Текст книги "В небе над нами (СИ)"

Автор книги: Макар Кислый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

  "Кровосос!" – опомнился Ярый и дал длинную очередь в движущееся нечто. И тут же понял, что кровосос не трещал и не свистел бы, а давно зашёл со спины и напал, ознаменовав своё появление протяжным, отчаянным диким воем, бросающим в дрожь опытных "долговцев". Но – что тогда?..

  "Плед"! При непосредственном контакте "киндер парадизо" с гравитационными аномалиями образуется глюонный сгусток с псевдоинстинктами, расщепляющий на атомы объекты биосферы из окружающего пространства.

  – А ну живо валим!! – Ярый с завидной прытью рванул в туман.

  Когда сталкеры и турист скрылись в лесу, среди деревьев, покинув поляну тем же путём, которым и зашли на неё, "плед" затерялся среди хлипких осин и с ощутимо громким хлопком исчез.

  – Пронесло, – успокоился Кисель.

  – Чего ж ты стоял, как истукан? Мозги для чего даны?

  – Ладно тебе, Ярый, – ответил напарник и обернулся к новобранцу. – А прозвище у тебя сталкерское есть?

  – Не. Я в курсе, что у вас всех здесь погоняла, но ко мне как-то не прицепилось. Давайте просто Лёня.

  – Ай-ай-ай, не порядок. Нельзя просто Лёня. Ярый, как новичка назовём?

  – Ну, пускай будет Морсом, – хмыкнул Ярый. – Раз ты Кисель.

  Морс даже осмелился вернуться на поляну за своим вещмешком. И, прикрывшись им, сменил нижнее бельё. Процесс отнял минут десять – пока стянешь боты, штаны, да и не жарко в Ущелье, да и парень стесняется. Ярый, в отличие от Киселя, не внял жалостливым просьбам столичного гостя деликатно отвернуться, ведь личная и напарника безопасность превыше всего – пока ты уязвим, тыл без прикрытия никак. Да и доверяться Морсу не хотелось – авось воспользуется внезапным тактическим преимуществом, стрельнёт в спину из своей "Сайги", и пиши пропало. Ведь может произойти что угодно – с катушек парень съедет, или бандитом окажется. Поэтому отворачиваться – не вариант. Выцеливать пространство за спиной новобранца – и появление противника, вознамерившегося отхватить зазевавшемуся туристу его мужские причиндалы, не будет ошеломляющим.

  2

  Две недели Люда отходила от судьбоносной встречи в районе завода "Юпитер", валяясь пластом на больничной койке в лазарете "ДНК". Отпуск подошёл к концу, а Люда ещё не справилась с задачей. Строгий врач контролировал неусыпно, как проходит её лечение, назначал пилюльки и терапию артефактами по методам Болотного Доктора, и Нева скоро поправилась. Правда, ещё прихрамывала, да и говорить-жевать пока что было больно. Люда проживала не в казарме на полдюжины человек, а отдельном "люксе". Она же вспомнила то, что у взяла у Фрага его нож, и решила на это холодное оружие взглянуть. Нож был истинно драгоценным – серебристая с бриллиантовой огранкой рукоять, и длинное, практически как у сабли, лезвие из высокоуглеродистой стали, умелая заточка. На самом клинке – ни капли крови или ржавчины, лезвие зеркально чистое и отливает лазурью, как и Синий Кулон Невы. Нож древний и опасный, от него так и веет потусторонним. "Дээнкашница" подумывала продать его, но толкать за деньги с таким трудом добытый трофей – не резон, несмотря на то, что цену бы она выставила приличную. Месяц последующей рутинной работы на "ДНК": конвоирование грузов, рейды за артефактами, перестрелки со "Свободой". Что подразумевал Тарасов под выслугой? Год? Три? Внятного ответа Людмила от босса так и не добилась. За месяц ей приелся и лейтенант-предатель, и гарнизон туповатых солдат, обитающих на территории вместе с ней и извечно плюющих в чужие порции компота в столовой (Люде так и не досталось ни разу), чтобы забрать себе – мало кто с чужой слюной не побрезгует пить, и длинные, выкрашенные голубым коридоры с тусклыми лампочками, система которых оплетала базу ненавистных отморозков изнутри. Людмила готова была пришлёпнуть своего недруга прямо средь бела дня в кабинете, на глазах у бдительных телохранов. Инстинкт самосохранения не позволял. Требовался более разумный план.

  Однажды Людмила и Барракуда сидели в "дээнкашном" баре "Ярмарка", которым заправлял сердитый лет сорока бармен в сорочке, назвавшийся Бромом. Он лихо и непрерывно протирал бокалы, отсвечивая на весь зал округлой маслянистой лысиной, невысокий и пухлый.

  – Тут некоторые ребята есть, их схожим образом впахивать заставили, враньём или шантажом – выдали по три короба обещаний и взяли клятву, – сказал бывший "долговец", потягивая пиво, якобы чешское. – В основном это: Ас, Клипер, Маэстро – ну, знаешь их шайку?

  – Чего ж не знать-то, – вздохнула Люда. – Я и сама не проявляю желание этими разборками заниматься и клановой войной. К чему эту тему поднимать?.. – Люда притормозила. – А приходится. И с внуком мне помогать никто не планирует...

  – Слушай, Люда, давай устроим им бунт. Вынесем всех этих ублюдков в один заход. Ас и его команда – присоединятся.

  – Ты серьёзно, Барракуда? Здесь же целый полк бойцов. Побег бы совершить с диверсией – уже что-то.

  – Отыщут и прикончат позже, в Зоне. К тому же, захватив эту территорию, мы поимеем их арсенал. Арсенал такой группировки – сила. Наверняка какой-нибудь его образец не помешает тебе в предстоящем поединке с "режимовцами".

  – А клятва?

  – Какая тебе клятва? Стремишься до конца жизни быть цепным псом этих "дээнкашников", неизвестно зачем претворять их прихоти в реальность и наслаждаться участью прислуги? Ты эту клятву давала под дулами стволов, вот и не заикайся.

  – Не знаю, за Петьку боюсь.

  – Внук твой никуда не денется. Там только подход бы найти. Не разрешив всё здесь, не сможешь попасть к нему.

  – Вот именно! Ладно, это, право, будет лучше, чем топтаться на месте. Давай покажем этому "ДНК" кузькину мать, достали уж эти нахалы. Преподнесём им хорошую, добротную взбучку. Избавимся махом от всех. Э, Бром! Поди сюда, толстяк.

  – Чего надобно? Сами шуруйте! – немедля отозвался бармен.

  – Эй, бродяга, не спорь со старшими, – не отставала Людмила. – Потолковать прецедент имеется.

  Бром подвалил к столику сталкеров и неуклюже плюхнулся на расшатанный стул:

  – Чего вам, господа?

  – Тише только, – Барракуда понизил голос. – Нам требуется помощь. Мы собираемся устроить саботаж.

  – Кому саботаж? – встрепенулся Бром. – Так вас охрана из бара сразу взашей...

  – Не тебе саботаж. Но ты должен нас поддержать, – вклинилась Людмила.

  – Ага, конечно! Совсем тронулись? Дерзайте, а мне ещё шкура дорога. – Бром резко встал и побрёл к охраннику. Людмила успела в последнюю секунду незаметно поставить ему подножку.

  – Эй, ты чего, вольник? Осторожнее! – воскликнула Люда, когда бармен упал на стол и опрокинул с него тару с пивом "дээнкашницы". Через пару секунд кружка раскололась вдребезги об кафельный пол. – А не ты ли мне втирал неделю назад про плохие условия, неблагоприятную экосреду, низкую зарплату? Хочешь избавиться от всего этого? Давай с нами. Мы с Барракудой твёрдо решили надрать задницы толпе солдафонов на этой базе и убрать лейтёху Тарасова. Откажешься – попадёшь под раздачу.

  Слава богу, в "Ярмарке" стоял галдёж, гул, пели песни – поскольку данный бар был единый для всей группировки, почти каждый вечер здесь поминали погибших товарищей или праздновали удачные ходки. Или хэппи-бёздэй у кого, то же самое происходит. Пьянка, кулачный бой, дорогой коньяк и проститутки – хорошо устроились эти "дээнкашники". Короткой потасовке между Людой, Барракудой и хозяином заведения никто не придал значения. Бром поразмыслил и не отказал.

  – Можете же убеждать, ребятки. Я побеседую с Асом. Всё это, конечно, суицид, но соблазн слишком велик... Если возьмём эту базу, гарантированно срубим неплохой куш! – Бром довольно потёр ладони. – Вот только ссыкотно, – бармен насупился.

  – Не дрейфь, Бром! – подбодрил Барракуда. – Слушайте сюда: численность армии "ДНК" – ну, порядка двух сотен челов. Из них профи от силы четверть. Думаю, надо поступить так. Начнём завтра утром. Эй, народный герой, достанешь нам РПГ?

  – Всего экземпляр в запасе остался. И зарядов не ахти, приблизительно пара-тройка. Однако и так сойдёт.

  Когда алгоритм детально обговорили, бармен почтительно удалился. А Люда напоследок осведомилась у Барракуды:

  – Слышал, что недавно произошло на заводе "Юпитер"?

  – Ну? Ты разбиралась с нейтралом.

  – Да! И вот, нашла у него ножик необычный. – Люда выложила ножны с клинком. – Чего скажешь по этому поводу?

  – Нехороший нож, – заключил Барракуда, повертев оружие в руках. – Мне не по нраву – интуиция советует держаться подальше. И светится странновато. Лучше выкинь или продай.

  – Почему?

  – Неважно, – ответил теперь уже вновь "должник". А может, просто независимый сталкер. – От него исходит тёмная энергетика.

  – А мне-то что? – Людмила скептически приподняла правую бровь.

  – Я слышал, есть типа такие клинки живые и питаются душами поверженных врагов. Их нельзя подбирать с трупов, образовавшихся из-за тебя. Фрага погубила ты – и теперь клинок отмстит тебе. То есть... Выпьет сознание из твоей физической оболочки. Гляди, как он задорно сияет, значит, процесс уже запущен. Не смей оставлять кинжал себе, рассыплешься в прах!..

  – У-у, жуть какая! Перебрал что ли, Барракуда? Я в эту эзотерику не верю. Но если так хочешь, забирай себе этот нож. Ещё мне клинков-энерговампиров не хватало! Бери, "долговец", дарю...

  На рукояти были выгравированы иероглифы – жаль, что ни Барракуда, ни его пожилая напарница не владели восточными языками. Барракуда сунул презент в свой рюкзак. Перед завтрашним днём надо было как следует напиться, дабы страх атрофировался, а гонор пробудился. Но Люда предпочла не принимать алкоголь – для организма не на пользу пойдёт. А вот Барракуда употребил пару стопок горячительного.

  3

  Он перебирал ногами, но ему казалось, что не он движется, а земля равномерно, участками смещается под ним; вращается вокруг своей оси. Гугов дышал тяжело и часто, и сам не знал, куда бредёт и сколько уже времени прошло с того момента, как он ступил вниз с неба, вновь коснувшись подошвами ног утрамбованной природными факторами почвы. Кожа покрылась испариной, дух утомлён. Тварь растворилась у него на глазах, будто она не звала его и даже в помине не было её, не появлялась. Но взлететь обратно у Авраама не получилось, Пустошь притягивала его физическое тело. Зона почувствовала-таки намёки на незримое, на едва ли не бестелесное присутствие постороннего, и соорудила приманку, "крючок", за который зацепился Гугов – теперь Чернота крепко сцапала Авраама Вентоновича и отпускать не собиралась.

  Причём с местом приземления ему не повезло фатально. Долго ли, коротко ли, Авраам стал узником в невидимых тисках, изничтожающих организм изнутри. В его внутренних органах словно копошились стайки реснитчатых червей, необыкновенно колючих, кусачих и злобных, они разъедали его, выделяли какую-то кислоту и подвергали нервную систему испытанию на вшивость. Гугов пытался убедить себя, что спит; он боялся, воли не хватало развернуться к опасности передом, но кто-то сильный в его сознании уверенно и настойчиво гнал его вперёд, дальше, не давая остаться и погибнуть, застопориться, хотя и не видя при этом цели – однако и не желая принимать проигрыш. Худшее началось, когда сотни мелких убийц прогрызли заслоны и проникли в кровь. Непритязательное "боль" – слишком невесомое словечко, скорее Гугов выносил приступы АДСКОЙ ЖЁСТКОЙ БОЛИ, чуть ли не скорчивался, складывался втрое, и убедить себя в нереальности всего происходящего не получалось: он бы давно уже проснулся или сдох, да и эти пакостники не ощущались так явственно внутри, и каждый рывок не отдавался бы Гугову смертельными муками. Жгло в паху, волосы выпадали прямо на ходу, кожа побледнела и под ней проступили шевелящиеся матово-чёрные сплетения линий и точечки. Зона вычислила Гугова и оказалась беспощадным палачом, не дала и шанса на спасение. Его жрали какие-то личинки, смакуя каждый кусочек – такую боль не попросишь просто уйти, даже очень хорошо и убедительно не попросишь, а она самая что ни на есть ЖИВАЯ и наслаждается трапезой, растягивает удовольствие, да и заразила полностью индивидуальную биосреду Гугова и поразила все системы органов эта зараза, всё уже. Эти исчадия причиняли носителю то, о существовании чего он даже не догадывался. Оказывается, есть и такое кромешное беспросветное.

  Эту дрянь сталкеры прозвали мультимошкой, водилась этакая только в определённых областях Рыжего Леса, на двух или трёх небольших по площади участках, и бродяги всего лишь обходили их за версту, дабы всемогущие Чёрные Сжиратели не внедрились в нарушителей. Защититься от мошки можно было, пользуясь обычным респиратором с удвоенным воздухофильтром. Окаянная попадала в организм через дыхательные пути. От лёгких Гугова уж остались одни ошмётки, как, впрочем, и от всего остального. Эти добрались до трахеи. Авраам доковылял до большого могучего дуба и распростёрся под его стволом, устроившись на жирных, взрыхливших землицу отростков корневища. Это не помогло, боль затянулась, выдавливая, выскрёбывая высокий крик, резко трансформирующийся в вялый хрип, ползти не было мочи. Но он полз, полз, не помня себя, и ему улыбнулась Фортуна – он наткнулся на группу из четырёх наёмников, у одного из которых был огнемёт – точнее, это они на него наткнулись. Видимо, Авраам удостоился снисхождения. Солдат с огнемётом, изъявив милосердие, прикончил Гугова, потратив заряд для "зажигалки" – мультимошку брало только пламя. Наймиты следовали по своим делам, но помочь попавшему в беду собрату-товарищу-человеку – долг каждого уважающего себя зоновца, тем более, если помощь заключается в предельно простом действии: добить. Авраам иного и не требовал.

  Аврааму Вентоновичу в лицо врезалась струя огня; оказывается, и смертоносный ожог может быть приятным и долгожданным, если он – очищающий. Вспыхнувший костёр стёр Авраама вместе с его ненасытным врагом, избавив Гугова от счастья жить и горя умирать, но подарив счастье умереть и отняв горе жить. Та часть испепелённого, что не рассеялась среди материи, душа, отправилась в новое путешествие...

  Бабуин, Берг, Минус и Стритер оставили за своими спинами обгоревший изуродованный труп. Рыжий Лес исполнил ушедшему Гугову прощальную серенаду, мелодично звуча отстранённо шелестящими роковыми листьями.

  Пассаж четыре. Зябкость перемен

  1

  Ущелье преодолели практически беспрепятственно, мелкие стычки не в счёт.

  Встретили снорков. Морс, вместо того чтобы предупредить остальных, решил не тратить время и сразу выстрелил по "слонику" из "Сайги" – влепил мутанту пулю прямо в окуляр, округлое застеклённое отверстие в противогазе на уровне человеческого глаза (у "хоботов" органы зрения помещались на головушке аналогично).

  Снорки – живучие гниды, наделены рядом животных инстинктов и превосходнейшим чутьём. Облачённые в тряпьё, изуродованные радиацией тела мутов, когда-то бывших людьми. Ярый таких видал не слишком давно на Агропроме, даже прикончил парочку.

  Кисель стал лупить из "калаша", Ярый тоже пришёл в себя и пустил в ход ОЦ-14 "Грозу". Завалили ещё троих, но один шустрик из стаи умудрился увернуться и повалить с отвратительным верещанием туриста в траву.

  Ярый вскользь задел мутанта, Кисель банально не успел среагировать. Снорк скрылся в зарослях ржи и мать-и-мачехи, секунда – Ярый сам уже на земле, ругается и сообразить силится, что делать. Зато Киселёк на этот раз съездил снорку по морде прикладом, а Ярый сумел прицелиться и изрешетить мутанта в упор.

  Оправившись и окончательно сориентировавшись в произошедшем, сталкер поднялся, перезарядился и подоспел к Морсу.

  – Ну, что, турист, вставай давай, – Ярый протянул пострадавшему надёжную руку.

  – Ни хрена себе! Что это за звери?..

  – Типичные снорки, – пояснил Ярый. – Ты где так стрелять обучился?

  – Я – профессиональный охотник, – с гордостью и некой отвагой парировал Морс.

  – И реакция хорошая. Не промазал ведь ни по одному.

  – Прицеливался тщательно, – ухмыльнулся Кисель.

  – Не, бро, не в этом вопрос, – многозначительно произнёс Ярый. – Великие стрелки посылают снаряд в мишень не потому, что круто целятся. А потому, как имеют талант снайперский...

  – Твою мать, Ярый! – крикнул Кисель, вскидывая АК и направляя его ствол куда-то за спину напарнику.

  Ярый быстро присел, кувырком отпрыгнул и развернулся к опасности лицом, выхватив нож. Мутант остановился в метре от него – застыл, превратившись в ледяную глыбу невезучий снорк. "Морозко".

  – Спасибо тебе, Зона, – поблагодарил новорождённый.

  ***

  Кисель радовался, едва ль не как дитё, найдя артефакт "Снежок" возле разрядившейся аномалии. Первые образцы хабара – они всегда такие. Внутри тебя словно щёлкает ачивмент: "подобрал четыре".

  – В принципе, вот так прикинуть, я за него нехилые деньги могу выручить, – весело похвастался новичок. – Вот удача так удача! Бытие налаживается, парни!

  Жизнерадостному настрою Киселя можно было лишь позавидовать. Ох, не накликал б чего. Зона – она с ушами. С локаторами и видеозаписывающим оборудованием. В теории, тот же самый артефакт и способен являться сборщиком обрывков инфы – запоминает, что вокруг него делается, а опосля всё "нарытое" переправляет в закрома генерального сервера, к примеру, в Монолит. А Монолит неразрывно связан в целом с Чёрной Былью. И, возможно, этот камень даже истинное сердце или мозг Отчуждёнки. Наконец, если предположить, что Зона систематизирует непрерывно поступающие потоки инфы и как-то реагирует на их содержимое, исходя из собственного, несвойственного простым смертным видения, то и до паранойи недалече. Само собой, у такой сущности, как Зона, взгляд на всё предельно субъективен по отношению к людскому воззрению. При этом, Монолит – всего-навсего распространённая, но оспоримая байка, не подтверждённая сугубо фактами, взятыми из верного источника. Живая ли ЗОНА, трудно сказать. Но одно неопровержимо – в ней присутствует жизнь.

  ...Они двинули через поле, укутанное в белое одеяло тумана. Золотистые колосья ржи шевелились от дуновений ветерка, растительность вымахала по пояс человеку. Впереди колонны бодро вышагивал Кисель, уверенно прокладывая тропу между ловушек. Ярый даже подивился уровню его мастерства – напарник почти не пользовался болтами, безошибочно определяя местоположение большинства аномалий из позиции "щуп". Чуйка прорезалась? Ярый припомнил, что вчера в момент их встречи Кисель и умел только, что включать-выключать потрёпанный детектор.

  – Собаки! – выпалил Морс и бахнул с карабина.

  Ярый обернулся, рефлекторно открывая огонь в ту строну, где, согласно предположению, находился враг. Автомат дёрнулся в руках, канонада прикончила одного из пяти слепышей.

  Два других метнулись было к Киселю, но первый втемяшился в "жарку", а другой словил пулю с "калаша". Морс вовремя кинул гранату, Ярый добил раненых животных.

  Обоняния бойцов коснулся только что возникший аромат жарено-вяленого мясца с полупривкусом-пованиванием трав. Запах стоял довольно отчётливый. Аномалия выступила крематорием в полевых условиях – от туши псины осталась горстка обугленных костей и пепла, вокруг всё обдало огнём.

  – Что-то многовато приключений на сегодня, – заметил Кисель. – На нашу долю, – буркнул он.

  Ярого накрыло.

  Секундная тупая боль в виске... Кромешная темнота... По всему телу прошлось приятное тепло, в голову ударило что-то лирическое, давно забытое...

  Сталкер лежал на опушке леса, посреди мягкой травы, нежась под лучами солнца. Приятная прохлада окатила лицо, яркость красок брызнула в глаза, заставив зажмурить пару мгновений назад распахнутые глаза. Воздух бурлит свежестью, на голубом небе чистые перистые облачка.

  Перед сталкером оказалась небольшая изба – расположилась на краешке лужайки. Целёхонькая, ухоженная, свежевыкрашенная. Наружу вышла женщина. Мимо неё в чащу протрусил приколист-заяц, чьи уши очень забавно торчали, а шёрстка встала дыбом, и хохолок на макушке покачивался. Женщине лет тридцать, привлекательной внешности, в халатике... От неё исходило приятное медово-клубничное амбре, сводившее молодого мужчину с ума. Она, понятно, не преминула пригласить гостя внутрь. И – не только пригласить. Чаем с пирожками напоила в уютной кухне, а затем они долго и страстно целовались уста в уста, отрешившись от остального мира. Пел соловушка за окошком.

  А потом Кисель от всей души влепил ему пощёчину.

  – Ты что творишь, придурок? – очнулся Ярый.

  – Ну, наконец-то, – обрадовался Морс. – Мы тебе уже и воду из фляги в рот заливали, и нашатырь под нос совали.

  – Хорошо, без искусственного дыхания обошлось, – сострил Ярый.

  – Я уже собрался тебе его делать, – с готовностью высказался Киселёк.

  – Сколько я был в отключке?.. – Ярый приклал ладони к покрасневшим щёкам.

  – Минут двадцать. Мы уже думали, ты того...

  – Не дождётесь. Странно. Раньше со мной таких казусов не случалось. С моей профессией мне эта диковинка, повторившись не вовремя, боком выйдет и ох как насолит.

  – Ты видел что-нибудь, когда?.. – влез Морс.

  – Сон. Красивая женщина и чай с пирожками. Сказка...

  – А может, пророческое видение? – хмыкнул Кисель.

  – Скорее подобие эротической фантазии, – отметил Морс. – Бужок говорил, что иногда случается такое со старожилами. И если сном не поделится запечатлённым выбранный Зоной человек, умирает потом бедняга.

  – Это как? – ужаснулся Ярый.

  – Врал он всё! – возмутился Кисель.

  – Помолчи, салага! – строго произнёс Ярый.

  – Точняк, языком-то не мели вхолостую! – турист был настроен серьёзно. – Всё то же: избушка, женщина, иногда ещё целуются...

   – Обычный обморок, – констатировал Кисель. – В Зоне всякое происходит.

  – А вот про избушку-то я не сообщал, – помрачнел Ярый. – И поцелуи тоже были...

  – Ну, завязываем трепаться! Извольте отчалить, – устаканил ситуацию Кисель.

  – Поддерживаю! Больше бисер попусту не расходуем, – отрезал Ярый возможные возражения Морса.

  Больше ни с кем, кроме псевдокошки, не столкнулись. Светило садилось за горизонт, озаряя дорогу лучами, зато туман рассеялся. Проклятый туман, Ярый едва не заподозрил, что он живой и охотится на них! Аааргх, долой бредни. Завидев нескольких кадавров с натовскими штурмовыми винтовками, спрятались в одной из построек ветхой крохотной деревушки, чуть свернув с пути и переждали, пока те мерно прошествуют мимо. Чтоб спокойно обошлось на этот раз. Лезть под пули никому не хотелось.

  Наконец, в шесть вечера взобрались по склону. Перекрёсток. Связка дорог, простирающихся к новому, то есть – хорошо забытому старому. Вот и энд наступил, настала пора прощаться. Кисель – в Припять, Морс – к Периметру, Ярый – к Бару.

  – Может, Морс, всё же останешься? Засталкеришь? – сам не зная зачем, спросил Ярый с показной ноткой надежды в голосе.

  Вдруг долбанул автомат, и раненный в ногу, Морс упал. Из-за деревьев выскочил первый военстал.

  2

  Что представляет собой база? Казарма – невысокое прямоугольное здание, площадка столовой, прикрытая тентом и оберегаемая парой гвардов, бар, оружейная, деревянные домики офицеров близ госпиталя и бетонная глыба четырёхэтажная, в которой Тарасов и осел. Плюс по периметру вышек ровно шесть. Составленный алгоритм атаки – проработан до мелочей и предельно понятен всем заговорщикам.

  Людмила честно погрузилась в сон часа на три, чтоб организм восстановил запасы сил. Вот так сразу – прикрыла веки и уснула, нарочно прогнав все заботы и волнения. Зато, когда наступило то самое роковое для группировки "ДНК" утро, она задорно потянулась, поглядела в окошко и влила в себя пакет кефира, не ощущая ни капли утомления. Часы в ПДА сообщали, что только 5 часов 31 минута, никаких признаков зари в небе не наблюдалось. Пора. Воздух ой как морозит, Люда перебежками перемещалась к вышке, обхватив себя руками. Всё-таки лета пока и в помине не видать. Может, днём – терпимо, но за ночь всё остывает, и приходит в Зону госпожа стужа. Сняла Люда первого часового – подошла буквально вплотную и свернула шею. Ко второму беспалевно подобраться не удалось – противник случайно обернулся и приметил подбирающуюся к нему заговорщицу. Поскольку на базе он её ранее встречал, то сделал ручкой и выдал некое недоумённое приветствие. Людмила нет, чтоб смекнуть и спокойно, безопасно преодолеть разделявшую себя и "дээнкашника" дистанцию за непринуждённой болтовнёй, подыгрывать не стала и побежала на недруга на всех парах. Ошиблась, притормозила – что ж поделать, все о грабли спотыкаются. Тип вскричал и полез в рукопашную с Невой – та сначала ушла от апперкота, а затем изловчилась и достала оппонента прикладом в висок. Ошивавшийся тут же напарник сломленного "рукопашника" едва не поднял тревогу. Люда нагнала его на полпути к казарме: свалив ударом колена в печень, добила смачно в нос, чья кость с радостью отправилась в мозг, когда, ломаясь, хрустнула внутренняя перегородка. Сейчас в лагере Тарасова начнётся кровопролитная войнушка. Жаль, что без жертв проблему не решишь. Учитывая присущую характеру начальника "дээнкашников" радикальность в совокупе с отсутствием зачатков дипломатичности, ни договориться по-разумному, ни благополучно спендюлить отсюда не выйдет.

  Люда как можно живее вскарабкалась на одну из вышек, постовых вокруг которой она устранила. Помахала Барракуде – тот уже засел на соседней, разобравшись с другой партией охраны. Ну-с, приступаем. Пожилая женщина перехватила гранатомёт и несколько раз шмальнула вниз. Направление полёта снарядов было легко определить по характерным дымовым шлейфам, увлечённым за выпущенными из орудия ракетами. Темноту пронзили всполохи взрывов, по ушам шибануло массивной звуковой волной. Два – в казарму. Большая часть спящих солдатиков нейтрализована, а те, кому повезло и их не задело осколками, наверняка поимеют немалый геморрой с огоньком, пришествие которого вызвано попаданием ракет. По пространству внутренних помещений он растечётся довольно споро. Плюс завершающий – в площадку близ оружейного бункера, на которой устроилась огневая точка с тремя солдатами и G-148. Сам склад не расковырять, а вот его караул вывести из строя – как раз одного дымящегося росчерка среди облаков, тянущегося вслед за непилотируемым, но сеющим гибель конусом, достаточно.

  А ведь Нева даже не знала подавляющее количество убитых ею сейчас человеков. А тех, что знала, пожалуй, всё-таки не так сильно ненавидела, чтобы... А, пошло оно всё на фиг! Опустошить голову и действовать! А то взорвётся спелым арбузом, как у вон того часового на противоположной вышке, ликвидируемого Барракудой. Сообщник всех снайперов на других вышках отправил в минус, можно переходить к следующему этапу. Людмила ринулась вниз, меняя основное вооружение на автомат. Преодолела большую часть спуска по ступенькам, сиганула метров с трёх, перекат, положение стрельбы с колена и очередью выкашиваем парочку бойцов, что есть мочи несущихся к вышке. Вот дураки-то – не разделяются, сплошняком двигаясь, не ложатся в укрытия. Морально дискредитированы, значит, из-за эффекта внезапности. Следующий отряд проявил гораздо большую осторожность, но это не изменило его участь. Барракуда обеспечивал безупречное прикрытие сверху – большинство неприятельских солдафонов ложилось ещё на подходе. У Люды боезапас "калаша" был практически неограничен – набрала столько патронов, сколько смогла унести. И несколько гранат осталось с предыдущих заданий за "ДНК". Короче, подходы к главенствующему зданию фракции были вычищены за несколько минут. Сидевший на вышке Барракуда сложил применяемую им в военных действиях снайперку, зачехлил и присоединился к напарнице снизу, подобрав с трупа одного из врагов ПП-48. На одной позиции долго задерживаться снайперу нельзя, да и бой плавно сместился в коридоры основного дома.

  Спецы быстрого реагирования под руководством Аса нападают на всех несогласных, кто базируется в районе домов офицеров и проводят полную зачистку собственно в этих домах. Бром с сумкой на плече, под завязку набитой РГД-шками, шурует к бункеру. Люда строчит метко, попадает сразу – тело работает само, позицию противника намётанный глаз определяет самостоятельно, на рефлексе; момент, когда надо высунуться, Нева подгадывает интуитивно. РПГ в бесхозном состоянии оставлен на вышке – а зачем он? Без зарядов тяжёлый тубус бесполезен, а если б и имелись ещё ракеты, в узких кишках охваченной боем четырёхэтажки они бы понадобились разве что камикадзе. Противники посерьёзнее пошли, в брониках и со штурмовыми дробовиками. На очереди не нарываются, бросают светошумовые гранаты – один раз Люда еле скрылась от такой болванки за углом. Всё равно, хоть и успела, тряхануло неслабо и ещё секунд пять "фээсбэшница" не осознавала происходящее. Барракуда не подкачал – оглушённый, подстреленный в ногу, топал по прямой в огонь, вычёркивая из бытия очередные отряды ополоумевших телохранов Тарасова.

  Снаружи, с улицы, грохотнуло, когда Людмила перестреляла врагов на лестничных пролётах и вышла на платформу верхнего этажа. Это Бром, справившись с дверью бункера, швырнул дистанционки внутрь, в соответствии с указаниями. Боезапас, складировавшийся там, незамедлительно сдетонировал. Столп пламени от бункера бомбанул ввысь, над бывшей оружейкой расцвёл гигантский огненный гриб, умеренно разукрасив серое рассветное небо Зоны. Весьма неоднозначный ход со стороны диверсантов – в бункере складировалось много теоретически полезных вещиц, но Люда рассудила так: весь арсенал всё равно не утащишь, зато те, кто выбрался из полыхающей казармы, однозначно рванут туда за пушками. Там голубков и накроет.

  Барракуда саданул прикладом в запертую дверь апартаментов Тарасова и первым ворвался внутрь. Кабинет был пуст. Тут же – новый бум, боец, снёсший Людмилу, выкатился обратно. Растяжка?! Граната?! Люда выскользнула из-под посечённого осколками солдата и резанула веером пуль в дверной проём. Никого!!! Окно кабинета разбито, по нему попали... ракетой? Кто-то залез на вышку, нашёл РПГ, зарядил и устроил нападающим сюрприз. Ай, блин! Спальня лейтенанта пуста. Заменить рожок в автомате, прицелиться в гада на высотке и одной точной очередью замочить. Упал вроде, прошитый пулями – скорее всего, мёртв. Где же лидер клана?..

  Шум лопастей, и перед Людмилой вырисовывается чёрный, как уголь, блестящий корпус грозного вертолёта "Ястреб". С мгновение ошеломлённая Нева просто таращилась на вертушку, в кабине которой в кресле пилота уселся Тарасов. Резко повернув зависший в воздухе транспорт, главарь "ДНК" дал сигнал второму пилоту, и тот выпустил по зданию семь неуправляемых "Гидр". Затем вертушка зашла в крен, но лейтенант и его помощник довольно лихо выровняли её, а затем повели в направлении Рыжего Леса, прочь от базы. Нева этого уже не видела, она ломанулась вон из апартаментов, подальше от снесённого окна. В спину её легонько подтолкнула взрывная лавина. Две ракеты упали на землю, пять под углом всё же попали в средние два этажа здания. Бабахнуло, трясёт, ничего не разобрать... Строение рухнуло. Пол провалился под Людой, когда она подбегала к лестнице. Нева сорвалась, приложилась башкой об стремительно несущуюся книзу бетонную глыбу, отлетела от ещё одной и, в конце концов, растянулась на твёрдой поверхности, придавленная мелкими обломками верхних этажей. Чудом "фээсбэшницу" не размозжило и не перетёрло между осыпающимися остатками стен.