дождик, тонкий и нудный, а еще летний, из последних летних – сильный, горячий и быстрый, с крупными каплями.

– Льет как из ведра. – Бессмысленно процитировал Слон непонятно как всплывшую в памяти реплику из какого-то старого фильма. И совсем уж не к месту продолжил: – Старая любовь не ржавеет.

– О чем это ты? – поинтересовалась Скушали. – Вспомнил старую любовь?

– Да нет! – смутился Слон. – Сам не знаю, что сказал.

– Нет, правда!

– Да не было у меня никакой старой любви!

Львица выгнула спину и тихим низким голосом спросила:

– А как насчет новой?

Заснули звери только под утро. Провалились в глубокий сон.

Они не слышали, как за окном всю ночь тянулись бесконечные колонны черных машин с красными крестами. Из города в лес. Ловить зверей, глупых, несознательных зверей, скрывающихся в лесах от медицинского обслуживания.

Они не слышали и того, как на рассвете машины возвращались из леса в город, везя на принудительное лечение тех, кого удалось отловить. Возвращались тихо. Пойманные звери спали, получив свою дозу наркотика. Часть зверей по дороге умирала. От остановки дыхания, от остановки сердца. Неизбежные издержки – звери все разные, разве в спешке рассчитаешь для каждого правильную дозу снотворного?

Слон с львицей не знали и того, что несколько машин не вернулось из лесов. Такое тоже случалось регулярно. Лесные оборотни дрались с медиками не на жизнь, а на смерть.

Скушали и Слону не было до всего этого дела.

Слона разбудил телефон. Прежде чем идти к аппарату, Слон поцеловал спящую львицу.

– Алло!

– Слоняра, это ты? Привет!

Звонила бродячая Кокакола.

– Кола? Привет, старая! Ты как, вообще, что, где? Сто лет тебя не видел!

– Я нормально. Где – по телефону говорить не буду. Слушай, Слон, по-моему, тебе пора заняться делом.

– Что за дело?

– Ну, Слон! Ты же большой, сильный, у тебя длинный хобот! Ты же много чего можешь! Ты можешь дотягиваться до верхушек столбов, растяжек всяких, срывать портреты Главврача. Валить щиты с медицинской пропагандой. Настоящего дела я тебе пока не предлагаю, во всяком случае по телефону, давай начнем с малого!

– Нет, знаешь, Кокакола, извини, я не буду. Да и не большой я, не сильный. И хобота у меня нет.

– Как нет?!

– Ну вот так. Нет. Вылечили мне хобот.

– Да вы что, братья, сговорились что ли?! Только что звонила Крокодилу, слыхал, кстати, его в среду выписали? Говорю ему, мол, Крокодил, ты же зеленый и плоский! Это же, – говорю, – замечательно! Прикинь, – говорю, – ты лежишь на газоне, в траве. Тебя не заметно. Мы кидаем на дорогу кошелек. А к нему привязана веревочка. А другой конец веревки у тебя. Идет по дороге санитар, или, скажем, медсестра. А еще лучше – врач! Нагибается за кошельком, а ты за веревочку тянешь, и кошелек уползает. К тебе в траву. Врач – за ним. А в траве ты сидишь. Врач подходит к тебе, и тут ты пасть раскрываешь, хрусть его! Ну что, – спрашиваю, – здорово? А он, прикинь, отвечает: "Нет! НЕ здорово. И даже очень глупо. И потом, я уже не зеленый и не плоский. Вылечили меня".

Слон молчал.

– Чего молчишь-то, эй! Слушай, что делается с нами? Что, так и будем сидеть сложа лапы? Слоняра, ты ж вспомни, как мы с тобой деревья валили, направо и налево, только треск стоял! Помнишь?

– А как же. Помню. Давай, бродячая, как-нибудь встретимся, пивка попьем?

– Да какого, на хрен, пивка… Слушай, ты знаешь, ведь недавно львицу выписали! Вот кого мне найти надо! Она же может с крыши на крышу перепрыгивать… Да она что угодно может. Ей целую бригаду санитаров загрызть – раз плюнуть. Это ж львица, прикинь! Надо мне ее разыскать… Как ее, бишь… Слопали… Схавали… Ну та, которую в детстве съели. Ты не знаком с ней, кстати?

– Нет.

– Ну ладно, бывай. Надумаешь делом заняться – ищи меня. Да, впрочем, я тебя сама еще найду! Пока, зверюга!

Слон вернулся в комнату. Поднял с пола колготки и лифчик Скушали, повесил на спинку стула. Львица во сне сладко потянулась. Слон снова поцеловал подругу и пошел на кухню варить кофе.

За окном шумели каштаны. Утреннее сентябрьское солнце уже окрасило окна дома напротив в розовый цвет. Во всю стену дома красовался гигантский портрет Главврача в скромном белом халате.